Текст книги "Мистер Х. Начало (СИ)"
Автор книги: Баса
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
– Мне было просто любопытно. Обычная встреча подростков. Я же не знала, чем вы здесь занимаетесь...
Объяснения были резко прерваны, словно разговор ему надоел:
– Надеюсь, больше не встретимся, иначе...мне хочется тебя убрать. Стереть...уничтожить...забыть, – он странно подбирал опасные выражения-угрозы, но их объединяло одно – рядом с ним меня быть не должно. – Ты пробуждаешь очень плохие воспоминания, а я этого не хочу... – и после загадочной фразы ладони перестали давить на дверь.
Я, не глядя назад и не раздумывая, обрадованная подаренной свободой убежала из ужасного дома для богатеньких мальчиков.
Странный парень и угроза остались в памяти.
Глава 9
Полетели дни, месяцы. Наступил новый учебный год. Я подала документы в центр подготовки в международный университет по окончании которого лишь тридцать счастливчиков получат желанное место.
Но для начала необходимо пройти отбор в центр подготовки. Целый месяц тестов, осмотров и после тщательного отбора выбрали лишь сотню из всех претендентов. Ииии...
Не принята!
Стояла с листком – официальным отказом и руки дрожали, пока читала, слезы закрыли обзор на лист, соленная капля плюхнулась на чернила: «Екатерина Роман – не принята!». В голос зарыдала, листок смяла и приложила к лицу. Я была уверена в стопроцентной удаче. Столько старалась, столько сил вложила и так хотела быть с Сашей! А он, как наступил учебный год в университете перестал писать. Не отвечал на смс. Исчез!
Столь желанная цель, которой задалась – не исполнилась. Чувствовала себя неудачницей.
Я половину утра сидела на корточках возле двухэтажного учебного заведения, спиной опираясь о красный кирпич здания. Рядом толстая стеклянная входная дверь то и дело открывалась и закрывалась, выпуская, когда радостных ребят, попавших в сотню везунчиков, а иногда заплаканных, как и я. Ноги затекли от долгого сидения, но я окаменело продолжала сидеть на корточках, пока дверь в очередной раз не открылась, и не явила двух организаторов – молодую женщину в бордовом брючном костюме с мышиными волосами, собранными в пучок, и взрослого мужчину с бородой в очках. Те, которые отбирали абитуриентов.
Я поднялась с корточек, от резкого действия ноги налились кровью. С трудом удалось выстоять, а не упасть обратно. Пальцем указала им в спины и пригрозила:
– Вы меня обязаны взять!
Мужчина и женщины на крик обернулись, недоуменно переглянулись, но решили не обращать внимания на странную девушку.
Следующие три месяца я одолевала двух организаторов. Караулила их после работы, преследовала до машин. Шла шаг в шаг и напоминала, что они обязаны меня взять. Очень многого лишались в жизни. Отличной, добросовестной студентки!
Передо мной захлопывали двери машин и спокойно уезжали, обдавая запахом бензина и дыма из выхлопной трубы.
Я караулила организаторов по ночам возле домов (в те дни, когда удавалось тайком сбежать из собственного). Однажды ночью пошел дождь, а я настырно продолжала сидеть на деревянной лавке, ногтями царапая дерево. Волосы за несколько секунд намокли, ветер подул на шею. Стало зябко. Люди пробегали мимо, стараясь спрятаться в укрытии, а я сидела, слушая дождь, и, глядя, как капли резвятся на прозрачной глади луж. Шмыгала носом от холода, но не уходила.
Мужчина – организатор в ту ночь сжалился. Вышел на улицу за забор, раскрыл красный, большой зонт и передал в руки. Рядом на лавочку поставил кружку горячего кофе и заговорил:
– Это от жены. Вот уже три недели она является вашей ярой фанаткой. Очень сильно ругается на меня.
– Но вы меня не возьмете, потому что нет мест... – обидчиво процитировала фразу, которую организаторы говорили изо дня в день. Мужчина кивнул и развел ладони в стороны и выдохнул сожалеюще:
– К сожалению, свободных мест нет.
***
Прошло еще три месяца, а дело не сдвинулось с мертвой точки, организаторы отказывались принимать.
В Новогодние каникулы женской частью нашей семьи гуляли по магазину. Я в унылом состоянии, морального внутреннего заряда не хватало для дальнейшего существования. Саша, как началась учеба, пропал и не отвечал на смс и звонки. Я изнывала от незнания и часто думала о парне, где он, с кем, как.
И вероятно у меня начались галлюцинации от переживаний. Возле бутика с нижним бельем увидела Сашу, не решающимся войти внутрь помещения. Похожим образом парни часто стоят возле входа и держат дамские сумочки, когда подружки примеряют бюстгальтеры.
Я отстала от сестры и мамы. Сделала пару шагов по направлению к Саше, если это он? Парень выглядел иначе, как звезда с обложки модного журнала: волосы чуть короче, уложены на одну сторону; пиджак, серый приталенный, с рукавами по локоть; черная рубашка; джинсы не рванные и протертые, как прежде, а стильные, зауженные книзу.
Я оказалась права – чуть приодеть и Саша словно идол, кумир миллионов, затмевает красотой обычный простой народ. Гости магазина, особенно молоденькие девочки тайком подсматривали за ним, как и я, опасавшаяся подойти и получить ответы на вопросы. Или еще больше откровений.
Саша нетерпеливо время от времени изучал циферблат часов, посторонних не замечал, пока из отдела нижнего белья не вышла девушка, подтвердив ужасную догадку. Невооруженным взглядом видно ее породу – светловолосая, длинная и худая в серой шубе, в красном шерстяном платье. Словно царица, имея на то исключительное право, прикоснулась к мужскому плечу и улыбнулась. И Саша ответил теми же эмоциями, какими прежде мне.
Девушка смущенно захихикала, убрав локон за ухо, и раскрыла пакет с маркой известного бутика, демонстрируя купленные вещи.
– Саша... – хрипло позвала. Я Не вынесла роли безмолвной статуи. Треснул камень молчания от вида смущенной девушки и пары в целом.
Позвать я позвала друга, но спросить уже нечего. Спросить – почему перестал отвечать на смс? Рассказать, что я поступаю в тот же университет, лишь бы быть с ним. Что распланировала дальнейшую жизнь, исходя из его желаний? Следуя за ним на другую сторону мира?
Я думала он любил...
И кроме горечи и кислоты, подкатившей ко рту, я ничего не чувствовала. Нет слез или боли разбитого сердца, только горькое разочарование человеком, которому доверилась. Будь пистолет, не задумываясь, взяла бы и одному, и второму пустила пулю в висок. Я, наверное, из разряда тихих маньяков. Не трогать – молчу, ударят – убью.
Глаза Саши за секунду нашли мои, от узнавания округлились, а потом обратно сузились. Будто парень взял себя в руки, вновь стал непоколебимым красавчиком с обложки, а не привычным Сашей. Посмотрел себе под ноги.
– Поговорим? – предложила равнодушно, пытаясь поймать ответ в глазах Саши.
Имей совесть. Честно скажи, что и как.
Но в разговор вмешалась третья:
– Ты кто, оборванка? – наращенные длинные красные ногти девушки сжали локоть Саши, думаю вызвали неприятные ощущения, но парень не возражал против тесного контакта.
Я конечно, одета не столь шикарно, но оборванкой меня мог обозвать разве что слепец.
– Я хочу с ним поговорить...наедине, – пояснила ей, а потом обратилась вновь к бывшему бедняку. – Саш?
Но он не отозвался, будто глухой, не слышал, не видел и молчал. Выключился.
Четыре месяца ни смс, ни звонка. Я отправляла смс, но без ответа.
– Он не будет с тобой разговаривать! – девушка надменно хмыкнула. Волосы белые по плечи, нос упрямо вздернут, губы красивые полные, на грани естественности. Женщина дорогая, виден статус не замыленным глазом и думаю гораздо выше по положению.
В последний раз пренебрежительно окинула меня взглядом от носков сапог – вверх– по черному теплому свитеру и темной косе, перекинутой на одно плечо. Повела бровью, оценивая мои физические данные, но видно не нашла ничего особенного по сравнению с собой, и потянула Сашу по коридору на выход, оставляя меня в одиночестве.
Ни слова от Саши, больше ни взгляда. Пустота. Будто незнакомцы, никто друг для друга.
Этот человек писал о любви? Этот человек выпрашивал мою ласку, словно дар – предел мечтаний. Это Саша? Или я была под гипнозом.
– Почему он не станет разговаривать? – выкрикнула, уже глядя вслед уходящим. Пара остановилась резко, но не удостоила вновь вниманием. Девушка повернула голову влево, обращаясь к Саше и раздраженно спросила:
– Саш, что это за прилипала? Кто она тебе?
Бедняк ответно развернул лицо в ее сторону и ответил ей.
Ей. Не мне. Мне ни слова не сказал, будто я отныне не существовала. Слепое пятно, не видное ему.
– Никто. Она – никто!
Болтая между собой, пара направлялась по коридору в сторону выхода, оставляя меня одну. А слово никто... никто...никто... звучало барабаном в груди. Больно и громко. В ушах заболело от громкости слова "никто".
Еще некоторое время я постояла, а потом с неизвестной целью пошла за ними. Мало управляя собственным телом, вышла из магазина в морозный январский день без верхней одежды в одном свитере, оглядела толпу, выискивая знакомое лицо.
Я не могла понять, чем не устроила? Лицо, тело, деньги? Что не так было, черт возьми? Я ему доверилась. Помогала, защищала, смешила, успокаивала. Всё делала, утешая парня.
Увидев знакомые спины, поспешила за ними вдоль парковки, не ощущая морозной свежести дня или снежинок, залепляющих глаза и нос. Зато приятный холод ветра смягчал жжение на глазах.
Парочка залезла в шикарную, красную машину спортивной модели, низкую, изящную. Я перевела взгляд на значок автомобиля и не вериал некоторое время. Под рев двигателя, привлекающего внимание общественности, пара оставила меня в парах бензина. Нюхать выхлопы.
Бугатти. Это не обычная машина и даже не золотая, а платиновая, ориентируясь на цены. Официально признанная самая дорогая машина в мире. Мой дом стоил меньше, а ЭТО у соплячки в пользовании с личным шофером.
Былые вопросы отпали. Ответы отчетливо всплыли. Альфонс. Грязный бедняк, поластившийся на деньги, поэтому я для него теперь – никто. Отработанный материал.
О, боже, с какой же горечью я вспомнила слова Джокера. С какой отравой, разъедающей спокойствие и контроль, поняла обидные слова про папика. И его странную обиду на весь мир.
Действительно зачем нужен сам человек, не столь важны качества, внешность, отношение к другим, если все, что остальным надо – это деньги. И даже добрый Саша оказался Альфонсом, повелся на никчемные бумажки. А меня просто поимел и в прямом, и в переносном смысле.
Не чувствуя пальцев от холода, мелко подрагивая, обняла себя за плечи и протерла озябшее тело. Пошла обратно к магазину, хотя бы для того, чтобы забрать куртку.
По дороге окликнул девичий голос.
– Екатерина! Катерина! ЭЙ! – кто-то кричал, но я не думала, что адресовано мне, мало ли Кать на улице. И к тому же разговаривать не хотелось.
А оказалась Надюха – та подруга Саши, которая привела к нему в кроватку. При виде нее еще сильнее заныла пульсирующая от боли гордость, раздробленная, побитая и выброшенная. Склею ли я когда-нибудь ее, чтобы поверить еще хоть одному парню. Глубоко сомневаюсь.
– Что тебе надо? – не дружелюбно спросила.
– Чего такая злая-то? – она игриво ущипнула за локоть. – И почему без верхней одежды? Тебя выбросили на улицу?
Надя засмеялась над шуткой, а потом поняла, что попала в цель и прекратила надсадно ржать. Приноровившись к моему шагу, она продолжала без умолку болтать о своей тетке, работающей в кафе магазина и к которой пришла на обед. Раз уж мы встретились, пригласила поесть в компании, но обед за мой счет. От меня денег не убудет, а ей еще добираться на общественном транспорте до бедного района.
Я равнодушно кивнула на предложение пообедать, от глупой болтовни легче. Девчонка трещала, пыталась развеселить, а я смотрела вроде на ее два длинных хвостах, достигавших спереди живота, а вроде и мимо на толпу людей. Сколько же среди них таких же продажных? Лжецов? Лицемеров?
Обед провели спокойно, пили теплый чай до тех пор, пока Надюха не подняла руку, как делают на уроках, и помахала кому-то за моей спиной:
– Привет, Джокер! – крикнула и весело улыбнулась парню, словно доброму другу. – Посидишь с нами?
Я вся подобралась, подтянулась, лопатки вжала, плечи выпрямила, ощущая странные колючие иголки от мужского взгляда. Может у меня мнительность повышена и вряд ли парень смотрел на мою спину и уж тем более вряд ли узнал вид сзади.
Меньше всего хотелось его видеть. Он обещал до выпускного встретиться со мной, хорошо, что не выполнил угрозу. Нам не о чем разговаривать. Он с другой планеты. Я с земли, он с марса. Разговариваем на разных языках и живем по разным законам. Он тот кто создает правила, а за их неисполнение карает, срезая лица с виновников. Это не приемлемо и зверски! Это варвар!
Шли напряженные секунды, пока Надя продолжала заманивать и подбадривать парня:
– Ну давай! – состроила умилительное, просительное личико, нахмурив по-детски бровки домиком. Не понятно, что показывал Джокер, потому что голоса не слышно.
Надя разочарованно перестала смотреть за мою спину и перекрикиваться, а я вздохнула с облегчением.
– Вы друзья с Джокером?
Было любопытно узнать о нем немного больше.
– Не то, чтобы друзья... но по крайней мере со мной общается. Мы в детстве жили по соседству на берегу реки. У него – одна мама, у меня – папа рыбак, который вместо еды постоянно пил водку, зато помогал маме Джокера, ну дверь починить или приносил наловленную рыбу. А Джокер хоть и молчун, но я всё равно в детстве до потери сознания была в него влюблена! – она мечтательно соединила две ладони и прижала к щеке, захлопав ресницами, изображая влюбленную глупышку.
Потом продолжила монолог:
– Джокер всегда ходил в капюшонах, потому что мальчишки по соседству обзывали дефектным уродом. А, по-моему, он был красавчик! В принципе хорошо, что он ни с кем не общался, а то бы я этим курвам волосенки повыдергивала! – Надя опять о чем-то задумалась, рассматривая прохожих и окунаясь в воспоминания из детства.
– Вот это тебя прорвало! Джокер – твоя слабость! – заметила я пока собеседница замолкла и дала возможность сказать. Надюха свела тонкие брови в одну линию и, перегнувшись через стол, попыталась меня ущипнуть за нос, но я вовремя отклонилась на стуле и улыбнулась.
Рассказ про Джокера позволил отвлечься от Саши, но сейчас вновь вспомнила. Нет. Внутри не было осколков разбитого сердца. Сердце цело. Билось ровно под ребрами, немного больно сжималось от воспоминаний. Саше я доверяла и это единственный близкий парень с детства. Как оказалось, он – фальшивка. Ржавая сторона монеты. С одной стороны – красивый, а в душе уродлив.
***
С того дня я перестала допекать организаторов школы подготовки и озадачилась, куда поступать теперь. Но не иначе, как магия или черная сила, или джин из бутылки исполнил прошлое заветное желание. Организаторы сами нашли мои контактные данные и сообщили, что мне выбили дополнительное место и я могу попробовать поступить. Всё зависит в дальнейшем от стараний и заключительного тестирования через полтора года.
Единственное, "но" – я могла поступить на специальность "языки", но только с группой бедняков, а там пройти еще тяжелее.
Это не сильно пугало, в конце концов, я изначально из бедной прослойки. Только оставалось решить для себя – поступать туда или нет без Саши. Но ведь я столько сил потратила для поступления и к тому же, диплом по окончании одинаков, как для бедных, так и для богатых студентов. И языки – это мое. Возможно повезет попасть на работу в посольство.
Поэтому согласилась.
Полтора года до потери сознания сидела за рабочим столом, рядом с компьютером, обложившись тетрадями-записями, просматривая информацию на компьютере с кружкой неизменного кофе, чтобы не засыпать. Остервенело, прогоняя сон и моргая, изо дня в день, как ополоумевшая училась и училась.
Фотография с Александром кнопкой приколота к полкам с учебниками прямо напротив лица, чтобы, когда силы будут покидать – поднимать взгляд и продолжать бороться со сном и накопленной усталостью.
А веки вечно жгло кровавыми слезами от разбитых розовых очков, осколками впившихся в глаза.
Казалось, каждый день прожитой жизни становится чернее и чернее. Всё черное вокруг и меня затянуло в эту вязкую субстанцию. Задыхаюсь, пытаюсь выбраться, а она затягивает глубже.
***
За день до отправки в университет пришла домой ближе к полуночи, а на лестнице встретила...
Отец, вцепившись в колье матери, орал диким голосом:
– Шлюха!
Мать чуть пьяным голосом что-то невразумительное отвечала, а сестра стояла между ними, с трудом сохраняла равновесие между парой на ступеньках. Того и гляди покачнутся и упадут. Я наперерез, вклинилась между Мариной и отцом, схватила его за лацканы пиджака. Подставила свое лицо, чтобы видел дочь, а не мать, чтобы перестал тянуть колье и душить.
Марина оттягивала отца за руку, я – за одежду и пытались перекричать родителей. Достучаться сквозь алкогольное опьянение до отца и матери.
Колье треснуло, оцарапало кровавым стежком шею матери. Та смогла отойти, Марина бросилась ее утешать. А я держала отца за грудь и блокировала возможность пройти. Не тронет дочерей. Не тронет. Да и на мать никогда не поднимал руки. Покричать мог. Сегодня единственный раз вцепился в украшение.
– Да разведитесь вы уже! Разведитесь! – выкрикнула, дергая отца за края пиджака, а потом, глядя на мать в горе, усевшуюся на пол. – Достали! Разведитесь, прошу вас! Не мучайтесь!
Это крик души. Единственный крик души напоследок перед отправкой в университет.
***
Я такого единения никогда не чувствовала. Пока отец с матерью заснули наверху мы с сестрой вышли на порожки перед домом. Развалились уставшие и изможденные нервами на ступенях, руки до сих пор подрагивали от пережитых эмоций. Взяли у отца из бара дорогущий коньяк и налили себе. Некоторое время без комментариев рассматривали забор и дорогу перед домой.
Всегда переживали за родителей. Те забудут на следующий день о ссоре, а мы с Маринкой – нет.
– Ты это...уж поднажми. Сделай так, чтобы родители развелись, пока меня не будет. Больше они не обязаны изображать милое семейство, – попросила я.
Я запомнила этот момент, пожалуй, самый близкий между двумя сестрами. Марина обняла за плечо и прижала к своей руке, протёрла мои оголенные плечи, согревая. Догадалась, что холодно, хоть я и не показывала. Поцеловала в висок. Никогда бы не подумала, что сестра способна на такой милый жест.
Вынув телефон, я решила запечатлеть момент.
– Давай наше лучшее селфи! – мы соединили насмешливо бокалы с коньяком, чокаясь, наклонили головы. Наши волосы смешались, переплелись бело-черными нитями. Улыбнулись экрану телефона. Тогда же вспышка ослепила глаза.
Уже дома, ложась спать, я просмотрела фотографию – сверкающая молния от фотовспышки разделила наши головы между собой. Яркая белая линия, словно ножом отрезала друг от друга.
***
На подготовке к университету рядом с бедными я приобрела новых подруг, они оказались рядом в странную минуту, когда было до отвращения тошно.
В день отлета со мной была Мэри (в простонародье Маша) – волосы цвета меди, веснушки, невысокая, худая. Семьи нет, живет, как может. Анорексичка. Будучи косвенной виной ее маниакальной жажды похудеть, на занятиях по подготовке в университет после каждого обеда сопровождала подругу в туалет и держала ей волосы, пока ее рвало после небольшой порции еды.
Александра – два метра роста, блондинка, худая, стройная, детдомовская, три года назад порвала крестовидную связку и накрылся ее титул мастер спорта. Отныне посвятить жизнь бегу Саша не могла.
Виктория – наша хохотушка. Мечта всей жизни – встретить принца на белом коне. Удивительно, но живя в грязи и нищете девушка не потеряла улыбку. Искренне верит в сказку про золушку и принца.
И я – с мордой под кирпич, потому что очередной мужчина сделал комплимент и предложил сесть на соседние кресла в самолете. Одного злобного оскала было достаточно, чтобы мужчина испарился. В последнее время на слово «красивая» я встаю на дыбы и готова ногами пинаться. Они говорят «красивая», а мысленно уже во всех позах и в каждом углу.
Мужчинам нельзя верить. Они – лжецы. Что Саша, что сынок шейха, что варвар – Джокер.
Я захотела изменить что-то в себе, повзрослеть, отучиться в университете на языках и в будущем получить работу в посольстве. Оставить позади распри между бедными и богатыми, я хотела похоронить прошлое, связанное с Сашей. Не видеть проблем между отцом и матерью, которые не желали разводиться по одной простой причине – дележка нажитого имущества. Как партнеры они существовали, а как муж и жена давно нет. У каждого есть любовники. И смотреть на фарс, именуемый семья, больше не хотелось.
Но лучше бы в тот день мне кто-нибудь сломал ноги, и я бы никогда не доползла до взлетной полосы самолета, не села в него и не перелетела на другую часть света. Лучше бы кто-нибудь изуродовал лицо и тело, возможно была бы счастливее.
Глава 10
Настоящее время. POV Джокер
Как и всегда остров, расположенный недалеко от основных северных земель, с высоты из иллюминатора казался серым диском, разделенным множеством синих полос – дорог и покрытый зеленым "мхом" – растительностью с одной половины.
На посадочной полосе встретила знойная жара и редкие порывы теплого ветра. Привычно при выходе из аэропорта ждала черная тонированная машина с эмблемой «МУ» международного университета, которая отвозила студентов, прилетавших со всех концов земли в студенческий городок. Сам университет находился в центре острова, охраняемый железным забором. Я всегда молчаливо сравнивал университет с зоопарком, мы также сидим целый год в клетках, закрытые от основного мира. Нас кормят, поят и обучают. Правила внутри зоопарка устанавливают сами студенты, охранники побаиваются нарушать схему существования шести тысяч богатых студентов на закрытой территории. Тем более порой не знаешь на сына или дочь какого политика нарвался или наказал.
А еще остров можно назвать своеобразной тюрьмой для студентов, потому что кроме учебы вряд ли там возможно заняться чем-то интересным.
В международный университет я прилетел четвертый год подряд, кроме скуки, пожалуй, более ничего не испытывал. Сложно поразить, когда прожил несколько жизней, побывал на разных сторонах и хлебнул дерьма столько, что хватит не одному мне, а еще парочке "везунчиков". Испробовав коктейль самого ужасного оттенка, даже в спокойное время всё в округе чудилось серым. Скучно, однообразно, даже местные правила в тюрьме университета не впечатляли. Очень редко в жизни появлялись яркие цвета.
Заняв место на переднем сидении рядом с шофером в униформе, мысленно пожалел беднягу в черных вещах. От жары на острове не спасал даже кондиционер, работавший на полную мощь.
Я оглядел себя: за время перелета белая рубаха по локти и белые брюки местами смялись. Светлый цвет одежды оттенял смуглую кожу, покрытую бронзовым загаром после целого лета под гнетом своего старика. Я был рад свалить от него подальше. Пусть и больной, но мне его не очень-то жаль. Он – вечное напоминание о плохой жизни.
На задние места в машине присели три девушки, отвлекая меня от воспоминаний, хохоча, бесперебойно болтая и вдохновенно рассказывая друг другу, как провели время. Хвалясь новым сумочками, супермодным маникюром со стразами и заработанными деньгами или отловленным новым любовником. Насколько помню одна из них актриса. Мы с шофером долго слушали болтовню.
Через некоторое время, опустив окно положил локоть на дверцу и закурил, отвлекаясь от обстановки курятника. Наслаждаясь ощущением порывов ветра, обжигающих лицо.
Уверенное массирующее прикосновение к левому плечу вызвало мой усталый выдох и желание чужую руку отрезать по запястье. Затем почувствовал прикосновение девичьих пальцев к жиле-вене на шее с легким эротическим намеком, а потом услышал шепот:
– Эй, красавчик, не мог бы закрыть окошко? У меня прическа портится от ветра...
– Мог бы, – выдохнул белое облако дыма в открытое окно и стрельнул бычком на дорогу. Затем вытащил из кармана одну вещицу, напоминающую толстую ручку. Поднял предмет, направляя в крышу машины. Нажал на едва заметную кнопку на белой «ручке», раздался щелк и сверкнуло лезвие тонкого острого ножа.
– Мог бы, да не хочу. А еще мог бы отрезать твои пальчики, больно они наглые! – развернул лицо в бок, глядя сначала актрисе в глаза, а затем указав на ее лапу, которая посмела, не спрашивая на то разрешения прикоснуться к плечу. Дева откинулась на спинку сидения и замолчала, прикрыв розовые пухлые губы, обколотые ботоксом.
Молчаливые женщины – золото.
Жена-женщина создана для того, чтобы быть хранительницей очага и опорой мужчине. Говорит после мужчины, прикасаться к нему без его согласия запрещено.
Проходные женщины – это уровень кисок, милых пушистых, тупых созданий, с длинными коготками. Разговаривать с ними не имеет смысла, слишком тупы и поверхностны. Существуют только для дела.
Одну в своей жизни я считал женщиной с большой буквы – это мать. И еще две, которые встретил за двадцать три года, они чуть выше уровня тупых кисок, но не представляю лучше это для них или нет?
На протяжении оставшегося недолгого пути до университета в машине звучала относительная тишина, шофер изредка бросал настороженные взгляды, испуганный наличием у пассажира колюще-режущего предмета после полета в самолете! Три курицы позади, наконец, после узнавания решили сохранить мой мозг в первозданном виде, а не угнетенном розовой ахинеей.
Машина припарковалась перед черными шпилями забора, которые при большом желании не перепрыгнешь и не перелезешь или попадешь под высокое напряжение. Входу на территорию препятствует будка с охранником.
Международный университет – действительно тюрьма, в которой существует особые правила проживания. Это отдельный мир внутри северной страны – целый остров, спрятанный в буйной растительности и наполненный ароматом океана.
Неискушенному человеку не стоит совать нос в этот мир денег, вседозволенности, где правит толпа. Где хищники повсюду, сворой набегут и прижмут к стене полудохлую добычу. Разорвут и обглодают и совесть не замучает.
Многоэтажные общежития из темно-синего стекла. Учебные корпуса из белого камня, несколько кафе с разной тематикой, библиотеки. Много уединенные скверов для отдыха в тени размашистых деревьев. А есть несколько закрытых мест отдыха, проход в которые требует наличие – печати-герба. Не все допущены к святая святых.
Самое центральное и наиболее популярное место отдыха – терраса, с белыми диванами и креслами, со столами для игры по вечерам в покер или для просмотра развлекательных игр – футболка, бокса. Огромные белые колонны держат свод над головами отдыхающих защищая от возможной непогоды. Всего две стены на террасе, на одной – крупными буквами выведено "Бонифаций", из второй – дверь, которая вела в темный огромный подвал под землей. Место особенных развлечений, куда допущены около сотни из тысяч студентов.
А под землей сначала проходишь узкий коридор-змею, почти на ощупь открываешь штору и оказываешься в прохладном мрачном раю. Стены и пол обиты бордовой тканью. В центре один огромный бильярдный стол, освещаемый сверху округлыми приплюснутыми белыми лампами.
Звук сталкиваемых шаров сопровождал мое появление. Белый цвет одежды должен был привлечь общественное внимание, но тем не менее на вошедшего гостя обитатели не обратили внимания, как в прочем, и я на них. Причины могут быть разные. Может за человек не считали, конечно, я склонен к другому мнению – здесь каждый занимался своими делами.
Подвал чем-то напоминал ромашку – обыкновенный цветок. В центре – сердцевина бильярд, а от него комнаты-лепестки.
Со стороны одного из лепестков помещения забились конвульсивные звуки бас-гитары. Затем по ушам жестко резанул хриплый, противный голос нашего певца:
«Любовь приходит и уходит,
Такое свойство у нее
Бояться этого не стоит.»
Голос противный, хрипой, и низкий. Странные вкусы у молодежи, но Ден со своей группой «Утырки» с прошлого года – лидеры интернет продаж. С тех пор стало очевидно – чем хуже поешь и хуже выглядишь, тем ты круче. У Дена одна прядь малиновых волос заброшена на правую сторону лица и скрывала часть глаза. Тело убито татуировками. Я не против татуировок, но у него кроме лица все тело исколото, даже член. Лично я не удостоверялся в правдивости слов, но тот не один раз пытался показать. Я, конечно, не против сексуальных меньшинств, когда те непосредственно не касались меня, и в особенности не затрагивали мой член.
Ден увидев меня, на секунду прекратил петь, махнул рукой, я привычно проигнорировал. Не то, чтобы Ден совсем уж гомосексуалист, и погулять могли, и бабу оприходовать вдвоем, наверное, все же бисексуал.
Я скрипнул зубами от громкости, когда в микрофон завыл Рыжий всего одно слово у него в песне, видимо, потому что голос совсем уж отвратительный:
– Совершенно!!!!
Закрыл уши ладонями, блокируя поступление скрипучих звуков.
А Рыжий в веснушках заулыбался, увидев меня и тоже приветственно махнул.
Этого я тоже проигнорировал, шел вперед по сердцевине помещения-ромашки к одному из свободных лепестков, слушая звуки бас-гитары и слова:
«Любовь нечаянно нагрянет,
Когда тебе совсем пиздец!
Не ждешь ее или не знаешь,
Какой ты все же молодец!
ААААААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!»
Черт, да что же так орать! Долб...
Зашел в круговое помещение, держа ладони на ушах. На красном овальном диване обычно могут занять места человек десять не меньше, но сейчас всего один расположился – зато за трех. В шортах и белой футболке. Увидев меня, тот с трудом поднялся, ему пришлось отложить планшет с колен на стол и, опираясь кулаком о диван, кряхтя, подняться.
Да нет, толстяк здоров. Он просто жирный Мишаня. Советовал ему походить в качалку или побегать перед занятиями. Ноль реакции на предложение. Он проводит сидячий образ жизни – постоянно возле компьютера, создает хакерские крутые игрушки, используемые в университетском городке.
Пожав руку Мишани, я уселся по соседству, молчаливо устремив взгляд на выход из помещения. К центру. К бильярду. Теперь понятно, почему сегодня собралось столько гостей. Забавное зрелище – посвящение!
Игра в бильярд прекратилась, люди покинули освещенный центр, зашли в круговые лепестки-помещения. Освободили места, не желая мешать главным действующим лицам. Музыка на фоне продолжилась, тяжелые басы дразнили слух и заставляли внутренности сжиматься в тугой узел.
А к бильярду подошли двое. Парень-брюнет и шикарная девушка, с длинными вьющимися рыжими волосами. Он подпер ее бедрами к бильярду и что-то произнес на ухо. Она улыбнулась, слушая голос хозяина, глаза заблестели (еще бы, ведь она звезда сейчас. В центре внимания), пальцами послушно схватилась за края миниатюрного платья и стянула через голову, позволяя всем смотреть на себя. Белье – белое кружевное, неплохая грудь и красивый живот, и ноги.
