Текст книги "Слабакам не место рядом (СИ)"

Автор книги: Арикель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Спасибо.

Слово, такое маленькое, чтобы вместить в себя все чувства – благодарность, нежность, облегчение, заботу, переживание, надежду, радость – оплело их словно веревкой, связало воедино. Больше и не требовалось, они поняли друг друга. Лис наклонился, неловко обнял за шею, не закрывая глаз, прижался губами к губам. Отстранился на секунду, выдохнул, скользнул по лицу альфы нетвердым взглядом и поцеловал по-настоящему, всеми силами показывая, что он очень хочет, но не знает, как углубить поцелуй. Дин притянул мягко, боясь спугнуть, проталкивая язык в рот Лиса, вызывая встречную сладкую дрожь, зарываясь пальцами в волосы, медленно изучая, подталкивая и не мешая своему омеге творить благодарность. Волшебство прекратилось в один момент: Лис отстранился, испуганно огляделся и вывернулся из объятий, оставляя Дин гадать, что же он сделал не так.

Разобраться, как того советовал Юра, не получалось. Все последующие дни после поцелуя омега избегал его всеми способами, даже переселился обратно в свою комнату. Вся эта беготня по кругу злила, но ставить вопрос ребром не хотелось. Лис же гордый, соберется и уедет. А Дин… Дин будет умирать. Нет, не от Связи – метку он не скоро позволит поставить – но от тоски. Неизвестно еще, что хуже.

Этот вечер ничем не отличался от других, все осенние вечера похожи друг на друга. Лис что-то ожесточенно выстукивал на ноуте, время от времени матерясь и запрокидывая голову назад.

– Чё ты там делаешь? Играешь? – выждав момент, когда Лис задумчиво захлопнул крышку, спросил Дин, отрываясь от собственных файлов.

– Не до игр мне, – отрешенно протянул Лис. – Я не приручен.

– Чего? – это было настолько неожиданно, что альфа застыл прямо с планшетом в руке.

– «Это давно забытое понятие. Оно означает: создать узы.»*

Дин с удивлением и восторгом посмотрел на пребывающего где-то глубоко в своих мыслях Лиса. Тот помолчал и так же тихо продолжил:

– «Ты для меня пока всего лишь маленький мальчик, точно такой же, как сто тысяч других мальчиков. И ты мне не нужен. И я тебе тоже не нужен. Я для тебя всего только лисица, точно такая же, как сто тысяч других лисиц. Но если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу. Ты будешь для меня единственным в целом свете. И я буду для тебя один в целом свете…»*

Он цитировал легко, будто книжку читал, зарывшись руками в распущенные волосы и глядя в потолок. Дин невольно залюбовался, настолько это не вязалось с образом упрямого и независимого омеги, впечатление которого он всегда производил. Но это был он, самый настоящий, задумчивый, с широко распахнутыми черными глазами и цитирующий детско-взрослую книгу. И казалось, что всё это про них, про все пары сразу.

– «… Но если ты меня приручишь, моя жизнь словно солнцем озарится. Твои шаги я стану различать среди тысяч других. Заслышав людские шаги, я всегда убегаю и прячусь. Но твоя походка позовет меня, точно музыка, и я выйду из своего»… – он запнулся, резко вскинул голову, глядя прямо в глаза и возвращаясь в реальность, – «… из своего убежища.»*

Лис смотрел испуганно, будто боялся того интереса, того обожания, которыми был пропитан взор альфы. Воздух вокруг сгустился, как-то невольно стягивая их, сокращая расстояние.

– «Маленький Принц»? Встреча с Лисом? – Дин усмехнулся, стараясь всем видом показать, что смущаться нечего. – Отличная книга.

– Д-да, начал читать как раз из-за этой сцены, и влю… влюбился.

Последние слова он договаривал уже шепотом, заливаясь краской и уставившись на собственные ладони. Дин даже сам не понял, как оказался рядом; его просто подхватило какой-то силой, смело со стула. Слишком двусмысленно звучали слова, слишком выдавали горящие щеки.

– Ну же, малыш, посмотри на меня, – он обхватил лицо любимого, заставив посмотреть в глаза. Всё та же темная бездна, которая уже никогда не выпустит из своего плена. – Скажи…

Лис вдыхал через раз, подставлялся под ласки, его ощутимо вело, но смотрел так жалостливо, что на Дина накатило страшное ощущение дежавю. В тот раз он сознательно от него отказался, и, Дин почувствовал, откажется и сейчас. Не сможет, не вынесет. Если бы не обещание, альфа бы уже задыхался от гнева.

Звонок телефона заставил обоих вздрогнуть от неожиданности, резко отрезвив и раскидав по разные стороны. Как два странника, глядящие друг на друга на противоположных берегах пропасти.

– Да, Жек, привет, – Лис прижимал трубку, всё еще не в силах оторвать взгляд от своего альфы, и очень мало понимая, про какой «московский клуб» втирает обладатель тонкого голосочка, – да-да, была такая тема. Но только сам туда не ходи! – он резко вскочил, разрушив момент окончательно, и понесся по лестнице наверх, – Нет, блять! Даже не вздумай! Или я тебя Святу сдам!..

Дин задумчиво посмотрел на место, где только что сидел омега, размял шею и пошел писать Плату. Господи, совсем уже мозгом расслабился! Сраный клуб, где хозяин вполне мог нанять оборотней, чуть не убивших его Пару. Давно уже надо было Громова запрячь.

Платон без лишних вопросов раздобыл всё в кратчайшие сроки, но отдать согласился только при личной встрече. Мол, никакой секретной инфы всё равно нет, а друзей забрасывать не комильфо. В принципе, идея была хороша, по этому самоуверенному нахалу он действительно соскучился. Но поездка имела и другие цели: было бы славно показать Лиса их клановому доктору. Случаев как у него – один на миллиард, но, может, специалист, знакомый со спецификой здоровья оборотней, скажет что-то умное. Сложность заключалась в том, чтобы уговорить омегу раскрыть их как пару. Лис был категорически против, даже самым близким, рассказывать их историю. Почему не пояснял, но в данном вопросе проявлял невообразимое упрямство. С другой же стороны, ему давно пора показаться врачу, и так тянул слишком долго. Формулируя эту мысль, Дин поднялся на второй этаж. Дверь, за которой слышалась бодрая возня, была не до конца закрыта и он, задумавшись, отворил её, чтобы позвать Лиса на разговор. Омега стоял спиной к шкафу и придирчиво выбирал майку для пробежки, целая кипа которых валялась на кровати.

– Мы можем поговорить?

Такую ответную реакцию сложно было бы предугадать: Лис испуганно вытаращился, зашипел как змея, прижал к груди первую попавшуюся тряпку, безуспешно пытаясь ею прикрыться.

– Ты чокнутый что ли? – поинтересовался Дин, еле сдерживая голос: обидно было до невозможности, что он зверь какой? От вида оголенного плеча накинется и сожрет? – Ты за кого меня держишь?..

– Стучаться надо! – он всё также судорожно прижимал к себе майку. – А вообще…

Он замолк, напоровшись на остекленевший взгляд альфы, который смотрел куда-то сквозь него. Лис прикрыл глаза, осознавая свою неудачу: за спиной створка шкафа была зеркальной.

–… с чего ты взял, что дело в тебе.

Дин крался как зверь на охоте, неспешно, но неумолимо. Подошел вплотную к Паре, медленно развернул. Вся бледная спина Лиса, словно шрапнелью, была испещрена шрамами, мелкими и давно зарубцевавшимися. На правом боку от самых ребер, заканчиваясь где-то в штанах, шли три борозды, не иначе как оставленные когтями. Тварь. Сука. Дин зарычал и легким движением коснулся кожи между ними, вызвав ответную дрожь всем телом. На секунду вспомнилась фотография Яра: маленький улыбающийся Лисенок. Это ж каким уебком надо быть, чтобы сотворить такое с таким солнечным, нежным мальчишкой? Дин опустился на колени и прижал к себе испуганного Лиса. Прислонился на секунду лбом, вспоминая свое обещание, и стал покрывать поцелуями бледную кожу, пытаясь достучаться до самой души: бояться больше нечего, никто не посмеет обидеть. «Я здесь, я рядом» – вдоль по позвоночнику. «Ты только мой» – по выступающим ребрам. «Никому не отдам» – по трем зверским шрамам. «Люблю, люблю тебя» – разворачивая к себе и целуя в живот. Поднял взгляд, на мокрые темные глаза, на искусанные губы, на алеющие щеки, и разучился дышать от захлестнувшей встречной нежности.

– Дин, ты самое лучшее, что со мной когда-либо случалось…

Комментарий к Глава 5.

* “Маленький принц” Антуан де Сент-Экзюпери

========== Глава 6. ==========

– Вот поэтому все омеги – бляди! – пафосно закончил Платон повествование о своем очередном неудачном романе.

Дин мог поклясться, что уже слышал с десяток таких же историй (менялись только имена мальчиков и прочие декорации), но честно пытался поддержать друга. Его собственная стая по приезду в Москву разбежалась кто куда, клятвенно пообещав ночью быть в отеле, а Юрас так вообще никуда не пошел, с плотоядной улыбкой дожидаясь конца смены «прелести на ресепшене». Лис же всю поездку пребывал в самом мрачном настроении. Вроде бы и делал всё, о чем просили, но после визита к врачу недовольные морщинки у губ не разглаживались. Как и всегда, причину допытать было решительно невозможно: он легко отделывался общими фразами и дальше разговаривать отказывался, для верности повернувшись спиной. Он бы и в клуб не пошел, но тут уже уперся Дин. При мысли, что Пара останется одна, без присмотра, да еще в таком непонятном состоянии, начинали леденеть ладони, а всё нутро вибрировало от беспокойства. В качестве компромисса условились, что Антипов не потащит к своим друзьям. С одной стороны, всё понятно, чем меньше народа знает, кто он и кем приходится Дину, тем безопасней для обоих. С другой… хотелось, хотелось перед друзьями заявить свои права на строптивого Бернацкого.

Дин тряхнул головой и скосил взгляд вниз. Умница Лис послушно сидел у бара, хорошо виднелся из VIРа, раздражал бармена, попивая воду, и демонстративно посматривал на часы.

– Ээ, алё, Диныч? Ты чё завис? Дай угадаю, опять супер-интуиция мучает? – Плат мученически закатил глаза, мол, сколько можно-то?

Дин медленно повернулся и с выражением идеального покерфейса оттопырил средний палец. Если бы не его интуиция, то они бы уже вряд ли сидели за столом в том же составе. Хотя, удивительно, что ничего дурного он, действительно, не чувствовал с самого начала поездки. Легкие опасения, но не более того.

– Жениться тебе, барин, надо, – учтиво посоветовал вожак московской стаи, – а то ты нервный стал, танцпол глазами жрешь.

Дин невольно скривил губы: женитьба ему казалась таким далеким от реальности делом, что даже становилось несмешно. Конечно, надежда еще царапала в груди, но не насильно же ему тащить своего омегу под венец. Лишние пули в организме никому не нужны. Он в очередной раз глянул вниз, и хорошее настроение испарилось – Лиса не было. Паниковать было рано, ведь он вполне мог отойти по естественным нуждам. Дин развернулся обратно и обхватил стакан, стараясь придать себе расслабленный вид.

– Вон у нас, «Шурочка» своего Истинного нашел…

– Иди ты, Тоха! Завидуй молча!

– … и всё, началась другая жизнь! – улыбаясь во все тридцать два, закончил Громов. – Каждые полчаса отстукивает своему благоверному, вот-вот нас покинет. Наслаждайся его обществом, пока можешь.

– Если тебе еще не повезло, нечего других подъёбовать – парировал Саня, скоростно печатая сообщение в смартфоне.

– Да боже упаси! – вскинул руки Платон, – Мне эта «удавка» точно не нужна. Да и, – он наигранно выпятил грудь, являя собой живое воплощение слова «пафос», – не всякий омега мне подойдет!

Стая дружно заржала, Дин с хлопком приложил ладонь ко лбу.

– Это точно! Второго, такого же скромного еще надо поискать, – пихнул его локтем сидящий рядом Саня. Платон отвесил шутливый поклон и хитро подмигнул Дину.

– Зато Антипову повезло! На его вкус идеальных омег – завалом! Выбирай любого!

Дин украдкой посмотрел на бар: «идеала» всё еще не наблюдалось. Стараясь не шибко привлекать внимание и не перебивать друга, вытащил телефон и послал сообщение Лису. Ответа, закономерно, не поступало.

– … весь такой домосед и хозяюшка! – распинался Платон. Дин отрешенно повернул голову в его сторону; то, что речь всё еще идет о его перспективной Паре, дошло не сразу.

– Будет тебе печь блинчики на завтрак и вечером заправлять свеженькое белье!

«Ага, – мрачно подумал Дин, – а в перерывах с восторгом разбирать на скорость автомат Калашникова – спасибо, дядя Тим, и откуда только выкопал? – или резать на салат принесенные цветы».

– Это ж прям не омега, а сказка! Весь такой белый и пушистый! Твоя маленькая, послушная и гораздо более хорошенькая копия!

Парни в очередной раз разразились смехом. Дин сжал челюсти, натягивая улыбку; не было абсолютно никакого настроя отвечать на этот бред – его Пара всё еще не была внизу! Не находясь с ними на одной волне, он впервые заметил, почувствовал, что в глазах стаи Громова – не безоговорочная доброжелательность. Они смеялись не над шутками вожака, а над ним.

Как Лис оказался у их стола – осталось загадкой. Он появился из ниоткуда, выводя из размышлений Дина и подмигивая, чтобы не волновался. Другие парни из московской стаи не обращали на него ни малейшего внимания, как на обслуживающий персонал, кокетливых омежек, по сто раз дефилирующих мимо, или вообще пустоту. Лис стянул с волос резинку, распустив длинные каштановые кудри, и одернул слишком обтягивающий джемпер. В его движениях мгновенно появилась расслабленная грация и вычурность, которых раньше не наблюдалось. Головы других альф словно на шарнирах синхронно повернулись в его сторону – магия в действии. Антипов сверкнул желтым гневом глаз, стол под его ладонями жалобно скрипнул. Но никто и ухом не повел: все, не отрываясь, наблюдали за преобразившимся омегой.

– Привет, мальчики, – пропел Лис, голос добрый, медово-сахарный, убить за такой мало, – я тут случайно услышал, что вы говорите об идеальных вторых половинках. Можно я выскажу своё мнение?

Загипнотизированные альфы кивнули, даже не пытаясь скрыть дебильных улыбок.

– Если ты, – тонкий пальчик указал прямо на Платона, – не хочешь быть захомутанным, то есть всего два вида омег, которых тебе надо сторониться.

Лис, покачивая бедрами, медленно двинулся вдоль кресел, игриво касаясь плеч альф. Те вздрагивали, млели и провожали его счастливым взглядом. Антипов незаметно уродовал металлическую ножку, мысленно, как мантру, повторяя, что Лис знает что делает, и дергаться не стоит. И давая себе зарок наедине выдрать Пару. Хотя бы морально.

– Первый вид, – он замер ровно позади сидящего во главе стола Платона; поднял свои ненормальные, тёмные глаза на Дина, мгновенно лишая воздуха в легких и раззадоривая волка, – те, кто тебя слушает. Не внимает, раскрыв клювик, выпучив глазенки от восторга и исходя слюнями. А реально внимательно слушает всё, что ты сказал.

На несколько секунд омега исчез, будто подбирая что-то с пола и мигом возвращаясь к уху Громова, чтобы литься патокой речей:

– Потому что такие, разнесут тебя в пух и прах. Вертеть будут как хотят, ловить на всяких мелочах, – Лис, потягиваясь и зарываясь руками в волосы, продолжил путь вокруг стола, – и будешь ты вечно под их маленьким, но твердым каблуком.

Он остановился рядом с Антиповым, спрятав руки под длинными волосами и даже не пытаясь скрыть лукавую улыбку. Глаза игриво блестели от удовольствия только что совершенной каверзы. От горячего взгляда мгновенно напряглись мышцы живота, между лопаток пробежал жар возбуждения, а член уперся в неподатливую ширинку. Дин сглотнул, пытаясь сравнить домашнего, лишенного напускной манерности Лиса, и этого наглого, явно рисующегося, флиртующего с ним мальчишку, который не мог не заводить. Какой ему нравился больше определить было невозможно – оба?

– А второй вид? – беззастенчиво прервал их игру в гляделки Плат.

– А второй вид, – не отрывая взгляда от напряженного Дина, откликнулся Лис, – те, кто дают советы. У них уже есть сформировавшееся мнение. И поэтому им точно от тебя не нужно ничего, кроме материальных благ.

Он подошел вплотную к своему альфе и присел, игриво опершись локтем на его колено. Послышался какой-то странный, металлический звук, но всё это меркло по сравнению с тем, в какой сейчас опасной близости находился Лис с таким озорным выражением лица. Произнес тихо, но со слухом оборотней не проблема услышать:

– Я тебя у выхода подожду.

И только дождавшись медленного кивка в ответ, встал и ушел. Не эффектно взмахнув волосами на прощанье, не кинув какого-нибудь презрительного взгляда, не провокационно двигая задницей. Так уходят, зная, что за ним точно побегут вслед. Так уходят победители. Дин понятия не имел, зачем нужен был весь этот театр одного актера, но если ход оставался за ним, то он вступает в игру. Альфа оскалился в предвкушении – с таким соперником не будет скучно.

– Да, послушал бы я, как эта птичка поет в другой позе, – мечтательно протянул Платон, глядя вслед омеге, и резко возвращая в действительность шумного клуба. Остальные парни смущенно переглядывались, не понимая, что только что произошло. Добро пожаловать в реальный мир, где маленький засранец может заставить вас чувствовать всё что угодно! Дин мстительно улыбнулся, и постарался расслабить сжавшиеся кулаки.

Платон потряс головой, залпом опрокинул в себя содержимое своего стакана и почти возмущенно уставился на друга:

– И хули ты еще сидишь?

Антипов нарочито медленно, лениво встал, потянулся, закинул на плечо куртку, взял со стола принесенную Громовым распечатку по клубу, отсалютовал ей в знак благодарности и только потом пошел к выходу.

Бернацкий действительно ждал внутри у входа. Нервный и постоянно оглядывающийся, без своего пиджака и сжимающий телефон. Дин вмиг преодолел расстояние между ними и прижал непослушную Пару к стене. Провел носом по шее, вдыхая слабый горький запах. Поставить бы метку, прямо сейчас, но нельзя. Только когда он будет готов.

Омега прилип спиной к холодному бетону и рвано выдохнул.

– К тебе или ко мне? – с сожалением оторвался от гладкой кожи Дин.

Лис фыркнул и погладил по щеке, показывая, что шутку оценил.

– У меня была безвыходная ситуация.

– А телеграфнуть не мог?

– Долго. Пока бы прочитал, пока попрощался, пока объяснился, куда так рано сваливаешь…

Тонкий пальчик легко указал на что-то за спиной Антипова, заставляя развернуться: укутанный в чужой пиджак, с выражением полной неадекватности на лице сидел незнакомый растрепанный омега.

– Две альфы, один коктейль. Пикантно приправленный димедролом, – пояснил Лис, – он меня за руку схватил, видимо, на последних остатках разума. Не мог же я его бросить!

– Альф куда дел? – мгновенно нахмурился Дин; его легкие опасения только что обрели форму.

– Домой отправил. Они очень хотели провести время в одиночестве.

– Ясно. А просто попросить было нельзя?

Лис насупился, всем видом показывая, что он прекрасно видел и такой вариант, но откинул его. Вырвался из ставших лишними объятий и молча подошел к своему подопечному.

– Почему? – переспросил Дин вслед. Догадка стрельнула внезапно: у Лиса был великолепный слух оборотня и, по-видимому, он услышал весь этот бред про «идеальную» половину. – Ты обиделся что ли?

Лис помог парнишке встать, принимая большую часть его веса себе на плечо и двигаясь к выходу. Иногда Дин просто диву давался, каким гордым и независимым может быть его Пара. И за что ему только это? Покачал головой, догнал медленно ковыляющую парочку и подхватил на руки безучастного омежку.

– Это обычная херня, которую несут все альфы… – осторожно начал Дин.

– Но до этого такая херня не цепляла моего альфу! – Лис резко остановился. Расширившиеся от гнева зрачки с какими-то странными золотистыми искорками затопили всю радужку, придавая ему сходство с мифическим демоном. У Дина застучало сердце: неужто он вступился за него? Глупо, конечно, и не по-альфьи неловко, но почему-то именно этот факт вызвал в груди такое долгожданное тепло. Мстил. За него.

– Если ты не догадывался, то рассказываю: для того, чтобы менять эмоции, надо их для начала понимать. И мне не понравились их эмоции. Столько зависти! Почти у всех. Пренебрежение. Желание самоутвердиться за твой счет. Дикая ревность у всех членов стаи. И все прикрыто пленкой напускного дружелюбия. Лицемеры!

Дин на секунду замер: Лис в точности озвучил его замечания. Но омега не видя ни странного взгляда своей Пары, ни его заторможенности, продолжил распаляться негодованием:

– Платон же вроде вожак стаи? Вот пусть за всех и отвечает. Машина – еще неплохой вариант. Сказал бы спасибо!

Антипов закатил глаза – глупо было даже предполагать, что предупреждение было «пустым». Вообще-то, за свою машину Громов башку оторвет, несмотря на то, что у них была действительно «уважительная причина». Но что поделать, если остановились они всего в двадцати минутах ходьбы от клуба и свою не взяли. Тем не менее никаких угрызений совести новоявленный соучастник не чувствовал – только азарт. Впрочем, как и всегда рядом со своим непоседливым омегой.

– А куда, кстати, ключи дел? – вышел из ступора Дин, оглядывая хрупкую фигуру Лиса. Пиджака на нем тогда не было, а в обтягивающих штанах было бы заметно.

– Ооо, так ты заметил, что я их стибрил, но не заметил, куда положил? – в голосе прорезались знакомые лукавые нотки, говорящие, что буря улеглась, – Смешно! В своем кармане посмотри.

Непрошенную улыбку подавить было просто невозможно.

Машина нашлась быстро: будет еще мажорчик далеко парковаться. Они положили омегу на заднее сидение и Лис заботливо прикрыл его. Захлопнул дверь и был вновь прижат альфой.

– Я обещаю, больше никаких провокаций, – оправдываясь прошептал Лис, прикрывая глаза и обхватывая дрожащими руками за шею, – я больше не заставлю тебя беситься.

Дин благодарно улыбнулся. Но тут же показно нахмурился и надул губы.

– А я между прочим, даже корить себя начал из-за украденного бумажника! Думал, что действительно где-то просрал, а на тебя напрасно наехал.

– Да ты такой замороченный сидел, что у тебя подкладку из куртки можно было стащить незамеченной, – он невольно облизнул тонкие губы, вызывая новый взрыв возбуждения. Силы небесные, что ж ты делаешь?

– Отвезем мальчика домой? Ты ж немного выпил?

– На меня это практически не влияет. Сейчас.

Сначала надо расквитаться со всеми долгами. Дин погладил тыльной стороной ладони нежную щеку омеги. Тот не открывал глаза. Подставился под ладонь, уткнулся в неё носом, прошелся губами по пальцам – и это как точка невозврата. Дин притянул еще крепче, так, что дышать стало совсем невозможно, и запечатал его рот поцелуем. Голодным, страстным, чувствуя только дрожь Пары, его тепло, вибрацию от стонов, как пальцы вцепляются в ткань на спине. В голове все поплыло, зазвенело как натянутая струна. Лис отстранился в самый последний момент. Глаза у него блестели, затягивая в свою темноту. Вот что цепляло в этом парнишке с первых мгновений: решительность, твердость, черти в таком количестве, что дна не видно. Он приковывал к себе. А сейчас за шалый, зачарованный взгляд можно было продать душу.

– Поехали, а то я за себя не отвечаю, – хрипло прошептал Дин, неимоверным усилием воли выдирая себя из объятий.

В машине давило напряженной тишиной. Лис опять замкнулся в себе, видимо, анализируя собственные ощущения, и не реагируя на чужие взгляды. Но всё-таки по-другому: впервые, Дин почувствовал, что он способен открыться.

– Почему ты такой?

Лис помолчал, прикусил губу, провел пальцем по стеклу и наконец выдавил:

– Уж какой есть. Судьба захотела, чтобы я стал таким.

– Ты в это веришь?

– Многие и в оборотней не верят! – он усмехнулся, продолжая рисовать узоры, – Да, я верю в судьбу. Так… жить легче.

Дин затаил дыхание; так Лис раскрывался только один раз, когда цитировал «Маленького Принца».

– Возможно, те… несчастья, что выпали мне, обошли кого-то другого, моего близкого, или даже того, кто еще только станет мне дорог. Возможно, трудности, которые преодолел я, сделают счастливей жизнь моих друзей. Возможно, мои потери сохранили жизнь тебе. Я еще не знаю. Случайности, как говорится, не случайны. Может быть, мы сейчас везем домой лучшего друга, или заклятого врага, или будущую Пару моего брата. Не зря же из всех он поймал за руку именно меня.

– Думаешь, он сыграет какую-то роль?

– Каждый человек, появляющийся на твоем пути, играет какую-то роль. Я уж молчу о человеке, предназначенном тебе в Пару, – Лис фыркнул и постучал по стеклу кончиками пальцев.

– Ты считаешь, что условия встречи с Парой всегда такие, какими должны быть? – Дин поморщился, вспоминая при каких обстоятельствах встретились они. – Какими бы погаными они ни были?

Лис усмехнулся, впервые оторвавшись от мелькающих огней за окном.

– Да, встреча не могла быть другой, потому что мы не какие-то «другие». Понимаешь, Пара для оборотней – это не набор самых лучших хромосом для воспроизведения потомства. Не наиболее близкий по духу и мышлению. Даже не просто самый лучший партнер для секса. Это и есть ты! Если представить, что все люди – зеркала, то заглядывая в других, реальность бы всегда виделась искривленной, поэтому все люди казались бы в той или иной мере странными, непонятными и далекими. И только твоя Пара – зеркало, без искажений показывающее и мир, и тебя таким, какой ты есть, со всеми недостатками, достоинствами, слабостями и страхами, – он кивнул своим мыслям и прошептал, глядя перед собой, – Я – всего лишь идеальное отражение тебя. А ты меня. Какими бы разными мы не выглядели, мы всё равно одинаковые.

Уголки губ у Дина дрогнули. Хотелось бы верить, что Лис также боится его потерять. Также бесится, когда ему не доверяют. Также тает от его улыбки. Также подавляет свои желания. Также готов положить весь мир к ногам… Безумно хотелось бы верить, что они одинаковые. Ведь если так, то это почти признание…

– Дин?

– Лис?

– Забудь всё, что я тебе наговорил.

========== Глава 7. ==========

Комментарий к Глава 7.

Большое спасибо всем за терпение! =)

Квартира у омеги была маленькой, и навевала ощущение тоски и безнадежности. Словно в ней так много и сильно страдали, что это впиталось в стены. Лис встал с дивана, куда положил бессознательного омежку после ванны, огляделся, каким-то шестым чувством направился к комоду, безошибочно вытаскивая аптечку.

– Растолки это в порошок и залей водичкой, пожалуйста, – в ладонь альфы посыпалась целая горсть таблеток вперемешку с активированным углем.

Дин пошел на кухню, поглядывая, как Лис ходит по квартире, наводя легкую уборку. Судя по количеству пустых чашек и стаканов на кухне, парнишка долго и сознательно уничтожал себя. Дин повернулся в тот самый момент, когда Лис поднял с пола перевернутую фоторамку, ища ей место. Мельком глянул на фотографию и мгновенно поменялся в лице. Глаза широко распахнулись, а губы, наоборот, сжались в тонкую полоску, дыхание участилось, а руки затряслись от напряжения. Секунда и непонятная тревога скрылась за стеной ледяного спокойствия.

– Всё в порядке? – больше для проформы спросил Дин, протягивая воду. То, что ответ от закрывшегося омеги будет другой, нежели: «Да, конечно», можно было не сомневаться.

Лис действительно промолчал, забрал кружку с водой и подсел к слабо зашевелившемуся пареньку. А Дин, нахмурившись, потянулся к рамке: компания альф и омег на каком-то горнолыжном курорте, ни одного знакомого лица.

– Так, хороший мой, это надо выпить, – Лис приподнял страдальца, ласково и умело придерживая за плечи, – давай, поднимайся. Как тебя зовут?

Мальчик обвел мутным взглядом присутствующих, помедлил и послушно обхватил кружку.

– Слава…

Лис на самом деле оказался опытным в вопросе приведения омег в порядок: оперативно напоил, уложил на диван, поставил рядом тазик и прикрыл пледом. Очень быстро, но сквозила в его движениях какая-то неподдельная нежность и забота. Дин присел на диван, молча наблюдая за его действиями, и предвкушая ближайшие недели неизбежной замкнутости и отчужденности своего омеги. Он невыносимо устал от этого: шаг вперед, два назад.

Лис взял первую попавшуюся бумажку со стола и быстро написал свой номер телефона:

– Это чтобы, когда он проснется, и станет задаваться вопросами типа «как я попал домой», ему было у кого узнать, – непонятно кому пояснил Лис. Дин отстраненно кивнул, невпопад отмечая, что больше всего сейчас ему хочется волком нестись по лесу, потому что он никогда не научится его понимать, никогда не пробьется сквозь эту стену скрытности. Лис помялся, закусил губу, и неожиданно опустился рядом со своим альфой, как всегда, одним только взглядом ломая лёд между ними; положил голову ему на колени и с серьезным видом заглянул в лицо.

– Дин?

– Лис?

– Я хочу попросить тебя, – тихо проговорил он, едва касаясь кончиками пальцев, – я… я перееду обратно в свою комнату, когда мы вернемся в поселение.

– Хорошо, как хочешь, – Лис попытался встать, но был обратно усажен на колени. – Кто на фото? Только без всякой херни.

Омега сжался, обхватил себя руками, и еле слышно выдохнул:

– Ветровы… Видимо, был с ними знаком.

Дин прижал к себе Пару и зажмурился, слушая как его бешено стучащее сердце эхом звучит в груди Лиса. Он готов был закрыть его собой от всего мира, но как можно спасти от прошлого? Что надо сделать, чтобы больше никогда не видеть искаженного болью лица любимого? Такого сильного и слабого одновременно. Лис замер, опуская взгляд. Раньше он так поступал, только когда хотел что-то перевернуть в эмоциях Антипова. Сейчас же просто стремился совладать с собой и с непрошеной возможностью быть беззащитным.

Лис не отпускал Дина практически весь путь до дома, хватаясь за руку, держась за рукав куртки, цепляясь напряженным взглядом. Как ребенок, который боится потерять папу-омегу из виду. А ночью сам прижался, уткнулся носом, вызывая целое цунами нежности. Если бы Дин не знал, что Лис не различает запахи, то был бы уверен, что тот пытается надышаться им.

На обратной дороге до поселения Лис замотался в плед, словно гусеница в кокон, и ушел куда-то глубоко в свои мысли. Странное коматозное состояние продолжилось и дома. Дин сжимал челюсти от раздражения, но, как всегда, не пытался надавить, уважая выбор другого. Пока в одну из ночей не проснулся в холодном поту от ощущения чужого страха и беспомощности. Словно ураган ворвавшись в спальню Лиса, увидел даже во сне ненормально бледного, напряженного, сжимающего кулаки омегу. Он не кричал, не бился, но не мог проснуться и выпутаться из липких пут кошмара. «У него с тех пор кошмары по ночам» – эхом отозвались в голове слова Ярослава. Дин дернулся обнять, но остановился у самой кровати, представляя, что ему сейчас может сниться, и как это наложится на реальность. Выдохнул, включил ночник, уселся в ногах, тихонько поглаживая, не в силах оторвать обеспокоенного взгляда. Через бесконечно долгую минуту, Лис открыл безумные, заплаканные глаза, обвел комнату расфокусированным взглядом, зацепился за антиповскую фигуру и мгновенно подорвался с постели. Обвил руками и ногами, дрожа и почти всхлипывая, потерся мокрой щекой о шею. Дин вздохнул и стиснул в объятии; утешал поцелуями – легкими, почти невесомыми – всё время, пока нес к себе в спальню и укрывал обоих одеялом. Лис поворочался, устраиваясь удобней, положил голову на плечо альфы и уснул. А Дин не мог спать. Перебирал мягкие длинные пряди, вдыхал тонкий горько-сладкий аромат шоколада, и почему-то отрешенно думал, что это первый раз, когда они лежат так близко, без кучи одеяльных преград и лишней одежды. Неизменное возбуждение, всегда преследовавшее его, сейчас сменилось бесконечной нежностью, безбрежной, как пятый океан. Эдакий теплый адреналин, заставляющий совершать подвиги в его честь, делать патетические глупости и просто любить, потеряв голову. Ощущение нужности. Странная зависимость слышать его дыхание рядом. Каждую ночь, до конца жизни. Дин пролежал так до самого рассвета.