Текст книги "Смутные Времена: Кровь Королей (СИ)"

Лейтенанта “Бравых Ребят” звали Урсвик, иногда за глаза добавляя “Верный”. Не за верность, конечно. Скорее – наоборот. Не было для него авторитетов, он служил тому, кто больше заплатит, как, впрочем, и любой наемник.

У такой жизни были свои плюсы. Так Урсвик мог получить много женщин, если бы желал их, или любые богатства, до которых сумел бы дотянуться своим мечом. К сожалению, некоторые ограничения накладывал Варго Хоут, и меч Урсвика неожиданно оказывался на целый локоть короче, чем хотелось бы.

Справедливости ради, надо отметить, что Хоут позволял своим подчиненным куда больше, чем другие предводители. Это не всегда было хорошо, но в данном случае, Урсвик был недоволен капитаном Бравых Ребят.

Дело в том, что у лейтенанта отряда была маленькая слабость – он любил молоденьких девочек. И рыжеволосая чертовка из пленниц очень понравилась Верному. Однако Хоут не позволил своему подчиненному получить малышку – даже после того, как сам сорвал цветок ее девственности. Да и вообще никому не позволил. Это бесило Урсвика, но поделать с этим он ничего не мог. Просто запомнил на будущее.

Верный знал, что у Варго есть свои странности, но, право же, у кого их нет? Лейтенант понимал – у капитана на девочку свои планы, но это не умаляло вспыхнувшей и не желающей уходить обиды.

Огонь он заметил не сразу. Сначала до его носа донесся едва заметный запах гари, затем – странный, все усиливающийся гул. Урсвик сбросил с себя потрепанную рабыню-пленницу, которая неумело пыталась изображать страсть, дабы избежать очередной порки, кинулся на улицу, на ходу застегивая штаны.

Его отбросило волной жара, а сила незнамо когда разгоревшегося пламени ослепила. Палатка, из которой он только что выбрался, вдруг вспыхнула словно спичка. Изнутри донесся душераздирающий крик, и люди начали выбираться наружу – кто через вход, кто – протискиваясь под толстой, просмоленной тканью, которая все больше окутывалась покрывалом из горящего пламени.

Небольшая бухта не предоставляла много места для лагеря, поэтому палатки стояли очень кучно, особенно в центре, а ветер, словно бы специально подгадавший момент, дабы начать свой вечный разбег в сторону моря, раздувал неведомо откуда появившееся пламя, заставляя его перекидываться с одной палатки на другую.

Вокруг бегали люди. Их рты были открыты, словно они кричали, кричали не переставая, но Урсвик не слышал ни звука. Лейтенант стоял, словно очарованный бушующим пламенем, не обращая внимания на то, как выгорают его собственные кустистые брови. Мимо пробежала абсолютно неуправляемая лошадь. Верному пришло в голову, что дотракийцы из Бравых Ребят, традиционно заботящиеся о своих лошадях, а значит и обосновавшиеся у самого края лагеря, смогут с легкостью выжить. А вот среди квохорцев, лиссенийцев и иббенийцев пламя возьмет обильную жатву.

Вдруг в застывшего посреди горящего ада Урсвика врезалась какая-то рабыня, бегущая прочь, не разбирая дороги.

Это привело лейтенанта в чувство. Он метнулся прочь, пытаясь найти единственно возможный путь к спасению среди горящих жилищ еще недавно спокойно храпящего лагеря.

Вскоре к нему присоединилось несколько человек. Потом еще. А еще через несколько мгновений, в его компании бежало человек тридцать, спеша, обгоняя и расталкивая друг друга.

Урсвик был уже немолод, и его ноги растеряли часть своей быстроты и легкости. Он бежал, то и дело замечая, как его обгоняют другие, кто-то даже толкнул немолодого наемника плечом, и тот едва удержал равновесие, продолжая бежать, от стены пламени, стремительно распространяющегося все дальше и дальше.

Вдруг молодая лхазарянка, бежавшая прямо перед ним, споткнулась, упала, растянувшись на земле прямо перед Урсвиком. Чтобы не упасть, наемник в последнее мгновение оттолкнулся от земли, но чуть не рассчитал силу броска, поэтому его окованный сталью сапог приземлился прямо на спину бедняжки. Та хрипнула, но Урсвик был слишком занят попыткой сохранить равновесие, чтобы обращать внимания на ее реакцию. Удержался на ногах, метнулся прочь, не заботясь более об оставшейся лежать на земле девушке.

Воздух в легких заканчивался, пепел, кружащийся в воздухе, словно снег, которого немолодой наемник никогда ранее в своей жизни не видел, забивал ноздри, так что трудно было дышать. Урсвик продолжал бежать, то и дело оглядываясь назад, приходя в ужас от того, насколько громким может быть гул досыта накормленного огня.

Наемник не знал, сколько времени прошло, пока он кружил меж палаток, пытаясь выбраться из ловушки, в которую превратился охваченный пламенем лагерь. Наверное, ему просто повезло, ибо в какой-то момент он, и те, кто бежал рядом с ним, выскочили к морю, и, не задумываясь, кинулись в воду. Огонь, словно разочарованный из-за упущенной добычи, взвился как-то особенно сильно, и лизнул борт корабля, пришвартованного слишком близко к берегу. Толстые борта сумели воспротивится ужасному жару, а вот провяленная от соленой воды парусина – уже нет. Пламя успело пройти по ткани всего пару раз, но этого хватило, чтобы она загорелась. Странно, но дыма почти не было. Темная, вязкая, какая-то маслянистая масса, стелящееся у самой земли мало напоминала дым – скорее жутких духов мщения, что пришли забирать свою ежегодную жатву. Вдохнув такой дым, человек терял всякие силы, падал, не в силах сделать вдох. Урсвик видел множество людей, которые лежали на земле и молили о помощи, но даже их мольбы звучали жалко, сквозь плотный туман, который их окутывал с каждой секундой все сильнее.

В ужасе Урсвик отплыл подальше, спасаясь даже не столько от жара, сколько от дыма, который, подгоняемый ветром, словно взялся преследовать беглецов, заставляя последних отплывать все дальше и дальше…

…Вообще лагерь Бравых Ребят горел недолго. Урсвик успел замерзнуть в прибрежных теплых водах Узкого Моря, но возвращаться на место пожарище не решался, пока окончательно не рассвело.

На краю бывшего лагеря, довольно четко обозначенного границей покрывающего землю пепла, собирались выжившие. Как и предполагал лейтенант, большинство из них оказались дотракийцами, хотя, конечно, не все. Из трех тысяч человек, которые еще вчера имели честь называть себя “Бравыми Ребятами”, и полутора тысяч рабов, считавшихся пленниками Варго Хоута, выжило не более трех сотен. Рабов почти не было – те, кто выжил, разбежались, прекрасно зная, что ничего хорошего с ними наемники, потерявшие все всего за одну ночь, не сделают.

Урсвик появился как раз вовремя – люди с оружием, лишившиеся руководства и только что пережившие ужас буйства огненной стихии, были, мягко говоря, очень раздражены. Где-то уже начались потасовки, где-то – не обошлось и смертоубийства.

Ничего нового.

– Заткнитесь все, – коротко приказал Урсвик, привычно беря на себя командование. – Кто знает, что случилось с капитаном?

– Мертв наверняка, – покачал головой Утт, чуть выступив вперед. – Именно с его шатра все и началось… Я у входа стоял, сторожил. Он туда того симпатичного паренька привел…

Бывший септон облизал потрескавшиеся губы, не в силах совладать со своей пагубной страстью. Об этой “милой” особенности Утта в отряде знали, но находили странность молодого человека довольно забавной – не более. Тем более, что он так весело умолял Семерых простить его, после очередного убийства…

Урсвик отогнал непрошеные мысли.

– Какого именно?

– Того, кому руку на корабле отрубили, помните? – зачем-то закивал Утт. – Кто еще Лорха и Роржа отправил к богам?

– Ясно, – Урсвик кивнул, вспоминая. Тот мальчишка и вправду оказался довольно боевым, однако не более того. Вот его сестра…

Урсвику снова пришлось приложить усилие, чтобы отсечь нехорошие мысли:

– Разве тот паренек не староват для тебя, Утт, – хохотнули из толпы наемников.

– А других нету, – обиделся бывший септон.

Кто-то рассмеялся. Другие подхватили, что немного разрядило напряженную ситуацию.

– Что будем делать, лейтенант? – вперед выступил дотракиец по имени Золло, и которого за огромную фигуру называли “Жирным”. Обычно он таскался за лидером, в ожидании очередной подачки, но сейчас именно за ним сгрудилось больше всего дотракийцев, и, кажется, Жирный выступал от их имени. Учитывая, что именно дотракийцы сейчас являются самой мощной группой среди выживших… Короче, с Золло сейчас лучше не ссориться. А поставить дикаря на место Урсвик сможет и потом.

– Давайте, обыщем лагерь, – предложил лейтенант Бравых Ребят. – Возможно, найдем чего полезного и ценного.

– Вряд ли, – поморщился Утт, с тоской оглядывая пожарище. – Там жар стоял такой, что корона Роберта-Оленя расплавилась бы, брось ее туда.

Урсвик нахмурился, но кивнул.

– Все равно надо осмотреть, – пробасил Золло, первым ступив на территорию бывшего лагеря, покрытую толстым слоем пепла. Потревоженная столь бесцеремонным вторжением, зола поднялась в воздух, закручиваясь маленькими зловещими вихрями.

Урсвик поежился. Похоже, что не он один. Все наемники до единого обнажили оружие, и осторожно двинулись вперед, боясь разбредаться друг от друга слишком далеко. Чего именно они боялись, никто не знал, но с оружием в ладонях, все же было чуточку спокойнее.

– Смотрите! – Утт первым добрался до палатки Варго Хоута. Умно, если у кого и могли быть ценности, сохранившиеся в том аду, что разверзся здесь всего пару часов назад, так это у капитана. – Что это за…

Перед выжившими наемниками предстала очень странная сцена. Среди гор золы и мусора, выделялась фигура девушки, сидящей на коленях. Пепел и копоть плотно облегали ее хрупкий стан, ноги утопали в едва тлеющих, но все еще горячих углях, что делало девушку похожей на странную статую, которую какой-то сумасшедший художник сотворил из пепла, головешек и угля.

Больше всего наемников поразили ее волосы. Прекрасного серебряного цвета, они развевались на ветру, словно бросая вызов черной гари, покрывающей все вокруг.

Урсвику понадобилось несколько долгих секунд, чтобы прийти в себя. Девушка была абсолютно жуткой, от ее вида дрожь пробирала до костей, но она оставалась такой… прекрасной. Очарованный он даже шагнул вперед, но едва не споткнулся, наткнувшись на очередной тело, скрытое за слоем золы.

Красота момента тут же улетучилось, и лейтенант позволил себе отвлечься от сидящей неподвижно девушки. Урсвик присел перед трупом, об который споткнулся, вздохнул, провел рукой по груди мертвеца, очищая ее от копоти, уже зная что там увидит. Золотое монитсо – частично оплавленное, но все еще узнаваемое, и с которым Хоут не расставался, кажется, даже когда спал.

– Вот и нашелся наш капитан, – произнес Урсвик тихо, но его услышали.

– Мда уж, – кажется его голос вывел Золло из оцепенения, вызванного видом “пепельной” девушки. – Кто-нибудь может мне объяснить, что тут произошло?

– Какая разница? – Урсвик стал деловито снимать монисто с шеи своего бывшего капитана. Иногда монеты, из которых состоял доспех, приходилось отрывать вместе с оставшимся мясом, в которое он был буквально вплавлен, но наемника это не останавливало.

Краем глаза Урсвик заметил движение. Утт, казалось, все еще очарованный девушкой, подошел ближе. Опустился рядом с ней на колени. Протянул руку, чтобы коснуться ее, и…

…вдруг странно захрипел, закашлялся, в потом стал заваливаться набок. Урсвик тут же вскочил, отскочил назад, выставив перед собой меч. Остальные наемники поступили так же, глядя на сцену, от которой волосы на затылке лейтенанта Бравых Ребят явственно зашевелились.

Куча мусора у ног “пепельной” девушки, оказалась вовсе не тем, чем казалось. Это был мужчина, столь сильно заваленный золой, что распознать в нем человека не представлялось возможным. И секунду назад именно его рука, сжимающая кинжал, ударила Утта точно в сердце.

Мужчина стал медленно подниматься, пепел и зола спадали с него, словно смытые струей воды, и обнажая тощий торс, тонкие бедра, длинные ноги… и ужасно выглядящую, зияющую черной копотью рану в груди.

Еще через мгновение, вслед за ним поднялась и “пепельная” девушка. Она также была обнажена, но, казалось, ничуть не стеснялась своей наготы.

Две пары сиреневых глаз, обвели взглядом пейзаж, на секунду задержавшись на застывших в ужасе наемников.

“Пепельный” мужчина опустил голову набок, словно собираясь что-то сказать, но в следующую секунду…

Чихнул.

Мощно так, что стены палатки, если бы она еще стояла, наверняка, затряслись бы. Сразу после чиха, начался кашель, и еще спустя пару мгновений парень сплюнул на землю нечто черное, что подозрительно напоминало кровь.

От “пепельного” донеслось несколько непонятных слов, но по интонации Урсвик догадался, что тот ругается.

– Проклятый пепел…

Сейчас уже было понятно, что перед ними не духи мщения или огня, восставшие дабы нести возмездие Бравым Ребятам, но люди.

Это слегка успокоило наемников, хотя они все еще оставались настороже.

– Кто вы? – Золло мгновенно растерял всю свою уверенность, но ему хватило смелости выступить вперед.

Взгляды парня и девушки скрестились на огромном дотракийце.

В потом “пепельный” шагнул вперед и заговорил. Каждое его слово казалось Урсвику чем-то невероятно важным, и он был вынужден слушать, даже если не хотел. Был вынужден вдумываться, даже если не хотел. Был вынужден понимать, даже если не хотел.

– Меня зовут Визерис. Это – моя сестра – Дейнерис Бурерожденная – Разрушительница Цепей, Матерь Драконов и… будущая Кхалиси Великого Травяного Моря.

Судя по удивленному лицу “пепельной” девушки, эти титулы она слышала впервые.

Однако дотракийцев, вдруг подавшихся вперед, интересовало нечто совершенно другое:

– “Кхалиси… Великого Травяного Моря”? – Золло, очевидно, высказал общее изумление наемников из своего народа столь громким титулом девушки.

Визерис усмехнулся, шагнул вперед, оставляя сестру в шаге за собой и заговорил снова:

– Вы, дотракийцы, уважаете только силу, верно? Чтобы стать вашим кхалом, надо быть сильнейшим, верно?! Только такой кхал поможет Жеребцу покрыть весь мир, верно?!!!

Дотракийцы Бравых Ребят заводились с каждым словом. Если на первое “верно”, они лишь угрюмо кивали, то на последнее, уже кричали в ответ, помахивая своими аракхами.

– Еще вчера мы с сестрой были рабами…

Голос Визериса понизился, став глухим и жестким. В нем ощущалась угроза, от которой у Урсвика затряслись поджилки. Однако это ни шло ни в какое сравнение с ужасом, охватившим лейтенанта, когда парень поднял свою правую культю.

Только сейчас Ребята узнали своего бывшего пленника.

Урсвик вдруг осознал, что человек, восставший из пепла – вообще ничем не похож на того забитого, усталого инвалида, который смотрел на мир лишь с легким оттенком любопытства. Сейчас перед Бравыми Ребятами стоял воин – да, это не лев, способный разорвать врага на куски, не волк, который измотает и вцепится в горло, не отпуская до самого конца.

Нет. Перед Урсвиком была змея. Не слишком большая, но смертельно опасная. Она в первый и последний раз затрясла своим хвостом, предупреждая, что стоит вам стать ее врагом, как она впрыснет свой смертоносный яд в вашу кровь.

Лейтенант не был единственным, кто узнал Визериса. Варго Хоут отрубил ему руку перед всеми, так что леворукий стал, в некотором роде, местной знаменитостью. Вот только если совсем недавно над ним не зазорно было посмеяться, то сейчас смеяться никому не хотелось.

– Еще вчера надо мной издевались, и пытались убить, а мою сестру – осквернить, – продолжал между тем Визерис, заставляя людей дрожать от ощущения смертельной опасности, исходящей от каждого его слова. – Но что же сегодня? Все, кто пытался обидеть меня или мою сестру – мертвы. Убиты моей рукой! И сожжены рукой моей сестры!!!

Урсвик не знал почему, но ему хотелось кричать. Орать от восторга, от сопричастности к чему-то великому, которое он совершил вместе с теми двумя, кто стоял перед ним. Это было глупое, неправильно чувство, ведь еще вчера они были врагами, и лишь случай позволил им избежать гнева брата и сестры, обрушевшегося на их врагов.

– Мы вдвоем убили тысячи за одну ночь, – Визерис сделал маленький шаг назад, вновь встав рядом с Дейнерис. Направил руку, с зажатым в ней кинжалом, на котором все еще блестела кровь Утта, на наемников. – И клянусь, что убьем любого, кто встанет на нашем пути.

Наемники молчали. Урсвик ощущал, что ужас медленно ползает по его кишкам, ища путь наружу. И чувствовал, что скоро найдет.

– Сегодня, в это самое мгновение я создаю свой кхаласар, – объявил вдруг Визерис. – И клянусь, что этот кхаласар станет самым могущественным во всем Великом Травяном Море. Обещаю, что помогу Жеребцу покрыть весь мир!

Он стоял там, спокойный и уверенный. На нем не было одежды, он был покрыт копотью и золой. Со стороны казалось, что он вовсе не должен внушать уважение.

Но он внушал.

Визерис знал, что говорить и когда. Он знал многое о дотракийцах, и легко играл с их чувствами, говоря именно те слова, которые были им понятны. А еще они знали, что именно он с сестрой устроили пожар, который забрал жизни почти трех тысяч человек. Урсвик успел продумать множество умных вещей, но поделать ничего не мог. Какая-то часть его восхищалась Визерисом, но другая приходила в ужас от опасности, которую тот излучал.

Золло рядом с лейтенантом трясло. Он шагнул вперед, все еще грозно помахивая своим оружием. В его глазах медленно распускался цветок фанатичного пламени.

Вдруг Жирный упал на колени и опустил голову перед братом и сестрой.

Спустя мгновение за ним повторил каждый дотракиец Бравых Ребят.

Урсвик вдруг с ужасом осознал, как мало тех, кто остался стоять на ногах. Его взгляд столкнулся со взглядом Визериса, и лейтенант понял, что не уйдет отсюда живым, если сейчас же не сделает то же самое, что и дотракийцы.

Один за другим Бравые Ребята падали на колени, пока Урсвик не остался последним. Несколько долгих мгновений он смотрел на Визериса, а потом опустил голову, и опустился на колено.

Последней каплей, заставившей его принять такое решение, было три маленьких дракона, которые деловито выбрались из кучек золы. Двое из них забрались на плечи Дейнерис, а один – на плечо Визериса.

В тихой бухте недалеко от Мира в это самое мгновение родился новый кхаласар. Его рождение сопровождалось криком трех новорожденных драконов.

========== Глава 9. ==========

“Голос предводителя войска должен быть слышен на всём поле боя”.

Джон Аррен

Стервятники. Их крик – высокий, мерзкий, ввинчивающийся в мозг, вызывает глухое раздражение, от которого не убежать, не спрятаться, и которое только и может, что копиться внутри, грозясь когда-то прорваться, вспучиться и залить все вокруг черной желчью.

И, конечно, такое обязательно случиться в самый неподходящий момент.

Песок перед воротами Мира приобрел красноватый оттенок, и это вовсе не из-за солнца, что бросает свои косые алые лучи, стремясь к горизонту. В доказательство этого, в нос бил яркий, металлический запах крови.

– Ты мне скажи, босс, почему эти дотракийцы такие нищие? – Урсвик, ставший за эти годы бессменным капитаном “Бравых Ребят”, подошел ближе, бросил на землю нехитрые украшения. Большинство из них были в крови, на некоторых же все еще сохранялись засохшие куски плоти. Третьи были оплавлены огнем дракона. – Вроде, грабят эти места уже Семеро знает сколько времени, а как были нищим сбродом, так и остались! Дерьмо!

Наемник был явно разочарован. Впрочем, он часто такой – особенно после боя. Война вообще довольно разочаровывающая штука, если хотите знать мое мнение. Особенно для проигравших. Вон воины кхаласара Дрого, мертвыми валяющиеся неподалеку и сейчас деловито обыскиваемые “Бравыми Ребятами”, не дадут соврать.

– Расслабься, – Золло – все такой же крупный дотракиец, с неуклюже переваливающимся из стороны в сторону жирным телом, махнул рукой в латной перчатке. Вообще дотракиец в доспехах выглядел довольно необычно (особенно Золло), если не сказать – потешно, однако мало кто осмеливался шутить по этому поводу. Да и терять такого воина, обладающего непререкаемым авторитетом среди своих соплеменников и мастерством, сравнимым с лучшими наемниками “Золотого Отряда”, никто не хотел, так что латный доспех – это скорее приказ, чем личное желание дотракийца. – Мы ведь не грабить пришли. Наоборот – защищать.

Золло хохотнул саркастически, кивнул в сторону высоких стен, заставив Урсвика криво усмехнуться. Вообще была у Жирного такая милая черта – умел он отлично сглаживать конфликты еще до того, как они разродились, вызывая неприятные раздоры внутри отряда.

– Да уж, – Верный ответил на смех товарища, и через секунду уже весело болтал с остальными.

Я вздохнул, снова скользнул взглядом по мертвецам, многих из которых уже клевали стервятники. Выругался по-русски, вслух, но едва слышно, дабы не смущать людей вокруг. Многие уже давно считают меня странным.

Перевел взгляд в сторону облака пыли, которое осталось от отступивших дотракийцев кхала Дрого. Огромный кхаласар, двигаясь по степи, в какой-то момент выплеснулся за ее пределы, как всегда уничтожая или облагая данью все города и поселения, которые встречались на его пути и, по проторенной дорожке, в конце концов, добрался до Мира.

Судьбе было угодно, чтобы в тот же момент город осадили колдуны Кварта, вместе с пятью тысячами своих Безупречных.

Таким образом мы: Бравые Ребята и отряд знаменитых Мирийских арбалетчиков противостояли почти каноническому войску Дейенерис, о которой я читал когда-то давно, кажется, целую вечность назад.

Знаете, что самое смешное?

Мы защищали рабовладельцев. Более того, мы сами ими были – и вполне успешными, надо сказать. А у моей миленькой сестренки даже мысли не возникло, что в этом есть нечто неправильное. Так что не быть ей, похоже, “Разрушительницей Цепей”.

– Проклятье… И как все так обернулось?!