Текст книги "Слабакам не место рядом (СИ)"

Автор книги: Арикель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Утром Дин, вдохнув на прощанье обожаемый, какой-то особенно яркий, запах своего омеги, и на цыпочках слинял на тренировку. День пролетел, вожак был взволнован и весел, всё давалось с какой-то непонятной легкостью, будто у него внезапно появились крылья. Или будто что-то гонит в спину. Впервые уловив эту мысль, альфа аж воздухом поперхнулся: грядет какой-то катастрофический пиздец. Рванул домой и чуть не пропахал носом дорожку: заплаканный Лис сидел на водительском сидении автомобиля и дрожащими пальцами пытался вставить ключ. И куда, интересно, собрался человек без водительских прав? Заметил Дина, горестно вздохнул, вытер рукавом слезы и стал неловко пересаживаться на пассажирское сидение.

– Куда едем? – Дин бодро запрыгнул в машину, успел даже дверь захлопнуть, и вопрос задать. А потом его просто снесло запахом течного омеги. Пальцы против воли впились в обшивку, в горле встал мешающий нормально дышать ком. Вот в чем дело…

– В больницу… наверное… – Лис изогнулся на сидении, приоткрыв влажные губы.

– Ты же понимаешь, что я тебя никуда не довезу? – жалобно прошептал Дин, сжимая руль. До ближайшего поворота, а потом в замкнутом пространстве крыша у него съедет окончательно; она не держится давно и совсем.

Омега в ответ с силой стукнулся затылком о подголовник кресла и застонал. Дин прикрыл глаза и закусил губу, стараясь не смотреть на разгоряченного Лиса, сжимающего ткань штанов на раздвигающихся коленях. Тело альфы не слушалось, а руки подрагивали от еле сдерживаемого шторма внутри.

Долгий стон от очередного приступа вернул оборотня в действительность, где его омеге было очень плохо. Мозги поплыли и Дин был уверен, что его серые глаза сейчас мало походят на человеческие.

– Помоги мне…

Как просьба, как приказ. Лис уже не открывал глаза, находясь за колкой гранью осознания мира, и, оказавшись на руках, то ластился, то пытался вырваться. Дин бережно внес его в дом, положил на кровать, честно собираясь бежать по всем омегам поселения в поисках каких-либо таблеток, но Лис неосознанно вцепился мёртвой хваткой.

Дин наклонился, отцепил нежные пальчики, поцеловал каждый из них, заглядывая в любимые глаза, и не находя в них ни малейшей искры адекватности. Погладил по щеке, и, не удержался, по шее, по тому самому месту, где когда-нибудь будет его метка. Омега протяжно застонал, выгнулся, почти потерся, волосы картинно разметались по подушке, ротик приоткрылся в немом стоне, глаза закатились, и он содрогнулся в оргазме.

Дин окаменел, так и сжимая в руке узкую ладошку. Его неожиданно окатило таким удовольствием, не своим, но настолько острым, что можно было свихнуться. Он с трудом пришел в себя, вглядываясь мутным взором в распластавшегося омегу. Что-то было не так, что-то не вписывалось в общую картину: абсолютно удивленные, и даже немного испуганные глаза.

Озарение ошарашило своей фантастичностью:

– Это… вот только что был первый… это было в первый раз?

Лис покраснел до самых скул и попытался прикрыться. Господи, какой же потрясающе невинный! Нереально. Так не бывает на свете! Дин с восхищением смотрел на покрасневшие кончики ушей, не рискуя вместить в себя все радостные эмоции – лопнет, распылится на космические атомы.

– Господи, это что, всегда так? – сквозь зубы прошипел Лис: очередной спазм, заставший омегу выгнуться, вернул с небес на землю. Альфа лег на кровать и как можно аккуратней стал укладывать любимого на бок.

– Ложись вот так… на бок… – движения мягкие, непонятно даже, чего Дин боялся больше: сделать больно или что Лис снова кончит, убив всю его выдержку к чертям.

– Ммм, сними-и…

Дин закрыл глаза, считая до десяти. Он омега, ему плохо, у него течка, первая в жизни, очень сильная. Ему нужна помощь.

– Вот эту ногу согни, колено к груди…

– Сними… – хриплый голос, кажется, забирает все остатки силы воли. Куда Дин намеревался мчаться? За какими таблетками?

– Лисенок, ты смерти моей хочешь? – но пальцы сами потянулись к завязкам штанов.

Тело уже жило своей жизнью, а волчьи инстинкты вопили о желании взять омегу немедленно. Стянув штаны вместе с бельем, Дин с дрожью погладил три длинных шрама, заканчивающиеся на середине бедра. Майка Лиса задралась, а сам он, кажется, вообще не понимал, о чем просит и что происходит. Он в очередной раз застонал от боли, и Дин почти вторил ему. От собственного взбудораженного состояния все мышцы напряглись до предела, яйца просто онемели, член ломило, руки дрожали как у наркомана, а фокус терялся. Его сейчас разорвет вовсе не в фигуральном смысле. Лис скулил и скреб пальцами по покрывалу, а Антипов с ужасом осознавал, что спазмы просто так не прекратятся. Течному омеге мало просто кончить.

– Лисеночек, вот сейчас не бойся, – горячечно зашептал Дин, придвигаясь ближе и укладываясь сзади, – просто доверься мне…

Судя по бурной реакции и текущей смазке, не боялся Лис ничего. Умница. Дин притянул Пару ближе, просовывая под него руку и стараясь не прижиматься бедрами. Вдохнул сумасшедший запах горького шоколада и легко коснулся напряженного члена омеги, заставляя того подавиться стоном. Ласкал медленно, проезжаясь губами по шее и нежно надавливая другой рукой на припухшее от возбуждения, влажное колечко ануса. Один палец. Лис дернулся, но видимо, течка взяла свое и он расслабился, прислушиваясь к собственным новым ощущениям. Альфа еле дышал, понимая, что залитые спермой штаны – это неизбежность. Два пальца. Лис заскулил, прогнулся в спине, поймал чужую ладонь, вцепился в неё, пытаясь сдержаться. Дин глухо зарычал и невольно двинул ладонью чуть резче. И тут же в страхе посмотрел на замершего рядом омегу. Слова извинения застряли где-то в горле, он не двигался, успокаивая поцелуями в плечи, в ключицы, всюду, куда доберется. Но Лис в очередной раз удивил: вместо закономерного испуга, запустил руку в волосы Дина, притягивая еще ближе. И сам насаживаясь на мокрые пальцы.

Всё. Всё. В глазах звезды, в голове вакуум. В сознание Дин пришел только от сдавленного хрипа: «Отпусти, отпусти меня». Альфа медленно перевел взгляд вниз на позу, в которой они находились: одной рукой прижимая Лиса за шею к кровати, заставляя прогнуться сильнее, другой вцепившись в бедро, раздвигая ноги шире, а членом потираясь между вздернутых к верху, гладких и скользких ягодиц омеги. Одежда с обоих куда-то испарилась, но куда и как он не помнил. Взгляд прикипел к трем параллельным шрамам на спине. И собственным пальцам, лежащих ровно на них.

Дин мгновенно отстранился и прикрыл лицо руками. Было мерзко и страшно. Звериная натура взяла вверх, и он чуть насильно не подчинил собственную Пару.

– Я просто… – Лис перевернулся на спину и сел перед альфой. Аккуратно и нежно отодвинул его ладони, заглядывая в отчаянно желтые глаза, – я просто хочу видеть твое лицо, можно?

Губ оборотня коснулось сначала тёплое дыхание, а потом Лис скользнул по ним языком. Ему не было страшно и неловко, он просто хотел видеть, хотел быть уверен, что всё происходящее не бред. Поцелуй вышел сладким и нетерпеливым, Лис кусался и гладил по щекам кончиками пальцев, а по его щекам текли слезы. Дин прижал к себе, – моё, никому не отдам – мягко опрокинул на кровать, целуя ключицы, прикусывая возбужденные соски и пробегая пальцами по ребрам.

– Лисси, солнышко…

Дин входил медленно, боясь причинить лишнюю боль и умирая от переполняющего восторга. Лис безумно улыбнулся, оплетая руками шею и скрещивая ноги за спиной. Прильнул всем телом, от особо чувствительного толчка закатывая глаза и конвульсивно вздрагивая. Такой горячий и фантастически отзывчивый.

– Лис…

Гравитации больше не существовало, только удовольствие, отражающееся в Паре. Бесконечность помноженная на бесконечность.

– Тише, Лисенок…

Дин очень старался двигаться медленно и аккуратно, сила воли стремительно покидала. Но омега не слышал: отчаянно отдаваясь, задыхаясь от стонов, распахивая свои черные, как сама Вселенная, глаза, одной рукой зарываясь в волосы своего альфы, другой пытаясь достать прямо до звезд, до Млечного пути, сжимая внутри член, захлебываясь в оргазме и сам подставляя шею под метку.

========== Глава 8. ==========

Дин был вымотан. Но не так, как бывало после изнурительных тренировок, а как-то… приятно. Он расплылся в улыбке, вспоминая нежного и податливого Лиса, светящегося счастьем и каким-то обретенным спокойствием. Реальность от грёз отличалась также сильно, как детский рисунок солнышка от настоящей Звезды. Без лишних мечтаний, теперь у них всё будет хорошо.

Дин вытащил из холодильника бутылку минералки, и пошел обратно в их комнату, на ходу свинчивая крышку, но уже у самых дверей услышал звуки мобильника из рюкзака Лиса. Потянувшись, Дин двумя пальцами подхватил его, но рюкзак оказался странно тяжелым. В спину привычно стукнуло, в груди плеснуло холодом – чуйка ультимативно требовала открыть молнию: бутылка воды, смартфон, куртка, пистолет и допобойма. Странный наборчик для собравшегося в больницу…

Лицо окаменело, а ноги стали ватными. Дин присел на стул, непонятно как возникший у него за спиной. Зар-раза! Так он вообще не рассчитывал на неожиданно наступившую течку! Он намеревался бежать. К тому моменту, как Дин со стаей вернулся бы домой и хоть что-то понял, тренированный Лис был бы уже на полпути к ближайшему населенному пункту. У омеги были все шансы, что его попросту не успеют догнать и по запаху не выловят.

Телефон опять зазвенел, выводя Антипова из ступора. Он рассеянно извлек его и уставился на экран: «Славочка». Нахмурился, пытаясь вспомнить, кого из своих братьев-альф он так зовет. Но ответить не успел, абонент отключился. Батарея еле держалась, и тусклый экран показывал восемнадцать пропущенных звонков. Дин повернулся к столу и положил смарт на какие-то листы бумаги. Почему, почему интуиция никогда не предупреждает его о чем-то хорошем? Негнущимися пальцами Дин вытащил листы и обреченно прикрыл глаза – распечатка по клубу, выданная Платоном. Видимо, любопытный Лис изучал её прежде чем… прежде чем уйти по-английски.

На первый взгляд, как Тоха и говорил, ничего интересного: клуб в Москве, каких сотни; владелец приторговывает наркотой, что тоже неудивительно; контингент разномастный. Дальше несколько фотографий: постоянные работники, постоянные клиенты, клуб изнутри, какие-то тусовки, охрана, позирующие бармены, знакомый хвост Лиса, спешащего уйти из кадра, и сам хозяин – немолодой альфа, застывший на фотке с одним из убитых Антиповым оборотней. Неровный почерк Платона внизу гласил: «Прочитаешь и сожри. Это волки, Ветровы. Крутые.» Владельцем ебаного московского клуба была ветка питерского клана! Не пожелавшая выдать Бернацким насильника брата…

Дин обессиленно откинулся на спинку стула и запрокинул голову назад. Какой Лис замечательный актер! Не знает он, кто на него напал, «московские или питерские»! В то, что Лис не догадывается, где и на кого работает, не верилось абсолютно.

Дин пялился в потолок, на котором словно подсвеченная проектором, высвечивалась вся паутина хитросплетений Лиса. Какая проблема устроится в клуб, нигде не засветив свою фамилию, для человека со способностью манипулировать нужными эмоциями? Это же замечательная возможность следить, вынюхивать и ждать пока не появится нужный Ветров. Да только всё сорвалось: в его планы неожиданно въехала Пара – Дин Антипов. И можно биться об заклад, кошелек его был утащен только, чтобы о нем разузнать как можно быстрее. Разузнать и использовать как надо.

Оставался вопрос, как Ветровы узнали, где Бернацкого искать? Дин снова взглянул на снимки, пробежался глазами по работникам. У одного из них лицо было какое-то смутно знакомое. Точно, омега, с которого всё и началось! Имя друга «Николя» иногда мелькало в их домашних разговорах. Стоп! Страшная догадка как громом поразила: Лис навел чужих оборотней на поселение! На секунду мелькнула картинка, где Лис, закусив губу, намеренно «случайно» печатает своему другу, что «всё-таки отбил у него альфу и теперь живет с ним». А дальше как снежок превращающийся в лавину: Коля треплется всему персоналу, оборотни просматривают все записи с камер. И находят ту самую, где их хрупкий омежка, любопытный не в меру и пропавший без следа, горящим взором смотрит на незнакомого альфу. Который не иначе как от большого ума прорычал свое имя на весь зал. Нетрудно сложить все данные, сделать выводы, чуть поднапрячься и пойти методично прочесывать Архангельскую область. Да, «москвичи» подошли к делу без суеты, послали двух неприметных, скорее всего, даже не входящих ни в одну стаю волков, убрать наконец неугодного мальчишку. Получится – отлично, велкам в стаю. Нет – так мы их толком не знали, заданий не давали, пропали – ну туда им и дорога. Беспроигрышный вариант! А то, что Антиповых зацепит в случае удачи, тоже хорошо – не бывает лишним ослабить конкурента.

Как же всё просто! От ощущения собственной идиотской наивности хотелось выть. Лис рассчитал всё, даже место, куда его увезут братья. Нет никакого случайного совпадения в том, что Бернацкие, годами не вспоминавшие про какие-то долги Антиповых, привезли его именно сюда. Лису оставалось только сидеть в поселении и ждать прихода представителей единственной ниточки с ненавистным кланом. Самоуверенный засранец! А чтобы все альфы, а главное его Пара, держались на расстоянии, достаточно подговорить брата сыграть роль своего парня. И всё это руками одного человека! Дин ему нахрен не был нужен. Альфа криво усмехнулся, его Пара просто никогда не была по-настоящему его.

Было гадко, тупая обида колола, злость подкатывала тошнотой. Всё, что между ними было, светлое и искреннее, Дин выдумал сам себе. После больницы Лис вернулся не к Паре, а просто туда, где у него было незаконченное дело. Да скорее всего и в больнице он «наследил» специально, чтобы его нашли второй раз. А сколько еще таких мелочей? Не знакомиться со стаей Громова. Не давать братьям шанса себя опекать. Не подпускать Дина близко.

В груди внезапно закололо, Дин согнулся, обхватывая себя руками. «Что-то удалось выяснить про нападавших?» – первый же вопрос, и взгляд, внимательный, проникающий в душу. Но до того ли было влюбленному альфе? Вокруг одна ложь. Глупые мечты хлопьями пепла оседали вокруг, забивая легкие и мешая дышать. Звук мессенджера всё еще лежащего на столе телефона, казалось, оглушил. Дин перевел разбитый взгляд на экран и сердце пропустило удар. «Я надеюсь, ты в порядке. Я всё обдумал. Ты прав. Вот его адрес: Ново…». Дальше сообщение от Славочки – господи, да того ж самого омеги, за которым так заботливо ухаживал Лис – не помещалось. Нет нужды гадать, чей это адрес; Бернацкий всегда добивается своего.

Звук шлепающих босых ступней раздался на лестнице. Лис в большой для него майке альфы лениво, вися на перилах, спускался вниз. Он был действительно «одаренным», почувствовал всё верно: чем ниже спускался, тем меньше в его движениях было игривости и расслабленности, улыбка таяла. На последней ступеньке он замер, не решаясь сделать финальный шаг.

Дин выпрямился, одними глазами указывая на стул напротив. Лис подошел, присел на самый краешек, опустив глаза на разбросанные листки и пытаясь натянуть майку на голые колени. Дин сжал руки в замок перед собой на столе и выдохнул тихим рыком:

– Кайся.

Лис помолчал, вздохнул и поднял взгляд. В темных, почти черных глазах не было и следа сожаления.

– Каких покаяний ты ждешь, Антипов? – он кивнул на разбросанные листы, – Знал ли я, кто на меня нападал? Да. Знал ли я, что это случится? Да. Знали ли об этом мои братья? Нет.

Дин согласно кивнул. Если бы близнецы были в курсе, то, в отличие от него, открутили бы голову сразу после ранения.

– Навел ли я их специально? – всё тем же безразличным тоном продолжал Лис. – Опять да. На всё да. Придумай самый поганый вариант, где я водил за нос тебя, Ярика с Родей и всю стаю заодно, и он будет правдой.

Омега сощурился и поджал губы, вызывая у Дина страшное желание что-нибудь сломать.

– А что на счет второго раза? Не думал, что пока мы тут с тобой… отдыхали, Ветровы уже в полном составе поселение в кольцо берут?

Лис в ответ недовольно поморщился как от неприятных воспоминаний и неохотно выдал:

– Не берут. Мой брат Женя – тот, который читает предметы – сходил в клуб: они считают и меня, и своих волков убитыми. А на тебя им рыпаться нет смысла. Тем более, что формально Севером заведуешь пока не ты.

– Они потеряли двоих людей.

– Они были убиты на твоей территории, куда проникли незаконно. Ты был в своем праве.

– Какой ты, ебать, стратег! А мести не боишься? Что они, например, вырежут всю твою семью? – кулаки у Дина сжимались и разжимались, против воли выпуская когти.

– Не боюсь, – зло прошептал Лис, – знали бы кого вырезать, уже бы сделали. А так, все были уверены, что Лис – это псевдоним. Они не знали, кого на самом деле искали.

– Понятно. А мою семью?

Лис на секунду замер, в его глазах мелькнула самая настоящая паника – нет, такого варианта он не предполагал, но Дин был слишком зол, чтобы реагировать на такие взгляды.

– Ты чё ж, серый кардинал, папу твоего, не врубаешься, что намеренно столкнул два клана? Что подверг опасности всех, даже не попробовав со мной поговорить! Ты ответь, – он швырнул через стол злосчастный мобильник, от чего тот жалобно высветился последним сообщением, – стоило оно того?

Лис, не моргая и кажется даже не дыша, смотрел на экран.

– Я… мне надо…

– Я всё могу понять, но какого хрена тебя переклинило, что ты должен действовать в одиночку?

– И не поймешь, – тихо выдохнул замороженный Лис.

Стол снесло одним резким движением, но омега только вздрогнул от такого выплеска ярости своей Пары. Копии осенними листьями упали на пол. Злость была своя, родная, душащая, разрешающая зверю крушить.

– Конечно, я не пойму, бесстрашный мой! Может, тебе мало одного альфы?

Лис молчал, не поднимая взгляда от пола, упрямо сжимая губы и комкая футболку.

– Или, может, шрамов не хватает? А как ты намеревался уходить от него? Он-то тебя в лицо точно знает!

Бернацкий неопределенно тряхнул головой. Дин прикрыл лицо руками и глухо застонал: Лис прекрасно понимал, что у него всего одна попытка выстрелить. Его умница и не надеялся уйти живым.

– Идеальный план! Просто заебись! Давай похерим твою жизнь, мою жизнь и всю стаю в придачу! Потому чт…

– Да он убил меня в том лесу, понимаешь?! Убил! А мой волк пожертвовал собой, всей регенерацией, что была мне отпущена, чтобы срастить мне кости и запустить сердце! – Лис судорожно зажал себе рот.

Дин открыл было рот спросить «как это?», но не смог выдавить из себя ни слова. Как в отмотанной пленке он видел мальчишку с фотографии, улыбчивого, влюбленного, доверчивого. И как его ломают. Уничтожают даже не физически, а разрушают тот стержень, который держал его на земле. Лишают самого дорого. Как он оживает уже изуродованным. Как окровавленными пальцами пытается собрать осколки самого себя, дрожит и плачет от страха. Как с воем хоронит часть своей души в мертвом холодном лесу. Как искалеченный встает, заматывает свою боль и идет жить дальше. Без улыбки. Без доверия. Без своего волка внутри.

Дин опустился на колени перед своей Парой и сжал его ладони, не в силах попросить прощения. Внезапно его окатило разнообразными, противоположными эмоциями – Лис не справлялся с самим собой и испуганно пытался изменить что-то.

– Не надо… не надо ничего менять…

– Я… я давно не живой… Ты не представляешь, каково это родиться оборотнем, мечтать о своей альтер-форме, знать, что это точно будет, и в один день лишиться всего. Мне жаль потерянной невинности, но только я не собирался мстить за собственную глупость и наивность.

Альфа уткнулся лбом в голые замерзшие колени Лиса и почти вздрогнул, когда затылка коснулись ласковые пальчики.

– Да, изначально я приехал, потому что знал, что меня будут искать у тебя. Но я надеялся, что они начнут с переговоров. Я слишком поздно узнал о нападении и постарался отогнать тебя подальше. Никто ж знал, с чем они придут, только с когтями или с гранатометом…

Дин резко вскинулся, удивленно взирая на своего зеркально-идеального партнёра.

– И не сердись на братьев, они правда ничего не знали… Я столько сил потратил, чтобы они меня после больницы к тебе отвезли. Я с ума сходил от беспокойства! Прости, Дин, – слезы всё-таки прорвались и щеки мгновенно покрылись горячими мокрыми дорожками, – я урод у тебя. Недо-оборотень. Недо-человек. Недо-омега.

– Что ты несешь?..

– Я так надеялся, что смогу вызвать в тебе настоящую ненависть, и тогда ты избежишь участи быть со мной. Но я не смог… прости…

Альфа привстал на колени и прижал к себе Пару. Поцелуи выходили торопливые, нервные, куда придется, даже не с целью успокоить или приласкать, а просто чтобы показать, что из-за этой правды Антипов всё равно не откажется от него. Отстранился только, когда дыхание у Лиса немного выровнялось и перестало срываться на всхлипы.

– Дин?

– Лис, почему при всем своем уме, ты такой дурак, а?

– Потому что я тебя люблю.

По щекам текли ручейки слез, но в темных глазах не было ни капли притворства. И горло у альфы стянуло словно жгутом.

– Так люблю, ты не представляешь. С первого взгляда. С самой первой встречи. Я до этого считал такое полным бредом, сказкой. Но это невозможно… невыносимо…

– Всё, малыш, успокойся, – Дин отмер, вытирая щеки омеги тыльной стороной ладони, – черт, знаешь сколько раз я срывался, чтобы лично вырвать сердце всем твоим обидчикам. Но даже мы не всесильны. Каждый раз возвращался ненавидя себя, что ничем не могу помочь. Безумно боюсь потерять тебя. Я тебя так люблю. Ну, почему ты плачешь?

– Потому что я не знаю, что мне делать.

– Делай то, что считаешь нужным. Делай что хочешь.

Лис вскинул заплаканные глаза – и всё встало на свои места. Удивительная вещь Связь – одни чувства на двоих, без фальши, без лишних слов. Сияющий бриллиант искренности.

– Я хочу тебя. Хочу почувствовать тебя без течной горячки.

И омега прижался всем телом, потянулся к губам и утянул за собой на дно, чтобы позже вынырнуть, показать, что такое дышать по-настоящему, упиваться пьянящим воздухом, и утянуть обратно. И еще раз. И еще.

И сейчас Дин должен был думать над доводами, которые произнесет перед собравшимися вожаками и их сподвижниками, а думал только о трогательно выступающих позвонках, о запахе темных волос, о мурашках на нежной коже.

– Дин, ты с ума сошел? – разбил тишину Юра, правая рука, – Ты понимаешь, что это самоубийство? И ради чего? Ради мести? Хорошо ж тебе Лис мозги…

– А я за собой никого не тяну, – обманчиво мягко перебил Дин, – все струсившие могут спокойно сидеть в своем домике. Война – это работа для альф, а не для слепых щенят. Слабакам советую уйти сразу, – он обвел тяжелым взглядом свою стаю, но они только опускали глаза. – Это мой мир! Мир, в котором живут мои родные, мой любимый, и будут жить мои дети. И если почистить его от мрази, от гнили – недостойная причина ввязаться в войну, то назови мне получше.

В комнате повисло полное безмолвие, и даже озоном запахло. Дин не давил, но его слова как монолит опускались на плечи сидящих в комнате оборотней.

– Даже если я буду один, продажная Комиссия, прикрывающая насильников и убийц, умрет, – припечатал и небрежно двинул на середину стола папки с документами. Фотографии омег на некоторых были жирно перечеркнуты красным.

– А это собрал тот самый Лис, который что-то сделал с моими мозгами. Неплохая работа для одного человека, правда? Часть запугана, часть в психушке, часть в гробу. А о скольких еще ничего неизвестно? – альфа повел напряженными плечами и тихо выцедил, – Мне все равно, что думаете вы, я свой выбор сделал. И нам с этими ублюдками не по пути.

Юра пошатываясь поднялся, и медленно пошел к своему вожаку. Был бы он сейчас в альтер-форме, поджал бы уши и хвост, и полз бы на брюхе. Остановился рядом и весомо поклонился.

– Прости, Альфа. Я с тобой.

– Квиты, – наклонился к лучшему другу Антипов, улыбаясь уголком рта, и обратился к другим вожакам, – У меня не так много времени уговаривать вас. Но не сказать, было бы нечестно.

– Я так понимаю, гонец с нотой об объявлении войны уже в дороге? – довольно оскалился Тимофей Антипов, стискивая спинку стула впереди.

– В дороге. Ветровым не понравится! – альфа неторопливо отвернулся от своих родных, и утомленно уставился в окно.

Тимофей покивал и подсел к столу. Близнецы Бернацкие уже деловито изучали содержимое папок и обменивались многозначительными взглядами. Остальные переваривали информацию и вполголоса делились мыслями, будто боясь потревожить вожака Дина Антипова.

Отец бледнел с каждой секундой, не сводя взгляда с Дина. Будто мог прочувствовать на собственной шкуре, что сейчас происходит в душе сына: буря в пустыне, забивающая песком легкие и мешающая сердцу нормально биться.

– Ты его отпустил? – Константин подошел не слышно и с каким-то отчаянием заглянул в лицо сына.

– Да. А ты бы не отпустил?

– Ни за что на свете… – выдох, словно удар в давно зарубцевавшуюся рану.

– Я так не могу. Я люблю не плюшевую игрушку. Лис всю жизнь считал бы себя неполноценным, если бы даже не попытался отомстить. Сам. Ему это нужно больше жизни. А мне его жизнь дороже своей.

И Косте нечего было на это ответить. Дин не мог не отпустить. Слишком сильный, слишком благородный, слишком добрый. Такие возглавляют не волков, а вожаков стай. Неистовый ураган, готовый обрушиться на всех и смести своей силой и яростью. И единственный ключ от этого звериного гнева был сейчас очень далеко.

Он пойдет за сыном. Потому что он, Костя знал это точно, будет бороться до последнего вздоха, до последней капли крови, вгрызаясь когтями и зубами, разрываясь в мясо за этот несправедливый, ужасный и злой мир, где есть самая капля хорошего, но невообразимо дорогого.

А Дин продолжал с улыбкой смотреть в окно. Сердце уже даже не болело, а кололо, будто по венам текло раскрошенное стекло. Не так уж у него много времени, но Лис уже должен быть на полпути к тому самому городу.

Лукавая и счастливая улыбка. Темные глаза. И короткое «люблю» вместо обещания вернуться.

========== Эпилог ==========

Комментарий к Эпилог

С огромной нежностью посвящается Анонимверс – неисправимому романтику, верящей в настоящую любовь и хэппи-энды.

Лис лежал на неподвижной груди своего альфы. Тихонько касался кончиками пальцев едва теплой кожи, пытаясь прильнуть как можно сильнее, забраться на него с ногами в ботинках, которые не успел скинуть на пороге, вжаться и втереться прямо под кожу. Дин был настолько бледен и так тихо дышал, что казался почти покойником.

– Он как будто ждал меня. Даже двери были не заперты. Сидел на кухне и скалился.

Дин молча перебирал темные вихры волос, рассыпавшиеся у него по груди, и вдыхал до дрожи любимый горько-сладкий запах. Все происходящее еще виделось слишком эфемерно-сказочным.

– Что же я за тряпка такая? Я думал, увижу его и, не колеблясь, всю обойму расстреляю. А не смог…

– Малыш, я тобой очень горжусь…

– Стоял и пялился на него как дурак… Хотя, может, я ему еще хуже сделал? Перевернул ему все эмоции. В смысле навсегда… Он теперь до конца жизни будет гореть, сожалея о содеянном. Уверен, сойдет с ума. Сам от себя не ожидал.

– Худой мир всегда лучше доброй войны, – пальцы оттянули прядь длинных волос. Здесь, живой, вернулся. На самом деле, это единственное, что имело значение.

– Заметно, что ты за мир по тому, как поредели ряды нашей доблестной Комиссии!

Губы Дина непроизвольно приподнялись, обнажая вмиг заострившиеся клыки. Он прикрыл глаза, с трудом удерживая мучительный рык.

– Мы только питерских и успели убрать, самую гниль. Остальные либо не знали ни о чём, либо разбежались.

Лис приподнялся и спокойно заглянул в глаза своему альфе:

– И что, будем ловить их всю оставшуюся жизнь?

– Да нет. Один из убитых мальчиков, которого ты нашел, оказался сыном известного писателя. А тот в свою очередь – лучшим другом вожака главной уральской стаи. Так что бежать им только на Юг, а там они на хер никому не нужны. Слишком много у них недругов, – Дин погладил его по щеке, не то успокаивая, не то придавая уверенности собственным словам, не то просто желая касаться. – Ты, кстати, в курсе, что твой дед теперь в Комиссии?

– Ему давно пора заняться чем-то общественно полезным.

Они замолчали, зависая в состоянии мягкого погружения друг в друга. Никаких секретов, никакой беготни, никакой борьбы. Сердцебиение одно на двоих.

– Стало легче?

Омега уткнулся носом в широкую грудь и простонал что-то невнятное; поднял голову – глаза блеснули отчаянной горечью.

– Стало… пусто. Я так долго к этому шел, что теперь не знаю, что делать. Придется чем-то заполнять.

– И что бы ты хотел делать? – лежать и не обнимать было просто невозможно, и Дин сомкнул руки на узкой спине, притягивая ближе.

– Учиться.

– Серьезно? – не на шутку опешил Антипов: такого варианта он совсем не ожидал.

– Да. Я же даже школу не закончил… И путешествовать. Ненавижу сидеть в четырех стенах. Ненавижу!

– А как же ты сидел в поселении?

– Здесь был ты.

Дин улыбнулся, понимая, что это было нелепое, неточное и слегка неуверенное, но признание в любви. Его глупый мальчик готов был страдать и терпеть, каждый день проверять свою силу воли, чтобы просто быть рядом.

– Знаешь, есть много способов доказать, что ты сильный. Иметь силы, чтобы жить. Иметь мужество, чтобы не опуститься. Иметь честность, чтобы наказать. И иметь благородство, чтобы простить. Ты нереальный. Я таких в жизни не встречал.

– Я всего лишь идеальная копия тебя. – Лис фыркнул и потерся носом о шею. Сейчас ему казалось всё глупостями в сравнении с теми страданиями, что пережила его Пара. Прикоснулся губами к ключицам и тихо выдохнул:

– Знаешь, как бы это пафосно ни звучало, но он убил во мне оборотня. А ты возродил во мне человека.

Дин прижал омегу к себе и опрокинул на кровать, наваливаясь сверху и нежно целуя; так правильно и удобно, будто Лис был до малейшего изгиба создан специально под него.

– Есть еще одна вещь… – Дин неторопливо стащил с омеги обувь и свитер, интонацией показывая, что он никуда не намерен вставать с постели следующие несколько суток.

– Со свадьбой придется подождать, – почти выстонал Лис.

– Почему это? – оборотень сощурился, а зверь глухо зарычал внутри: ну уж нет, теперь он никуда этого омегу от себя не отпустит, не в ближайшую вечность.

– Потому что мне нет восемнадцати…

– И когда это было проблемой?

– Когда ты по документам либо покойник, либо инвалид. И единственный опекун – это папа.

– Ну, тогда мы определились с первым местом путешествия! – Дин прижался всем телом, кайфуя каждой клеточкой, наполняясь восторгом и ловя сладкую дрожь любимого.