Текст книги ""Жемчужина" (СИ)"

Автор книги: Astery

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Ммф, ноет.

Ко мне с сидений примчалась Линда, достав из сумки зеркальце и дав мне, а сама откровенно пялилась мне на лицо. Я глянула на себя. Твою мать. Правый глаз сильно покраснел: и кожа, и капилляры похоже лопнули.

– Фак, где этот мелкий спиногрыз со льдом? – шикнул Фил.

– Не зови так ребёнка! Ссс, ай…

Примчался чуть не плакавший Адам, приволокший пакет льда, а через три секунды и Рафи, которого привела Лили.

– Боже, что за день? – выдал Рафи, осматривая моё лицо. – Больно?

– Не очень, просто ноет.

– Пойдём, в теньке посидишь.

– Софа, я правда не хотел… – всхлипнул Адам.

– А кому от этого легче? – рявкнула Линда.

– Да не орите вы на ребёнка. – шикнула я. – Адам, не паникуй так, я не злюсь, всё хорошо. Не плачь, малыш.

Он закивал, стараясь успокоиться. Рафи увёл меня на лавочку, усадил и придерживал лёд у моего глаза, бережно отодвигая пряди волос ото лба.

– Рафи.

– Да, пышечка?

– А чё ты такой злой?

– С чего ты взяла?

– Ну, ты уже третий кубик льда сломал.

Он моргнул и выкинул на траву поломанную льдинку.

– Уже четыре.

– Неважно. – буркнул он.

– Ну Рафи.

– Я не на тебя злой.

– А на кого?

– На огузка, который тебя лапал.

– Сладенький. – улыбнулась я. – Ты приревновал что ли?

– Я?! Нет! неа! Вообще нет. Я не ревнивый.

– Раф.

– Я отказываюсь говорить на эту тему.

– Ладно, не говори. Чем мы займёмся, раз на пляж не пойдём?

– Мы не пойдём? – переспросил Раф удивлённо.

– А ты хочешь? Я просто подумала, что мы с Дару останемся.

– Ну… – он стал поглаживать меня по руке. – Его немного сморило, он сонливый стал. Во время тихого часа он поспит, мы бы сходили вдвоём ненадолго. Когда он поправится, то сходим втроём.

– Хорошо, можно конечно, но вдруг у него температура поднимется?

– Я увёл Дару к врачу, в палату. Чтобы Киро не заразить. Он побудет там до вечера, потом я его заберу к себе на ночь.

– Ладно. Купим ему вкусненького? Он всё-таки заболел, надо же настроение поднять.

– Мне кажется, мы как-то зачастили со вкусненьким.

– Ну и что? Пусть ест, что такого?

– Ты его откармливаешь? – усмехнулся Раф.

– Да нет. Хотя, это на откармливание конечно похоже, но нет. Он слишком маленький, мне его не хватит, чтобы съесть.

– Кого же тебе тогда хватит, моя ты ненасытная?

– Другого сладенького пухленького мальчика. – я обняла его за бочок, хитро улыбаясь. – Откармливать будем тебя. А потом я тебя съем, булочка.

– Ты есть меня будешь неделю, пышечка. Теперь давай твой глаз проверим.

Глаз мой пришёл в чувство через час. Вскоре мы повели кормить детей, сапиенсы же остались играть в волейбол. Рафаил и я хотели накормить Дару в палате врача, но ребёнок взял и заснул. Парень оставил у его кровати тарелку вафель и апельсиновый сок, а потом мы с ним покинули территорию лагеря.

На пляже мы разместились в теньке, аккуратно выложив купленные фрукты, булочки и холодный чай. Мы созерцали горизонт, сидя в обнимку, копались в песке, плескались в море. Рафи снова шутил про «утопи Софит», закрывая мне рот и нос, чтобы я не захлебнулась, и даже когда мы отплывали далеко от берега, он придерживал меня, чтобы не было, как в прошлый раз с судорогой. Мы добрались аж до скал, которые были в метрах ста от пляжа. Я опиралась на камни и на плечо Рафа.

– Слушай, а что в той пещере? – я показала дальше, на ту часть пляжа, куда мы ходили вчера.

– Там? Не знаю, я там не был.

– О, о, погнали туда!

– Ну я устал. – заканючил парень так же противно, как это делают Адам и Алекс, когда я уговариваю их есть свёклу. – Ты меня так похудеть заставляешь?

– С чего ты взял? Я уйду в траур по твоим потерянным килограммам, если ты похудеешь.

– Не смешно.

– А кто смеётся? Я же говорила, мне очень нравится, что ты такой… солидный.

Рафи слегка покраснел.

– И ты совсем не хочешь, чтобы я худел?

– Нет. Ну, только если ты сам не захочешь.

– Этого точно не произойдёт ближайшие килограмм тридцать. – усмехнулся он, обняв меня.

– Люблю тебя. – тихо сказала я, ероша его сырые волосы.

– А я тебя больше, пышечка. – Гранде чмокнул меня в щёку. – Знаешь, мне ведь тоже нравится, что ты такая.

– Какая?

– Ну такая. Фигуристая.

– Ты бы эту фигуристую на руки не брал, а то точно позвоночник откажет.

– Не откажет. Ты не намного тяжелее Дару.

– Вы с ним такие милые булочки.

– Я ещё не сказал ему про нас… как-то момента не представилось.

– Я не тороплю. Я всё-таки чужой человек, я знаю, что нужно время.

– Спасибо. – Рафи поцеловал меня.

Пока это происходило, мои руки снова оказались на его животе, который парень шустро подтянул.

– Ну не надо, ну не прячь. – попросила я.

– В смысле? – потерялся он.

– Я как раз хотела спросить… можно тебя за животик потрогать?

– Зачем?

– Не стесняйся пожалуйста. Просто он мне покоя не даёт, он такой мягонький и тёпленький. Я не сделаю больно, честно.

Рафи задумался, и медленно расслабил мышцы пресса, выдыхая и отпуская пузечко. Живот заметно вышел вперёд, сильно упершись в мой. Но до этого он был не такой большой. Рафи его всё это время втягивал, что ли? Одной рукой я держалась за его плечо, а второй описала круг по мягкому и гладкому от воды животику. Второй. Третий. Затем немножечко примяла складку на левом боку, пробуя, насколько она мягкая и сколько там жирка.

– Ты такой приятный. – сказала я, улыбаясь и поднимая глаза.

На меня пялился потерянный, но какой-то довольный Рафаил.

– Я… ты можешь ещё? – я стала бережно массировать его брюшко и ласкать бочка. Он смущался и бурчал: – твою мать, почему мне это нравится?

– Тебе приятно?

– Очень.

– Комфортно? Я не сильно давлю?

– Мне шикарно. – простонал он, льня ко мне пузцом.

– Он такой большой. – улыбалась я, взяв живот обеими руками. Рафи придерживал меня за бока, чтобы я не утонула. – Такой мягкий, красивый… прямо как ты.

– А? – он вывелся из транса и усмехнулся, глядя на меня. – То есть, я и пузо – два отдельных элемента?

– Да не смущай меня. Я в нирване. – я прижалась к его животу, нежно и ласково проминая жирок.

И пока я возилась с животиком Рафи, он начал тискать мои бока. Я тут же пришла в себя и уставилась на него.

– Ты чё делаешь?

– Тебе можно, а мне нельзя? – он изогнул бровь.

– Я растерялась… меня никогда не жамкали.

– А меня, значит, каждый день! Я тихонечко. Можно?

Я сглотнула. С другой стороны, интересно, что он чувствует, когда я его жмякаю.

– Ладно… только медленно!

– Хорошо, я очень медленно.

Рафаил тихонько погладил меня по боку, медленно ведя руку к животу. Он поглаживал мне пузико, аккуратно жамкая жирок. Затем с каким-то удивлённым любопытством стал бережно мять мне низ живота.

– Ты чего? – застеснялась я так, что щёки запылали.

– Ты очень мягкая. Мягче меня, хотя ты меньше. Странно. – Рафи увидел моё лицо и ласково посмеялся. – Ты чего так покраснела?

– Да действительно, меня всего-то всю общупали, обтрогали, и назвали мягкой.

– А, мне так же надо было реагировать?

– Нет. Ты красивый пончик.

– А ты красивая пышечка. – Рафи обнял меня. – Очень мягкая. И прекрасная.

– Я тебя люблю. – пробубнила я в его щёку.

– И я тебя люблю.

Мы мацали друг дружку ещё какое-то время, после чего поплыли назад. Потом мы валялись на пляже и держались за ручки.

– Рафи.

– М?

– Дару орехи можно?

– Конечно.

– Класс, куплю ему фисташек. Солёненьких таких.

– Кстати, врач что-то не звонит. – Раф проверил телефон. – Дару спит что ли до сих пор? Время пять почти.

– Может, просыпался, и потом опять уснул?

– Может. Его до семи разбудить надо, а то ночью спать не будет.

– Тогда давай собираться. Как раз в магазин сходим, придём и разбудим.

– Давай, – Рафи поднялся и потянулся.

Мы оделись и двинули в сторону магазинов. Там я набрала фисташек, шоколадок, мандаринок, Рафи закупился соком, бананами, яблоками и парой брызгалок в горло. На всякий случай я купила ещё обезболивающее. В лагере мы были ровно в половине шестого. Сапиенсов уже не было. Ушли, и слава богу. Рафи чмокнул меня в щёку, взял пакеты и направился к медпункту, а я повела детвору, которая носилась по корпусу, ужинать. И пока мы все расположились за столами, а я даже успела съесть ложку пюре, примчался перепуганный запыхавшийся Рафаил. Он огромными глазами бегал по столовой и выискивал что-то.

– Что случилось? – спросила я, поднявшись и идя к нему. – Дару проснулся?

– Дару пропал!

====== Пропажа ======

У меня отнялись руки.

– К… как пропал? Куда пропал? Когда?!

– Я не знаю! Врач сказал, что оставил его в палате спать, а потом он проснулся и ушёл к себе в комнату, но его там нет! Его вообще во всём корпусе нет!

– Что случилось? – с волнением спросила Лили. На нас смотрела вся малышня.

Рафи часто дышал, ему сейчас явно не до объяснений ситуации.

– Дети! – объявила я. – Мы с Рафаилом уйдём по важным делам, Лили и Адам за старших, все слушаемся их. После ужина все марш по комнатам.

– Но мы хотели погулять…

– Завтра погуляете, сегодня магнитная буря, вас сдует.

– Но…

– Потом! Кто не будет слушаться – накажу и съем.

Я вывела Рафи на улицу. Он схватил меня за плечи, смотря в глаза.

– Софа, он… я себя не прощу… помоги его найти, пожалуйста!

– Чшш. – я обняла его. – Давай разделимся. Я проверю корпус старших отрядов, а ты парк. Надо остальным сказать, чтобы помогли.

– Я осмотрю парк и площадки, и позвоню.

– Хорошо.

Он сильно меня поцеловал и умчался. Я же рванула к старшему корпусу. Там мне навстречу вылетел из комнаты директор. Судя по его виду, Рафи у него уже побывал.

– Дару потерялся! – объявил он с паникой.

– Да вы что? – огрызнулась я. – Серьёзно что ли? Никогда б не подумала.

– Флейм, мне сейчас не до твоих приколов! У нас ребёнок пропал!

– Да знаю я, делать-то наверное что-то надо, нет?

– Я уже вызвал полицию.

– Вау. – обалдела я. – Я думала, вы тянуть до победного будете.

– Да какое тянуть? Ребёнок пропал!

В общем, сквозь его паническую тираду я разобрала, что он уже поднял всех вожатых на уши, и они сейчас прочёсывают территорию лагеря. Пляжи, парки, дороги, аллеи, площадки, корпуса, всё на свете. Пока я осматривала коридоры, до меня дошло. Рафи сказал, что врач говорил, что Дару ушёл в их с Киро комнату. Я рванула в столовую. Там дети закончили ужинать, и собирались уходить, но я всполошила их умы, озадаченные тревогой старших.

– Киро где? – рявкнула я.

Мальчик перепугался и заикаясь пискнул:

– Й-я здесь.

Я подбежала к нему, опустилась на корточки, и взяла за плечи.

– Киро, Дару сегодня днём был в вашей комнате?

– Дару?

– Да! Во время тихого часа он был или нет?

– Он п-приходил взять конфеты и попить, ещё он панду забрал, а потом убежал.

– Чт… куда?!

– Я-я не знаю… – у него заслезились глаза. Вот блять, я его испугала.

– Чшш, всё хорошо, не бойся меня пожалуйста. Я не ругаюсь, я просто очень тороплюсь.

– Т-ты не злишься?

– Нет, солнышко, я на тебя не злюсь. Ты не видел, куда Дару уходил? Постарайся вспомнить.

– Он…ох… я быстро в окно тогда посмотрел, он шёл к площадке. К мальчику, который с нами играл сегодня, он ещё твой друг.

Я замерла. Фил. Сука ёб твою налево, Дару с ними!

– Спасибо, малыш. – я быстро чмокнула его в макушку. – Не плачь, я совсем не злюсь.

– А где Дару? – спросила Алекс.

– Почему вы все такие испуганные?

– Что случилось?

– Все марш по комнатам. Если вернусь, и кого-то не будет – клянусь, по ушам дам. – сказала я, выбегая на улицу и ища в контактах Фила.

Я отбежала далеко от детей, и стала звонить. Нахер они Дару увели? Почему их никто не остановил?! Хотя я и так знаю, они же как я. Наглые избалованные богатые суки, способные достать что угодно, назвав свою фамилию или впихнув кому-то пачку денег. Мне отвратно. Они как я… а я как они. Фил не отвечает. Я набрала Ротти. Тоже тихо. Я стала вызванивать девочек. Ни хрена. Ни Аманда, ни Линда не отвечают. Господи, бедный Дару, чем вы там заняты? Я уже так отчаялась, что позвонила бестолковой Руби. Скорее всего, они и её отговорят отвечать, она же ведомая и глупая, как пень. И к своему великому удивлению, я услышала:

– Аллё?

Слава богам и моей тёте Алеане!

– Руби, где вы?! – выпалила я.

– А это кто? – не поняла она.

– Да я это, Софа!

– Ой, Соф, привет!

Видимо, не стала заморачиваться и смотреть, кто ей звонит.

– Руби. Солнышко моё. – я выдавила из себя ласку. – А где вы с ребятами?

– Мы с Линдой дома, в квартире, которую сняли. Она в ванне, у неё тут телефон разрывался.

– А где Аманда с Ротти, и, главное, Филом?

– Они гуляют. Мы днём ушли из твоего лагеря, и…

– Где Дару?

– Кто?

– Дару. Мальчик пухленький, который ко мне прибежал, когда мы с вами утром разговаривали.

– А, он с Филом, Ротти и Амандой пошёл гулять.

– Заинька моя, Руби, кошечка, а где они гуляют, не скажешь? А то они мне не отвечают на звонки, телефоны похоже сели.

– Ммф… – она напряжённо думала. Ну давай, напряги извилину, должна же она у тебя работать хоть иногда! – Они уходили на пикник.

– Куда?

– В лесопарк. Он недалеко от лагеря, между им и пляжем.

– А они ещё там?

– Да, они же ещё не пришли. Конечно они должны быть там.

– Спасибо!

Я рванула за пределы лагеря. В голове всплывали ужасные картины. Что я найду Дару брошенного где-то в лесу, или покусанного собаками и пчёлами, или побитого, или вообще со сломанными руками и ногами. Или мёртвого. Господи, нет, только не мёртвого! Что с Рафи станет… я спотыкалась, пару раз упала и расцарапала колено и ладонь. Я поднималась и бежала дальше, с ужасом вспоминая, что говорили парни. Волшебные грибочки и трава… кексики… а если они Дару наркотой накачали? И поэтому его так долго нет? Господи боже, зачем они так с ребёнком? Киро говорил, что Дару за конфетами забегал… он же наверное, ангелочек наивный, хотел их угостить, раз они его с собой погулять взяли… у меня сердце разрывалось. Наверное, нужно Рафи сказать… или нет, не надо. Рафи скорее всего набьёт лица всем троим, не разбирая, кто парень а кто девушка, а потом они настучат родителям, и его пристрелят нахрен, а я его не спасу. И всем пизда.

====== Пожар ======

По лесопарку я носилась часа два точно. Потому что уже начинало темнеть. Когда я посмотрела на время, то офигела. Почти девять вечера. Я сдалась. Я остановилась, хватаясь за сердце, и заорала:

– Дааааааарррррууууууу! Фииииииил! Рооооттииииии! Амаааандаааааа! Люююююдииииии!!!

Я уже просто ходила и орала их имена, понимая, что бежать сил уже нет. Чувство вины лишь тяготило и мешало дышать. Это всё из-за меня. Я во всём виновата. Я настолько устала, что попыталась снова дозвониться до сапиенсов. Аманда. Тихо. Ротти. Тихо. Фил. Тихо…

– Да, чё?

Нет, не тихо!

– Ты где?! – накинулась я.

– Софит? – голос заплетается и какой-то не такой. Он явно не совсем трезвый. – Софочка, дорогая, а что случилось?

– Фил. Где вы?

– В лесу. Мне кажется, я тебя слышал, ты орала, да?

Наркоман ублюдочный, я убью тебя однажды!

– Да, я орала, какого хера ты не отвечал?!

– Да просто. – он посмеялся. – Давай к нам?

Я прислушалась и услышала голоса. Рванула на звук. И через пять минут вышла на полянку, где горел костёр, вокруг которого были трое сапиенсов. Ротти и Аманда курили самокрутки, Фил шатался и уставился в мою сторону.

– О, пришла.

– Ах ты сука, сюда иди! – я накинулась на него и прижала к стволу дерева. – Дару где?!

– Кто? – не поняла Аманда.

– Дару! Маленький мальчик, которого вы, уебаны, забрали днём! Где он?!!!

Фил глупо улыбнулся и прыснул.

– Он смешной.

– В смысле блять «он смешной»?!

– Дурачок такой, сама наивность просто. Пиздец, он ещё и конфеты принёс, будто ребёнок…

– Он и есть ребёнок! – заорала я. – Сию секунду ответил, где вы его оставили, бляди тупорылые, или я вас расчленю!

– А чё так грубо? Знаешь, вот ты хамишь, а я не обижаюсь. Потому что люблю тебя. Пойдём, покажу. Тут короче заброшка есть, раньше там инфекционная больница была, лет восемьдесят назад. Там такой шикарный подвал.

– Вы… вы Дару в подвале заперли? Одного? – опешила я.

– Нет. У него ещё медведь какой-то дурацкий был…

– Да не, он его оставил. – Ротти вынул у себя из-за спины панду, которую Рафи вчера выиграл. – На ней лежать так удобно.

– Сколько времени он там пробыл? – я трясла Фила за плечи. – Отведи меня к этой злоебучей заброшке сию секунду, наркоман несчастный!

– Я очень даже счастный, ты же здесь. Он там немного, мы часов шесть или семь назад ушли оттуда.

– Ты ребёнка одного в подвале заброшки оставил на полдня без еды и воды в холоде?!!!

– Ему полезно. Ты его видела? Он без еды ещё месяц проживет. Я думал, под ним пол провалится.

– Пиздуй к заброшке живо! – рявкнула я, толкнув парня от костра.

Он смеялся, доставая бонг и вдыхая пар. В кармане джинсов у него была фляжка. Он накуренный и пьяный что ли? Он мне соврать не мог? Ведомая злобой, я толкала и била парня, пока он плёлся. Дару, маленький, солнышко, бедненький… он же темноты боится… Господи…

Через сорок минут Фил вышел со мной к ветхому двухэтажному зданию. Не соврал. Я ломанулась внутрь, распахнув дверь, которая от моего рывка свалилась с гнилых ржавых петель.

– Дару! Дару, малыш, где ты? – орала я, чувствуя в глотке боль. – Дару, это Софа!

– Как думаешь, крысы здесь плотоядные? – сказал Фил.

– Здесь крысы?!

– Конечно. Вон одна пробежала.

Под моими ногами пронеслась крупная крыса. Твою мать, а если они Дару искусали?!

– Где ебучий подвал, скотина ты такая?!

– Ты заколебала меня обзывать. – нахмурился парень, приставив меня к стене и смотря в глаза. – Я тоже злиться умею.

– Быстро отошёл!

– Зачем? – он прижал меня за плечи и коленями упёрся в мои, чтобы я не могла пнуть его в пах. Раны заболели от давки. – Пусть твой пухлый ребёнок подождёт, пока мы тут вдвоём, и…

– Фил, уйди!

Мне стало страшно. Очень страшно, я храбрилась из последних сил. Уже почти десять вечера, мы хер знает где в заброшке, а он высокий, сильный и накуренный. Он взял рукой меня за щёки и полез целоваться. Я взвизгнула и начала вырываться, как он схватил меня за шею и начал душить.

– Заткнись, сука, убью нахуй.

Из глаз выступили слёзы. Я должна была сказать Рафи. Кому-нибудь. А теперь я с ним одна. Фил, сжимая мне шею одной рукой, полез второй под платье.

– Ой, только вот не плачь. Считай, это твой подарок мне на день рождения. Чшш, не сопротивляйся, тебе понравится.

Он отпустил одно моё колено. Я среагировала и со всей дури пнула его в пах. Фил охнул и отпустил меня, хватаясь за причинное место. Я рванула в коридоры. После нескольких поворотов, я нашла дверь, закрытую на засов. Судя по всему, его трогали недавно. Я вытерла слёзы и рванула к двери. Еле-еле отодвинула засов и вломилась внутрь. Как оказалось, там была лестница из нескольких ступенек, которую я не увидела в темноте, и рухнула вниз тюленем. Я вскрикнула и зажала рот рукой. Фил услышит и придёт на звук. Я поднялась на ноги и включила фонарик на телефоне.

– Дару? Дару?!

Он сидел, забившись в угол. Заплаканный, исцарапанный, лохматый, с огромными красными глазами.

– Софа!!! – заорал он, бросившись ко мне.

Я прижала его к себе, расцеловывая и лаская.

– Чшш, чшш, булочка, маленький, не кричи.

– Не уходи! – навзрыд умолял он. – Софа, не бросай меня!

– Дару, тише, не кричи так, пойдём. Ты голодный? Тебе плохо? Почему у тебя глаза такие?

Зрачки на свет не реагировали, они были расширенными. Белки были красными напрочь. Дару всхлипнул и уткнулся в меня лицом.

– Я-я упал… м-мне идти больно…

– Тебе что-то давали? Что ты съел?

– Кексики. И ещё пил штуку горькую… из железной штуки…

– Фляжки?

– Н-наверное…

– Сколько ты кексиков съел?

– Четыре.

Твою мать, они его кексами с травой обкормили, ещё и хлебнуть дали непонятно чего! Скорее всего виски, Фил только его с собой носит. Дару всхлипнул.

– Животик очень болит. – плакал он.

– Тебя тошнит? Ты хочешь кушать?

– Я не знаю…

– Пойдём. Медленно, за меня держись.

– У т-тебя кровь. – он посмотрел на моё колено.

– Я тоже упала.

– И-и на шее синяки… т-тебя били?!

– Нет, булочка, я сама кого угодно побью. Давай ручки, и пойдём домой.

В коридоре раздались шаги. Испугавшись, я схватила его на руки и рванула в противоположную сторону. Бежать я так долго не смогла, Дару очень тяжёлый. Я вбежала в одну из палат, спустила его, и стала пытаться отдышаться. Ребёнок шмыгал носом и жался ко мне.

– Тут темно, мне очень страшно. – шептал он.

– Я с тобой, Дару, не бойся. Теперь я с тобой.

Я вдруг почувствовала, что наступила во что-то сырое. Затем учуяла резкий запах. Керосин.

– Софочка, выходи! – раздался смешок Фила. – Жду на улице!

Нет… раздался тихий и отчётливый «чирк!». А затем коридор ярко вспыхнул. К нам стремительно понёсся огонь по дорожке из керосина. Я не могла думать. Ни думать, ни говорить. Я схватила Дару и выпрыгнула в окно, разбив его спиной. Как оказалось, от страха я не заметила, что мы с ним забежали аж на второй этаж. Мы свалились в какие-то кусты, Дару упал на меня, сильно ударив своей тушкой мне живот, грудь и рёбра. В глазах потемнело. На несколько секунд я подумала, что сейчас он выдавит из меня кишки. Заброшка полыхала, а перед ней маячила высокая фигура. Фил. Дару быстро слез с меня и испуганно заплакал:

– Софа! Софа, тебе больно? Мне страшно, Софа, не умирай! Пожалуйста!

– Тихо! – я прижала его к себе и закрыла рот рукой. – Дару, кричать нельзя. Хорошо?

Он закивал. Я убрала от него ладонь. На ней была кровь. Я кое-как осмотрела ребёнка. Новых ран и ушибов, вроде, нет. У меня сильно болел бок. Когда я посмотрела на него, то выяснилось, что осколок выбитого стекла попал в меня. Как больно… Дару чуть не посмотрел туда, я отвернула его голову и обняла.

– Пойдём домой, булочка. Тихо и медленно.

– Тебе очень больно?

– Я в порядке. – тяжело дышала я. – Мы придём домой, к Рафаилу, он тебя в обиду больше не даст никогда.

– А тебя?

– Меня тоже… ох… – я взялась за бок. Там печень… или аппендикс… я не знаю. Очень больно.

Я взяла Дару за руку, прижала к себе, и мы пошли в лагерь. Пока шли, я опиралась на каждое дерево, и старалась включить телефон. Он пережил падение со второго этажа и давление массой килограмм шестьдесят, только вырубился. Наконец, я включила его и позвонила Рафи. Он ответил через пять секунд.

– Софа? Где ты?!

– В лесопарке… мы с Дару…

– Дару?!

– Рафи, там Фил… пожар… у меня стекло в боку… Дару под травой…

– Что? ты что говоришь?

– Очень больно, забери нас пожалуйста…

Я зашаталась и опёрлась спиной на дерево, выронив телефон. Его подобрал перепуганный ребёнок.

– Раф, это я!.. й-я не знаю, мы в лесу… Софе? Да, хор… У неё кровь!!! – заорал Дару, увидев мой бок. – Раф, т-там стекло торчит!.. я боюсь, мне очень-очень страшно, забери нас!.. я н-не знаю, где мы! – он истерично зарыдал.

– Дай пожалуйста, солнышко. – я взяла телефон, обняв бок рукой. – Рафи…

– Стойте, где стоите! Я бегу.

– Рафи, здесь Фил… пожалуйста, быстрее… он догонит…

Я случайно отключилась. Твою мать. Я закусила губу, глотая слёзы, и обняла Дару крепче. Не плакать, не при нём. Ему и так страшно. Я сползла на землю, стоять больше не могу. Рука дрожала, когда я набирала второй номер.

– Т-ты же не умрёшь? – всхлипнул Дару.

– Нет, малыш, я не умру.

Он уткнулся в меня лицом.

– Мама так же говорила… она обманула… т-ты не обманешь?

– Аллё? – раздался сонный голос в трубке. – Ты чё не спишь? Время видела?

– Папа, здесь Фил и остальные… пожар… трава… у меня кровь идёт…

– Чт… Чего?!!! – мигом проснулся отец. – Что ты сказала?!

– Я выпала из окна, у меня осколок в боку… Фил идёт за мной… папа…

Телефон выпал из рук. Слышались крики отца. Дару всхлипнул и подобрал трубу.

– Дяденька, у Софы кровь сильно идёт… й-я Дару… вы ей поможете? – мальчик сглотнул и отодвинул от себя телефон. – Батарейка села.

– Дару… булочка маленькая, посиди рядышком, Рафи сейчас придёт. – тяжело дыша сказала я.

Он уселся у меня под здоровым боком и взял за руку. Он дрожал. Я слабо обняла ребёнка и поцеловала в лоб.

– Малыш, как ты с ними оказался?

– М-меня позвал Ротти. Он сказал, что вы пошли на пляж, и-и попросили его отвести меня к вам. Мы пришли на полянку, т-там были другие ребята, они курили и из странных штук с трубками пар выдыхали, а ещё ели кексики. Фил сказал, чтобы я попробовал. Они были вкусными, но странными. Я хотел им конфеты дать, но Ротти дал мне попить из железной штуки, а потом я не помню. Я узоры видел красивые, и ещё волны, всё так кружилось. Потом всё прошло, но у меня очень болел животик. Я просился обратно, они привели меня в тот дом. А потом заперли. Т-там было очень страшно. – он всхлипнул. – Я боюсь темноты… они не выпускали меня, они смеялись и обзывали… я звал Рафа, а они сказали, что я к нему никогда не вернусь, и что Фил его застрелит…

– Дару, – я опять поцеловала его и погладила по голове, – они плохие люди. Не надо было им верить.

– Т-ты меня отругаешь?

– Нет… но за Рафи сказать не могу…

– Почему я видел узоры из-за кексов?

– Там был ингредиент один… детям его нельзя. Они хотели поиздеваться над тобой.

– Я уже понял. – он шмыгнул носом.

– Всё закончилось, маленькая булочка, теперь всё хорошо. Сейчас придёт Рафи, мы вернёмся домой, и всё будет чудесно…

Я сползла на землю. Больно сидеть. Дару прижался ко мне и лёг рядом, поглаживая меня по животу, надеясь убрать боль.

– Дару.

– Ч-что?

– Поговори со мной пожалуйста… чтобы я не вырубилась…

– Х-хорошо, конечно… а о чём?

– Расскажи что-нибудь. Или лучше спроси, чтобы я ответила.

– Ох… а правда, что ты и Рафаил целуетесь?

Я сглотнула.

– Мы… это Я его поцеловала…

– Почему?

– Я обрадовалась сильно.

– А ты его любишь?

– Я…нгх… а что?

– Мне кажется, он тебя любит.

– Откуда знаешь?

– Он часто на тебя смотрит, а ещё ты ему снишься. А ты любишь Рафа?

– Я… да…

Дару сглотнул и улыбнулся.

– Вы будете парочкой?

– А ты этого хочешь?

– Да, очень хочу.

– Почему?

– Потому что ты добрая. А ещё ты похожа на маму. Ты будешь мамой, Раф папой, а я вашим сыном.

Я с болью улыбнулась и обняла его. Поцеловала в щёчку.

– Я и тебя люблю, малыш. Ты хороший мальчик, Дару. Только больше не уходи.

– Я никогда больше не буду уходить, обещаю, только не умирай.

– Хорошо, булочка.

– Мы будем жить вместе, ты будешь готовить, Раф работать, а я ходить в школу.

– Конечно, солнышко…

– И ещё давай заведём щенка? Мы назовём его Рекс.

– Обязательно, сладенький…

– Софа? Софа?!!!

Глаза закрылись. Больше не могу. Я выпадала отрывками времени. Я слышала, как плачет Дару, потом ещё много голосов и крики, сирены, сигналки, чувствовала, что меня кто-то несёт. И приятный запах молока, дезодоранта и печенек.

====== Новости, возмездие и зефирки ======

Я проснулась утром. В больнице. Под капельницей. Сильно ныл бок и голова, в теле была вселенская усталость. Я медленно вспоминала всё вчерашнее. Проморгавшись, я увидела белоснежный потолок, белоснежные простыни, и такие же стены. А у кровати сидела массивная и объёмистая фигура.

– Рафи… – слабо сказала я.

– Софочка? Господи, радость моя, проснулась! Что с тобой случилось?

Я напрочь растерялась. Это не Рафи. А папа. Великий и не очень ужасный Дарон Флейм. Он держал меня за руку, поглаживал по ней, и встревожено на меня смотрел.

– А… а где Рафи? А где я?

– Дома. В Файртауне.

– В где?!

– Чш-чш-чш, спокойно, тебе нервничать нельзя. Ночью я примчался в твой лагерь, с тобой носится местный врач, рядом какой-то ребёнок плачет, ещё парень непонятный рядом стоит. Мне сказали, что это он тебя из леса вынес.

Я рассказала ему про Фила, наркоту, пожар, и то, что он чуть меня не выебал. От злости папино лицо так покраснело, что я испугалась, что он взорвётся. Папа сильно поцеловал меня.

– Моя маленькая девочка, теперь всё закончилось.

– Пап, ты же меня туда вернёшь? – попросила я, взяла его руку обеими своими. – В лагерь вернёшь?

– Я не очень понимаю, зачем?

– Надо мне туда, и всё! Мне работать понравилось. Меня дети любят.

– Я… ты точно моя дочь?

– Да. Ну, только если вы с мамой меня с улицы не подобрали.

– Насколько я помню, нет. Тебе правда понравилось работать? – изумился отец.

– Да, сама в шоке. Ты Фила накажешь? – я жалобно на него посмотрела.

– Ну конечно, моя бусинка. – папа чмокнул меня в щёку. – Мммуа! Папочка его на бутылку посадит, или как ты там обычно говоришь?

– Именно так.

И папа не соврал. На следующий же день я узнала, что Фила вывезли куда-то, а перед этим нашли с вывихнутой челюстью и солидным синяком под глазом. Я конечно ни на что не намекаю, но видимо, тут Рафи постарался. Родители Фила в папином подчинении, так что их взятки не смогли стоять на пути папиной ярости. Шло время. Я липла к родителю, уверяя, что я в порядке, и что меня можно посылать обратно. Он уже не выдержал и грозился запереть меня в комнате, чтобы я не выносила ему мозг.

Прошло две недели. Я бежала к воротам лагеря «Жемчужина», за которыми стоял Дару, который силился перелезть через них или под ними. Я примчалась, распахнула их, и прижала к себе ребёнка, который зарылся носиком мне в волосы. Боже, как же я соскучилась. Я расцеловала его пухлые щёчки.

– Соскучился, Дару?

– Конечно! Ты выздоровела? Ты больше не уедешь?

– Нет, булочка. Не уеду. – я чмокнула его губы и погладила по спинке. – Где Раф? Ты опять от него убежал?

– Я тебя встречал, можно. Он там, на площадке, с нами песню репетирует.

– Пойдём к нему, малыш. Сделаем сюрприз.

Мы взялись за руки и направились к площадке. Дети там стояли на небольшой сценке, а Раф перед ними. Я побежала к нему, напрыгнула сзади и закрыла ему глаза.

– Чт…

– Угадай, кто?

Рафи ничего не сказал. Он резко развернулся, прижал меня к себе и крепко обнял, расцеловывая обе щёки.

– Софочка! Софа, моя девочка, моё солнышко, моя пышечка! Ты вернулась, милая!

– Угадал. – улыбалась я, льня к нему и подставляя для поцелуев щёки и губы.

– Я так соскучился, любовь моя. – прошептал он.

– Я тоже, милый. Я вернулась.

– Пойдём сегодня же на море. Вместе, втроём.

– Да, да, – закивала я, льня к парню.

– Тебе больно? ты голодная? Я могу что-нибудь сделать?

– Можешь. Поцелуй меня.

Рафи улыбнулся, крутанул меня, держа над землей, и поцеловал, отворачивая от взора детворы. Но детвора завизжала и завопила: «жених и невеста!». Когда Рафи закончил поцелуй, то выпрямил меня, продолжая обнимать.

– Я люблю тебя, пышечка.

– А я тебя, булочка.

– Это я булочка! – пролез между нами толстячок Дару. Теперь мы вдвоём обнимали его. – Софа меня так называла, так что булочка я.

– А как же я?

– Ты не булочка. Ты мишка. – Дару упёрся брату в животик, щупая и надавливая. – Потому что такой же мягкий.

Я прыснула, а Рафи прикрыл глаза.

– Я обижусь на всех и всё.

– Не надо. – я сомкнула руки на его боках, чтобы и его трогать, и Дару обнимать. – Дару будет булочкой, а ты теперь пончик.

– А ты пышечка. – дитё откинулось головой мне на живот, жамкая брата.

– Дару, мне напомнить, какую информацию мы недавно узнали? – фыркнул Рафи.

– Точно! – Дару повернулся ко мне. – У нас измеряли вес и рост. Я на два сантиметра вырос!