Текст книги "Я хочу быть с тобой (СИ)"
Автор книги: Аrwen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Проснувшись в хорошем расположении духа, я решила все же написать ответ. Что-нибудь вежливое, чтобы не обидеть, но твердое – мол, прости, дорогой друг, но я не твоя судьба. Весь день я проходила с письмом Влада и чистым листком, но нужные мысли не лезли в голову. Потом пришел брат, и я отвлеклась.
Я готовилась ко сну, когда постучала служанка и сообщила, что «его сиятельство просили передать, что ждут вас в кабинете». Я пожала плечами и пошла вниз. Спрашивать, какое именно «сиятельство» меня ждет, я не стала – приду на место, сама узнаю.
Зайдя в кабинет, я увидела брата, стоящего у камина спиной к двери.
– Ты звал меня? – спросила я.
Брат медленно повернулся. В его глазах плескались гнев и ненависть.
– Что это? – процедил он сквозь стиснутые зубы, протягивая конверт.
Меня прошиб холодный пот.
– Пи… письмо, – пролепетала я. «Откуда оно у него?» – судорожные мысли заскакали в голове. – «Наверное, я забыла в гостиной, а он нашел!»
– Как оно у тебя оказалось? – было видно, что брат изо всех сил пытается держать себя в руках.
– Я не знаю! – быстро заговорила я. – Правда, не знаю! Я пришла с прогулки, а оно в моей комнате, на столике. Я не знаю, кто его принес, клянусь тебе!
Брат пристально посмотрел мне в глаза и, видимо, не найдя в них лжи, стал ходить по комнате.
– Ты писала ответ?
– Нет!
– А собиралась?
– Нет! (А вот тут я слукавила).
Брат остановился и снова взглянул на меня. Пальцы его медленно рвали конверт.
– Аликс, пожалуйста, больше никогда не читай его писем! И, тем более, не вздумай отвечать! Если вдруг ты опять получишь такое, сразу сожги его!
Я быстро-быстро закивала головой.
Брат бросил мелкие бумажные клочки в огонь и снова зашагал.
– Я боялся этого! Боялся, что ты понравишься ему. А может, таким образом он хочет досадить мне, не знаю, – брат вскинул голову. – В его словах нет ни слова правды. Он просто хочет соблазнить тебя, влюбить в себя, заставить страдать! Он, как вампир, питается болью своих жертв!
Я стояла, прижав руки к груди, и наблюдала за братом, который ходил из угла в угол. Понемногу тот начал успокаиваться:
– Сестра, надеюсь, ты все запомнила из того, что я сказал?
– Конечно! Все поняла и все запомнила! – заверила я его.
Через три дня я обнаружила на своем туалетном столике новый конверт. Опасливо озираясь, я прикрыла дверь в комнату, заперла ее на ключ и только потом вскрыла письмо. «Мадемуазель, – писал граф, – из вашего молчания я заключаю, что глубоко безразличен вам, и эта мысль разрывает мне сердце. Я пытаюсь убедить себя, что вы всего лишь сильно заняты, но мои надежды тают, как утренний туман. Могу ли я рассчитывать на вашу дружбу, или вам неприятно мое общество?»
Я глубоко вздохнула, сложила письмо и спрятала за корсет – там его брат точно не найдет.
Вечером, занятая невеселыми мыслями о графе, я столкнулась в дверях с братом. Он нес стопку каких-то документов, и от удара они веером посыпались на пол. Мы бросились собирать их. Я сильно нагнулась, и из-за моего корсажа внезапно вывалился сложенный вчетверо конверт и упал прямо поверх бумаг. Я была в домашнем платье, корсет сильно не шнуровала, плюс неудобная поза и… На мгновение я замерла, потом медленно подняла глаза и встретилась с глазами брата. В них я прочитала все. А он прочитал все в моих…
Потом была буря. Нет, это был смерч, цунами, конец света! Следующие полчаса я провела на диване в гостиной, сжавшись в комок в его углу. Отец сидел напротив в кресле и качал опущенной головой. А брат метался по комнате как раненый зверь и орал. Он орал так, что в доме звенели стекла, а у меня болели барабанные перепонки. Смысла его слов я почти не понимала, я лишь смотрела на него и со страхом думала, неужели это мой добрый, милый и заботливый брат?
Наконец он подошел ко мне, схватил обеими руками за плечи и приподнял.
– Ты поняла меня? Поняла, я спрашиваю? – проревел он мне в лицо.
Отец вскочил с кресла и бросился было ко мне, но на полпути застыл. По моим щекам текли слезы.
– Поняла, – прошептала я. Кончиками пальцев погладила брата по руке. – Гэбриел, я люблю тебя…
Секунду брат смотрел на меня, а потом сжал в объятиях так, что кости затрещали.
– Моя девочка! – проговорил он, прижимая меня к себе. – Я люблю тебя. Люблю и не позволю причинить тебе боль! Я не отдам тебя ему!
Я обнимала брата и плакала.
– Прости меня, – его голос стал тише, – я не сдержался. Просто ты самый дорогой для меня человек, и я волнуюсь за тебя. Прости! – он поцеловал меня в лоб.
– Я не сержусь, – я улыбнулась, глотая слезы.
– Иди, сестра, – брат тяжело вздохнул и отпустил меня, – иди, отдыхай.
Я улыбнулась ему еще раз, тихонько выскользнула из объятий и убежала к себе.
После этого брата не было дома два дня, а когда вернулся, он был еще более хмурым, чем обычно и весь вечер ни с кем не разговаривал.
Когда я увидела третий конверт, меня затрясло, а сердце забилось так, будто хотело выпрыгнуть из груди. Я с ужасом смотрела на него как на ядовитую змею, приготовившуюся к атаке, а он спокойно лежал на моей постели. «Брат убьет меня, – пронеслось в голове, – а потом убьет Дракулу, или Дракула убьет его…» Надо было срочно что-то делать. Трясущейся рукой я осторожно взяла конверт и отнесла его к камину, бросила в огонь. Он вспыхнул и почернел. Мне сразу полегчало, но на душе стало как-то гадко.
Сезон балов заканчивался, и у нас оставалось еще два визита. Я страшно боялась, что увижу графа, и он спросит меня про письма. Но, к своему немалому удивлению, я его больше не встретила. Наконец, посетив всех, кого должны были посетить, мы распрощались с братом и отбыли домой в поместье. Было начало февраля.
========== Глава 5. Золотая клетка ==========
Той ночью я спала ужасно. Меня преследовали кошмары. Я словно тонула в густом киселе и не могла выплыть. Какие-то тени плясали вокруг меня, что-то шептали, тянули ко мне свои длинные холодные руки. Я пыталась убежать, но снова падала в пучину сна. Мне было душно, жарко, я задыхалась. Я металась на постели и никак не могла проснуться. Только под утро страшные призраки оставили меня, и я смогла забыться недолгим сном.
Я открыла глаза и увидела потолок. Обыкновенный белый потолок, полускрытый балдахином. Что-то в нем было не так. Продолжая лежать, я обдумывала этот вопрос.
Какой балдахин, у меня же обычная кровать!
Резко встряхнувшись, я села и огляделась. Я находилась в совершенно незнакомом месте. Большая высокая комната с роскошным убранством в золотисто-абрикосовых тонах. Туалетный столик, комод, полки с книгами. Сквозь окна, занавешенные плотными бархатными портьерами, просачивается дневной свет. Около одной из стен стоит кровать, на которой сейчас сижу я, а на мне… – я перевела взгляд, – вместо моей белой кружевной сорочки голубой шелковый пеньюар! Что за…? Я вскочила с кровати. Где я? Как я здесь оказалась? И самое главное: кто меня переодевал?
Схватив с кровати одеяло, чтобы прикрыться, я подбежала к окну. Отведя в сторону тяжелую ткань шторы, посмотрела на улицу.
Ух, ты! Всюду, насколько мог охватить взор, тянулись бесконечные поля, рощи и долины, покрытые искрящимся снегом. У самого горизонта в причудливых изгибах застыла замерзшая река. Слева громоздились горные вершины. Я взглянула вниз и увидела сад, окруженный широкой каменной стеной. Сейчас он был мертв, голые ветви деревьев укутывал снег. Судя по высоте, с которой я смотрела, моя комната располагалась примерно на четвертом этаже.
Оторвавшись от окна, я повернулась к нему спиной. Мысли путались в клубок, будто весенние змеи. «Нет, это сон, это бред, так не может быть на самом деле. Мы не на востоке и не в каменном веке, чтобы воровать женщин! Пойду, найду кого-нибудь, пусть он объяснит мне, что тут происходит» – с этим намерением я направилась к двери. Внезапный скрежет ключа в замочной скважине заставил меня вздрогнуть и замереть на полдороге, сильнее закутавшись в одеяло. Дверь в комнату отворилась, и на пороге появилась симпатичная молодая девушка. Она подошла ко мне и поклонилась.
– Доброе утро, мадемуазель! Я вижу, вы уже встали. Меня зовут Мадлен, я ваша служанка. Как вам спалось?
– Где я? – спросила я.
– Мне запрещено отвечать на подобные вопросы, – улыбнулась девушка. – Милорд придет к вам и все объяснит. А пока мне велено помочь вам с утренним туалетом.
– Милорд? Какой милорд?
– Имейте терпение, мадемуазель, – мягко произнесла служанка, – вы скоро все узнаете. А сейчас необходимо одеться, вы же не хотите встретить милорда в таком виде.
Все чудливее и странноватее. Из вредности мне захотелось не послушаться, но перспектива предстать перед посторонним мужчиной в неглиже не прельщала, так что пришлось сесть в кресло перед туалетным столиком. Мадлен быстро и умело расчесала и уложила локонами мои белокурые волосы. Потом принесла платье. Я не смогла скрыть восхищения, увидев это чудо. Белое открытое платье из дорогой парчи, сплошь покрытое вышивкой и жемчугом – будто морозными узорами по стеклу. Рукава, которые должны открывать плечи – длинные, из тонкого шифона. Проведя по платью рукой, я с явной неохотой оторвалась от него:
– Это не мое.
– Теперь ваше, мадемуазель!
– Я отказываюсь надевать это платье, – я сложила руки на груди, – принесите мою одежду.
– Но я не знаю, где она, – растерялась служанка. – Милорд приказал подать вам это платье.
Каков нахал! Он желает, чтобы я еще и одевалась по его вкусу? Но делать было нечего, не оставаться же в пеньюаре.
Платье село как влитое. И как он угадал с размером? Зашнуровав корсет, Мадлен предложила мне украшения из стоящей тут же шкатулки, от которых я отказалась.
– Я доложу милорду, что вы готовы его принять. Можете подождать в приемной, – служанка поклонилась и вышла из комнаты. Я последовала за ней.
За спальней находилось еще одно помещение, не менее богато обставленное – своеобразная приемная-будуар. Здесь располагались диваны, кресла, столик и множество всяких украшений вроде ваз, цветов и картин. Я стояла у окна, когда послышались звуки шагов, и чуть слышно скрипнула дверь. Я резко обернулась… и потеряла дар речи.
На пороге стоял граф. Владислав Дракула. Обаятельно улыбаясь, он подошел ко мне.
– Безумно рад вновь видеть вас, мадемуазель Ван Хельсинг! – он поцеловал мою руку.
От изумления я не сразу смогла заговорить.
– Граф… так это вы? – выдохнула я.
– Да, это я! – довольно подтвердил он. – А вы моя желанная гостья. Добро пожаловать в мой скромный замок в Карпатских горах!
– Но я не давала своего согласия! – растерялась я.
– Верно, – согласился граф, – я его и не просил.
– Как же тогда я оказалась здесь?
Граф напустил на себя грустный вид:
– У меня не было выбора.
– Что вы имеете в виду?
– Мадемуазель, вы очень привлекательная девушка, и я бы хотел познакомиться с вами поближе. Кстати, я посылал вам три письма, на которые вы так и не соизволили ответить… Знаю, знаю, – он поднял руку, предупреждая готовые сорваться с моих губ объяснения, – вам запретил брат. Имел с ним беседу по данному вопросу, – он ухмыльнулся. – Поэтому я и решил пригласить вас к себе, в мой тихий замок, подальше от посторонних глаз, где никто и ничто не сможет нам помешать.
– Но граф, так нельзя! – я в волнении прошлась по комнате. – Это… неприлично. Девушка не может одна гостить дома у мужчины!
– Почему? Вы подозреваете меня в непорядочности? – граф обиделся.
– Нет-нет! – поспешила ответить я. – Дело в другом. Только подумайте, что обо мне скажут в обществе, как это отразится на моей репутации!
– Кто же узнает, что вы здесь? – удивился граф.
– Да? – съязвила я. – А как же слухи о ваших бесчисленных любовницах, о них тоже никто не знает?
– Ах, мадемуазель, – граф брезгливо поморщился, – и охота вам слушать подобную грязь! Сплетни – ложь! Люди завистливы, вот и придумывают всякие гадости.
– Что же я буду делать в вашем замке?
Граф улыбнулся:
– Поверьте мне, вы не соскучитесь. В моих владениях множество развлечений, я вам потом все покажу. У меня великолепные конюшни, охотничьи собаки и соколы, отличная библиотека. Кроме того, у вас буду я.
Я присела в кресло и положила руки на колени.
– А вас не беспокоит, как на мое отсутствие отреагирует мой брат? И отец? Ведь они будут искать меня, – я прищурилась.
– Прошу прощения, мадемуазель, но мне глубоко плевать на вашего брата. Он взрослый человек и должен жить своей жизнью, а не лезть в вашу. Что же касается отца… Он не будет вас искать, – голос графа стал неожиданно спокойным, – потому что я не похищал вас. Я увез вас с его согласия.
– Этого не может быть, – сказала я.
– Почему же?
– Потому что. Я уже говорила вам, это неприлично!
Граф сделал вид, что увлеченно рассматривает свои ногти.
– Понимаете, мадемуазель, – протянул он, – две деревни в триста душ могут немного сместить рамки приличий.
– Что? – я вскочила. – Хотите сказать, что отец меня продал?
– Ну, зачем же так грубо? – сморщился граф. – Он всего лишь помог влюбленным. Я сказал ему, что мы любим друг друга, а ваш брат мешает нам встречаться. И, дабы не разжигать межсемейную вражду (где-то я уже слышала это выражение), я попросил разрешения пригласить вас в свой замок. А деревни – это так, маленькая благодарность за понимание.
– Ты лжешь! – закричала я. – Отец не мог так поступить!
Отец мог так поступить. Я вспомнила его извиняющееся лицо и виноватую улыбку, которая появлялась всякий раз, когда он был вынужден мне отказать: в новом платье, в хорошей лошади, в вечеринке для друзей. Мы жили небогато, и, хотя я не жаловалась и ничего особенного не просила, отца сильно расстраивало, что он не может дать мне достойное содержание. Поэтому перед столь щедрым предложением папа мог и не устоять, а легенда графа послужила дополнительным оправданием для возражавшей совести…
– Ты подлец! – я размахнулась и залепила графу пощечину.
Почти залепила. Потому что сильная рука перехватила мою ладонь, замершую в сантиметре от его лица, он резко дернул и притянул меня к себе. В голосе появилась сталь, а темные глаза подернулись льдом:
– Держите себя в руках, мадемуазель! Я ведь могу и ответить. Я никогда прежде не бил женщин, и мне не хотелось бы начинать. Поэтому в следующий раз, прежде чем что-то сделать, хорошенько подумайте.
Он ослабил хватку, и я выдернула руку.
– Что ж, – холодно сказал граф, – сейчас, думаю, вам нужно немного времени, чтобы побыть одной. Прийти в себя, все обдумать, – он повернулся и уже на ходу бросил:
– Жду вас к завтраку.
– Я не буду завтракать, – тихо проговорила я.
– Как хотите, мадемуазель. Тогда к обеду.
В ярости я схватила стоящую рядом вазу и со всей дури шмякнула об пол.
– Да, и еще, – раздался от двери насмешливый голос, – постарайся не разнести хотя бы свою спальню, а то тебе придется ночевать в моей!
С рычанием я повернулась к нему, но дверь уже захлопнулась.
Разбив еще несколько ваз и расшвыряв подушки, покрывала и стулья, я немного успокоилась и решила на этом остановиться, а то как бы граф действительно не воплотил в жизнь свою угрозу.
«А может, стоило попробовать?..» Ужаснувшись такой мысли, я погнала ее прочь. Так, что делать дальше?
Подойдя к двери и подергав ее, я с огорчением обнаружила, что она заперта. Окна тоже не открывались за исключением одного, в спальне. Распахнув его, я высунулась наружу. В лицо пахнуло холодом, но я не обратила на это внимания. Нет, стена гладкая, слезть не получится. А прыгать… «Перебьется» – со злостью подумала я. Веревка из простыней… Но тут я увидела графа и быстренько захлопнула окно. Он вышел в сад с какими-то людьми, видимо, охраной и что-то им говорил. Наконец, граф ушел, а один охранник вдруг резко вскинул голову и поглядел на мои окна. Я отпрянула и прислонилась спиной к стене. Похоже, и этот путь теперь отрезан.
От обеда я тоже отказалась, впрочем, как и от ужина. Никто меня не уговаривал, Мадлен, услышав очередной отказ, невозмутимо отвечала: «Хорошо, мадемуазель, я доложу милорду». Граф больше не появлялся.
Вечером на меня напала тоска и апатия. Я лежала на кровати и плакала, вцепившись в подушки. Мне было очень обидно и горько от того, что меня обманули, предали, распорядились мной как вещью. Но больше всего убивало то, что мой красивый, обаятельный Влад, мой таинственный незнакомец, к которому в глубине души я все-таки была неравнодушна, оказался тем самым бессердечным негодяем, о котором говорил брат.
Мне было так плохо, что я даже не захотела раздеваться перед сном. Но потом подумала, что спать в платье будет очень неудобно и позволила Мадлен себя раздеть.
========== Глава 6. Вопросы и ответы ==========
Робкий солнечный лучик, пробравшись через незанавешенное окно, коснулся моей щеки. Я улыбнулась. Я уже давно проснулась, сидела на кровати в позе лотоса и обдумывала свои шансы на побег. Результаты пока были неутешительны. Дверь заперта, под окнами – круглосуточный патруль, но даже если мне удастся выбраться во двор, это ничего не изменит – через трехметровый забор не перелезть, а ворота наверняка хорошо охраняются. Идею пригрозить графу самоубийством я отмела сразу – с ним не прокатит. Он еще в кресло усядется и голову ладонью подопрет: давай, девочка, покажи, на что способна.
Еще можно попробовать его игнорировать. Не разговаривать, не мыться, не чистить зубы, ходить всегда взлохмаченной и в пеньюаре. Тогда рано или поздно ему станет противно, и он отправит меня домой. Бр-р-р! Меня передернуло. Нет, этот способ слишком жесток для моей нежной психики. Больше вариантов не было. Оставалось ждать, что со временем непременно что-нибудь подвернется. Я потянулась и встала с кровати. На спинке стула висело мое вчерашнее платье, и я стала одеваться. Очень сильно хотелось есть, хорошо хоть вода в комнате имелась.
Когда пришла Мадлен, я почти зашнуровала корсет. Она запричитала и кинулась мне помогать. Затянула шнуровку, уложила волосы и предложила спуститься вниз к завтраку. «Я не хочу завтракать» – по привычке ответила я и тут же об этом пожалела: в желудке заскребло так, будто там поселился кто-то живой и теперь отчаянно пытается вылезти наружу. Пробормотав свое обыкновенное: «Хорошо, мадемуазель, я доложу милорду», служанка с поклоном удалилась, а я, голодная и злая, уселась на широкий подоконник, подобрала ноги и стала смотреть, как топчется замерзший за ночь охранник.
– Мадемуазель, вы хотите разбить мне сердце, умерев от голода?
Я вздрогнула и подняла голову. Задумавшись, я не заметила, как граф вошел в комнату и встал у окна рядом со мной. Не знаю почему, но я обрадовалась его присутствию. Наверное, сутки одиночества сделали свое подлое дело.
– Я не голодна, граф, – сказала я.
Минуту он продолжал смотреть в окно, потом спросил:
– Вам так сильно не нравится быть моей гостьей?
– Пленницей, – поправила я.
– В данный момент это одно и то же, – граф качнул головой. – А что именно вас не устраивает? Я чем-то обидел вас?
– Нет, просто я не хочу быть очередной в вашем списке побед.
– Вы хотите быть единственной? – граф пристально посмотрел на меня.
– Не для вас! – я гордо вскинула голову.
– Почему?
Действительно, почему?
– Потому, что мужчины, способные на искренние чувства, не похищают девушку против ее воли.
Граф прищурился:
– С чего вы вообще взяли, что я увез вас для столь низких целей?
– Разве я не права? – удивилась я.
– Не совсем, – его рука легла на мою. Сердце предательски екнуло, – не стану скрывать, вы нравитесь мне, Аликс, и я желал бы, чтобы это чувство было взаимным. Но клянусь вам, у меня и в мыслях не было к чему-то вас принуждать. Просто вы совсем не знаете меня. Нельзя судить о человеке со слов других. Я хочу, чтобы вы провели со мной некоторое время и потом уже решили, достоин я вашего внимания или нет.
– А если я решу не в вашу пользу?
– Тогда я отпущу вас. Но не раньше, чем полностью удостоверюсь в невозможности завоевать ваше сердце.
Что ж, по крайней мере, честно и откровенно.
– Полагаю, у меня нет выбора? – поинтересовалась я.
– Выбор всегда есть. Но иногда им лучше не пользоваться.
Это он на побег намекает. Ладно, поживем, увидим, что лучше.
Я решила сменить тему:
– Могу я задать вам несколько вопросов, граф?
– С удовольствием отвечу, – он уселся на другой край подоконника лицом ко мне.
– Почему я не проснулась, когда вы везли меня в свой замок? Вы дали мне снотворное?
– Да, двойную дозу.
Теперь понятно, почему меня мучили такие кошмары!
– От нашего поместья до Карпат три дня пути. Неужели я столько проспала?
– Полтора. У меня хорошие лошади, – улыбнулся граф, – не волнуйтесь, Аликс, все это время вы находились в лучшей из моих карет, со мной. И я тщательно оберегал ваш сон.
Я попыталась представить, как это выглядело, и поежилась. Теперь самый животрепещущий вопрос.
– Кто переодевал меня?
– Не я! – заверил граф, но мне не понравился блеск в его глазах.
Помолчали.
– Это правда про моего отца? – наконец, тихо спросила я.
– Да, – граф стал серьезен, – когда вернетесь, спросите его сами. Но не сердитесь сильно, старик любит вас. Он думает, что вам здесь хорошо.
Вот подлец! Теперь я даже пожаловаться отцу не смогу, потому что тогда он умрет от угрызений совести!
Неожиданно граф спохватился:
– Мадемуазель, вы не захотели спуститься в столовую, чтобы позавтракать со мной, и я позволил себе дерзость заказать завтрак в ваши покои. Надеюсь, теперь вы не откажетесь разделить со мной трапезу?
Я прислушалась к нечту, скребущемуся у меня в животе, и вздохнула:
– Не откажусь…
После легкого завтрака, во время которого я изо всех сил старалась не торопиться, чтобы не показать, насколько голодна, граф предложил прогуляться по замку.
Разумеется, замок оказался великолепен, как и все, принадлежащее Владиславу Дракуле, начиная от зимнего сада, который непосвященный человек вполне мог принять за небольшую рощу и заканчивая конюшней на пятьдесят породистых лошадей, из которых вороной жеребец графа оказался вовсе не самым лучшим.
Но самое большое впечатление произвела на меня оружейная комната. Это была самая полная из когда-либо виденных мной коллекций холодного и огнестрельного оружия. Граф не хотел здесь долго задерживаться, видимо, думая, что девушке это не интересно. Тогда я сняла со стены небольшой тонкий лук со стрелами, прицелилась в стоящую у дальней стены мишень и несколько раз выстрелила. Три стрелы воткнулись рядом, касаясь друг друга оперением, в нескольких миллиметрах от центра мишени. Граф был поражен.
– Вот это да! – только и смог проговорить он.
– Забыли, чья я сестра? – я повесила лук на место и гордо вышла из комнаты.
Граф восхищенно смотрел мне вслед.
Вечером, когда я отдыхала после ужина, зашла Мадлен, принесла теплую зимнюю амазонку и сказала, что граф приглашает меня совершить верховую прогулку. «А вот и мой шанс!» – подумала я, быстро оделась и вышла во двор. У ворот уже стояли две оседланные лошади. Граф помог мне сесть на красивую крапчатую кобылу, которая особенно понравилась мне при осмотре конюшни, а сам вскочил на своего черного коня. Подъехал ближе и улыбнулся:
– Заранее предупреждаю вас, моя прекрасная мадемуазель Ван Хельсинг, даже не пытайтесь бежать. Моя лошадь быстрее вашей, кроме того, у меня есть вот это, – он положил руку на пистолет за поясом.
– Убьете при попытке к бегству? – ужаснулась я.
Граф сокрушенно покивал головой.
– Только не вас, – добавил он, – вашу кобылу. Так что подумайте о ней, прежде чем на что-то решаться, – он подмигнул мне, пришпорил коня и скрылся в открытых воротах.
Я с грустью посмотрела, как настороженно водит ушами лошадь, прислушиваясь к далеким звукам, и погладила ее по шее. «Сегодня просто не мой день» – подумала я. – «Ну ничего. Он не последний». Легонько ударила лошадь по бокам и поскакала вслед за графом.
========== Глава 7. Байки из склепа ==========
Все свободное время граф проводил со мной. Он старался развлекать меня как мог. Мы катались верхом и на тройке, которой граф управлял сам, он показывал мне самые прекрасные и таинственные местечки своих необъятных владений. Вечерами мы играли в шахматы или просто сидели в гостиной перед камином и пили кофе или вино. Граф все время рассказывал что-нибудь интересное: легенды, истории, страшные сказки. Я изо всех сил старалась делать равнодушный вид, но потом забывалась и слушала, затаив дыхание. Графу, видимо, льстило такое внимание, потому что тогда он начинал отчаянно флиртовать, никогда, впрочем, не переходя границы дозволенного.
Когда граф был занят, я гуляла по замку, читала книги или тренировалась в оружейной. Мою охрану сняли, и я уже не напрягалась, чувствуя постоянное дыхание на затылке. К своему немалому удивлению я начала замечать, что мне нравится такая жизнь, мне приятна компания графа и мне скучно, когда его нет рядом. Конечно, даже под страхом смерти я не призналась бы себе в симпатии или – о, ужас! – влюбленности, но и подобный расклад меня сильно беспокоил. Я мечтала удрать из замка, дабы сохранить хоть остатки гордости, но подходящего случая все никак не предоставлялось.
Графа дома не было, и я решила прогуляться. Долго бродила по заметенным снегом аллеям, занятая своими мыслями, пока, наконец, не забралась в самый дальний и глухой уголок сада, где находился склеп. Очнувшись от раздумий, я с удивлением разглядывала небольшое сооружение из черного мрамора. Я еще не бывала там – граф не приглашал, а напрашиваться как-то невежливо, да и что может быть интересного в фамильной усыпальнице? Но раз уж я все-таки оказалась здесь, почему бы не зайти? Я толкнула тяжелую деревянную дверь с гербом Дракулы, и она медленно подалась вперед.
Внутри было мрачно и сыро. Маленькие узкие окна под самой крышей почти не пропускали свет, и в помещении царил густой полумрак. Вниз вели широкие ступени. Склеп наполовину находился под землей, благодаря чему был довольно просторен. В стенах ниши, в нишах гробы, много гробов – род Дракулы очень древний.
На полу располагались постаменты, некоторые из них были пустые. Мое внимание привлек гроб в самом углу – он был заметно светлее остальных. Опираясь рукой о стену, чтобы не упасть, я осторожно спустилась вниз.
Гроб был позолочен. Я осмотрела его со всех сторон – позолота еще не потрескалась и не начала осыпаться, значит тот, кто здесь лежит, умер совсем недавно. Я провела рукой по затейливым узорам на боку саркофага и неожиданно оступилась. Чтобы не упасть, я схватилась за ножку гроба, и она подломилась подо мной.
Я отскочила, с ужасом ожидая, что гроб начнет заваливаться и падать на пол, но ничего не произошло. Только в стене, прямо передо мной, вдруг дрогнула массивная мраморная плита и стала медленно отодвигаться в сторону, сопровождая путь скрежетом и скрипом. Открылся небольшой проем со ступенями, уходящими в черную непроглядную мглу. Я осторожно подошла и заглянула внутрь. Нет, ничего не видно. Тут нужен факел или, на худой конец, свеча.
Внезапно мое сознание озарила мысль: в каждом замке есть тайные подземные ходы, которые выводят за ограду, в какое-нибудь безопасное место. Может, это один из них? Странно, правда, что вход находится в склепе, а не в самом замке, но мало ли о чем думали архитекторы, когда проектировали его. «Надо прийти сюда ночью и осмотреть» – решила я. Если это действительно подземный ход, то у меня появляется замечательная возможность сбежать из замка. О том, что я буду делать дальше, когда окажусь за воротами, я в тот момент не подумала.
Немного потыкавшись у гроба и, не найдя рычага, задвигающего плиту, я решила оставить все как есть. «Вряд ли граф часто сюда ходит, так что до вечера время будет».
Поздно ночью, когда все заснули, я взяла свечи, сколько удалось найти, оделась потеплее и, тихонько прошмыгнув мимо спящих охранников, выбралась в сад. Добежала до склепа, вошла внутрь. Ничего не изменилось, плита по-прежнему стояла в стороне, открывая черный проем. Я зажгла свечу, огляделась и не спеша ступила на лестницу.
Не успела я сделать и несколько шагов, как сзади что-то вздрогнуло, лязгнуло, и тяжелая плита поехала на место. Я бросилась было к ней, но куда там, уже поздно! Теперь остался только путь вперед. По правде говоря, происшествие не слишком меня напугало. Если есть вход, значит, есть и выход.
Неровное пламя свечи выхватывало из темноты стены коридора – шершавые, темные от времени, местами покрытые инеем. Звук шагов гулко отдавался впереди. Коридор плавно повернул, потом пошел под уклон. Слева в стене оказался темный проем. Заглянула внутрь – пусто, похоже на небольшую комнату. Пошла дальше, опять проем, на этот раз побольше: у дальней стены прогнившие, полуразвалившиеся стол со стулом. Еще несколько комнат и опять лестница вниз. «Почему вниз? – подумала я. – Хотя замок находится на горе, так что, наверное, логично». Спустившись по ступеням, я оказалась в новом коридоре, более широком, он-то и привел меня к первой развилке.
В недоумении я стояла на перекрестке трех коридоров и не знала, куда идти. Никаких указателей, никаких знаков. Я пожалела, что не взяла с собой ничего, чем можно писать, например, кусочек мела. Он бы мне очень пригодился отмечать путь, а то вдруг придется возвращаться обратно.
Поводила свечой около стены – нет, так знак не оставишь, стена вся прокопченная, ничего не видно. Что ж, придется следовать интуиции – и я свернула в правый тоннель. Через десяток метров новая развилка. На сей раз я пошла прямо, уперлась в тупик с маленькой каморкой, вернулась и опять повернула направо.
Оказавшись перед винтовой лестницей, я задумалась. Опять вниз? Как-то подозрительно и неприятно. Но снова петлять по развилкам… Ладно, спущусь, посмотрю, что там, если не понравится, вернусь обратно.
Побродив немного, я наткнулась на первую комнату с решеткой. Решетка была не заперта, и я пробралась внутрь. С потолка свисает обрывок цепи, у стены железный стол с какими-то инструментами. Подойдя ближе, я узнала пилу и несколько ножей. Все старые, проржавевшие настолько, что тронь пальцем и рассыпятся. «Это что, камера пыток или кабинет допроса?» Мне определенно не нравилось здесь. К тому же тюрьмы обычно расположены под замком, а мне надо в противоположную сторону. Я решила вернуться к лестнице.
…И не нашла ее. Все тот же коридор, открывающий взору новые и новые камеры, некоторые со странными кроватями и предметами, похожими на орудия пыток, а лестницы нет! Мне стало нехорошо, по спине пробежал холодок, а стены вдруг начали давить на меня. И мне захотелось немедленно уйти отсюда. Плевать на свободу, я хочу в теплый светлый замок с высокими потолками и просторными комнатами.
Я быстро пошла вперед. Похоже, я начинала замерзать, меня мелко трясло, а пальцы рук стали терять чувствительность. Коридор петлял, раздваивался, и в одной из камер я заметила что-то большое и темное. Подойдя ближе и посветив свечой, я увидела огромный вертикальный саркофаг, увенчанный изображением равнодушного женского лица. «Это что, железная дева?» – в ужасе подумала я. Проверять, есть ли внутри шипы, не хватило духа, я повернулась и закричала, чуть не выронив свечу.
