Текст книги "По разные стороны (СИ)"

Автор книги: Balrosme

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Не надо, Финн, – тихо произнесла она, – она лишь дитя. Она не в ответе за то, что творили ее родители.

Финн молчал, его лицо стало задумчивым. Теперь он разглядывал ее саму, словно впервые увидел, и от этого взгляда холодок пробежал по спине.

– Пожалуйста, присмотри за ней, – спокойно произнесла Рей. Можно было бы сказать, что она рискует, поручая дочь чужому человеку, но женщина была уверена, что Финн не сделает дурного Шинейд, – она проснется в незнакомом месте одна и может испугаться.

Финн резко качнул головой и вышел из отсека, Рей обреченно вздохнула.

– Я присмотрю за ней, – мягко произнес невесть откуда появившийся Люк, – занимайтесь кораблем, Рейлин.

Рей вздрогнула и злобно оскалилась, конечно, джедай намеренно назвал ее старым именем. Женщина протиснулась мимо Скайуокера, ощутимо задев его плечом, и направилась туда, где слышалась перебранка вуки и Соло.

– …я хотел, как лучше!

– А получилось, как всегда, – процедила Рей, окидывая взглядом панель с гипер-приводом, – между прочим, ваш напарник прав, не стоило ставить эту дешевку от другого корабля сюда.

Побагровевший от возмущения Хан только открывал и закрывал рот, громогласно рассмеялся вуки. Рей еще раз критически оглядела панель и принялась за работу. Она не знала, откуда у нее этот дар, такой же, как Сила. Но она разбиралась в механике с детства и прекрасно летала на кораблях любого класса, благо, что в Первом ордене было большое разнообразие военной техники. Механики любили ее за то, что она всегда была аккуратна и любую свою поломку чинила сама. Ну и еще и поломки Кайло впридачу, который великолепно летал, но считал ниже своего достоинства самому ухаживать за кораблем. Ей же нравилось время от времени пропадать в ангаре дни и ночи напролет, а потом, вывозившись в технических жидкостях, насквозь пропахнув металлом, возвращаться к себе.

Руки привычно вертели и скрепляли металл, паяли провода. За пять лет она немало повозилась с кореллианскими судами и их гипер-приводами. Ей, конечно, не нравилось, что за ее работой наблюдают, но выбора у нее особого не было. Впрочем, наблюдал лишь Хан, Чуи помогал ей. Удивительно, как проворны были его большие лапы, а массивные пальцы не уступали ловкостью человеческим. Они слаженно работали в четыре руки, а Хан, поначалу обиженно молчавший, под конец оттаял и начал давать сухие, лаконичные советы. Рей терпеть не могла советов по своей работе, но вынуждена была признать, что слова Соло значительно ускорили процесс починки корабля.

Они почти закончили, когда это случилось. Сначала Рей вздрогнула всем телом, сама не осознавая этого, рука сорвалась с провода, который она аккуратно соединяла с другим. Женщина замерла.

– Рей? – Хан удивленно посмотрел на нее.

Снаружи доносился какой-то шум, крики и звуки бластерных выстрелов. Рей вскочила на ноги и стала быстро карабкаться наверх. В головном отсеке она столкнулась с встревоженным Финном, его бластер был переведен в боевой режим. Выглянул Люк, его рука машинально легла на световой меч.

– Что происходит? – спросил за ее спиной Соло.

Рей не отвечала, напряженно прислушиваясь, звуки снаружи становились все громче, агрессивнее. А потом она услышала гул. В глазах потемнело. «Вот и все, – билась в голове мысль». Звук этих ионных двигателей она узнала бы из тысячи.

– Первый орден, – едва слышно выдавила молодая женщина и на нетвердых ногах поковыляла к выходу.

Какая-то часть ее сознания еще цеплялась за хрупкую надежду, может быть, она ошиблась, может быть, она не права, может быть, ей кажется. Надежда с треском разлетелась, когда она увидела корабль со штурмовиками, разрушенный Космопорт, горящие корабли и рабочие отсеки, бегущих людей, яркие вспышки бластеров, когда услышала крики боли и ужаса, механические голоса закованных в белую броню солдат, когда почувствовала запах гари и опаленной плоти, едкий дым горевших технических жидкостей. Но хуже всего было даже не это. Рей заворожено смотрела, как среди разрушенных стен приземляется «Ипсилон», его черная громада, казалось, заполнила собой все пространство, блестящие бока отражали огонь, что полыхал вокруг. Знакомый гул ионных двигателей раскаленным прутом ворвался в мозг Рей, которая лихорадочно соображала, что делать. Стоит только Кайло увидеть здесь «Сокол» и он, не раздумывая, ринется к нему. А там он найдет ее. Ее и Шинейд.

Женщина застыла на пороге, словно живая мишень, не в силах пошевелиться. Она смотрела, как аккуратно шаттл приземлился, как с шипением – нет, она не слышала его среди общего шума, но помнила, – открылись двери, как с мягким стуком опустился трап. Ей надо бежать! Но ноги словно приросли к полу, рука вцепилась в обшивку «Сокола», сердце стучало быстро, громко, надрывно, гул заполнил уши. Рей рвано дышала, чувствуя, что воздуха ей не хватает, она задыхалась, перед глазами все плыло. Она должна была бежать! Но ждала. Знала, кто сейчас спустится по трапу, знала, чью фигуру увидит. Ужас и странное возбуждение сплелись в тугой узел в животе, заставляя кусать губы. Когда он показался в проеме, ее сердце пропустило удар. Рей жадно смотрела на темную фигуру в маске. Как же она ненавидела эти дурацкие маски! Терпеть не могла! Заныл шрам на виске, словно наяву: ей пятнадцать, она спорит со Сноуком и переходит черту. Не стоило злить Учителя и Лидера, шрам на виске будет ей напоминанием навечно. И она должна благодарить, что легко отделалась. Кайло вскинул голову, равнодушные визоры маски уставились прямо на нее. Сердце снова пропустило удар. А в следующий миг тело, наконец, обрело подвижность.

– Хан, Чуи, занимайтесь починкой, – спокойно произнесла Рей, чувствуя, как холодеют руки, – Люк, Финн, прикройте меня.

– Что ты задумала? – напряженно спросил бывший штурмовик.

Рей кинула на него неопределенный взгляд. Мелькнула и тут же пропала мысль о том, что старые привычки не искоренить: она привыкла командовать и сейчас отдавала четкие и краткие приказы. И люди слушались ее. Снова. Она не собиралась отчитываться в своих действиях и поэтому не удостоила Финна ответом. Медленно, синхронно с Кайло Рей начала спускаться с корабля. Она могла бы быть рядом с дочерью. Могла бы оставить эту битву Скайуокеру. Но это была бы схватка до смерти одного из противников. Мысль о том, что Кайло мог бы быть убит сегодня, заставила Рей вздрогнуть. Нет. Она все сделает сама. Она даст своей дочери шанс. И сохранит жизнь Кайло.

Знакомо колотилось сердце, Рей вздрагивала от возбуждения, по спине пробежал холодок, подрагивающие от нетерпения пальцы легли на световой меч. Секундное колебание. Тьма внутри радостно оскалилась, она была готова к прыжку. Вспыхнули два серебристо-зеленых клинка. А затем. Сила хлынула сквозь нее. Но она не была дружелюбна. Словно яд она заполнила каждую клеточку ее тела, заставляя выгибаться от невыносимой боли. Побелевшие пальцы вцепились к меч, дрожащие ноги едва ее держали. Во рту Рей ощутила привкус крови и поняла, что прокусила губу, силясь не заорать. Казалось, что ее выворачивают наизнанку, трещали кости, натянулись сухожилия, мышцы готовы были порваться. Перед глазами все плыло. Больно. Как же больно! Еще хуже, чем когда она отреклась. Много пищи для длительно голодавшего – это яд. И Сила сейчас была для нее ядом, который убивал болезненно и неотвратимо. Черная фигура приближалась, меч в его руке полыхал красным, рассыпая искры, слепя Рей, заставляя пятиться. Рейлин Рен никогда не отступала! Именно гордость ее и спасла. Гордость, а еще мысли о Ши. Она не позволит рушить свою тщательно выстроенную жизнь. Не позволит стеснять ее выбор! Рей покрепче обхватила меч, принимая боевую стойку. Тело подчинилось неохотно, но все же подчинилось. Заставив себя не думать о боли, возведя между собой и ней непроницаемую стену, Рей заставила себя сосредоточиться. Рен замер напротив.

– Рейлин, – искаженный вокодером голос больно резанул по ушам.

Как же ей хотелось видеть его лицо! Слышать его настоящий голос!

– Сними маску, Кайло! – выкрикнула она.

Он лишь чуть качнул головой и напал.

От первого же удара у нее задрожали руки, мечи сцепились с шипением и треском. Рей отскочила назад. Удары сыпались один за одним. Отвыкшее от тренировок тело слушалось с трудом, хоть и помнило основные принципы боя. Но она почти сразу стала выдыхаться. Сказывались и рабочий день и половина бессонной ночи. Она лишь отражала его удары, но долго так продолжаться не могло. Он уже ее измотал. Она забыла, как силен его удар, как он стремителен. Ей не победить Кайло в открытую. Это было невозможно и раньше. Ей срочно надо что-то придумать, иначе она рискует поплатиться жизнью за свою авантюру. А то, что это была авантюра, стало ясно с самого начала. Красные искры жгли кожу, свет мечей слепил глаза. Руки дрожали от силы его ударов. Он сильнее, выше, руки у него длиннее. Но…

Ты быстрая. И ловкая.

Ехидный, чуть надтреснутый голос из прошлого.

Быстрая. Да. От следующего удара Рей ушла.

Я научу тебя кое-чему особенному, девочка моя.

Бледно-голубые глаза всегда смотрели с прищуром, с презрением ко всему окружающему миру. Она научила их всему, каждому подбирая индивидуальный стиль боя. Они гадали сколько ей лет, строили предположения и делали ставки. Наставница лишь посмеивалась. Она знала об их разговорах. Тогда казалось, что она знает все.

Ты меньше их всех. Но это твоя сила.

Тело оказалось умнее, у тела была память. Рей снова ушла от удара. Чуть покачивающаяся походка, ее можно было принять за пьяную.

Быстрее!

Голос датомирской ведьмы ударил по ушам. Это было, конечно, в ее сознании, в ее воспоминаниях. Но даже сейчас подействовало, как удар хлыста. И она стала двигаться быстрее.

Медленно.

Рей танцевала с мечом и крутилась волчком.

Медленно.

Она завращала клинками быстрее. Обманный выпад, уйти от удара.

Медленно!!

Прыжок в сторону, сбившееся дыхание. Она быстрее. Она ловчее. Слабость – это ее сила.

Быстрее. Быстрее. Быстрее!!

В какой-то момент она едва ушла от смертоносного красного клинка, просвистевшего рядом с ее лицом, а потом…нанесла удар, раня Кайло. Он отшатнулся. Рей в растерянности смотрела на его руку, сквозь разошедшуюся ткань проступал багрово-красный порез на предплечье. Ахнув, женщина попятилась. Ее замутило. Горели ярким светом ее клинки. Она никогда не думала, что возненавидит зеленый цвет. Рей резко нажала на кнопку, деактивируя меч, и ринулась к кораблю. Мимо просвистел бластерный заряд, еще один и еще. А потом они замерли в воздухе. И это была не она. И не Шинейд, которую Рей ощущала сейчас настолько ярко, что это было болезненно. Часть ее сознания ужаснулась Силе, заключенной в дочери, но размышлять об этом не было времени. Рей взлетела по трапу «Сокола», мимо стрелявших Финна и Люка, мимо неодобрительного взора джедая и изумленного взгляда бывшего друга. Неважно! Все это сейчас неважно!

– Готовы? – выкрикнула она в сторону технического отсека.

В ответ раздался утвердительный рев вуки.

– Тогда запускайте! – женщина кинулась к пульту управления.

Может быть, это было невежливо по отношению к Хану, но на этикет сейчас явно не было времени. Пальцы проворно забегали по кнопкам, готовясь к взлету. Самое страшное, отнюдь, не позади. За сколько бы «Сокол» ни прошел дугу Кесселя, «Ипсилон» быстрее. Но зато кореллианский корабль маневреннее. И это преимущество и собиралась сейчас использовать Рей. Она не то, чтобы очень хорошо знала кореллианские суда, но она знала «Ипсилон». Рей резко стартовала, сшибая еще не сгоревшие перекрытия Космопорта. Корабль резко тряхнуло, что-то с грохотом упало, возмущенно заорал Хан, но Рей было плевать.

– Пушки есть? – отрывисто спросила она появившегося в ее поле зрении Соло.

– А ты как думаешь! – оскорбился мужчина, занимая место второго пилота.

– Тогда вам лучше бы ими воспользоваться, – ответила Рей, – управление я возьму на себя.

Они неслись, уклоняясь от выстрелов «Ипсилона», который пока отставал от них. Сцепив зубы, Рей крутанула корабль так, что он, опасно накренившись, завалился набок, перед глазами все завертелось, «Сокол» неловко качнуло, но именно это спасло их от основного заряда, что пытался сбить их. Рей нервно хохотнула, выравнивая корабль и наращивая скорость. Им бы только вырваться за пределы атмосферы Белдерона. Продержаться еще несколько минут. Минут, которых у них нет. «Ипсилон» нагонял их, буквально висел на хвосте. Трещали щиты, визжали проносясь мимо смертоносные заряды, бухали пушки «Сокола», сотрясая корабль, Рей ругалась сквозь зубы. Что-то стонало, скрипело и дребезжало. Женщина от души надеялась, что корабль не развалится прямо в воздухе. Сокрушительный удар сотряс весь корпус, истерично завизжала тревога на панели управления, взбесившиеся индикаторы сигнализировали о том, что один из щитов выведен из строя.

– Твою мать! – заорала Рей, немыслимым маневром уклоняясь от выстрела и подставляясь под другой, который пришелся прямо по одной из их пушек.

Рей зарычала от бессилия. «Сокол» был хорошим кораблем, отличным для своих лет, но куда ему тягаться с «Ипсилоном». Еще немного! Совсем немного! Руки дрожали, по спине стекал холодный пот, где-то там притаилась боль, которая не упустит случая вернуться, но им надо уйти. Она должна вывести этот корабль. Ради дочери. Рывок. Они резко вырвались в открытый космос.

– Давай! – заорал ей в ухо Хан, оглушив ее.

Рей долбанула по кнопке, активирующей гипер-привод. Одну томительно-долгую секунду ничего не происходило. И женщина уже успела попрощаться с жизнью. А потом их в который хорошенько тряхнуло, и звезды смазались в блестящие линии. Одобрительно взревел Чуи, сквозь зубы выдохнул Финн, хмыкнул Люк. Рей только сейчас заметила, что все взгляды устремлены на нее. Она справилась. Она вывела корабль. Они вне опасности. Все позади. Не было ни облегчения, ни радости, ни какого-либо удовлетворения. Адреналин еще бурлил в крови, не желая отпускать ее. Ее всю трясло.

– Ты потрясающий пилот, – хлопнул ее по спине Хан, заставляя вздрогнуть.

Со стоном Рей упала на скрещенные руки, позволяя волнам боли захватить ее.

========== Закаты на Ач-То ==========

Дружба помогала жить, притупляла вечную печаль, успокаивала боль

Софи Шово. «Сны Боттичелли»

День постепенно клонился к вечеру, линия горизонта выглядела изломанной и какой-то неправильной, хотя, может быть, ему всего лишь так казалось. В лицо бил сырой ветер, трепал непослушные волосы, шумел в ушах, словно хотел что-то сказать, внизу волны налетали на скалы, яростно разбивались о них, с шипением откатываясь обратно, и тысячи брызг сверкали в лучах заходящего солнца. Надрывно кричали птицы, пищали порги, издалека доносились крики других учеников. Бен стоял на краю обрыва, широко расставив ноги и сцепив за спиной руки. Можно было подумать, что он медитирует, но это было не так. Его разум был далек от спокойствия настолько, насколько это вообще возможно. Ярость, гнев, отчаяние, ненависть сплелись в тугой комок, поселившийся где-то в груди, от него поднимался жар, охватывая голову, заставляя кровь с шумом пульсировать в висках.

Унизительное наказание, которое оставил Люк перед тем, как улетел на неделю по своим делам, отнимало все время Бена. Он должен был дежурить по столовой все время отсутствия Учителя: мыть посуду, накрывать на стол, проводить влажную уборку. Обычно они занимались этим по очереди. Но Бен затеял драку с одним из учеников, довольно серьезно побил того. И Люк обвинил во всем Бена. Допустим, он действительно начал первым. Допустим, он мог бы остановиться, а не ломать парню нос и не устраивать сотрясение мозга. Он мог бы. Но не стал. Слушать о том, что он мамочкин сынок, о том, что его дядя выделяет его просто потому, что Бен является племянником Люка Скайуокера, а не потому что он талантлив сам по себе, Бен не собирался.

Так что теперь проклятая столовая стала его вторым домом. Он ненавидел запахи еды, пропитавшие его одежду, и запахи моющих средств. Бен чувствовал себя чем-то средним между дроидом-уборщиком и рабом. Времени на остальное оставалось катастрофически мало. А ведь он должен был тренироваться и изучать древние книги джедаев, а еще медитировать и познавать спокойствие и отрешенность. С последними у него всегда были явные проблемы. К хаттам спокойствие! К криффу отрешенность! Бен хмуро смотрел на волны, с грохотом разбивающиеся о скалы. В какой-то момент посетила мысль о том, чтобы прыгнуть вниз. И покончить со всем раз и навсегда. Не видеть больше никогда этот проклятый сырой остров, самодовольного дядю, вечно скандалящих родителей. Не слушать насмешки других учеников. Не ощущать их зависть и неприязнь. Не чувствовать себя настолько одиноким. Юноша зло тряхнул непослушными кудрями.

– Привет! – вдруг раздался голос позади него.

Бен вздрогнул от неожиданности и поморщился. Кто-то посмел нарушить его уединение. Этого ему хотелось меньше всего. Обычно его сторонились, некоторые боялись. Он без труда читал их эмоции и их мысли, хоть Люк и говорил, что это некрасиво и невежливо. Но разве он виноват, что они все не умеют ограждать свой разум от вторжения?! А ему так легко дается способность читать в головах других!

Юноша круто развернулся и замер. На него смотрела маленькая девочка, на вид ей было не больше пяти, худая, явно голодавшая, в каких-то грязных обносках, она, склонив голову, разглядывала его с любопытством в больших карих глазах. Волосы ее были собраны в три нелепых пучка, загорелая кожа жительницы жаркого климата была местами обветрена, где-то облезла, оставляя более светлые пятна. Бен раньше ее здесь не видел.

– Ты любуешься водой? – бесхитростно спросила девочка, – я никогда раньше не видела столько воды! – на ее лице появилась широкая улыбка, – вода – это так здорово!

Бен все еще молчал, недоуменно разглядывая девочку. Обычно младшие ученики боялись его. И разбегались кто куда, стоило ему только показаться на горизонте. Никто из них никогда бы не стал стоять столь близко к нему.

– Почему ты молчишь? – тем временем спросила девочка.

– Откуда ты здесь взялась? – вырвалось у Бена.

– Прилетела на большоооооооом корабле, – протянула его неожиданная собеседница, – вот таком! – она широко развела руки.

– А с кем ты прилетела? – он и сам не знал, зачем спросил.

– С Люком, – сообщила она, – он сказал, что я буду учиться здесь. Он забрал меня у родителей.

Бен чуть прищурился, аккуратно, почти нежно коснулся ее разума, боясь повредить или испугать. В лицо дохнуло пустынным ветром, глаза колол песок. Какие-то обломки старых кораблей, металлолом, сомнительные личности – проходимцы всех мастей, крики, запах алкоголя, нежные руки – материнские? – которые обнимают, а в следующий миг дают пощечину. Люк. Пачка кредитов. Ее собственный крик: мама! И гул ионных двигателей корабля, совершившего прыжок в гипер-пространство. Бен охнул, выныривая из чужой головы. Девочка по-прежнему смотрела на него прямо и бесхитростно. Вокруг нее мягкими волнами плескался Свет, тихонько потрескивали искорки Силы. Бен сделал маленький шаг вперед, боясь, что испугает девочку, присел рядом с ней на корточки, заглядывая в большие глаза цвета шоколада.

– Как тебя зовут?

Зачем он спрашивает? Он же терпеть не может детей! Не умеет с ними общаться. Да и не хочет этого делать. Они раздражающе крикливы, приставучи, капризны и абсолютно бесполезны! Он не знает и не хочет знать имен младших учеников в школе дяди. И тем более не хочет быть им старшим товарищем, как остальные и как того требует Люк. Но сейчас он спрашивает имя маленькой оборванки, которую его дядя купил у матери, злоупотреблявшей алкоголем и крифф знает, чем еще.

– Рей, – она доверчиво протянула ему руку.

Наверное, подсмотрела жест у кого-то. Бен аккуратно взял ее маленькую ладошку в свою.

– А я – Бен.

Заходящее солнце играло в растрепанных волосах Рей, освещая ее красноватым ореолом, ее Сила трепетала вокруг, дикая и вместе с тем робкая, еще только пробуждающаяся. Да, его дядя отыскал настоящий бриллиант на какой-то помойке.

– Рей! – раздался окрик, дядя спешил к ним.

Его светлые одежды развевались за спиной, как флаг, светлые волосы трепал ветер. Бен резко встал, решительно скрестил руки на груди и насупился, глядя на Люка исподлобья, ожидая взбучки или очередной нотации.

– Вот ты где! – Люк позволил себе сухую улыбку, – я вижу, ты познакомилась с Беном.

– Учитель, – чуть склонил голову в вежливом поклоне юноша.

– Бен хороший, – бесхитростно заявила Рей, заставив самого Бена вздрогнуть.

Люк хмыкнул.

– Возможно, – он скользнул взглядом по ученику, – поговоришь с ним позже. Нам нужно тебя разместить. Идем.

Он взял девочку за руку. Бен хмуро смотрел им вслед, испытывая смешанные чувства, которые он мог бы определить, как ревность. Но он лишь отмахнулся от этого.

– И Бен, – Люк притормозил и обернулся, – через час жду тебя с выученным уроком.

Мысленно юноша застонал. Какой урок?! Эта проклятая столовая отнимает все его время! Ничего он не выучил! Ни один из уроков, что задавал дядя перед отлетом. А это значит, что его ждет суровая лекция на тему безответственности, а потом еще какое-нибудь наказание. Впрочем, что может быть хуже столовой, он слабо себе представлял.

И ошибся.

– Нет! – он стоял перед дядей, злобно глядя на того, – я не собираюсь брать над девчонкой шефство! Я не люблю детей!

– Бен, – мягко произнес Люк, обманчиво мягко, – разве твоя любовь и твои желания играют какую-то роль? Шефство над Рей будет хорошим уроком для тебя.

Он стиснул зубы и сжал руки в кулаки, чтобы не закричать. Его желания, его стремления не играют никакой роли. Ну конечно! А чего он ждал? Так было всегда. Для его родителей его желания не играли никакой роли, мать вечно пропадала в Сенате, отец вечно улетал куда-то, хотел ли Бен их видеть, хотел ли поговорить да просто побыть рядом с ними, не играло никакой роли. Хотел ли он в шесть лет отправиться на Ач-То, хотел ли быть джедаем – не играло никакой роли. Хотел ли отрешиться от всего, посвятить себя Силе – не играло никакой роли. Хотел ли возиться с маленькой оборванкой – не играло никакой роли. Никогда никто не считался с его желаниями, с его стремлениями, с его чувствами. В его жизни было сплошное «надо». Только «надо» это было отнюдь не ему. Всем вокруг, кому угодно, но только не ему. Бен подавил яростный крик, рвущийся из горла, крик обиды и протеста.

– Нет! – зло повторил он, – я не буду с ней возиться!

– Бен, – в голосе дяди мягкость обманчиво мешалась с угрозой, голубые глаза вспыхнули огнем, дрогнула Сила вокруг.

Подлый прием!

– Нет! – уже спокойнее повторил Бен.

И остался дежурить в столовой. Ну и наплевать! Будет дроидом-уборщиком! Он стоически терпел насмешки остальных учеников и суровые выговоры Люка, который, казалось, специально спрашивал с него уроки дословно, от корки до корки. Можно было сказать, что Учитель придирается к нему, если бы Люк не был таким перфекционистом, если бы знания Бена не дали огромную трещину из-за нехватки времени. Он с утроенной силой возненавидел этот остров, этих людей, возненавидел Силу, джедаев и все их учение. С каким огромным удовольствием он улетел бы отсюда! Сбежал не оглядываясь, затерялся бы на просторах галактики! Он сменил бы имя, он никогда бы больше не имел никаких дел со своей семьей! Дни сменяли один другой, наказание не заканчивалось, ненависть крепла и росла.

Единственной его отдушиной был вечер. На закате Бен приходил к обрыву и любовался заходящим солнцем, слушал шум волн, вдыхал ненавистный сырой ветер. В эти мгновения чуть притуплялась обида, немного утихал гнев, и как будто бы становилось легче дышать. Красный цвет заходящего солнца отражался в темно-карих глазах. Бен знал, что его световой меч будет красным. Если ему когда-нибудь будет позволено собрать его, ведь дядя не спешит давать ему разрешение, говоря, что он еще не готов, хотя Бен знал, что это вовсе не так. Он готов. Давно готов!

– Здесь очень красиво!

Он мысленно застонал. Малявка снова нарушила его покой. Малявка, из-за которой он вынужден терпеть криффову столовую!

– Уходи! – даже не обернулся он.

– Почему? – она была восхитительно непосредственна и бесстрашна.

Юноша услышал шорох за спиной, а потом она стала рядом. Бен покосился на девчонку, она выглядела куда опрятнее в светлой джедайской робе, хотя три пучка на голове так и остались, но волосы хотя бы были теперь чистыми. Ее темная кожа чуть побледнела, личико округлилось, девочка больше не производила впечатления голодной оборванки. Сила вокруг нее мерцала чистым Светом, Бен невольно залюбовался им.

– Ты как огонек, – вдруг выдала девочка.

– Что? – он изумленно посмотрел на нее.

– Ну, – Рей нахмурилась, – твоя Сила, словно огонек в темноте, он дрожит и переливается, – она помолчала, а потом широко улыбнулась, – красиво.

Бен покачал головой, стараясь не задумываться над тем, каким его видит девочка. Огонек во тьме, надо же. Только Тьма подступает. Он знал это, но предпочитал не думать. Он же джедай, Свет в галактике. Юноша покачал головой и зачем-то спросил:

– Тебе здесь нравится?

– Ой, да! Очень! – она оживилась, – мне нравится учиться Силе, и Люк мне нравится. А с другими учениками интересно играть. И старшие ребята рассказывают так много веселых вещей, а еще присматривают за нами, и это правильно, так говорит Люк. А еще я хочу свой световой меч, ну как у Учителя, но он говорит, что это еще совсем не скоро, и мне еще многому надо учиться. А еще я учусь читать и писать. И недавно сумела поднять датапад Силой. Хочешь покажу?

Бен хмыкнул и утвердительно кивнул, сомневаясь, что девчонка хотя бы пылинку на земле сумеет сдвинуть. На лице Рей появилось сосредоточенное выражение, а в следующий миг один из камней взлетел в воздух, нацеленный прямо на Бена, юноша едва успел увернуться, камень пролетел мимо, а потом с огромной скоростью ринулся обратно, Бен едва успел остановить его в воздухе. Рей ойкнула. Камень упал между ними. Бен хмуро смотрел на пятилетнюю девчонку, что едва не устроила его голове встречу с камнем.

– Я не хотела, – она выглядела виноватой.

Бен отвернулся. Зря он начал разговор с ней.

– Ой, Беееен! – протянула она, – простииии!

Его руки коснулась мягкая ладошка, послышались сдавленные всхлипывания. Только этого ему не хватало, честное слово! Утешать ревущую малявку! С глубоким вздохом, кляня себя на чем свет стоит и зарекаясь еще хоть слово говорить девочке, юноша повернулся к ней. Рей стояла, размазывая по лицу слезы и сопли, ее губы некрасиво сморщились, и мгновенно распух нос, из глаз катились крупные слезы.

– Не реви! – резко приказал Бен, беспомощно глядя на нее, он совершенно не знал, как утешать плачущих детей.

И она расплакалась еще сильнее. Стиснув зубы, он присел на корточки перед ней.

– Я не сержусь, – грубовато произнес Бен, – только не реви!

Она икнула, недоверчиво посмотрела на него.

– Ты, правда, не сердишься?

– Правда, – вздохнул Бен и протянул Рей платок, в который она шумно высморкалась, а потом протянула кусочек ткани ему обратно, он отшатнулся и едва выдавил из себя, – оставь себе.

Наверное, она сочла это залогом дружбы. Теперь Рей громко и демонстративно здоровалась с ним при встрече, отчаянно махала ему рукой, едва завидев, и широко улыбалась. Он не знал, куда себя деть в такие моменты, бледнел от злости, поджимал губы, делал вид, что не замечает насмешливых улыбок других учеников, притворялся глухим и старался исчезнуть, как можно быстрее. Он не отвечал на ее улыбки и уж тем более не здоровался с ней. Но каждый вечер, на закате Рей приходила к обрыву.

Как ей удавалось вырваться, оставалось для него загадкой. В это время младшим ученикам полагалось спать, а старшим не полагалось ходить по острову. Бен нарушал и это правило. На удивление Люк пока не пресекал его прогулок на закате. Возможно, Учитель считал, что его ученик медитирует в эти часы. Ну да. Как же. А может быть, смирился и решил оставить нерадивого племянника, позор семьи, в покое. Но Рей в покое никто не должен был оставлять, ей полагалось следовать строгой дисциплине, установленной на Ач-То. Девочка и следовала, при всей своей непосредственности и непоседливости, когда это было необходимо, она была послушна, упорна, усидчива, а еще не в меру любознательна и очень талантлива. Этого она, казалось, не осознавала. Бену его талант давал превосходство над остальными, которое он считал само собой разумеющимся, Рей воспринимала свой талант, как нечто обыкновенное, словно не замечая, что во многом обгоняет сверстников, даже тех, кто приехал в школу учиться раньше нее. Девочка была общительна и дружелюбна, ей нравилось общество других учеников. И Бена. Его общество она ставила выше других. Он так и не смог понять почему. Но когда однажды днем снизошел до того, чтобы, наконец, ответить на ее приветствие, Рей мгновенно оставила всех своих друзей и прицепилась к нему, да так, что до конца дня он уже не мог отвязаться от нее. Пришлось ему объяснять ей непонятные абзацы в одной из джедайских книг и помогать выполнить письменное задание для Люка.

И каждый вечер на закате, в любую погоду они встречались на обрыве. Обычно Бен приходил раньше. И если поначалу он с раздражением думал о том, что кто-то нарушит его уединение, то потом стал ждать этих встреч. Рей садилась рядом и болтала без умолку, рассказывала о том, как прошел день, чему она научилась, что ее восхитило или поразило, спрашивала о том, что было ей не понятно. Бен большей частью молчал. Ее болтовня отвлекала от собственных мрачных мыслей, позволяла забыть о проблемах в семье, о том, что он находится там, где быть совсем не хочет. Лучше не становилось, но становилось легче. Он не мог изменить отношения своих родителей и характер своего дяди, не мог пока сбежать, но мог отвлечься, погружаясь в незамысловатый и в чем-то восторженный мир маленькой девочки, которая, похоже, была счастлива на Ач-То. Рей быстро училась, схватывала на лету. И однажды он осмелился поведать ей о том, что девочке еще совсем не скоро предстояло изучить. Рей его не разочаровала. И с тех пор все то, что узнавал он, узнавала и она. Люк если и догадывался о чем-то, то молчал.

В один из вечеров Рей не пришла. В душе неприятно кольнуло: наверное, она променяла его на более интересное общество. Ну и пусть! Бен лишь плечами передернул. Ему не впервой быть одному, он всегда один. И этого, похоже, не изменить. Но, не увидев ее на следующий день среди других учеников, забеспокоился, и, наступив на горло собственной гордости, пошел к Люку. И следующую неделю на закате навещал Рей, которая кашляла и чихала, смотрела на него покрасневшими больными глазами и силилась улыбнуться. Бен винил себя в ее болезни, ему следовало бы подумать, что пятилетний ребенок очень легко может простудиться под пронизывающим ветром с моря. Что?! Ему бы следовало подумать о пятилетнем ребенке?! Он сердито хмурился, пытаясь привыкнуть к мысли, что привязался к девочке. Простуда прошла без следа, беседы на обрыве возобновились.