Текст книги "Я хочу быть с тобой (СИ)"

Автор книги: Аrwen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Передо мной, прикованный цепями, висел скелет. Железные браслеты охватывали его запястья и лодыжки и крепились к специальным скобам, торчащим из стены. Скелет был очень старый, давно истлевший, остатки плоти превратились в пыль. Было непонятно, повесили здесь уже мертвое тело, или человек был жив, а уже здесь его убили или он сам умер от голода.

Развернувшись, я бросилась прочь из этой страшной комнаты. Как оказалось, она здесь не одна… То тут, то там в сплетении тоннелей я натыкалась на такие же каморки с мертвыми людьми. Они, как и первый были прикованы: к стене, к кровати; в разных позах, разной степени сохранности, в обрывках одежды и совсем без нее; в одной комнате находилась лишь груда костей, увенчанная черепом, но от этого было не менее жутко.

Один скелет особенно врезался в мою память. Он лежал на кровати, а на уровне несуществующего живота покоился крохотный комочек из костей. Это каким же надо быть извергом, чтобы мучить беременную женщину!

Я металась по этому лабиринту смерти, поминутно натыкаясь на стены и страшные камеры. Я ничего не соображала, мне не хватало воздуха, в голове молотком билась только одна мысль: «Прочь, прочь отсюда! Из этих каменных коридоров, которые раздавят меня, расплющат, погребут под собой!»

Неожиданно паника прошла, ей на смену появились странное равнодушие и отчуждение. Я отчетливо поняла, что мне не выбраться, я умру здесь, но эта мысль больше не пугала меня. Навалилась страшная усталость, я с трудом передвигала ноги. Захотелось сесть где-нибудь в углу, закрыть глаза и заснуть навеки. Меня никто никогда не найдет, мое тело разложится, высохнет и превратится в еще один скелет в этой мрачной братской могиле. Хорошо бы умереть в комнате женщины с ребенком, но я не могу ее найти.

Я уже присела под стеной и собиралась потушить свечу, как вдруг заметила вдалеке еле видимые всполохи света. «Привидения! – промелькнуло в голове. – Призраки замученных здесь!» – я в ужасе вскочила. По спине забегали мурашки, волосы встали дыбом. «А что, если…»

– Влад? – неуверенно позвала я.

– Аликс! – далекий тревожный голос, самый прекрасный и чарующий голос на свете.

– Влад, я здесь! – закричала я.

Пятна света заплясали, разгораясь, и из-за угла коридора показалась фигура. Мой спаситель, мой любимый! А если он убьет меня из-за того, что я оказалась здесь и столько увидела? Плевать! Лучше принять смерть от его рук, чем остаться гнить в этих проклятых подземельях. Я отбросила свечу и побежала вперед.

Граф воткнул факел в какую-то трещину в стене и тоже бросился мне навстречу. Вот он уже рядом, совсем близко, я касаюсь его протянутой руки, но тут моя нога словно проваливается куда-то, я падаю, и меня накрывает темнота.

========== Глава 8. Падал теплый снег ==========

Я очнулась от свежего воздуха, когда граф выносил меня из склепа. Полуоткрыв глаза, я осознала, что нахожусь у него на руках, вокруг заснеженный сад, а надо мной – бескрайнее серое небо, с которого валит густой снег, крупными хлопьями залепляя мне лицо.

Граф заметил, что я прихожу в себя и понес в крытую застекленную беседку. Там он посадил меня на диван, укрыл своим меховым плащом, а сам сел в дальнем конце помещения и стал смотреть на падающий снег.

Первые минуты прошли в молчании. Наконец граф спросил:

– Что ты делала в подземелье? – голос был хриплым и уставшим.

– Я… – промямлила я, – я хотела…

– Ты хотела сбежать, – констатировал граф, продолжая смотреть в окно. – Там действительно есть несколько выходов, но ты их никогда не найдешь. Не зная расположения коридоров, в них можно бродить бесконечно, а при нынешнем морозе сложно дотянуть до вечера. Но даже если бы тебе удалось выбраться наружу, – он повысил голос, – что ждет тебя в зимнем лесу? Голодные волки? Неужели тебе настолько неприятно мое общество, что смерть в зубах хищников кажется избавлением? – он повернулся ко мне.

В его глазах было столько гнева и боли, что я поразилась. Я искала нужные слова и не могла найти. Я хотела объяснить, что нет, все не так, дело совсем в другом…

– Нет, Влад! Мне приятно твое общество…

Казалось, он не расслышал и снова отвернулся. Опять потянулось молчание. Наконец я решилась задать мучивший меня вопрос:

– Кто эти люди там, внизу?

– Люди? – граф невесело ухмыльнулся. – Пленные враги, продажные слуги, неверные любовницы… Мои предки умели развлекаться, не так ли? Не бойся, моя жертва там всего одна. И она не в подземелье.

– В золотом гробу, – догадалась я.

– Да, – подтвердил граф. – Это моя невеста. Я убил ее.

– За что?

Граф посмотрел на меня. Теперь его взгляд был грустным.

– За неделю до свадьбы я застал ее в саду. Она сидела на коленях у садовника и целовала его. Тем же вечером садовника повесили, а ей я сказал, что разрываю помолвку, а всему свету расскажу, будто видел ее на сеновале со слугой. Ночью она выпрыгнула из окна. Я хотел всего лишь напугать ее, чтобы она пожалела, раскаялась, а вышло… по-другому, – граф опустил голову.

– Она не любила тебя, – прошептала я.

– Зато я любил ее! – воскликнул граф. – С тех пор в моей душе образовалась пустота… И я ничем не мог ее заполнить кроме страданий и боли других людей. У меня было множество женщин, я соблазнял их, забавлялся как с игрушками, а потом бросал. Видишь, – граф горько усмехнулся, – я на самом деле то чудовище, которым меня считают.

Он встал и пошел к двери. «Ты не чудовище! – хотелось закричать мне. – Просто ты еще не встретил девушку, которая полюбит тебя всем сердцем и окажется достойной тебя!» Но было уже поздно, граф закрыл дверь. Я еще немного посидела в беседке наедине с грустными мыслями. Все мои негативные чувства к графу мгновенно испарились. Остались лишь понимание, сочувствие и нежность. Потом я побрела в замок.

Приближалось время обеда. Спустившись в столовую, я с удивлением обнаружила, что одна.

– А где граф? – спросила я у слуг.

– Милорд уже пообедал и уехал, – доложили мне.

Уехал… Аппетит тут же испортился. Я отказалась от обеда и пошла в сад.

Смахнув с сидения сугроб, я уселась на скамейку. Ветер давно стих, а снег все шел. Маленькие легкие снежинки медленно кружились, словно не желая соприкасаться с землей. Я подняла голову. На сером небе возникали темные точки, они падали, приближаясь, ложились мне на лицо и тут же таяли, оставляя после себя крохотные слезинки. Все вокруг дышало умиротворением и тишиной.

И мне вдруг остро, до боли захотелось остаться здесь навсегда. В этом тихом заснеженном саду, который весной расцветет и засияет буйством красок. В этом замке, стена которого находилась за моей спиной, теплом, надежном и таком уютном. Рядом с этим самовлюбленным, эгоистичным и жестоким человеком, у которого кусок льда вместо сердца… Я опустила голову и заплакала.

Не знаю, сколько я так просидела, но, когда Мадлен нашла меня, уже стемнело, а на моих плечах и голове намело небольшие сугробики. Мадлен всплеснула руками:

– Да разве так можно, мадемуазель! Мы вас повсюду ищем, а вы тут… Вы же простудитесь! Идемте скорее в замок!

– Граф вернулся? – с надеждой спросила я.

– Да.

Просто «да». Значит, не спрашивал обо мне. Мадлен отвела меня в гостиную, усадила в кресло у камина, подала теплый плед и принесла горячего какао. Я устроилась поуютнее, закуталась в плед и обняла ладонями большую чашку, ласкающую своим теплом, сделала глоток. Хорошо.

В дальнем углу комнаты что-то зашуршало. Я оглянулась. В полумраке угадывался силуэт. Он стал приближаться, и я узнала графа. В одной руке у него была бутылка виски, в другой бокал. Он медленно подошел к камину и сел в соседнее кресло.

– Как погода? – безлично спросил он.

– К вечеру похолодало, – несмело ответила я.

Воцарилось молчание.

Я опустила глаза, провела пальцем по краю чашки и тихо произнесла:

– Прости меня, Влад. Я была не права.

Граф некоторое время продолжал смотреть в огонь, потом поставил бутылку и стакан на столик рядом с креслом, встал и подошел ко мне. Я поднялась ему навстречу.

Граф посмотрел на меня долгим взглядом. От него пахло алкоголем, но глаза были ясные и чистые, полные печали. Его ладони легли мне на талию, и он негромко сказал:

– Я боялся, что больше никогда не увижу тебя… живой.

Я коснулась пальцами его груди. Сквозь тонкую рубашку чувствовались крепкие мышцы. Несколько секунд я наслаждалась этим ощущением, а потом обняла его, уткнулась носом ему в грудь и зарыдала.

За окном неспешно падал снег, в камине весело потрескивал огонь, а из меня выходило напряжение прошедшего дня. Мои плечи беззвучно тряслись, а граф прижимал меня к себе, гладил по волосам и целовал в макушку.

========== Глава 9. Делай свой выбор ==========

Наутро я еще раз попросила прощения и клятвенно пообещала больше не предпринимать никаких попыток к бегству, не посоветовавшись с графом, и инцидент был исчерпан, а истерика забыта. Граф окружил меня заботой и вниманием, но флиртовать перестал, из чего я заключила, что он все еще дуется на меня.

Через два дня была назначена охота. Я ожидала ее с двойственным чувством: с одной стороны азарт, скачки и стрельба обещали массу новых впечатлений, с другой – бьющийся в предсмертной агонии зверь на кровавом снегу – картина, мягко говоря, на любителя. Но, как бы там ни было, отказываться от самого популярного развлечения аристократии я не собиралась.

День охоты обещал быть ясным и солнечным. Но с самого утра что-то не задалось. Вначале вспугнутый матерый кабан изрядно погонял нас по полю, потом, видимо, решив подороже продать свою жизнь, ранил двух любимых собак графа. После чего, растолкав всю свору, он унесся в лес, где и пропал без вести, как сквозь землю провалился. Егеря и прочая свита, опасаясь гнева хозяина, спешно ускакали вперед, а мы с графом, увлекшись спором о разных породах гончих, немного приотстали.

Перекидываясь репликами, мы пересекали небольшую лесную полянку. Вдруг раздался громкий хлопок, конь под графом захрипел, споткнулся и покатился по земле. Проехав по инерции несколько метров, я рванула поводья и спрыгнула с лошади. Кинулась было к графу, но, сделав несколько шагов, застыла как вкопанная. Из кустов на окраину поляны вышел мой брат… Он был в длинном дорожном плаще и широкополой шляпе, надвинутой на глаза. Правая рука вытянута, в ней – пистолет. Я бросила взгляд на графа. Он успел подняться, но пистолетов при нем нет, наверное, потерял, когда падал. Брат остановился и прицелился, палец потянул курок. Еще секунда, и…

– Гэбриел! Ты убьешь отца моего ребенка!

– Что? – оба с изумлением повернулись ко мне.

Я и сама ошалела от того, что сказала. Некоторое время мы молча пялились друг на друга. К счастью, я первая пришла в себя, подскочила к брату и ударила ладонью по стволу пистолета, опуская его вниз. Прогремел выстрел, пуля ушла в снег.

– Ах, ты… – больше брат не нашел, что сказать, отшвырнул бесполезный теперь пистолет, вытащил из ножен на поясе кинжал, оттолкнул меня и бросился на графа. Тот быстрым движением выхватил два длинных тонких клинка и встал в боевую позицию, готовясь встретить противника. Я завизжала.

Они кружили друг около друга, делая выпады, замахи, уворачиваясь и блокируя удары. Я в панике бегала вокруг и не знала, что предпринять. Пока они сражались довольно умело и осторожно, не идя на ближний контакт, но стоит одному из них совершить ошибку… Я знаю, что такое бой на ножах: зачастую даже победитель получает серьезные ранения. Мне было очень страшно, и я закричала на них:

– Не смейте драться! Я ненавижу вас обоих! Немедленно прекратите, или я сама вас убью! – дальше, кажется, пошло что-то нецензурное.

На драчунов мои вопли не произвели ни малейшего впечатления, но где-то неподалеку послышались мужские голоса и треск раздираемых кустов. Слуги графа, опередившие нас на охоте, услышали меня и теперь спешили на помощь.

Похоже, брат понял, что сегодня его мечте о мести не суждено осуществиться, и с силой метнул кинжал в графа. Тот успел уклониться, оружие пролетело в сантиметрах от его груди и воткнулось в дерево. Брат окинул взглядом поле боя, на секунду задержал его на мне и скрылся в кустах. С рычанием граф бросился за ним. Я успела поймать его за руку и повисла на ней:

– Стой!

На поляну выбегала графская свита. Верно говорят, что разъяренного мужчину может остановить только разъяренная женщина. Граф дернулся пару раз, пытаясь стряхнуть меня, не преуспел и тогда приказал появившимся слугам, указав в сторону, куда убежал мой брат:

– Взять! – после чего повернулся ко мне.

Он взял меня за плечи и тревожно оглядел.

– Ты в порядке?

– Н-нет! – меня опять трясло, уже в который раз за последний месяц. Раньше была спокойная, уравновешенная девушка, а теперь как связалась с этими двумя… скоро совсем истеричкой стану.

Граф обнял меня и прижал к себе.

– Ты не ранен? – охрипшим голосом спросила я (похоже, сорвала, пока кричала) и попыталась отстраниться, чтобы посмотреть на него.

– Нет, не беспокойся, – граф прижал меня крепче. – А ты молодец, не растерялась! Если бы не ты… боюсь, твой брат бы не промахнулся. Аликс, – он слегка отодвинулся и пристально посмотрел на меня. Взгляд был хитрым, похоже, граф начал отходить от пережитого напряжения. – Зачем ты сказала ему, что беременна?

– Не знаю, – я пожала плечами. – Надо было что-то сказать. Что-то сенсационное, чтобы он отвлекся. Это первое, что пришло мне в голову.

Граф склонил голову на бок:

– Ты хочешь от меня ребенка?

Вот это наглость! Я открыла было рот, чтобы возмутиться, но тут меня взяла злость и я ответила в тон ему:

– Это вопрос или предложение?

Граф расхохотался.

– Я подумаю над этим, – пообещал он и снова обнял меня.

К нам подъехал начальник охоты и, не смея поднять глаза, доложил:

– Милорд, смиренно прошу простить меня, но мы не сумели поймать человека, напавшего на вас.

Граф нахмурился и витиевато выругался, а у меня отлегло от сердца. «Ничего, мы еще встретимся» – вполголоса пробормотал он, потом посмотрел на меня.

– Ладно, охота закончена. Пойдем, Аликс. Мне понадобится новая лошадь…

Вернувшись в замок, я напилась валерьянки и пошла отдыхать. Как только стемнело, явилась служанка и сообщила, что «милорд ждет вас в гостиной». «Военный совет, что ли?» – подумала я, спускаясь. Зайдя в комнату, я ахнула. Весь пол был заставлен свечами, между ними вела дорожка, усыпанная лепестками красных роз. В воздухе витал нежный сладкий аромат. В глубине комнаты рядом с небольшим столиком стоял граф. На нем был светло-серый длинный камзол с широким поясом, который невероятно шел ему и темные брюки. Увидев меня, граф улыбнулся и сделал приглашающий жест.

Подойдя ближе, я присела на стул и лукаво поинтересовалась:

– Это благодарность за то, что я спасла тебе жизнь?

– Это ответ на твой вопрос о ребенке.

– Что?

– Я пошутил, – засмеялся граф, – сегодня мы будем ужинать здесь. Посмотри, как вкусно…

После изысканного ужина, в продолжение которого граф не сводил с меня глаз, было предложено выйти на балкон.

Неполная луна заливала светом всю округу. В ее лучах сверкал и переливался снег. Чистый морозный воздух был неподвижен. Ни одно движение, ни один звук не нарушали ночной тишины.

– Я забыла накидку, – спохватилась я, – схожу за ней, а то здесь холодно!

– Не надо, я сам тебя согрею, – граф обнял меня со спины и закутал своим плащом.

Сердце застучало сильнее, по телу вплоть до кончиков пальцев разлилось тепло. Я прижалась к графу.

– Влад, – спросила я, – ты всех женщин так соблазняешь?

Он глубоко вздохнул и потерся щекой о мой висок:

– Нет, только тебя. Потому что ты необыкновенная девушка. Ты искренняя и нежная, но одновременно смелая и непредсказуемая. Я еще не встречал подобных тебе. Поначалу ты мне просто понравилась, и я захотел обладать тобой. К тому же было приятно подразнить твоего братца. Но потом я понял, что не смогу, не посмею тебя обидеть. А сейчас… – он зарылся лицом в мои волосы, – сейчас я всего лишь хочу, чтобы ты была счастлива. Но отпустить не могу.

– Я не хочу, чтобы ты меня отпускал.

Граф медленно, не выпуская меня из объятий, повернул лицом к себе. В его красивых темных глазах отражалась луна. Мне показалось, что мир вокруг нас завертелся, поплыл и перестал существовать, остались только мы вдвоем. Граф наклонился ко мне, и я почувствовала его горячее дыхание.

– Моя Аликс… – прошептал он.

Я закрыла глаза, и его губы коснулись моих.

Это был мой первый поцелуй. Первый и самый желанный. Я чувствовала легкую дрожь, боялась, что упаду, но граф крепко держал меня в своих объятиях. Наконец он немного отстранился, и, посмотрев на меня с невыразимой нежностью, тихо произнес:

– Я провожу тебя до спальни.

Он подхватил меня на руки и отнес в мою комнату. Там бережно положил на постель и снова принялся целовать. Его губы ласкали мою шею и грудь, руки скользили по талии, а я послушно выгибалась навстречу, растворяясь в его существе и замирая в предвкушении необычного, неизведанного доселе наслаждения…

Граф страстно поцеловал меня в губы и прошептал: «Спокойной ночи!». Встал с кровати и направился к двери. У меня отвисла челюсть, я привстала на локте и протянула к нему руку.

– И это все? – вырвалось у меня.

Граф обернулся и посмотрел на меня задумчиво и немного печально:

– Ты хочешь продолжения?

– Я… не знаю, – растерялась я.

– Тогда не торопись. Подумай хорошенько. У нас с тобой еще полно времени, – он послал мне воздушный поцелуй и вышел из комнаты.

Я плюхнулась на кровать, раскинула руки и засмеялась. Дела! Невинная мадемуазель Ван Хельсинг пытается затащить в постель графа Дракулу! Мне было необыкновенно хорошо. Тело еще хранило тепло от прикосновений графа, мысли витали где-то далеко (скорее всего, вокруг его комнаты). Мадлен звать не хотелось. Я накрылась одеялом прямо в платье, свернулась калачиком и мгновенно уснула.

Следующим вечером граф опять провожал меня до спальни, но в этот раз одними поцелуями не ограничился. Полулежа рядом со мной, он достал нож и аккуратно подцепил острием декоративную ленту, скрепляющую мой корсет спереди. Бросил на меня внимательный вопросительный взгляд. Его глаза горели страстью, губы были полуоткрыты, но он сдерживался. Я ободряюще улыбнулась. «Что я делаю? Я не должна соглашаться!» Но разум более не владел моим телом, оно принадлежало ему.

Граф улыбнулся в ответ и осторожно потянул вверх. Я завороженно следила, как лопаются ленты под острым клинком, петля за петлей. Разрезав корсет, граф снял его, освободил мою грудь от прочей одежды и прильнул к ней губами. Я запрокинула голову и тихо застонала. «А, пропади оно все пропадом…»

…Граф остался в моей комнате до утра. Впрочем, как и во все последующие ночи.

========== Глава 10. На линии огня ==========

Тем временем март подходил к концу. Я стояла на балконе, облокотившись о перила, и рассеянно смотрела в сад. Снег почти весь растаял, лишь кое-где под деревьями виднелись небольшие грязные сугробики. Теплый и сырой ветер обдувал мое лицо, шевелил волосы. На другом конце балкона, у самой стены граф разливал по бокалам вино.

Мое внимание привлек странный металлический блеск между деревьями. «Что там может блестеть? – равнодушно подумала я. – А сзади темное нечто, похожее на мужской силуэт в шляпе…» Вдруг сознание пронзила страшная догадка. Нет, не догадка, а понимание, я узнала его! Черный силуэт в широкополой шляпе и длинном плаще, в руках арбалет. Гэбриел! Но как он здесь…

Я повернулась к графу. Брат наверняка уже прицелился и точно не промажет – в мастерстве владения этим оружием у него нет равных. А я уже ничего не успеваю сделать! Бежать к графу, чтобы оттолкнуть его – слишком далеко, крикнуть и предупредить – пока он поймет, о чем речь, будет слишком поздно. Сердце забилось, словно паровой молот, внизу живота неприятно потянуло. Я оттолкнулась от перил и быстро сделала два шага в сторону, становясь на линии огня между братом и графом.

И тут же почувствовала сильный удар в спину. Я взмахнула руками, споткнулась, но удержалась на ногах. Со стороны балконной двери послышался звон разбитого стекла. Я взглянула на графа. Он выронил бокал, глаза его округлялись. Медленно опустила голову и посмотрела на себя. Из моей груди, точно по центру, торчал острый наконечник, а платье вокруг него постепенно окрашивалось в красный цвет.

Я еще успела оглянуться и увидеть, как брат роняет арбалет, а потом сам падает на колени. Небо надо мной покачнулось, помутнело, и я потеряла сознание.

***

Я проснулась от того, что яркий свет падал мне на лицо. Было тепло и уютно, хотелось снова заснуть, но свет мешал, я чувствовала его сквозь закрытые веки, а отвернуться почему-то не было сил. Пришлось открыть глаза. Жемчужный лунный свет заливал мою постель. Второе окно было занавешено, поэтому остальная комната тонула во мраке. У дальней стены в кресле кто-то сидел.

«Кто бы это мог быть? – подумала я. – Кроме графа никто не может находиться в моей комнате ночью, но граф предпочел бы лечь на постель». Фигура в кресле не шевелилась, и от этого было жутковато.

Меня вдруг посетило ощущение дежавю. Когда-то я уже видела подобное, причем совсем недавно. Тоже темный силуэт, похожий на мужской, от которого исходит угроза. Не отрывая взгляда от сидящего, я попыталась приподняться, оперевшись о подушки, и чуть не вскрикнула: грудь пронзила сильная боль. С испугом я запустила руку под одеяло, но пальцы наткнулись на тугую повязку. И я… вспомнила! Балкон, арбалет, стрелу, торчащую из моей груди.

Так вот оно что! Выходит, я ранена. Всего лишь…

Человек в кресле, похоже, услышал мои шевеления и поднял голову.

– Аликс? – позвал он.

Я узнала голос.

– Влад, это ты?

Граф вскочил с кресла, подошел ко мне и присел на край постели.

– Ты моя сиделка? – улыбнулась я.

– Я тот, кто хочет быть с тобой рядом.

Какой строгий! И глаза смотрят тревожно. Одно из двух: либо мои дела на самом деле хуже, чем мне показалось, либо у графа очередной приступ сентиментальности.

– Как чувствуешь себя?

– Неплохо, – ответила я, – если не шевелиться, то вообще ничего не болит. Я так поняла, что не сильно ранена…

– Не сильно, – подтвердил граф, – можно даже сказать, легко. Стрела не задела важных органов, пройдя рядом с позвоночником и царапнув кость солнечного сплетения. И крови ты потеряла совсем мало, всего литр, – было непонятно, говорит граф серьезно или это горький сарказм.

– Ну, вот видишь, как хорошо! – я невинно похлопала ресницами.

– Вижу, – согласился он, – и я безумно этому рад. А теперь скажи мне, милая, какого… ты это сделала?

– Не поняла, – удивилась я.

– Зачем ты рискнула жизнью?

– У меня не было иного выбора, – я пожала плечами. – Я слишком поздно заметила брата, и это было единственное, чем я могла тебе помочь.

– А если бы он убил тебя?

Я хотела ответить, что тогда стала бы призраком и посещала графа по ночам, но, посмотрев на лицо собеседника, поняла, что сейчас он не оценит шутки.

– Даже не знаю, что сказать тебе. Понимаешь, в тот момент я меньше всего думала о собственной смерти…

Граф с осуждением покачал головой:

– Больше никогда так не делай. Я запрещаю тебе!

– Если хочешь, чтобы я послушалась, тебе придется либо перестать наживать врагов, либо расстаться со мной.

На губах графа наконец-то промелькнуло подобие улыбки:

– Боюсь, что первое невозможно, а второе – нежелательно.

– Тогда не жалуйся, – подытожила я.

Граф усмехнулся и нежно поцеловал меня.

– Врач сказал не утомлять тебя, когда очнешься. Поэтому я пойду, а ты спи. Увидимся утром.

– Подожди, Влад! – я придержала его за руку. – Я хочу кое о чем спросить тебя.

– Слушаю.

– Что с моим братом?

Граф встал, аккуратно, но уверенно высвободив руку. Лицо его приняло отстраненное и жесткое выражение, а голос стал ледяным:

– Твой брат в тюрьме под замком. Сейчас он жив, но это ненадолго и лишь потому, что я еще не придумал для него достойную смерть. Однако не смею более беспокоить вас, мадемуазель Ван Хельсинг. Спокойной ночи! – с этими словами граф направился к двери.

– Влад, послушай… – превозмогая боль, я приподнялась на локте, – Влад!

Хлопнула дверь, я со стоном отчаяния упала на подушки. Белая луна равнодушно заглядывала в окно.

Несмотря на сильное волнение из-за брата мне удалось уснуть (видимо, сказывалась слабость после ранения). Наутро меня посетил очень вежливый доктор, осмотрел, перевязал и разрешил вставать и ходить, только недалеко и ненадолго. Граф во время визита доктора присутствовал, но стоял поодаль у стены, скрестив на груди руки, и молчал. Я не хотела разговаривать о брате при посторонних, поэтому бросала на графа весьма выразительные умоляющие взгляды, но тот делал вид, что ничего не замечает.

Закончив дела, доктор собрал инструменты и, пожелав мне скорейшего выздоровления, удалился. Зато тут же появилась Мадлен, которая пришла, чтобы помочь мне привести себя в порядок; потом граф отдавал приказания насчет завтрака, потом пришел кто-то еще… Словом, остаться наедине нам удалось не скоро. Когда же это, наконец, случилось, я поняла, что не знаю, собственно, с чего начать разговор. Пока я раздумывала, как бы половчее это сделать, граф подошел ко мне, обнял сзади и поцеловал в шею.

– Влад, я хотела… – начала я.

– Ни слова больше, – граф прижал палец к моим губам. – Я вижу, как ты на меня смотришь, и знаю, о чем ты хочешь попросить. Поэтому давай обсудим это и раз и навсегда закроем тему. Я не сохраню жизнь Гэбриелу Ван Хельсингу. Я понимаю, что ты любишь его, и его смерть причинит тебе боль, но твой брат перешел все границы. Его поведение недостойно дворянина. Кроме того, он чуть не лишил меня самого дорогого, что у меня есть, и уже за одно это я с радостью убью его. Поэтому прошу тебя, давай без слез, истерик и упрашиваний, не будем попусту тратить время и трепать друг другу нервы.

Я порывисто вздохнула и накрыла ладонями руки графа, обнимающие меня. Как хорошо, что он не видит моего лица. Не смей плакать! Не сейчас! Не здесь! Не при нем!

– Ты прав, Влад. Ты абсолютно и безоговорочно прав, и мне нечего возразить тебе. На твоем месте так поступил бы каждый, и мой брат в первую очередь. Все справедливо. Только я не знаю, как буду теперь жить без него…

– У тебя есть я, – возразил граф.

– Есть. И пока мне этого вполне достаточно для счастья. Но ведь так будет не всегда. Однажды мы расстанемся, и я останусь одна. Да и теперь после смерти Гэбриела между нами уже не будет как раньше.

Граф развернул меня лицом к себе и пристально посмотрел в глаза:

– Это ультиматум? Хочешь сказать, что не простишь смерть брата?

– Нет, что ты! – я помотала головой. – Я же сказала, что ты прав. Прощу… Но вряд ли забуду.

Граф отвернулся и ослабил объятия. Я опустила глаза и вцепилась в его руку. Только бы не рассердился, только бы правильно понял…

Наконец граф вновь взглянул на меня. Вздохнул:

– Хорошо. Твой брат не умрет, пока ты живешь в этом замке. Но из тюрьмы я его не выпущу.

– Влад… – я в восхищении посмотрела на него, и моя улыбка расплылась до ушей. – Спасибо! – я бросилась ему на шею и принялась целовать. От резких движений заболела грудь, но я не обратила на это ни малейшего внимания.

– Влад, а как же потом? – я немного отстранилась, обнимая графа за шею.

– А потом суп с котом! – разозлился он. – Доживи сначала, там видно будет.

– Все, молчу! – я благоразумно решила заткнуться, пока граф не потерял терпение и не передумал.

========== Глава 11. Время размышлений ==========

После завтрака я попросила разрешения увидеть брата. Граф позволил. Он отвел меня вниз, в подвал. Там нажал потайную кнопку, и одна из образующих стену плит отъехала в сторону совсем как в склепе. Мы спустились в подземные коридоры. По-моему, это был тот самый лабиринт, в котором плутала я, только вход с другой стороны. Граф подвел меня к большой камере, около которой сидели два охранника и сиротливо горел факел.

– Зажечь огонь! – приказал граф.

Охранники зажгли еще несколько факелов, и камера осветилась. Я увидела брата.

Он стоял, точнее, висел на цепях в центре комнаты. Руки разведены в стороны и прикованы к двум противоположным стенам. Голова опущена на грудь. Длинные волосы спутаны и все перепачканы засохшей кровью. Из одежды только брюки и рубашка, порванные и грязные.

Я зажала руками рот, чтобы не всхлипнуть.

– Эй, Ван Хельсинг! – насмешливо проговорил граф. – К тебе гости. Благодаря этой милой леди твоя никчемная жизнь продлится еще какое-то время. Я, правда, поначалу не хотел на это соглашаться, но она была так настойчива и так обворожительна, что я не устоял! – он расхохотался.

Скотина. Издевается. Каково брату его слушать? А слышит ли брат вообще или он без сознания?

Граф прикоснулся к моему плечу:

– Не буду вам мешать. Подожду наверху, – и вышел.

Я подошла к брату и осторожно погладила по окровавленной голове.

– Гэбриел, братишка, миленький…

Брат медленно поднял голову и открыл налитые кровью глаза. Лицо его было опухшим, все в ссадинах и кровоподтеках.

– Аликс? Неужели? – еле слышно проговорил он. Слова давались ему с большим трудом. – Дракула сказал, что я убил тебя.

– Нет, – я покачала головой. – Я жива. Видишь, даже смогла придти к тебе!

– Прости меня, сестра, – голова Гэбриела снова бессильно упала на грудь.

– Ну что ты… – я обняла его, и слезы градом покатились из глаз.

Какое-то время я просто стояла рядом и плакала, пальцами пытаясь вытереть кровь с лица брата, потом принялась его утешать:

– Граф обещал сохранить тебе жизнь, пока временно, но… Я клянусь, я обязательно что-нибудь придумаю, чтобы он тебя совсем отпустил!

Язык мой – враг мой! От избытка чувств я, похоже, забыла, с кем разговариваю. В полутьме глаза брата буквально полыхнули огнем ярости.

– Не смей! – зашипел он. – Слышишь, не смей перед ним унижаться! Я лучше сдохну здесь, чем приму подачку из его рук!

– Замолчи! – не выдержала я и прижала ладонь к его губам. – Больше не хочу слушать подобное! Мне надоела ваша вражда! Вы эгоисты и думаете только о себе, о том, как бы побольнее отомстить друг другу. А о моих чувствах не думает ни один из вас! – я прислонилась лбом ко лбу брата и горячо зашептала. – Пойми, я люблю его! Больше жизни люблю и все за него отдам! Но у тебя нет повода для волнений: я не твоя Анна и не покончу с собой, когда мы расстанемся, а буду жить дальше и радоваться, потому что граф не единственный, кто у меня есть!

Не знаю, пробрало брата или нет, но он молчал и больше не сверкал глазами. А я вдруг почувствовала себя очень уставшей. Все-таки подобные пешие прогулки и душевные переживания на следующий день после серьезного ранения – не так уж легки.

– Гэбриел, мне, пожалуй, пора, я должна отдохнуть, – я поцеловала брата в лоб. – Я завтра опять к тебе приду.