Текст книги "Рыцарь без позывного. Том 4 (СИ)"

Автор книги: Бебель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Впрочем, ладно хоть ванну вместе с водой притащили и то спасибо.

– И что же встретило хозяйку по возращению?! – налитые губы вновь увлажнились проворным языком, что предвещало новую тираду и вспышку боли в моих висках. – Разруха! Хаос! Кавардак! Ступени с лестницы – и те покрали! Уж и всеблагому неведомо, на кой ворам понадобились мои ступени…

– На растопку, блин, вот на кой. – не дожидаясь новых психологических атак от стройной, но излишне шумной тетки, я вырвал карандаш с бумагой из рук «горничной» и зачиркал грифелем. – Зимой холодно бывает, знаешь ли. Особенно когда жрать нечего, а в лес без охраны не сунешься… На вот, забирай.

Сунутая под длинный нос бумажка отозвалась вздернутыми бровями, такими же фальшивыми, как и учтивая улыбка.

– Щедрый сир изволит предложить эскизы? – брезгливо подняв листок, портниха продемонстрировала неумелые каракули изображающие то ли рыцарей, то ли огурцов на ножках.

Подождав пока вампирша заберет карандаш и выдерет из учетной книги новую страницу для своих художеств, я нехотя пояснил:

– В гарнизон пойдешь и одноглазого найдешь. Он там все про новые плащи заикался, да на руки из жопы сетовал… Пошьешь бородатым обновку, авось и на подъемные расщедрятся, да шерсти с трофейных плащей отсыпят. Будет хоть с чего заново начать.

Вместо благодарностей или извинений за потраченное время, меня опять окатил шквал из жалоб и плохо завуалированных обвинений. Хозяйка портницкой, сбежавшая из города после резни на празднике и не сумевшая пристроить свою задницу на новом месте – в очередной раз доказала, что некоторых людей лучше терять насовсем.

Ну, хотя бы тайна происхождения дорогих платьев у той мерзкой крестьянки наконец-то раскрылась, уже что-то…

– Теть, прости засранца! Ну виноват, ну другие дела зимой были, кроме как твои рулоны от ворья охранять! Каюсь, грешен…

– Сир?! Я попрошу! Как вы можете…

– Каком к верху! Чего ты ожидала, дура?! Город, блин, два раза чуть не сожгли, один раз едва не потравили и чуть не сожрали в довесок! Скажи спасибо что хоть самая мастерская на месте!

– Нижайше благодарю. – сквозь зубы бросила зрелая дама и чуть поколебавшись, все же подхватила разрисованный листок да пошуршала дорогими платьями к двери. – Будьте спокойны, достойные горожане непременно узнают о цене вашего правосудия…

Жестяная кружка лениво звякнула о стену, заставив затосковать о чересчур быстро иссякнувшей стеклянной посуде – с местными дебилами, никакого хрусталя не напасешься.

Однако эффект был произведен и тетка с позором отступила в зал.

– Говорил дед, нет страшнее монстра кроме бабы! Нет большего коварства, чем то, что надевает ногти на ногти, да рисует брови на бровях…

Сообразив, что обращаюсь ни к кому иному, кроме как к ее вампирской светлости собственной персоной, едва не потравившей весь город, я просто откинулся на кресле, пытаясь собрать мысли в кучу.

Слухи о том, что повсюду следующая за мной странная девица в платье никто иная как «подвальный призрак», разнеслись довольно быстро и порог кабинета не спешил переступать очередного возмущенный беженец, полоумный козолюб, или богатый содомит.

– Тот случай, когда даже вампиры предпочтительней… Что ты там хоть малюешь-то?

Впервые за все время, кровососка проявила хоть какие-то эмоции – испуганно вздрогнув, она вжалась в гостевое кресло, наминая листок тонкими пальцами. Вот поглядишь и не подумаешь, что она в микрофонщика превращалась или книжку посреди пожара читала…

Наконец прикрыв на секунду глаза, будто набираясь смелости, девчонка осторожно положила вырванную страницу на стол.

– А вот и еще одной тайной за сегодня меньше… – хмыкнул я, разглядывая незаконченный набросок собственной физиономии.

Стиль штрихов безошибочно указывал на принадлежность авторства всей той россыпи картин, что в свое время обнаружились в подвале салона. В отличие от «огурцов», шрамы на моем профиле выглядели не сильно страшнее чем в зеркале. Видимо, по памяти девица рисовать не умеет, а вот с натуры… Хотя – а демонов-то она тоже с натуры рисовала?

– Те портреты Филлип писал. – ответила «горничная» принимая рисунок обратно и берясь за карандаш.

Ну, раз уж она сама эту тему подняла… Хорош тянуть, пора бы к главному переходить!

– Кстати о птичках… На кой хрен вы город отравить пытались? Нафига в коллекторе морг устроили?! И самое важное – за каким лядом демонов призывали?

Жопой клянусь, скажет «не знаю» – живьем закопаю!

– Мы призывали не демона. – бесстрастная моська даже не пыталась изобразить удивление или непонимание.

Ну… Уже что-то.

– Хорошо, не демонов, а микрофонщиков! Тьфу, то есть… Не знаю… Кого вы там призывали, раз не демона?

– Бога.

– Чего? Какого нахрен бога?

– Доброго.

– Стебешься?!

Тихое шуршание грифеля подсказывало, что девица и слов таких не знает.

– Твою-то мать… – снова откинулся я на спинку, утыкаясь в потолок.

То ли лыжи не едут, то ли я долбанутый… Какой нафиг бог? Местные про библию отродясь не слышали, а своей религии за столько лет выдумать не удосужились. Кроме всяких уродов с осьминогами на лице, конечно. Но то скорее мелкая секта или коллективная шиза, чем настоящая вера. Император их дохлый, разве что, но и в него не особо-то верят.

Так только, нищие всякие на югах про «раньше было лучше» проповедуют да подати принимают. Их бы взашей гнали, да уж очень ловко выкрутились, будто император последним своим указом всяких Мюратов в наследники записал. Типа, блатные дома не сами себя «великими» назначили, а всеблагой их в взамен себя простому народу оставил. Ясный хрен, лишний раз укрепить свою власть феодалы не откажутся, да и налоги собирать удобнее, а потому проповедуют убогие преспокойно. Порой даже милостыню с барского плеча получают.

Но даже они – лишь капля в море. Хорошо если хоть пяток процентов от всего населения этого трижды контуженного континента наберется.

Так о каком к черту «боге» мне тут затирают? Что за божок может вылезти из канализации? Говна и сантехники? Туалетной бумаги? «Марио» призывали?

– Не знаю. – давно предвкушаемые слова больно резанули по ушам, заставляя скрежетать челюстью.

И ведь непохоже, чтобы врет! Однако… «Опыт покажет» как говорил один пиявочник…

Уже прикидывая с чего начать «игру в инквизицию» я отвлекся на беззвучно распахнувшуюся дверь и опасливое сирканье Гены. Как и утром, он до чертиков боялся оказаться с вампиршей в одной комнате, предпочитая звать меня из-за порога.

– И кто бы его винил… – проворчал я, отлипая от кресла и подходя к нервно теребящему ножны пацану.

Не всем же такими суицидниками быть? Хватит с этого города и одного лейтенанта.

– Сир… – воровато наклонился оруженосец. – Вам не следует оставаться с «этим» наедине! Это попросту неразумно…

– Ген, знаешь какой слух у летучих мышей?

В виду незнакомства с голливудскими блокбастерами очевидная параллель ускользнула от оруженосца.

– Короче, я к тому, что у кровососов слух должен быть не хуже, так что не шепчи, а говори по делу. – отмахнулся я, в очередной раз забывая, что про вампиров местные слышали еще меньше, чем о Голливуде.

Пожевав губу и стрельнув глазами в гостевое кресло, Гена в очередной раз смирился с моими суицидальными наклонностями:

– Боюсь, сир, вы ошиблись и в старом районе его тоже не встречали. Однако хозяйка велела передать вам свое почтение и предложила свои услуги…

– Вот уж хрен там! Можно забрать каргу из клоповника, но клоповник из карги… Да и евнух уже есть. Короче, пропал, да?

Причудливых танец цветастых завязочек на волосах вторил виноватому сирканью.

Вот же хрен старый! И куда запропастился? Меня что ли испугался, дурак седой? Ну получил бы по жопе – первый раз что ли? Черт, нехорошее у меня предчувствие… Неспокойно на сердце как-то.

Дед может и маразматик, но просто так снимать караул и отпаивать моей кровью «подвальную тварь» не станет. Еще и это «охраняй»… Знать бы от чего. Что же этот говнюк опять скрыл?

– Ладно, сходи тогда… Нет, стой – вместе пойдем.

Потянувшись к вешалке, я схватил лишь воздух – чертова стеганка! Придется прямо в пикселе идти… Ай, пофиг. Лишь бы догадки пустыми оказались.

По привычке закрыв за собой кабинет и двинув по полупустому залу, я буквально спиной почуял, как дверь вновь отворилась, а за порог ступила дорогая туфля. Приказ полоумного северянина не отходить от меня ни на шаг кровопийца выполняла с упорством дрессированной овчарки.

* * *

– Явился таки! – недоверчиво воскликнул бывший дружинник, прекращая осыпать побледневшего стражника оскорблениями, от которого у всей округи уши горели. – А я уж мыслил – отделался от меня. Набрехал, что назавтра навестишь, а ты, значит, слово не воробей…

Оказавшись в полуденной тени накренившейся башни, я сходу перешел к делу, уточняя о маразматике.

– Охотника-то твоего? Видал знамо-дело. Так затемно уже, дурные головы… – поглядев на подчиненного, он удовлетворенно кивнул. – Точно, по ужину видали. Уж все в трапезной скоморошничали, чай устал отец в срамнике куковать, да чресла о занавески вытирать, да понесла его нелегкая…

– Да погоди ты про чресла! Куда он шел?!

– Головой простудился – за стены же! Куда еще через ворота да с караваном ходют?

Поглядев на топчущегося рядом Гену, старавшегося держаться поближе ко мне, нежели к замершей кровососке, я ощутил как сбываются мои самые хреновые опасения.

– И че?! – переключившись на сотника, я отвлек его подозрительный взгляд от «горничной». – В башке нихрена не щелкнуло?! Мысль ясная не пронеслась? Не стопорнул, не допросил? Досмотр, паспорт, накладные?! Какой, нахрен, караван на ночь глядя убывает?!

– Ты вот что, кукушонок… – скрежетание зубов подчеркивало угрожающий блеск пустой глазницы. – Коли с князем накоротке так неча перья не распускать! Чай и сам с ним из одной ковриги хлебамши! Наказ есть наказ – податей не брать, беззакония не чинить, да холопов не стращать! Пожелал ночью отбывать – ветер в сраку, дым в портки! Не моего ума дела!

Ну конечно, как же иначе… Дружинник же, мать его! Дисциплина мозг заменяет!

– А вот рыжий бы… С каким караваном?!

Лязгнув квадратной челюстью и сжав кулаки, одноглазый все же проглотил «вопиющее неуважение» и ткнул кулаком своего куда менее рослого земляка.

– Так с этим же… – тут же подобрался несчастный стражник, видимо дежурящий прежним вечером на воротах. – С пером крашенным который! Ну, егойный земляк… – копье качнулось в сторону Гены.

– На телеге или позади? В охране, обозе, кандалы, оковы – говори давай, чего телишься?!

– В обозе! Этот-то, с пером, на клячу головную взгромоздился, а как рогачей впрягли, так охотник с бабой и в телегу…

– Какой еще, блин, бабой?!

– Почему знаю? Мелкой такой, тощей. Все зубы скалила…

Да ну нахрен…

– А волосы?

– Чего волосы?

– Цвет, дебила кусок! Цвета какого волосы?!

– Эм… Пурпуром крашены, коли голова не хворает… А чего такое? У меня приказ, пущать без досмотра всех и каждого…

Ну конечно, «чего такое» – это же только я замечаю, что фиолетовые патлы только у одной твари на всем свете встречаются! Ну что же за дебилы… Хотя, почем им знать? Сам виноват – все в тайны играю, скрытничаю…

А ведь рыжий бы ни за что ночью караван не пустил! Уж какой идиот был, но инициативы не шугался, и князей не боялся! Не то что этот – без команды пернуть не посмеет. Пусть хоть весь город горит, – от приказа не отступится. Карьерист хренов…

– Ты это, кукушонок… – снова подал голос бывший дружинник. – Как на духу-то выдашь? Чего Куролюб-то захаживал?

– Инспектор в городе, вот чего. – сплюнув под ноги и едва не протаранив нерасторопного Гену, я на полном ходу двинул обратно по главной улице.

Пусть сами со своим говно разбираются – достали! У меня тут проблемы посерьезнее чьих-то тупых интриг нарисовались!

Вот же хрыч, а?! Знал ведь! Заметил ли, услышал ли, а может и жопой почуял, но знал, что Киара приперлась! Но нет чтобы ко мне подойти, сказать, он… Хер старый, все в Исусика играет, грешки замаливает, жертву изображает!

И ведь заранее знал! Успел эту сосалку отпоить да возле меня усадить, чтобы фиолетовая соваться остереглась! И нет, чтобы самому рядом держаться… Видимо, как и обещала, ведьма за двумя явилась, но поскольку второго стерегла сверхъестественная тварь, она обошлась и первым. А вот ради обоих могла бы рискнуть…

– Ну да, лучше журавль в жопе, чем рак на берегу! Тьфу! Уроды… Маразматик недоделанный! Гена, ну ты мне скажи, почему у вас куда не плюнь – везде идиотия процветает?!

– С-с-сир? – только и выдал пацан, стремительно бледнея и сбивая шаг под моим взглядом.

Видимо перекошенная лейтенантская рожа ему в диковинку… Ну да, я уже и сам позабыл, когда последний раз так бесился.

Резко выдохнув, я переключился на безмолвную кровососку, стучащую туфлями рядом. Как и прежде, дорожная плитка занимала ее куда больше окружающего мира. Понятия не имею, что за говно у нее в голове и насколько же сильно разрослась моя контузия, раз я всерьез собираюсь на нее положиться, но…

Ну как удержаться и не познакомить одну сверхъестественную тварь с другой? Как говорится, борьба была равна, сражались два говна… Только бы успеть, елки-палки.

Хватит с этого лейтенанта и двух рыжих жертв, одноногую уже не переживу.

Глава 8: Половина знания

Усыпанная драгоценными каменьями трость выписывала воображаемые узоры на обугленном ковре, пока ее высокий хозяин брезгливо морщился, рассматривая грязный кухонный котелок, накрывший его вычурную туфлю:

– И на сколь же долгий срок милорд расстается с верноподданными на этот раз? – отшвырнув немытую посуду, управляющий ловко сместился с траектории летящего спального мешка, предоставляя право встречи с пыльным свертком нестиранного меха негодующему Гене.

– Сир… Фу! – смахнув с носа остатки тертых водорослей, пацан вновь придал голосу былую уверенность. – Сир, как ваш оруженосец я смиренно прошу пересмотреть решение и вспомнить, что место слуги подле господина! Даже по вашим щедрым меркам – это вопиющее безрассудство! Вы не можете предпочесть ее мне! Она же чудовище!

Сопровождаемый флегматичным взглядом вампирши и противозенитным маневром евнуха, пыльный валенок пронесся по спальне, угодив несчастному оруженосцу прямо в лоб.

Да что же у меня такой бардак-то в спальне?! Особняк бабами под завязку набит – от юбок не продышаться! А хоть бы одна соизволила порядок навести! Но нет, только глазками стрелять да всякую бурду в вино подсыпать научились! А потом между собой вздыхают, мол – перевелись мужики, под венец не зовут! Ясный хрен, не зовут! На свадьбы за пониманием и порядком ходят, а для раздвинутых ног и похотливых смешков бордели придуманы!

Впрочем, все сходится – в борделе-то как раз и живу…

Выпотрошив наружу содержимое шкафа, я наконец ухватил в глубине потертые ножны и потянул рукоять. Блеск обломанного наконечника заставил глаз непроизвольно дернуться:

– Да мать твою в рот шатал!

– Сир?

– Узри вы мою матушку воочию, милорд, то поостереглись бы бахвалится сиим достижением…

– Да не вы, придурки! Башка моя дырявая, чтоб ее… – сунув обломанное лезвие обратно в ножны, я вновь забурился в мебельные недра, надеясь отыскать хоть что-то полезнее мешков из-под водорослей или нестиранных с зимы портянок.

Меч же Киара поломала! В лесу еще, когда за противоядием ходили. И на кой хрен я его вообще сохранил? Ай, небось выкинуть поленился, а просто вместе с остальным хламом в кучу затолкал. Теперь до гарнизона бежать, а там этот увалень одноглазый – в арсенал-то пустит, но вопросами вусмерть «залюбит»…

Хотя – на кой мне меч? На фиолетовую ведьму только с пулеметом идти. Верхом на танке, и в сопровождении ударного авианосного соединения. Этот-то клинок она двумя пальцами сломала даже глазом не поведя – новый чем лучше будет? Нет, тут только эту ночную аутистку натравливать и молиться, чтобы они друг-друга поубивали.

Черт, даже для меня это звучит слишком наивно…

Вымученно вздохнув, я прикрыл дверцу высокого шкафа и приземлился на наименее подгоревший край двуспальной кровати, стараясь игнорировать возобновившийся поток протестов. В пропахшей гарью спальне, лишь бледная «горничная» демонстрировала непоколебимое спокойствие, с интересом крутя в тонких пальцах обломанный клинок и не обращая внимания на общее недовольство.

Гена вовсю скулил, мол «как так, ее берете, а меня в жопу шлете!», а евнух… Чем там недоволен евнух, я уже подзабыл.

– О, как прозорливо с вашей стороны, милорд, вновь испытать мои умственные способности и позволить почувствовать себя востребованным…

– Хорош выделываться, не на параде! По делу давай! Этот-то понятно… – запущенная в полет подушка заставила оруженосца ненадолго заткнутся. – А ты-то чего прибежал?!

– О, как и ожидалось от столь благородного мужа… – в последний миг увернувшись от скомканной портянки, менеджер испуганно выпучил глаза и послушно перешел к главному. – Как вы изволили заметить, лишь ваша сияющая воля способна разбавить каплей разума бокал почтенного морщинами совладельца, а потому я глубоко обеспокоен вашим отъездом в столь затратные времена…

Вшивый о бане, Гена о подвигах, а евнух о хрыче… Хотя, вольное обращение старика с запасами алкоголя и рабочим персоналом кого хочешь до дурки доведет – в прошлый мой отъезд бедный южанин где-то с месяц отходил, душевное равновесие восстанавливал. Расчетливость и тяга к наживе оказалась бессильна перед запущенным маразмом и жаждой халявы.

Но в этот раз, салону не угрожают винные ванны, конкурсы мокрых платьев, и прочие северные перформансы. К сожалению.

– То есть как «уехал»? То есть… – евнух недоверчиво покрутил трость, будто ища у нее опровержения. – То есть, охотника не будет? И милорда тоже? Я останусь… Один?! Совсем?! Вы же шутите, верно, милорд?!

Блин, не знал что он так ко мне привязан… Даже как-то неожиданно. Мне всегда казалось, что евнух меня на дух не переносит. Я же только и делаю, что деньги разбазариваю да извращенцев обламываю…

– С самой зари сердце беспокоилось… Туфли на месте, роза бесхозная в коридоре, купальня подогретая, лестница без варваров, теперь старик уехал, а милорд за ним следом… Вот случается ведь?! – сутенер отвернулся скрывая скупую слезу, слетающую с гладкой бороды. – Терпишь-страдаешь, уже руки опускаешь, и тут судьба одарит! Счастье-то какое?!

Издав недоуменный писк и прижавшись к стенке, Гена так и не смог уйти из-под удара. Пухлые губы звучно приложились к юношескому лбу, а длинные руки стиснули дрогнувшие плечи, словно пытаясь передать оруженосцу хотя бы каплю переполняющей радости.

– Не смею утомлять суетливыми хлопотами, милорд… – смахнув новую слезу, евнух вприпрыжку затопал тростью по прожженному ковру. – Распоряжусь на кухню, дабы суки немедля снарядили вас в путь! Пир, пир всамделишный! Скидки отменю, артистов выгоню… Расцветем!

Когда высокая фигура скрылась в коридоре, а глухой стук трости стал едва различим, я наконец смог разжать стиснутые челюсти и выкинуть из головы навязчивую идею избавить менеджера от еще какой-нибудь части тела. Теперь понятно, за какие подвиги его в евнухи произвели…

– Гена, еще хочешь со мной?

Моргнув пару раз и ощупав мокрый лоб, пацан неуверенно кивнул.

– Тогда собирайся.

– С-с-сир?

– Посиркай мне тут! Спальник свой тащи – да побыстрее! И так времени уже просрали…

Хрена лысого я пацана с этим психом оставлю! Еще и в одном городе с инспектором. Если этот Штирлиц и впрямь под меня копать вздумал, то навряд ли откажется от игры с одиноким оруженосцем.

Да и глупо надеяться на чувство самосохранения пацана. Как бы мне не хотелось, но все равно увяжется ведь – тут либо ноги ломать, либо на цепь сажать. Евнух его не удержит, а Эмбер и слушать не захочет. Ее офигенно гордая светлость, никогда не потерпит рядом с собой бастарда. Особенно, любимого племянника ее покойного жениха.

Конечно, можно было бы просто отослать пацана под предлогом сбора припасов да свалить по-тихому, но он же идиот – все равно увяжется. Ночью и совершенно один. Дурак малолетний, все на месте не сидится. То на осаде в бой попрется, то к демонам на «пирожки» с гвоздями…

И самое паршивое, вместо закономерной злости и раздражения я ощущаю стыдливую признательность. Ну где еще в этом мирке хоть какую-то преданность встретишь? Пусть и такую полоумную.

Едва оруженосец пересек порог, оставляя меня наедине с кровосоской, как в комнату зателел Клебер. Игнорируя племянника, он мигом подскочил к секретеру, уставившись посеребренную пластину на стене, выполняющую роль зеркала.

С каждой новой зализанной прядью волос и разглаженной складкой стертого камзола моя бровь устремлялась все выше и выше, пока наконец не опустилась обратно, под раскатистый рев, раздавшийся из коридора:

– Дорогу его милости! Чего кланяешься, раззява?! В сторону!!!

Так, понятно теперь, как ловкач переборол свой страх «ведьм» и почему осмелился заскочить на место преступления.

Налюбовавшись через окно на пару лошадок, испуганно жавшихся в стороны от здоровенного титана, я не удержал тихого стона. Некоторые люди просто не умеют на достигнутом останавливаться. И откуда эта тяга у феодалов, косячить на ровном месте? Последствия инцестов, которыми они веками занимаются?

Донесшийся из-за распахнутой двери звонкий треск ломающейся трости и подобострастное «тысяча извинений», оборвавшееся болезненным «ойканьем», в представлении не нуждалось.

– Есть люди как люди, а есть…

– Сир Аарон Грисби «Могучий»!!! – возвестил ворвавшийся в спальню гвардеец, замирая по стойке смирно, демонстративно сжимая пустые ножны на поясе.

Здоровенная туша, ряженная в парчовый дублет и такой же синий плащ из крашеной шкуры неведомого зверя, чинно проплыла над порогом, властно осматривая обгоревшую спальню.

– Чего это у тебя тут? Пироги в камине запекал? – потянув носом и покосившись на разбросанные мешки, протянул лорд, явно проецируя собственный кулинарный опыт и игнорируя отсутствие камина.

– Приветствую вас, милорд!

Резкий возглас и удар стали о дерево заставил тучного Куролюба испуганно дернуться и недоверчиво уставиться на припавшего на колено Клебера. Воткнув сияющий меч в пол, коротышка склонился перед Грисби в почтительном поклоне:

– Ваша блестящая слава опережает вашу могучую поступь, милорд! Для меня долгожданная честь лично познакомиться с таким могучим и прославленным воином, как…

– Это что за говно? – только и выдал Аарон глядя то на разводящего руками гвардейца, то на меня.

– Твой брат по разуму. Тоже рыцарь, блин. – виной раздражения в моем голосе служил воткнутый в пол сияющий меч.

Сперва спальню поджег, теперь полы дырявит, – растет над собой, как хрен над землей. Индюк благородный!

Оглядев склонившегося ловкача, здоровяк безразлично дернул широкими плечами:

– Мельчает наш брат, мельчает… Я и оруженосцем раза в два ширше был.

Так, если он опять свою ностальгическую шарманку заведет, я его в окно выкину! Через решетку! По частям!

– Тебя за каким принесло? Давай к делу, я спешу!

Поиграв челюстью и явно размышляя, поставить ли меня на место или все же повременить, Аарон наконец звучно щелкнул пальцами. Протиснувшийся в комнату гвардеец аккуратно положил тщательно завернутую в плащ стеганку на кровать. Еще бы бантик повязали…

Здорово, конечно, что не в кителе мерзнуть придется, да только сомневаюсь, что он только за этим приперся.

Подтверждая мои подозрения, Аарон властно махнул рукой, приказывая подчиненным выметаться:

– Конфиденция! – добавил он специально для покрасневшего Клебера.

На несчастного было больно смотреть. Коктейль из детской обиды и благородной ярости пылал на щеках посрамленного рыцаря, но ответить на оскорбление он так и не решился. Честь-честью, а лордство с замком, это лордство с замком, как говорится…

Нет, никакой он не инспекторский агент. Просто напыщенный дурак, заразившийся от меня катастрофическим невезением.

Едва бедолага неуверенно переступил через порог, как Аарон с грохотом захлопнул дверь. Но ненадолго. Под угрожающий треск наспех вбитых петель, массивный кусок лакированной древесины угрожающе просел и тут же безвольно рухнул в коридор, погребая под собой несчастного Клебера.

– Ванна не пролезала… Выбивать пришлось. – отмахнулся я на немой вопрос недоуменного Грисби.

– Понимаю. Уж пошлет владыка слуг, так и успевай за сраку держаться, дабы со страху не обосраться…

Пока пара гвардейцев натужно пыхтела, вызволяя коротышку и утаскивая его в комнату сердобольной сотрудницы, из любопытства выскочившей в коридор, лорд лишь многозначительно зыркал в сторону флегматичной вампирши, разглядывающей через оконные решетки титана, избавляющего сад от «лишних» саженцев.

Памятуя об ослином упорстве с которым ночная фея следует за мной даже в туалет, я решил что соврать гораздо быстрее:

– Глухонемая.

– Удобно… Тоже такую завести? Уши не нагреет да и болтовней не…

– Хорош телиться, говори давай – на кой хрен этот цирк с конями?! Совсем больной при полном параде в город заявляться? А если бы тебя бородатые с арбалета подстрелили? Войны хочешь? Про инспектора вообще молчу…

– Хреном им всем по лбу! – задрав подбородок, Грисби демонстративно хрустнул кулаками. – Не настал тот день, когда сир Аарон «Могучий» явится в свой город без надлежащего…

Поглядев на пустой пояс распинающегося рыцаря, я быстро подвел итог.

– Меч дома оставил – понятно. Короче – чего надо? В темпе, в темпе!

Одного маразматика спасать надо, на еще одного времени совсем нет.

– Дерзости в тебе… – быстро выглянув за проем и убедившись, что ниоткуда не растет пары любопытных ушей, он быстро вернулся ко мне. – Я тут поразмыслил и… Помнишь дрянь хвостатую на площади? Вот что разумею, такая ловкачка под слухи об инспекторе неспроста объявляется! Силушку мою выпытать измышляла! А раз так…

Поток глупостей, полившийся из уст лорда показался каким-то уж слишком… Разумным. Подозрительно разумным в одних моментах, и совершенно идиотским в других. Типа, про подосланного инспектором казачка я и сам догадался, но на кой ляд кому-то силу Грисби испытывать? Даже в самую больную голову не придет, будто инспектор собрался с Куролюбом спарринг устраивать.

И только упоминание «виноградинки» расставило все по своим местам.

– Так что, исполнишь поручение? – воровато облизнув губы, уточнил Грисби, снимая с видного места очень крупный кошель. – Конем да золотом снаряжу, будто родного! Но эскортом… Скудно с людишками, скудно. Но ты же рубака лихой – до Холма вмиг доскачешь! А как справишься и проследишь, дабы мою ягодку в пути всякое говно кознями не тревожило – проси чего изволишь! Хоть руку, хоть шпоры, хоть…

– Меч дашь?

– «Гневного»? Да как ты посмел лишь подумать о… Говно дерзкое… – с видимым усилием воли лорд с трудом подавил воспылавшую ярость. – Будет тебе меч! Но только коли исполнишь…

– Чтож за люди-то а? – лишь отмахнулся я, глядя как вечернее солнце просвечивает тонкое платье «горничной».

– Какие люди?

– Которые на блюде… Ай, не важно.

Пиявочник, надоумил – к гадалке не ходи. Других соображающих мозгов в Перекрестном замке попросту не водится. Видимо, жирный лорд не поленился, да по возращению первым делом заполз в башню к своему магистру, а тот, послушав сбивчивый рассказ о мече и странной воровке, сразу понял, что к чему.

Стрелки перевести решили. Почуяли, что инспектор ко мне интересом воспылал, вот и используют. Комедию ломают, мишень на спину вешают, от себя отвлекают. Потому средь бела дня да с подозрительно свернутым плащом и приперся. А то, боже упаси, если инспектор решит, будто Грисби чисто за шлюхами ходил – надо же намек пожирнее сделать? Интерес подогреть? А что может быть интереснее, чем причина, по которой славящийся своей гордостью феодал, будто солдат молодого призыва, суетится возле какого-то вшивого рыцаря? Бывшего наемника, явившегося незнамо откуда, незнамо зачем, и творящего черти-что направо и налево?

За какие же грешки Грисби трясется, коли на такой риск идет? Или он надеется, что увязавшись за подозрительным рыцарем, инспектор попросту махнет рукой на лорда? Или этот говнюк всерьез собрался в дурака играть, вешая на меня всех собак? А ведь он может… Если уж Эмбер меня хрен пойми в чем подозревает, то инспектор и подавно.

Объявят каким-нибудь диверсантом, который готовит регион к вторжению очередных куриц, а то и просто северян, да вся недолгая. И свои грешки на меня спишут, мол – лейтенант попутал! Интриган коварный! Мы думали он хороший, а он вон какой…

Поглядев на свернутый плащ, я в очередной раз устало вздохнул. Ведь в какой-то момент я почти поверил, что у Грисби есть что-то человеческое. А он такой же, как и прочие. И герцогиня такая, и князь… Менталитет, чтоб его.

Разводят меня, как чай в стакане…

Не обращая внимания на мою угрюмую рожу, Грисби все продолжал обещать молочные реки да вовсю путать берега:

– Капитанские шпоры сей же день выдать распоряжусь, коли…

– Меч, кольчугу, да лошадь… – взвесив в руке тугой кошель, я покачал головой. – Ладно, забудь. Только меч. И осла какого-нибудь

Кольчугу один хрен по мой размер не найдешь да и толку с нее, против ведьмы-то… И лошади без надобности. Коняшка это очень здорово, но обычная кляча меня далеко не протащит, а транспорт из рыцарского скакуна как из говна граната. Жрет много, пьет часто, спит долго, да еще и только овес подавай. Про отсутствие навыков верховой езды и риск поломать животинке ногу на тающей дороге – даже поминать не хочу.

Тягловую можно было бы подрядить, но сейчас не сезон, и бедная кляча по полдня на выпас потратит, чтобы прошлогодней травой наестся. А если овес тащить – то на кой хрен она вообще нужна? Тогда уж лучше боевая, – хоть какая-то скорость.

А главное, никакой Молочный холм меня не интересует, равно как и хотелки Аарона прикрыть свою сраку за мой счет. Караван с ведьмой и дедом всего на день от города отошел – если сегодня двинуться, к завтрашнему вечеру безо всяких лошадей нагонишь.

Раз уж мне в любом случае из города уходить, то отказываться от лишних денег или оружия – просто глупо. Да и пес с ним, с инспектором. Кто знает, может это знак, и мне бы уже пора исполнить свою давнюю мечту да свалить из этого полоумного города. Поближе к мою и тихой пенсии.

– По сердцу… – тучный лорд поднялся с кровати, брезгливо отряхивая зад от пепла. – Мыслил я, – артачиться примешься. Дерзить да характер показывать… Уж и бумажонку про запас состряпал…

Рулон дорогого пергамента перекочевал из-за пояса на чудом уцелевший секретер.

– Указ. О сезонном призыве на службу… – чуть стыдливо пояснил Аарон, столкнувшись с моим взглядом. – Вассал, как-никак… Но коли без призыва откликнулся – как первого знаменосца снабжу! К рассвету будет тебе и меч, и…

– Сейчас.