Текст книги "Секс и правда о Москве"
Автор книги: Антон Кравец
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
Октябрь 2016 г.
Алекс, Анатолий
На этой их встрече Анатолий говорил больше обычного. Он как будто собирал воедино все их беседы.
– Одно из самых проблемных мест в воспитании детей – это внимание, – говорил Анатолий. – Внимание, которое родители недодали нам.
«Он сказал „нам“, – заметил Алекс. – Видимо, не от хорошей жизни он стал психологом».
– И потом, во взрослой жизни, мы компенсируем недостаток внимания, которое мы недополучили от родителей, – говорил он. – Мы возмещаем его нарочитой грубостью, страшно громкой выхлопной трубой на мотоцикле, мы занимаемся этим его все время. – Он сделал паузу, посмотрел на Алекса и добавил: – Мы громко говорим: «Мы есть в этом мире. Вот я!»
Алекс отчетливо представлял себе картины, которые рисовал перед ним доктор.
– Как же иначе объяснить, что люди участвуют в телевизионных шоу, где выворачивают наизнанку свои сексуальные отношения?! – продолжал Анатолий. – Или стоят, как шахматные фигуры, перед раскрученными по телевизору или YouTube людьми, чтобы последние определили их возраст и специальность?! Чем еще можно объяснить такое их унизительное согласие и даже дикое желание участвовать в подобном унижении себя?!
– Трудно не согласиться, – сказал Алекс.
– А Вы пробовали поговорить с матерью начистоту? Позже, когда уже стали взрослым? – неожиданно сменив тему, спросил Анатолий.
Алекс махнул рукой.
– Бесполезно, – сказал Алекс. – Она никогда не признавала своих ошибок. В лучшем случае называла меня неблагодарным сыном. – Алекс зло ухмыльнулся. – Она, когда избивала меня в детстве, говорила отцу, что несколько раз всего лишь шлепнула меня, представляете?! Что я придумываю, что она била меня по лицу. Она заставляла стоять под холодным душем, чтобы быстрее прошла краснота. Бедный отец. Он понимал, что она врет. Уговаривал меня больше слушать ее. А сам прятал глаза. Это было очень унизительно.
Алекс остановил свой рассказ, чтобы немного перевести дух.
– Но я помню, как в первый раз, когда уже повзрослел, перехватил ее руку и сжал так, что чуть не раздавил ее до кости. Она испугалась, – зло сказал Алекс. – Подумала, что теперь я начну сам ее избивать. Встала на колени и молила простить ее.
– А Вы? – спросил Анатолий.
– Я оттолкнул ее от себя и стал собираться, чтобы окончательно переехать к бабушке, – ответил Алекс. Он закрыл глаза и несколько раз помотал головой в разные стороны. – Она легла перед дверью и молила поговорить с ней. Сказала: чтобы уйти, мне придется переступить через родную мать.
– И что Вы сделали? – спросил доктор.
– Я повернул ключ в замке, а потом ногой над ней толкнул дверь и вышел из ее квартиры, – ответил Алекс.
Они оба молчали некоторое время. Затем Алекс вопросительно посмотрел на Анатолия, будто желая задать вопрос что-то, но ничего не спросил и продолжил:
– Полгода назад мы хоронили отца. Он полтора года болел перед смертью, рак простаты, поздно пошел в больницу, из-за возраста и ожирения врачи отказались его оперировать. Какое-то время помогала химия и лучевая, но потом наступил конец. Он умирал долго и мучительно. Я нанял сиделку, но и сам часто в то время ездил к ним на «Динамо», чтобы помогать, хотя мне трудно было находиться рядом с ней.
Анатолий понимающе кивнул.
– Мать, хотя ей всего пятьдесят шесть, уже превратилась в совсем дряхлую старуху, у нее диабет и Паркинсон. Судьба любит пошутить – наградила ее – бывшую приму-балерину – дрожательным параличом. Она раздражалась при моем появлении в их доме, но особенно не высказывалась в мой адрес, возможно, потому что была сконцентрирована на несовершенстве очередной сиделки и сведением ее в могилу.
Алекс отпил воды из стакана.
– Горбатого могила исправит, – опять зло сказал Алекс. – Ее прорвало на похоронах. Она выгнала меня с похорон моего отца, представляете? Она орала на меня, трясясь всем телом и срываясь на фальцет, что я – неугодный судьбе «пидарас» и чтобы я не смел приближаться к гробу отца, которого своим адским поведеньем свел в могилу. И я ушел… И знаете, в чем-то она права.
– В чем же, вы считаете, она права? – спросил Анатолий, удивленно посмотрев на Алекса.
– В том, что я, возможно, гомосексуалист. Или бисексуал, – Алекс впервые в жизни произносил эту уже долгие годы не покидавшую его мысль вслух, голос его дрогнул, и он тут же попытался все обратить в шутку: – По крайней мере, мне очень нравится идея жениться на мужчине, потому что эта свадьба наверняка ее убьет.
Апрель 2018 г.
Грег, Виктор
Неприметная серая Skoda Octavia из каршеринга стояла на улице Сергия Радонежского. Проходящие мимо этой машины люди могли заметить двух товарищей, которые сидят, курят сигареты и о чем-то болтают. На самом деле Грег и Виктор приглядывались к аптеке, которую выбрали в качестве первого места ограбления. Цель была очень удобная. В двухстах метрах от нее находились станции метро «Римская» и «Площадь Ильича». Вокруг магазины, дворы, много разношёрстного народа. Уходить с места преступления должно было легко.
Грег вынул сигарету изо рта и уставился на нее.
– План правда крут, – сказал он. – Он почти идеален. Но все будет зависеть от того, как мы все отработаем.
– Это да, – тихо сказал Виктор, – хотя всего никогда не предусмотришь.
Грег в знак согласия кивнул.
– А как себя показывали в деле Леня и Алекс? – спросил Грег.
– Хорошо, – ответил Виктор. – Особенно Алекс. Моментально входит в роль.
– Он торчит? – спросил Грег.
– Иногда покуривает, – ответил Виктор.
Грег выбросил докуренную сигарету в окно.
– Он вроде как белоручка, – сказал Грег.
– Не совсем, – ответил Виктор. – Борьбой занимался. – Потом подумал немного и добавил: – На наших ограблениях на глазах менялся, иногда в него будто бес вселялся.
– Это неплохо, это то, что нам и надо, – сказал Грег и зло ухмыльнулся. – А Леня?
– Леня, конечно, трусоват, но я с ним разберусь. Он не должен подкачать, – сказал Виктор.
– А что с девчонкой? – спросил Грег.
– А что с ней?! – переспросил Виктор. – У нее роль-то самая спокойная. Я ее давно знаю. С ней точно все в порядке будет. Вика чисто из-за Алекса вписалась. Убьет ради него, если надо, – сказал Виктор, – реально, тупо может убить из-за него.
– Классная телка, – тихо протянул Грег.
– Осади, – неожиданно резко сказал Виктор. – Даже не смотри в ее сторону.
– А что я сказал, братан?! – улыбаясь, сказал Грег.
– Я слышал, что ты сказал, – быстро ответил Виктор.
– А что? Для себя ее держишь? – ухмыльнулся Грег.
Виктор резко развернулся к Грегу.
– Грег! – резко начал Виктор. – У нас с тобой история. У нас с тобой доверие друг к другу. Мы с тобой вместе нормально говна поели. Но Алекс – мой друг детства. Ты понял?!
– О’кей, – миролюбиво протянул Грег. – Я ж так, в шутку.
Они помолчали некоторое время.
– И потом, подумай сам, – уже более спокойно сказал Виктор, – зачем усложнять?! Сделаем дело, возьмем банк – и у тебя в постели окажется любая телка города.
– И не только города, брателло, – засмеялся Грег. – Любая телка всей нашей необъятной родины!
Виктор не был уверен, что убедил Грега вести себя прилично по отношению к Вике. Он решил не упускать этой темы из виду, но Алексу ничего не говорить, чтобы не спугнуть его. Все-таки главным для него было само ограбление. И в первую очередь ему важно было, чтобы Алекс, которого он, по его мнению, хорошо знал, не выкинул какой-нибудь глупости из-за ревности к Вике и не поставил под угрозу все дело.
Виктор достал пачку «Кента» и закурил сигарету.
– А Леня правда такой спец, как ты рассказываешь? – спросил Грег.
– Ты даже не представляешь, какого уровня этот чувак, – ответил Виктор. – Он шутки ради однажды влез в систему работы светофоров Москвы.
– Ого, – сказал Грег и присвистнул.
– Только быстро выскочил из этой системы, – сказал Виктор, – испугался, что на него выйдут менты.
– А он не наложит в штаны прямо посреди спектакля? – спросил Грег.
– Вероятность всегда есть, но я буду рядом, и до сих пор он держался молодцом, – ответил Виктор.
– До сих пор он не ходил на банк, – сказал Грег.
– Тоже правда, – сказал Виктор. – Но выбора у нас нет. Во-первых, надо проработать систему камер, во-вторых, надо понять, как у них работает, если есть, система блокировки дверей. Есть еще технические моменты. И во всем этом сможет разобраться только Ленчик. Главное, еще раз, это в каком состоянии он подойдет к делу. Напряжение, ты же знаешь, адское, и не каждый выдержит.
– Ясное дело, – сказал Грег. – Только ты пока на эту темку не распыляйся. Чтобы не обхезались раньше времени.
– Хорошо, – сказал Виктор. – Да и на тренировочных грабежах все поймем.
Грег поднял брови и цинично улыбнулся.
– А если не поймем? – спросил он.
Виктор потянулся к пачке сигарет. Достал одну и закурил.
– Мне было б спокойнее, если бы охранника вырубил либо ты, либо я, а не Алекс, – сказал после некоторого молчания Виктор.
– Мне б тоже так спокойнее было, – сказал Грег, – но я должен сразу прихватить кассирш, а ты – босса банка.
– Да, – сказал Виктор.
– Твоему Алексу придется справиться, – сказал Грег.
Виктор посмотрел на Грега.
– Ты же понимаешь, что придется сделать, если Алекс не справится с охранником? – спросил Грег и посмотрел на Виктора.
– Да, – сухо ответил Виктор.
Мимо проехали несколько девушек на велосипедах. И Грег, и Виктор проводили жадными взглядами их стройные фигуры.
– Сколько нам с тобой лет, Витя? – спросил Грег.
Его вопрос не подразумевал ответа.
– То, что мы с тобой сейчас не на киче, везение чистой воды, – сказал Грег.
Виктор молчал. Он понимал, что Грег прав.
– Бойцы в сто раз умнее и пошустрее нас уже по два-три раза зону топтали, – продолжал Грег. – Такая случайная херня могла на деле вылезти, что никто не успевал понять, откуда что прилетело.
Виктор снова молча кивнул.
– И многих из этих бойцов я знал лично, – говорил Грег. – У некоторых из них я учился нашему непростому ремеслу.
– Да. Не поспоришь, – тихо сказал Виктор.
– Сколько нам еще будет везти?! – спросил Грег. – Год, два? Сколько?
Виктор внимательно слушал своего товарища.
– А потом что? – спросил Грег. – Крутить грязную липкую баранку за сорок штук в месяц? Горбиться на дядю? Который взял тачки в лизинг и сдает, сука, нам за две штуки в день.
Виктор молча смотрел куда-то вдаль.
– Работать в охранке за тридцатник предложишь? – продолжал Грег. – Чтобы вечером от стояния на ногах булки на жопе склеивались?
– Не вариант, – тихо сказал Виктор.
– Так что мы с тобой без выбора, Витенька, – сказал Грег. – И мы должны заботиться друг о друге. Понимаешь?
– Понимаю, – сказал Виктор.
– И ребята должны будут понять перед главным делом, что ради таких баблищ надо будет выложиться на тысячу процентов, – сказал как-то отрешенно Грег.
Грег уставился куда-то в одну точку и закончил:
– И если придется стрелять, значит, придется стрелять.
Виктор ничего не отвечал. Он понимал, что Грег прав. Что у него и у Грега, возможно, это последняя надежда пожить нормально. Пожить как человек, когда не надо пресмыкаться перед начальником охранного предприятия или перед руководителем автоколонны. Когда можно делать то, что хочется. Вкусно есть, вкусно пить, покупать продукты в «Азбуке вкуса», а не в «Пятерочке», спать на хорошей кровати, а не на раскладном диване-развалюхе, купленном за гроши на Avito. И, конечно, женщины. Хотелось, как говорил Грег, красивых, длинноногих, полногрудых телок.
Виктору тоже хотелось получить реванш от жизни, которой он жил с самого рождения. За всю ту грязь, необходимость кривить душой, пресмыкаться перед начальством, за извечный страх, за то, что тебя считают человеком второго сорта. За все это он хотел реванш. А без денег Виктор не представлял себе, как этого можно было бы достичь.
Виктор вспомнил, как работал охранником на входе в роскошный ресторан «Vаниль» на Остоженке, где можно увидеть Ивана Урганта, знаменитого «гламурного подонка» Павла Волю или Гарика Харламова, где бокал хорошего вина может стоить от полутора до десяти тысяч рублей, и куда входили и откуда выходили красиво одетые, ухоженные люди, которые никогда не замечали его. Они приезжали на дорогих Mercedes или BMW, а то и на Bentley или Maserati. Они замечали гардеробщика только тогда, когда тот подавал им их дорогое пальто, а швейцара – только когда тот открывал перед ними дверь. А мимо него, охранника, вообще проходили как мимо мебели. Такова жизнь.
Так в мире везде. Бедные обслуживают богатых. И ведь эти с Рублевки, с Барвихи, Жуковки, Николиной Горы или из клубных домов Москвы никогда не нахамят, не оттолкнут, всегда дадут щедрые чаевые, рублей пятьсот официантке с завтрака в три тысячи рублей на двоих, или рублей сто за то, что ты открыл перед ними дверь, или ту же сотню гардеробщику за то, что тот подал пальто, но в их взгляде читается их отношение к тебе. Вернее, в отсутствии взгляда читается отсутствие отношения.
– Ты подумал, сколько нам понадобится денег для первых дел? – вопрос Грега вернул Виктора в действительность.
– Я уже составил список того, что надо купить, – ответил Виктор. – Дам тебе, поглядишь свежим взглядом.
– А где возьмем бабла для раскрутки? – спросил Грег. – Я на нулях сейчас.
– Алекс дал сто штук, – ответил Виктор. – Он самый богатый из нас. Должно хватить для начала, а там уже заработаем на подготовительных делах.
– Дело должно быть очень простым, – сказал Грег. – Зашли-вышли.
– Мы хорошо справлялись с аптеками, – сказал Виктор. – Там вроде вообще без риска. Главное, чтобы пути отхода были удобные.
– Да, – задумчиво протянул Грег. – Раньше в метро нырнул, и все, тебя нет. Растворился. А сейчас в каждой жопе камера слежения стоит.
– Времена меняются, – сказал Виктор.
– А заправочные в центре города? – спросил Грег. – На Садовом, например, в районе Добрынинской. И уходить легко.
– Не пойдет, – сказал Виктор. – Во-первых, там случайно могут проехать менты. Во-вторых, на бензоколонках в основном платят кредитками. Мало капусты.
– Ебаный прогресс! – засмеялся Грег. – Кредитки. Я помню времена, когда мужики доставали из кармана котлету с капустой толщиной в здоровую книгу.
– Да, – засмеялся Виктор, – были времена.
Они помолчали некоторое время.
– Значит, аптеки? – спросил Грег.
– Да, – ответил Виктор, – можно взять две-три, пока менты не почуют, что мы туда стучимся.
– Потом надо будет проверить пиротехнические способности Ленчика на каком-нибудь затерянном в переулке банкомате, – добавил Грег.
Виктор понимающе кивнул.
– И Алекса в активной позиции на чем-то непыльном, да хоть на тех же аптеках, но взять аптекарш на мушку хоть раз должен именно он.
– Да, есть варианты, – сказал Виктор. – Самое главное, чтобы Алекс во вкус потихоньку вошел. От него очень много зависит.
– Да и эта красотка увидит, что за супергерой этот Алекс на настоящем деле, – сказал Грег.
Виктор резко развернулся к Грегу. Пальцы Виктора сильно сомкнули кисть Грега.
– Грег! – отрезал Виктор. – Я не шучу с тобой!
– Да ладно тебе. – Грег попытался освободить руку, но у него это не получилось.
– Ты сам сказал, что это наш единственный шанс! – глядя ему в глаза, сказал Виктор. – И я не дам тебе обосрать его из-за девчонки.
Грег смотрел на Виктора и слушал.
– Так что привяжи пока что свой хер к бедру, – зло сказал Виктор. – Хочешь – к правому, а хочешь – к левому. Только, блядь, занимайся делом. Делом и все.
Виктор зло смотрел на Грега.
– Подставишь меня – я ведь тебя из-под земли достану, – продолжал Виктор, – кореша в ментовке еще водятся.
– Ну, все, братан, – тихо сказал Грег, высвобождая свою руку. – Все. Я все понял.
Виктор отпустил кисть Грега, но продолжал зло смотреть на него.
– Все, – сказал Грег. – Больше никаких шуток.
Они помолчали немного.
– Ты думаешь, мне Вика не нравится?! – зло спросил Виктор.
Грег молчал. Он не хотел больше обострений с Виктором.
– Она же просто звезда, – со вздохом сказал Виктор. – Да я лучше телки в жизни не видел.
Грег кивнул в знак согласия.
– Но она его девушка, братан, – сказал со вздохом Виктор, потом втянул в себя воздух и громко выдохнул. – Или что-то в этом роде.
– Ладно, ладно, – зло сказал Грег. – Лишь бы твои ребята не подвели нас. Чтобы в ненужный момент толстяк, скажем, не подвернул ногу. А то, знаешь… – Грег посмотрел на Виктора выворачивающим душу взглядом. Виктор понимал, о чем говорит Грег.
Виктор четко зафиксировал то свое ощущение. Ведь он понимал, что, если потребуется, Грег пристрелит Лёню. Не задумываясь. Если Лёня, толстый тюфяк, как Грег его называл, подвернёт ногу или еще что-то в этом роде и не сможет бежать с места преступления, то Грег всадит ему пулю в башку, чтобы Лёня не смог заговорить и сдать Грега. По поводу Грега у Виктора никогда не было иллюзий. Они никогда не говорили с ним на эту тему, но в душе Виктору казалось, что Грег уже переступал эту черту, что он уже стрелял в людей. Ощущение гадости, омерзение засели в Викторе. Это омерзение скрежетало потом несколько часов на его зубах. Будто он взял и продал Леню. Прошелся грязным ржавым катком по своему почти родному брату. Бросил его одного на съедение грязным волкам типа Грега ради призрачной мечты получить реванш у этой жизни. Получить то, к чему у него был закрыт доступ с рождения. Виктор запомнил этот момент. И молча поклялся себе, что если выберется из всего этого живым, то никогда больше не вернется к этой скользкой дороге. Разойдется навсегда с Грегом и никогда больше не будет рисковать Леней. На самом деле дорогим для него человеком.
Октябрь 2016 г.
Алекс. Дневник
«Многие люди ищут некий Абсолют. Истину. Парадигму. Нечто, что будет вести тебя по жизни. Очень многие берут эти парадигмы в семье. Как правило, у отцов. И даже если эти модели поведения ошибочны, даже если они приводят человека к разочарованию, приводят к боли, даже в этом случае люди не хотят расставаться со своими убеждениями, въевшимися в несколько поколений их семьи. Они найдут множество причин, чтобы отбелить фундамент, на котором они стоят, на котором стоял их отец, а до отца – их дед и прадед. Они будут до последнего счищать с этого старого фундамента старую и намертво засохшую краску, которая никак не отвалится.
Я не знаю, почему так происходит.
Но абсолютно только одиночество. Все остальное – иллюзия. Родители, друзья, подруги. Тебе кажется, что вокруг тебя существует круг безопасности. Но это всего лишь самообман. Ты начинаешь догадываться об этом, когда вдруг умирает дедушка Денис, и мама плачет, а папа курит больше, чем обычно, стоя у форточки на кухне площадью шесть с половиной квадратных метров. Или когда появляются трудности и часть друзей оказывается вовсе не друзьями. Или потом, когда видишь свою подругу, целующуюся с твоим другом.
Иногда появляются интересные люди и захватывающие моменты. Но если возникает что-то хорошее, это ненадолго. Все и всегда заканчивается одиночеством. Фокус жизни заключается в том, что тебе иногда кажется, что ты не одинок. Но ты должен помнить, что это всего лишь фокус.
Я помню, как меня грустно тронули слова Алена Делона. „Даже когда я жил с женщиной и любил женщину, все равно ощущал одиночество. У меня всегда было это чувство. Корни этого постоянного одиночества, без сомнения, уходят в детство. Мне было всего четыре года, когда я понял, что тебя могут бросить те, кого ты любишь больше всех“.
Да. В какой-то момент своего существования ты ловишь себя на том, что просто хочешь отвергать все. Но тебе не надо этого делать. Лучше просто дойти до конца.
Ты спрашиваешь себя, кто виноват? В чем или в ком причина такого моего жизнеощущения? На ком ответственность за мою боль? За мое неверие?
Родители? Мир? Или долбаный дедушка Денис, которого уже распробовали кладбищенские черви?
И тогда ты начинаешь чувствовать пустоту. Приятную пустоту. Пустота внутри тебя делала тебе когда-нибудь больно?
Ты внимательно прислушиваешься к новому чувству внутри себя. Как беременная, которая кладет свою руку на живот, чтобы почувствовать своего ребенка или руку мужа, если он у нее есть.
Вначале ты думаешь, что пустота временна, что все пройдет, что мир снова станет цветным, а не черно-белым, как сейчас. Но потом вдруг ты ощущаешь физическую боль. Боль словно от ожога. Это как будто когда ты был маленьким, и ты плакал, и все горело внутри тебя».
Октябрь 2017 г.
Алекс
Алекс пришел в гей-клуб «Бой-Z» на Большой Переяславской улице в пятницу, в начале первого ночи. Он не планировал заранее приходить сюда. Большая вечеринка у рекламодателя в Банном переулке, которую он, как главный редактор издания, не мог пропустить, проходила совсем недалеко от этого клуба.
Шампанское, без которого ему было трудно таскать на лице необходимую на таких мероприятиях улыбку, лилось там рекой. Алекс прошел через все необходимые рукопожатия, обнимания, похлопывания по плечу, дождался первой же возможности исчезнуть оттуда и незаметно покинул ораву уже изрядно набравшихся коллег и заказчиков, которые пели караоке, сбрасывая с себя деловые черные и синие пиджаки и прижимаясь друг к другу потными сальными лицами.
Алекс оказался на улице и вдохнул свежего воздуха. Он не был совершенно трезв, но и не был пьян. У него не было никаких планов на выходные, его никто и нигде не ждал. Он пошел в «Бой-Z» именно сегодня, потому что оказался рядом и потому что ему некуда было идти. А еще потому, что пойти в гей-клуб было чем-то необычным, особенным. Уже одна мысль переступить порог гей-клуба будоражила его сознание. Сделать нечто отличное от всего обыденного. Он шел в гей-клуб не потому, что он был гей, а потому что этим действием он встряхивал себя изнутри. Во всяком случае, он так себе говорил.
Несмотря на прайм-тайм вечерней пятницы, в баре было немноголюдно. За длинной стойкой сидело несколько одиноких парней, которые потягивали свои напитки и смотрели на танцоров на сцене. В углу большого зала находились столики. Там сидело несколько пар. За одним из столиков Алекс заметил одиноко сидящего парня. Алекс сел за барную стойку и заказал Chivas. Он находился в необычной для себя обстановке, и ему нравилось это.
Подождав пять минут и поняв, что парень, на которого он смотрел, один, Алекс встал и направился в его сторону.
– Можно присесть? – спросил Алекс, подойдя к этому парню.
Парень посмотрел на Алекса и указал на свободное кресло.
– Да, пожалуйста, – только и ответил он и продолжил молча потягивать свой коктейль.
Алекс присел в соседнее кресло.
Он чувствовал себя немного глупо. Что сейчас делать? Встать и уйти? Или посидеть немножко и перекинуться парой фраз? И он рискнул, сказав:
– Я – Алекс, я тут в первый раз, – сказал он и немного растерялся.
– Боб, – меланхолично ответил парень, а потом спросил: – Первый раз?
– Да. – Кивнул Алекс.
– Тогда тебе интересно будет посмотреть dark rooms, – сказал Боб то ли из желания отвязаться от непрошеного гостя, то ли просто так.
– Что это? – спросил Алекс.
– А вот. – Парень указал рукой на дверь в нескольких метрах от них. – Темное пространство, где ребята уединяются.
– Спасибо, но я не гей, – зачем-то сказал Алекс.
– Все равно, загляни, – спокойно ответил парень. – Вход свободный.
Алекс одним глотком допил свой Chivas, встал, подошел к двери, открыл ее и вошел внутрь. Как только Алекс закрыл за собой дверь, он оказался в полной темноте. В первую секунду стало даже страшно. Интуитивно он начал продвигаться вперед мелкими шагами, пытаясь руками нащупать хоть какую-нибудь опору. Слух улавливал едва слышимые непонятные звуки.
Так прошло, наверное, с полминуты. Глаза понемногу привыкали к темноте. Он заметил, что в потолке мерцают совсем маленькие фиолетовые лампочки. Алекс рукой нащупал стенку и старался идти вдоль нее. Через несколько шагов ему показалось, что он идет по кругу, но потом догадался, что он движется по лабиринту. Касаясь стены, он прошел еще шагов пятнадцать и неожиданно услышал тихий стон.
Стонал мужчина. Первым порывом Алекса было убежать, но он тут же остановил себя. Кромешная тьма сковывала его движения. Сквозь тихий мужской стон Алекс стал различать еще одно дыхание. И тут уже глаза, привыкшие к темноте, просеянной светом маленьких фиолетовых мерцающих лампочек, различили двух совокупляющихся мужчин.
Они оказались прямо перед Алексом. От неожиданности Алекс отступил одной ногой назад, продолжая рукой касаться невидимой стены. Он не мог различить лица, но две мужские фигуры явно предстали перед ним.
Один из этих мужчин стоял лицом к стене. Второй, стоя за ним, медленно входил и выходил из него. Алекс не знал, видят ли они его. И если видят, то позволительно ли ему находиться здесь?
Стоящий сзади продолжал медленно входить и выходить из своего партнера. Сердце Алекса забилось в бешеном ритме. Он стоял и не мог отвести взгляд. Неожиданно для себя он сделал шаг вперед. И тут он увидел глаза парня, который стоял у стены.
Парень смотрел на Алекса. Смотрел и ничего не говорил, медленно двигаясь в такт своему партнеру.
Алекс стоял рядом с ним, почти вплотную.
В одном и том же ритме, не изменяя такт, второй парень выходил и входил в своего партнера. И тут Алекс почувствовал руку первого парня на своем члене. Эрекция, которая и до этого момента была у Алекса очень сильной, достигла невообразимого накала. Парень у стены двигался в такт своему партнеру, стонал и гладил рукой член Алекса сквозь брюки.
И тут неожиданно Алекс почувствовал страх. Как отреагирует второй мужчина? Какие у них правила? Что можно позволять себе, а что нельзя? Он испугался той ситуации, в которую сам себя вогнал. Именно вогнал. Ведь он не испытывал сексуального влечения к мужчинам. Эту ситуацию он создал, если он мог так выразиться, почти искусственно. Что же это с ним происходит? И эрекция. Он чувствовал, как он возбужден.
Ворох мыслей пронесся в голове Алекса, не оставив ни одного ответа, не оставив никаких красок, но только серую пыль, которая кружила и делала вещи еще более непонятными, чем они казались ранее.
Возбуждение и страх перемешались в голове. Он же хотел этого. Он пришел за этим. За новыми ощущениями. Так почему так хочется убежать?
Так же неожиданно, как и дотронулся, мужчина отнял свою руку.
Алекс тихо сделал шаг назад. Ему показалось, что он еще различает глаза этого парня и что они не выражают ровным счетом ничего. Ни сожаления, что Алекс отошел, ни просьбы остаться.
«Что это за игра?» – пронесся вопрос в голове Алекса. Он очнулся от своих мыслей, когда понял, что идет по лабиринту назад, в сторону дверей, к свету, к выходу из dark room, а затем к выходу из бара.
