Текст книги "Not serious (СИ)"
Автор книги: anyahan
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
– Просто хочу, чтобы ты знал, что я упрекаю тебя в том, что ты спишь со всеми подряд, потому что ты тоже дорог мне. А еще я не хочу, чтобы ты подхватил сифилис.
– Спасибо, Джен, это очень приятно.
Мы смеемся, и Луи немного подается вперед, оставляя между нами не больше пятнадцати сантиметров. Мое сердце колотится так сильно, что мне кажется, весь Бостон может услышать его стук. Борюсь со страхом поднять глаза на Луи, будто я какая-то школьница.
– Давай, Джен-Джен, – тихо говорит Луи, – посмотри на меня. – Медленно поднимаю глаза на Луи и встречаюсь с двумя огнями цвета электрик. – Может, скажешь своему блондинчику, что свадьбы не будет, потому что невесту украли цыгане?
– Никто не верит в чушь с цыганами. Тогда уж, какое-нибудь африканское племя.
– Африканское племя в Бостоне. Да, это звучит более правдоподобно. – Мы оба усмехаемся. – Но я серьезно, не зови его на свадьбу.
– Боюсь, что уже поздно. – Тихо говорю я, чувствуя, как Томлинсон становится ближе с каждой секундой. – Это ведь всего лишь та часть, где мы просто стоим на заднем дворе и разговариваем, да? – Шепчу я, боясь, что через несколько секунд все может выйти из-под контроля.
– Именно она. – Усмехается Томлинсон и наклоняет голову еще ближе ко мне. Земля будто уходит из-под ног, все вокруг кружится, и я взглядом цепляюсь за яркие глаза Луи, чтобы не упасть. Делаю глубокий вдох, когда между нашими губами остается пара сантиметров, и я уже не могу…
– Сколько вас можно ждать? – Голос Наоми, будто гром, и я клянусь, что желание убивать во мне еще никогда не было настолько сильным, как сейчас. – Нам нужно прорепетировать выход, времени осталось мало.
Мы с Луи отскакиваем друг от друга, и я тяжело дышу. Томлинсон же просто улыбается, опустив голову и трогая себя за шею.
– Знаешь, Стивенс, – говорит Луи, – ты хороший человек, но иногда я готов задушить тебя голыми руками.
Наоми непонимающе пожимает плечами и хватает меня за руку, волоча за собой в сторону воображаемого алтаря, где уже послезавтра я буду стоять бордовом платье, будто бутылка из-под кетчупа в кафе на заправке.
Комментарий к Глава 8
Всем привет!
Возможно, это не совсем то, чего вы ожидали спустя десять дней, но я пытаюсь сделать так, чтобы все было максимально правдоподобно (поэтому приходится вспоминать диалоги из жизни:), и это немного сложнее, чем если бы все было гротескно милым. Надеюсь, ю уилл энджой ит♥
========== Глава 9 ==========
– Мы будем здесь всего две ночи, зачем ты набрала шмоток как на конец света? – Недовольно спрашивает Гленн, пока мы поднимаемся по винтовой лестнице на второй этаж загородного клуба.
– Никогда не знаешь, что может пригодиться. – Беззаботно пожимает плечами Кира, грациозно шагая по ступенькам на шпильках, прихватив небольшой чемодан. Не знаю, как она еще не переломала себе все ноги. Кира ходит на каблуках со средней школы, ее редко можно встретить в другой обуви с того времени. Помню, как она даже по футбольному полю, мокрому после дождя, ходила на шпильках.
– Поэтому ты взяла с собой две пижамы, штопор, оранжевый плед и набор черных ручек? – Спрашиваю я, подавляя смешок.
– Это все очень нужно. – Фыркает Кира. – Две пижамы на два случая: первая, если я буду спать одна, вторая, если я познакомлюсь с красивым мужчиной на свадьбе, и нам придется вместе спать. Без пледа я не усну. Вы вообще представляете, насколько ужасное постельное белье в таких коттеджах? – Закатываю глаза от того, каким снобом иногда может быть Кира, а Гленн часто кивает головой, делая вид, что внимательно слушает. – Ручки мне нужны для судоку, вдруг станет скучно. А штопор… Вы сами знаете, что каждый раз, когда мы куда-то выезжаем, у нас появляется бутылка вина, и мы как идиотки открываем её ключами.
Кира настолько убедительно говорит, что я уже думаю о том, что плед и несколько пижам это то, что каждый обязан брать с собой везде, но потом вспоминаю, что это Кира. Как-то раз она взяла фен, когда мы ходили в поход.
– О, вы уже здесь! – Восклицает Наоми, и мы втроем оборачиваемся. Ми выглядит воодушевленно, ее лицо светится от счастья. – Гленн и Кира, ваша комната в правом крыле, вторая справа, а твоя, – Наоми поворачивается ко мне, – в левом крыле, последняя справа.
– Черт, я забыла, что живу одна. – Расстроено ною я.
– Издержки нечетного количества подруг. – Напоминает мне Гленн.
– Твоя очередь. – Отмахивается Кира. – Месяц назад, когда мы поехали из Бостона в Торонто на автобусе, вы сидели вдвоем и смотрели фильм с голым Райаном Гослингом, а я сидела с какой-то бабушкой, которая рассказывала мне о своих болезнях девять часов подряд.
– Если хочешь, можешь пожить со мной и Лиамом. – С издевкой предлагает Наоми. – Ляжешь посерединке.
– Ха-ха, это очень смешно. – Тихо ворчу я, уходя на поиски своей комнаты.
Ненавижу закон трех подруг. Когда вас двое или четверо, проблем не возникает, но когда вас трое, все превращается в настоящий хаос. Мало где есть трехместные номера, в электричке одна всегда сидит отдельно, а в барах никогда нет акции три по цене одного (зато два по цене одного всегда найдется). С тех пор, как Наоми стала больше времени проводить с Лиамом, мы с Кирой и Гленн часто стали сталкиваться с такими проблемами и решили, что будем брать удар на себя по очереди, и сегодня моя.
Наоми попросила всех, кто задействован в церемонии, приехать на день раньше, чтобы завтра утром, не дай бог, не опоздать и вовремя встретить всех прибывающих гостей. Моя семья, семья Наоми, подружки невесты и шаферы – даже при таком количестве народа этот дом кажется пустым – настолько он огромен.
Я иду до конца коридора, который оказывается ужасно длинным. Если я буду звать на помощь, меня будут искать минут двадцать – так далеко находится моя комната. Я открываю дверь в спальню и…
– Да вы издеваетесь.
Я оказываюсь в детской комнате с голубыми обоями, на которых нарисованы облака. У окна стоит кровать явно меньше, чем мой рост, пушистый ковер ярко-зеленого цвета покрывает практически весь пол, а завершают весь декор два кресла-мешка и низкий пластмассовый столик.
– Знала, что тебе понравится. – Ми выглядывает из-за угла, и я хватаю подушку с кровати, чтобы кинуть ей в нее, но она быстро уворачивается.
– Ты серьезно? Я что, в детском клубе? Уверена, тут и раскраски где-то валяются.
– Спасибо, что осталась в этой комнате. – Ми начинает строить глазки, и я понимаю, что не могу ей отказать. – Мест не хватает, завтра останется слишком много народа. Эта комната была запасным вариантом, я не думала, что ей придется воспользоваться. Пойми, я не могу поселить сюда никого из родственников. – Да, дяде Шону или бабушке Наоми было бы здесь не очень комфортно. – Тем более, почти все приезжают по двое, а ты сама сказала, что Найл уедет со свадьбы вечером.
Меня списали со счетов и лишили нормальной комнаты из-за отсутствия парня. Я только что нашла очередной минус одинокой жизни.
– Ничего страшного, я как раз хотела побыть одна и попрактиковать йогу. Одиночество мне обеспечено, потому что эту комнату никто никогда не найдет!
– О, не парься на этот счет, Томлинсон спит напротив тебя. – Беспечно говорит Наоми, направляясь в сторону двери.
Конечно, комната Томлинсона рядом с моей, иначе и быть не может.
– О, да, – протягиваю я с самой фальшивой улыбкой из всех зарегистрированных фальшивых улыбок на Земле, – я попала в рай.
– Ладно, пойду помогу накрыть на стол.
Очередной семейный ужин – это по моей части.
Наоми уходит, и я раскладываю свои вещи, аккуратно вешая платье подружки невесты, в котором уже завтра буду стоять у алтаря. Даже не верится, что самый главный день в жизни Лиама и Наоми наступит через каких-то шесть часов.
Заправляя кровать, я понимаю, что Кира была права насчет постельного белья: оно совсем не свежее, да еще и с каким-то странным запахом, похожим на что-то среднее между моющим средством и рыбой. Кое-как застелив постель, я сажусь на край, осознавая, что у меня есть парочка неоконченных дел, которые необходимо решить.
Во-первых, мне надо срочно поговорить с мамой и придти с ней хоть к какому-то компромиссу. Мы слишком долго не общаемся, и это плохо в преддверии такого важного дня. Во-вторых, мне нужно выяснить, что произошло вчера на заднем дворе клуба, когда я и Томлинсон стояли катастрофически близко друг к другу. Вчера нам так и не удалось поговорить: я запоминала каждое свое движение для свадебной церемонии, а Луи куда-то утащил Лиам. Сегодня семья Томлинсонов тоже здесь, поэтому нам с Луи разговора не избежать.
В комнате и правда лежат рисунки для детей, и я начинаю раскрашивать Винни-Пуха, чтобы как-то убить время: не хочется выходить из комнаты раньше ужина. Нужно продумать все, что я скажу маме, чтобы это звучало достаточно серьезно для нее, и она наконец поняла, что я взрослый человек.
– А у тебя миленько. – Констатирует голос сзади, и от неожиданности моя рука дергается, оставляя на животе Винни-Пуха синий след от карандаша. – У меня в комнате на шкафу висит плакат Пэрис Хилтон. – Томлинсон стоит в дверном проёме, оперевшись плечом о косяк.
– Видимо, всех расселяли по интересам.
Луи усмехается и проходит в комнату, чуть ближе подходя ко мне. Я встаю с маленького стульчика, куда еле-еле вместила свою пятую точку, и понимаю, что это, вероятно, тот момент, где мы с Томлинсоном проясним наши отношения.
– Луи, я хотела…
– Насчет вчерашнего, – опережает он меня, и я разрешаю ему продолжить кивком головы, – думаю, нам надо с тобой кое-что обсудить. – Наступает пауза, и я нервно дергаю головой и бегаю глазами по комнате, лишь бы не смотреть на Томлинсона. – Если ты будешь так быстро вертеть головой, рано или поздно кого-то из нас укачает. – Усмехается он. – Когда ты перестанешь бояться смотреть людям в глаза?
Его слова подействовали, словно небольшой разряд тока, и я резко поворачиваю голову, смотря прямо Луи в глаза. Он как всегда потрясающе выглядит, его челка аккуратно уложена, и я понимаю, что мне чертовски хочется запустить свои пальцы в его волосы.
– Да, я тоже хотела об этом поговорить. – Выдавливаю я.
Луи делает ещё один шаг ко мне, аккуратно поднимая мой подбородок пальцами, не давая мне и шанса убрать взгляд.
– Я просто хочу, чтобы ты понимала, что то, что между нами почти произошло, было абсолютно осознанным, и я бы хотел…
– Вы что, оглохли? – На пороге появляется Лиам. Внутри меня все падает, и я чувствую, как Луи убирает руку от моего лица и отходит чуть дальше. Я не хочу, чтобы он отходил, не хочу, чтобы он останавливался. Господи, когда-нибудь на этом свете нам с Томлинсоном удастся поговорить без вмешательства посторонних? На нас будто установили прослушивающие жучки, и каждый раз, когда мы начинаем разговаривать, кто-то считает своим долгом нас перебить. – Сколько можно вас ждать? Ужин готов. Луи, твои родители уже приехали. – Мы по-прежнему стоим с Томлинсоном посередине детской спальни, прожигая взглядом друг друга, как Лиам снова начинает недовольно вздыхать: – Давайте, голубки, разберетесь со своей Санта-Барбарой через пару часов.
Луи запрокидывает голову назад, бормоча ругательства, когда я уже оказываюсь около двери, направляясь к лестнице. Иду на кухню, где все уже собрались. Комната наполнена смехом и уютной атмосферой, и я понимаю, что сегодня все будет отлично. Никто не захочет ругаться и портить себе настроение за день до такого важного события. Пытаюсь привести дыхание в норму и сделать вид, будто ничего не произошло, чтобы никто не догадался, что я и Томлинсон чуть не поцеловались. Снова.
На кухне приятно пахнет картофельным пюре, которое после долгих уговоров Наоми сделала сама, но по моему рецепту; папа, Ричард и мистер Томлинсон обсуждают очередную игру по бейсболу, жарко споря; Наоми с Гленн и Кирой расставляют посуду на стол, а мамы смеются, держа по бокалу красного вина в руках. Замираю на пороге и стараюсь запомнить эту картину как можно лучше, визуально фотографируя каждую деталь. Я будто оказываюсь за кадром самого приятного и уютного ситкома в мире, который хочется пересматривать каждое Рождество.
Мама встает из-за стола и подходит к раковине, и я знаю, что это мой шанс. Медленно подхожу к ней, пытаясь выровнять дыхание. Ощущение, будто я в школе, и сейчас мне надо сказать родителям про свою самую первую двойку.
– Привет. – Аккуратно говорю я, вставая рядом с мамой.
– О, Джен, ты уже спустилась? – Спрашивает она. Ее тон не совсем заинтересован, оно и понятно, почему.
– Да. – Отвечаю я, и наступает пауза. – Мам, – продолжаю я, разворачиваясь к ней лицом, пока она режет овощи, – прости меня за то, что я наговорила тебе.
Мама медленно поворачивает ко мне свое удивленное лицо, ведь я никогда не извиняюсь первой, откладывая нож в сторону (хороший знак), и я чувствую, что должна продолжить.
– Мне было ужасно обидно, что ты не поддержала меня после увольнения. – Ее взгляд смягчается, и мне становится намного легче говорить. – Я знаю, что у меня много не получается, что я несобранная и бываю безответсвенной, и, возможно, не о такой дочери ты мечтала, но я правда стараюсь изо всех сил, чтобы ты гордилась мной. У нас во многом не сходятся взгляды, в том числе и на мою жизнь, но ведь она на то и моя. Меня увольняют, у меня нет серьезных отношений, я совершаю ошибки, и мне хочется, чтобы ты была рядом и поддерживала меня, а не упрекала в том, что я безнадежна. – Чувствую, как на глазах выступают слезы и прекращаю говорить, часто моргая, чтобы избавиться от них.
– Дорогая, – тихо говорит мама, вытирая слезу, скатывающуюся по ее щеке, – о лучшей дочери я мечтать не могла. Пойми, что я хочу, чтобы ты была счастлива, я желаю тебе всего самого лучшего. И я понимаю, как будет лучше для тебя, ведь я уже прошла тот путь, который проходишь сейчас ты, но ты отказываешься меня слушать. Наверное, ты права: это твоя жизнь, ты вправе делать все, что посчитаешь нужным, но я просто не хочу смотреть на то, как ты спотыкаешься и разочаровываешься, ведь если это произойдет, я буду винить себя в том, что не смогла тебя уберечь.
– Это никогда не будет твоей виной. – Твердо говорю я, беря маму за руку. – Ты дала мне абсолютно все, что могла, и я ценю это больше всего на свете. Ты не виновата в том, что в душе мне до сих пор семнадцать. – Мы с мамой усмехаемся, и она еще крепче сжимает мои ладони. – Я не хочу, чтобы ты думала, что я бездельничаю. На самом деле, есть кое-что, чем я хочу заниматься. – Слышу, как все зовут нас сесть за стол и останавливаюсь.
– Пойдём, расскажешь мне чуть попозже.
– Я люблю тебя, мам.
– Я люблю тебя, детка. – Говорит она, и затягивает меня в свои объятия. Я крепко сжимаю мамины плечи руками, вдыхая ее знакомый с детства аромат горького шоколада, и стараюсь не заплакать.
Возможно, в другое время и в другом месте наш диалог сложился бы иначе: мы могли разругаться еще больше или снова не понять друг друга, но предстоящая свадьба и приятная атмосфера сыграли важную роль в моем примирении с мамой. Вещи вроде свадеб старших сыновей всегда заставят растрогаться любую мать.
– Ну, все, хватит плакать. – Усмехается она, вытирая глаза салфетками. – А то весь макияж потечет.
Я улыбаюсь, потому что мысленно сравниваю себя и маму: в любой ситуации она остается леди и подтирает следы от слез салфеткой, тогда как я небрежно вытираю глаза рукавом свитера. И сейчас я точно уверена, что она любит это во мне и всегда любила.
Я помогаю маме нарезать овощи, и мы еще немного болтаем про то, как она недавно столкнулась в магазине с моим бывшим одноклассником, который стал необычайно очарователен. Я просто слушаю ее, смеясь, ведь помню, что Лекси был кривозубым мальчиком маленького роста, но по рассказам мамы сейчас он стал похожим на Ален Делона в молодости. Мама уносит одну тарелку с овощами на стол, и я делаю то же самое со второй, ловя на себе взгляд Лиама. Он смотрит на меня с той самой гордой улыбкой старшего брата, одними губами шепча «ты молодец».
За столом уже сидят все, включая Томлинсона и двух друзей Лиама. Окидываю взглядом стол и понимаю, что единственное свободное место находится слева от Луи. Закатываю глаза перед тем, как посмотреть на не занятый стул еще раз: Томлинсон уже вовсю машет мне руками с дурацкой довольной улыбкой на лице, подзывая сесть рядом с ним, и мне не остается другого выбора.
– Занял тебе место. – Самодовольно произносит Луи мне на ухо, отодвигая для меня стул.
– Надеюсь, ты не подложил мне на стул кнопки.
– Нет, только вупи*.
Я цокаю языком и даже проверяю стул, но все же улыбка трогает мои губы. Луи садится рядом и начинает общаться с отцом Наоми, будто меня здесь вообще нет, и я облегченно выдыхаю. Не очень хочется, чтобы все внимание парня в черной толстовке было сфокусировано на мне.
– Джен, тебе нужен клюквенный соус? – Спрашивает миссис Томлинсон, передавая мне утку.
Как только я открываю рот, чтобы ответить, я чувствую, как Луи разворачивается лицом к своей маме и говорит:
– Нет, мам, у нее аллергия на клюкву.
Кажется, словно для Луи это было обычной фразой, но тепло разливается по всему моему телу, и я вижу лукавую улыбку миссис Томлинсон, которая заставляет меня смущенно пожать плечами и самой отказаться от соуса из клюквы.
Раздается звон бокала, и все разговоры стихают. Мама встает из-за стола, нежно улыбаясь, одаривая своим теплым взглядом всех присутствующих.
– Что же, здесь собрались самые близкие люди для нашей семьи и семьи Стивенс, и мы хотим выразить огромную благодарность каждому из вас за помощь и поддержку в такой волнительный и прекрасный период. – Чувствую, как Луи смотрит на меня, улыбаясь одним уголком губ, но я делаю вид, что не замечаю этого, наблюдая за мамой.
– Любимая, – из-за стола встает Ричард и устремляет свой взгляд на свою дочь, – я очень счастлив, что вы с Лиамом нашли друг друга. Как и любому отцу мне тяжело передавать тебя в руки другому мужчине, ведь это значит, что ты больше не будешь нуждаться в моей заботе. – Быстро смотрю на Наоми, которая отчаянно пытается сдержать слезы вместе с Поппи, и чувствую, как мои собственные глаза в очередной раз за этот вечер наполняются слезами. – Для меня ты всегда будешь маленькой девочкой, которая просит покатать ее на спине и не выключать телевизор, пока она засыпает. – Даже Ричард не в силах сдержаться начинает быстро моргать. – Ты выросла прекрасной девушкой, и мы с твоей мамой рады, что с тобой рука об руку будет идти такой мужчина, как Лиам.
Ли с благодарностью кивает головой Ричарду и прижимает Наоми к себе, целуя в макушку. Я перевожу взгляд на папу, и мы тепло улыбаемся, одним взглядом признаваясь в том, как сильно мы любим друг друга.
– Милый, – подхватывает речь мистера Стивенса мама, – мы с папой хотим сказать, что мы очень гордимся тобой: тем мужчиной, которым ты стал, той женщиной, которую ты любишь, и той прекрасной жизнью, которая у тебя впереди. У нас всех, – мама бокалом указывает на родителей Ми и моего отца, – есть подарок для вас. – Она достает из кармана джинсов металлический ключ. – Поскольку вы теперь семья, мы подумали и решили, что жить в собственном доме будет удобнее, чем в маленькой квартире, поэтому… этот ключ ваш.
Наоми и Лиам ошарашено смотрят на родителей, да и я стараюсь подобрать отвисшую челюсть с пола.
– Это дом твоих бабушки и дедушки. – Говорит Поппи, обращаясь к Наоми. – Они бы очень хотели, чтобы вы с Лиамом жили там.
– Это просто невероятно! – Взволнованно шепчет Наоми, вскакивая со стула. – Спасибо вам огромное! – По щекам Ми текут слезы, но она уже не вытирает их, и кидается целовать всех присутствующих, пока Лиам стоит в «истинно мужских» объятиях Ричарда и собственного отца. Радость за Ли и Наоми переполняет меня, и я уже готова прыгать по дивану от счастья.
Оставшаяся половина ужина проходит без сюрпризов: все разговаривают о вреде игры «Монополия» и номинантах на премию Оскар, не спеша попивая вино. Луи давно пересел ближе к моему папе, потому что они нашли какую-то общую тему для разговора. Вроде бы это что-то об истории Советского Союза.
От выпитого вина мне становится жарко, и, пока никто не видит меня, я встаю из-за стола и выхожу на улицу. Солнце почти село, и меня обдает легкий прохладный ветерок. Я натягиваю рукава свитера на ладони и иду по аккуратно выложенной дорожке к небольшому пруду, останавливаясь на середине моста. В воде отражается розовое небо, и я чувствую, как пахнет розами. Облокачиваюсь на перила мостика и смотрю на окно, в котором видно, как Лиам и Ричард пытаются жонглировать апельсинами.
И, клянусь, это самый прекрасный вечер в моей жизни.
– Лиам сначала выделывался – хотел жонглировать яйцами, слава богу, куриными, но я отговорил его.
Рядом со мной в такой же позе, как и я, стоит Луи. Я медленно поворачиваю голову в его сторону, смотря на его профиль. Свет волшебно падает на его лицо, выделяя скулы, и создается ощущение, будто он мраморная скульптура из Лувра.
– Напрашиваешься на похвалу? – Спрашиваю я, так и не удосужившись его взгляда.
– Возможно. – Лукаво улыбается Луи, разворачиваясь ко мне и наклоняя голову вбок. Чувствую, как Томлинсон прожигает меня заинтересованным взглядом, и я застываю, как вкопанная.
Почему-то сейчас я старательно избегаю взгляда, которого ждала еще несколько секунд назад.
– Ли сказал, что ты поговорила с мамой. Все хорошо?
– Да, – говорю я, устремляя взгляд на воду, – даже лучше, чем могло бы быть.
– Ты молодец, Пейн. – Луи снова поворачивается ко мне так, что его плечо касается моего, и я слегка вздрагиваю. – Я тоже поговорил с отцом.
Мои брови удивлено ползут вверх, и Луи издает смешок, наблюдая за моей реакцией.
– Он уже отказался от тебя, как от сына, и ищет достойного преемника бизнеса среди дальних родственников?
– Ну, сначала он разозлился настолько сильно, что я думал, что мы убьем друг друга. – Усмехается Томлинсон. – Но потом мы мирно решили этот вопрос. Он даже посмотрел пару моих рисунков. Сказал, что я неплохо справляюсь и, в конце концов, смирился.
– Ты отлично рисуешь. – Говорю я, чувствуя, как мои щеки горят. Но мне становится резко плевать, потому что я хочу поддержать Луи любым способом.
– А ты отлично выглядишь. Почти всегда. За исключением того случая, когда ты обмотала себя в белое покрывало с двумя дырками для глаз на Хэллоуине в две тысячи пятнадцатом.
– Ты сказал, что это будет костюмированная вечеринка!
– Пейн, в возрасте двадцати одного года девушки должны понимать, что костюмированная вечеринка на Хэллоуин – это не наряд привидения, а минимум костюм сексуальной медсестры.
Я смеюсь, с каждой минутой чувствуя себя более раскрепощено, но стоит мне подумать о том, что это лишь прелюдия к разъяснению ситуации, которую мы давно не можем решить, меня сковывает страх неизвестности. Но нам нужно поговорить с Луи, катастрофически нужно, и сейчас, когда мы одни стоим на этом идиотском мосту, а на улице уже начинает темнеть, я решаю, что это тот самый момент.
– Луи, – я поворачиваюсь к нему лицом немого резко и на секунду теряю равновесие, на что получаю лишь смешок, – я хочу у тебя кое-что спросить.
Вижу, как его скулы слегка напрягаются, но он продолжает сохранять беззаботный вид парня, который все воспринимает в шутку.
– Все, что угодно, Джен.
Мысли сразу разбегаются, как тараканы, и я пытаюсь ухватиться за обрывок хоть какой-то фразы, так стремительно проносящейся у меня в голове.
– Вчера, когда мы стояли на заднем дворе, ты… я… в общем, мы с тобой были близко друг к другу, и я хочу спросить, что…
– Настолько близко? – Шепотом спрашивает Луи, делая шаг навстречу ко мне. Он медленно расставляет руки по обе стороны от меня, держась за перила моста, и я ощущаю, как его тело соприкасается с моим при каждом сделанном вдохе.
– Не настолько, но… так лучше. – Так же шепчу я, будто если буду говорить нормальным голосом, то Луи испарится.
– Думаю, что говорить буду я, а то мы так простоим до утра. – Смеется Томлинсон и наклоняется еще ближе, и я поднимаю свой взгляд на него. Даже в относительной темноте его глаза сверкают ярко-голубыми огоньками, будто две самые яркие звезды на ночном небе. – Я не могу выкинуть тебя из головы, Пейн. Куда бы я ни посмотрел, куда бы ни пошел, я думаю о том, что тебе понравилось бы это место или о том, как бы ты возмущалась, увидя то, как никто не дает денег уличным музыкантам. Когда мы поругались, я места себе не находил, потому что чертовски сильно хотел позвонить или приехать к тебе и поговорить, но… черт, я просто не представляю, что у тебя в голове. Ты позвала этого блонди на свадьбу, и я просто запутался окончательно. Ты всегда меня путаешь. Каждый раз, когда я делаю шаг навстречу тебе, ты словно ускользаешь, а потом неожиданно появляешься вновь сама. Я знаю, чего я хочу, но я не имею ни малейшего представления о том, как мне поступить с тобой.
– И чего же ты хочешь?
– Я чертовки сильно хочу поцеловать тебя, Джен. – Говорит Луи прямо мне в губы, и я задерживаю дыхание. – И это лишь ничтожный минимум из всего того, что я хочу делать с тобой.
И в данный момент я понимаю, что его поцелуй – это все, чего я хотела с того момента, как впервые увидела его на пороге своего дома в джинсах и толстовке. В данный момент все, чего я хочу – это почувствовать его губы на своих.
– Тогда, думаю, ты должен это сделать.
Взгляд Луи бегает от моих глаз к губам, и я чувствую, как его пальцы проходятся по моей спине, давая разряды электрического тока. Положив одну руку мне на талию, он коротким рывком притягивает меня еще ближе, оставляя между нами миллиметры, которые начинают гореть. Я не слышу ничего: ни шелеста травы от ветра, ни журчания воды, лишь плавное горячее дыхание Луи около своей шеи. Аккуратно опускаю одну руку на его плечо, а другой провожу вверх по его шее, перед тем, как его губы наконец накрывают мои. Они настолько горячие, что мне кажется, будто мы сгорим вдвоем дотла прямо на этом мосту, но я буду не против этого. Луи целует меня настойчиво, выражая свое желание, сжимая мою талию крепче, ближе прижимая себе. Последние миллиметры между нами давно сгорели, и сейчас единственное, что я хочу, это остановить время.
Луи слегка отстраняется от меня, все еще оставляя поцелуи в уголках моих губ, а затем прислоняет свой лоб к моему.
– На нас смотрят. – Усмехается он, и я поворачиваю голову в сторону окна, откуда Наоми и Лиам довольно машут нам руками. Я смеюсь, когда Ми откуда-то достает маленькую хлопушку и взрывает ее прямо дома, от чего яркий салют из серебряных конфетти медленно падает на пол.
– Просить их опустить шторы будет бессмысленно?
– Конечно, бессмысленно, Лиам всегда подглядывает. Открою секрет, но на первом курсе он прятался в женской раздевалке команды по плаванию, и…
– Не продолжай. – Смеюсь я, желая избавить себя от подробностей личной жизни старшего брата.
Луи не отводит от меня взгляда, а я лишь глупо улыбаюсь, как какая-то маленькая девочка, которой подарили кукольное ранчо на День Рождения. Понимаю, что этого поцелуя мне мало, я хочу снова почувствовать губы Луи на своих, но прежде, чем я успеваю наклониться к нему, он говорит:
– Ты замерзла. – Только сейчас я ощущаю, насколько холодные мои пальцы. – Пойдем внутрь.
В темноте мы пытаемся найти дорожку к дому, смеясь, как два подростка, спотыкаясь о кусты с цветами. Ногой я наступаю в декоративный ручей, на что Луи мне говорит, что даже не удивлён. Мы заходим в столовую, где все так же, как и двадцать минут назад, увлечены разговорами, и никто не замечает наших с Луи глупых улыбок и сбившегося дыхания. Томлинсон подмигивает мне и подходит к моему отцу, вероятно, поддержать прошлую беседу, по пути получая от Лиама подзатыльник.
В течение следующего часа, я рассказываю всем о том, как хочу открыть собственное кафе, в красках описывая все детали, вплоть до фигурок на дверь туалета. По маминому взгляду я понимаю, что она не ждала такого от меня, но ей нравится моя идея. Папа объясняет, что нужен очень хороший бизнес план, с которым он готов помочь. Все дают мне советы, даже начинается спор по поводу меню: Наоми говорит, что надо делать семейное кафе, а Томлинсон говорит, что это должно быть заведение для хипстеров с импортным пивом и необычными блюдами. Половину разговора я пропускаю мимо ушей, наслаждаясь атмосферой самого лучшего вечера в моей жизни и ловя хитрый взгляд Луи на себе.
Когда на часах становится половина двенадцатого, все потихоньку начинают расходиться по комнатам. Я домываю посуду и убираюсь на кухне, прежде чем подняться к себе. Иду в комнату, полностью погружённая в свои мысли. В сердце врезается острое чувство, что одного лишь поцелуя с Луи мне мало, но если я сейчас приду к нему в комнату, это будет слишком безрассудным поступком. В голове вертятся вчерашние слова Томлинсона о том, что он никогда бы не переспал со мной только ради секса, и я тут же понимаю, что наш поцелуй на мосту не был криком в пустоту. Он уже сделал шаг мне навстречу, и на этот раз, я его не упущу.
Я сворачиваю в своё крыло, когда сталкиваюсь с кем-то в коридоре, хватаясь за руки в татуировках, чтобы не упасть. И я точно знаю, чьи это татуировки.
– С твоей координацией я бы вообще из дома не выходил.
Луи стоит передо мной в домашних штанах и футболке с какой-то рок-группой, взлохмаченными волосами и… в тапочках с ушами кролика.
– Милые тапочки.
– Нашёл в шкафу. Чертовски удобные. Думаю, завтра у алтаря буду стоять в них.
Я поднимаю голову, натыкаясь на хитрый взгляд Луи. Знаю, чего он ждёт, чего он хочет, но так же я знаю, что он осторожничает, потому что, как он сказал, не понимает, что творится у меня в голове. И мне никогда в жизни не хотелось ничего так сильно, как сказать ему о том, что чувствую.
– Ты сказал мне, что я путаю тебя. – Начинаю я, и Луи складывает руки на груди, нахмурив брови. – Так вот сейчас я хочу, чтобы ты все понял. Когда со мной что-то случается, неважно, хорошее или плохое, я в первую очередь думаю о том, что хочу поделиться этим с тобой. Мне не нужны родительские нотации, не нужны советы старшего брата и советы подруг, мне нужен ты. Иногда ты раздражаешь меня больше, чем это вообще возможно в принципе, но именно с тобой мне чертовски хорошо. С тобой все проблемы кажутся такими несерьезными, и все, что я хочу, это сидеть и разговаривать с тобой о любых мелочах, смотреть на то, как ты рисуешь или ходить на эти дурацкие костюмированные вечеринки. Я не замечала этого раньше, но…
– Пейн, остановись, а то я сейчас расплачусь. – Усмехается Луи, и я, наконец, выдыхаю.
Даже не успев моргнуть, я чувствую губы Томлинсона на своих. Он подхватывает меня на руки, и я крепко прижимаюсь к нему всем своим телом. Луи отходит назад, и я нащупываю рукой ручку двери, открываю ее, и мы вваливаемся внутрь комнаты. С каждой секундой поцелуи становятся настойчивее, а касания горячее, и я крепко обнимаю его шею перед тем, как оказываюсь на кровати. Луи нависает надо мной, ни на секунду не разъединяя наши губы. Рукой он тянет края моего свитера наверх, и через секунду он уже лежит на полу.
