Текст книги "Там, где мы счастливы (СИ)"

Автор книги: Anna1802

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Лэнс подняла голову, утирая остывшие слезы. Кроссовок казался липким, а при каждом движении ногу сводило болью. В этой реальности смерть вполне могла прийти за ней снова – Гидеон не было рядом, а, значит, залатать рану за пару минут было некому. Снарт взволнованно взглянул на жену, которая пыталась стереть засохшую кровь рукавом куртки с лица.

– Я убью этого ублюдка, – с ненавистью процедил Леонард, и Сара попыталась перехватить его взгляд, но он отвернулся к окну, крепче сжимая руль.

За окном мелькнул яркий крест больницы, и Лэнс задергалась. Впрочем, возражать она не стала – терпеть боль становилось все труднее. Когда она осторожно вылезла из машины, голова и вовсе заходила ходуном, в глазах на мгновение потемнело, а ноги предательски подкосились. Снарт бережно подхватил ее под руку, и Сара ухватилась за его плечо, как за спасательную ниточку. В его льдистых глазах застыло такое беспокойство, какого Лэнс не удалось увидеть ни разу за все то время, что они провели на Вейврайдере. Он любит ее. Она вдруг ясно увидела это за фирменной сдержанностью, за холодной маской Капитана Холода. В его глазах столько нежности, особенного притяжения, и Сара чувствовала его. Она чувствовала, как невидимый ток проходит через его прикосновение и устремляется в самое сердце, заставляя его пропустить удар. Сара ощущала тепло от его ладони на своей спине, его острое желание ее обнять и свое собственное – уткнуться носом в его шею.

– Ты в порядке? – мужчина, едва касаясь, провел по светлым волосам, и Сара кивнула, слегка отстраняясь. Её тянуло магнитом, терпкий запах одеколона дурманил разум, но она не могла позволить себе сдаться. Однажды она уже поддалась порыву, допустив лишь одну мысль о том, что Леонард ей не безразличен, а потом он погиб. Титанических усилий стоило ей вернуть свое душевное равновесие и двинуться дальше. Она почти забыла глубину его взгляда, цвет его глаз, сексуальную ухмылку, но теперь он снова был рядом, ближе, чем прежде, и Сара не упускала мысли, что это не навсегда.

Сару направили в хирургический отдел – крупный осколок прорезал ступню глубже, чем Лэнс чувствовала. Чтобы достать его, пришлось сделать разрез, и опытный хирург не скрыл удивления, когда Лэнс отказалась от укола обезболивающего. Терпеть было трудно, но Сара не издала ни звука, впиваясь ногтями в подлокотник медицинского кресла. Снарт все время был рядом, но она не решалась взглянуть на него – не привыкла, чтобы кто-то видел ее боль.

– Ваша жена настоящий боец, – поддержал врач, кивнув Леонарду.

– Я знаю, – Снарт сдержанно улыбнулся и сжал руку жены в своей ладони. Сара слегка вздрогнула, но обхватила пальцы мужчины своими. Ладно, только сегодня. Только сегодня она позволит ему быть «мужем», пусть и не в полной мере, – Он мог убить тебя.

– Или я его, – усмехнулась Сара, слегка сдавливая руку мужчины от боли. Она посильнее сжала челюсть и повернула голову к Леонарду, – Я, вроде как, уберегла денежки банка.

– Не буду скрывать, что волнуюсь за твое состояние. Я просмотрел видеозапись с камер. Не думал, что на уроках по самообороне учат такому.

– Я рада, что ты здесь, – выпалила Сара прежде, чем решила, стоит ли это говорить. Это было чистой правдой. Пусть это был и не «тот» Леонард, он все же оставался собой и, самое главное, он рядом. Он переплел их пальцы, и Лэнс расслабилась. Она откинула голову на мягкую подушку и прикрыла глаза. Боль в ноге постепенно утихала, а сон того и гляди готов был захватить измученное сознание. В своей голове она пообещала отцу, что приедет сразу же, как только вернётся…

========== Глава 5. ==========

«Я позвонил Фелисити и сказал, что ты приболела. Люблю тебя!»

Сара ещё раз перечитала записку, обращая внимания на то, каким аккуратным был почерк Леонарда. Она когда-то давно читала статью (кажется, на корабле, когда не могла заснуть) о том, что почерк многое может сказать о человеке. Тонкие линии букв, неотрывно выведенные безупречно ровно, говорили о внутреннем стержне человека, о его желании все контролировать или что-то вроде того. Саре было проще думать об этом, нежели представлять, как бы звучало: «Люблю тебя» протяжным низким голосом, что она и сделала в первую очередь, прочитав записку.

Лэнс перевернулась на спину и взглянула на свадебные фотографии, представляя какой была жизнь Сары-2. Какого это жить в мире без супергероев, путешествий во времени и ночных кошмаров? Какого это, не чувствовать себя монстром, быть обычной девушкой, быть «женой»? Как это, наверное, приятно, каждое утро слышать: «Я люблю тебя», так искренне, легко. Интересно, какого это любить Леонарда и не боятся этого, не боятся, что его вдруг не станет? Саре-2, наверняка, чужды эти мысли, ведь её Леонард жив и не скрывает своих чувств, правда и спит в одной постели не совсем со своей женой, даже не подозревая об этом.

Сара нехотя приподнялась, стараясь как можно меньше шевелить перебинтованной ступнёй. Она свесила ноги с кровати, разрываемая между привычкой всегда быть при деле (увы, у капитана временного корабля не бывает выходного или отпуска) и желанием остаться в постели, отдохнуть, поспать и ни о чем не думать. Привычка пересилила, и Лэнс аккуратно встала, поморщившись от неприятной режущей боли в ноге. В ране есть один плюс – на несколько дней она спасена от работы, в которой ничего не понимает и от Фелисити, с которой она и в своей реальности не могла провести больше часа.

Лэнс наспех умылась, покрутившись перед зеркалом. Губа слегка опухла, и канарейка попыталась вспомнить последний раз, когда у неё оставались видимые ушибы. Шелковая пижама небесно голубого цвета ей нравилась, не смотря на то, что старые добрые спортивки, в которых она спала на волнолете, были куда удобнее. Приведя себя в порядок, Сара принялась выдвигать ящики в комнате, в поисках какой-либо информации. Она беглым взглядом рассматривала документы, которых была целая куча: документы на аренду дома, покупку машины, договор с бригадой по ремонту и так далее. Разбирая всю кипу, можно было провозиться целый день, поэтому Сара откладывала все, что казалось сейчас менее важным. За документами последовали фотографии с полароида, потёртые, потерявшие былую яркость. На фотографиях была Сара-2 в компании таких же юных девчонок, в шапочке выпускника и с дипломом об окончании колледжа в руках. Фотографии были разные: от красивых пейзажей до совместных фото с Лорел, Снартом, Фелисити. На всех Сара-2 светилась от счастья, выглядела беззаботно веселой и влюблённой в собственную жизнь.

Лэнс ещё долго рассматривала каждый снимок, давая себе волю представить тот или иной момент. От фотографий с Леонардом веяло особым теплом. Одна из карточек сильнее всех зацепила Сару. Небо с ярко малиновыми бликами, освещённое уходящем солнцем, служило фоном для влюблённых, которые улыбались, смотря друг на друга. Между ними нет условностей, поломанных судеб, разбитых надежд и сковывающего страха одиночества. Он не вор, а она не убийца. Он не подавляет в себе каждую эмоцию и каждое заражающееся чувство, а она не избегает его даже мимолётного взгляда, наполненного слишком глубоким смыслом.

Сара горько усмехнулась, провела пальцами по глади снимка и убрала фотографии обратно в файл, а затем в ящик. Она уже хотела вернуть на место и все остальное, когда заметила бежевый уголок блокнота, скромно выглядывающий из глубины ящика. Сара достала блокнот и повертела в руках. Все страницы были исписаны слегка кривоватым почерком, в котором Лэнс узнала свой собственный. На некоторых страницах стояли даты, некоторые были безжалостно перечёркнуты с такой силой, что лист разрывало в полоски. Сара уперлась спиной в кровать, поудобнее усаживаясь на тёплом полу, открыла первую страницу и принялась читать.

«Привет, дневник! Или что там обычно пишут? Мне совершенно не нравиться эта идея, но мистер Беннет утверждает, что излияние души на страницы тетради поможет мне справиться с самой собой. По его словам, мне необходимо принять реальность, перестать винить во всем себя и Леонарда… Как-будто эти дебильные записи смогут изменить то, что уже произошло. Не думаю, что дневник поможет мне посмотреть на своего мужа так же, как раньше. Все изменилось, и теперь я не могу понять, кто я, кто он и существует ли ещё „мы“. Я знаю, что на этих страницах могу быть откровенна, но я даже себе не могу признаться, что действительно слетела с катушек…»

Сара дернулась от хлопка двери с первого этажа. Она захлопнула дневник и, спрятав его под подушку, с трудом поднялась на ноги. На первом этаже были слышны тихие голоса, стук каблуков по паркету и звон ключей. Она, прихрамывая, добралась до дверного проема и прижалась спиной к стене, глазами, по привычке, разыскивая что-нибудь, подходящее в качестве оружия. Шаги перемешались по дому, было слышно как неизвестный то открывал, то закрывал холодильник. Лэнс схватила прикроватную лампу, сжала её так, чтобы в любой момент отразить атаку. Она тихо, насколько могла с больной ногой, выглянула, а затем аккуратно двинулась вниз по лестнице, опираясь свободной рукой в перила. Перебарывая боль, Сара спустилась вниз, одними губами выплевывая проклятья. Ступня горела, но девушка перенесла вес на больную ногу, освобождая рабочую в бою. Она приблизилась к кухонной арке и замерла. Все тот же стук каблуков вдруг приблизился, и, прежде чем девушка успела сообразить, из арки вышла девушка. Сара занесла своё оружие, и девушка вскрикнула, поднимая руки для защиты.

– Сара, это я!

– Лорел?

========== Глава 6. ==========

Сара так и застыла, угрожающе сжимая своё оружие в воздухе. Лорел недоверчиво покосилась на лампу, а затем испуганно взглянула сестре в глаза. Сара на мгновение перестала дышать, слезы сковали легкие, застыли комом в горле, но так и не нашли выхода. Лорел сделала шаг навстречу сестре, закусив губу.

– Милая, это я.

Сара звучно выдохнула, опуская лампу. Она не чувствовала, как разошлись швы на ступне, как свело мышцы рук от напряжения. Она в мгновение поставила лампу на комод коридора и прижалась к сестре с такой силой, что та простонала. Сара с упоением вдыхала родной запах кокосового шампуня, который любила Лорел и в её реальности. Все это казалось сном, забвением, миражом. Она вздрагивала от внутренней истерики, не в силах дать волю слезам, и Лорел заботливо погладила сестру по спине.

– Эй, ты чего? Сара? – Лорел мягко отстранилась и дотронулась тёплой ладонью до бледной щеки, – Что произошло?

– Я просто… – Сара едва выдавливала слова, – Все хорошо. Я так рада тебя видеть.

Лорел одарила сестру чрезмерно сочувственным взглядом, выдавила жалостливую улыбку и отняла руку, тяжело выдохнув.

– Леонард позвонил, попросил приехать. Он волнуется за тебя. Сара, ты что, снова начала пить?

– Чего?

Лорел закатила глаза и двинулась на кухню, тряхнув локонами. Стук ее каблуков неприятно резал слух, колотил по натянутым нервам, и Саре показалось, что она вот-вот не выдержит.

– Ты словно ребёнок! Господи, сколько можно? – взгляд сестры напомнил Саре тот самый взгляд Леонарда, когда она спросила об отце. Сочувствие, гнев, осуждение и жалость… Голубые глаза Лорел так и сквозили фонтаном противоречивых эмоций. Она отвернулась к окну, будто не в силах больше смотреть на младшую сестру, разочарованная и подавленная. Сара молча смотрела ей в спину, слова так и растворились на языке. Она попросту не знала, что сказать или сделать.

– Я знаю, что тебе пришлось пережить. Это страшно, немыслимо и… – Лорел обернулась, обнимая себя за плечи. Светлые глаза наполнились слезами, губы затряслись, но она взяла себя в руки, на секунду зажмурившись, – У меня пятилетний сын, Сара. Я не могу вечно бросать его в бесконечном побеге за тобой. Ты сбегаешь из дома, устраиваешь истерики, пьяная разбиваешь машину, а потом делаешь вид, что мы не пытаемся тебе помочь. Думаешь, Леонарду легко? Ты бросила его, сказала, что подашь на развод и сбежала. Почему ты так поступаешь с ним? – Лорел сверлила растерянную сестру злобным взглядом, а затем, обессилено выдохнула, – У тебя кровь. Я схожу за аптечкой.

Лэнс смотрела сестре в след, чувствуя, как холод пробирает до костей. Лорел было в тягость быть здесь, улыбаться, держать себя в руках, когда, как видела Сара, ей хотелось кричать на разрыв и, не оглядываясь, бежать из дома, прочь от человека, поступкам которого она лихорадочно искала оправдание. Сара не могла представить, какую боль она могла причинить ей в этой реальности, и ей было горестно от того, что даже здесь, где, казалось бы, было все куда лучше, чем в ее реальности, она не смогла быть достойной безграничной преданности Лорел.

Сара покорно села на диван и позволила сестре обработать ей ногу. Лорел сосредоточено смачивала бинт, стараясь не смотреть на Сару.

– Ло, мне жаль, – прошептала она, жадно всматриваясь в знакомые черты лица. Лорел тяжело выдохнула и кивнула, не сказав ни слова. Лэнс хотелось провалиться сквозь землю, сквозь эту реальность, сквозь весь поток времени и приземлится в глухой тайге.

– Тебе надо прилечь. Я помогу.

Лорел заботливо уложила сестру в постель и присела рядом, словно сомневаясь, стоит ли начинать разговор.

– Я не знала, как сказать, – неуверенно начала она, – Боялась твоей реакции, – последовала длительная пауза, старшая Лэнс нервно заламывала пальцы, прячась от прямого взгляда Сары, – У нас с Оливером будет ребенок. Я снова беременна. – она еще мгновение просверливала взглядом пол, а затем повернулась к Саре, которая не знала, какой должна быть реакция Сары-2. Самой же ей хотелось с силой обнять сестру, дать волю радости, затем это желание сменилось болезненным уколом все того же осознания не причастности этой жизни к ее собственной. И, судя по тому, как сжалась Лорел, весь водоворот сомнений отразился на ее лице.

– А какая у меня должна была быть реакция? Я… Рада. Ты ведь счастлива, а у меня нет повода не разделить твоего счастья.

Лорел странно на нее посмотрела, будто не доверяя только что сказанным словам.

– Ты даже на Джонатана смотрела так, словно он не заслуживает жизни. Он стал бояться тебя, Сара, – Лэнс могла лишь догадываться, кто такой Джонатан, а не понимание, поступки, о которых она не знала ничего, копились, как снежный ком, все глубже опуская ее на дно неизвестности.

– Я помню, как ты любила его. Он так ждал твоего приезда, а теперь… Иногда мне кажется, – голос Лорел охрип и она сжала шею руками, больше не в силах сдержать слез, – кажется, что в той аварии погиб ни один человек. Ты тоже. Мы все, – с этими словами Лорел встала и, быстро смахнув слезы с раскрасневшихся щек, направилась к выходу, – Я побуду внизу до приезда Леонарда, – она тихо прикрыла дверь, а Сара так и осталась, в немом отчаянии прислушиваясь к ее шагам…

Она еще некоторое время потерянно разглядывала изгибы декоративного дерева, не думая ни о чем. Она блокировала любую догадку о том, что в этой жизни сломало Сару-2, испортило ее отношения с сестрой, разрушило семью и заставило любимых людей биться в безысходности, упорно пытаясь ее спасти. Саре всегда казалось, что она предпочла бы любую другую судьбу той, что у нее была. Поломанная внутренне и внешне, разбитая, с горьким пеплом, оставшимся от надежд, на сердце, с горячей липкой кровью на руках, что клеймила ее монстром. Она с легкость готова была отказаться от стальной выдержки, силы и умения выживать, в пользу такой же комнаты, живой и счастливой сестры, мужа, с которым она могла не прятать ножи под подушку, в вечном страхе уязвимости.

Лэнс вдруг вспомнила про дневник и рукой нырнула под подушку. Нащупав, она перелистнула несколько страниц и остановилась на той, где почерк утратил сдержанность, размашисто истерзав страницу.

«Четверг. 28, 27 сентября,

Мистер, мать его, Беннет три с половиной часа пытался вытащить наружу мои страхи. Гребаный ублюдок. Его интересовали мои детские страхи, такие как боязнь высоты, под кроватных монстров, темноты… После аварии у меня на ключице остался шрам, и я боюсь, что не смогу свыкнуться с ним. Я боюсь стука в дверь. Стука в дверь, за которым последует очередной осуждающий взгляд, тяжелые вздохи, немое осуждение за то, что я снова выпила. Я не в силах объяснить Леонарду, что только так я могу выносить его присутствие. Только сидя на полу, в ванной, чувствуя холод кафеля на ногах, я могу просидеть в спокойствии несколько часов. Этот холод на ступнях напоминает мне о том зимнем вечере… Я помню, как в воздухе кружились хлопья снега, как я позволяла им запутаться в волосах, остудить разгорячённые щеки. Я помню каждую деталь, каждое ощущение, но совершенно не могу вспомнить, как была счастлива. Я, определенно была счастлива, те, последние секунды. Я ненавижу снег. Это не чистая пелена, скрывающая несовершенства осени, грязь дорог и опавшие листья. Это холодная кровавая бездна, в которой утопало мое едва живое тело. Я помню эту кровь. Она впитывалась в эту светлую перину, отравляя ее, окрашивала все вокруг. Иногда мне кажется, что я так и не смогла смыть ее с волос, я уверенна, что не смогла…

И, если честно, я боюсь темноты… Той самой темноты, что окружает меня даже днем. Когда-то я боялась и монстров, была уверенна, что они прячутся под моей кроватью или в шкафу. Интересно, где бы смог спрятаться такой монстр, как я?»

========== Глава 7. ==========

«Вторник, 17 октября.

Я не писала уже несколько дней – не было ни времени, ни сил. Мой психотерапевт считает, что я перешла на стадию „принятия“. Точно не знаю, что это значит.

Я, наконец, вышла на работу. Мистер Беннет считает, что это первый шаг в новую жизнь. Возможно, он прав. На работе мне легче абстрагироваться от тревожных мыслей, с головой окунувшись в накопившееся дела. Единственное, что даётся особенно тяжело – выдерживать сочувственные взгляды со стороны коллег. Я держусь, ведь изначально знала, что этого не избежать. Одна лишь Фелисити, поддержку которой я чувствовала даже на расстоянии, усердно делала вид, что ничего не произошло. Её старания были одобрены моей вымученной улыбкой, и, кажется, ей стало немного легче быть рядом со мной.

Всем было меня жаль. И, возможно, только поэтому меня со скандалом не уволили; простили мою истерику, пьяный дебош в кабинете начальника и постоянное отсутствие на рабочем месте. Может, босс ещё помнил мои заслуги в рекламном бизнесе, мою преданность работе и усердие, которым я более не могла похвастаться. А, может, Леонард смог повлиять на ситуацию. Он скрывал, что принимает в этом участие, но я прекрасно знаю, что он заезжал ко мне в офис. Он надеется, что любимая работа сможет вновь завлечь меня с той же силой, что и раньше, а я, как бы не надеялась вместе с ним, знаю, что больше не смогу придумать ни одного достойного рекламного слогана.

Леонард уже неделю спит на диване в гостиной, не в силах больше слышать мои тихие всхлипы по ночам. Я не позволяю ему меня жалеть, уворачиваюсь от его объятий, кричу, если он пытается заставить меня поговорить с ним. Он просто устал. Иногда я не выдерживаю холода его отсутствия и спускаюсь вниз, всего на пару ступенек, но затем возвращаюсь обратно и заставляю себя уснуть.

Леонард скрывает от меня тот факт, что дело Пакстера закрыли, не смотря на все доказательства его вины. Он думает, что мне будет сложно это пережить, но, к собственному удивлению, я ничего не чувствую…»

Сара жадно вчитывалась в каждый исписанный лист. Она перечитала множество записей. Монотонных, где Сара-2 просто описывала один из своих дней; истеричных, на грани безумия, где большинство слов было яростно перечеркнуто, листы измалёваны до дыр, а от смысла написанного хотелось выть даже терпеливой убийце. Ни в одной из записей не было описания аварии, подробностей произошедшего или хотя бы прямого намёка на события того вечера. Сара, другая Сара, словно скрывала это от самой себя, думала, что если не расскажет это даже дневнику, то сможет отгородиться, спрятаться и убедить себя в том, что это был лишь страшный сон.

Лэнс не читала по порядку, хаотично выбирала страницу и снова погружалась во мрак, что поглотил девушку из этой реальности, без шанса не спасение. Она тяжело выдыхала, читая записи с подробным описанием ссор с мужем; с силой сжимала дневник, когда натыкалась на болезненную исповедь, что находила отголосок в её собственной душе; на несколько секунд закрывала глаза, желая захлопнуть несчётную тетрадь и больше никогда к ней не прикасаться, но через мгновение снова лихорадочно цеплялась взглядом за каждое предложение.

«Понедельник, 14 ноября.

Прошло ровно 10 дней с тех пор, как не стало отца. Я едва смогла выдержать похороны, на которых мне хотелось прилечь рядом с ним, только бы не слышать истерических криков Лорел. Она в сердцах обвинила меня в бесчувственности, только потому, что за всю церемонию я не проронила ни слезинки. Может, я не могла поверить в это, может не могу поверить до сих пор, а, возможно, и вовсе разучилась плакать.

Леонард покинул похороны ещё до их окончания, молча уехал, даже не взглянув в мою сторону. Его не было пол ночи, и это были самые долгие и страшные часы в моей жизни. Он вернулся только под утро. Измученный, в грязной рубашке и с руками, перепачканными в крови. Он яростно отмывал руки под струёй воды, а я застыла в дверях ванной, окаменело наблюдая за его немым бешенством.

Я могу лишь догадываться, что произошло в ту ночь…»

Запись оборвалась раньше, чем Лэнс успела хоть что-то понять. Почерк сбился, во многих словах были ошибки, а некоторые и вовсе лишились окончаний.

Она залезла в интернет на телефоне и ввела фамилию: «Пакстер». Перейдя по нескольким ссылкам, Сара узнала, что Джерри Пакстер, виновник дтп, о котором не было никаких подробностей, наркоторговец и один из крупной группировки поставщиков героина, избежал суда. «Освобождён из-под стражи. Жители Старлинг Сити возмущённы подобным решением полиции, которая отказывается комментировать ситуацию. Лорел Лэнс отстранена от дела. Расследование закрыто.»

Сара вздрогнула от неожиданности, когда дверь тихо приоткрылась и в комнату заглянул Леонард. Увидев, что Сара не спит, он зашёл, снял пиджак и присел на кровать, в ногах жены. Выглядел он уставшим, напряженным и Лэнс вдруг захотелось обнять его, в качестве немого извинения за все, что ему пришлось пережить благодаря жене. Она не двинулась с места, лишь поджала ноги, словно боясь его прикосновения.

– Как твоя нога? – спросил Снарт, ослабляя галстук. Удивительно элегантно он выглядел в строгой рубашке с запонками. Совершенно другой образ, отличный от привычного для Сары. Она сжала одеяло в кулаке, сдерживая свою руку, чтобы не коснутся его. Все это было слишком. Она не была уверенна, что сможет пережить его отсутствие, вернувшись на корабль, если сейчас позволит эмоциям взять вверх. Они сопротивлялись, бились из груди, но не могли совладать с многолетней выдержкой.

– Уже лучше. Лорел уехала?

– Да. Вы снова поссорились? Она была расстроена, – Леонард стянул рубашку, и Сара отвела взгляд, словно смущенная студентка при первой встрече с обнаженным телом мужчины.

– Кажется, она все ещё злится на меня. Так же, как и ты.

Снарт закрыл шкаф и ещё несколько секунд стоял спиной к кровати, руками упираясь в дверцу. Эти недомолвки, напряжение, сдавливающее воздух вокруг, недосказанные претензии, отравляющие души обоих – именно подобное пугало Лэнс и призывало сторониться любых отношений. Различие между Сарой и её копией из этой реальности больше не казалось таким ярким – Сара-2 закрылась от мужа, чем разрушила их жизнь, а она сама попросту отмолчалась, когда выпал шанс раскрыть все карты в ответ на недвусмысленный намёк «её» Леонарда на свои чувства. Своим молчанием она обрекла себя на ночные кошмары, муки совести и постоянную мысль: «А что, если бы?»

– Почему ты решила, что я злюсь? – спросил Лен, обернувшись. Он нахмурился, и Лэнс на автомате попыталась угадать о чем он думает. Привычка.

– Потому что должен, после всего того, что я сделала.

– Да, сейчас ты скажешь, что тебе жаль. Завтра тебя не будет дома, когда я вернусь. Ты снова сбежишь к Лорел или окажешься в полицейском участке. Я тебя заберу, ты возьмёшь себя в руки, но потом снова психанешь. Замкнутый круг, – Снарт устало выдохнул, в упор взглянув на жену, – Чего ты хочешь? Ты хотела развода, я согласился. Ради тебя. Ты передумала, захотела, чтобы я был рядом. Я был. Что теперь? – он повысил голос, – Скажи мне, что я должен сделать, чтобы все это закончилось?

И Сара вспыхнула, подобно факелу, разозлившись настолько быстро, что сама не заметила, как вскочила с кровати и сжала кулаки.

– Ты бросил меня, – выплюнула она, уже не контролируя обиду и злость, что скопилась за многие месяца после его героической смерти, – Ты просто исчез. Тебя не было, когда я больше всего нуждалась в твоей поддержке, – Сара перешла на крик, задыхаясь от бури эмоций, лавины слов, что не могли сорваться с губ, ведь перед ней был совсем не тот Леонард, в ком она нуждалась после смерти сестры. Но именно это она сказала бы ему, вернись он из мертвых.

– Да твою мать! – рыкнул мужчина и со всей силы ударил кулаком в дверь шкафа. Тот завибрировал и едва устоял на месте. Саре же хотелось перевернуть его, разбить и разорвать в клочья все на своём пути.

– ТЫ ЧОКНУТАЯ СТЕРВА! – выкрикнул Снарт, и Лэнс на мгновение опешила. Ледяная стена, скрывающая любые эмоции, с треском лопнула и разлетелась на морозные осколки, под давлением ярости, что он уже не мог удержать. Глаза почернели, кулаки сжались с такой неистовой силой, что побелели костяшки, – Думаешь только одна ты потеряла его? Это был и мой сын, Сара! Мой сын, черт побери. Я сотни раз думал о том, не опоздай я в тот вечер, не разозлись ты на меня… Ты бы не побежала на ту дорогу, а этот… – поток слов жгучим огнём рвался наружу. Сару сковало тисками, и она замерла, едва держась на ногах, – Ублюдок не сбил бы тебя. Я винил себя, ты меня ненавидела, но я не мог спасти нашего ребёнка, – его голос сел и он добавил, уже почти шепотом, – Не могу вернуть его…

Сара неподвижно стояла перед мужчиной, что в упор смотрел в её поблёскивающие от слез голубые глаза. Внешне она оставалась той же Сарой, но внутри разбилась на миллиарды осколков, один из которых застрял в сердце и раздробил в нем сквозную дыру. Она лишь смогла заторможенно обвить шею Леонарда, когда он с силой прижал её к себе. Она слышала удары его сердца, словно выстрелы, пронзающие грудь, и, со стоном выдохнув, разрыдалась. Впервые, за долгие годы…

Комментарий к Глава 7.

Самая тяжёлая и эмоциональная часть на данный момент.

========== Глава 8. ==========

Сара так и не смогла провалиться в сон, ворочалась с боку на бок, мысленно принуждая себя, наконец, отключится.

Тяжесть в груди, тягучая, схватывающая из секунды в секунду, не давала ей покоя. Она то и дело утыкалась носом в подушку, переставала дышать и прислушивалась к размеренному дыханию спящего Леонарда, что теплотой щекотало не прикрытую спину. Тело покрывалось мурашками от его близости, и Сара вцепилась в свои перепутанные волосы, стараясь не шевелиться. Желание прижаться к нему снова, попросить не отворачиваться, что он сделал, не решившись тревожить её, одолевало все эти длинные бессонные часы. В конце концов она сдалась и перевернулась на спину, всматриваясь в темноту, в потолок, совершенно потерянная и разбитая. Ей как никогда хотелось домой. В свою уютную комнату с большим окном, через которое она убегала после полуночи и возвращалась к утру, чтобы не заметил отец; укутаться в своё пуховое одеяло, болтать с Лорел до рассвета обо всем на свете, а с утра проснутся под лучами солнца, почувствовать сладкий запах папиных фирменных блинчиков с джемом и улыбнутся новому дню.

Она пролежала в своём мучительном путешествии в прошлое ещё некоторое время, а потом тихо встала, стараясь не разбудить Леонарда. Она взглянула на его мирное лицо, не омраченное страданиями и бесконечным контролем над душевными терзаниями, чувством вины и едва уловимым страхом. И Сара вспомнила, что один раз ей удалось увидеть его спящим на корабле – очередной вечер вместе, за прочтением книг, а, точнее, он сосредоточенно уткнулся в книгу, а Лэнс молча разглядывала блики за окном волнолета, положив голову ему на колени. В какой-то момент он заснул, в той же сжатой позе, а Сара ещё некоторое время разглядывала его, не боясь наткнутся на холодный взгляд.

Лэнс прихватила дневник, который прятала под матрасом, и скользнула из комнаты, в холод, аккуратно прикрыв за собой дверь. Она хотела спустится вниз и заварить себе чай, в надежде, что сможет немного успокоится и уснуть. Пришлось перерыть пол кухни, погремев посудой, прежде чем удалось найти чай с ромашкой – то, что было спасением от бессонницы на корабле. Она наполнила кружку и уселась на диван, поджав здоровую ногу. Тусклый свет торшера осветил исписанные страницы, и Сара принялась читать, с ещё большей жадностью и волнением, чем прежде.

«Среда, 24 ноября.

Сегодня я проснулась с мыслью, что смогу перебороть свои страхи, справиться с болью и начать, наконец, жить. Я давно не выходила из дома никуда, кроме работы. Я боюсь дорог, боюсь автомобилей, снующих туда-сюда, боюсь большого скопления людей и шума, исходящего от них.

Раньше я любила собираться с друзьями где-нибудь в кафе и веселиться, наслаждаясь каждым мигом общения, каждой улыбкой дорогих моему сердцу людей, каждым глотком шоколадного коктейля, который я так любила. Первое время Леонард пытался вывести меня погулять, сходить в кино или на вечеринку, которую устраивал кто-то из его коллег. Он думал, что общение поможет мне отвлечься, но из раза в раз, при взгляде на меня даже незнакомого человека, я бесилась. Мне казалось, что каждый из них знает, что произошло со мной, каждый впивается взглядом в мой плоский живот и молча смеётся над моим отчаянием.

После одной из вечеринок, которую я безнадёжно испортила, муж оставил меня в покое. Он долго злился за то, что я разнесла половину дома Билла, побила антиквариат и прокляла каждого гостя на этом вечере. Конечно, потом я пожалела об этом, хотела позвонить Биллу и извиниться, а так же напомнить ему какая же долбаная сука его жена. Именно она довела меня до истерического припадка: весь вечер пыталась завладеть всем вниманием Леонарда, демонстрируя свои надутые сиськи через огромное декольте; оттесняла меня, и, возможно, не будь мне так панически страшно отпустить его руку, я бы просто ушла к столу с шампанским и остаток вечера провела в компании милых адвокатов, беседуя о погоде. У стола с шампанским я все-таки оказалась, на беду всех присутствующих. Я долго держалась, но фраза из уст сучки Трейси: «Мистер Снарт, ваши дети будут безупречно красивы, как и вы», сказанная предельно радостно и громко, окончательно выбила почву из-под моих неустойчивых ног. Леонард лишь взволнованно взглянул на меня, видимо, догадываясь, что эта вечеринка запомнится надолго.