Текст книги "Мистер Х. Начало (СИ)"
Автор книги: Баса
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
Не задумываясь над причиной испуга, оттянула штору и рванула на подиум, и тут же ослепла от внезапного света. Это не искусственный свет люстр. Окна– дыры, прежде скрытые бамбуковыми жалюзи, пропускали солнечные лучи. Их кто-то поднял. Мои девочки на белом диване, прижались плечом друг к другу, а с наружной стороны – люди, парни, поставив локоть на подоконник разглядывали...меня на подиуме. Слева и справа целая толпа парней окружила помещение и не стесняясь разглядывали. И это было настолько спокойно, как само собой разумеющееся и нет не было насмешки. Это не как в детском саду мальчики задирают девочкам платьица и смеются над их обнаженностью. Здесь ощущение, что это нормально. Привычно. Надо мной не смеялись, а просто делали вывод о внешности, критически рассматривали.
Я вертела головой то влево-то вправо, и чувствовала внимательные взгляды. Так не относятся к девушкам, а только как к вещи.
Я на несколько секунд потеряла способность здраво рассуждать, не могла отреагировать, стояла в центре подиума в одном белье и обнимала себя за плечи, пряча обнаженность.
Народ съедал любопытством, сжирал мое спокойствие. Разговаривал и комментировал происходящее будто меня не существовало. Рассказывали про бордовое белье...волосы...бедра...ноги. Стараясь защититься от наготы и бессилия, волосы закинула на грудь. Так складывалось обманчивое впечатление защищенности. Не то, чтобы я стеснялась собственного тела, но сам факт наготы – морально давил. Без одежды создавалось ощущение слабости.
Девушка-продавщица забилась в угол поближе к колонне, будто не причем, подруги как сидели на диване, так и молчали, а я одна. В центре внимания. Хоть крыша и колонны немного скрывали мой обнаженный вид, но две дыры в окне позволяли рассмотреть меня более, чем десятку парней и проходящим по дороге любопытных зевакам.
Мне бы сгореть от стыда. Полуголая девушка под наблюдением множества, но то был не выход. Предпочла обхватить плечи руками и попытаться совладать с эмоциями и не нервничать, как вдруг увидела знакомое лицо. Он проходил позади парней, стоящих перед подоконником. Неожиданно остановился на асфальте, заинтересованный происходящим и оравой перед магазином нижнего белья, затем скользнул по мне взглядом.
Лжешейх, опять в белых шортах и майке. Видимо, любил одевать вещи, подчеркивающие цвет загорелой кожи.
Я испытала радость, да, пожалуй, радость. Огромное чувство радости при виде знакомого лица. Заволновалась, увидев его в толпе, почувствовала облегчение, надежду – коктейль эмоций. Какое-то странное чувство – надежду на спасение от похотливых взглядов, учитывая, что мы едва знакомы. Но те два раза он спасал, на выпускном – от посягательств пьяного собрата, и там – в укромном углу в парке, хоть конечно метод спасения был «своеобразным», всю пощупал, обслюнявил, но спас. И сейчас, когда наши взгляды встретились я...я понадеялась, что и сейчас спасет. Он показался мне смелым, немного без тормозов. Такой не побоится пойти против людей, скажет парням перед подоконником, как низко рассматривать девушку. Легко могла представить, как подходит – берет на руки, накидывает свою футболку на плечи и молча выносит из толпы. А парни-богачи уверена не решились бы ему перечить, потому что лжешейх – дикарь. Дикий! Резкий! И озлобленный! От него непонятное отторжение, будто не подходи – убью.
Какая же я глупая...
Лжешейх, засунув руки в карманы шорт, скользнул безразличным взглядом, оглядел мой вид – в одном нижнем белье у всех на виду и прошел мимо с друзьями. Исчезая, равнодушно растворяясь. Кто будет спасать и идти против всех, он обычный бедняк, что может им сказать? Глупая, глупая Катя. Нет. Он равнодушно прошел, как и все. Он обычный трус! Жалкий трус, как и все здесь присутствующие, зачем подставляться, если можно вжать голову в плечи? Постоять в стороне пока происходят проблемы? Или нет. Он скорее обычный мужик, нашел повод полапать девушку, попавшую в трудную ситуацию. Воспользовался моим положением. Как же горько стало в груди, словно кислоту влили в горло, и внутри сейчас жгло.
И понимаю, какая глупость. Почему парень должен помогать? Да. Не должен. И именно это злит.
Саша и Вика жались друг к другу. А я под градом всеобщего внимания, под похотливыми взглядами. Прибивало к белому подиуму это унижение. Ноги, как ватные. Хотелось, как в детстве присесть на колени, обхватить голову руками и заплакать. А потом пришла бы мама с работы, увидела, что дочь плачет и утешила бы.
Но вместо этого, слушая разговоры и каждой порой тела ощущая прикосновения взглядов, единственное, что могла – стоять ровно и распрямлять гордо плечи и ни в коем не дать понять, как задрожали ноги на каблуках. Сделай шаг, я бы непременно упала, поэтому опасалась продефилировать по подиуму и спуститься к Саше и Вике.
Сквозь глухой вакуум слышала голоса. Уговаривала себя. Это не я. Это не со мной. С кем-то другим происходит. Меня это не должно трогать.
– Ставки принимаются господа. Бонифаций отказался от куклы, можем забирать.
Понятно. Значит, тот кто разыскивал больше не ищет. А я ночью беспокоилась, не спала. Значит теперь я нужна не одному, а...а всем. Любому.
Парни несколько, грубо постучавшись, велели продавщице открыть дверь. Та трусливо, но послушно позволила войти.
Торги проходили уверенно и в полной тишине, живой товар оглядывали и комментировали родинки на теле, длину волосы, бедра, грудь. Соревновались в ценах. А я будто неодушевленная кукла. Парни стояли сбоку от подиума, отмечали мое дикое сердцебиение, должно быть дрожание пальцев возле бедер. Протягивали руки, чтобы меня пощупать, неизвестный богач провел пальцем по бедру сверху– вниз, чем вызвал чувство омерзения. Я отпрыгнула, но тут же кто-то схватил за икру. Вскрикнула и опять попыталась отпрыгнуть в другое место. Так и кружилась то влево, то вправо, избегая прикосновений к ногам и груди.
Богачи не прикалывались, это не местная шутка. Это для них обычно. Все это было настолько нереально, будтопопала в другой мир, где свои законы. Закон хищников – кто сильнее и богаче, тот и прав. А я здесь без поддержки родственников, изолированная от остального мира, как в ловушке.
Мне не вылезти живой из этих джунглей. Ворота закрыты! Вплавь океан не переплывешь!
Паника напала. Хоть девчонки бы дали одежду, чтобы прикрыть тело, но никто сдвинулся, настороженно смотрели, будто я прокаженная. И если ко мне прикоснуться, тоже запачкаются, получат гнев богачей и на себя. Но я...я же всегда старалась им помочь.
– Дайте одежду... – дрожащими губами попросила Сашу с Викой, понятно, что сквозь гул голосов не слышно. Повторяла, и повторяла. Ссохшимися губами повторяла просьбу. Кричала девчонкам, а они не слышали и просьбы помочь разбивались о равнодушие подруг или трусость. Я бы взяла одежду, но боялась внезапным бегом раззадорю зверей.
Но резко пришло понимание – никому я не нужна, и никто не поможет. Все будут стоять в стороне и даже если буду загибаться – останутся равнодушны. Обнявшись трусливо на диване, подруги выбрали свою защиту.
Поэтому немедля извернулась от очередной руки, погладившей по линии трусов, и спрыгнула с подиума. Вырвала сарафан у Вики, быстро одевая через голову. В одежде сразу почувствовала себя спокойнее и увереннее. Раз никто не помогал, придется самолично выгрызать дорогу из джунглей, вероятно покусают и не раз ужалят, но выживать-то надо.
– Слушайте...а я тут подумал... – донеслась фраза, которая подарила глоток облегчения... – А почему Бонифаций отказался? Может «там» что-нибудь бракованное?
– К примеру, что бракованное?
– Большая грудь .....ииииии.... маленький член!!!
Я успела одеться и занять место сбоку дивана, рядом с девочками, не зная какого моя участь и что случится в следующую секунду, когда эта фраза заставила толпу вокруг дружно захохотать. Хоть им было весело. Мне лично не весело. В их смехе смешалась много чувств и посылов: в первую очередь презрение перед низшим по рангу, эйфория, экстаз от ощущения власти над живым существом. И они понимали, что завишу от их воли.
После прилива веселья очередной голос добавил надежды:
– Не...не...ну ее. Бонифаций ведь почему-то выбросил ее? Поглядел и вероятно ужаснулся? А может у нее триппер?
Смех прекратился, презрение откатило, зато наплыл страх. Любопытный шепоток сменился на испуганные выдохи. Тему быстро развили – а мало ли действительно больна. Я едва громко не выкрикнула в ответ "да". Но если начать их уверять в венерической болезни, то догадаются, что мне хочется их обмануть. Ведь, какой нормальный человек признается в позорной болезни? Значит, необходимо было заверить в моей болезни другим способом.
Ненавязчиво откинула волосы с груди за спину, оголяя вырез груди и шею. Будто бы между делом начала карябать ногтями кожу на шеи. Не знаю, каковы симптомы сифилиса, триппера или других венерических заболеваний, но кожный зуд вполне подойдет для подтверждения моего заболевания.
Шепот разносился по помещению все сильнее.
Для еще большего эффекта начала кашлять в кулачок. С хрипотцой, изображая сильную простуду.
И толпа после обсуждения стала рассасываться, уходить вперед по дороге к следующему магазину.
Просто прекрасно. Я ощутила прилив вдохновения и умиротворения. Умение претвориться глупышкой – иногда спасало жизнь и в этой раз тоже помогло. Девочки боялись подняться с дивана и наслать гнев богачей на себя, впечатление будто это их разглядывали под микроскопом, а не меня. Я тоже не торопилась, пока расходилась опасная толпа.
В какой-то момент на лице поймала любопытный взгляд. Как назойливая муха взгляд маячил, поэтому повернулась. Возникла мысль – уж не лжешейх?
Но вместо лжешейха в окне-дыре на раскаленном от жары асфальте виднелся Саша – мое прошлое, волосы с одной стороны закрывали глаз, а второй разглядывал меня.
Сердце немного больно сжалось. Тоненькая-тоненькая иголка предательства кольнула, напомнила о прожитых годах, о подорванном мужчиной доверии. И захотелось окликнуть бедняка, спросить ты ли это? Ты тот Саша? Ты ли тот обиженный Саша, которому перерезали лицо, и я успокаивала тебя, вдохновляла собой. Нет. Я не жалела о прожитых днях с ним, о «любви» между нами. Но грустно.
– Саш! – я не видела до этого момента, кого-то рядом с ним, пока не услышала зов. Теперь заметила – знакомое лицо девушки, та которая была полтора года назад рядом с ним на праздники Нового года.
Блондинка взяла его за локоть и потянула на себя. А Саша стоял, словно между двух огней, размышляя о дальнейшем. Забавно получилось – между мной и ей. Долго-долго его девушка говорила ему что-то на ухо.
Значит Саша был свидетелем моего позора и тоже ничего не сделал? Более того внезапно встряхнул головой, будто очнулся после похмелья и развернулся ко мне спиной. И ушел, приобняв свою подругу. Уходили, как в прошлый раз..
Игла разочарования еще раз кольнула меня сквозь грудь..ребра...и точно в сердце..насквозь. Все мужчины одинаковые, да и женщины. Скосила взгляд на подруг, сидящих на диване.
Они тоже молчали пока меня разглядывали. Хоть бы одежду дали, я о многом просила?
Вскоре приготовились пойти к месту сбору автобуса (прогулок по магазину достаточно), но намерение рухнуло, едва к нашей троице приблизился парень – видно по манерам и расслабленной походке – богач, облаченный в шорты с пальмами, белую футболку, шлепки, и солнцезащитные очки. Взгляд не рассмотреть сквозь черное стекло, но улыбку видно. Ветер игриюче трепал его белокурые волосы.
Парень наклонил корпус, обратившись к Вике:
– Привет, – само обаяние, солнечный мальчик, вытащил руку из кармана шорт и протянул вперед, предлагая принять. – Пойдем со мной?
Я и Саша смотрели за разворачивающейся картиной, которая происходила между нами. Парень предлагал Вике пойти с ним. Так легко, непосредственно, будто само собой разумеющееся. Больно покровительственно и уверенно в ответе. Вика по началу хлопала длинными ресницами и не могла поверить увиденному, а потом радостно улыбнулась, протянув ладошку, скрепляя пальцы с парнем.
– А куда мы пойдем? – Вика, не смотря на прожитые года в нищете и трудностях, выросла совсем неприспособленной к жизни, сколько бы ее не ударяли, позволяла делать это снова и снова. Солнечная девочка, и обжигать своими лучами не научилась.
– Куда пожелаешь. Любой каприз за твое сердце!
Вика отняла руку от парня, но лишь с одной целью – вдохновенно захлопать в ладоши и засмеяться. Я говорила, Вика верит в сказку про золушку и ее мечта – найти своего принца, но...она же должна понимать, куда сейчас шла.
Какое сердце? Они не знакомы! Она не может быть настолько «солнечной», чтобы не понять. Он развлекается. Они все развлекались. Показывали, что такие, как мы грязь под ногами сильных этого мира. И ничего кроме развлечения нам не светило. А после бала и вовсе ощущение, что насмехались над наивностью беднячек, верящих что принц выберет их, а не красивую, богатую, равную женщину из своего круга.
Глава 18
POV Катя
Нам ведь не разрешено есть в общественных местах, дабы не попадаться на глаза богачам, а пока дойдешь до общежития отведенное время закончится, поэтому вместо обеда я для себя определила – необходимо получить гораздо больше информации. Бедняки из старших курсов напоминали бестелесных призраков, без эмоциональных и молчаливых. Даже Саша такой же. И из них явно не вытянуть подробности происходящих событий, но один бедняк оказался не такой и, как бы теперь не был противен, он – ключ к информации.
Настроение было отвратительное только от одного воспоминания об трусливом, эгоистичном лжешейхе, не знаю откуда столько раздражения! Решила сходить вновь в то уютное место – под вишней. Парк огромный и входов в него огромное количество. Я зашла с наиболее безопасного, где поменьше народу, чтобы не попасться в руки к богачам. С трудом протиснулась сквозь ветви кустарника, оцарапала ноги, мысленно поругалась, но взяла себя в руки, усмирила странно откуда-то взявшуюся обиду на лжешейха и оглядела поляну. Как и думала, он валялся на траве в солнцезащитных очках, закинув руки за голову. Красивая вишня с розовыми лепестками шелестела на ветру и время от времени лепестки красиво лавировали по воздуху.
Какая красота и только лжешейх портил картину!
Я прокашлялась, привлекая внимание парня. А тот внезапно присел и тяжело вздохнул, очки снял, чтобы я видела вновь глаза цвета холодного изумруда на фоне зеленой травы.
– Слышь, девчонка! Говорю сразу – если ты в меня влюбилась, то оставь свои детские попытки сблизиться. Прекрати преследовать, ты со мной не справишься. Найди себе мальчика по размерам, плюс минус пару лет, чтобы им было удобно манипулировать, – он задумчиво почесал колючий подбородок и лениво, как медведь, завалился вновь спиной на траву. – У меня «не стоит» на глупых уродливых фифочек, так что свали, пока я не разозлился.
От самонадеянности мужчины я долгое время молчала, рассматривая его фигуру и расслабленную позу на траве. Он действительно подумал, что я влюблена? У меня тоже как бы «не стоит» на глупых, самонадеянных дерзких, эгоистичных идиотов. Целуется только очень интересно (правда целовалась всего с двумя парнями, аааа, нет, с тремя. Джокера забыла), а в остальном – «не стоит» на него.
– Спешу обрадовать, но я в тебя не влюблена... – мой голос заглушило внезапное замечание.
– Все так говорят....
– А я не влюблена, – спокойно, четко, почти по слогам ответила. Стараясь не злиться, хоть и до ужаса злила его самонадеянность. Стукнуть бы чем-нибудь тяжелым и сбить спесь с наглеца. – Я пришла к тебе за информацией. Ты явно не первый курс, и ты странный...
Подскочил, встал резко на ноги, очки швырнул об траву, не боясь разбить. А шаги резкие, стремительные в мою сторону. Ощущение, что сейчас подойдет и голыми руками разорвет на куски. Настолько взгляд бешенный и движение резкие. Правильная была ассоциация – дикий и вспыльчивый. А я по сути ничего не сказала. За что-я-то ему так не понравилась? Желая побыстрее завершить речь, затараторила и сделала несколько шагов назад, уколовшись спиной и ногами о колючие кусты, ветки неприятно поцарапали кожу.
– Я всего лишь хочу узнать, ты – старший курс. А бедняков, которые видела из старших курсов, те очень тихие, молчаливые и напуганные, а ты... – на этом моменте невольно задержала дыхание, потому что лжешейх остановился очень близко. Тело к телу, максимально близко и уже приготовилась, что ударит, один глаз рефлекторно зажмурила, но, когда открыла, напротив – его белая щетина и подбородок, (при ближайшем рассмотрении обнаружила ямочку на нем). А взгляд сверху-вниз снисходительный, ленивый с полуприкрытыми веками.
– Ну... – поторопил он.
– Ты не напуган. Как остался в трезвом уме? Как избежал насмешек со стороны богачей? В чем твой секрет? Может быть ты развлечение для богатой девушки, поэтому остальные тебя не трогают. Т.е. я имела ввиду возможно у тебя богатая подружка... Поделись информацией об этих куклах – хозяевах. Нам никто не рассказывает...приходится догадываться.
– Я развлечение...– повторил всего одно слово из пламенной речи, что подсказало – мужчина пропускал мимо ушей девчачью болтовню. – Развлечение для богатой девушки...
Губы растянулись, белозубая довольная улыбка и разрезы морщинки у глаз вызвали резонанс. Кажется, он рад, но глаза полыхали ненавистью. Я впервые столкнулась с такой агрессией. Чего греха таить при желании, могла найти общий язык с любым человеком. С мужчинами и вовсе получалось как-то легко общение, с ними нечего делить, с женщинами тоже могла сдружиться. У меня никогда не было врага, чтобы меня люто и от всего сердца презирали.
А от лжешейха через взгляд лилось презрение.
– Хорошо...хорошо... – руки скрестил на белой футболке и смотрел внимательно мне в глаза опять сверху-вниз. – Я могу предоставить столько информации по поводу кукол и хозяев, и внутренней политике университета, что тебе и не снилось, я даже могу сказать код от двери в преподавательское крыло, где есть главный компьютер и возможность выйти в мировую сеть, чтобы пообщаться с папочкой и мамочкой! Ох, вижу, как загорелись глаза. Я могу дать пару полезных советов, но в замен, – кривая улыбка подсказала, что мы перешли к цене договора, которую надо заплатить.
–Видишь, как бывает неприятно, кто-то чье-то развлечение. А ты побудешь моим на некоторое время. Соглашайся, только через меня у тебя есть возможность сохранить разум...
– Дуру нашел? – вырвалось.
– А у тебя не будет выбора...
Глава 19
POV Катя
– Видишь, как бывает неприятно, кто-то чье-то развлечение. А ты побудешь моим на некоторое время. Соглашайся, только через меня у тебя есть возможность сохранить разум...
– Дуру нашел? – вырвалось.
– А у тебя не будет выбора.
Он сказал это с неподдельной уверенностью, будто действительно обладает огромным количеством информации. Значит, я сделала правильные выводы и правильно – пошла к нему.
Былая агрессия на лице парня исчезла. Предложив грязную игру, он немного успокоился, обуздал жуткий норов. По крайней мере бить не собирался и выкидывать из тайного места пока не спешил. Азарт был физически ощутим даже с небольшом расстояния, на котором мы остановились друг на против друга.
– Почему не будет выбора? И можешь отойти от меня? Давишь...– я ладонью постучала по своему животу, а затем провела по воздуху линию к мужскому прессу. Совсем осторожно пальцем потрогала его живот, закрытый белой футболкой, на что лжешейх ожидаемо отошел. Очень резво. Будто чужие прикосновения ему противны, доставляли боль или горечь.
Водоворот мыслей и предположений завертелся в голове. По какой причине здоровый, физически развитый парень боялся прикосновений маленькой девушки? Может ли быть печальная история из детства, повлекшая за собой травму. Может ли быть, что его изнасиловали? От этой мысли подурнело, слюна стала вязкой и противной. Прокашлялась, чтобы насильно проглотить ее и решила не смеяться над странным поведением.
Пребывая в рассуждения о его детских травмах, я пропустила часть ответа на вопрос: «почему у меня не будет выбора?». Попеняла себя за невнимательность и принялась слушать:
– Такая система: ты «над кем-то» или «под кем-то».
– Хорошо, – подтвердила возможность нашего дальнейшего диалога. Огляделась по симпатичной ловушке, формируя мысль. Передо мной стоял нелегкий выбор: cогласиться на предложение неизвестного, но изредка помогающего парня или гордо уйти и потерять необходимую информацию. Мне нужна эта информация. Необходим доступ за пределы острова. Но настолько критична ситуация, что позволю ему играть с собой?
– Допустим соглашусь. Что входит в понятие «развлечение»? Какого моя функция?
– Не волнуйся, приказы не сексуального характера. Ты не сильно возбуждаешь. Что-то вроде девочки на побегушках...
– Это подойдет, – перебила пока не начал более подробно разъяснять и в красках описывать сцены моего унижения. Азарт поиграть уже чувствовался в искорках зеленых глаз. И телом расслабился, плечи опустились, перестали быть напряженными.
Даже бедняка возбуждала подобная игра.
– Я согласна, но взамен... ты скажешь код от учительского крыла! Прямо сейчас. Аванс, скажем так?
Учительское крыло – это специальный отдельный корпус, похожий на замок и бело-желтого камня с высокими шпилями на крыше, которые стремились ввысь голубого неба. Вход в это здание, только по специальным карточкам, имеющимся только у преподавателей.
– Начинаем играть сейчас. Запоминай. Ты слушаешь только мой голос, больше не чей. Выполняешь только мои указания, ровно до тех пор, пока я не отпущу. Пока не наскучишь и не превратишься в унылое дерьмо. Ключевое слово – свободна! Когда услышишь эту фразу – ты будешь свободна... -
Его голос действовал, как гипнотическое средство, убаюкивал как снотворное. Странный мелодичный голос зазывал? подцеплял на крючок и вел за собой.
– Запоминай, кукла, никаких люблю-куплю и полетим. Чтобы не слышал признаний в любви, ревности и подобной чуши. Одно глупое слово с твоей стороны – и тебя устранят. Хорошо поняла? Кукла не имеет права на чувство обладания своим хозяином. У хозяина может быть много кукол...
Он все это рассказывал строго под неустанным взглядом от меня. Я не двигалась, боясь развеять гипноз. Слишком успокаивающий голос, таким должно быть хорошо рассказывать сказки на ночь и блаженно засыпать. Хороший голос, от него не ждешь беды.
– Ручку дай, – протянул ладонь вверх.
Я в университете носила белый маленький пакет с тремя тетрадями и ручками, держала сейчас в одной из рук. А парень похоже не любил учиться, потому что учебных принадлежностей никогда не видел и в основном проводил время, отдыхая на поляне. Сразу возникал вопрос: «зачем поступал, если не хотел учиться?»
Я покопалась в белом пакете и достала синюю шариковую ручку с толстым стержнем. Затем подняла тетрадь, предлагая выдрать лист. Где собирался записывать? Бровь приподняла с вопросом, а тетрадь и ручку держала в двух руках. Лжешейх вытянул ручку, зубами снял колпачок, взял освободившуюся ладонь и поднес поближе к глазам.
– Стой смирно и вытяни ладонь! – последовал приказ.
Мне не сложно это сделать, но похоже начались приказы. Теперь моя участь быть зверьком, дрессированным существом, которое выполняет команды, отданные хозяином.
Я послушно держала ладонь, пока на ней чертили похоже комбинацию цифр. После завершения, я посмотрела на ладонь, изучая код, состоящий из пяти букв и цифр. Вряд ли бы запомнила.
– Телефон есть? – перевел внимательный взгляд в глаза, удостоверился в моем кивке и опустил взгляд на грудь. – Стой смирно!
Продолжил отдавать приказы.
Уже вошел во вкус, знал, как правильно командовать. У него выходило это предельно четко, без эмоций и пренебрежения. Обычно в приказе родителей чувствовалась надменность или ощущение себя более умным. А лжешейх вроде не пытался показаться выше, будто это естественно, что его слушаются.
– Вытяни шею, – я приблизительно неуверенно подняла подбородок вверх, рассматривая макушку парня и лепестки дерева над его головой. – Еще выше...еще. Замри.
Взял за одно плечо, не сильно сжал, подтягивая мое тело немного вперед. А потом холодный стержень, не больно, но твердо воткнулся в кожу. Начал медленное скольжение по верху груди, вырисовывая послание. Его сжатый кулак неприятно давил на грудь, а пальцы в это время держа ручку вырисовывали номер телефон.
Моя голова была задрана, поэтому вскользь фиксировала розовые лепестки вишни, коричневый ствол и макушку парня. И взгляд парня иногда с груди передвигался на лицо, будто искал реакцию на действия. Взял за шею и повертел мою голову и лицо, рассматривая со всех сторон. Неприятное ощущение будто я зверек.
От напряженного состояния, распущенные волосы на шее вспотели. Когда проводил цифру на левой, особенно медленно вел линию по этому месту, где под кожей билось сердце. Стержень долго колол одну точку, чувствуя толчки моего сердца. Парень долго держал подобным образом ручку, должно быть через ручку в его пальцы передавался нервный ритм моего сердца.
Через пару секунд завершил комбинацию цифр, отошел на безопасное расстояние, задумчиво провел ладонью по белому ежику волос, снимая плохие мысли и оглядел мою грудь, разрисованную синими чернилами. Власть над человеком явно возбуждает. К тому же, бедняка.
И я и парень некоторое время разглядывали мою грудь.
– Что ж... – нарушила затянувшееся молчание, ручку вернула себе из рук лжешейха, скрывая за резкостью нервозность от обстановки. Улыбнулась для парня, так искренне насколько могла. Повод для радости у меня появился. Я могла теперь позвонить родителям и улучшить свое положение в университете. – Я тебе очень благодарна!
Пакет засунула под мышку, резко покрутилась вокруг своей оси, на что юбка даже неприлично прокружилась. Поспешно схватила ее и прикрыла бедра. Добавила уже с меньшим энтузиазмом:
– Игры отменяются, если ты не понял! – пальцами загребла заросли кустарника, чтобы с наименьшими потерями для ног и платья пройти колючие кусты. Сделала всего шаг, но юбка опять задралась от корявой ветви, поддевшей ткань и продемонстрировавшей чуть больше обнаженных бедер.
С громким шлепком руку выше локтя сдавили пальцы. Вероятнее всего от удара кожа покраснеет.
– Катя, – остановил спокойный голос. Я не знала, откуда узнал мое имя, возможно в прошлый раз сама назвала? – Катя, не играй со мной...
Я окончательно перестала улыбаться и выдирать юбку из ветвей. Полуобернулась к парню.
– Ты меня за кого принимаешь? Хочешь себе найти дуру – ищи дуру. Я не играю в твои игры. А за подсказку спасибо! – похлопала по пальцам, которые сдерживали локоть. Намекая, чтобы отпустил. Пребывая некоторое время в оцепенении, лжешейх не отпускал, долго раздумывал, как поступить. В конце концом великодушно отпустил, сжал плотно челюсть, будто опасался загрызть. – Хотел воспользоваться моим положением и поиграть? Так вот я ответила тебе той же монетой, – добавила напоследок.
– Что ж... – повторил мою фразу. Голос перестал быть тихим, гипнотизирующим. Убрал руки в карманы шорт и медленно пятился назад. Все дальше и дальше. – Я не хотел играть по-настоящему. Запомни, когда приползешь молить меня о помощи, всего одно слово, с которого мы начнем игру – Хозяин. Завершим, когда я скажу – Свободна. Это два ключевых слова. До скорой встречи.
Я лишь фыркнула на самоуверенность и вновь начала сражаться с ветками кустов, боясь порвать красивый белый сарафан-колокольчик. А когда выбралась из тайного места, краем глаза заметила, как парень, посвистывая мелодию, рухнул вновь на зеленый газон, закинув ногу на ногу, и руки за голову. Готовый вновь ко сну.
Глава 20
POV Катя
После неприятного общения с лжешейхом оставалось время на посещение больничного крыла, которое находилось в километре от места следующего занятия.
Запах лекарств пропитал воздух в коридоре. Чем ближе подходила к кабинету психиатра, тем сильнее пахло химией, лекарствами, которыми обычно травили людскую печень, желая вытащить из-за грани. Постучавшись, долго ждала открытия. Вскоре в проеме двери показалась заспанная врач – подруга сексолога. Женщина запахнула белый халат и расчесала пальцами рыжие локона, чтобы выглядеть вновь опрятно, а не заспано. Глаза полуприкрытые, веки тяжелые. Женщина уставшая и заспанная, прислонила палец к губам, намекая о тишине. Распахнула дверь и позволила войти в больничное помещение с одиноким столом, стулом с компьютером и койкой в углу, где отвернутая к белой стене лежала Мэри. Она завернулась по шею в белую простыню, чтобы спрятаться от посторонних. Не твердым щитом, а хоть легкой преградой. На тихие шаги и шепот подруга не обратила внимания, продолжала спать или создавать видимость сна. Хотела, чтобы оставили в покое...не мучили ... и не спрашивали. Поэтому я исполнила ее мысленный посыл и делала вид, что поверила в плохую игру под названием "спящая".
Бледная, худая, ребра насколько помню плотно обтянуты кожей. Дыхание сонное, ровное. Одна рука высунута из-под одеяла, а в голубую вену, четко просматривающуюся сквозь бледную кожу, вставлена игла. Желудок Мэри по-прежнему отторгал пищу, поэтому по трубке поступала питательная глюкоза. Мы не стала будить Мэри, просто посмотрели на ее состояние.
Помни, Катя, помни, кто довел Мэри до состояния ломки. Бонифаций и рыжеволосый парень, которого видела возле ног Кабана. Это они довели твою подругу почти до состояния самоубийства. Погасив жалость к Мэри, (и это не сочувствие), нет, это настоящая унизительная жалость. Мне жаль ее поломанной жизни, мне жаль, что она убивает сама себя. По своему собственному желанию. Но только винит меня в своих проблемах. Я ведь стройнее, обмен веществ лучше, и в этом я виновата. Парень обратил на меня внимание – это я виновата, глазки строила. Я получила пять балов, а она четыре, правильно это я ее заболтала по телефону на ночь. Для нее – я причина всех бед.
Психиатр взяла с рабочего стола белую прямоугольную карточку, по размерам больше чем визитка. Документ идеально поместился в кармане медицинского халата. Значит, врачи тоже имели доступ к учительскому зданию.
Мы вышли из кабинета, оставив Мэри «спать» дальше. Только сейчас любопытная психиатр обратила внимание на мою грудь. Я постаралась ладонью закрыть надпись с телефоном, но женщина продолжала с любопытством рассматривать.
– Как самочувствие Мэри? – решила отвлечь Милану (как гласила надпись на бейджике)
Психиатр отвлеклась, утихомирила свое любопытство и начала размышлять о дистрофии подруги и как ее могли допустить в университет? Психиатр говорила больше не о психоэмоциональном состоянии Мэри, а скорее о неприглядной внешности: «о груди, едва обозначившейся под кожей; тонких, костлявых ножках; о выпирающих костях; о торчащих ребрах и отсутствующих «вплюснутых ягодицах».
