Текст книги "Подчиняйся мне (СИ)"

Автор книги: Бин Ди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

– Что значит «революционер»? В чём разница между мной и Мёрфи? И получается, раз родной отец Мёрфи самый первый Цербер, то… мы с ним родственники?

Значит, он неспроста называет меня «сестричкой»?

– Революционер – это ребёнок Цербера и ведьмы, – беззлобно усмехается он, – и это кто-то из твоих недавних предков. Так как у Мёрфи нет и не было детей, то, скорее всего, ты потомок его сестры, которая выбрала в мужья смертного, и их ребёнок… – Эдриан вдруг замолчал. – Об этом тебе лучше поговорить с Мёрфи, – тактично добавляет он, – ведь мой друг эту историю захочет рассказать тебе сам, но могу сказать точно, – сразу же продолжает отвечать Ньюман, отходя от щепетильной темы, – на интуитивном уровне, благодаря своей крови, вы ощущаете ведьм и точно знаете, когда они рядом. При этом ведьма никогда не узнает, что перед ней её смерть.

Революционер—цербер, что за адская смесь? Пребывая в недоумении, начинаю часто моргать. Получается, только я способна убить ведьму? И всё же я решаюсь уточнить своё предположение.

– Что значит «её смерть»?

– Особенность ведьм не только в проклятиях, их и убить не так-то просто, – поясняет, – только революционеры видят их «ахиллесову пяту». То единственное уязвимое место, которое, ранив, можно навсегда свести её в могилу.

– Подожди, ты сказал, что революционер, – это ребёнок цербера и ведьмы. Получается… – пазл моей мифической родословной постепенно складывается в генеалогическое дерево. Как оказалось, оно доселе мне неизвестное и весьма специфическое. – Кто-то из потомства сестры Мёрфи был женат на ведьме?

– Или замужем за ведьмаком. Видишь ли, по трагической случайности Мёрфи и его отец после рождения первого революционера перестали отслеживать своих потомков, – Эдриан задумчиво потирает подбородок, его глаза темнеют, застилаясь вечерней мглой, он становится отстранённым, обдумывая, что в его рассказе должно быть первостепенным и важным. – Их не стали истреблять, как оказалось, они очень сильные представители своего вида, а затем… – он запинается, снова погружаясь в воспоминания, и по тускнеющему взгляду я понимаю, что не в самые приятные, – на Олимпе началась ожесточённая, кровавая война, на которой погиб отец Мёрфи, – Эдриан замолкает, в его отстранённом взгляде веет вековой холод, – а потом много чего произошло, – его ранее полный откровения рассказ сходит на нет, я понимаю, что он закрывается от меня. Эдриан сажает меня на постель, спуская с колен, встаёт с кровати и подходит к окну, что-то сосредоточенно обдумывая, словно перебирая забытое прошлое, отряхивая от пыли старые детали, теперь воспринимающиеся совершенно по-другому.

– Ты не доверяешь мне? – чувствую, как собственный голос дрожит, ещё недавно я переживала о том, разочаруюсь в Ньюмане, а теперь сама не хочу быть отвергнутой.

– Есть некоторые вещи, Андреа, которые мы доверяем только «своим» или «верным», – раздавшийся голос похолодел и будто иглой вонзился в сердце. Хотя Эдриан сейчас был учтив и вежлив, но интонацией он походил на незнакомца, что случайно бросил прохожему слова. От этого тона внутри всё сжималось от холода, будто только что я проглотила кубик льда.

– Разве я не «верная»? – голос волнительно завибрировал, боязнь чувствовать недоверие с его стороны проносится тягучей, колющей болью.

– Нет. Ещё нет, – мягче, чувствуя вину, отвечает Эдриан, – я бы хотел, чтобы ты стала «своей», – его глаза вспыхивают надеждой, но тут же он берёт свои эмоции под контроль, пытаясь скрыть что-то, терзающее его душу.

– И что для этого нужно? В чём отличие от «верной»? – спрашиваю тихо, но уверенно, прекрасно понимая, что Эдриан очень хочет больше сблизиться со мной.

– Андреа, я сделаю тебе единственное предложение, но от него будет зависеть моё откровение и дальнейшее отношение к тебе. Если ты согласишься, мы заключим сделку, – я чувствую на себе тяжёлый взгляд серых глаз, они смотрят мне прямо в душу, всем видом демонстрируя, что хочет услышать только взвешенный, обдуманный ответ. – «Верная, верный» – это статус помощника, выполняющего поставленный ряд поручений, имеющий доступ к определённой информации. В такой сделке фиксированная раскладка «приказывающий-подчиняющийся». Подчиняющийся во всём, Андреа, – его взгляд становится сосредоточенным, он вновь пытается прочесть мои мысли, но в моей голове пустота. Я же стараюсь не упустить ни единого услышанного слова и понять то, что мне объясняет Эдриан, – «Верная, верный» всегда занимает статус «подле Хозяина». «Своя, свой» – этот статус делает тебя равной Хозяину. Ты остаёшься при той же раскладке, выполняешь те же поручения, что и «верный», но никто и никогда не смеет косо посмотреть или оскорбить «свою» другого божества.

– Я стану равной… – закусываю губу. – Но если я захочу что-то оспорить или буду с чем-то не согласна?

– Я уверен, мы придём к обоюдному разумному решению.

Он замолкает. Я хотела от него честности – он дал мне это. Я знаю, ему не хочется отпускать меня, он ждёт, когда я соглашусь. Эдриан ждёт подчинения, но смогу ли я это делать постоянно? Сама насмехаюсь над собой, а смогу ли я ему не подчиняться? Я хочу стать «своей», его…

– Подумай, Андреа, – так же спокойно отвечает, взгляд серых глаз вновь гипнотизирует, заставляет тянуться к своей властности и сдержанности.

– Ты кому-то предлагал такую сделку?

– Нет, Андреа, стать «своей» я никому не предлагал, – не раздумывая, отвечает Ньюман, – но в моей жизни был проводник, которая так и не довела меня до дома. Поэтому я точно знаю, что не нужно растрачивать себя на того, кто тебе не предназначен, – он вновь отворачивает лицо к окну, скрывая раздражение от неприятного воспоминания. Взгляд устремляется на утреннюю улицу. Я вижу, как он сжимает губы в тонкую линию от нервов, поднятые на миг желваки очерчивают острые скулы. Не могу сдержаться, чтобы не залюбоваться красивым лицом, но понимаю, Эдриана гложет что-то ещё в этом воспоминании.

Одна мысль, что рядом с ним будет другая, что он будет так смотреть на кого-то другого и нуждаться в ком-то другом, заставляет поёжиться. Ещё мгновение, и я понимаю, что начинаю задыхаться от ревности. Он готов заключить со мной сделку. Мой ответ должен быть обдуманным. Но я и так знаю, чего хочу, поэтому отвечаю без колебаний:

– Я согласна.

– Подумай, – спокойно возражает, – хотя бы до завтра. А пока отдыхай. Если тебе нужно побыть одной или ты чувствуешь давление с моей стороны, можешь вернуться к себе в комнату.

– Моё решение не изменится.

– Подумай до завтра! А пока давай ложиться спать, – он неспеша подходит ближе, мягкие губы накрывают мои. Я чувствую, как от этого невинного действия проваливаюсь в бездонную пропасть нежности и заботы. Когда он углубляет поцелуй, моё тело начинает отзываться лёгким покалыванием от волны поднимающегося жара. Горячие ладони скользят по тонкой шее, он обнимает моё лицо и целует меня в висок.

Ты будешь ждать моего решения. Но я уже всё решила!

– Иди в душ первая, а я пока улажу кое-какие дела, – поцелуй в губы, и я согласно киваю головой и ухожу в душ.

После водных процедур надеваю протянутую Эдрианом футболку и укладываюсь в постель, терпеливо дожидаясь его возвращения. Потому как он не позволил себе повторить то, что было в подвале, я понимаю, что он дожидается момента, когда можно будет обладать мной полностью. Ему нужна женщина, которая отдаст ему всю себя. Я не боюсь, ведь понимаю и каким-то шестым чувством ощущаю, что получу взамен не меньше. На лице от этих мыслей появляется тёплая улыбка. Я утыкаюсь носом в подушку, пытаясь скрыть приятный внутренний трепет. Усталость от проведённой на ногах ночи даёт о себе знать. Всё тело наполняется теплом, я начинаю расслабляться. Уверена, завтра мой ответ не изменится, но любопытство будто заклятая подруга, нашёптывает любопытный вопрос: кто был его проводником? Кто была та женщина? От раздражения весь сон будто рукой сняло. Вскоре приходит Эдриан, укладывается рядом со мной, и я устраиваюсь в его тёплых объятиях.

– Эдриан, – чуть закусываю губу, но всё же решаюсь задать ему терзающий меня вопрос, – почему тебя не провели домой? Кто был твоим проводником?

– Андреа… – интонация, колеблющаяся в размышлениях. Он крепче прижимает меня, целует макушку и прижимается губами к моим волосам.

– Расскажешь только после сделки? Пока это секрет? – тихо бормочу, наслаждаясь близостью. И пусть не говорит сейчас, ему хорошо со мной, а мне с ним. А ведь дело даже не в сексе. Приятно быть в его объятиях, ощущать эту сладостную негу в груди от взаимного притяжения.

– Нет, это не секрет, – он вздыхает, тихо посмеиваясь, – о ней знает весь наш мрачный бомонд. Как до тебя эта сплетня не долетела ещё в первый день твоего пребывания в этом доме? Неужто научились держать змеиные языки за зубами, – слышу иронию в голосе Эдриана.

Я поднимаю голову, смотрю на его спокойное лицо с прикрытыми глазами. Он сейчас безмятежен, спокоен. Я понимаю, что для него несостоявшийся проводник совершенно не имеет никакого значения. Сильнее прижимая меня в объятиях, он опускает свою голову на мою, прижимаясь щекой к макушке.

– Кора, – тихо отвечает он, – а теперь спи.

Горящее копьё пронзает моё сознание, заставляя в ту же секунду взбодриться. Сон улетучивается за мгновение.

– Спи, Андреа, самое интересное тебя ждёт впереди, а это всё мелочи минувших лет, – он проводит рукой по моим волосам, и от этого действия я, словно под гипнозом, быстро погружаюсь в беспокойный сон. Я вижу в нём строгое лицо Эдриана с горящими от решительности глазами. Вокруг густой, терпкий дым, хлопья чёрного пепла кружатся мотыльками над головой. Я слышу, как он кого-то зовёт. Снова дымка затягивает видение в свой водоворот, и чёрная пелена, рассеиваясь перед моими глазами, показывает на этот раз страшную картину: на руках Эдриана алая кровь, на лице застыли ярость, боль и безысходность, он отчаянно сжимает плечи своему «отражению». Отражению, в глазах которого навеки застыло тепло, ласка и безмятежность, а тонкие губы, словно нарисованные кистью художника, запечатлели последнюю улыбку с каплями крови на раненых губах.

========== Гипнос. Танатос. Эдриан. ==========

Стараясь не шуметь, покидаю комнату и отправляюсь на кухню, чтобы подкрепиться. В голове кружится вереница мыслей, они заставляют снова и снова прокручивать каждое слово Эдриана, взвешивая все за и против. Я прекрасно понимаю, что если откажусь, то не просто отвергну его, чего мне вообще не хотелось, но и не узнаю тайны резных дверей, которые находились в подвале Ньюманов. На мои плечи взвалился груз обязательств, и уверена, что секреты, хранящиеся за закрытыми замками, мне придутся по вкусу. Отчего-то я болезненно ощущаю тягу к тайнам Эдриана, будто в них кроется что-то важное.

– Поделишься?

Я оборачиваюсь, слыша голос своего главного союзника в этом доме, и улыбаюсь.

– Конечно, братишка, садись!

Мёрфи присаживается около меня, пока я наполняю его тарелку едой.

– Мёрфи, раз ты служишь Аиде, то зачем снова пошёл учиться в университет с Танатосом? – свой вопрос я сопровождаю искренней улыбкой, мне интересно узнать, какие знания хотел приобрести древний цербер.

– Для Танатоса ваш университет слишком… простоват, – хохочет парень, жадно поглощая сендвичи, – а мне захотелось отвлечься от мрачных дел в Царстве Аиды. К тому же, она была не против.

Я замираю, меня обескураживает ответ Мёрфи. Я чего-то не поняла из ответа Эдриана, когда он говорил обо мне и о том, что не упустил бы шанса познакомиться со мной, будь он ближе. Либо я ему не была интересна, либо в университете учился не он, а его брат. Тогда кто же Эдриан: Гипнос или Танатос?

– А оба брата могут учуять таких, как мы? Церберов? – лучше вопрос о том, кем на самом деле является Эдриан, я задам лично ему.

– Да, но не все, и ты об этом знаешь, – укоризненно тычет в меня пальцем парень, – я же говорил.

– А революционеров? – вновь уточняю.

– Нет, конечно. Доминант способен на это. Но не все боги такие. Так же, как и люди, – поясняет Мёрфи, а потом будто встрепенувшись, он впивается в меня строгими чёрными глазами, кажется, что всё его дружелюбие испарилось. – Последнее предупреждение, сестричка, – ледяным тоном предупреждает меня цербер, – все личные вопросы задавай непосредственно тому, о ком хочешь знать правду. Ну, – он смахивает с себя строгость и ухмыляется, – о Коре я с тобой посплетничаю.

Всё же я была права, когда изначально решила выяснить этот вопрос с Ньюманом.

– Ты не любишь её, не уважаешь. Терпишь, – решаю поддержать тему, интересную Мёрфи, и с удовольствием перемыть кости Коре. – Почему? Ты так предан Аиде, что готов терпеть Кору?

– Да, – коротко, без капли сомнения отвечает Мёрфи.

– Мёрфи, можно нескромный вопрос? – закусываю губу, ожидая одобрения парня.

– Да, Андреа, я люблю Аиду, – без стеснения и жеманства говорит парень, – и не выдумывай себе всякого, типа «она же старше тебя и бла-бла-бла», – кривляется он и сразу же удобнее устраивается на стуле, готовясь откровенно поговорить со мной, – до знакомства с Корой она выглядела как наша с тобой ровесница. Красивая, властная, решительная, юная, такая прекрасная и воинственная, – он будто проваливается в свои приятные воспоминания, ласково улыбаясь им. Он замолкает, больше ничего не говоря, улыбка меркнет на его лице, он становится бледным и печальным. – Сначала разочарование в собственном отце, потом в муже, – он ухмыльнулся и скривился, будто съел горсть красного, горького перца, – кто же одобрит отношения богини и её стражника. Боже упаси! – ядовито цедит Мёрфи и, что-то обдумав, продолжает, – пришлось послушаться папеньку и выйти замуж за равного себе. Но даже эта скотина, её муженёк Эреб, долго не мог сломить мою сильную девочку. Ведь это из-за него прокляли близнецов, из-за него, а не Аиды. А потом… – он на мгновение умолк, словно обдумывая, продолжать или нет, – из-за нападения на Эреба меня сослали в самые низы Подземного царства выполнить одно трудное задание. Аида похлопотала, чтобы меня не казнили. Но я выжил, вернулся. За это короткое время её предал родной отец, муж, брат. После всего этого её отношение к мужчинам поменялось. Она и от меня отстранилась, разочаровалась в «сильных мира сего». Когда я вернулся, она уже была другой.

– С ней уже была Кора?

– Да. Аида увлеклась ней, словно обезумев, грезила этой стервой.

Сердце сжалось, мне было больно представить, что чувствовал отвергнутый Мёрфи, как ему удалось сохранять самообладание и верность любимой женщине и знать, что она любит другого человека, касается Коры, засыпает с ней, заботится о ней.

– Знаешь, что больнее всего было переносить? – он подался мне навстречу и поджал губы: – Как эта сука – Кора, – вытягивает силы и годы жизни Аиды. Как она начинает стареть, подобно человеку. Почему отцу и Эребу она не простила боли, жестокости и предательства, а этой… прощает до сих пор?

«Потому что она прикидывается жертвой, умеет обратить на себя внимание и вызывать желание защитить, » – подумала я.

– Она прекрасно строит из себя жертву, – ухмыляется Мёрфи.

– Разве старость Аиды неизбежна?

– Всё улажено, сестричка, – гордо вскидывает подбородок парень и понижает голос до шёпота, – я украл ниточку жизни Коры, и если эта дрянь вытянет ещё хоть какую-то часть энергии Аиды или я увижу новую морщинку на её лице, я перережу эту чёртову нить!

Я смотрю на Мёрфи, испытывая смешанные чувства, я восхищаюсь им и боюсь его.

***

К счастью, Ньюман не заставляет себя долго ждать. Меньше, чем через час он приглашает меня к себе в кабинет.

– Привет, – здороваюсь с Эдрианом, присаживаясь на предложенное мне место напротив него, – я всё ещё согласна на сделку и не передумала! – решительно отвечаю, глядя ему в глаза. – Но ты можешь ответить на один вопрос? Это касается Коры.

– Хорошо, – словно ожидая от меня вопроса, с улыбкой отвечает Эдриан, удобнее размещаясь в кресле. – Я сам отказался от того, чтобы Кора стала моим проводником. – Он идёт на опережение, заранее зная, о чём и о ком я хочу спросить.

– Что у вас было с Корой? Вот мой вопрос, – радуюсь тому, что Эдриан ответил и у меня появился шанс задать ему другой вопрос.

Эдриан улыбается, кажется, сегодня он готов к откровению.

– Когда мы с братом были подростками, Кора, уже будучи обручённой с матерью, положила глаз на Танатоса, – Эдриан игнорирует моё застывшее в изумлении лицо и спокойно продолжает рассказ, не скрывая скептицизма в голосе. – Она раздобыла у какой-то ведьмы пророчество, что должна стать женой одного из «отражающих друг друга братьев», то есть близнецов. Но ни одного из нас Кора не интересовала, даже раздражала и вызывала неприязнь, – в его интонации сейчас я слышу враждебность, – одно время мы пытались отговорить Аиду от брака с ещё одной предательницей. Не хотелось причинять ей боль заявлением, что её драгоценная Кора флиртует с одним из сыновей. Неизвестно, поверила бы она нам? – черты лица Эдриана ожесточаются, я вижу, как на каждой мышце лица отражается злость, ему неприятно обо всём вспоминать. – Кора словно ослепила маму. Она не замечала очевидных вещей. Или не хотела верить в это.

Горький осадок встал поперёк горла от услышанного. Из разговоров Мёрфи и Эдриана, да из собственных наблюдений я понимаю, каким коварством обладает Кора. И теперь осознаю, что она не бросила попыток добиться Эдриана.

– Постой! – невольно хмурюсь от догадки, глядя на Ньюмана, теперь в моей голове сложился полный пазл. – Если она предлагала тебе стать проводником, значит, ты… Танатос?

– Я думал, ты уже догадалась? – усмехается Эдриан.

– Догадывалась, – всё ещё обескураженная полной картиной происходящего, я теперь смотрю на Эдриана по-другому, словно не знала его никогда. – Кто ещё знает об этом?

– Только Аида и Мёрфи. А Кору, как понимаю, никто не решился добавить в этот «порочный кружок», – с усмешкой произнёс.

– Откуда ты знал, что я подпишу с тобой контракт? Поэтому намекал на то, кто ты есть на самом деле?

– Точно не знал, предполагал. Надеюсь, после услышанного ты не передумала? – Эдриан кладёт ладони на стол, складывая тонкие пальцы в замок. Пронзительным взглядом, точно рентгеном, он всматривается в моё взволнованное лицо, пытаясь отыскать в них страх, но его там нет. Сейчас, как никогда, я вижу перед собой уверенного и сильного мужчину. Тёмная и властная энергия ощущается каждой клеточкой моей кожи, я чувствую, как она бьёт в нём ключом. И как я сразу не поняла, что он Танатос?

– Нет! Но твоя сила… как?

– Этого я пока не могу объяснить, – он разводит руками, не отрывая их от стола, – когда Гипнос умирал, то смог каким-то образом передать мне свою силу.

– Но почему скрываешь, что ты – Танатос? – недоумевающе произношу.

– На это есть причины.

– Надеюсь, ты расскажешь мне о них после подписания контракта? Или это так и останется тайной?

– Да, Андреа, расскажу.

Эдриан достаёт из стола документ и кладёт его передо мной. Помимо верхушки, в которой значились обязательные формальности, ниже было прописано его имя и условия, которые он гарантирует со своей стороны, ещё ниже прочерк, где должна внести своё имя я. И самый главный пункт: «хранение секрета дверей в подвале клуба «Underworld».

– Я узнаю о ваших тайнах, – смотрю уверенно ему в глаза.

– Да. Читай ниже, – он указал глазами на продолжение десятого пункта, – я наложу заклятие, которое будет сдерживать тебя, дабы случайно или намеренно не взболтнуть лишнего. Или если тебя будут пытать, – поджимает губы Эдриан, но продолжает сосредоточенно смотреть на меня. – Не хочу запугивать тебя, но ты должна знать все последствия такой сделки.

Я сглотнула ком в горле, волна колючих иголок прокатилась под кожей, заставляя на мгновение поёжится от неприятных картинок пыток. Воображение обрисовало их красочно, словно хороший художник, взяв за основу беспросветную тьму закоулок ада, оно разукрасило его в бурый цвет, оставив мазки, будто капельки крови на полотне. Прогоняя возникший морок, я взяла себя в руки и медленно выдохнула.

– Я всё понимаю, – твёрдо отвечаю я.

– Если следовать пунктам сделки, ничего плохого не случится, никто не посмеет причинить тебе боль или без разрешения даже коснуться тебя, – Эдриан указал на второй пункт своих обязательств. – Никто не посмеет тебя тронуть, Андреа.

– Это больше похоже на контракт, чем на сделку, – пытаюсь возразить Эдриану.

– Это не контракт, – усмехается он, – если хоть один из пунктов сделки будет нарушен, он самоуничтожится, превратится в пепел, и мы будем свободны друг от друга. Мёрфи поработает над твоей памятью, и ты будешь вольна найти другого хозяина или вернуться на Землю.

– И кто возьмёт после этого на работу предателя? – возмутилась я. Уж мне бы такой служащий и даром не нужен был бы.

Эдриан только улыбнулся:

– Падальщики бывают и среди божеств, Андреа. Но попасть к ним в руки – это худшее, что может с тобой произойти.

Я непроизвольно дрогнула и втянула воздух. Меня настораживали, даже пугали слова Эдриана. С другой стороны, будь я на его месте, никогда бы не простила предателя. Предавший однажды, предаст и дважды.

– Подумай ещё немного, Андреа, – советует мне Эдриан, – для меня это тоже серьёзный шаг.

– И для меня, Танатос, – получив одобрительную улыбку, я взяла ручку, написала своё имя в начале пунктов, которые обязуюсь выполнять, и ниже поставила свою подпись.