Текст книги "Сумчатые баллады"

Автор книги: Antrekot

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

О живности – сумчатой и не очень

Еду с работы на метро. Сидит рядом дама средних лет в строгом деловом костюме светло—желтого цвета. Все очень хорошо, только на плече у нее зачем—то прилеплен довольно большой – сантиметров 25 на 6 – пластиковый бижутерий в виде ящерицы. Лежит на плече и свисает к воротнику, такой себе тусклый пластик. Странное украшение. Потом оно взяло и открыло желтый глаз. И выяснилось, что оно вполне подходит к деловому костюму.

Поволокли меня по грибы. Приехали мы в родное грибное место, а поперек шоссе сидит ехидна. Ехидна как ехидна – копна иголок, нос трубочкой. Нам жалко стало – задавят же. Взяли ее в рубашку – все равно руки искололи – и перетащили в лес, в сторону от дороги. Пошли за грибами. Возвращаемся с первой порцией – сидит. Посреди шоссе. Думаем – может, ей на другую сторону нужно было. Опять ее в рубашку. Перетащили. Пошли грибы собирать. Приходим с грибами – сидит. Так мы ее четыре раза таскали, пока она не поняла, что здесь ей не светит, и ушла. Мы потом решили, что ее фамилия – Каренина.

* * *

Рассказано Бренданом Дойлом:

Приехал к нему на Новый Год в гости приятель—француз. И второго января пошли они на пляж. Только собрались зайти в воду, как приятель резко повернул и двинулся в сторону помоста, на котором сидел одинокий, досиня загоревший спасатель. Брендан пошел следом и услышал следующую беседу:

Приятель (П): (указывая на здоровенный треугольный плавник в середине бухты) Простите, что это?

Спасатель (С): Молотоголовая акула. Ну, рыба—молот. (Пауза) Довольно большая.

П: А что она здесь делает?

С: Ну, это общественный пляж…

П: А почему люди купаются?

С: А она не голодная.

П: (в легкой истерике) А откуда вы знаете?!

С: А она здесь уже часа три болтается – и ничего.

(Пауза)

Несмотря на все объяснения, что молотоголовая акула больше по рыбе специализируется, француз купаться не пошел.

Баллада о диете и первой помощи

Давняя история в жанре хоррор, рассказанная знакомой на славистской конференции в Штатах. Знакомая преподает русский язык в таком себе «Центре по нераспространению ядерного оружия» в Монтерее. То есть это он так называется, а на самом деле там какое—то ЦРУшное ведомство, но русский все равно или тем более нужен. Но дело тут вовсе не в месте работы, а в том, что ее сыну приятель, уезжавший в колледж на другое побережье отдал на сохранение свет своих очей – два метра питона. А питон и сам по себе для 45–летней преподавательницы русского радость небольшая. Да его ж еще кормить надо – и угадайте чем? В общем, раз в неделю ходил ее сын в зоомагазин, покупал там мышь, приносил в кулечке домой и кормил змейса.

Но что—то показалось ему, что змей медленно растет – и вообще, что это за диета – мышь в неделю? Так что как—то раз расщедрился мальчик и купил питону двух мышек, каковых питон благополучно съел. А потом парень налил змею ванну и, как всегда после обеда, пустил его плавать.

И вдруг вылетает на кухню весь белый и отца зовет.

Прибежали в избу дети. Отец бегом в ванну и несчастная рассказчица за ним туда же.

Занеслась она в ванну и как занеслась так и вынеслась – бегом в другую – отдавать свежесъеденный обед.

Потому что вторая мышь оказалась явно лишней. То ли была она от природы активна и жизнеспособна, то ли просто питон не был рассчитан на поглощение двух грызунов одновременно, но вторая мышь пошла горлом и наполовину вылезла из пасти. А поскольку змей в тот момент плавал в ванне, то он благополучно потонул. И застала дама как раз тот момент, когда ее муж—пожарник доставал со дна ванной обмякшего питона с половинкой мыши, торчащей из пасти.

Дальнейшее она знает по рассказам сына. Решительный пожарник не растерялся, а спокойно вынул из пасти змея уже окончательно дохлую мышь (то ли задохлась в питоне, то ли тоже потонула) и спустил ее в унитаз. Потом, как смог, вытряс из питона воду и начал делать ему искусственное дыхание – рот в рот. К тому времени, как приехала ветеринарная скорая – Калифорния! – змей уже вяло дышал.

Ветеринар сделал питону укол, окончательно приведший того в себя, и с большим уважением посмотрел на отца семейства, когда узнал, как бедную жертву откачивали. Пожарник же только говорил, что ему сильно мешало отсутствие у клиента рук.

После этой истории дама заявила, что ноги этого питона не будет в ее доме и сын, скрепя сердце, унес чешуйчатого друга к еще одному своему приятелю. «И, – заключила рассказчица, – что думает мать этого мальчика, мне совершенно безразлично».

О странностях работы

Недавно наш отдел – не ставя себе такой цели – умудрился вогнать в жестокий штопор нового менеджера телестудии. Пошел, значит, г—н Найджел Милан обходить владения свои, заходит к нам и видит картину. В библиотеке на столе расстелена фотокопия карты Европы, а по ней ползают завотделом, оба старших редактора и мы с Брюсом Макинтайром, а также время от времени доносятся вопли вроде

«Ты куда остроготов подевал, они, что, отклеились?»

«Не держатся остроготы совсем».

«Почему вандалы еще в Испании, должны быть в Танжере».

«Стоп. Вы что с ума сошли? Какой Танжер? Опять название пропустили?»

А штука в том, что наш отдел покупок приобрел немецкую серию документальных фильмов про переселение народов – а там заставкой идет карта. Немцы же, вопреки всем легендам о немецкой дотошности, сильно с ней напартачили. А заметили, что карта не соответствует занимаемой должности, естественно мы и естественно уже при переводе. Потому что когда мы немецкий закадровый голос убрали и французские, венгерские, итальянские, румынские и русские специалисты зазвучали во всей красе, стало ясно, что шила в мешке не утаишь.

Когда археолог за кадром говорит, что кимвры пришли с севера Европы, а стрелка на карте идет откуда—то из Бретани, тут уже на невежество зрителя надеяться не приходится. Вот мы и собирали другой набор карт, чтобы наши монтажеры могли его потом на компьютере сваять и в нужных местах вклеивать. Но на постороннего зрителя подействовало неплохо.

Впрочем, когда менеджеру объяснили в чем дело, он утешился. Он уже был на должности, когда вышел скандал из—за того, что ведущий программы путешествий назвал Прагу столицей Польши.

И о погоде

Во время войны в Ираке американцы притащили с собой дельфинов, Басру разминировать. А местные дельфины – территориальные они, патриоты, однако – стали на американских обученных нападать. У нас, естественно – как же дельфины – немедленно последовал депутатский запрос:

«А мы к этому каким боком?»

И наш премьер на голубом глазу отвечает:

«Мы никаких млекопитающих, кроме людей, туда не посылали». Точка.

Будни SBS

Выдали мне как—то на перевод получасовую мусоргскую пьесу под жизнерадостным названием «Песни и пляски смерти». Смотрю я на нее, слушаю, а потом прихожу к ребятам в офис и говорю, что этого без либретто я переводить не буду. Ну должны быть у человека какие—то принципы. Мало того, что они там вообще поют, так солист—то еще и какой—то сербословенец и его в кульминационные моменты от напряжения на родной диалект сносит. В общем, стою я стеной как Лютер под дубом. Ладно, говорят, будет тебе либретто, не плачь.

Дня через два смотрю – лежит на моей полочке что—то белое, пухлое. Папка. А в папке либретто. Читаю. И немедленно направляюсь в офис. Захожу, либретто к небесам воздеваю и спрашиваю, кого мне за это душить. Майкла, отвечают, Майкла Пентекоста. Искомый Майкл отлипает от компьютера, смотрит на меня «Так это ж либретто. Ты ж без него жить не можешь». «Не могу, – говорю, – совершенно. Ты мне лучше скажи, на каком оно языке». «Ну, на каком?» – спрашивает Майкл. «На немецком. С вкраплениями итальянского». Тишина. Майкл берет у меня либретто – «Действительно… А они мне сказали, что это то самое… Мусоргский». «Это, – меланхолически замечаю я, – и есть Мусоргский. Но на немецком». «То—то я смотрю шрифт какой—то не такой. Ладно, – говорит, – закажем еще. А ты вообще, харчами перебираешь. Русский, немецкий – индоевропейские языки, похожие, я, вот, даже путаю».

Баллады о Марке Стоиче

Как—то зимой сижу себе в будке, не шалю, никого не трогаю, даже примус не починяю. И вижу, что идет по коридору редактор Марк Стоич, наполовину англичанин, наполовину австриец, в полном японском церемониальном наряде – хаори, хакама, накидка, черная шапочка. Если учитывать, что Марк – метр девяносто шесть см. голубоглазого блондина, зрелище выходило впечатляющее.

– Марк, – спрашиваю, – что случилось?

– Да сегодня день рождения императора. Меня пригласили в японское консульство, праздновать. (Марк некогда работал в австралийском посольстве Токио атташе по культуре.) Начало в 5 вечера. Зайти домой переодеться я не успеваю…

Народ из будок повысовывался, смотрит. И думает «Мультикультурализм у нас или нет? Японцы празднуют, а мы чем хуже?» Взяли вина из холодильника, вылезли в атриум. Выпили, рявкнули «Банзай!». Выпили еще. А наверху по мостикам начальство ходит. И ухом не ведет. Потому что если внизу посреди дневной смены человек тридцать чокается и кричит «Банзай!», значит так и надо. Не надо было бы – не кричали бы. Тем более в компании и японец имеется. Правда какой—то уж очень большой…

У Марка Стоича прекрасный upper—class английский и он замечательный рассказчик. И потому ему предложили дополнительную работу – представлять кинофильмы. И на всеобщее несчастье первым ему попался какой—то полуисторический румынский фильм про Дракулу. Кино было штучное – категория Б – море кишок и кррови. И нежная душа Марка не вынесла. Поэтому перед просмотром, оттарабанив свою чушь, он с каменной физиономией заявил телезрителям, что компания «Трансильванские авиалинии» проводит конкурс и человек, правильно указавший число людей, посаженных на кол в процессе фильма, получит бесплатную путевку в Трансильванию по дракульим местам. Все это, естественно, в прямом эфире. Как только камера выключилась, завотделом Род Вебб бросился на Марка и попытался взять его за грудки (что было довольно сложно из—за разницы в росте) – «Что ж ты, гад, творишь?!»

– Успокойтесь. – сказал Марк. – Во—первых, нет никакой Трансильвании. Во—вторых, нет таких авиалиний. А в—третих, там в одной сцене половина турецкой армии на колу сидит. Так что мы, в случае чего можем передернуть и никто нас не уличит – турком больше, турком меньше…

В общем, на SBS пришло несколько мешков писем с подсчетами, а заставочная карьера Марка на том и закончилась.

У нас до последнего времени гостила приятельница из Америки. Недели две назад они в полночь подбирали меня с работы и Марк Стоич попросил его подвезти. Поскольку тоннель на восток был по обыкновению закрыт, мы поехали через центр города. Увидев очередной конный памятник, каковые стоят по центру во множестве, гостья Рита поинтересовалась, кто это.

– This is Edward VII, – сказал Марк, – son of queen Victoria, our greatest king if you measure them by the pound. He was famous for being fat. He was also famous for having many misstresses.

– Who wasn’t? – сказала Рита, вспоминая все, что ей доводилось слышать и читать об английских монархах.

– Queen Victoria. – невозмутимо ответил Марк.

* * *

В этом году я читаю в университете русскую историю. Занятия идут подряд – двухчасовая лекция – и сразу семинар. И на семинаре после лекции о превращении Московского княжества в Московское же царство (кстати, «царь» – это русифицированное «цезарь» и так довольно долго величали только монгольских ханов) студент—первокурсник спрашивает:

– Вот этот вельможа, который со страшным царем переписывался, он зачем это делал?

Страшный царь? Понятно, Иван Грозный.

– Что именно вы имеете в виду?

– Ну зачем он ему писал?

– Он вообще—то хотел получить ответ…

– Нет, я хочу спросить – зачем он ему писал? Почему он его не придушил сразу? Переписываться зачем?

Занавес.

Баллада о служебном соответствии

Австралия… Зашел у нас вчера на работе за ужином разговор о том, что именно должен учудить государственный чиновник, чтобы быть уволенным за служебное несоответствие.

И рассказал Марк Стоич, что в 1972 году, когда Австралия открыла—таки дипломатические отношения с Китаем, некий чиновник, рассылавший официальные приглашения на День Австралии, направил приглашение не г—ну председателю сами—знаете—чего Китая – а соответствующему первому лицу Тайваня. А что? И те, и те китайцы, и то, и то республика, все народное – ну как их отличишь?

Так вот, несмотря на совершенно поднебесный скандал, объяснения были приняты и чиновник остался на месте. Потому что действительно сложно не перепутать…

* * *

Ох… Недавно в Канаде депутат парламента направил поздравление с днем независимости Индии совету вождей индейцев (!) Канады. Те ему ответили, что последний случай, когда перепутали Индию и Америку был сами знаете когда.[1]1
  Автор истории – TimTaler.


[Закрыть]

Будни SBS: Дао для чайников

У нас на студии практически одновременно установили Windows XP и решили внедрить экономический рационализм.

Вообще—то можно было ограничиться этой фразой.

Но уж больно хороши последствия вышли.

Итак.

1. По инициативе коммерческого менеджера Шона Брауна закрыта одна из передач, служившая лицом студии и уволены ее создатели.

2. Один из редакторов пишет по этому поводу Брауну возмущенное письмо и, не разобравшись с настройками новой почтовой программы, отправляет его всем 518 сотрудникам студии.

3. Шон Браун пишет, мягко говоря, не очень приятный ответ, жмет Reply – и тоже отправляет его всем сотрудникам студии.

4. Другой редактор, получив совершенно незаслуженно резкое письмо Брауна, направленное, как он считал, ему, саркастически поинтересовался, с каких это пор SBS стало Sean Brown Station. И тоже через Reply.

5. Назавтра эта переписка была опубликована в утренней газете.

6. Автора первого письма вызвали на ковер, естественно, не за письмо, а за лавину. Он возмущенно заявил, что последний раз видел инструкцию к почтовой программе 4 года назад и что если системщики так и будут закрывать от пользователей все, то это еще цветочки.

7. На ковер вызвали уже системщиков. Те заплакали и сказали, что они делают, что могут, но если ж от этих негодяев из производственных отделов не запирать все и еще немножко, они ж всю систему разнесут.

8. Вниз, в производственные отделы сошла другая лавина, то бишь высокая инспекция. Которая успела обойти четыре будки, в каковых обнаружила из лишнего оборудования последовательно а. Электронную палитру (Джордж, художник)

б. Мультипликационную студию (Доминик, рекламщик)

в. Систему для трехсторонних видеопереговоров (Деметрио, хозяин конторы по переводу)

Следующая будка была моей и на мне комиссия кончилась, потому что вид кипящего чайника, подключенного через USB—порт, привел руководство компании в полную негодность.

9. Приведенное в негодность руководство собирается вернуть передачу и уволенных обратно. Как повлиял на это чайник, неизвестно.

* * *

Приходит коллега Фелисити, переводчица с немецкого. С утра переводила в суде. Ее клиент обвинялся в том, что съел утконоса. Он его поймал на удочку – как он утверждал – случайно, и вместо того, чтобы отпустить, решил попробовать. Погорел он на клюве и шкурке, которые просто выбросил в мусорное ведро.

Получил товарищ какой—то гомерический штраф и месяц общественных работ – а не ешь кого попало – и уже после вынесения вердикта судья магистрата возьми и спроси:

– А как он вообще—то на вкус?

Фелисити этого уже переводить не должна была, но перевела, самой же интересно.

– Да как коала, только привкус рыбный. – ответил бывший подсудимый, опять становясь подозреваемым.

Я думаю, не нужно говорить, что коал в Австралии тоже есть запрещено.

Очень страшная история

Приезжаю как—то на работу, паркую машину и вижу, что сотрудница перегружает из одного багажника в другой (мужнин) ящики с вином. Поскольку австралийское вино – давняя и постоянная любовь моя, подхожу спросить, где это она затоварилась в таком количестве.

Подойдя, обнаруживаю, что вид у коллеги совершенно убитый и несколько потрепанный.

– Что случилось? – говорю.

– У меня, – вздыхает она, – могилу залило. Начисто. Там теперь сплошная жидкая грязь.

Так… Полутемный паркинг. Вокруг ни души… Ну бледновата дама, ну работать предпочитает в ночную смену, но чтобы до такой степени?

Выясняется: они с мужем по дешевке купили хорошее место на кладбище – видно, кто—то раздумал умирать в Австралии. Поставили там склеп, все обустроили. И поскольку пользоваться могилой по назначению они не собирались еще лет сорок, организовали там винный погреб. Потому что температура и влажность там самые что ни есть правильные. А потом прошел ливень…

О встречных перевозках

Знакомая работает в компании, занимающейся грузовыми перевозками. Звонит. Издает вялое шипение. У них пропал эшелон с зерном. Восемь вагонов. Просто упал с карты. На перегоне Воллонгонг—Сидней—центральный. (Воллонгонг вообще—то это город—спутник Сиднея. Расстояние – 80 километров.) Пропал подчистую. Найти не могут. Объявили розыск по штату. Нету. Объявили по стране. Откликаются из Кэтрин – это Северная Территория – мол, стоят тут у нас два желтых вагона непонятного происхождения. Эти встрепенулись – а пошлите нам фотографии и номера… Смотрят номера. Эти два вагона три недели назад пропали по дороге из Мельбурна в Аделаиду. Как они оказались в Кэтрин – уму непостижимо – у Северной Территории и штата Виктория ширина железнодорожной колеи разная.

А зерна так и нет. Ладно, говорит она, найдем, когда будем искать что—то другое…

Будни двух работ

Ловлю в коридоре начальство и сообщаю, что «Сталинград» сдам не раньше следующей пятницы. «И на том спасибо, фельдмаршал». – меланхолически говорит начальство и уходит.

Проверяю студработы. Довольно грамотный заочник из Новой Англии пишет, что значения греческих слов менялись и, например, того же Пизистрата не сравнить с «классическим диктатором 19 века Саддамом Хуссейном». Ну я и интересуюсь у завкафедрой, что положено делать в этой ситуации, когда ошибка явная, но не по нашей линии. Она смотрит… «Саддам Хуссейн, 19 век… Откуда мальчик?» «Не знаю. Откуда—то из—под Армидейла». «Да, – качает она головой, – хочу в Армидейл. После чего собирает меня с пола. А потом мне пришлось ей минут 10 объяснять, в чем тут дело.

* * *

Старая история, недавно получившая продолжение.

Началось с того, что стоит посреди города Сиднея баптистская церковь. А буквально дверь в дверь с нею – публичный дом (они у нас легализованы). И приехал в Сидней из Америки новый пастор. И через какое—то время обнаружил это обстоятельство. Естественно, он повлекся в мэрию с требованием убрать безобразие. В мэрии на него посмотрели с крайним удивлением – у них все правильно: и лицензия есть, и рапорт от санинспектора, и пожарная безопасность у них в порядке – в отличие, кстати, от вас, и соседи не жалуются, и девочки все охвачены профсоюзом – какие претензии? Пастор проклял то место, на котором стоит мэрия, и убыл.

В воскресенье он произнес проповедь о крайнем неподобстве такого положения и призвал паству начать кампанию. Паства страшно удивилась и сказала «Если вы хотите бороться с тем, что проституция легализована, это нужно сначала подумать, как бы больше не навредить. Если вы хотите заняться непосредственно этими несчастными, чтобы убедить их в негодности их ремесла – мы вас всячески поддержим. А если вы просто хотите, чтобы этот бордель убрали с глаз долой, чтоб он вам глаза не колол – то ищите себе других прихожан». Пастор проклял место, на котором стояла паства, и уехал. А новый пастор был местный.

Так вот, пару месяцев назад они слились с какой—то другой общиной и открыли воскресную школу. И вопрос о соседстве опять оказался на повестке дня – дети все—таки. В общем, кончилось тем, что публичный дом подыскал себе новое помещение за несколько кварталов оттуда, а община помогла ему переехать.

Баллада о дорожных знаках

Австралия прелестная страна. На границе между штатом Южная Австралия и Северной Территорией висит объявление «We have no speed limits but lots of wildlife». А напротив располагается огромный плакат уж и вовсе дадаистского содержания «Клинохвостые орлы взлетают медленно».

Моих родителей, путешествовавших вокруг Австралии на машине (нет таких пустынь и болот, где не пройдет «тойота—кэмри»), это сочетание несколько удивило. Ну взлетают и взлетают. Ладно, едут. И через пару километров видят, что посреди дороги лежит очередная жертва отсутствия ограничений скорости – большой серый кенгуру. А на нем – приемочная комиссия – три вороны, два коршуна и посредине, как председатель, внушительных размеров клинохвостый орел. Вороны вспорхнули тут же. Коршуны подождали первого гудка, и тоже взлетели. Орел распахнул бесконечные свои крылья и начал ими размахивать. Он машет, ойтец едет, орел машет – эффекта никакого, ойтец вжимает тормоз в пол, но тут орел очень тяжело и неуклюже снимается—таки с туши и взлетает, прошуршав перьями по ветровому стеклу. Размах крыльев – три метра.

В общем, авторы плаката были правы. Медленно они взлетают. С достоинством.

* * *

История про лифт. Неавстралийская. Приятельница устраивалась на работу в Колумбийский университет. Ее там гоняли от конторы к конторе и в результате она зашла не в тот лифт и поехала на совершенно ненужный ей 13 этаж. И лифт естественно застрял. Дама оглядывается. Кроме нее (светлая блондинка на 1.52 м.) в лифте шесть штук баскетбольного роста негров. Динамик хрипит что—то успокаивающее.

– Во дурдом—то. – говорит будущая преподавательница на своем родном языке.

И один из негров, сложившись едва не наполовину, вежливо кивнул

– Ах, как я вас понимаю.

* * *

«Если вы утопнете и ко дну прилипнете, полежите год—другой, а потом привыкнете». Я, вот, тоже привыкши и почти уже не реагирую на инсектициды «Death in the family», снотворные «Семь утра», похоронные конторы «Your funeral» и рестораны с каннибалльским названием «Tasty Gourmet». И каждый день спокойно, без истерики, прохожу мимо грустного капитана Кука у входа в пицце—хат. Хотя здесь по идее меня должен был бы потревожить хотя бы явный анахронизм – американцы вместе со своим фаст—фудом (картинка – гепард гонится за антилопой Томпсона, рекламная надпись – «быстрая и очень юркая пища») добрались сюда существенно позже. И без содрогания слушаю разговоры наших знакомых о том, что страусовые фермы уже не приносят тех дивидентов, что раньше, и что теперь надо вкладывать деньги в верблюдоводство. Во всяком случае страусы и верблюды идут сейчас два к шести… По—моему, эти два класса существ одинаково неприятны в общении, только страусы много вкуснее.