Текст книги "Лакомство Зверя (СИ)"

Автор книги: Белла Берт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Глава 6. Встреча в Бездне

Столица Бервест, Третий квартал, Элитный Спальный Комплекс

Мирослава

С каждым шагом мне становилось холоднее. Мурашки бегали не только по спине, но и по всему телу. Вскоре впереди показался густой туман. Я остановилась перед стеной светлой дымки, пытаясь разглядеть в ней хоть что-то. Но плотность тумана не позволяла мне видеть дальше своего носа. Собрав волю в кулак, я протянула ладонь и, закрыв глаза, пошла на ощупь.

Песок под ногами становился очень холодным, казалось, я ступаю по тонкому льду. Воздух стал тяжелым и стылым, царапая мою кожу невидимыми ледяными иголками. Каждый вдох давался с большим трудом. Было ощущение, что мое горло и легкие покрываются слоем инея, и я скоро превращусь в ледяную статую, навеки оставаясь в мире Бездны среди бесконечных туманов.

– Миросла-а-ава… – звала меня богиня Тельтель.

От ее тонкого нечеловеческого голоса внутри сжимались все органы. Если бы мертвые могли петь, наверное, именно так звучала бы их песня. Песня, способная проникнуть глубоко в душу и посеять в ней семена парализующего страха. Не позволяя себе думать о плохом, я медленно пробиралась через густой туман.

– Миросла-а-ава, иди-и-и ко мне…

Голос звучал громче, а значит, я приближалась к цели.

Когда под ногами захрустел снег, я распахнула глаза. Туман начал редеть, и передо мной раскинулось белоснежное поле. Вдалеке виднелся темный лес и высокие горы, которые острыми заснеженными вершинами тянулись к темно-серому небу с медленно плывущими по нему тяжелыми облаками. И на фоне белого снега миражом расплывался черный силуэт.

– Миросла-а-ава, уже бли-и-изко… Скорее, скорее… – шипел мираж.

Лютый холод пронизывал до костей. Я схватила себя за плечи и решительно двинулась вперед, утопая в снегу по колено.

Шагала я исключительно на силе воли, потому что своего физического тела уже не ощущала – смертельный холод проник в каждую клеточку, превратив меня в ледышку, не чувствующую ни рук, ни ног, ни даже сердца, которое, казалось, уснуло вечным сном.

Мираж стал принимать четкие формы. Высокая женщина в черном платье, шелка которого развевал ветер. Ее длинные темные волосы тонкими змеями извивались в воздухе. Неестественно белая кожа делала ее похожей на фарфоровую куклу, а серые глаза богини были наполнены подвижным сизым дымом. Ни зрачков, ни радужки – очень непривычно и жутко…

Черные губы богини растянулись в холодной улыбке, и она протянула мне тонкую руку с длинными черными ногтями.

– Здравствуй, дитя-я-я… – шипела Темная Тель. – Я ждала тебя.

Я остановилась в нескольких шагах от богини, которая вселяла безумный страх. Внешне она была похожа на человека, но стоило посмотреть в ее глаза, полные серого тумана, как струны моей души начинали мучительно вибрировать.

Я чувствовала, что передо мной стоит божество.

Устрашающая мощь и сила богини придавливали меня к земле, пытаясь поставить на колени, но я каким-то необъяснимым образом все еще держалась на покосившихся ногах и смотрела в дымчатые глаза.

– Я до-о-олго ждала тебя… – голос тысячи мертвых сливался в единую мелодию, и богиня продолжала петь, обращаясь ко мне: – Почему так долго? Неужели забыла о нашей сделке?

Я сглотнула и, набравшись отваги, поприветствовала Темную богиню:

– Вечер добрый, Темная Тель, – я склонила голову. – О какой сделке вы говорите?

Мираж богини подобно дыму развеялся на ветру, а в следующий миг Тельтель появилась из воздуха рядом со мной.

– Я помогу тебе вспомнить… – прошипела она возле моего уха.

Я ощутила дыхание богини на своей щеке, и кожа покрылась корочкой льда. Сердце сжалось от страха, а потом я вскрикнула от неожиданности, когда ледяные ладони божества легли на мои обнаженные белой сорочкой плечи. Передо мной возникли дымчатые глаза, и я, заглянув в них лишь раз, тут же провалилась в воспоминания.

Смутные картины сменялись одна за другой, со всех сторон звучали голоса сестры, папы и мамы, а сердце вдруг ожило и начало рьяно биться в груди. Я с головой погрузилась в странные ощущения, метаясь в своем прошлом, и вынырнула из воспоминаний с кристально чистым осознанием того, что я и правда заключила сделку с богиней Бездны.

В моей груди появился комок тепла, тот самый, что встретил меня на входе в этот мир и что начал угасать по мере моего приближения к хозяйке этого вечно холодного места. Во мне снова зажегся божественный свет. Темная Тель мгновенно растворилась в воздухе и появилась в нескольких метрах от меня – в месте, до которого не дотягивался исходящий от меня свет.

На мои глаза навернулись слезы.

Жизнь в обмен на жизнь… Таковым было условие богини, на которое я добровольно согласилась несколько лет назад. Потом попросила Темную Тель стереть мне воспоминания о мире Бездны, о самой богине и нашей с ней сделке. Если богиня и даровала мне несколько лет жизни, то тогда мне казалось хорошей идеей, если я буду проживать эти годы в неведении.

Перед глазами возник образ Маргариты. Она улыбалась, и мне не хотелось, чтобы улыбка сходила с лица сестры. Даже сейчас на краю пропасти я не жалела о сделанном.

По щекам крупными горошинами потекли слезы, и сердце стало болезненно кровоточить.

Я хотела жить.

Я очень хотела жить.

И от этого безумного желания у меня становилось горячо в груди, как будто туда ливанули кипятка. Комок света всколыхнулся, отбрасывая яркие искры на снег. И тот стал таять, а потом я ощутила под босыми ногами мокрую от растаявшего снега почву.

– Ти-и-ише, дитя, ти-и-ише… – глумилась богиня. – Мне не нужна твоя жизнь.

Я чуть не захлебнулась слезами и удивленно уставилась на прекрасную и одновременно вселяющую смертельный страх богиню.

– Почему? Неужели вы хотите забрать сестру? – спросила я.

– Нет, нет, дитя, – Темная Тель повела пальцем в воздухе.

Мираж богини стал рассеиваться, а ее тонкий, как нить паука, голос запел в моей голове:

'Девственный снег в зрелую луну

Очистит душу твою

И вознесет ее к небесам.

Две судьбы сплетутся в одну,

Монстр соединится с человеком,

Правда прольется на грешную землю,

И Мать не сможет спасти никого,

Ибо не подвластна ей сила Льда,

А на рассвете ночи Смерть заберет

Две души —

Воплощенные звонить в колокола.'

Песня богини затихла, и Темная Тель разлетелась сизым пеплом.

Я смотрела, как ветер уносит хлопья пепла, и думала о словах песни, о том, что они могли означать, а потом ощутила резкий взрыв внутри грудной клетки.

***

Я распахнула глаза и судорожно задышала, будто меня как утопленника вытащили на берег, и теперь я глотала воздух большим порциями. Не могла насытиться им.

Вскоре дыхание пришло в норму, и я оценила ситуацию.

Я, обнаженная и укрытая тонкой простыней, лежала на постели. Из клетки на меня смотрел Юрка, а рыжая питомица, свернувшись калачиком, лежала на покрывале под моим боком и тихо спала. Сон у Маргошки всегда был крепким, этим она напоминала мне папу.

За окном зарождался рассвет, окрашивая городские высотки в золотые оттенки. У линии горизонта небо было ярко-оранжевым, как будто там разгоралось жаркое пламя, и этот огонь постепенно перерастал в бесконечную синеву. Темно-серые облака были разбросаны по небосклону, придавая ему глубины и фантастичности. Казалось, в тучах более не осталось влаги, и они словно побежденное войско медленно отступали.

Дверь в комнату была нараспашку, и я услышала торопливые шаги, а потом в ее проеме появилась сестра. Волосы Маргариты находились в беспорядке, халат, подвязанный поясом, набекрень, выражение лица злючее, невыспавшееся, и только в глазах плескалась радость.

– Ну наконец-то ты проснулась! Заставила меня волноваться. Я места себе не находила, и только под утро смогла заснуть, – запричитала сестра и присела на край кровати. Ее ладони легли на мои щеки. Она посмотрела строго и спросила: – Как себя чувствуешь?

– Жива, – ответила я и улыбнулась. Прикосновение ее рук было теплым и очень приятным.

– Расскажешь? – тут же последовал вопрос.

Я посмотрела в зеленые глаза Маргариты и неосознанно утонула в них.

Во взгляде сестры было столько заботы, что мне стало даже неловко. А сердце заскрипело от странных чувств и давней боли, которую я похоронила глубоко внутри. Раньше сестра никогда не смотрела на меня так, не проявляла столь трепетных чувств, или… я просто не замечала их?

– В детстве тебе не нравилось, когда я рассказывала про свои сны. – Начала я. – Да и будучи подростком ты не только не хотела слышать об этом, ты злилась на меня. Почему сейчас хочешь знать, что изменилось? – спросила я, не отрывая взгляда от Маргариты.

Уголки ее пухлых губ дрогнули. Сестра опустила руки и сказала:

– Не хочешь, не рассказывай. Но разве ты сама не желаешь разобраться во всем? Или собираешься постоянно падать в обмороки. А что если меня не окажется рядом?

Я сглотнула. Сестра права. Кто знает, что со мной произошло, если бы ее не было рядом.

В мире Бездны нет места живым. И чем дольше я нахожусь там, тем опаснее это для меня.

Но я понимала, что сделку с богиней лучше хранить в секрете от сестры.

С другой стороны, было бы неплохо разобраться в причине моих путешествий за грань и найти триггеры, которые способствуют этому. А особенно было бы классно, если б я научилась контролировать свой странный навык. Я знала, что Маргарита могла помочь мне в этом.

– Я расскажу, что увидела, но при одном условии, – уверенно произнесла я. – Если ты не будешь отрицать правду о себе и реальности, скрытой от глаз простых людей.

Маргарита прикусила нижнюю губу и задумалась.

– Согласна, – вскоре ответила она и протянула ладонь.

Я улыбнулась и пожала ее руку.

***

Спустя полчаса мы сидели на высоких стульях у кухонной столешницы и кушали омлеты с овощами, которые, пока я принимала душ и приводила себя в порядок, на скорую руку приготовила для нас Маргарита. Из кружек, наполненных ароматным черным кофе, поднимались струйки пара и вились в воздухе причудливыми узорами.

На стене едва слышно тикали часы, напоминающие, что уже совсем скоро мне нужно выбегать из квартиры и лететь на остановку флайбусов, иначе я норовила опоздать на смену в приюте. В голове невольно стали всплывать события вчерашнего дня: огромный неизведанный зверь, нелегально оказавшийся в приюте господина Змеева; разговор об условиях договора, после которого я убедилась, что профессору по необъяснимой причине нужна была именно я; а потом встреча с Иданом… Стоило подумать о нем, как внутри вспыхнуло сильное трепетное чувство, которому я не могла дать определения. От него горели щеки и сердце колотилось в груди, как перед прыжком с высокого утеса в непроглядную лазурь океана.

Когда моя тарелка была пуста, я схватила кружку с кофе и, смакуя терпкий горячий напиток, принялась рассказывать Маргарите о том, что произошло со мной, пока я была в отключке, опустив одну мелкую деталь – сделку с Темной Тель.

После моего рассказа сестра несколько минут, показавшихся мне вечностью, задумчиво молчала, а потом спросила:

– Как думаешь, что может означать песня богини и почему она спела ее тебе?

– Это я и собираюсь узнать. Надо покопаться в городской библиотеке.

– Тогда я свяжусь с отцом и спрошу контакты ведьм.

Я удивленно взглянула на Маргариту. В ответ она пожала плечами:

– Ведьмы уж точно знают о мире Бездны больше любых книг по истории и мифологии.

Я согласилась с Маргаритой. Из поколения в поколение ведьмы передают друг другу тайные знания о мироздании и магии. Знания, которых не найти в научных книгах даже самых крутых библиотек.

После завтрака мы разбежались по комнатам, завершая свои дела и собираясь на выход. Квартиру я покидала вместе с сестрой, и она предложила подбросить меня до ветеринарной клиники, вот так мы и оказались вместе на заднем сиденье ее роскошного флайта, который летел по центральной магистрали.

– Спасибо, – я шепотом поблагодарила сестру. Не хотела, чтобы нашу беседу услышал водитель.

– Пустяки, – отозвалась Маргарита, листая социальную ленту в своем таче. – Если нам в одно и тоже время выходить, можешь прыгать во флайт со мной.

– Я не об этом, – вздохнула я и коснулась руки Маргариты.

Сестра перевела взгляд с экрана тача на меня.

– Да ладно тебе, – равнодушно сказала она. – Окажись я на твоем месте, ты бы тоже предложила мне помощь. Сестринскую любовь никто не отменял. Хочу я или нет, но любить мне тебя надо, – Маргарита коварно улыбнулась.

А мне захотелось дать ей подзатыльника за такие слова, но я не стала делать этого. Сегодня я ощущала подлинную заботу, исходящую от сестры. Заботу, которой мне очень долго не доставало от нее и очень сильно хотелось получить.

Я осуждающе помотала головой и добавила:

– Извинишься за меня перед Иданом? Неловко получилось.

– Сама можешь извиниться, когда увидишься с ним в следующий раз, в чем проблема? – Маргарита пожала плечами. – Или ты стесняешься перед ним?

– Немного, – призналась я. – Он кажется таким взрослым и серьезным, что я рядом с ним ощущаю себя маленькой глупой девчонкой, совсем не понимающий ни этот мир, ни себя.

– Ой! – махнула рукой Маргарита. – Не говори ерунды. Идан такой же человек, как и все мы. И поверь мне, дорогая, не настолько он взрослый и деловой, как тебе показалось. Так что не стоит волноваться по пустякам. Идан не кусается, поняла меня? – Ее взгляд стал напористым.

– Поняла, – ответила я.

А у самой сердце затрепетало от мыслей о возможном разговоре с Иданом.

* * *

В клинике на стойке ресепшн никого не оказалось, а в коридорах толкались люди и их питомцы. Я на ходу надела халат и первым делом заглянула в кабинет профессора Змеева. Оказалось, что ветеринарная клиника в соседнем районе незапланированно закрылась на химическую профилактику, и всех пациентов перевели к нам.

– За работу, – скомандовал господин Змеев.

Поднялся с офисного кресла и спрятал подписанный мною договор в ящик стола, которому стоило закрыться, как на нем щелкнул замок. Мы вылетели в коридор и направились к операционной, где ассистент Игорь уже подготовил пса.

– Состояние? – спросил его господин Змеев и подошел к раковине, начал тщательно мыть руки.

Игорь четко и быстро отчитался перед профессором. И пока он говорил, то постоянно косился в мою сторону. Мол, а она что тут забыла? Его взгляд меня разозлил, но виду я не подала, лишь сжала кулаки и наравне с профессором продолжала внимательно слушать этого зазнайку.

– Спасибо, Игорь, можешь подготавливать следующего пациента в соседней операционной, – сказал профессор. Когда его ассистент с недовольным выражением лица покинул комнату, господин Змеев протянул мне хирургические перчатки и скомандовал: – Настало время для твоей практики. Будешь мне помогать.

Его слова меня ошеломили, ведь он толком не знает о моих способностях, да и не оперировал со мной еще ни разу. Откуда у профессора уверенность в том, что я не совершу ошибки.

– Боишься? – спросил господин Змеев.

Я отрицательно помотала головой.

– Волнуюсь.

– Не стоит. Я просмотрел экзаменационное видео твоей дипломной работы, – неожиданно выдал он. – Гистерэктомия – серьезная операция для собаке в пожилом возрасте. Ты не только блестяще справилась с операцией, но и подобрала для пациента уникальный план восстановления орагнизма животного после операции. Ты учла все индивидуальные характеристики собаки, при этом не забыла о патологиях и пожилом возрасте. Я был приятно удивлен, и уверен, что сейчас ты тоже справишься без лишних усилий. Твоя задача быть моей правой рукой и подстраховывать. Готова?

– Да, – уверенно ответила я и сняла с крючка фартук, надела его и затянула пояс вокруг талии.

Помыла руки, включила световые лампы и, натянув перчатки, разместилась на противоположной стороне от операционного стола.

– Полетели! – произнес профессор и взял скальпель с серебряного подноса.

Спустя полтора часа операция была завершена, и мы с профессором взяли короткий перерыв. Он вышел на крыльцо покурить, а я сбегала в кафе за свежевыжатым соком, который выпила сразу, чтобы утолить жажду. Помимо него я взяла бутерброд со свежими овощами и сыром. Его принесла обратно в клинику и спрятала в холодильник, решив оставить бутерброд на обед.

После перерыва, мы с профессором снова окунулись в работу. Нас впереди ждали еще две операции и дюжина консультационных приемов.

* * *

Домой я добралась к полуночи на едва передвигающихся ногах и, покидав свои вещи на пол, упала на кровать в объятия мягкой подушки и бархатистого одеяла, мгновенно уснула.

Всю ночь мне снился один сон, как-будто киномеханик крутил один и тот же фильм.

Небо затянули черные тучи, но я чувствовала, что за ними пряталась полная луна – по непонятной причине сердце билось быстро, неспокойно. А на душе скребли кошки, и было невыносимо больно в груди. Хотелось разорвать грудную клетку к бездновым псам, чтобы эта боль прошла.

Я стояла на балконе, мерзлыми пальцами вцепилась в заледеневшие перила. С высоты птичьего полета смотрела на городские огни, вслушивалась в ночную тишину и пытаясь различить в ней какие-то важные звуки. Почему они были важны для меня я не знала, но продолжала слушать даже когда с неба посыпал первый снег. Поднялся ветер и закружил белоснежные хлопья. Мороз обжигал кожу, но я и не собиралась возвращаться обратно в квартиру. Кажется, меня уже не раз пыталась затащить внутрь Маргарита, и только моя рыжая питомица не задавая вопросов, отважно сидела на перилах балкона и тоже смотрела вдаль. Я смахивала снег с ее шерстки, и вдруг из глубины черного пространства тихо загудел нечеловеческий голос. Тонкий, как нить паука, и холодный, как ледники Севера. Он запел:

'Девственный снег в зрелую луну

Очистит душу твою

И вознесет ее к небесам…'

А по окончании песни я слышала пугающий смех, от которого все сжималось внутри, а потом я резко просыпалась в холодном поту.

Глава 7. Побег

Столица Бервест, Третий квартал, Элитный Спальный Комплекс

Мирослава

Кошмары преследовали меня каждую ночь, я уже забыла, что такое нормальный сон. Первую неделю я пила успокаивающие отвары из трав, и витамины, способствующие крепкому сну. На второй неделе мы с Маргаритой достали мамины рецепты зелий и, к огромному счастью, те сработали. Я наконец смогла выспаться и сумела восстановить силы. Они мне очень пригодились в тот день. В приюте наша команда разобралась с пациентами из соседней клиники, и мы с профессором возвратились в камерную.

Зверь в форме полуволка-полумедведя сидел в углу клетки. Когда мы вошли в помещение, он не пошевелился, лишь поднял на нас свои темно-серые, как дождевые тучи, глаза. Взгляд зверя был бесстрастным и усталым.

– Опять ничего не съел? Так ты скоро сдохнешь! – Выругался профессор, которому в ответ зверь тихо прорычал.

И только сейчас я заметила стальную миску с нетронутыми в ней кусками сырого красного мяса. Рядом с миской с едой стояла еще одна, наполненная водой. И она тоже была нетронутой.

– Как долго он не есть и не пьет? – поинтересовалась я.

Господин Змеев небрежно махнул рукой на клетку со зверем и сказал:

– С приезда сюда.

С того вечера, когда я впервые увидела неизведанного зверя прошло уже две недели. Плохо дело. Неужели он решил заморить себя голодом? Нет, нет, зверь вполне разумный – я была уверена в этом.

– Может он не ест мясо, а питается только овощами, – сказала я первое, что пришло на ум, и тут же пожалела об этом.

Господин Змеев ошарашенно посмотрел на меня через плечо.

– А форма зубов ему дана для того, чтобы раздирать травку на кусочки? – усмехнулся профессор, отметая мою глупую догадку в дальний пыльный угол.

Да я и сама это знала. На уровне каких-то инстинктов. Что этот зверь вовсе не травоядный вид. Ко всему прочему я ощущала в нем человеческий разум. Особенно сейчас. Когда он был обезвожен и дико голоден. Звериная его часть была измучена, она находилась на пределе своих сил. В принципе, как и человек внутри.

Я понимала, нужно было что-то с этим делать, поэтому предложила профессору:

– Давайте я сбегаю в магазин за мясом и бутылкой воды и покормлю его сама?

Косматые брови профессора взмыли вверх.

Проигнорировав его наигранное удивление, я продолжила:

– Я знаю, что нужна вам. Именно поэтому вы согласились на мои условия и безоговорочно внесли их в договор. Отец отзывается о вас, как о порядочном человеке, и я надеюсь, что это так и есть. Но понимаю, вы что-то скрываете и не собираетесь посвящать меня в ваши дела.

Брови профессора опустились на прежнее место, оттеняя глубоко посаженные глаза, в которых вспыхнул легкий страх. Кажется, профессор заволновался. Он попытался что-то ответить, но я его перебила, заявляя:

– Зверь доверяет мне. И он будет есть с моих рук.

Господин Змеев тяжело вздохнул.

– Ну хорошо. В магазине, который на углу, открыт счет на клинику. Запиши расходы на него.

Окрыленная своей маленькой победой, я вылетела на улицу и побежала в магазин.

Зверь и правда съел то, что я ему принесла. И выпил воду всю до капли. После кормежки мы сняли с него показатели и разошлись по домам.

У меня возобновился обычный ритм жизни, и я запланировала поход в библиотеку. Но, кажется, рано я обрадовалась. Библиотека не состоялась, потому что на следующий день вернулись кошмары. Они обворовывали меня ото сна и оставляли лишь какие-то жалкие крохи, которыми мне просто невозможно было насытиться, а телу и разуму невозможно было успеть отдохнуть.

– Давай попробуем снотворное, а я покараулю тебя, – предложила Маргарита одним вечером, когда заметила черные круги под моими глазами. – Ты совсем плохо выглядишь. На тебе лица нет.

Я посмотрела на свое отражение в зеркале ванной комнаты. Лицо на мне было, только я совсем не узнавала в этой девушке себя. Уставшая, исхудавшая, осунувшаяся. Взгляд как у дикой кошки, готовой наброситься на любого, кто перейдет ей дорогу. Кажется, я сходила с ума и понимала, что долго без сна не протяну.

– Давай хоть снотворное, хоть обезболивающие, что угодно, потому что я уже не могу так. Это уже не выносимо, я не живу, а выживаю. – Раздраженно кинула я и плеснула холодной воды себе в лицо.

* * *

Последняя неделя была для меня настоящим кошмаром. Ни таблетки, ни отвары, ни зелья, ни даже снотворные не помогали, и я была истощена до предела. Трудно соображала, что со мной происходит. Еда не лезла в мой организм, он ее попросту отторгал. А от голода затуманилось сознание, не давая возможности ясно мыслить.

Несмотря на то, что я тщательно скрывала свое паршивое состояние, профессор видел, что мне необходим отдых, потому каждый день с самого утра до окончания смены отправлял меня в камерную – вести близкое наблюдение за зверем и писать отчеты. Во время обеденного перерыва я выходила из камерной и навещала бездомных животных, которые временно жили в приюте.

– Не понимаю я людей, – печально произнесла Юлианна и взяла пушистого серого котенка на руки, аккуратно сунула ему пипетку с молоком в рот. – Как можно выбросить такого малыша на мусорку.

– А тебе и не нужно их понимать, – прокомментировала я и сделала фотографию собаки на свой тач.

Кабель смешанной породы был молоденьким. Сразу стало понятно, почему хозяева выкинули его на улицу. В подростковом возрасте собаки полны энергии, и им необходимо уделять достаточно времени и внимания. К нам в приют обычно попадают молодые собаки, либо больные животные, которых хозяева просто решили выбросить, вместо того, чтобы попытаться вылечить своих питомцев.

Раньше меня переполняли эмоции по этому поводу, я была готова выбегать на улицы с плакатами и кричать: «Люди не оставляйте своих животных!». У меня в голове не укладывалось, как можно быть настолько безответственными и жестокими. Но я выросла. Помудрела. И теперь такие ужасные поступки людей меня вовсе не удивляли и более не вызывали бурю эмоций. Я давно поняла, этот мир несправедлив и жесток.

У меня до сих пор разрывается сердце от боли за каждого оставленного на улице питомца, но с другой стороны я счастлива, что в конце-концов все эти животные оказались в нашем приюте. Ведь мы выхаживаем их, приводим в подобающий вид и находим им замечательных хозяев. Мы – их надежда на обретение новой семьи. Именно такого рода мысли не дают моей ненависти к этому миру разрастись.

Я погладила собаку по макушке и сделала еще пару кадров, тут же отослав их Юлианне. Ее тач запиликал, а я сказала:

– Информацию о прививках и ДНК анализу сбросила тебе на почту.

– Спасибо, – ответила стажерка, поправляя очки в роговой оправе. – Уже уходишь?

– Работа не ждет, – устало произнесла я и протянула Юлианне контейнер с нарезанными яблоками. – По два кусочка, не больше.

Девушка похлопала глазами:

– Кому, собакам?

– Угу. Они любят яблоки.

Я покинула комнату для бездомных животных и прямиком направилась в камерную. Замок щелкнул, как только я поднесла к нему айди-браслет. Дверь закрылась за мной автоматически.

Зверь сидел в углу клетки и отрешенно смотрел в потолок. Такой огромный, красивый, мощный. Дикий зверь, пойманный в клетку, лишенный свободы.

Я подошла к нему, запустила пальцы в черную, жестковатую шерсть, поглаживая огромную мускулистую лапу. Шепотом спросила:

– Как ты сюда попал?

Зверь повернул морду в мою сторону. Темно-серые глаза смотрели мне в душу, пронзали насквозь. От этого взгляда сердце начинало биться быстро-быстро. А потом произошло то, что заставило меня отдернуть руку.

– Бездновы псы! – выругалась я, испуганно глядя на зверя, который даже не пошевелился.

В его глазах я увидела полную луну и кровавую схватку целой стаи волков. Они дрались на смерть. Целая стая и он – зверь, сидевший передо мной – один против всех. Кадры воспоминаний пронеслись в голове, и меня это испугало. Неужели бессонница сказывается на мне таким образом?..

Я тряхнула головой и ушла в уборную. Умыла лицо холодной водой и выпила пару стаканов отфильтрованной воды со льдом, а потом снова вышла к зверю. Подошла вплотную к клетке, пальцами мягко коснулась морды и посмотрела в его глаза. Меня тут же закрутило в воронку. Несколько мгновений я не соображала, что происходит, а потом вновь очнулась и в темно-серых глазах неизведанного зверя я увидела человека.

Смуглый, чернявый, с глазами цвета грозового неба. Красивый.

– Я тебя вижу, – прошептала я и улыбнулась, ласково поглаживая морду зверя.

И, кажется, фиар услышал мой зов. Мужчина внутри зверя посмотрел на меня, и в момент, когда наши взгляды встретились, мое сердце замерло.

– Я тебя вижу, – повторила я. – И я помогу тебе. Сегодня ночью будь готов.

Наш разговор прервал щелчок замка, и я успела подбежать к аппаратуре, считывающей показатели зверя, и схватить тетрадь с записями, прежде чем в камерной появился профессор Змеев.

– Ну как поживает наш голубчик? – поинтересовался господин Змеев и подошел к стальному шкафу, распахнув двойные дверцы.

Я просмотрела записи в блокноте и выдала своему собеседнику полноценный отчет о показателях зверя и их динамике на протяжении последней недели.

Профессор внимательно слушал и одновременно перебирал пробирки и шприцы, лежащие на стальном подносе.

– Значит все как прежде, – задумчиво произнес он. Ну что ж, настало время взять у него кровь.

Вот бездна! Этого я и боялась. Если профессору достанется кровь зверя, то это лишь вопрос времени, когда он распознает в неизведанном виде фиара. И что господин Змеев сделает со зверем после этого мне было неизвестно, а рассчитывать на его благосклонность я не собиралась. Это было слишком рискованно.

За обнаружение разумного фиара профессору были обеспечены слава и почет. Но было одно но… Этот зверь оказался здесь неспроста. Он достался профессору от какой-то странной знакомой, о которой господин Змеев не вымолмил ни слова. Я понимала, что-то здесь нечисто, а значит ожидать чего-то хорошего от профессора не имеет никакого смысла.

– Хорошая идея, – пряча волнение, прокомментировала я. – Вы сами справитесь или нужна моя помощь?

– Боюсь, зверь не подпустит меня к себе. Попробуй ты, но не рискуй слишком. – Лицо профессора стало серьезным. – Если распознаешь даже легкую агрессию сразу прекращай действо. Мы потом лучше усыпим его. Все поняла?

Господин Змеев не сводил цепкого взгляда с моего лица. Он сунул мне в свободную от записей руку поднос с пробирками и шприцами и, наклонившись ко мне, повторил вопрос:

– Все поняла?

Я посмотрела на собеседника. Карий цвет его глаз растворился в чернильной темноте, застилая зрачки и радужку. Силуэт этого худощавого мужчины, которого, казалось, боги обделили земной красотой, сейчас походил на воплощение темного арана [5]– птицы бездны, которая служит богине Тельтель. Эта гигантская птица слеплена из костей, покрытых чернильными перьями. Такая же худая и лишенная земной красоты.

Сейчас у меня было ощущение, что профессор расправляет свои огромные костяные крылья с черными перьями, те разлетаются в разные стороны, и я оказываюсь пойманной в сотканный им капкан.

Я поморгала несколько раз в надежде избавиться от пугающего видения, но оно никуда не делось. За спиной профессора все еще стояла тень темного арана, пронзающего меня острым взглядом чернильных глаз.

Я едва сдержала крик, застрявший комом в горле. Было трудно дышать. Но изо всех сил я старалась не подавать виду. Лишь кивнула профессору и тихо спросила:

– Прямо сейчас или позже?

– Сейчас, – приказал он, и птица за его спиной взмахнула крыльями.

Я сглотнула.

Оставив записи на столе, я взяла шприц и подошла к клетке. Зверь внимательно наблюдал за мной, а я смотрела на него. Зверь поднялся на задние лапы. Мышцы его огромного тела напряглись, как будто он готовился к схватке. Неужели почувствовал опасность?

– Тише, тише, – я попыталась успокоить его.

Но зверь уже не смотрел на меня, все его внимание было приклеено к профессору. Тогда я поняла, зверь не хотел нападать, он лишь готовился защищать меня.

– Тише, тише, – шептала я и трясущимися пальцами гладила грубую шерсть медвежьей лапы.

Потом незаметно поднесла шприц и одним быстрым и незаметным движением вонзила его в плоть… в свою плоть.

Я наизусть выучила расположение видеокамер в этом помещении, и сейчас точно знала, что лапа зверя перекрывает вид одной из камер, а моя спина не позволяет профессору увидеть, что я делаю.

Я медленно вытягивала кровь из своей вены. Пульс отсчитывал секунды, казавшиеся вечностью. Было страшно. Ведь что если господин Змеев решит подойти ближе или просто повернется – тогда он все увидит. Но я не собиралась останавливаться.

С глубокого дества я мечтала увидеть фиара из древних легенд. И сейчас он стоял передо мной. Могучий, красивый, дикий. Я не могла позволить профессору заполучить кровь столь прекрасного существа, стоявшего передо мной.

За спиной я все еще ощущала присутствие темного арана, внимательно наблюдающего за тем, что я делаю. С высоты своего роста птица легко могла увидеть, чью кровь я вытягивала из вены, но по неизвестным причинам создание бездны не произнесло ни звука и даже не пошевелилось.