Текст книги "When The Roads Cross (СИ)"

Автор книги: Bastillia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Первый урок Клементины: «Никогда не сдавайся, шли страхи на хер и помни, в какую бы глубокую жопу ни завела тебя жизнь, из нее всегда найдется выход наружу». И Шон в это верил. Искренне верил. Ведь Клементина никогда не допускала ошибок. И даже сейчас она целиком и полностью оставалась права. Нужно слать страхи на хер и жить дальше. Поэтому Шон, несмотря на ночные кошмары и вечный недосып, смотрел по ее примеру только вперед. И за это титаническое терпение, кажется, сама жизнь сжалилась над ним и в качестве утешительного приза преподнесла самый неожиданный подарок из всех – новый шанс, новую надежду.

Это произошло в одно ясное зимнее утро. В тот день Шон и Даниэль обещали Крису и его отцу поехать с ними на ярмарку, выбрать новогоднюю ель в дом Эриксенов. Спокойствие. Впервые за несколько дней Шон почувствовал, как с души словно камень упал, он впервые мог вздохнуть полной грудью. Заснеженная дорога, яркое солнце и ясное, чистое небо над головой. В салоне автомобиля играла тихая, ненавязчивая мелодия, а позади, из пикапа, слышался детский смех. Даниэль и Крис всегда находили повод повеселиться. А в это время отец Криса – Чарльз – молча смотрел на дорогу. Губы его расплылись в улыбке, а взгляд сиял. Мужчина давно обещал сыну купить новогоднюю ель, а также парочку новых украшений, и наконец он исполнит свое обещание. Вдохнет праздник в их серые будни и вернет ребенку радужное настроение. Несмотря ни на что, Чарльз все равно любил сына и желал ему только хорошего. Возможно, именно сегодня как раз тот день, когда он на самом деле принесет ребенку «что-то хорошее»? Мужчина надеялся на это.

А тем временем сам Шон только молча наблюдал за остальными, периодически бросая взгляд в окно. Впервые он почувствовал себя частью чего-то большего. Частью этого города, частью этой семьи. Все казалось знакомым, родным, полюбившимся. Эти узкие улочки, невысокие дома и местные люди, изредка попадавшиеся на пути. Светлое место, красивое. И тем не менее Бивер-Крик не его дом, и привыкать к нему лучше не стоит. Одернув себя, Шон перевел взгляд на Чарльза и только тогда наконец заметил, что они почти на месте. Впереди показалась открытая площадь, выделявшаяся на фоне улицы яркими оттенками темно-зеленого. Новогодние ели. Шон улыбнулся, а после нахмурился. Интересное место, одно непонятно, откуда местные жители берут столько ухоженных, аккуратных деревьев, а главное зачем им так много? Сколько ни пытался, Шон не мог найти ответ на этот вопрос наверняка. Видимо, так надо, пожимал плечами Шон, когда выходил из авто. Наконец-то они приехали. Шон огляделся и вместе с детьми и Чарльзом направился дальше. Краем глаза заметив счастливую улыбку Даниэля, Шон сам невольно усмехнулся и после того, как дети побежали выбирать ель, направился в одиночку изучать ярмарку. Шон давно носил в себе идею купить брату новогодний подарок. Несмотря на произошедшее в Сиэтле, детство должно оставаться для Даниэля детством, а праздники – праздниками. И какое же в таком случае Рождество без подарков? Верно, не то, которое Шон желал Даниэлю. Потому, лишний раз прикинув, сколько денег у него осталось с собой и сколько он может потратить на игрушку, Шон сделал правильный выбор.

Подойдя к мужчине, расположившемуся за деревянным столом, Шон кивком поприветствовал продавца и стал с интересом разглядывать разнообразные фигурки. Что могло бы понравиться Даниэлю? Бобер, вырезанный из дерева? Слишком дорого. Свечка в форме снеговика? Практично, дешево, но выглядит странно. Или, может быть, белый медведь? Красочный, цвета новогодние. Шон задумался, нахмурив брови, и оттого не заметил, как рядом с ним встала другая покупательница, принявшаяся также с интересом изучать ассортимент ярмарки. Кроме игрушек, продавец предлагал коллекцию рождественского печенья разных форм и размеров. Среди них были и пряничные человечки, и различные печенюшки в форме других фруктов и овощей. Шон даже удивился. Кто придумал сделать печенье в форме красивой оранжевой апельсинки?

– Извините, а у вас не будет такой же, но в форме яблока? – произнесла девушка, стоявшая рядом с Шоном, и ослепительно улыбнулась. Однако, Шон был слишком занят собственной проблемой выбора покупки, чтобы обратить на особу внимание. Продавец тем временем хмуро посмотрел на покупательницу и закатил глаза. Девушка непонимающе вскинула брови, но доброжелательного настроя не растеряла. – Что? Я просто очень люблю яблоки, хотелось бы…

– Если вам нужны яблоки, идите и купите себя пару штук. А весь ассортимент перед вами, нужно печенье, берите, какое есть, – грубо ответил мужчина. Было видно, что он напряжен и недоволен, возможно, его уже не в первый раз спрашивали о наличии «чего-то такого же, но другого». – Брать будете?

Девушка улыбнулась. А Шон тем временем выбрал наконец игрушку медведя. Лучше уже сделать покупку и поскорее свалить отсюда, пока продавец не нагрубил и ему тоже.

– Хорошо, я возьму. Три штучки, пожалуйста. Знаете, клементины – это мой своеобразный талисман, – рассмеялась девушка и отдала продавцу пару долларов. Мужчина проигнорировал ее «шутку» и хмыкнул. А Шон в это время нахмурился, погруженный в свои мысли. Впервые он встретил человека, который зовет обычные мандарины звучным словом «клементины». Юноша, конечно, слышал об этом сорте, но от одного произношения Шон вспоминал совершенно не цитрусы. Обернувшись, парень решил взглянуть на девушку, убирающую печенье в рюкзак. И в тот же момент он застыл. Девушка была одета в теплую куртку серого цвета, на голову накинут капюшон, но даже из-под него выбивалась копна кудрявых каштановых волос. Шон не мог увидеть лица юной особы, но одно он заметил так точно – нашивку буквы «D», точь-в-точь как на кепке Клементины. Почувствовав, как хорошее настроение тут же испарилось, а мысли о подарке Даниэлю словно выветрились из головы, Шон положил выбранную игрушку обратно на витрину и сделал шаг ближе к девушке, привлекшей его внимание.

– Извините, а откуда у вас эта?.. – не успел юноша договорить, как девушка отвлеклась от своего рюкзака и подняла голову. Темно-карие глаза встретились с нежно-янтарными, а вечная красивая улыбка пропала с губ замершей Клементины. Шон остановился и не мог подобрать больше и слова, потому, продолжая глупо смотреть на девушку перед собой, он только и произнес: – Клем, ты?..

– Шон?! – испугавшись, она отпрыгнула на два шага назад и в одно движение закинула рюкзак себе на плечи. – Боже… Прости, пожалуйста, за то, что я тебе наговорила в прошлый раз, я правда не хотела. Ты так разозлился, а я была не права. Мне не стоило спрашивать о твоей семье, я не думала, что… – Клементина замолчала так же быстро и неожиданно, как начала извиняться. Словно в ее голове что-то щелкнуло. Шон тем временем молча стоял, глядя в светлые глаза девушки.

– Как ты здесь очутилась? – на губах Шона показалась улыбка, а сам он невольно сделал шаг навстречу Клем, однако та снова отступила назад, стараясь сохранять дистанцию. – Я думал, ты… – Шон покачал головой и остановился, нахмурившись. Почему она отходит от него? И откуда столько страха в глазах? Он же ничего не делал. Просто подошел. И они ведь не чужие друг другу люди. Она совершенно точно узнала его, назвала по имени, даже стала извиняться за что-то… – А ты не она, – тут же понял Шон, однако Клементина не ответила. Она продолжала с шоком смотреть на парня перед собой, нервно сжимая лямку своего рюкзака. Как загнанная в угол лесная зверушка. Его Клементина никогда бы не повела себя так на людях. Девушка бы, напротив, гордо выпрямила бы спину, сложила бы руки на груди и выжидающе вздернула бровь, всем своим видом давая понять, кто хозяин ситуации и кого следует опасаться. Вот его Клементина, а эта же девушка, наоборот, вся терялась, взгляд ее бегал, хотя Шон даже не тронул ее, просто подошел. – Кто ты? – наконец заключил Шон, вернув выражению лица спокойный вид. Несмотря на первый эмоциональный всплеск от встречи с идеальной копией Клементины, юноша смог взять себя в руки. Отец всегда учил Шона: сперва думай, потом делай. И вопреки тому, что Шон уже сделал явно много лишнего, он, не предавая наставлений отца, решил подумать наконец головой.

Ответ пришел почти сразу же. Словно он всегда знал его, просто не хотел проверять. Девушка перед ним точно Клем. Все говорило об этом. Ее внешность, даже выбор в одежде: такие же джинсы, куртка и неизменный рюкзак, буква «D», пришитая на передний карман. Этот же чистый взгляд янтарных глаз. Тихий, но неизменно красивый голос его девушки. Шон видел перед собой Клементину, ее точную копию, но умом понимал, что это была не совсем она. Когда его Клем характером напоминала хищную пуму, эта девушка больше походила на котенка, маленького и милого, совсем безобидного. Шон улыбнулся. Несмотря на то, что эта Клементина другая, он все равно был рад увидеть ее.

– Не бойся, я такой же человек, как и ты, – тихо произнес Шон и, протянув раскрытую ладонь для рукопожатия, заключил: – Я Шон.

– Шон из моего мира, – едва слышно прошептала Клем и удивилась. Губы девушки расплылись в улыбке, а сама она словно сбросила тяжелую ношу со своих плеч. – Я Клементина, из… из… из этого мира, – наконец кивнула она и тут же пожала протянутую руку Шона, отчего тот усмехнулся. Однако, за первой улыбкой пришло осознание. Они узнали друг друга, без слов поняли, кем друг другу являются, даже первое впечатление: несмотря на страх поначалу, Клементина все равно быстро нашла с этим Шоном общий язык. Бесспорно, это было прекрасное чувство, приятное, но ситуация, напротив, страшная, до невозможного непонятная. Встал вопрос, а откуда все это? И Шон нашел на него ответ первый: если он видел сны о Клементине, был с ней связан, значит и эта Клем наверняка получала видения… о нем из параллельного мира? Шон застыл, а глаза его бегали. Если он встретил эту Клем, значит его Клементина могла встретить другого Шона.

– Постой, а у тебя?.. – только Шон хотел задать вопрос о связи, о том, осталась ли она у других Шона и Клем, (о том, была ли она вообще, юноша не сомневался), как его оборвали:

– Шон! – тишину разрезал звонкий голос Даниэля. Юноша обернулся и заметил, как в другой стороне ему машут Крис и Даниэль, а рядом с ними стоит Чарльз, отчего-то загадочно улыбавшийся. Мужчина смотрел на Шона и девушку рядом с ним, пытаясь сдержать недвусмысленную усмешку. Шон, однако, это проигнорировал, снова переведя взгляд на Даниэля, быстрым шагом направившемуся к брату навстречу. – Привет, – кивнул Даниэль Клементине и снова обратился к Шону: – Я все понимаю, у тебя тут «дела», но если мы сейчас не пойдем, то опоздаем на обед.

Шон закатил глаза, а Клементина тем временем отступила назад, словно увидела перед собой приведение. Юноша обернулся, заметил это, однако никак не прокомментировал. С Даниэлем все стало сложнее. Из-за брата Шон не мог спросить Клем о связи, из-за Криса и Чарльза не мог остаться на ярмарке подольше, ведь задерживать всех Шон не хотел, да и это было бы странно. Поджав губы, Шон вновь обернулся посмотреть на Клементину, но та спрятала свои первые эмоции подальше и теперь стояла такая же спокойная и обычная, как до встречи с Шоном. Улыбнувшись и кивнув ему, Клементина сказала, что ей самой давно пора бежать, ведь ее уже заждались. Однако, Шон не поверил ни единому ее слову. Она отмазалась, и, когда Шон с Даниэлем, попрощавшись с ней, ушли обратно к Эриксенам, юноша обернулся и встретился взглядом с Клем, так и не сдвинувшейся с места. Стиснув зубы, Шон понял, какая же это тупая ситуация. Он несколько недель только и мечтал о том, чтобы вновь встретиться с Клем, и теперь, когда он наткнулся на другую, но все-таки Клементину, он просто ушел, упустил свой последний шанс, потому что «в глазах других людей он бы выглядел странно или тупо». Сев в машину, Шон потерял последние остатки хорошего настроения. Он идиот. Самый что ни на есть настоящий и-ди-от.

***

И, возможно, «идиот» так бы и дальше рефлексировал о том, из-за какой незначительной и глупой причины он потерял возможность узнать о Клементине хоть что-нибудь, однако жизнь, вопреки всему, распорядилась иначе. Все произошло слишком быстро. Только Даниэль и Шон вернулись домой, как одному в голову пришла идея проникнуть в закрытую комнату на втором этаже, а другому с дуру выстрелило желание эту мысль поддержать. И все было бы хорошо, если бы в один момент не вернулись Стивен и Клэр. Скандал, ссора, разочарование в глазах бабушки. И пресловутый шкаф, который «давно надо было починить», придавивший деда на первом этаже. Сердце бешеным ритмом колотилось в груди, и, несмотря ни на что, Шон все равно принял тяжелое решение не позволить Даниэлю помогать Стивену магией. Возможно, бабушка и дедушка приютили их, но доверить им секрет Даниэля Шон не мог. И с каждой минутой ситуация становилась только хуже. Полиция. Их отследили по телефонным звонкам, и теперь Шону и Даниэлю оставалось одно – бежать. Собрав необходимые вещи, пока бабушка отвлекала двух офицеров на первом этаже, Шон и Даниэль выскочили на задний двор – испуганные, встревоженные, все на нервах. Недолго думая, Шон схватил Даниэля за руку и быстро повел его через щель в заборе во двор Криса, где тот сидел на качелях. При виде двух братьев мальчик испугался, вскочил и бросился им навстречу. Диасы быстро объяснили произошедшее, и Крис как истинный друг помог им – указал путь, тропинку, через которую братья смогут выбраться из Бивер-Крика, к железнодорожным путям. Прощаться было тяжело, однако Шон и Даниэль преодолели и это. Сбежав в лес, мальчики почувствовали, будто они оторвались, наконец они снова одни, в безопасности. Но это было не так.

– Шон! Постойте! – Услышав знакомый голос позади себя, юноша обернулся и замер. Даниэль остановился вместе с ним. Схватив брата за руку, Даниэль ожидал, что тот что-то скажет или сделает, однако Шон молчал, шокированным взглядом смотря на Клементину, все в той же куртке, с рюкзаком за спиной, бежавшую им навстречу. Девушка тяжело дышала и когда она наконец настигла братьев, то тут же остановилась, согнувшись.

– Что ты делаешь? Как ты нас нашла? – удивленно произнес Шон. Они ведь расстались на ярмарке. Как она могла знать, куда они направились после? Если только проследила. Ну конечно же! Это было бы очень в духе Клем. Несмотря ни на какие препятствия, девушка всегда упорно шла к своей цели, билась о бетонную стену головой и знала, что когда-нибудь любая преграда проломится под ее напором. Однако, дилемма заключалась в том, что это было в духе Клем из параллельного мира, неужели эта такая же? Нахмурившись, Шон смотрел на восстанавливающую дыхание Клем, а потом перевел взгляд на Даниэля. Брат был напуган и тем не менее старался сохранять спокойное выражение лица. Весь пошел в старшего, в Шона.

– Я… – начала Клем и глубоко вздохнула. – Я хочу пойти с вами. Шон, пожалуйста. Я знаю, что я навязываюсь. Вечно. Но сейчас, правда…

Неожиданное предложение сперва удивило Шона, но затем он взял себя в руки:

– Уходи, – холодно оборвал ее он, хотя в глубине души и хотел, чтобы девушка осталась. Это была бы отличная возможность. Та, которую Шон думал, что потерял еще на ярмарке, они бы обсудили все наболевшие вопросы, и тем не менее юноша понимал, что это ошибка. Кем бы ни была Клементина, что бы она ни знала о связи, обо всем, она не должна была их найти, не должна была привязаться. Их преследует полиция, и, если Клементина, даже другая, даже незнакомая ему, свяжется с ними, она ведь завязнет во всей этой неразберихе сама. Шон такой судьбы для нее не хотел. Это неправильно! – Уходи! – чуть громче повторил он, смотря в наполненные тревогой глаза девушки. Клементина поджала губы, а на лице у нее отразилась тень страха, однако слова Клем говорили совсем о другом:

– Нет! Не в этот раз, – покачала головой она и сделала шаг навстречу Шону. – Ты ведь знаешь, нас связывает очень многое, и если ты готов это вот так легко пустить по ветру, то я нет. Тебе нужна причина? Хорошо! Я знаю этот штат как свои пять пальцев, я тут несколько месяцев провела. Но, пожалуйста, – она сбавила тон, – не прогоняй меня вот так. Не после того, что случилось на корабле.

– Корабле? – Даниэль испуганно обернулся к Шону, когда в глазах брата отразился испуг. – О чем она?..

– Ты знаешь про корабль? И Дельту? – проигнорировав слова брата, прошептал Шон и нахмурился. В этот момент сама Клементина опустила взгляд, пытаясь переварить информацию.

– Да, но откуда ты знаешь Дельту, – тихо кивнула она и закусила губу.

Оба замолчали, не зная, что и сказать, а Даниэль тем временем бегал взглядом, переводя его то на неизвестную девушку, то на Шона.

– Может, вы уже объясните, что здесь происходит? – наконец не выдержал он и, отойдя от брата, скрестил руки на груди. – Шон! Кто это?! Какая Дельта, что за корабль?

Шон не ответил и в этот раз. На секунду закрыв глаза, юноша пытался взвесить все за и против, и наконец он принял решение, посмотрев на ожидавшую его Клементину. А потом снова перевел взгляд на младшего брата, тихо заговорив:

– Я тебе все объясню, Даниэль. Но не здесь, – бросил он и, положив руку на плечо мальчика, аккуратно развернул его к себе, а сам сел на корточки. – Мы найдем безопасное место и все обсудим, я обещаю. И ты, Клем. Если ты правда решила и…

– Я решила, – уверенно кивнула Клементина и выпрямила спину. На секунду Шон даже узнал в ней свою Клем, такую же храбрую и готовую к любым опасностям жизни, но сразу же после девушка снова изменилась и стала другой. Улыбнувшись, Клементина опустила левую руку, а другой подхватила ее под локоть, терпеливо ожидая, что Шон скажет ей дальше. Парень в ответ только покачал головой, но спустя мгновение улыбнулся. Несмотря ни на что, это Клем, его новый шанс, новая надежда, о которой он мечтал последние пару недель. И, если все на самом деле так, как он думает, значит Шон свое не упустит. Не в этот раз.

========== Клементина II ==========

– Эй, я люблю тебя, слышишь? – затравленно произнесла Клементина, прожигая взглядом спину впереди идущего Эй-Джея, печально опустившего голову. – Никогда не забывай об этом. Никогда. Что бы потом ни случилось… – натянуто улыбнувшись, Клементина старалась держать себя в руках, и, вопреки тому, что Эй-Джей не ответил ее словам, девушка все равно была рада озвучить главные свои мысли вслух. Это должно было помочь.

Несмотря на адскую боль в рассеченной топором ноге, девушка хотела сохранить боевой настрой. И, хотя получалось у нее не так хорошо, как хотелось бы, Клементина все равно не сдавалась. Воспоминания помогали ей не забыть; не забыть, что сейчас самое важное и ради чего она до сих пор движется только вперед. У Клем еще осталась пара незаконченных дел, которые она во что бы то ни стало обязана была успеть завершить. Она должна довести Эй-Джея до Эриксона, целым и невредимым; она должна убедиться, что другие ребята: Вайолет, Аасим, Омар, Руби, Вилли и даже Тен, с которым они разделились, – все они без исключений вернулись домой и теперь в безопасности. Клементина должна была узнать, увидеть в живую, собственными глазами, что ничего не было сделано зря, что она пожертвовала всем не напрасно. И эти мысли всячески поддерживали Клементину, давали силы двигаться дальше. Однако, Эй-Джей подобные чувства и мотивы не разделял. Продолжая молча идти впереди, мальчик глубоко дышал, пытаясь собраться и подавить горький страх, который холодными тисками сжимал его голову. Как Клем и учила: вдох-выдох, вдох-выдох.

– Эй-Джей…

– Я тоже люблю тебя, Клем, – перебив девушку, неожиданно произнес Эй-Джей, остановился и медленно обернулся, посмотрев той в глаза. Клементина улыбнулась и подошла к ребенку. Оперевшись о топор, как на трость, она попыталась встать как можно ровнее и безболезненнее, хотя получалось не очень. И тем не менее, положив руку Эй-Джею на плечо, Клем, игнорируя жар в ноге, любя потрепала мальчишку и усмехнулась. Все это ради него.

– Я знаю, растяпа. Идем. Осталось немного, – кивнула она и вместе с Эй-Джеем двинулась дальше, а в мыслях крутилось все то же: «Осталось немного» – думала она, и, вопреки тому, что внешне Клементина оставалась непоколебимой, в душе девушка была готова кричать от одной только мысли. Сердце как заведенное быстро стучало в груди, а руки дрожали. «Осталось немного» – повторяла про себя Клем, делая следующий шаг. Прихрамывая, девушка двигалась вперед, но мыслями она осталась далеко позади.

Минерва, мост, стадо ходячих. Удар топором, раскроивший Клем ногу. Прыжок. Эй-Джей с пистолетом и Луис. В последние мгновения жизни на лице вечно веселого парня отражались испуг, тихий ужас и бесконечное чувство боли, отчаяния, которые девушка запечатлела в своей памяти навсегда. Последний короткий взгляд и брызг алой крови от многочисленных укусов ходячих, вгрызавшихся в плоть Луиса, словно та была самым лакомым кусочком на свете. «Ночь скоро закончится» – продолжала напевать под нос Минерва, в то время как в голове Клементины так и крутился один и тот же вопрос: «Но когда оно, это скоро?..».

Осталось немного.

Безнадежность. Сколько Клементина ни боролась с этим чувством, сколько ни пыталась себя убедить, будто все нормально, будто все хорошо, а укус – это лишь один из этапов ее жизни; финал, который, притаившись, все время ожидал ее где-то в конце, – несмотря на все это, Клементина не могла подавить в себе навязчивые мысли о неизбежном, которые с каждой минутой все сильнее давили на сознание обреченной. Девушка понимала, это конец. Конец, который она всю жизнь просто пыталась отсрочить, отложить на потом. Конец, который, вопреки всем ее стараниям, рано или поздно настал бы. «Все. Еще. Не укушена» – твердо шипела Клем в детстве, уверенная в себе, в своих силах и возможностях. Ли был неосторожен, поэтому его укусили, печально вспоминала Клем собственные слова, а после смеялась. Кто бы мог подумать, что она сама, «вечная Клементина», которая пережила всех, кого только можно, по собственной неосторожности, в которой упрекала в свое время Ли, просто оступиться?.. Поскользнется, пока будет карабкаться по камням, и упадет прямо в цепкие лапы ходячего, которому лишь бы дай с остервенением впиться в человеческое мясо. А тут еще такой экземпляр. «Выживающая со стажем». Восемь лет. Целых восемь лет Клементина боролась со смертью, с голодом, холодом, сражалась с живыми и мертвыми, чтобы в итоге просто поскользнуться, неустойчиво зацепиться за выступ и дернуться вниз. Это так глупо, так нелепо и неправильно звучало, что Клементине самой было очень смешно.

И ведь главное, а какой в том был смысл? Зачем она столько убегала от смерти? Зачем столько пряталась, столько боролась? Так бессмысленно. Так безнадежно. Все это. Не только укус. Вся ее жизнь лишилась всякого смысла за какие-то пару минут, пока Клементина лежала на земле, любуясь звездным небом над головой, и боялась посмотреть вниз, увидеть укус собственными глазами и осознать, что войне, которую она вела с малых лет, пришел преждевременный конец. Она проиграла – и теперь это точно.

С каждым шагом идти становилось все тяжелее. Голова гудела, а картинка перед глазами начала плыть. Упорно убеждая себя, что это от вируса, от боли, Клементина не хотела признавать, что она просто-напросто плачет. Молча идет за Эй-Джеем, все с той же улыбкой на губах, а сама еле сдерживает слезы, лишь бы не показывать свою слабость. Клементина всю жизнь строила из себя «профессионала», столько времени потратила, обучая других, столько сил, и все это просто рассыпалось, исчезло в какое-то мгновение ока, оставив девушку беззащитной. Всю жизнь люди вокруг нее говорили: «Клементина никогда не допускает ошибок. Клементина всегда знает, что делать» – и всю жизнь они ошибались. А ведь правда. Все эти пустые слова на самом деле не представляют из себя ничего, кроме сладкой лжи, в которую девушка сама отчего-то уверовала. Она – такой же ничем не примечательный человек, как и другие, с одним лишь отличием: протянула в этом мире чуть дольше. Достижение на века, вот уж верно.

А главное Эй-Джей. Клементина по собственному опыту помнила, что такое потерять человека, который потратил всю жизнь, защищая тебя, который был рядом всегда, несмотря ни на какие риски и трудности. Клементина помнила этот болезненный блеск в глазах Ли, чувствовала дрожь и видела, как он падал, не в силах вынудить свое тело сделать хоть один лишний шаг дальше. Она слышала его голос – тихий, переломившийся, грубый. Он умирал, а она смотрела на это и никак не могла помочь. Ли столько для нее сделал, столько вложил, чтобы она жила дальше; он отдал свою жизнь ради нее, и после такого Клем в качестве благодарности, единственное, что могла сделать, – это прекратить его страдания, совершив убийство, хоть и из милосердия. После Клементину постоянно мучили кошмары, и теперь через то же самое должен был пройти Эй-Джей. И все это из-за нее, из-за ее слабости, глупости, неосторожности. Она во всем виновата сама, и теперь девушка видела это особенно ясно.

«Всю жизнь Клементина ненавидела причинять людям лишнюю боль»… и всю жизнь только этим и занималась. Всякий раз, когда девушка встречала нового человека, она заранее знала, была уверена, что ему теперь осталось недолго. Из-за нее. Ли, Карли, Дак, Кенни и Катя. Омид, Криста, Люк, Сара и Бонни. Хавьер, Гейб, Кейт, Мариана, Луис, Джеймс и еще много-много других людей, которым Клементина сломала жизни, просто потому что появилась на горизонте. И теперь среди них Эй-Джей. Столько времени Клементина потратила на то, чтобы мальчик не знал о боли, которая приходит с потерей близкого человека, и в итоге именно Эй-Джей теперь идет рядом с ней, в никуда, считая минуты, оставшиеся до конца. И во всем этом виновата она сама.

Шон.

И, кроме всего прочего, еще Шон…

Сколько бы девушка ни пыталась закрыться от него, сколько ни пыталась спрятаться от мыслей, отчаянно лезущих в голову, она все равно раз за разом видела парня перед глазами, его яркий, наполненный злобой и разочарованием взгляд, его яростно стиснутые зубы и кинжал, который парень со всей силой пытался вдавить в ее горло. Девушка до сих пор чувствовала, как горела рука, а пропитавшаяся кровью тряпка, которую Клементина использовала, чтобы перевязать рану, никак не давала забыть. Впервые девушке стало страшно не от других, внешних, навязанных факторов, впервые она испугалась самой себя. Клементина вспоминала, как замахивалась ножом и мазала, намеренно, хотя знала, что могла задеть парня в плечо, в руку; она столько раз получала возможность причинить ему боль, приблизить себя к легкой победе, и все равно мазала. Специально. Возможно, на что-то надеялась. Клементина сама не понимала, что это было, что на нее нашло. Она видела перед собой Шона, парня, которому доверилась, которому призналась во взаимности. И за это получила такой нож в спину, он подставил ее. Чуть не убил.

«Нет, это не он» – рассмеялась себе Клементина. Эти слова, которые словно впечатались в ее память, теперь вызывали только смешок. Она так долго убеждала себя, будто человек, очередной труп за ее спиной, – это не Шон, что сама на секунду поверила в придуманную ей же самой чушь. И теперь, понимая, как ошибалась, Клементина только горько качала головой, вспоминая, что случилось на корабле дальше.

Вайолет их предала. Когда Эй-Джей, Аасим и Омар последовали вместе с ней к выходу, Вайолет предала всех и специально загнала «друзей» в угол, в угоду Минерве, Лилли и Дельте, которые «лучше знают, что делать», которым «лучше никогда не перечить», которым «следует подчиниться». Луис и Клементина нагнали своих слишком поздно. Эй-Джея уже увели на палубу «поговорить», а остальных снова пытались запереть в клетки. К счастью, Луис и Клем помешали. Освободив друзей, парень и девушка разделились. Клементина побежала за Эй-Джеем, а Луис вместе с остальными, оставив Вайолет позади, вернулся к первоначальному плану сбежать. И им почти удалось, когда Клементине повезло в разы меньше. Поднявшись на палубу, девушка нашла Эй-Джея, но вместе с ним Лилли, еще одну рейдершу и захваченных в плен Джеймса и Тена, а кроме них множество вопросов, пришедших к девушке после взрыва. Она отключилась. Бойлер взорвался, а всех, кто находился на палубе, отбросило ударной волной. Клементине не повезло впечататься в металлическую стену. Но это не главное. Перед тем, как потерять сознание, девушка вспомнила, что сейчас ей выпадет шанс, хоть и в ущерб себе, но увидеть, что все-таки стало с Шоном и Даниэлем из ее снов. Однако, видения не пришли, Шон и Даниэль исчезли, словно их никогда и не было в ее жизни. И тогда Клем поняла, что на самом деле произошло.

Она убила его. Собственными руками отрезала себе всякий путь назад. В одно движение уничтожила все, что они строили месяцами. И ведь для этого ей потребовалась всего секунда. Девушка даже не поняла, когда успела взять нож, когда замахнулась и когда вместе с рейдером, безымянным врагом, который носил маску ее возлюбленного, она убила и настоящего Шона. Его больше нет. И теперь, медленно шагая вперед, Клементина прокручивала в голове всего одну мысль: за ночь она потеряла все, что заставляло ее двигаться, жить дальше.

«Ночь скоро закончится» – все так же напевал в голове мелодичный голос Минервы, и Клементина лишь соглашалась: «Поскорее бы».

Однако, несмотря на отчаяние, несмотря на острое желание побыстрее закончить все это, Клементина упорно двигалась дальше. За всю жизнь девушка допустила столько ошибок, что сейчас, когда терять уже нечего, настало ее время попробовать исправить хоть парочку. Она вернет Эй-Джея домой, избавит его от болезненного прощания с ней и уйдет, как Луис, как Джеймс, как все остальные, как Ли. Исчезнет так же, как исчез Шон. Клем с этим смирилась, она приняла свою участь и была к ней готова.

И таким образом Клементина сдалась и теперь молча шла, опираясь на неизменный топор, прожигая спину впереди шагающего Эй-Джея, который больше не опускал головы. Возможно, Клементина сдалась, но он нет. И не сдастся. А если девушка думает, что так легко сможет избавиться от него, от этой жестокой, но любимой реальности, то она глубоко заблуждается. Да, Эй-Джей нарушит одно из правил, предаст ее главную просьбу, но уроки Клементины не ограничивались лишь этим. Она всегда учила его сражаться за свою семью, за нее, и, если для этого Эй-Джею придется нарушить сотню других заветов и обещаний, он их нарушит. Но вернет свою маму домой.