Текст книги "Жених из Ада(СИ)"

Автор книги: atashi_no_seishun

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 41 страниц)

Су невольно не удержался от смешка:

– Вижу, ты не особенно любишь их братию.

– Что неудивительно, ведь они пытаются бороться со мной и моими прислужниками. А еще они лишили меня самого дорогого, что у меня когда-либо было.

– Чего же? – прошептал Су, чувствуя, как горло неприятно сжимается.

– Тебя. И нашего ребенка, – альфа провел когтями по щеке Кенсу, улыбаясь с такой горечью, что было страшно. – Ты был всего лишь монахом, совсем еще мальчишкой. Нецелованным, не знающим, что такое любовь и наслаждение. Тебя воспитывали лишь для молитвы, для того, чтобы ты смог приносить себя в жертву раз за разом, как только станешь старше. Но однажды на пороге монастыря появился молодой мужчина, рыцарь, раненый в бою. Главы Ордена пустили его внутрь, дабы он закончил свою жизнь в святом месте. Но ты был слишком добрым, ты не мог дать человеку попросту умереть, даже если так повелел ваш Бог. Ты знал, какие травы и отвары нужно использовать, чтобы излечить его раны, а потому и решил рискнуть всем ради незнакомца, которого ты видел впервые в жизни. И благодаря тебе, твоим ласковым рукам он смог прийти в себя, смог отодвинуть смерть, – Кенсу судорожно вздохнул, когда длинные, узловатые пальцы мягко легли ему на шею. – И в ответ ты увидел благоговение в чужих глазах, благодарность и что-то, что было неизвестно тебе. Тот рыцарь полюбил своего спасителя, даже согласился ради него остаться в монастыре, провести там весь остаток своей жизни. Ты был таким юным, ты познавал мир через маленькое окошко под самым потолком кельи, через множество книг, хранящихся в библиотеке монастыря… Через долгие и столь греховные для тебя рассказы того рыцаря о том, каков же мир на самом деле. У тебя появился новый друг, друг, с которым однажды ты стал еще ближе, – омега закусил губу, чувствуя, как мурашки бегут по позвоночнику. – Ты раскрылся перед ним, принял его, в свою душу и в свое тело. Ты задыхался от восторга первых поцелуев, чувствовал дрожь во время мимолетных касаний самыми кончиками пальцев, ты познавал, что значит любить кого-то всем сердцем. И не знал, что тот, кто стал тебе столь дорогим, является Дьяволом во плоти человека, пришедшим за душами глав Ордена.

– А дальше?.. – прохрипел Кенсу, тяжело дыша от столь сильного и кружащего голову аромата, что исходил от Чанеля.

– А дальше оказалось, что ты носишь в своем чреве наше дитя, – Люцифер был готов завыть, его голос стал глухим от боли. Он резко подался к Кенсу, проводя носом по его щеке и притягивая его все ближе к себе, отчего омега был вынужден забраться к Чанелю на колени. – Носишь моего наследника, представляешь?

Кенсу заворожено опустил руку на свой живот, чувствуя, как глаза начинает щипать от едкой боли.

– Что с нами случилось, Чанель?

– В монастыре, где ты воспитывался, подобное приравнивалось к греху прелюбодеяния, ведь вы все клялись хранить свою невинность. А когда монахи прознали, что это не их Господь поставил меня на ноги, а твои знания трав, то все было решено для тебя и для нашего чада. И я попросту не успел на пару мгновений!

– Почему? Ты же Люцифер, ты можешь все! – воскликнул Кенсу, чувствуя, как горло сводит судорогами.

– Твое слово для меня – закон. Ты – мой нареченный, лишь ты повелеваешь мной. И в чертову ночь, когда за тобой пришли члены Ордена, дабы насильно отвести на обряд Очищения, а затем представить Суду, ты запретил мне даже подходить к себе. Ты не мог позволить, чтобы наше дитя вырвали из твоего чрева, ведь ты любил его так сильно… Ты предпочел уйти вместе с ним. Я слышал лишь твои крики, то, как ты проклинал свой Орден, тех, кто тебя воспитал, скрывая истинную правду о том, что творится снаружи храма. Когда я ворвался в твою келью, ты лишь прошептал, что прощаешь меня за все… А потом просто перерезал свое горло, тут же падая к моим ногам. Я пытался тебя спасти! Но, уже теряя свою жизнь, ты запретил мне делать это – даже тогда ты не хотел, чтобы я пострадал. Глупый мальчишка, что мне сделалось бы? Я же сам Люцифер!.. – никогда Кенсу еще не слышал столько боли в ранее пропитанных гордыней словах. – Ты просил лишь, чтобы я покарал тех, кто сотворил такое с нами…

– Ты ведь убил их, правда? – яростно вскинул голову Кенсу, прижимаясь лбом ко лбу Пака и дрожа плечами. – Скажи, что они страдали! Скажи мне! Они этого заслужили!..

– Твое тело не успело еще даже остыть, как я уничтожил всех тех, кто был причастен к твоей смерти! Всех! До единого… – хрипло рассмеялся Чанель, сжимая Кенсу в своих руках так крепко, что ему было больно. Но он не вырывался, жадно поглощая каждое слово Дьявола. – Я спалил тот монастырь, отдав монахов на растерзание своим чадам, доказал, что никакая молитва их не спасет! И они рвали, грызли их тела, ломали кости, истязали, насиловали… Их крики и мольбы о помощи были самым сладким звуком, что я слышал в своей жизни!

– Они заслужили смерть!.. Они заслужили свою участь, ведь они лишили нас с тобой будущего, не дали нашему ребенку родиться… Черт! Я бы лично выпотрошил тех ублюдков!.. Вырезал бы весь их род… – он на миг зажмурился и глубоко вздохнул, его трясло от ненависти, а глаза были мокрыми от столь давно невыплаканных слез. – Но как тогда этот мальчишка, Кай, может принадлежать к тому Ордену?..

– Вероятно, это потомок кого-то, кто выжил. В монастыре могли находиться не все… Ты хочешь, я убью его? Я могу стереть его в пепел… Изничтожить. Или отдать тебе. Все, что ты захочешь, Кенсу…

– Нет, Чанель, все не будет для него так просто. Я хочу, чтобы он жил, – безумная ухмылка тронула губы омеги, и он каркающе рассмеялся. – Хочу, чтобы он жил и помнил, что он так облажался. Что он провалил свое задание, то, ради чего его растили. Что он позволил уничтожить столь сильный артефакт и что его поставил на колени сам Дьявол. Пусть это сжирает его изнутри! А тех, кто натравил его, глупого, не знающего мир мальчишку на нас, мы уничтожим вместе, – прошептал омега в самые губы Дьявола, приникая к ним для легкого, пьянящего поцелуя. – Когда ты приведешь меня к власти.

– Ты восхитителен, – Чанель негромко рассмеялся, потираясь носом о щеку омеги и наслаждаясь запахом своего нареченного, его теплом и яростью, что бурлила в его жилах.

– А пока нам стоит понять, чего же ожидать от нашего нового знакомого. Я надеюсь, что ты изучишь этот вопрос, – наставительно протянул омега. – Но ты ведь понимаешь, Чанель?.. Я больше не невинный мальчишка, которого ты знал когда-то. И я не Теневой Генерал. Я – это я, просто человек по имени До Кенсу, которого угораздило с тобой связаться. А значит, нас ждет совершенно новая история. И больше мы никому не позволим в нее вмешиваться, хорошо? – он коротко шлепнул Дьявола по лбу. – Даже твоим любимым козлам.

– Эй! – насупился Чанель, но даже смог позволить себе легкую улыбку. Кенсу видел, что рассказ дался ему с болью, но и сам омега после него был на грани.

– Терпи, я, между прочим, сегодня защищал твою честь! И вообще, вали домой уже, я уже мокрый, и так я не удержусь от многих приятных вещей, а мне на завтра много задали.

– А, может, ну это все?.. – проскулил Чанель, которому явно было неспокойно в районе бедер и самому.

– Домой, я сказал!

– И кто из нас еще Сатана?!

Кенсу на это лишь пригрозил кулаком клубам черного дыма.

Ему необходимо было доделать проект, а еще как следует выпить после всего, что он услышал. Где там был его телефон?..

========== Глава одиннадцатая, или Новый шанс. ==========

– Ты уверен, что стоило его просто так отпускать? – хмыкнул Ифань, подставляясь под мягкие касания супруга, сидящего у него на коленях. – Может, стоило его убрать?

– В том, что он узнал про нас, нет ничего противозаконного. Так что поумерь гормоны, бандит, я не фанат плохих парней, – рассмеялся омега, качая головой. Мужчина приподнял бровь, притягивая к себе Чжунмена за талию и поглаживая под строгой рубашкой выпирающие позвонки.

– Надо же, а мне казалось, что все омежки текут с хулиганов. А у тебя, оказывается, есть свои предпочтения?

– Именно. Я люблю умных мужчин, – наставительно ответил Ким, обнимая своего альфу за шею и улыбаясь. – В этом плане я ничуть не прогадал.

– Бесспорно, – самодовольная ухмылка тронула губы профессора. – В таком случае… Хочешь, я расскажу тебе о захоронениях ацтеков или находках под Тлалтэкутчи? Или, возможно, – Ифань резко поднялся, ссаживая омегу на стол, широко разводя его ноги и наклоняясь к самым его губам, – мне достаточно вспомнить о том, как мы с тобой ездили в последнюю экспедицию в Египет?

– О Боже, не напоминай… – смущенно заерзал Чжунмен. – Нас же могли посадить за осквернение памятников мировой культуры!..

– Но именно ты тогда не мог перестать скулить от возбуждения, из-за чего мне пришлось заткнуть тебе рот, – Ифань медленно провел ладонями по ногам Кима, затянутым в джинсы, до самых бедер, а затем с легкостью справился с ремнем. – Так что не следует обвинять меня в том, что я просто пошел на поводу у своего дражайшего супруга, которому прямо во время работы внезапно захотелось ощутить в себе член. Благо, тогда на раскопе мы были лишь вдвоем.

– Черт, профессор У, как вы выражаетесь?.. – возмущенно воскликнул Чжунмен, определенно не отвечая за свои руки, которые торопливо расправлялись с ширинкой на строгих брюках Ифаня. – Это все та статуэтка с богом плодородия, которую подарил нам твой отец!.. Я… Я… Я же не такой!

– Ох, нет, малыш, ты именно такой, даже сейчас ты хочешь меня, не так ли? – мужчина стянул с омеги джинсы, а затем и белье, а потом вновь усадил на свой стол, ухмыляясь. Мен заерзал от смущения, пытаясь свести колени, но Ифань был слишком сильным и властным – он попросту не позволил. Он обожал смотреть на то, как его омега, горя от смущения, пытается прикрыть бедра рубашкой и пальцами, но от одного лишь его взгляда и рычащего дыхания не может сдержать себя и становится таким мокрым.

– Я не запер дверь, сюда могут войти! – Ким закусил губу, пытаясь оттолкнуть от себя супруга, но тот лишь прижался к омеге ближе и, приникая к его губам в жадном поцелуе, резко толкнулся в горячее и жаждущее тело. Чжунмен вскрикнул и глухо застонал, цепляясь за плечи У и обвивая его своими ногами. – Боже, Ифань..! Опять без… Растяжки…

– Потому что эти три года не прошли даром, – мужчина выгнул омегу в своих руках и с силой задвигался, проникая в него глубоко и уверенно, показывая, что именно он имеет право делать с телом своего мальчика все, что захочет, ведь он – его мужчина, его альфа. И Чжунмен принимал это покорно и так сладко, как никто до него. Омега таял, сходил с ума и проклинал все на свете, распластанный на совершенно не удобном столе в совершенно не удобной позе, но зато с совершенным любовником.

Чжунмен каждый миг своего существования благодарил высшие силы за то, что дали им с Ифанем шанс встретиться, и беспрестанно замаливал свой грех перед Ханем, ведь он прекрасно знал, что их с его супругом связывало многое в прошлом. Ким не ревновал, не горел желанием размазать Лу по стенке… Он был готов стоять перед ним на коленях и изо всех сил просить прощения за то, что Судьбу оказалось не так просто подчинить. Ифань знал о том, как мучился его омега, он часто говорил с ним и пытался помочь, но Мен все равно чувствовал, что он оказался предателем по отношению к человеку, с которым рос с самого детства, который первым замазывал его разодранные колени и обнимал, когда начиналась гроза. Хань никогда не показывал то, как ему было больно, но Чжунмен все видел – они были знакомы не первый год, и даже один лишь взгляд говорил омеге то, чего не могли бы поведать и тысячи слов.

Чжунмен ощущал себя монстром, грешником. И он знал, что после смерти никакая молитва не спасет его от пламени Ада.

Но сейчас, пока он был еще жив, пока Ифань был рядом, он старался забыться в нем, найти в их близости ответы на все свои вопросы, и понимал, с каждым днем все отчаяннее, что их грех был самым правильным поступком за всю его жизнь, которую он уже просто не мог представить без своего альфы.

Ким впивался ногтями в сильные плечи, оставляя метки своей страсти на пропитанной солнцем последней экспедиции коже Ифаня, он целовал его и принимал в себя, притягивая ближе.

– Черт, не могу больше, – рыкнул Ифань, вознамериваясь выйти из любовника, но тот крепче сжал его ногами, в погоне за собственным удовольствием, до которого оставалось так немного.

– Я выпил таблетки… – простонал Мен, обхватывая пальцами свой член, ведь он хотел получить больше. – Ты можешь… кончить в меня.

– Дьявол! – воскликнул альфа, сжимая пальцами узкие бедра и оставляя на них собственную вязь синяков. Чжунмен прогнулся, задыхаясь и тут же двигая своими пальцами, чтобы ощутить охвативший его экстаз еще острее.

– Боже… – выдохнул омега, когда напряжение в теле начало по капле стихать. Он повернул голову вбок и тихо, расслабленно засмеялся. – Мы только что занимались любовью на тестах твоих студентов. Что теперь планируешь делать?

Ифань нервно хмыкнул, потирая переносицу:

– Вероятно, придется всем поставить хороший балл.

– Я думаю, что они должны поставить мне памятник при жизни за то, что я так умело отвлекаю их профессора от его дел, – улыбнулся Мен, притягивая к себе своего альфу для поцелуя.

Потому что в такие моменты он верил, что он это заслужил, несмотря ни на что.

Он сидел на земле, без сил прислонившись в стене какого-то здания, судя по виду, давно заброшенного. Дыхания не хватало и казалось, будто следующий вздох – последний, а легкие будто сдавливали железные прутья, такие же, какими члены Ордена карали за нарушения Устава. Губы были испачканы в крови, а на языке был ее вкус, солено-горький и вязкий, от него желудок сводило судорогами. Он не знал, насколько серьезны были его раны, потому что их учили приносить себя в жертву, не думая о последствиях и отдавая себя на волю Бога.

Но Кай всегда думал, что его Господь более милосердный к своим созданиям, и в тайне верил, что тот защищает его, потому что любит, как свое дитя, что бы он ни делал, даже если он мальчишкой и крал хлеб с кухни, чтобы накормить друга, которого поразила серьезная болезнь.

Ему было больно, но физическая боль не шла ни в какое сравнение с тем, что он был уничтожен морально. Кай знал, что он провалил миссию, к которой его, как и других братьев, готовили всю его жизнь. Он никогда не знал своих родителей, не знал, где и когда появился на свет, даже то, сколько ему было лет, мог угадать лишь примерно – в монастыре нерелигиозные празднования приравнивались к грехам гордыни и чревоугодия.

Место, где он провел свою жизнь… Его дом. Кай закрыл глаза, не сдержав горькой усмешки. Теперь у него не было права туда возвращаться. Мало того, что он не справился со своей миссией, так еще и утратил ценнейшую реликвию их Ордена, с помощью которой можно было избавить землю от Дьявола, навечно изгнав того в его гниющее царство.

И все из-за этого проклятого мальчишки, который вмешался в их схватку!..

Кай сжал зубы от боли и безысходности, которая накрыла его в тот же миг.

Он был готов, он бы справился! Не зря он был одним из самых подготовленных бойцов, он не первый год получал миссии, боролся со злом в их мире. А теперь его жизнь и судьба пошла крахом из-за того, что какой-то мальчишка оказался очарован сладкими речами Дьявола? Он и не представлял, что может возникнуть препятствие в виде него, был уверен, что спасет того омегу, как и сотни невинных душ до него… Но его поведение ошарашило монаха – незнакомец, казалось, готов был действительно убить его во имя Дьявола!.. И пусть Кай и раньше сталкивался с демонами и одержимыми людьми, такое он видел впервые. Сердце этого человека, казалось, было столь же черным, как и у самого Нечистого, но он по-прежнему был человеком, а не сосудом для тьмы. Но тогда как он смог уничтожить крест?..

Теперь у Кая не осталось ничего. Ни дома, ни гордости. Ни даже мыслей о том, что его ждало в будущем. Он просто сидел посреди улицы и молился о том, чтобы жизнь покинула его, чтобы Господь прекратил его мучения или даровал ему новый путь, которым он бы мог следовать…

– Ну-ка, кто это тут у нас?

Альфа резко распахнул глаза, услышав рядом с собой незнакомый голос. Он вначале подумал, что это Нечистый вернулся, чтобы уничтожить его, но нет, говоривший был ему незнаком. Молодой мужчина сидел напротив него на корточках, слегка улыбаясь уголками губ, хотя взгляд его оставался серьезным, даже озабоченным.

– Тебе нужна помощь, парень, – покачал головой незнакомец, – иначе ты тут коньки отбросишь.

– Что? – недоуменно пробормотал Кай. – Что такое коньки и почему я должен бросать их?..

– О, как все запущено, – всплеснул руками, судя по мягкому, но не привлекающему особого внимания запаху, бета. – Меня зовут Чондэ, а тебя?

– Кай.

– Ты бандит, что ли, какой, кличку носить? Имя-то у тебя есть?

– Я не бандит, я монах! – возмущению мальчишки не было предела, но Чондэ это только повеселило, и он явно хотел сказать что-то вроде «один хрен», но вовремя прикусил язык. Вместо этого он осторожно подхватил избитого мальчишку и помог ему подняться, хотя тот почти сразу и взвыл от боли. – Что вы… Делаете?

– Веду тебя домой, конечно же. Или ты планируешь остаться тут на ночь, чтобы тебя поимели бездомные? В таком случае, ты рисковый парень.

Примерно догадавшись о смысле слов нового знакомого, Кай вспыхнул, отводя глаза и что-то бормоча о греховности речей Чондэ.

– Но откуда мне знать, что у вас нет в отношении меня подобных… Помыслов?

– О, детка, я не насильник… Я только учусь, – нервно рассмеялся Чондэ. – Меня с детства учили помогать людям, знаешь ли.

– Мне нечем заплатить вам…

– Ну, в моем кафе как раз нехватка лишних рук, так что… Я думаю, что мы что-нибудь придумаем, мелкий.

– Хорошо, – взволнованно закивал Кай, но почти тут же застонал от резкой боли. – Тогда я постараюсь не кидаться в вас коньками!

Чондэ смеялся так громко, что Кай удивился, как тот вообще жив после такого остался.

Бэкхен не помнил, как с ним началось такое, да и разве за собственным сердцем уследишь? В отличие от, например, Кенсу, он был достаточно увлекающейся натурой, но никогда в отношениях не заходил дальше пары поцелуев, если полностью не был уверен в человеке. Лу был исключением, наверное, из всех правил, но на то он и был собой. Бэку порой страшно становилось, когда он представлял себе жизнь без Ханя, слишком близки они были. И дело было здесь даже не в отличном сексе, а в близости духовной. Такого у него не было даже с Кенсу, ведь его друг был личностью довольно… специфической. Нет, Бен бы убил за него любого, но вот только все равно он был рад, что помимо них с Тао у него еще есть и человек, который знает обо всех его тайнах и проблемах и понимает так, как только он может.

И пусть с Лу он общался не так часто, как с ребятами из своего «братства», он знал, что может ему верить. Ведь Хань единственный знал о том, что Бэкхен влюблен без памяти в удивительного человека по имени Ким Минсок.

Кажется, впервые они встретились, когда Бен еще учился в старшей школе и посещал вместе с родными «дни открытых дверей» университетов, чтобы выбрать, куда ему идти в будущем. Минсок же учился на втором курсе, а уже отличился как один из лучших студентов университета, на него возлагали большую надежду преподаватели, и именно ему прочили место Президента студенческого Совета уже через год, что было невероятно.

Бэкхена всегда как магнитом тянуло к сильным личностям, Минсок не стал исключением. Стоило Бэку только увидеть его во время торжественной речи для пришедших гостей, как он не мог оторвать от него глаз. Даже записался на самую долгую экскурсию по университетскому городку лишь из-за того, что ее должен был вести именно Он.

Мальчишка был заворожен его уверенностью, ощущением власти, что исходило от альфы, тем, как вежливо и приветливо он держался, внимательно следя за тем, чтобы гости остались довольны. И несмотря на то, что изначально Бэкхен планировал поступать в другое место, после того дня его решение переменилось кардинально.

И вновь они увиделись, когда Бен Бэкхен уже стал первокурсником исторического факультета, а тот, кто так притягивал его, и впрямь возглавил Совет. И тогда Бэкхен решил сделать все, чтобы стать к нему ближе, чтобы узнать его лучше, чтобы быть с ним рядом и видеть то же, что и Ким.

Благодаря знакомству с Лу он стал часто бывать в кабинете Совета, ведь оказалось, что писательский талант Бэкхена может пойти на пользу университету. Он стал часто писать статьи в местную газету или даже сочинять речи для выступлений Минсока, Ханя и некоторых преподавателей. Иногда ему давали и другие поручения, но, можно сказать, что его все считали кем-то вроде «талисмана». Ради того, чтобы быть достойным уважения, Бэк стал старательно учиться, хотя в школе особенно не заморачивался с этим делом, и, можно даже сказать, что уже на первом своем году он стал в университете достаточно известной личностью.

И не было для Бэкхена большего счастья, чем улыбка и благодарность Мина, обычно столь серьезного и даже подчас пугающего. Они все больше времени проводили рядом, Бэкхен неосознанно перенимал его мимику и привычки, без устали наблюдал за Кимом и чувствовал, что сердце бьется все больнее с каждым днем.

Вот только однажды глупость Бена привела к тому, что напившись на одной из вечеринок, он взял… и признался Киму в своих чувствах, да и более того, даже попытался его поцеловать…

И получил достаточно резкую отставку, потому что Минсок был «не заинтересован» в том, чтобы заводить отношения с кем-либо. Он был погружен в учебу и работу в Совете, да и к тому же ему светило неплохое место в фирме, где он проходил практику.

И Бэкхен бы смирился, он бы забыл, он бы попробовал сломать себя и постараться уничтожить все те чувства, что зародились в нем, если бы только Ким не изменил столь резко своего к нему отношения. Он стал холоден, внимателен и вежлив куда больше, чем обычно, и Бэкхен уже очень давно не видел его улыбки, даже обращенной не к себе.

И это убивало его.

Хань знал, конечно же, он знал. Он уговаривал Бэка попробовать снова, уговаривал не сдаваться, ведь он был уверен, что у мальчишки точно есть шанс, и он рано опускает руки. Но Бэкхен боялся бороться. Боялся того, что они с Минсоком окончательно станут друг другу чужими людьми, пока же он хотя бы мог видеть его, смотреть на него издалека и думать о том, как ему хочется, чтобы тот вновь улыбался ему так, как раньше.

Но вот только он сам порой не верил в то, что это могло произойти.

И лишь когда становилось совсем плохо, Бэкхен молился, молился отчаянно. Богу, Дьяволу, кому угодно, кто мог услышать его, в наивной надежде на то, что однажды все наладится.

Что однажды ему действительно будет дан шанс.

И тогда он приложит все силы, чтобы Минсок принадлежал ему.

========== Глава двенадцатая, или Ты забываешься! ==========

– Если ты хотел напиться, мог бы просто пойти в бар! – прокричал Бэкхен на ухо Кенсу, слизывающего с губ пивную пену. Омега явно не выглядел вместилищем для трех огромных бокалов, но вот только у Бэка было подозрение, что пивом он точно не ограничится, а с пьяной тушей потом придется ему разбираться. А ведь Бен и сам хотел выпить, так было нечестно! Он потягивал свой ром с колой, по привычке поглаживая пальцами влажные стенки бокала, что выглядело достаточно развратно в данной ситуации. Омега был уверен, что если бы не хмурый Кенсу, один взгляд которого мог провести с любым из альф химическую кастрацию, то зажали бы его уже где-то в туалете с такими-то навыками. Все же и в До была своя прелесть, где-то очень глубоко. Очень и очень глубоко. Там, куда ни нога, не другие человеческие конечности не ступали. – Зачем тогда выбрал клуб? Ты же терпеть их не можешь!

– Да пошло оно все нахер! – пьяно воскликнул До, резко ставя кружку на стойку и проводя пальцами по даже уложенным ради такого волосам. Бэкхен придирчиво оглядел друга, и с улыбкой отметил, что тот все же не пошел в клуб в растянутых штанах и толстовке. И пусть его облик, облаченный во все черное, и выглядел достаточно скромным, Бэк не смог не заметить, что альфы поглядывали и на него, особенно на его ноги. И омега их за это очень понимал, такие бы на их месте и он не отказался закинуть себе на плечи. – Чего ты примотался? Просто пей уже и пошли танцевать!

– Друг мой, ты кусок идиота, – философски заметил Бэкхен, погружая в рот ломтик лимона и даже не морщась при этом. – Ты думаешь, я поверю, что все в порядке? Особенно после твоего заявления о танцах! Ты же…

– Да-да, я терпеть этого не могу! Бен Бэкхен, ты нужен мне как моральная… или даже аморальная поддержка, но в эти дела ты не лезь, мал еще, – отмахнулся Кенсу на миг став каким-то слишком грустным. Бэк крайне редко видел его в таком состоянии, поэтому решил и впрямь не надоедать вопросами, почти залпом опрокидывая в себя остатки коктейля.

– Ох, взрослый выискался, поглядите на него. Чего тогда пиво сосешь?

– А что ты мне еще прикажешь сосать в этом заведении? – ухмыльнулся До, глядя на омегу из-под бровей.

– Если не хочешь, чтобы Чанель спустил с тебя шкуру, то лучше просто алкоголь, – рассмеялся Бэкхен, показывая другу на обширный бар. – Время повысить градус!

– О, смотри-ка, – Кенсу подался вперед, слегка щурясь от яркого света. Бэк по привычке дернул его за рубашку, что обнажила поясницу, ибо нечего было нарываться. – Поцелуй бармена – выпьешь бесплатно! Любезный! – окликнул Су молодого парнишку, протирающего бокалы. Тот поспешил к ним, приподняв бровь.

– Чего бы вы еще хотели?

– Выпить на халяву, конечно! – воскликнул Су, перегибаясь через стойку и приникая губами к губам ошарашенного бармена. Рука вспыхнула резкой болью, и пересечения тонких линий взвились яростными путами, обхватывая руку Кенсу и словно обжигая ее. Кенсу непроизвольно даже прикусил альфу за нижнюю губу… и тут над их головой взорвалась одна из ламп. Кто-то закричал, испуганно отшатываясь от стойки, охрана тут же кинулась к месту происшествия. А Кенсу, кривовато ухмыляясь, медленно сел на место, проводя языком по губам, и улыбнулся, натягивая рукав на горящие от боли пальцы.

Немного придя в себя, бармен поставил перед омегой бокал:

– За… За счет заведения!

– Отлично, – протянул Су, переводя взгляд на испуганного Бэкхена, который наставил на него палец, дрожа.

– Это определенно происки Дьявола! Определенно!

– О да, именно его, – Су залпом осушил бокал со своей наградой и спрыгнул со стула, слегка пошатываясь. – Подожди меня, мне надо освежиться.

«Ты что позволяешь себе, мальчишка?!» – ох, голос Чанеля был полон первозданной ярости. До улыбнулся уголками губ.

«Я просто отдыхаю…»

«Ты забываешь, с кем связался! Я сломаю тебя. Уничтожу. Как и тех, кто тебе дорог!»

– Пошел ты!.. – злобно пробормотал Кенсу, вваливаясь в туалет. Растолкав какую-то парочку он, наконец, привел себя в порядок и поднял глаза на свое отражение. – Дьявол! Опять ты!

Чанель был зол. Крайне зол. Его глаза были черными, а изо рта торчали окровавленные клыки. Су даже показалось, что он слышал надрывные крики и хруст ломаемых костей где-то позади него, и это было… действительно страшно.

– Эй, не злись, – серьезно? Сказать такое разъяренному Люциферу? Кажется, он совсем упился.

– Что, прости? – прошипел Чанель, прищуриваясь. Кенсу открыл кран, брызгая себе в лицо холодной водой и не осмеливаясь глядеть на Чанеля. Вот только избавиться от него было не так просто.

– Я… Я просто перебрал, с кем не бывает.

– Ты целовал другого смертного!

– Ну и что? Это всего лишь поцелуй, – нервно рассмеялся Кенсу, пытаясь найти пути к отступлению. – Я со своими ребятами тысячу раз целовался!

Зря. Ой, зря.

Чанель зарычал, и в ту же секунду сильные пальцы сомкнулись на шее До, с легкостью отрывая его от пола. Парень испуганно вскрикнул, хватаясь за руку Чанеля и пытаясь сделать хотя бы один жалкий глоток воздуха.

– Ты – мой! Ты, твое тело, душа – все принадлежит мне! И ты… Смеешь, мальчишка, целовать кого-то другого? Ты забыл, что я могу стереть всю вашу проклятую землю в порошок? Ты забыл, кто я?!

– Дьявол… – прохрипел омега, зажмуривая глаза. И в ту же секунду Чанель отпустил его, отчего Кенсу упал на пол и сильно приложился спиной. Он закашлялся, кое-как переворачиваясь на бок.

– Именно! Никому, даже тебе, не дозволено вести себя подобным образом! Что за порядки такие в вашем мире?!

– Ой, можно подумать, что ты там у себя в Аду ни с кем не трахался! – раздраженно рыкнул Кенсу, цепляясь за стену, чтобы подняться. – Как будто Сатана не подвержен греху похоти! Серьезно, что ли?!

– В отличие от вас, людишек, мы к таким вещам относимся совершенно иначе! – прошипел Люцифер. – Если мы с кем-то делим ложе, то это одно! Но если мы обручены, то мы не предаем своего нареченного!..

– Думаешь, я поверю? – хмыкнул Су, но, помедлив, негромко спросил. – Не шутишь?

– Я сейчас чертовски похож на шута, а, Кенсу? – Чанель скрестил руки на груди, отчего мальчишка тяжко вздохнул. Ну что за ерунда? Почему он постоянно оказывается более гадким, чем сам Дьявол?

– Ты… Это… Прости тогда, я просто был шокирован той историей, – омега потрепал себя по волосам, стесняясь глядеть на Чанеля. – Я знаю, что это не оправдание, но все же. Мне хотелось напиться, вот я и перебрал.

– Без меня в такие места больше – ни ногой! – Люцифер был непреклонен. – Там же наверняка куча нечисти, что подогревает людские пороки. И о чем ты только думал, негодный мальчишка?!

– Да-да, понял, – Су чувствовал себя пристыженным щенком, только заскулить не хватало. Но внезапно он почувствовал мягкое прикосновение к своей шее. Боль, которая терзала его горло после того, как Чанель едва не задушил его, начала постепенно спадать, а затем и вовсе утихла. Дьявол провел когтями по щеке Кенсу и грустно протянул:

– Когда же ты поймешь, что тебе достаточно просто принять меня?

– Эй, ну давай скорее! – в уборную ввалилась какая-то целующаяся парочка, которой явно были нипочем свидетели их страсти.

Но когда Кенсу поднял глаза, то увидел в отражении лишь самого себя.

– Эй, кого я вижу! – Бэкхен вздрогнул, когда его с силой хлопнули по спине, и хотел было повернуться и ввалить наглецу как следует, но, к его удивлению, он увидел перед собой Тао. Этого трогать было нельзя – точно расплакался бы. А потому Бэкхен ограничился лишь смачным шлепком по его заду, затянутому в невообразимые кожаные штаны с расцветкой под леопарда. Серьезно, и где он только брал такие шмотки? Хотя, после того, как однажды Цзытао подарил ему на Рождество меховую накидку из покрашенных в розовый кроликов, Бену ли было удивляться причудам своего друга. А потому он просто закатил глаза и улыбнулся: