Текст книги "Секс и правда о Москве"
Автор книги: Антон Кравец
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Антон Кравец
Секс и правда о Москве
Июль 2018 г.
Дневник Алекса
«В этой жизни у каждого человека есть точка страха. Неприкасаемая черта, переступив которую ты можешь пасть. А потом наблюдать, как твой враг, варвар, которого ты боялся, ненавидел и презирал, топчет то последнее, что было дорого тебе.
Но это не единственный исход. Еще есть победа. Добытая честным или лживым путем. Пир на глазах у поверженного врага. Дорогое вино, льющееся из красивого бокала на прекрасную грудь.
Точно я знаю только одно. Переступив эту черту, мы отказываемся от всего, что было с нами раньше. Навсегда».
Август 2018 г.
Алекс
«Это ограбление!»
Сколько раз он слышал эту фразу в кино. Сколько раз он проговаривал эту фразу, стоя перед зеркалом в своей квартире на Патриарших.
Только теперь по-настоящему. Безвозвратно. Мерзкий, дикий голос Грега, разрезавший воздух этой короткой фразой, оставил позади всю старую жизнь.
Это был дерзкий и на первый взгляд, чертовски выигрышный план. Слишком долго они вынашивали его, обдумывая каждую мелочь, привыкая и пытаясь доверять друг другу. Слишком сильно Алекс, уставший от своей прежней жизни, хотел забыть все неудачи и разочарования, начав жизнь с нуля.
Он потом долго вспоминал эти четырнадцать минут. Как они вошли в банк, который находился на территории Высшей школы брендинга в Протопоповском переулке.
Каждый был на своем месте и точно знал, что делать.
Алекс ударил охранника обрезком трубы по голове, вложив в этот удар всю обиду, которая жила в нем. В этот момент у него в голове пронеслись все толчки и тумаки, которыми одаривали его «сволочи» – местные парни в том сером и вечно сыром дворе на «Динамо», куда, не спрашивая его мнения, оторвав его от друзей детства, переехала его семья, когда ему было пятнадцать. Возраст, когда, казалось, жизнь должна начинать улыбаться взрослеющему мужчине.
Как камень о ржавую стену, у него в голове искрой чиркнул тот злополучный осенний вечер, когда он провожал домой Алену после концерта группы «Сплин». На улице мелко моросил противный осенний дождь, но им двоим он, казалось, совсем не мешал. Как все влюбленные подростки, они беззаботно смеялись, держались за руки и напевали неустаревающий хит любимых музыкантов «Орбит без сахара». Когда нарвались на этих «сволочей».
В сознании черной вспышкой пронесся стыд. Алена, его юношеская любовь, красивая, нежная Алена, вся в слезах, убегала, закрыв голову руками, пока над ним, Алексом, издевались чертовы гопники. Дворовая шпана, которую он презирал, ненавидел и боялся.
Они встали в круг и толкали его, словно Алекс был мячиком, дешевой игрушкой, которую можно было бросить в грязь и пнуть ногой. И они так и делали. Бросали в грязь и пинали ногами, громко гогоча и грязно матерясь.
Удар куском трубы по затылку охранника банка.
Все тридцать четыре года, которые Алекс прожил до этого дня, вся его жизнь, взлеты, падения, учеба на филфаке МГУ, первая разрушительная для него любовь с Марией, которая оставила в нем рану на всю жизнь, поиск себя, безумные эксперименты со своей душой и телом и последовавшие за этим сомнения в своей ориентации, сложные, исковерканные отношения с матерью, все нажитые комплексы – весь этот ядерный салат сыграл роль дьявольской пружины в его решении участвовать в этом ограблении, а затем и выполнении очень простого и на первый взгляд чертовски успешного плана.
Удар куском трубы по голове. И охранник падает на пол.
«Это ограбление!»
Июль 2017 г.
Вика, Диана
На следующее утро после того, как это случилось в первый раз, они проснулись в тесных объятиях друг друга. Диана лежала спиной на кожаном коричневом диване, а Вика свернулась клубком и устроилась между ее ног – головой на животе у Дианы, касаясь щекой ее слегка колючего лобка.
Вика на минуту открыла глаза и тут же зажмурилась. «Не покажу, что проснулась, мне надо немного подумать, – пронеслось у нее в голове. – Мне нужно время, я хочу понять».
Тело ныло от ощущения счастья, а голову не покидали мысли, что она сделала что-то очень нехорошее и ужасное. Ее плечи, бедра, ее грудь еще ощущали нежные касания Дианиных теплых и легких рук, а в голове кружились панические мысли. Что теперь будет со мной? Что все это значит? Кто я теперь?
По телу прокатилась жаркая волна стыда. Ощущение грехопадения и счастья перемешалось в ее голове, и Вика явственно осязала, как эта жгучая и желанная смесь омывала ее тело и мысли.
Она вспомнила начало этой ночи. Диана позвонила ей днем и позвала с собой на вечеринку к друзьям. Вначале Вика пыталась отказаться, ей не очень-то хотелось видеть новых людей, и настроение было, мягко говоря, пасмурное. Но Диана не отступала: «Ну сколько ты уже там сидишь в ожидании своего драгоценного Алекса? – говорила она, посмеиваясь. – Нет сил на это смотреть. Пойдем, отвлечешься хотя бы на вечер. Депрессивные люди в наш век медикаментозного прогресса ни у кого не вызывают больше жалости, а только раздражение».
Диана была настолько красива и внешне сильна, что ей никогда и никого не приходилось долго уговаривать.
И Вика согласилась.
И правда, три месяца уже прошло с того ужасного дня. Алекс, наверное, уехал куда-то, как всегда, не сказав ни слова о том, когда вернется и вернется ли вообще. Нельзя позволять себе снова попасть в депрессию, надо выкарабкиваться.
Дальше были красивый дом в элитном поселке художников на «Соколе», наряженная цветными лампочками веранда, легкие летние платья девушек и футболки с модными принтами у парней, текила, диджей и танцы. Настоящий теплый московский богемный вечер, где все друг с другом почти что знакомы, неизменно дружелюбны и расслаблены.
И Диана, великолепная, красивая, умная, ироничная Диана, танцует рядом и пьет текилу, ради шутки слизывая соль с обнаженного Викиного плеча, и шеи, и выше, возле мочки уха, это щекотно и очень интимно. Желанно и стыдно одновременно. Диана смеется. Вика видит небрежно спадающую на лоб челку, капельки пота на веснушчатом носу и смешливый взгляд подруги. Диана откровенно дразнит ее, но все как бы немного не всерьез.
Они выпивают еще по стакану, и Диана снова начинает танцевать. От выпитой текилы у Вики слегка кружится голова, и она вслед за подругой начинает двигаться в такт музыке, отвечая на танцевальные заигрывания Дианы. «Как она красиво танцует, – проносится у Вики в голове, – такие тонкие, такие длинные ноги и руки».
С Дианой их, конечно же, познакомил Алекс. Сказал с присущей ему небрежностью: «Познакомься, Вика, это Диана, моя подруга. Помнишь, мы говорили про „настоящих москвичек“? Она невероятная умница и разбивательница мужских сердец, но знает, как их починить обратно, так как работает кардиохирургом. Правда, она утверждает, что не интересуется больше мужчинами, что, безусловно, идет на пользу нашей долгой и искренней дружбе. Ведь Диана – из тех немногих, кому совершенно невозможно ни в чем отказать. Поэтому, детка, будь с ней осторожна».
Викино сердце пропустило удар. Ни о ком Алекс никогда не высказывался с таким восхищением, желанием и сожалением одновременно. Чтобы не сойти с ума от ревности к Диане, Вика решила, что сделает все, чтобы с ней подружиться, попытаться понять, чем эта милая тонкая девочка с короткой стрижкой густых темных волос так нравится ее мужчине, в которого она вот уже долгие годы влюблена.
Поэтому сейчас, когда Диана сама позвонила и позвала общаться, Вика зачарованно смотрела на нее во все глаза. Ей были симпатичны Дианины друзья, ей льстило внимание подруги, ей нравилась Диана, ей тоже хотелось очень понравиться. Она была пьяна и весела и сама не заметила, как стала сперва откровенно кокетничать с Дианой, а затем сокращать дистанцию в танце, то и дело касаясь ее руками, плечами, коленками. Близость Дианиного тела будоражила ее. Когда в результате очередного движения она почти упала в объятия Дианы, их лица оказались очень близко друг к другу, и как бы в шутку она спросила: «Целоваться будем?» И Диана, не думая не секунды, сказала: «Конечно!»
Вика навсегда запомнит этот поцелуй. В центре танцпола, на глазах у всех своих друзей, никого и ничего не стесняясь, Диана коснулась Викиных губ долгим мягким поцелуем. Она нежно раздвинула Викины зубы своим языком и проникла внутрь. Время остановилось для Вики, сердце выпрыгивало из груди, ноги подкашивались от мысли, что ее целует женщина, и ей нравится, и не хочется, чтобы это заканчивалось.
Диана взяла в баре бутылку текилы Olmeca, и они поехали домой к Диане. В просторной студии на Комсомольском проспекте в центре гостиной расположилось черное пианино, рядом горшок с фикусом, напротив два мягких кресла и огромный потертый кожаный диван, а вокруг неизбежные для жилища московского интеллигента высокие книжные шкафы.
Диана разлила текилу по граненым стаканам и нарезала лайм. Приглушенный свет абажура придавал всему вид ожившей картинки из далекого прошлого. «Серебряный век, – пронеслось в голове у Вики. – Ахматова, Гумилев, Анненский, все со всеми на „вы“, уже появилось слово „феминизм“, а мобильный телефон еще не изобрели».
– Ты играешь? – спросила Вика, касаясь клавиш.
– Нет, – ответила Диана. Потом посмотрела на Вику и добавила: – Почти нет. Спасла старинный инструмент, когда хозяева пытались выкинуть его на помойку. Всегда мечтала научиться и даже брала уроки музыки. Но нет той легкости, что я испытываю в танцах, вот и выгорела быстро. – Продолжая смотреть на Вику, она спросила: – А ты?
– Семь лет музыкальной школы.
– Сыграешь? – вопрос Дианы показался Вике совершенно уместным.
– Хорошо, – как-то легко ответила Вика.
Пока она шла к пианино, ей казалось, что она видит сама себя со стороны, что все это происходит не с ней. Что это какое-то кино, которое они смотрят после хорошего ужина с изысканным алкоголем.
Вика владела инструментом так хорошо, что могла играть в любом состоянии. Она будто говорила посредством клавиш.
Ей хотелось сыграть Диане; что-то легкое, щекотное и туманное, каким был весь этот вечер для нее самой, и она заиграла Ференца Листа «Грезы любви».
Окунувшись в звуки, которые она мягко извлекала из пианино, она думала только о Диане, о том, что ей нестерпимо хочется снова почувствовать вкус ее губ. Это было странно и неожиданно. Ведь она казалась себе уже такой взрослой, такой опытной и много чего повидавшей, да и с подружками целовалась в старшей школе неоднократно, чтобы эпатировать родителей и учителей не только проколотым носом и бесконечным прослушиванием Земфиры. Но ни одна девушка до этого не вызывала в ней такого любопытства, такого жгучего и стыдного желания, как Диана.
В голове постоянно крутилась мысль, что во всем виноват Алекс. Если бы не его ужасный поступок, если бы он не хотел Диану так сильно и так очевидно, ничего бы этого не случилось. Вика, дрожа от страха, тянулась к своему новому желанию.
Диана подошла к ней сзади и обняла за плечи. Вика откинула голову, и они снова начали целоваться, музыка прекратилась. И снова возникло ощущение, что все это происходит не с ней. Она, касаясь своими пальцами пальцев Дианы, словно потянувшись к ним, встает из-за рояля. Они идут к середине комнаты. Диана, отпустив ее пальцы, подходит к бутылке и стаканам, не переставая смотреть на Вику. Вике немного стыдно и легко одновременно.
Еще по шоту текилы – и Диана медленно начала расстегивать пуговицы на Викином платье, чтобы затем стянуть его на талию, обнажив красивую большую грудь молочного цвета, с большими яркими сосками. Диана медленно опустила свое лицо в ложбинку на груди Вики, проведя по ней языком и одновременно положив свои тонкие пальцы с очень коротко стриженными ногтями на Викины соски.
Вика вздрогнула от накрывшей все ее тело волны возбуждения. Прикосновенья Дианы были точные, нежные, уверенные. Она поцеловала Викину грудь и заскользила языком по животу вниз, руками освобождая талию и бедра Вики от платья.
Неожиданно она остановилась, подняла лицо и вопросительно посмотрела на Вику, одновременно нежно проведя одним пальчиком по маленькому шраму внизу живота.
Вика поняла вопрос Дианы без слов. Ее сердце забилось еще сильнее, она почувствовала, как все ее тело потяжелело, а низ живота пульсирует в предвкушении наслаждения. «Вот сейчас последний шанс остановиться», – неожиданно промелькнуло у нее в голове, но ответ на возникший из ниоткуда вопрос напрашивался сам собой.
На мгновение ей показалось, что все ее немыслимое желание скопилось на кончике пальца Дианы, а шрам стал ее эрогенной зоной. Вика набрала в легкие воздуха, прикрыла глаза и почти незаметно кивнула.
Диана помогла Вике стянуть трусы и раздвинула ее плотно сжатые колени. Викино тело инстинктивно выгнулось ей навстречу, бедра раскрылись, а плечи и голова обессиленно откинулись назад. Указательными пальцами рук Диана раздвинула вход во влагалище, обнажив нежнейшую головку клитора и стремительно набухающие кровью малые половые губы своей новой любовницы. Вика нетерпеливо застонала. Но Диана никуда не торопилась. Вначале только кончиком языка, едва касаясь, а затем прижимая язык все сильнее и сильнее, она заскользила вниз, и вверх, и внутрь всего Викиного естества. Снова, и снова, по кругу, быстрее и быстрее, одновременно сужая периметр движений вокруг уже пунцового от напряжения клитора.
Это была сладчайшая пытка. Сама не зная почему, она боялась закричать от наслаждения. Еще одно волшебное прикосновение Дианы. Вика закусила нижнюю губу, чтобы снова предательски не застонать. Но не удержалась, когда Диана тремя пальцами руки проникла в мокрое от возбуждения Викино влагалище, нащупала небольшую ложбинку на верхней стенке и начала активно двигать рукой, а язык и губы ее одновременно с этим сосредоточились на Викином клиторе.
Оргазм настиг Вику за считаные минуты, она даже не успела понять, как это произошло. Все ее тело заискрилось и неконтролируемо вспыхнуло от наслаждения и восторга. Ей показалось на мгновение, что она описалась, да-да, ощущения были похожими и не похожими одновременно, она посмотрела на прозрачную жидкость на внутренней поверхности бедер и немного на стуле, ей стало ужасно стыдно и неловко, и она смущенно свела колени обратно вместе.
– Извини, – выдавила она из себя.
– Дурочка, – нежно прошептала Диана. – Ты что же, никогда так не кончала?
Вика совершенно растерянно смотрела на Диану.
– Не бойся, это не моча, – заговорщически сказала Диана. – Она совершенно не имеет цвета и запаха. – Диана бросила на Вику искрящий взгляд. – Хочешь, повторим?
Второй раз не был таким неожиданным, но, пожалуй, был еще более долгим и ярким. А потом было еще и еще. Они перебрались на диван и, лаская друг друга, под утро уснули.
И вот теперь пришло время просыпаться.
Апрель 2018 г.
Алекс, Вика, Леня, Виктор, Грег
Они сидели вокруг стола и молчали. Все понимали, что в конце этого разговора жизнь каждого из них может бесповоротно измениться.
Они все были разные. Но общая черта у них все-таки была. Их объединяло то, что все они не питали к этому миру никаких иллюзий. Каждому из них нужна была своя, но свобода, и они были готовы рискнуть, чтобы изменить свою жизнь.
Леня, по прозвищу Толстяк, нервничал больше всех. Его пригласил сюда сидящий рядом с ним Виктор, хозяин квартиры. Леня представлял из себя полного молодого человека двадцати девяти лет среднего роста с редкими волосами и маленькими серыми глазами, которые из-за его неуверенности в себе часто бегали.
Он зарабатывал на жизнь так называемым «белым хакерством»: находил технические прорехи на различных коммерческих сайтах и посылал подробную «инфу» недоработок владельцам этих площадок с просьбой оплатить его профессиональную «диагностику». Как правило, он просил немного, и владельцам бизнеса было легче перевести необходимую сумму Лене, нежели рисковать, что он опубликует свои «технические откровения» в сети.
Виктор, двоюродный брат Лени, был его прямой противоположностью. Высокий, русый, уверенный в себе. Бывший полицейский.
Он начинал работать в милиции в начале нулевых. «Лихие 90-е» подошли к концу, и известного на весь мир своей беспощадностью разгула бандитизма в стране и в Москве в частности уже не было. Но любой приличный путеводитель по столице рекомендовал иностранцам не возвращаться домой ночью в свои «Националь» и «Ритц-Карлтон» в одиночестве, потому что история знавала немало случаев, когда можно было получить битой по голове на Тверской или Покровке всего лишь из-за бумажника или мобильного телефона.
Виктор пошел в милицию не по идейным соображениям. После школы, которую он еле закончил, ему просто некуда было идти. А в милицию брали тогда всех подряд – людей не хватало. Там он и проработал до две тысячи пятнадцатого, когда был уволен из органов, попав под большие сокращения.
С тех пор он сменил несколько частных охранных агентств. Потом работал водителем, получая небольшие деньги за изнурительный труд таксиста, но лучшего судьба ничего не подкидывала. До тех пор, пока ему не позвонил его старый товарищ Грег.
Хотя товарищем Виктор Грега мог назвать с большой натяжкой. Виктор в две тысячи седьмом году поймал Грега, когда тот обчистил квартиру на Калужской. Поймал и отпустил. Такое случалось.
В тот день в отдел внутренних дел по району Якиманка поступил звонок от пенсионерки со Второго Хвостова переулка, которая увидела в зрачок мужчину, открывающего при помощи отмычек дверь в соседнюю квартиру. По вызову выехал Виктор с напарником. Когда они прибыли на место, напарник зашел со стороны улицы, чтобы предотвратить отход домушника через балкон, а Виктор вошел в подъезд и практически столкнулся лбом с Грегом.
Виктор мгновенно оценил обстановку, но не успел открыть кобуру, как на его запястье оказалась крепкая мускулистая рука Грега, и Виктор буквально оцепенел. Им обоим ничего не надо было объяснять друг другу.
– Не надо, командир! – властно сказал Грег. В его голосе были слышны неподдельные ноты решимости. – Не надо! – повторил он.
Виктор замер.
Они стояли и смотрели друг другу в глаза. По милицейскому уставу Виктор должен был скрутить Грега, но кого волновали правила, когда за их выполнение ты мог лишиться своей жизни? И за что? За пожитки какой-то пенсионерки?
– Я без ствола, – так же тихо и властно сказал Грег.
Виктор понимал, что это значит.
– Я достану левой рукой лавэ, командир, – продолжая смотреть прямо в глаза Виктору, сказал Грег.
Грег очень медленно залез во внутренний карман и двумя пальцами достал перевязанную канцелярской резинкой связку долларов.
– Разошлись, командир? – спросил с нажимом Грег, пальцами вытягивая вверх деньги.
Виктор, глядя Грегу в глаза, медленно кивнул.
– Хорошо, – сказал Грег.
Грег медленно передал банкноты Виктору и так же медленно убрал свою руку с его предплечья.
– Все ништяк, командир? – уверенно спросил Грег и оскалился. – Без палева?
Виктор снова кивнул.
Дверь скрипнула за спиной Грега, и он исчез. А Виктор выдохнул из себя страх. Руки и ноги тряслись. Он понимал, что вместо этих денег он мог спокойно получить перо, то есть нож под ребра.
Грег появился вновь в жизни Виктора через несколько месяцев. Так же неожиданно, как и в первый раз. Виктор обедал в небольшом кафе на Малой Якиманке. Он уже заканчивал есть свои куриные отбивные, как неожиданно на стул перед ним сел Грег.
– Не возражаешь, командир? – спросил Грег.
Виктор сразу его узнал. Он понял, что Грегу не составило труда отследить его, зная, к какому милицейскому участку он приписан.
– Не возражаю, – сухо ответил Виктор.
В тот день они мирно поговорили о многом и в, частности, о том, что Виктор мог бы прикрывать темные «делишки» Грега. А тот взамен обещал, что будет делиться награбленным и сдавать время от времени Виктору знакомых фраеров, то есть ничего не значащих мелких воришек, чаще всего залетных, из регионов, чтобы Виктор мог красиво отчитываться перед начальством и расти в звании. Они вроде как начали общее дело и стали довольно часто встречаться, как правило, подальше от центра, за МКАДом, в придорожных кафешках.
С тех пор никаких выдающихся дел Грег не провернул, но на жизнь им хватало. До тех пор, пока Грег не напоролся на крепкого охранника, когда пытался обокрасть мини-маркет на Больших Каменьщиках. Грегу пришлось ударить охранника припасенным для таких случаев ножом. После того дела Грег залег на дно и снова появился в жизни Виктора только полгода назад.
Напротив Виктора сидели Алекс и Вика. Алекс под столом держал Вику за руку. Он знал, почему он взял ее в это рискованное дело. Знал, но толком еще не рассказал Вике всей правды. Как и не рассказал всего того, что лежало у него на душе. Он только сказал ей, что ему это очень надо и что без нее он на это не пойдет.
Все участники сидели вокруг стола и ждали, когда Грег заговорит.
Виктор нетерпеливо сказал:
– Начинай, Грег.
Грег медленно постучал пальцами по столу. Потом резко оборвал этот стук и спросил:
– Ну что, пацаны, что скажете, если за непыльную работенку по двадцать мультов на нос обломится?
Виктор, как и в их первую встречу с Грегом, застыл и вникал в каждое слово. Он знал, что Грег на такие темы не стал бы болтать просто так.
В среде Алекса, Вики и Лени не говорили на воровском жаргоне. Но, как и многие в России, они понимали, о чем речь. Старые фильмы и современные сериалы о преступниках были напичканы этим сленгом.
Связующим звеном между Грегом и остальными в этой комнате был Виктор, который вырос в одном дворе с Алексом. Они вместе ходили в одну группу в садике. Потом пошли в один класс в школе. Были друг другу лучшими друзьями, именно про таких говорят «не разлей вода».
В общем-то, для Алекса Витя был единственным другом. Сколько раз они вместе попадали в передряги, защищая друг друга: Виктор, более рослый и крепкий, не давал Алекса в обиду слишком борзым старшеклассникам и местной шпане, а Алекс в свою очередь помогал другу выпутываться из неприятностей с учителями и правоохранительными органами.
Потом их пути, конечно, разошлись, но воспоминания детства продолжали прочно связывать их друг с другом.
– Двадцать миллионов, – буркнул себе под нос Леня.
– Но давайте познакомимся вначале, – сказал Грег. – Витю все знают. Я – Грег. Проворачивал дела. Виктор за мое слово поручится. По воровству не попадался. Работал охранником.
– Алекс, – назвался Алекс. – Журналист.
– Виктория, – назвалась Вика. – Сейчас безработная. Вообще маркетолог.
– Леня, – едва слышно пробормотал Леня, не зная, что еще, кроме своего имени, уместно добавить в таком разговоре.
– По двадцать миллионов? – переспросил Алекс.
– Да, – ответил Грег.
– А откуда такая уверенность? – спросил Алекс.
– Если я говорю, значит, знаю, – сухо сказал Грег.
Грег многозначительно осмотрел всех присутствующих и продолжил:
– Речь идет о банке, в котором я работал. Охранником. Все там знаю. Банк очень уязвимый. Там даже нет стекол между кассиршами и клиентами.
Алекс посмотрел на Виктора. Тот легонько кивнул ему.
– Чтобы понять, о чем я толкую, мы запустим толстяка, – сказал Грег, указывая на Леню, – открыть счет в банке. Никто ничего не заподозрит. Лёнчик подтвердит вам первую информацию по банку. Я тоже осмотрюсь там. Знаю, как это сделать по-тихому. Но об этом позже.
Алекс повернул голову и посмотрел на Вику, которая внимательно вслушивалась в каждое слово.
– В определенный день там ориентировочно будет сто двадцать лямов, – продолжал Грег. – Нас пятеро, и еще водила, который прикроет нас, если ситуация выйдет из-под контроля.
– Что ты имеешь в виду – «ситуация выйдет из-под контроля»? – вдруг спросила Вика.
– Я имею в виду, – с некоторой издевкой в голосе сказал Грег, – что могут начать стрелять.
Было заметно, что Грегу не понравилось, что в разговор вступила девушка. Слова «сексизм» и «равноправие полов» в его среде обитания попросту не существовали, зато каждому из его приятелей было понятно, что мужик главнее бабы, и женщинам лучше бы помалкивать, когда мужчины разговаривают. Грег раздраженно посмотрел на Вику, а потом на Виктора.
Повисла пауза. Виктор хотел было что-то сказать, но Алекс опередил его.
– Я хочу сразу сказать, – начал Алекс и, увидев, что Грег внимательно слушает, специально растянул паузу и затем продолжил: – Пока мы не узнаем весь план до конца, мы с Викой не дадим своего согласия. – Алекс повернулся к Грегу. – Так что в случае несовпадения взглядов мы просто разойдемся и забудем друг друга.
Грег не понравился Алексу с первого взгляда, его раздражало всё: от вида грязи под ногтями до манеры в разговоре подавлять и запугивать собеседника.
Грег смотрел в упор на Алекса и молчал. Алекс почувствовал, что перехватил инициативу. И, конечно, он знал, что, пока рядом Виктор, никакой драки не случится. Так было с самого детства.
– Я… – начал было Грег уже другим тоном.
– Я только закончу, – спокойным голосом снова перебил его Алекс.
Грег с еле сдерживаемым недовольством замолчал.
– Раз Виктор нас всех здесь собрал, значит, на то есть причины, – продолжил Алекс. – Значит, он нам всем доверяет, – Алекс отчеканивал каждое слово. – А значит, мы можем все спокойно обсудить и принять решение.
Грег продолжал молчать.
– У меня несколько вопросов, – сказал Алекс, посмотрев в упор на Грега. – Есть ли большой риск, что дело дойдет до стрельбы? Кто этот водитель? И, наконец, самый главный: почему мы?
После недолгого молчания Грег, уставившись на Алекса, начал говорить.
– Дело большое и практически верное, – сказал он. – Такие шансы выпадают раз в десять лет. Водила – человек проверенный, вам его знать не надо. С ним будем общаться только мы с Виктором. И Витя же будет вашей страховкой того, что вы честно получите свою долю.
– Хорошо, – сказал Алекс. – Предположим, что все это так и есть. – Он еще раз посмотрел на Виктора. – Но почему мы?
Грег медленно обвел всех взглядом и приступил наконец к делу.
– Когда мы грабанем банк, менты будут искать среди тех, кто спец в этом, – воодушевленно начал Грег. – Будут прочесывать медвежатников, мокрушников и так далее. И, конечно, тех, кто уже топтал зону за грабеж банков.
Все четверо внимательно вслушивались в каждое его слово.
– Учитывая то, что среди нас женщина, – продолжал Грег, – менты еще ринутся проверять картотеку всех засветившихся по этой теме телок. И тут в расследовании следаки уведут себя в такие дебри, что хрен вылезешь. Там даже Иван Сусанин не поможет. – Он, довольный собой, широко улыбнулся. – А мы в это время уже будем пить дорогие коктейли далеко от Москвы.
Грег звучал убедительно.
– Поскольку дело реально нетрудное, – продолжал он, – мне нужны пассажиры чистые, без приводов. Люди, на которых не подумают ни при каких раскладах. Чтобы к криминалу вообще никаких мостиков не было. Тогда мы неуязвимы. – Грег сделал небольшую паузу и продолжил: – Охраны в этом банке никакой, – явно воодушевляясь собственной идеей, говорил Грег. – Один бедолага из охранного агентства.
Вика под столом сильно сжала руку Алекса.
– Вариантов отхода несколько. Если все тут вписываются в тему, я расскажу план. Но тогда обратной дороги уже нет.
– Двадцать миллионов? – восторженно прошептал Леня и посмотрел на Виктора. – Смогу съехать с квартиры матери?!
Грег ухмыльнулся.
– Дело очень четкое, – сказал он. – И простое. – Он посмотрел на Виктора и добавил: – Я нашел их слабое место, братан.
В комнате воцарилась тишина.
– А у тебя есть вопросы, толстяк? – Грег неожиданно развернулся к Лене. – Ты доверяешь Вите?
– Пока все понятно, – быстро ответил Леня. – Да, доверяю. – Хотя, конечно, у него и была масса вопросов, он не хотел бы, чтобы кто-то ругался из-за него.
– Просто очень много информации сразу навалилось, – спокойно сказал Виктор и осмотрел всех присутствующих.
Грег посмотрел на Виктора и кивнул.
– Давайте передохнем мальца, нальем кофейку и продолжим, – предложил Виктор.
– Хорошая идея, – выдохнула Вика. Хотя она знала, о чем пойдет речь и, как ей казалось, была готова к такому разговору, речь Грега несколько обескуражила ее. Но отступать по причинам, известным только ей и Алексу, она не собиралась.
Все, кроме Алекса, направились на кухню. Грег отпускал какие-то шуточки, Витя тихонько посмеивался, Лёня тактично подхихикивал. Вика, никак не вовлекаясь в их разговор, наливала себе и Алексу кофе.
Оставшись один в комнате, Алекс откинулся на спинку стула и закрыл глаза.
Когда Виктор сказал, что для дела нужна женщина, Алекс, конечно, сразу подумал о Вике. Сказать по правде, несмотря на три года романтических отношений, Алекс не относился к Вике «серьезно». Безусловно, она ему нравилась, но, кроме нее, ему слишком часто очень нравились и другие люди, и он, увлеченный новым приключением, легко забывал про нее.
Он не стремился к близости и часто исчезал. Она всегда ждала его. Он догадывался, что причиняет ей страдания, и несколько раз хотел закончить эти отношения навсегда. Но Вика каким-то образом каждый раз возвращала их отношения обратно. Потом новые увлечения приходили и уходили, а Вика почему-то оставалась.
И вот теперь Вика казалась единственным человеком, которому он, Алекс, мог сейчас довериться, кто согласится помочь ему начать новую жизнь, вместе с ним перейдя ту невидимую черту, навсегда отрезающую возможность вернуться к прошлой жизни. Он, конечно же, понимал, что то, что случилось с Викой за последнее время, ее совершенно сумасшедшая, дикая история должна была повлиять на ее согласие участвовать в этом деле. Что у нее, также как и у него, не оказалось тыла позади себя. И что ей, как и ему, больше нечего было терять.
Он вспомнил их разговор. Ее слезы, отчаяние и боль. Вспомнил свои слова, как говорил, что устал, что запутался и больше не доверяет себе и своим решениям. Что чувствует себя как затерявшаяся в море шлюпка. Что без нее он на это дело не пойдет, не решится. Что ему нужна её поддержка. Он говорил ей чистую правду и был безмерно благодарен за то, что она была сейчас с ним.
«Вот он, тот самый Рубикон, – подумал он. – Невидимая черта».
Вот эту встречу его родная мать бы точно не одобрила, ухмыльнулся он, и вздрогнул. Даже когда он сам вспоминал о матери, его начинало трясти, и потом требовалось некоторое время, чтобы обрести спокойствие. Но он много бы дал, чтобы его мать оказалась сейчас за этим столом, чтобы она увидела его поведение. Независимое, криминальное, а главное, идущее вразрез со всеми ее ценностями.
Алекс почувствовал, как комок злости и желчи подкатывает к его груди, выедая, выжирая все хорошее и доброе на своем пути. Перед глазами явно предстала давняя встреча с Анатолием, психологом, к которому он пошел, несмотря на то что до этой встречи считал этих докторов «мозгоправами и вытягивателями денег». Он пошел к нему, потому что понимал, что стоит на краю пропасти.
