Текст книги "Сплетница представляет "Призрака Оперы" (СИ)"

Автор книги: BimboBoop

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Чак, – снова простонала она, переворачиваясь так, чтобы оказаться сверху него. Чтобы было удобнее пожирать его. Чак понимал, что это лучшее утро за всю его жизнь. Он не ожидал ничего большего, чем простой поцелуй, но голод Блэр вызвал его собственный.

– Блэр, – застонал Чак, когда его руки крепче сомкнулись на ее боках.

– Чак, – застонала Блэр еще раз, но в этот раз прозвучало более плаксиво, и она избавилась от его рук и вернулась на свое место.

– Как ты мог позволить мне выпить так много вчера ночью? Моя голова убивает меня. И спать на полу? Теперь меня будет мучить боль в спине несколько дней! – проворчала она, убирая свои растрепанные волосы с лица, поднимая свой взгляд на него.

Чак растерянно замолчал на минуту. Боже, даже в полусонном состоянии она могла играть с ним. Превращаться из лисицы, возбуждающей лучше любых других женщин, в маленькую испорченную принцессу. Удивительно, но ему нравились оба ее проявления. Первая возбуждала, вторая забавляла. И он был готов удовлетворить их обоих.

Он слегка усмехнулся, хватая ее за бедра, в результате чего она оказалась с ним лицом к лицу еще раз.

– Насколько я помню, Уолдорф, это ты предложила игру с алкоголем. И ты не можешь винить меня в том, что тебя не учили пить виски. Я предлагал тебе множество возможностей познакомиться с алкоголем по сей день, как и Серена, но ты всегда была слишком занята, притворяясь хорошей девочкой, – язвительно заметил он, рукой запутываясь в ее волосах, чтобы схватить на затылке и ртом впиться в нежную кожу шеи и ключицы.

Глаза Блэр немного закатились, но стерва по-прежнему управляла ее телом, и она сказала хриплым голосом в возражение:

– Я и есть хорошая девочка. Поэтому я знаю, когда сказать «нет» плохим мальчикам вроде тебя.

Она вскочила и стала перед ним в нескольких футах.

Чак изогнул бровь.

– Как жалко, потому что я как раз хотел сказать тебе, что знаю, как избавиться от твоей боли и страданий, – протянул он, прежде чем тоже встать.

– Секс с тобой помогает от многих вещей, но не от похмелья, Чак, – едко сообщила ему Блэр, скрестив руки на груди.

Он обернул собственные вокруг нее.

– На самом деле я хотел сказать, что после полбутылки виски и ночи на полу, твоей боли в мышцах нужна горячая вода, – ответил Чак низким, развратно-сексуальным голосом, что действительно было незаконным способом управления. Блэр думала, что это голос может заставить делать все, что угодно.

«Не сегодня, – решительно сказала Блэр себе. – Этот парень имеет слишком большую власть надо мной. И вчерашние неловкие признание были этому доказательством. Ты позволила себе пойти дальше, но должна быть осторожной. Иначе ты будешь ответственна за то, что позволишь себе влюбиться и опять страдать».

– Спасибо, но я не хочу в идти душ, а потом опять надевать свои грязные вещи. Тем более я спала в них на полу, – защищаясь, ответила Блэр, зная, что ей нужно время разобраться в своих чувствах и взять контроль над эмоциями снова.

Но Чак лишь ухмыльнулся:

– Проверь правый угол моего гардероба, – просто сказал он ей.

Блэр удивленно посмотрела, но покорно подошла к шкафу. Может, она случайно оставила свою одежду после химчистки, тогда ей придется найти другую причину, чтобы сбежать.

Было не новостью узнать, что размер гардеробной Чака мог соперничать с ее собственным; он был лучшим в плане одежде парнем из всех, кого она знала, заботясь, чтобы его личный стиль отражал его возмутительную и дьявольскую натуру.

Но удивление вызвал тот факт, что правая сторона гардероба была занята женской одеждой.

– Неужели это фетиш, о котором я не знала? – насмешливо спросила Блэр.

– Ты знаешь мою любовь к тайным желанием и фантазиям, но это не одна из них. Эта одежда для тебя, на случай, если ты останешься здесь на ночь, – ответил он, подходя к ней сзади, чтобы увидеть ее изумленный взгляд – это его веселило.

Блэр задумалась о возможности того, что эту одежду оставили прошлые завоевания Чака, но на большинстве из них Блэр отчетливо могла видеть бирки, которые говорили о своей новизне. Все вещи выглядели дизайнерскими, и от этого еще более шикарными.

– Ты хранишь коллекцию одежды на случай того, если девушка останется в твоем номере? – с сомнениями спросила Блэр.

– Нет, я храню коллекцию одежду, купленную специально для тебя, если ты проведешь ночь в моем номере. Может, это даст надежду на то, что ты будешь делать это чаще. Думаю, шанс одеться по последней моде будет способствовать моему совсем не маленькому очарованию, – протянул он, все еще улыбаясь ее растерянному выражению.

Блэр просто не могла поверить в то, что он говорил:

– Ты хочешь сказать, что ходил по магазинам в поиске одежду для меня? – Мысль о Чаке, бродящем по бутикам, координируя ее стиль, казалась ей смешной.

Чак закатил глаза на ее удивление и недоверчивый тон.

– Я уверен, что смог бы. Я знаю, что ты любишь в моде, а также в других вопросах, – заявил Чак. – Но я также был занят репетициями, поэтому пригласил личного шоппера моего отца, Вал, сделать это. Я показал ей твои фотографии, рассказал о твоем стиле и сказал не жалеть денег ни на одежду, ни на аксессуары. Если необходимо, ты можешь больше не возвращаться домой.

Блэр была потрясена. Чак купил ей целую гору одежды, чтобы она могла проводить в его номере столько времени, сколько хотела. Для девушки столь же любящей моду, как Блэр, это был самый романтический и продуманный жест со стороны парня из всех возможных. Но это было даже большим. Чак показал, что хотел видеть Блэр частью своей жизни. Она была шокирована неделями ранее, когда он дал ей ключ от своего номера, но списала это на любовь Чака к сексу, пологая, что он хотел, чтобы она звонила в дверь, как только будет в настроении.

Но это было обязательство. Это говорило о том, что он хотел быть с ней как можно больше. Блэр потрогала великолепный материал платьев, выбранных Вал. Вещи были в ее вкусе – играли на стиле Одри Хеберн, вмещая в себя простую элегантность и скрытую сексуальность. Блэр могла сказать, что все наряды и их цветы подходили ей, и могли стать любимыми вещами, которые она хотела бы носить. Как и следовало ожидать, если Чак Басс покупал, все было самого лучшего качества. Шанель, Версаче, Диор были хорошо известными, но тут были также много современных и передовых дизайнеров. Все, что ей могло быть необходимым, начиная от простой дневной одежды или купальника, заканчивая официальной вечерней. Тут были также десятки пар обуви, а также клатчи и кошельки от Прада и Луи Витона в соответствующих тонах. Блэр знала, что Чак был щедрым, но это было безумием.

Как она должна была сохранять дистанцию, когда он делал подобное? Как она могла вернуться домой подальше от этого изумительного гардероба и еще более потрясающего человека? Как она могла делать вид, что не влюблена в него?

Понимание застало врасплох… «Боже мой, – подумала она, – я влюблена в Чака Басса…»

Между тем, Чак продолжал смотреть на Блэр, которая молча изучала одежду, пытаясь понять, понравился ли ей торговый поход Вал.

Он подошел к ней сзади, нежно потирая предплечья рук.

– Так они заслужили твое одобрение?

Блэр все еще стояла, застывшая из-за недавнего открытия того, что была влюблена в парня, стоящего сзади нее: самого известного плейбоя Верхнем Ист-Сайде, а также ее старого друга и величайшего спарринг-партнера. Она знала, что существует опасность влюбиться в него, если она не будет осторожной. Но это было шоком – узнать, что она не просто влюбилась в него, а то, что она была влюблена его в течение нескольких недель, а может быть и лет. Она боялась, что неожиданно выпалит эту новую и интересную информацию в любой момент.

– Д…да, – заикаясь, но все же удалось ответить Блэр почти шепотом. – Они прекрасны. Но я не могу принять…

– Я уже говорил тебе раньше. Такие красивые вещи должны украшать достойную хозяйку, – резко перебил он. И оставил поцелуй на ее плече. – И нет никого более достойного, чем ты.

– Спасибо, – сказала Блэр более четко. Ее руки накрыли его, покоившиеся на ее талии. – Я хочу сказать за это и за все…что ты делаешь, – она указала на одежду перед собой.

Чак улыбнулся ей прежде, чем схватить ее за руку и отвести к комоду.

– В то время как Вал сделала большую часть покупок, несколько пунктов я взял на себя, подумав, что это будет более интересно, – сказал он, открывая ящики с потрясающими коллекциями пижам и нижнего белья.

Блэр слегка покраснела, когда представила, как Чак выбирал для нее белья, которое он хотел видеть на ней.

– Да, я уверена, что ты повеселился, выбирая вещи, делающие меня похожей на секс рабыню. И я уверена, продавщицы были очень рады тебе помочь, – ей удалось ответить в более привычной стервозной манере.

Он подмигнул.

– У меня есть личный счет в Victoria Secret. Но кассирша заметила, что они стали намного…хм… более приличными и нормальными, чем мои обычные покупки.

Желудок Блэр действительно взбунтовал от признания, что он покупал белье другим девушкам. Но они были не такими, как она; он не думал о их предпочтениях, когда покупал вещи. И она знала, что никто из них не получал полный одежды гардероб и множество других маленьких жестов, которые заставляли Блэр чувствовать себя особенной и ценной для Чака. Все будет прекрасно, если она не скажет Чаку, что любит его. Ее сердце будет в опасности, если правда раскроется. Но она никогда не сделает этого. Если, конечно, он первым не скажет, что любит ее.

Чак оставил один поцелуй на ее плече.

– Выбери, что наденешь, и встретимся в ванной, – предложил он.

Блэр просто кивнула.

Она выбрала изящное платье темного цвета в комплекте с красным кожаным ремнем и подходящими красными лодочками. Она также нашла комплект белья с небольшими красными бантиками по бокам и в центре бюстгальтера.

Тогда она пошла в ванную и нашла Чака, наполняющего ванную паром горячей воды.

– Я думала, что мы будем принимать душ, – вызывающе сузила глаза Блэр.

– Нет ни одного шанса, Уолдорф, – улыбнулся Чак. – Я фантазировал об этом в течение нескольких недель. Ванна в твоем доме слишком маленькая.

Сама комната вдруг стала слишком маленькой для Блэр, будто из нее выкачали весь кислород. Чак смотрел на нее в своей страстной интенсивной манере, будто пытаясь растопить ее душу, или уж сразу одежду на ее теле. Блэр бросила вызов любой женщине, пытаясь остаться полностью одетой под этим взглядом Чака Басса. Импульс раздеться перед ним казался совершенно инстинктивным.

Возбужденные от воспоминаний о дурманящих удовольствиях последние разов, соски Блэр затвердели под рубашкой и стали видны сквозь тонкую ткань. И прежде чем ее одежда была снята силой взгляда Чака, он оказался рядом с ней, касаясь ее тела, и казался так же опьяненным ее присутствием.

Она пыталась помочь снять с себя одежду, но ее пальцы дрожали от нетерпения и нервозности. Это было похоже на то, что она снова стала девственницей. И она была. Знание того, что она была влюблена в Чака, сделали секс совершенно новым и необычным.

Но, как и в ее первый раз, он сделал все необходимое, чтобы она чувствовала себя в безопасности. После того, как он снял с нее одежду, он подарил ей один долгий поцелуй, после чего осторожно поместил в теплую, благоухающую воду.

Было восхитительно ощущать, как ее кости расслаблялись и переставали ныть от ночи, проведенной на полу. Чак сорвал с себя одежду, чтобы лечь рядом с Блэр. Он сел за ее спиной, его ноги лежали по обе стороны от ее тела, а руки обнимали за талию.

Затем он схватил влажную губку и, согнув ее правую ногу, начал медленно выводить мыльные круги на лодыжках девушки до самого основания ноги.

Блэр удовлеторенно вздохнула.

– Это то, о чем ты фантазировал несколько недель? Купать меня?

– Ты можешь быть очень грязной девочкой,– ухмыльнулся он, когда его другая рука массировала ее плечо. – Я не раз хотел вымыть твой рот с мылом.

– Но что заставляет тебя думать, что я буду просто сидеть, как хорошая маленькая девочка, и терпеть это лечение? – издевалась над ним Блэр, прикасаясь ногтями к внутренней стороне его бедра, от чего он немного зашипел от удовольствия.

– Во-первых, потому что ты действительно маленькая хорошая девочка, – прошептал Чак ей на ухо, прежде чем поцеловать в шею. – И во-вторых, потому что у меня есть способы удержать тебя.

С этими словами его рука, которая держала губку, схватила Блэр за бедра и оказалась рядом с половыми губами между ее ног, что в это время сильно пульсировали. После того как поощряя, провел несколько раз по ее складочкам, он остановился и опять стал намыливать круги вокруг ее плеч, чувствуя, как она дрожит от нетерпения.

Когда он достиг вершины бедер, Блэр думала, что он вернется к ее пульсирующему местечку, но вместо этого он стал мылить ее живот, плечи, грудь.

Это была своего рода сладкая пытка, чувствовать, как губка прикасается к ее мучительно чувствительным соскам. Она не смогла удержаться от стона и выгнулась ощущений. Чак ответил, перемещая руки, массажирующие ее плечи, вниз накрывая ее грудь.

Он остановился на мгновение, наслаждаясь ощущением того, что вымыл все ее тело перед сексом, прежде чем скользнуть в нее одним, а потом и вторым пальцем. Другой рукой он гладил губкой ее груди, пока она извивалась перед ним с хриплыми стонами.

Прикосновения Чака были нежными, трепетными и совершенно бескорыстными. Но Блэр могла чувствовать его нарастающее возбуждение за ее спиной. Она дразнила его, трясь ягодицами о возбужденную плоть, от чего он стонал от восторга. Тогда она повернулась, чтобы вести двойную игру.

Чак потянулся к ней, но она схватила его за руки и положила их на поверхность огромной, железной ванны.

– Ты тоже можешь быть хорошим мальчиком, – пробормотала соблазнительно она, прежде чем схватить забытую губку и теперь прикасаться к его ноющим соскам.

Затем она использовала ее, чтобы касаться его живота, наблюдая за мелкой дрожью удовольствия от ее прикосновений.

Уж больно медленно Блэр переместила губку дальше, пока не исследовала вдоль и поперек все его достоинство, заставляя Чака изнемогать от смеси удовольствия и разочарования.

В конце концов, Чак схватил ее для нового глубокого поцелуя. Когда он сделал это, Блэр приподнялась, подталкивая его головку к своему входу, прежде чем скользнуть вниз одним четким движением. Она изогнулась, седлая Чака в медленном ритме, которым оба наслаждались.

Когда узел напряженности и голода, казалось, становился все крепче и крепче в желудку Блэр, она почувствовала, как наслаждение возрастает больше, чем когда-либо. Каждый дюйм ее кожи был удивительно чувствительным, все ее тело покалывало от удовольствия. Эйфория накрыла Блэр, в то время как она безудержно кричала имя Чака. Тогда узел оборвался и Чак вышел из нее.

Блэр опять упала на него, положив голову на грудь, ожидая, когда оргазм закончится. Она была еще наполовину бесчувственной, когда дала волю словам, которые не давали ей спокойствия все утро.

– Я люблю тебя, Чак.

Блэр почувствовала, как тело Чака замерло. Она не осмеливалась поднять голову, чтобы посмотреть на его лицо, потому что смущение поглотило всю ее сущность, оторвав от предыдущего беззаботного и веселого состояния.

Она не хотела говорить эти слова, но не смогла себя остановить. Теперь Блэр приходилось ждать, надеясь, что Чак ответил ей взаимностью, или, по крайней мере, не скажет что-то, что заставит ее сесть на самолет во Францию сегодня же днем.

Но вместо этого тишина продолжалась все дальше, пока они неподвижно лежали. Блэр едва могла дышать. За эти минуты она чувствовала себя все более подавленной и несчастной, а знакомое чувство боли охватило ее.

В конце концов, Чак сдвинул ее и пробормотал.

– Нам лучше выйти. Вода становиться холодной.

Блэр практически выскочила из ванной, кивая головой в знак согласия, смотря на любое место, только не на лицо Чака.

Она схватила полотенце, вытерлась, переместилась в спальню и оделась так быстро, что, когда он зашел, она была уже полностью одета и причесана. На нем были штаны, но рубашка все еще была не застегнута.

– Потрясающе, как всегда, Уолдорф, – медленно сказал он, оценивая ее наряд.

– Спасибо, – решительно выплюнула Блэр. Когда она услышала, как открывается дверь, она занялась сумкой, занимая таким образом руки и глаза. – Одежда прекрасна. Я прослежу, чтобы она была постирана и возвращена тебе, – с холодной вежливостью предложила Блэр.

Чак шагнул к ней, заставляя ее инстинктивно приблизиться к двери.

– Блэр, – начал он, но его голос не знал, как продолжить. – Я…

Она прервала его.

– Ну, я с удовольствием осталась бы и поболтала, но я обещала встретиться с Сереной на бранче. Мне нужно бежать, чтобы успеть вовремя. Не то, чтобы она никогда не опаздывала… Но это все равно не оправдывает грубость других людей, правильно?

Все это было сказано с опущенными на дверь и пол, куда угодно, только не на его лицо, глазами, когда она потихоньку стала выходить из квартиры.

Он просто кивнул. Она поймала это движение краем глаз и схватилась за ручку двери.

– Пока, Чак, – беззаботно сказала она, когда открыла дверь.

– Пока, Блэр, – ответил он бесцветно, когда она прошла через него.

Блэр не могла не ощущать определенную недосказанность в словах.

Когда она потянулась, чтобы закрыть за собой дверь, Блэр впервые мельком посмотрела на лицо Чака.

Холодная, бесчувственная маска вернулась.

От автора: Хорошо, первоначально я планировала написать больше репетиций «Призрака» в этой главе, но решила оставить их для следующей. Плюс, я думаю, на этом закончилась кульминационная точка.

Пожалуйста, ознакомьтесь, даже если вы ненавидите меня за еще одно препятствие перед отношениями Чака и Блэр (но помните, я пытаюсь сохранить оригинальные характеры и все мы прекрасно помним проблему Чака с принятием любви, или, по крайней мере, его чувств к Блэр). И немного ангста делают историю еще более желанной, когда в конце концов, они сделают это. Эпическая мелодрама не может существовать без драмы. Никто бы не вспоминал Ромео и Джульетте, если бы их родители спокойно разрешили им пожениться.

========== 7 Глава. Все, что я у тебя прошу ==========

В течение следующих нескольких дней, Блэр старательно избегала Чака. Она добилась освобождение из школы и репетиций под видом болезни, к большой радости ее дублерши Пенелопы. Впервые в своей жизни она выключила телефон, не желая отвечать ни на чьи звонки, особенно звонки одного определенного человека. Вместо этого она похоронила себя в постели и по какой-то причине чувствовала себя плохо, ее тошнило, но не от того, что она была действительно больна, а от того, что была полностью унижена, признавшись в любви самовлюбленному придурку.

Хотя иногда и милому самовлюбленному придурку, который купил ей гардероб, полный одежды, и который заставлял ее чувствовать себя самой желанной девушкой каждый раз, когда целовал, касался ее… черт, каждый раз, когда смотрел на нее.

Но, очевидно, это было просто частью сложной игры по ее соблазнению. Она, наверное, потешила его больше, чем обычные партнерши по сексу, и он пользовался этим, разрушая границы неприкосновенной Блэр Уолдорф. Но, очевидно, все его предполагаемые романтические жесты были просто сложными трюкам, чтобы получить стервозную королеву Констанс в полное использование. И теперь, когда он получил ненужное признание в любви, он просто потерял дальнейший интерес к ней.

Это было понятно потому, что он ни разу не пришел к ней домой. Она, конечно, сказала Дороте, что не желает видеть мистера Чака, но он даже не пытался. Учитывая насколько часто он проводил время в этот доме ранее, его отсутствием говорило само за себя.

Блэр проклинала себя за глупость, утопая в печали, годовом запасом золотой коллекции Леди Годивы и просмотре фильмов, где Одри Хепберн ждал счастливый конец почти всегда, несмотря на удары судьбы. Если бы и ее проблема в любви смогла решиться также легко. Но даже если бы о на попробовала, она не бы смогла вспомнить ни одного фильма с подобной их с Чаком ситуацией, который обещал счастливый конец.

Чак действительно не напоминал ей ни одного из ее любимых киногероев, как, например, раньше Нейт. О, когда Чак хотел, он мог использовать джентльменский стиль и манеры Кэри Гранта или насмешливое остроумие Хамфри Богарта, но в конце концов он был собой.

Но как бы она не пыталась, она не была Одри.

Она призналась в этом, критически всматриваясь в зеркало, которое показывало все ее недостатки и делало непривлекательной.

Но повторяющиеся сердечные страдания от ухода отца, предательства Нейта и продолжительного равнодушия матери сделали из нее сильную женщину, она не сломается в этот раз.

Вместо этого она решила склеить разбитые кусочки себя, чтобы никто, даже Чак, не увидел, что она была сломлена.

Блэр покажет ему, что у нее все хорошо, посетив дневную субботнюю репетицию. Кроме того, нет ни единого шанса, что она станет рисковать своей ролью в пользу двуличной бездарной дублерши Пенелопы.

В субботу, когда Блэр вела свой путь по улицам Нью-Йорка в сторону репетиционного зала Констанс Биллиард и Сент Джуд, Чак нервно ходил по школе, покуривая сигарету в надежде успокоить свои нервы.

Реакцией Чака на признание в любви от Блэр был лишающий рассудка, парализующий страх. Как он мог не бояться этих слов, когда никто, даже его отец, никогда не показывал ему этого, не говоря уже о том, чтобы говорить о своей любви?

Никогда не испытав этого чувства, Чак понимал в целом это состояние. Нейт и Блэр были вроде бы «влюблены», но, посмотрите, как он бездушно обманул ее, переспав с Сереной, игнорируя и отвергая бесчисленное количество раз.

Барт, по-видимому, любил только мать Чака, но никогда не говорил о ней и не держал ее фотографий в доме, и казался вполне довольным, имея в своей постели стольких моделей, скольких желал, прежде чем не встретил Лили.

Лили сама утверждала, что была влюблена во всех своих парней и мужей, пока не понимала, что ошибалась, и еще раз выдергивала своих детей из другого дома, заставляя их забыть о временном отце в их жизни.

Насколько он мог видеть, любовь просто приносила целую кучу проблем и разочарований. И утверждение любви не значит, что человек, который говорил о ней, не навредит вам в конце концов.

Так что, когда Блэр сказала ему, что любит его, Чаку было трудно принять это как хорошую новость. Ему казалось, что она резко взвалила на его плечи большую ответственность за свое счастья, в тайне надеясь, что он неспособен повторить ошибки отца, но Чак был уверен, что никогда не сможет быть к этому готов.

Ожидать, что Чак скажет ей ответные слова, было тем же самым, если бы Блэр добровольно просила вступить его в огромный мир боли. Как будто она с радость приглашала его прыгнуть в море с огромной скалы.

И даже если Чак смог бы представить любовь как что-то хорошее, а не плохое, он не мог поверить, что кто-то посчитал его достойным такой любви.

Господи, часть его страстно желала, чтобы это оказалось правдой, желая больше всего на свете быть вправе наслаждаться любовью и обожанием такой девушки, как Блэр Уолдорф. Но это было не для таких, как он. Для таких золотых мальчиков, как Нейт Арчибальд, -возможно. Но не для таких, как Чак, способных совершить ошибку, на которых даже родной отец не мог смотреть без презрения.

Таким образом, он по-настоящему не верил, что Блэр любит его. Часть его считала, что это было отступной реакцией после расставания с Нейтом. Или попыткой показать, насколько она наслаждается сексом с ним.

Тем не менее, все эти страхи были в значительной степени не признаваемыми Чаком, хотя они, конечно, повлияли на его реакцию. Не для самопроверки, сказал он себе, он чувствовал в словах Блэр осторожность, свойственную его персоне плейбоя. Ему не нужна была девушка слишком прилипчивая девушка, ограничивающая его стиль или ожидающая, что он превратиться в идеальную, любящую кино и держание за руки куклу Кена. Пусть лучше все остынет, а там и увидим, что произойдет.

Но уже прошло четыре дня, и Чак начинал страдать некоторыми симптомами из-за нахождения вдалеке от Блэр. Он страдал от непроходимой головной боли, а во рту был вкус наждачной бумаги.

Она не ответила ни на один его звонок, но все его усилия были бы коту под хвост, если бы он пошел к ней домой.

Вместо этого, он пришел на репетицию раньше, чтобы иметь шанс поговорить с ней до начала.

Когда она, наконец, показалась, она беззаботно прошла мимо него, переступая обычным весенним шагом через порог школы, когда он затягивался дымом.

Увидев ее, он быстро бросил окурок и помчался за ней, хватая за руку и разворачивая к себе.

– О, не обращай внимание на мое присутствие, – бодро сказала она, протянув свою руку, чтобы оцепить его от себя, как какой-то сорняк.

– Мне пришлось. Нам нужно поговорить, – выплюнул он. Господи, теперь он походил на девчонку.

Блэр просто посмотрела на него с выражением вежливого интереса на лице, полностью игнорируя реакцию желудка на его слова, опасаясь, что он хочет порвать с ней.

Когда он понял, что она не собирается ничего говорить, он продолжил.

– Ты знаешь, некоторые думают, что это грубо – не отвечать на звонки друга.

Сердце Блэр упало еще дальше, когда он использовал слово «друг».

– Некоторые могут сказать, что это зависит от друга, – язвительно улыбнулась она. – Это будет долгий урок этикета от Басса, потому мы действительно должны попасть внутрь?

Чак поморщился. На самом деле, это было не лучшее место для конспирации, учитывая многочисленных шпионов Сплетницы. Кроме того, это было трудным местом, чтобы привести в действие его план завоевания девушки без каких-либо признаний или уступок со своей стороны, учитывая, что он не может вступить с ней в физический контракт у главного входа школы.

– Мы может встретиться позже? – спросил он.

– К сожалению, я занята, – сказала она любезно, но пренебрежительно.

– Ты не можешь быть серьезной, – ответил он, протягивая руку, чтобы погладить сторону ее живота, немного ухмыляясь. Он знал, что ее сексуальный аппетит будет его лучшим союзником, чтобы заставить ее забыть о своих словах и возобновить их отношении, будто этих слова никто и не говорил.

– Ты не можешь прикасаться ко мне, – ответила она, отмахиваясь от его рук. – Кто-то может увидеть.

Чак нахмурился. Она говорила, что любит его, но не хотела быть замеченной с ним на людях?

– Хорошо, – коротко сказал он. – Но мне нужно увидеть тебя позже.

Заметив прикованные к ней взгляды Хейзел и Пенелопы, она поспешно кивнула.

– Бар в Виктроле, – сказал он ей.

– Хорошо, – сказал Блэр. – Одно из немногих мест, где мы можем не рискнуть быть замеченными. – Изначально, она наслаждалась их тайными встречами. Но последние несколько дней спрашивала себя, было ли это желание скрыть их отношения от гнева Нейта или в большей степени возможность легче отделаться, когда он устанет от нее.

Блэр поспешила на репетицию с Пенелопой и Хейзел, противодействуя их любопытству долгой критикой их нарядом. Немногие девушки могли надеть юбку с леопардовым принтом на занятия, и Хейзел была не одной из них. А сочетание ярких розовых колготок Пенелопы с ее желтыми и голубыми паетками платьем делало ее похожей на пришедшую на прослушивание в клоунский колледж. В один из лучших клоунский колледжов, но все же.

Чак остался расстроен их встречей. Он ожидал, что она будет на него сердиться, будет разбитой и униженной, но вместо этого она казалось отдаленной и равнодушной к этому. Будто он не мог сказать ничего, что могло заинтересовать ее. О, он подозревал, что она будет так поступать только для того, чтобы сохранить свою гордость, но эта неопределенность все равно грызла его изнутри.

Ей не полегчало, когда она увидела Нейта, приветствующего ее широкой улыбкой, попадая в другую непринужденную беседу с другим парнем. Обычно он слишком старался в своих попытках, а сегодня не мог заставить себя переигрывать. Может быть потому, что на этот раз Блэр похоже действительно была рада компании Нейта. Вместо этого он сидел на одном из задних рядом театра, наблюдая за ними угрюмо.

Блэр была благодарна за отвлекающую компанию Нейта, которая была более утешительна, чем ее свита, которые, казалось, хотели сделать Чака центром их разговора, комментируя его неожиданно блестящую игру в спектакле, состояние его отца, его репутацию дамского угодника.

Когда Нейт подошел к ней, Блэр с радостью позволила ему заполучить ее внимание и отвлечь ее от других девушек. Кроме того Блэр знала, что Чак наблюдает за ее разговором с соперником, что поможет укрепить веру в то, что она была спокойна и непроницаема отсутствием ответа на ее заявление.

Между тем Нейт пытался осторожно выяснить, что стоит на самом деле за сценой Чака и Блэр, спавших в объятиях друг друга.

Его изначальный гнев утих за несколько дней ее отсутствие, хотя он все еще был расстроен. По крайней мере, он знал, что она не оставила его в стороне, чтобы быть с Чаком, освобожденная на несколько дней от школы по собственному желанию, а не потому что Чак сказал так сделать.

Нейт интенсивно размышлял о кратковременном отсутствие. Он надеялся, что это было потому, что та ночь с Чаком была единственной, и Блэр чувствовала себя смущенной и раскаивающейся. Если это было результатом тяжелой продолжительной пьянки с Чаком, возможно она страдала похмельем.

Если Блэр совершила одноразовую, пьяную ошибку с Чаком, Нейт решил, что сможет простить ее. Он по-прежнему очень хотел вернуться к своей бывшей девушке, которая стала красивее, чем когда-либо.

Отношение Нейта к Чаку не было таким же терпимым. Даже если между ними не было никакого сексуального контакта в ту ночь или в любое другое время, Нейт чувствовал, что со стороны Чака неправильно находиться к бывшей девушке его лучшего друга так близко. Каковы не были бы причины, это было не круто.

Но он знал, что если спросить у Чака и Блэр напрямую, то встретит только сердитую защиту и отрицание. Вместо этого он решить просканировать чувства Блэр к нему и его лучшему другу.

Ему не приходило в голову сделать тоже самое с Чаком, потому что единственное, в чем он мог быть заинтересованным, был секс. Но в любом случае для Нейта было бы трудным завладеть Чаком, поскольку он избегал его в последнее время.

Но он сможет найти в своем сердце силы простить Чака за то, что случилось в номере той ночью, думал Нейт, когда видел, как блестят глаза Блэр, когда он описывал торжество у Вандербильтов, которое планировалось через несколько недель. В любом случае его семья будет довольна, если она придет с ним. Что бы ни случилось с Чаком, это конечно сделает ее более восприимчивой к его попыткам, чем несколько недель назад.