Текст книги "Возьми меня за руку (СИ)"
Автор книги: Ariana Lee
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
Глава 27. Проиграла.
Бросив беглый взгляд вокруг и поняв, что время уже довольно-таки позднее, я поспешила вернуться домой. Странно, но в который раз я замечала какое-то странное движение, и меня не покидало ощущение, что за мной следят.
Собрав в кулак последние силы, я направилась по освещённому тротуару, прекрасно осознавая, что нахожусь приблизительно в двух кварталах от собственного дома.
– Лика, привет, – услышала я за своей спиной, когда вошла во двор.
До подъезда мне оставалось буквально пара метров. Я обернулась и увидела среднего роста светловолосую девушку в тёмно-синем пуховике, ярко контрастирующим с её белой кожей. Я знала её. Абсолютно точно знала.
– Света? – это была моя одноклассница, которая говорила мне про Антона всякие гадости несколько месяцев назад и то, что они помолвлены с Юлией, что вскоре оказалось несусветной ложью. После этого мы с ней практически не общались, за исключением одного урока по биологии, когда вместе делали лабораторную работу и то только из-за того, что учительница поспособствовала этому. – Что ты здесь делаешь?
– Хороший вопрос, – она усмехнулась и возобновила свой шаг, остановившись на расстоянии вытянутой руки от меня. – Решила доделать то, что не смогла сделать тогда. Тебя удовлетворит такой ответ? – после этих слов из-за угла вырулили два высоких парня в тёмных куртках и в капюшонах, закрывавших «добрую» половину их лица. Они остановились за спиной девушки, явно чего-то ожидая. Мне захотелось поскорее покинуть это место и закрыться дома. Неприятное, гложущее изнутри чувство не переставало покидать меня.
– Что ты несёшь? – совершенно спокойно спросила я, но внутри мои органы, вероятно, устроили карнавал, да и сегодняшние события добавляли масла в огонь. – Говори, что тебе нужно, и уходи. Меня дома уже давно ждут.
– Милая Лика, в которую так сильно влюбился наш неповторимый Антон, – сладко начала она, отчего я поморщилась. Блондинка сейчас не была похожа на ту девушку, которую я обычно видела в школе. – И что он в тебе нашёл? Ты же простушка: ни лица, ни тела…
– Иди к чёрту, Свет. Мне не до твоих россказней и оскорблений. Говори, что тебе нужно, и проваливай. Мне сейчас совершенно не до тебя, – я отмахнулась от неё, словно от назойливой мухи, поворачиваясь по направлению к подъезду.
– Не груби, сука, тебе мало было тогда, после бала? Сейчас повторим, – ядовито выплюнула она и подошла совсем вплотную ко мне. И вот тогда всё встало на свои законные места – я нашла ту, которая устроила то несостоявшееся изнасилование. Никогда бы не подумала, что Миронова на это способна. Но, как говорится, в тихом омуте черти водятся, поэтому это вовсе неудивительно. – Теперь-то тебя некому защищать, да? Антон в больнице, причём из-за тебя. Маленькая девочка осталась одна, а это значит, что мне никто не помешает осуществить то, что я когда-то задумала. Если бы ты не появилась в день в нашей школе, у меня был бы шанс…
– Ты влюблена в него, – констатировала очевидный факт я и почему-то усмехнулась. – Вот кто пустил слухи про его мать с той неудачной фотографией, вот кто спланировал нападение на меня. Это всё ты! Ты испортила жизнь Ирине Геннадьевне, ты испортила жизнь мне, стерва! – мой голос перешёл на крик, и я готова была порвать эту Свету на множество частей. Гнев взбурлил во мне с новой силой, а глаза заволокла красная пелена.
– Закрой рот! Да, это всё я, довольна?! – закричала в ответ она, наступая на меня. – Сейчас я завершу то, что не смогла сделать тогда. Мальчики, она ваша…
– Чья она? – теперь за моей спиной стоял Роман, которому я обрадовалась, словно манне небесной, а также ещё три незнакомых мне парня, а вернее два, так как в одном я узнала нашего одноклассника – Матвея, который аккомпанировал мне на том самом осеннем балу. Он подмигнул мне и уставился на Миронову, чуть прищурив глаза. – Я думаю, на тебя найдут управу за всё то, что ты натворила, съехавшая дура.
– Ты получил моё сообщение. Слава Богу, – выдохнула я, когда Стрельцов поравнялся со мной.
Как только я заметила, что что-то не так, первым, кто попался на глаза в моей телефонной книжке и первым, которого я действительно хорошо знала, а также знала, что он не подведёт, был Роман. Это случилось ещё тогда, когда я шла по улице. Всё-таки шестое чувство меня не обмануло.
– Да, правильно сделала, что написала мне, – ответил брюнет. – Теперь, я думаю, тебе стоит пойти домой. Мы с ней разберёмся и отправим, куда следует.
– Нет, – чётко ответила я, плотно сжимая руки в кулаки. – Я хочу сама это сделать.
– Да что ты можешь? – Света откинула голову назад и громко, надрывисто рассмеялась. – Ты ничего не докажешь, поняла? Ничего!
– Уверена? – я была не настолько глупа, как ей это казалось, поэтому достала из кармана и нажала на «паузу». Запись была сохранена, как и прямое доказательство того, что виновата во всём она. – Я, может быть, как ты говоришь, сука. Но уж слишком умная и образованная для суки, по сравнению с тобой.
– Что? – в этот момент Миронова действительно растерялась и открыла рот в недоумении. Такой я её ещё ни разу не видела. Слишком растерянная и подавленная, в один миг потерявшая всю свою былую уверенность и превосходство над соперником, а я лишь улыбнулась, когда те два парня, что пришли с ней, быстро скрылись, оставив девушку совершенно одну. – Ты собралась рассказать обо мне, да? Пожалуйста, валяй.
– Ты действительно идиотка, Света, – проговорила я, подходя к ней ближе. Роман держался чуть поодаль, на случай «неожиданной смены настроения» с её стороны. – Если я это сделаю и сообщу в соответствующие органы, тебя могут выкинуть из гимназии, и все пути к получению высшего образования будут тебе закрыты. Также, если копнуть глубже, тебя могут посадить. Ты правда хочешь этого?
– Нет, – глаза девушки подозрительно сверкнули в свете уличных фонарей, но так же быстро потухли. Её плечи резко дёрнулись, а рот сжался в одну длинную, тонкую полоску.
– Тогда ты сделаешь то, что я тебе скажу, поняла? Прежде чем что-либо сделать, лучше сначала сотню раз подумать. Вон, твои дружки убежали, а ты одна осталась, так что тебе стоит принять моё предложение.
– Да, пошла ты, – прошипела сквозь зубы Миронова, а на щеках заблестели слёзы. – Ты забрала его у меня, а теперь ещё чего-то требуешь? От меня?
– Тебе стоит это сделать, если не хочешь загреметь по полной программе. У моего отца куча связей, и скажи «спасибо», что я ещё ничего ему не рассказала. Если я это сделаю, тебе будет очень плохо, и то, что я сказала ранее, является всего лишь цветочками по сравнению с тем, что может тебя ожидать в дальнейшем…
***
Апрель плавно уступал место последнему и совершенно тёплому весеннему месяцу – маю. На горизонте маячили предстоящий «Последний звонок», выпускной и экзамены, среди которых есть такие, как английский язык и литература. Всё-таки, я решила поступать на лингвистический факультет в МГЛУ*, как когда-то хотела мама…
– Мама, – это слово сорвалось с моих губ прежде, чем я это осознала. Я подняла голубые глаза, подведённые чёрной жидкой подводкой по верхнему веку с маленькой «стрелкой», и взглянула в зеркало, висящее в школьном женском туалете. Теперь на меня смотрела девушка с волосами, едва достающими до ключиц. Я обстригла их пару недель назад, и почему-то мне было абсолютно не жалко эти двадцать сантиметров. Мне давно уже хотелось что-нибудь изменить в себе, чтобы ничто не напоминало о событиях, которые я так яростно старалась забыть и испепелить в своей памяти. – Где же ты, когда так сильно нужна? – она ведь мне ещё ни разу не позвонила с того момента, как покинула, да и я не горела желанием звонить ей первой.
Отца я не спрашивала, точнее, старалась этого не делать, так как он приходил в невероятное бешенство, когда я упоминала о матери. Он до сих пор ещё любил её.
– Лика Розанова? – дверь туалета распахнулась, и в помещение зашла рыжеволосая девочка, смутно знакомая мне. Эти серые глаза, сверкающие и немного необычные. Эти веснушки… – Тебя просили зайти в кабинет директора.
И тут я вспомнила её. Это она несколько месяцев назад свела меня с Антоном в кабинете биологии. Но вот в данный момент мне меньше всего хотелось думать о последнем. Я старалась забыть его за это время, но у меня едва ли это получалось.
– Ты у нас местный посыльный? – я слегка улыбнулась и, одёрнув подол бежевого шифонового платья, схватила с подоконника сумку с учебниками и направилась к Ирине Геннадьевне.
Да, после того, как Светлана Миронова во всём созналась, что как раз-таки и являлось моим предложением к ней – она всё рассказывает, а я не заявляю на неё в соответствующее учреждение. После этого Ирину Геннадьевну восстановили, а Миронова перевелась в другую школу, также прихватив с собой Клару Васильевну, которая участвовала в заговоре с той самой фальшивой фотографией. После всего этого оказалось, что она является Светке тётей. Что и требовалось доказать.
– Нет, просто я снова попалась под руку, – девочка также улыбнулась мне в ответ.
Я пошла на второй этаж, а она убежала в сторону спортивного зала.
Да, я выиграла в том, что было нужно всем, но я потеряла то, что нужно было мне.
Антон не связывался со мной с того момента, как я покинула больницу, ещё в декабре. Как я узнала после, он улетел в Израиль – лечиться, и до сих пор не возвращался. С ним также отправилась и Маша, когда меня он не захотел ни видеть, ни слышать. Я не знала, что с ним, как он, и от этого становилось еще больнее. Разлука в целых четыре месяца убивала меня как морально, так и физически.
Я взглядом окинула дверь, ведущую в офис Прокоповой и, громко выдохнув, стукнула пару раз кулачком по деревянной поверхности. Услышав громкое: «Входите», я нажала на ручку и вошла в помещение.
*МГЛУ – Московский Государственный Лингвистический Университет.
Лика после стрижки: http://vk.com/photo-48269766_322213249
Глава 28. Маков цвет.
Ирина Геннадьевна, как обычно, восседала в своём кресле и перебирала многочисленные бумаги. Данная картина стала для меня давно привычной за восемь месяцев учёбы в этой школе, так как мои появления в кабинете директора было довольно-таки частым, особенно после того, как Антон уехал из города. Женщина n-ое количество раз со мной разговаривала, извинялась за свою так называемую оплошность и, в какой-то мере, подбадривала, но постоянное напоминание о том, кого я так пыталась забыть, резало по сердцу в сотни раз больнее. Намного больнее, чем когда Антон выставил меня за дверь палаты и не пожелал больше видеть. После этого я пыталась до него дозвониться, узнать причину его решения, но он не брал трубку, а потом и вовсе сменил номер. Я потеряла какую-либо надежду и в глубине души всё же смирилась с его решением, что далось мне совершенно нелегко.
– Вы что-то хотели? – я скинула сумку с плеча и уселась напротив директрисы, подперев подбородок руками. – У меня урок скоро начнётся, я не хотела бы опоздать и получить неуд за контрольную работу.
– Конечно, – Ирина Геннадьевна сегодня была на странность в невероятном расположении духа и улыбалась, чего я не видела ни разу в последнее время. Она сложила бумаги в вместе и, скрепив листы степлером, отложила в сторону. – Я официально сниму тебя с последних занятий, и никакого неуда у тебя не будет, не беспокойся.
– Зачем? – скептически поинтересовалась я и резко выпрямилась. Мне не особо нравилось её предложение, но я промолчала.
– Как «зачем»? – удивилась женщина и широко распахнула глаза. Я вскинула левую бровь вверх, задавая немой вопрос, а вернее, совершенно не понимая, о чём она толкует, и развела руки в стороны. – Сегодня четвёртое мая, твой День Рождения! Неужели ты забыла?
– Эм, – протянула я, прокручивая в голове её последние слова и сопоставляя очевидные факты. Действительно, сегодня был мой День Рождения, о чём я совершенно не вспомнила. – Возможно, – неуверенно закончила я.
– Ты просто невероятная растяпа, Розанова, – Ирина Геннадьевна покачала головой и поднялась из-за стола. – Как можно забыть такое событие?
– Можно, – твёрдо проговорила я и посмотрела в окно, где ярко светило весеннее солнце. Сегодняшняя погода не соответствовала моему настроению ни на минуту с самого утра. – Мне особо не до этого было. На носу экзамены и ещё… – я осеклась, не заканчивая предложение, хотя она прекрасно поняла, что являлось причиной. Главной причиной.
– Лика, – спокойно начала директриса и, взяв свою сумку, подошла ко мне, положив ладонь на плечо. Я почувствовала её тепло, и на глаза навернулись слёзы при вспоминании событий давно минувших дней. – Путь истинной любви никогда не бывал гладким, как когда-то сказал Шекспир.
– О чём вы? – я вскинула голову, пристально посмотрев в её светло-карие глаза, так похожие на глаза Антона. – Зачем вы снова и снова вселяете в меня эту чёртову надежду? Всё кончено, хватит с меня. Я долго надеялась, ничего уже не изменится!
– Хорошо, – тихо ответила она. – Давай закроем эту тему, но обещай, что сейчас пойдёшь со мной, договорились? Твой отец уже стоит около ворот и ждёт нас, – пару месяцев назад они начали встречаться, что было ещё большим шоком для меня. Сначала я бесилась и долгое время игнорировала отца, но потом остыла и смирилась с его решением. Ирина Геннадьевна – хорошая женщина, а ему я действительно желаю счастья. Пусть не с матерью, но всё же. Он не должен находиться один всю свою оставшуюся жизнь. Ирина сделает его счастливым, в этом я больше не сомневалась.
– Хорошо, – неохотно ответила я, семеня вслед за ней. Меня не покидало странное предчувствие.
– Детка, – я заметила своего отца около ворот гимназии и улыбнулась, видя его впервые за эти две недели. Он только сегодня вернулся из очередной командировки и обещал, что всё лето будет дома в заслуженном отпуске. – С Днём Рождения! Прости, что не поздравил раньше, чем это было нужно, – он нахмурился от своих же слов.
– Ничего страшного, ты же всё равно здесь, – я крепко обняла его. – Спасибо большое за то, что смог приехать.
– Как же я мог пропустить День Рождения моей малышки? – папа отпустил меня и, поцеловав в щёку Ирину Геннадьевну, подтолкнул в сторону своей машины. – Восемнадцать… – мечтательно начал он. – Совсем большая стала.
– Папа, – покраснев, произнесла я, усаживаясь на заднее сидение. Он никогда не изменится. – Куда мы едем? – меня волновал именно этот вопрос, который появился ещё в кабинете директрисы.
Он подмигнул мне в зеркало заднего вида и вырулил со школьной парковки, заставляя ещё больше погрузиться в собственные мысли, тем самым не давая ответа. Меня это окончательно добило, и я лишь прикрыла глаза, мысленно молясь, чтобы это не был какой-нибудь ресторан с заоблачными ценами.
***
– Зачем мы приехали в аэропорт? – резко подавшись вперёд, проговорила я, скептически оглядываясь по сторонам. – Что вы задумали? – отец повернулся ко мне, и уголки его губ поползли вниз. – Пап, – меня насторожило выражение, которое приняло его лицо. – Мне повторить ранее поставленный вопрос?
– Выходи из машины и иди к главному входу, сама всё увидишь. Мы здесь подождём, – всё, что ответил он и отвернулся, уставившись в окно.
– Я не понимаю, – мой голос дрогнул, и мысленно я предполагала, что меня там может ожидать, но не хотела верить собственной интуиции, которая в самых важных случаях жизни подводила меня и бессовестно смеялась над моими же провалами. Сейчас же я решила сделать так, как он говорил, и вышла из автомобиля, ещё раз обернувшись на отца, но он не удостоил меня взглядом. Я вздохнула и направилась к главному входу.
Люди семенили везде и всюду. Последний рейс только что приземлился, и теперь в зале ожидания, а также за его пределами, находились родственники и друзья прилетевших. Я остановилась в метрах десяти от дверей и пристально уставилась на них, совершенно не понимая, кого же я всё-таки ищу.
И тут мои ноги в буквальном смысле подкосились, но я всё же переборола себя и не упала на пропитанный солнцем асфальт. Мои глаза расширились, а чёртовы предательские слёзы покатились по щекам. Я не верила, не верила собственным глазам, да и уже давно потеряла надежду увидеть того, кого люблю. Того, кто впустил в мою скучную и обыденную жизнь яркий огонёк, взбунтовал и изменил, помогая расправить крылья и взлететь. Всего лишь на какое-то время, пока не обрезал их. Безжалостно.
Антон Прокопов стоял в нескольких метрах от меня и оглядывался по сторонам. Несмотря на красную бейсболку, прикрывающую лицо, я узнала его. Безоговорочно и бесспорно. Его точёные скулы были покрыты трёхдневной щетиной, и за то время, что я его не видела, он вырос, возмужал. Изменился. Как и, собственно, я.
Они знали, что он приедет, и послали встречать его меня.
Только один вопрос: «Зачем»?
Парень снял с себя кепку и заметил меня. Я почувствовала его пронзительный взгляд на себе, но не шелохнулась и не пошла к нему навстречу. Я стояла и не прекращала этот странный зрительный контакт. Мне даже показалось, что я перестала дышать, и ещё мгновение – я задохнусь.
Было такое ощущение, будто он вспоминает то, что сделал со мной тогда, в больнице, а я стояла с каменным лицом, по которому катились слёзы. Я не злилась, не радовалась. Ничего. Ощущая лишь мокрые дорожки. Всё.
Стук сердца. Громко и быстро.
Прокопов бросает свою дорожную сумку на грязный асфальт и мгновение – он стоит передо мной, всё также не сводя взгляда. Его ладони, которые дарили мне когда-то невероятные ощущения, медленно и осторожно тянутся ко мне, к моему лицу и обхватывают его в районе щёк. Всё также, не сводя золотисто-карих глаз, в которых я когда-то терялась.
Я до сих пор не верила в происходящее. Возможно, это мираж, или я совсем умом тронулась, продолжая видеть галлюцинации.
– Лика, – шепчет он, и я вижу на его щеках те же самые мокрые дорожки, которые открывают передо мной что-то новое, и я осознаю – правда. Истинная правда.
– Нет, – также шепчу я, стараясь вырваться из его тёплой хватки. Тело начинает слушаться, и я начинаю мотать головой в разные стороны. – Меня прежней давно уже нет. Ты уничтожил её ещё тогда…
– Нам нужно поговорить. Я должен тебе всё рассказать. Должен, – его голос хриплый. Я так давно его не слышала, отчего по спине начинают бегать мурашки. Я тосковала по нему. Очень сильно.
– Зачем, Антон? – разговор постепенно переходит в нужное русло, полное эмоций. Внутри разгорается пламя, так похожее на маков цвет. Такое же яркое и необузданное. На место хладнокровия приходит злость, но не ненависть. Его я никогда не смогу возненавидеть, как бы я не пыталась. – Ты и так меня сломал, выбросил, словно ненужную игрушку, а я ведь до сих пор виню себя, ты это понимаешь? Я даже не смогла с тобой толком попрощаться. Ты уехал, а я всё эти чёртовы четыре месяца не находила себе покоя! – все те стены, которые я когда-то возвела, начали рушиться, словно были выстроены из хрупкого песка. Эмоции взяли надо мной верх. Я такая слабая…
– Я должен тебе всё объяснить, – не унимался Антон. – Ты не всё знаешь. Прошу, выслушай, а потом решай, как поступать.
– Это ты попросил Ирину, чтобы она привезла меня? – пытаясь изобразить искомое равнодушие, произнесла я, сложив руки на груди. Но на самом деле внутри творилось невероятно что. Таких эмоций я ещё никогда не испытывала. – Хорошо, всё равно уже хуже быть не может. Но пообещай мне одно, – мой голос оставлял желать лучшего. – Когда я тебя выслушаю, ты больше никогда не приблизишься ко мне, – эти слова мне дались через невыносимую боль, но я больше не хотела наступать на те же грабли. Слишком много страданий мне принёс этот парень. Хватит.
– Хорошо, – согласился он, возвращаясь за своей сумкой. А внутри всё переворачивалось.
***
Я выбрала самое обычное кафе, которое было поблизости, так как потом узнала, что мой отец и Ирина Геннадьевна вовсе не стали меня ждать, а уехали, как только я вышла из машины, объясняя это тем, что мы должны раз и навсегда выяснить свои отношения и не мучить друг друга.
С последним утверждением я была крайне не согласна, так как я никого не мучила, в отличие от некоторых.
Помещение было выполнено в спокойных и сдержанных тонах, что не нагнетало ещё большего волнения.
Сейчас я сидела напротив Антона в ожидании своего кофе, Тогда как он мне рассказывал, как всё на самом деле было.
С каждым его словом моё лицо вытягивалось, а рот открывался в явном недоумении. В конце рассказа я прикрыла рот ладонью, ожидая совершенно не такого исхода событий. В один какой-то момент моё представление о его поступке кардинально поменялось, а злость уходила на второй план, заменяясь сочувствием и отчаяньем.
– Врачи сказали одно, а на деле оказалось совершенно другое, и я прошел курс лечения в Израиле. Меня подняли на ноги. Теперь ты можешь решать, как поступать с тем, что я тебе рассказал, – негромко проговорил парень и вздохнул. – Я знаю, что неправ, но это был единственный выход.
– Какого чёрта, Антон? – едва не срываясь на крик, ответила я и, перегнувшись через весь стол, заставила его слегка отпрянуть, чего он даже не попытался сделать. Между нами оставались считанные миллиметры. – Ты мог мне всё рассказать. Неужели ты думаешь, что я бы бросила тебя в таком состоянии? Ты совсем рехнулся?
– Ты вообще меня слушала? – люди, сидящие в кафе, начали на нас оборачиваться. – Кому нужен парень в коляске, дура ты глупая! У тебя вся жизнь впереди, семья, дети, а что бы смог дать я, если бы это случилось? – я знала, что он не со зла меня оскорблял. Теперь я понимала.
– Да, мне плевать, понимаешь? Мне никто не нужен кроме тебя! Я люблю тебя! – на одном дыхании выпалила и рухнула обратно на стул. Было такое ощущение, будто я пробежала пятисотметровый марафон. Дыхание сбилось моментально.
– Что ты сказала сейчас? – его зрачки расширились. Я закатила глаза и, обойдя стол, села к нему на колени, доказывая свои слова действиями.
– Мне рупор взять? Не притворяйся, будто ты не слышал, – я обняла его за шею и посмотрела в глаза, которые потемнели. Я прекрасно знала, чего Прокопов хочет, и лишь слегка улыбнулась. Он тоже скучал по мне. Гораздо больше, чем я. – Я до последнего верила, что ты просто так меня бросил. Что наигрался, и я тебе надоела. Я внушала себе это все долгие четыре месяца с момента нашего расставания…
– Что за чушь ты несёшь? – возмутившись, спросил блондин, проводя большим пальцем линию от моей верхней губы к подбородку, а затем – к шее, вызывая тем самым поток невероятных, забытых ощущений. Я прерывисто вздохнула. – Ты не представляешь, как я тебя люблю. Всё это время я не находил себе места, лёжа в этой чёртовой больнице и совершенно не зная, что происходит с тобой. Я не брал трубку, потому что думал, что сделаю как тебе, так и себе ещё больнее. Ты сделала меня уязвимым, Лика, по отношению к тебе. Я готов был взорваться от неизвестности. Она меня угнетала.
– Целуйтесь уже! – кто-то выкрикнул из зала, отчего я широко улыбнулась, чувствуя горячее дыхание Антона на своих губах. Я до сих пор не осознавала действительности и не до конца понимала.
– Ты стал важным человеком в моей жизни, Прокопов. И ты больше от меня не отвертишься, понял? – его губы резко накрыли мои, и я начала таять от этих вроде бы невинных прикосновений. Но затем поцелуй перерос в более страстный, более интимный, отчего я даже покраснела. Целоваться на людях – это не моё, но я совершенно не могла остановиться. Мы были похожи на двух изголодавшихся путников. – Это лучший День Рождения в моей жизни, – я, оторвавшись, взяла его руку и одобрительно сжала.
Этот день изменил всё.
Перечеркнул всё, что мы пережили за время расставания. Это был чистый лист, который мы открыли сегодня, и теперь будем стараться сделать так, чтобы больше не было боли и беспросветной черноты в наших отношениях.
Мы сделаем всё, чтобы стать счастливыми.
