Текст книги "История Гончей (СИ)"

Автор книги: Arrianrhod

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Коридор имел прелестный старинный вид: полутёмный, прохладный, с маленькой, в три ступеньки, лесенкой, разбивавшей его на два уровня: повыше и пониже. В конце концов мы оказались в просторной комнате со своеобразным набором украшений на стенах: от огромного китайского веера до индейского лука и колчана со стрелами. Всё это было, разумеется, новоделом и смотрелось иногда по-дурацки, а иногда ничего, занятно.

Дальнюю стену прорезала арка, закрытая тяжёлым тёмно-синим занавесом.

– Здорово живёшь, Евгеша! – обратился Курбан к хозяйке комнаты.

Из-за стола поднялась высокая женщина с узким лицом семитского типа – смуглым и горбоносым, одетая во что-то яркое и пёстрое.

– А, Курбан! Давненько ты меня не баловал вниманием, – она повернулась ко мне, протянула руку и представилась:

– Евгения Борисовна, белый маг. Вам нужна моя помощь?

– Ну, в общем, да, – ответил вместо меня Курбан, – я привёл Гончую, Евгеша, и хочу, чтобы ты с ней побеседовала. Зовут ей Ксения.

– Гончую? – магиня окинула меня скептическим взором, – ты уверен?

– Более, чем.

Мне не понравилось, что они обсуждают меня так, словно я неодушевлённый предмет или вовсе здесь отсутствую. Но прежде, чем я успела возразить, Евгеша подошла к арке в стене, отвела занавес и сказала:

– Прошу. Думаю, нам действительно есть о чём побеседовать.

За занавесом оказалась маленькая, заметно меньше первой, комната. Никаких украшений на стенах не наблюдалось, зато наблюдались три кресла, журнальный столик, музыкальный центр в одном углу и столик с кофеваркой в другом.

– Садитесь, – сказала Евгеша, махнув в сторону кресел, – я сейчас. Она включила потихоньку музыку – кажется, это была «Энигма» – повозилась у столика с кофеваркой и через пару минут подошла к нам с Курбаном, держа поднос с тремя чашками кофе.

– Что ж, рассказывай, – кивнула она, отпив глоток.

И я начала рассказывать.

Она выслушала меня молча и вопросы задавать стала лишь после того, как я закончила.

– Что ещё необычного происходило с тобой, кроме телекинеза и снов?

– Да вроде ничего. И да, ещё зеркало, – вспомнила я про эпизод в экспедиции.

– Сны, – задумчиво протянула Евгеша, – это интересно – сны… Ведь она увидела церемонию посвящения, – она вновь обратилось к Курбану.

Некоторое время все молчали. Потом Евгеша поднялась, ушла за занавес, а когда вернулась, в руках у неё была потрёпанная, видимо, очень старая колода карт.

– Посмотрим, что происходит с тобой и с миром, – кивнула она, села за столик и принялась тасовать карты.

Такую колоду я видела первый раз в жизни.

– Это Эльфийское Таро, – сказала Евгеша, перехватив мой изумлённый взгляд, – клиентам я на нём не гадаю, для них есть Таро Райдера -Уайта. А это – только для своих. Итак…

Она выложила на стол три карты из колоды, внимательно посмотрела, взяла первую и показала мне… На карте был изображён молодой человек в дорожной одежде, с посохом в руке. Рядом с ним бежала крупная чёрная собака.

– Странник, – сказала Евгеша, – это значит, что ты ещё в самом начале пути, ты – чистая доска и не имеешь ни имени, ни судьбы.

Она перевернула вторую карту и снова продемонстрировала мне. Девушка и дракон. Страшный зверь присел и вытянул шею в позе покорности и подчинения.

– Повелительница Драконов, – продолжила магиня, – эта карта означает неопределённость. То, что вчера казалось понятным и логичным, сегодня превратилось в полный хаос. В мыслях у тебя смута, в сердце – печаль. Терпение, друг мой, и осколки снова сложатся в ясную и осмысленную картину.

На третьей карте был изображён открытый всем ветрам храм, в котором у священного огня стоял тот же человек, которого я видела на первой карте, но как-то изменившийся. Более взрослый, что ли?

–Вот как, – удивилась Евгеша, – Храм… Что ж, тебе придётся пройти по всем дорогам своей судьбы и стать тем, кем должна стать.

В комнате повисла тишина. Котёл можно было сковать, пока мы молчали.

Потом Евгеша нарушила безмолвие.

– Если ты явилась ко мне, Ксения, – сказала она, – значит, всё уже для себя решила. Твоя жизнь пришла к повороту, и ты отважилась сделать этот поворот. Коль уж так сложилось – я беру тебя в ученики. Мои знания, может, и невелики, но я с удовольствием поделюсь ими с тобой. Ну, а для записи в трудовой – ты поступаешь на работу в ИЧП «Лунный Свет». Согласна?

Я только молча кивнула.

– Теперь, если хочешь – спрашивай.

Я не придумала ничего умнее, чем спросить:

– А почему Таро – Эльфийское?

Магиня улыбнулась.

– Мне оно досталось от бабки, той – от её тётки, а она утверждала, что ей подарила колоду одна женщина из Уэльса, получившая эти карты от фейри.

– Ясно.

На самом деле ничего мне не было ясно, просто вопросов было столько, что я не знала, с чего начать. Вот и брякнула первое, что в голову пришло…

– Пиши заявление о приёме, – засмеялась Евгеша, видя моё состояние, – в понедельник к десяти утра – на работу.

Не помню, как я оказалась на улице; надо полагать, вышла через дверь. Солнце ушло за край горизонта почти на треть. Сколько ж мы там просидели? Я глянула на часы: ого, половина восьмого!

– Тебя проводить? – спросил Курбан.

– Нет, спасибо. Сама доберусь.

Странно, но все мои сомнения улеглись. Не то, чтобы я понимала, что происходит – нет, совсем даже не понимала. Но словно бы оказалась пойманной в том кратком миге равновесия, когда ещё ничего не началось, но изменить уже ничего нельзя. Так, наверно, бывает перед сходом лавины…

Душ и большая кружка зелёного чая окончательно привели меня в чувство. Захотелось есть. Я пошарила в холодильнике, на полках, выяснила, что запасы подходят к концу, и не мудрствуя лукаво, бухнула на сковородку остатки фарша, а в кастрюлю с кипятком – лапшу. Завтра схожу на базар. Всё равно суббота. Поужинав, я свалила посуду в мойку и решила, что все дела оставлю на завтра. А сегодня посмотрю, что делается в Сети – и спать. Это «посмотрю» затянулось далеко за полночь. Но у меня всегда так: я законченная сова, и если легла в двенадцать – то это рано.

Проснулась я от раскатистого грома. На улице буйствовала гроза. Небо разрывали широкие полотнища дымного света, словно там, за тучами что-то горело. Дождь хлестал стеной. Громовым раскатам вторил визг сигнализации машин во дворе. Я вышла на балкон как была, в рубашке, и долго смотрела на это сумасшедшее шоу. И с потоками воды, огня и ветра пришло странное чувство: всё идёт так, как должно. Всё правильно. С тем я и заснула, когда гроза пошла на убыль.

И увидела беззвёздную ночь, и тёмную, плоскую равнину, и себя, замершую в ожидании. До слуха долетел дальний гром, и некоторое время спустя стало ясно, что это удары копыт. На краю света вспыхнула острым огнём звезда. Она приближалась, превращаясь во всадника в чёрном, на вороном коне. Он держал натянутый лук, и наконечник стрелы горел безумным, выжигающим глаза, ослепительно белым светом. Стрела сорвалась с тетивы, ударила меня куда-то под ключицу, и я ощутила неистовый жар этого белого пламени.

– Следуй за мной! – глубокий, как древний колодец, голос перекрыл все остальные звуки – и я проснулась.

Часы показывали пять минут четвёртого. Гроза прошла, и только дождик успокоительно шелестел за окном. Некоторое время я пыталась понять, к чему бы такое, но сама не заметила, как заснула, и проспала до утра без всяких сновидений.

Выходные я отдала обычным домашним делам. Спустилась в сарай и принесла картошки, сходила на базар, прибралась в квартире и перестирала мелкое барахло, скопившееся за неделю. Заехала к родственникам и долго возилась с Ольгиной маленькой дочкой Алиской. Тётушке я ничего рассказывать не стала, просто сказала, что нашла работу, вроде бы неплохую, и с хорошей зарплатой. Ольга искренне порадовалась за меня, а я чувствовала себя так, словно прощалась с ними. Не знаю, откуда это чувство взялось, но было оно очень отчётливым.

Весь воскресный вечер я перебирала свои рисунки, бумажные и цифровые. Попыталась изобразить ночную грозу, но быстро поняла, что по памяти тот безумный свет не воспроизведу, и бросила это занятие. Зато отсканировала кое-что из старого и выложила на Девианте. Я словно подводила черту под прошлым. Жизнь в очередной раз готовилась сделать поворот фордевинд, и все эти бытовые мелочи держали меня, не давая вылететь за борт…

========== Глава четвёртая ==========

Первый рабочий день был, так сказать, пристрелочным. Евгеша показала мне свою контору и познакомила с помощницами. Звали их Аня и Таня. Верее, даже так: Аня-и-Таня. Обе невысокого роста, светловолосые, светлоглазые и скуластенькие, они были похожи одна на другую так, как только могут быть похожими два неродственных друг другу человека. Они даже одевались одинаково: в длинные, широкие платья, напоминающие бедуинские галабеи, расписанные «огурцами». Только у Ани узор был белый по красному фону, а у Тани – синий по белому.

Потом Евгеша позволила мне посмотреть, как она ведёт приём. Приходили в основном женщины – от совсем молоденьких девчонок до взрослых тёток – и почти всегда с одним и тем же: либо вернуть своего загулявшего супруга или парня, либо приворожить чужого. Прежде, чем взяться за дело, Евгеша раскладывала карты. Её «рабочая» колода действительно отличалась от той, на которой она гадала мне. Бывали среди посетительниц и такие, которым магиня отказывала, едва взглянув на расклад. Чем она при этом руководствуется, я не понимала: мне карты ничего не говорили.

Так и шла моя жизнь в этой магической конторе. Я училась управлять своей силой, разбиралась в символике Таро, работала с фотографиями. На них я легко отличала живых от мёртвых, однажды почувствовав и навсегда запомнив дикое чувство провала в пустоту и холод…

Повторить давний фокус с летающим измерителем мне пока не удавалось, но поставить на острия лежащие на столе иголки я уже могла без труда.

Со временем Евгеша стала доверять мне работу с не особенно придирчивыми и сложными клиентами. Я и сама чувствовала, что получается хорошо: как бы я не относилась к магии раньше, сейчас это занятие нравилось мне всё больше и больше.

В один прекрасный день, когда мы, отработав очередной сеанс, пили кофе в комнате за занавеской, Евгеша вдруг сказала:

– Пора тебе получить Имя, Ксения. Завтра оставайся дома. Заниматься можешь чем угодно, но ничего не ешь. Можешь пить воду сколько захочешь, или чай без сахара. А послезавтра приходи с утра, как обычно.

Я вздрогнула, и сердце на секунду сбилось с такта.

Дело пошло всерьёз.

Выдержать день полного поста для меня небольшая проблема: студенческое полуголодное существование за неделю до стипендии ещё памятно. Да и пролетел этот день, заполненный рисованием, очень быстро. И на следующий день я примчалась в контору, едва дождавшись начала рабочего дня. Меня ждали.

Аня и Таня, как всегда, вдвоём, переодели меня в длинную белую рубаху и завязали глаза. Затем меня куда-то повели – похоже, в тот маленький зальчик, который использовался для особо впечатляющих ритуалов и особо впечатлительных клиентов.

Где бы я ни оказалась, там, похоже, горели свечи и ароматические палочки, наполняя воздух запахами горячего воска и каких-то неведомых благовоний. А еще там было очень тихо – настолько, что в какой-то момент мне показалось, что я не слышу даже собственное сердцебиение.

Затем в этой тишине возник голос – неожиданно сильный и властный, и я с трудом узнала Евгешу:

– Понимаешь ли ты, что ищешь здесь?

– Да! – при этом ровно секунду назад я вообще не представляла, что я тут забыла.

– Понимаешь ли ты, что оставляешь и к чему стремишься?

– Да!

– По доброй ли воле ты делаешь это?

– Да!

– Пусть кровь омоет твою судьбу! – в руках у меня оказался кубок, и я сделала большой глоток. Непривычно терпкое и крепкое вино, да еще и на пустой желудок мгновенно ударило в голову.

– Назови свое имя!

– Фламмина Альба! – выкрикнула я.

– Пусть новая кровь вольётся в тебя!

Я осушила кубок, бросила его на пол, так что он с пронзительным звоном разбился и сорвала повязку.

Да, это был тот самый зальчик. Я стояла в центре круга из шести свечей и шести курильниц, у ног лежали осколки кубка, а напротив меня стояла Евгеша – в таком же балахоне, как и мой. Наклонившись, она рукой погасила свечу и курильницу и сделала шаг назад.

– Добро пожаловать, Фламмина Альба, – сказала она.

Потом мы немножко отпраздновали это событие, выпив белого вина и закусив конфетами. Опьянение давно прошло, но осталось ощущение лёгкой и звонкой силы, растворённой в крови. В честь такого праздника Евгеша отпустила меня пораньше, и я долго бродила по городу без всякой цели.

Дома меня ждало сообщение, что заказчику понравилась моя работа, и он перевёл деньги на мой кошелёк. Не особенно большие, но и то хорошо. На этом приятные события кончились, и начались неприятные.

Живу я на втором этаже старой пятиэтажки. И почти точно под моим балконом располагается лавочка, на которой по вечерам тусуется местный молодняк. Зимой ещё ничего, но летом… Сообразить, что в два часа ночи они могут кому-то мешать, и вести себя тихо эта публика не в состоянии. Галдят, гогочут, пьют пиво, гоняют идиотский зудящий музон на мобильниках. Окно не закрыть – квартира мгновенно превращается в душегубку. Ругаться – бесполезно: ржут и продолжают в том же духе.

И в половине четвёртого я не выдержала.

– Хорош орать! – рявкнула я с балкона.

– Гыгыгыыыы, – раздалось в ответ.

Ну, кто не спрятался – я не виновата. «Подцепив» взглядом почти полную бутылку пива, стоявшую рядом с ними на земле, я подняла её примерно на уровень своего балкона, опрокинула и закрутила винтом. Бешено вращаясь в воздухе, бутылка заливала пивом обалдевшую компанию. Какое-то время они потрясённо молчали, потом с матерными воплями бросились в разные стороны. Я фыркнула, очень довольная собой, уронила бутылку и отправилась спать. В конце концов, у меня рабочий день впереди.

Утром я, как ни странно, чувствовала себя вполне отдохнувшей. Неспешно собираясь на работу, я по привычке прикидывала, что мне надо будет сделать сегодня. Отдать клиенту заряженный амулет. Разобраться с вредной тёткой и её «родовым проклятием». Нет там, конечно, никакого проклятия, и дай ей боги никогда не знать, что это такое. Просто банальная невезуха, поэтому проведу ей обряд на удачу – клиент не должен уходить разочарованным. Гадания, конечно. Они обычно занимают большую часть рабочего времени. Привороты – это уж обязательно.

Меня ждали. Молодая женщина со стандартной просьбой: вернуть ушедшего к другой мужа. Я усадила её за столик, взяла колоду, перетасовала, сосредоточиваясь…

Есть ситуации, которых я терпеть не могу. Когда нужно сказать клиенту, что его ждёт беда. Понятно, что предупреждён – значит, вооружён, но всё же. На гадальном столике передо мной лежали три карты – Смерть, Повешенный и Десятка мечей. Карты сулили катастрофу.

– У вас есть его фотография? – неожиданно для себя спросила я.

– Да, конечно, – она вытащила из сумочки фотографию симпатичного мужчины лет тридцати с оленьими глазами в длинных ресницах и неприятной, несколько заискивающей улыбкой.

Меня накрыло знакомое чувство провала в ледяную пустоту. С трудом удержавшись от крика, я вынырнула в реальность и отложила фотографию.

– Нет. Простите, но я не возьмусь за эту работу. Возможно, с ним что-то случилось.

Напрямую сказать, что её блудный муженёк мёртв, у меня язык не поворачивался. Но придётся – лгать в магии нельзя. Спас меня телефон, зазвонивший в её сумочке. Женщина вытащила его, поднесла к уху.

– Слушаю.

Вот тут я поняла, что выражение «кровь отхлынула от лица» – совсем не поэтическое преувеличение. Женщина побледнела стремительно и страшно. Закончив разговор, она с минуту сидела неподвижно. Потом поднялась, поблагодарила , оставила деньги на столике и вышла, двигаясь так, словно забыла, как ходить.

А мне понадобилась пара минут времени и глоток холодной минералки, чтобы вернуться в рабочий режим…

Других приключений в этот день не было. После ухода последнего клиента Евгеша напоила меня кофе с коньяком и отругала за излишнюю вовлечённость, как она выразилась.

– Делай, что просят, – отчитывала она меня, – но никогда не тяни на себя эмоции клиента. Отключайся, иначе сгоришь.

– Да не в эмоциях дело, – я устало отбрёхивалась, больше из вредности, чем по делу, – просто жутко, когда видишь фотографию и знаешь, что человека уже нет…

– В эмоциях, в эмоциях. Не можешь сказать – лучше промолчи. В конце концов ты можешь отказать без объяснений. Ты – маг.

Я вздохнула и допила кофе.

Понимание того, что я маг, приходило медленно. Моя сила подчинялась мне неохотно. Порой мне казалось, что я вообще никогда не научусь владеть ей, что она всегда будет владеть мной. Тогда оставалось только стиснуть зубы – и работать. А когда становилось совсем уж тошно, я рисовала. И в один прекрасный момент появилась идея: мне нужна собственная колода Таро.

Название пришло сразу: Золото Скифов. От него я и стала плясать. Общий стиль тоже понятен – звериный. В каждой картинке обязательно должна быть золотая деталь, маленькая, чтобы не оттягивать внимание на себя и не перегружать рисунок. У Мага, например, отделка на рукояти меча, у Императора – тонкий обруч вместо короны, у Верховной Жрицы – гривна.

И я полезла в Сеть и по уши зарылась в найденную информацию. Меня интересовало всё – оружие, одежда, украшения, предметы повседневного обихода, изображения богов и героев… Всё было ново, незнакомо и безумно интересно. Одно цеплялось за другое, и оторваться было невозможно. Читаю про меч – акинак: «Дол как правило отсутствовал» А что такое дол? Ага, жёлоб на клинке, который несознательные граждане называют кровостоком. Хотя предназначен он совсем не для того, чтобы стекала кровь, а чтобы уменьшить вес клинка, не нарушая его прочности. Так, значит, масть Мечей (и все карты Старшего и Младшего Арканов, где меч имеется) будет, так сказать, мастью Акинаков. Короткие мечи со строгой золотой отделкой. Может, маленькой накладкой на перекрестье, может быть, тонкой проволокой, обвивающей рукоять.

Чаши – это, конечно, что-нибудь вроде ритона или рога с головой животного на кончике. Жезлы – шаманский посох, увенчанный черепом животного или птицы. Пентакли – вот тут меня заклинило. Монеты? Не пойдёт, все найденные в скифских погребениях монеты греческого происхождения. Медальоны? Тоже не скифское украшение. Голову я ломала довольно долго, пока наконец меня не осенило: щиты. Грозным воинам, повелителям степей щиты в качестве Пентаклей подойдут гораздо лучше, чем монеты. Тем более, если верить найденному в Сети, они могли иметь круглую или овальную форму и иногда покрываться металлом поверх деревянной основы. Всё было ясно, и я взялась за работу. Рисовать решила не по порядку, а как пойдёт. И первым «пошёл» Маг. Картинка сложилась в голове быстро, и рисовать было легко. Маг молод, длинноволос и одет по-скифски – в штаны, рубаху и остроконечную шапку. Алтарь перед ним, здоровенный камень, грубо обтёсанный до приблизительно прямоугольной формы. На алтаре акинак с тонкими золотыми насечками на рукояти, рог с фигуркой волка на конце, щит, украшенный стилизованной мордой барса и посох с навершием в виде двух орлиных голов. Фоном за спиной – степь и небо с высокими перистыми облаками.

Не могу сказать, почему я решила, что на посохе должны быть две орлиные головы. Почему-то мне казалось, что так будет правильно. Ну, как нарисовалось – так и нарисовалось. Так тому и быть.

Давно мне не работалось так легко и быстро. Увлёкшись рисованием, я сбилась со счёта времени, а когда закончила и опомнилась – оказалось, что на дворе ноябрь. Евгеша мои старания одобрила.

– Скинь на флэшку, – сказала наставница, – я поговорю кое с кем, возможно, сумеем напечатать.

У меня даже дух захватило – не ожидала подобного. Евгеша же надоумила меня поменять рисунок на рубашке карт. Я предполагала растительный орнамент, но она посоветовала изобразить узор булатного клинка: тонкая косая сетка золотом по чёрному. Я посмотрела и поняла, что так действительно будет лучше.

А через пару недель беготни, звонков и переговоров с издательством я держала в руках коробку, на которой прихотливыми золотыми буквами по чёрному фону было написано: «Таро Золото Скифов». Не передать, как я была счастлива. Можно было часами рассматривать коробку, перебирать карты – их не хотелось выпускать из рук. Правда, вскоре началось обычное моё самоедство: вот здесь надо было сделать не так, а вот так, а здесь – не этак, а вот этак… Но быстро прошло. Правильно сделано или нет – изменить уже ничего нельзя.

Иногда возникало искушение погадать себе, но каждый раз что-то меня останавливало. Жизнь шла по накатанной колее – клиенты, учёба, изредка встречи с друзьями и родственниками – но я чувствовала, что это ровный ход гоночной яхты перед поворотом фордевинд. Ещё немного – и успевай только следить, чтобы летящий на противоположный борт гик не смахнул тебя за борт…

По совету Евгеши я налегала на астральные путешествия, защиту и нападение и прочую боевую магию. Если кто думает, что боевая магия – это швыряние файерболов и молний с пальцев, как в кино – то зря он так думает. Это всего лишь техника управления энергией. Видеть энергетические потоки можно – после довольно тяжёлой тренировки. И я уже немного умела «смотреть глазами дракона». Боевые приёмы давались мне легче, чем можно было ожидать, я словно бы вспоминала забытое. Несмотря на это, Аня, натаскивавшая меня в этом разделе магии, заставляла повторять приёмы бесконечно, доводя их до автоматизма. Как она говорила – чтобы в подкорку въелось.

По собственной инициативе я занялась латинским языком. Это оказалось необыкновенно интересно, и вскоре я вполне прилично говорила на классической латыни. Правда, избавиться от варварского «скифского» акцента так и не удалось, но это я узнала позже. Подумала, что невредно было бы выучить древнегреческий, но здесь возникло препятствие: полное отсутствие доступной литературы. Впрочем, я уже привыкла, что непременно получаю то, что мне действительно надо. Нет – значит, пока обойдусь. Когда понадобится, найдутся и книги, и учителя.

Рисовала я в те дни много, часто возвращаясь к образу Фламмины Альбы. Выглядела она у меня по-разному: то как скромная римская девушка, в смущении прикрывшая лицо краем паллы, то как неистовая амазонка верхом на лошади… Понятней она ни в каком виде не становилась. Я совершенно не представляла, что могло нас связывать, и это меня злило.

Иногда заходил Курбан, смотрел рисунки и ничего не говорил. Вернее, говорил какую-то чушь, к рисункам отношения не имеющую. Добиться от него чего-то толкового я не могла и даже не пыталась. Всё чаще и чаще мне казалось, что я специально занимаю голову и руки, оставляю как можно меньше свободного времени, чтобы не думать о том, что меня ждёт. Думай, не думай – увильнуть от судьбы не удастся. Это раздражало, но, как ни странно, и приводило в состояние душевного равновесия и спокойного принятия всего, что должно случиться. Словно я плыла в лодке, положив вёсла и предоставив реке самой нести меня в нужном направлении. Рано или поздно мне опять придётся грести – но не сейчас…

========== Глава пятая ==========

Снег выпал в конце ноября. А в первых числах декабря случилась, как обычно в нашем городе, оттепель. Белый покров превратился в омерзительную грязную кашу под ногами. Ещё пару дней спустя ударил мороз, и я остро пожалела, что у меня нет коньков. Иначе передвигаться по городу было сложно. А потом наконец пошёл снег, и зима установилась окончательно.

Жизнь моя текла ровным потоком, в котором иногда случались маленькие, но странные водовороты. Для какого-то заказа мне понадобилось знать, как мог выглядеть наёмник времён Тридцатилетней войны, и я поняла, что совершенно ничего не соображаю в истории военной формы, оружия и так далее. То, что нашлось в интернете, меня не устроило, и пришлось звонить Курбану – я вспомнила, что у него были книги на эту тему.

– Есть у тебя такое? – взяла я быка за рога, едва он взял трубку.

– У меня нет, – ответил Курбан, – но я знаю, у кого есть. Жди, вечерком занесу.

Вечером он пришёл не один, а в компании незнакомого парня.

– Знакомься, Ксения, это Андрей – с порога заявил Курбан, – он принёс нужное.

У Андрея была странная внешность – неприметная, но располагающая. Вроде бы обычный парень, светловолосый, голубоглазый, но что-то под этой обычностью чувствовалось, а что – непонятно.

Потом мы пили чай на кухне, разговаривали о разных пустяках, а я рассматривала принесённые Андреем открытки с изображением военной формы.

– Можете оставить их у себя, пока они вам нужны, – сказал Андрей, когда они с Курбаном собрались уходить, – потом отдадите.

Открытки я отсканировала для себя и отдала хозяину. Мы договорились, что он встретит меня после работы и заберёт их.

Мы шли по улице, подставляя лица лёгкому снежку, болтали о разном, и я думала, что мне повезло. Андрей оказался реконструктором, а значит – неистощимым кладезем сведений о военной форме, броне, оружии и прочем. Зачем мне это – кто знает, но вдруг пригодится? С ним вообще было интересно, спокойно и весело. Хотя где-то на самом краю сознания горел тревожный огонёк, ещё не красный, но жёлтый – предупреждение и совет не увлекаться.

– Скоро праздники, – говорил Андрей, – католическое Рождество, потом Новый год… Мы могли бы провести их вместе.

– Не знаю. Рождество – это ещё и Солнцеворот, а его я праздную сперва на работе, а потом в одиночестве. Так надо. Новый год я проведу с родными, но первого января – может быть.

– Замечательно! Значит, договорились?

– Сказала же – не знаю, может быть. Точнее скажу ближе к дате.

Мы дошли до подъезда и распрощались. Я Андрея на чай не пригласила, а он не стал напрашиваться.

Утром, придя на работу, я обнаружила Евгешу, беседующую с неизвестным человеком.

– Знакомься, Ксения, – сказала моя начальница, – это Максим Викторович Северцев.

Он поднялся с кресла и протянул мне руку. Я взглянула в лицо гостя – и обомлела. Это он несколько лет назад стоял на пороге моего дома и спрашивал, не здесь ли живут Швецовы… Точно, он: то же узкое лицо с высокими, крепкими скулами, те же глаза цвета старого, потемневшего от времени и невзгод серебра, тот же голос – хрипловатый и сильный.

– Добрый день, Ксения, – сказал Северцев, слегка пожимая мою руку, – мы с Евгенией Борисовной говорили о том, что вам пора становиться полноправной Гончей. Готовиться к Посвящению.

– Что я должна делать? – спросила я, с трудом избавившись от наваждения.

– Прежде всего ещё раз как следует подумать. После ритуала дороги назад не будет. Ваша жизнь станет сложной, интересной, опасной – какой угодно, только не прежней. К себе нынешней вы никогда не вернётесь. Обдумайте мои слова, Ксения, и решите – нужно ли вам это. Когда поймёте, что сделали выбор, позвоните мне, – он протянул белую с красным визитку, – в любом случае я вас не тороплю. Решение за вами.

И ушёл. А я осталась в смятении и растерянности.

–Что мне делать? – я не ждала ответа, но Евгеша отозвалась.

– Прежде всего успокоиться. Тебе сегодня целый день работать, так что пока не думай об этом. А дома возьми свои карты, сделай расклад, помедитируй над ним . А когда придёшь в состояние душевного равновесия – решай.

Легко сказать – решай… Но это действительно лучше отложить на вечер. Сейчас нужно работать.

Клиентов в этот день было немного, особо сложной работы тоже не случилось, и в общем, день прошёл ни шатко, ни валко. Дома я всячески оттягивала «момент истины». Поужинала, помыла посуду, вылезла в интернет. А потом подумала: какого чёрта? Откладывать вечно невозможно, решать рано или поздно придётся. И взялась за «Золото скифов».

Отложив в сторону Младшие Арканы – нет смысла делать полный расклад – я перетасовала Старшие. Сосредоточилась на вопросах: «Что происходит?», «Что я должна сделать?» и «Чем закончится», выложила на стол три карты и перевернула их по очереди.

Первой картой была Смерть. Нынешняя моя жизнь подошла к завершению. Ну да, чем бы я ни стала, пройдя посвящение, прежней уже не бывать. Это как раз понятно. Дальше что? Повешенный. Жертва. И тоже понятно, какая именно. Третья карта – Мир. Богиня Табити обещает мне свет и полноту жизни. И странно – напряжение исчезло, смятение в мыслях улеглось, появилось холодное спокойствие и понимание: всё идёт как должно. Завтра, поскольку сейчас уже без трёх минут полночь, я позвоню Северцеву и скажу, что надумала.

С тем я и легла спать. Никакие сны мне не являлись, и на каком боку заснула, на том и проснулась. И утром исполнила то, что задумала.

Не знаю, каких громких и пафосных слов я ожидала от Северцева, но он сказал только:

– Хорошо. Я зайду сегодня к вам на работу, и мы поговорим.

Пришёл он к концу рабочего дня. Евгеша отвела нас в маленькую комнату за занавесом, сварила кофе и оставила наедине.

Мы сидели в креслах друг напротив друга, разделённые журнальным столиком. Северцев поднёс к губам маленькую чашечку, расписанную цветами, сделал глоток и поставил её на стол.

– Итак, – негромко сказал он, – вы решились.

– Да.

– Имейте в виду, приговор окончательный и обжалованию не подлежит. С этой минуты девушки по имени Ксения Тафинцева больше нет. Можете считать её умершей. Посвящение отметит точку перехода к вашей новой жизни в качестве Гончей Круга. Общение с родными и друзьями вам никто не запрещает, но вы сами очень скоро почувствуете, сколь многое вас разделяет. Прежние связи истают, сойдут на нет. И это будет больно, Ксения, гораздо больнее, чем разрыв «со слезами и кровью».

– Понимаю.

– Дай-то бог, – он слегка усмехнулся, – впрочем, времени на страдания у вас будет немного. Начинается настоящее обучение. Двадцатого декабря я зайду за вами – и начнём. А пока не думайте о том, что вас ждёт, действительность всё равно окажется другой.

– Ну что же, – сказала Евгеша, когда Северцев ушёл, – у тебя ещё есть время, пять дней. Подумай, какие дела остались незавершёнными и доделай их.

И попрощайся с родными, мысленно добавила я, но вслух ничего не сказала.

Собственно никаких прощаний не требовалось. За последние несколько лет мы с Ольгой как-то отдалились друг от друга. Не поссорились, нет – именно отдалились. У неё была своя жизнь, у меня – своя. Мы перезванивались в стиле «привет – как дела – нормально – пока», встречались пару-тройку раз в год – в дни рождения её или Алиски да в годовщину смерти матери – и всё, пожалуй.

Друзья? Да нет у меня друзей. Курбан если только. Вот с ним стоит поговорить. Не то, чтобы мне нужен совет, просто услышать от другого человека, что я всё сделала правильно. И тут я поймала себя на том, что старательно избегаю мыслей об Андрее. Ну и правильно. Кто он мне – не друг, не парень, так – случайный знакомый. А чувство окончания чего-то, что ещё и не началось толком, я старательно загнала на самое дно души.