Текст книги "Секретарь для плейбоев (СИ)"

Автор книги: Anna Milton

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 24

ДЕМЬЯН

Манипуляции Эмиля вводили в ступор.

Он вжимался в Асю, игнорируя ее протестующие стоны. Глушил сопротивление напором своего рта.

– Эмиль… – прорычал я, рванув к другу, чтобы прекратить чертов балаган.

Но Барс перекрыл мне путь.

– Ты либо с нами, либо против нас, – выпалил агрессивным тоном. В позе, которую он принял, не проглядывалось ни намека на поддержку.

– Да о чем ты?! Вы теперь докатились до насилия?! – я моментально вспыхнул, отпихивая Некрасова в сторону.

Он схватился за мое запястье, останавливая.

– Никто никого не насилует, – легковесно произнес, кивая на Багирова. – Если бы она хотела, то вырвалась бы. Но знаешь, что я думаю? – Барс приблизился ко мне вплотную, притаившись за спиной, и будто черт наговаривал на ухо въедливым шепотом: – Ей это нравится. В глубине души она в восторге, что большой горячий парень стискивает ее в объятиях, а еще два мужика – наблюдают за этим процессом.

– Хрень! – я дернул плечом, задев подбородок блондина.

– Мы не насильники, Демьян.

Барс обошел меня стороной и, развернувшись на пару секунд ко мне лицом, широко развел руками.

– Какого же ты мнения о своих лучших друзьях? – на громком выдохе он опустил плечи и с огорчением покачал головой. – Считаешь ли ты еще нас своими друзьями? Судя по тому, как стремишься встать на сторону врага, я не уверен, что могу доверять тебе.

Он показал большим пальцем на, казалось бы, целующуюся парочку, которую обуяла страсть в душевой спортивного зала.

– Смотри, как наша белочка обмякла в руках Эмиля!

Я с огромной неохотой перевел угрюмый взгляд на них.

Ася свесила руки по бокам. Ее глаза были закрыты. Губы едва-едва заметно шевелились, отвечая на поцелуй.

Почему она перестала бороться за свободу?

Смирилась с тем, что ей не выбраться из ловушки, которую для нее организовали?

Или… принуждение возбуждало ее?

Барс спустил с бедер шорты и, перешагнув через брошенную на полу одежду, встал под струи душа. Пристроился рядом с Багировым и начал покрывать шею Малиновской пылкими, резкими поцелуями.

Я издал сдавленный стон, прикладывая к твердевшему члену ладонь и сжимая пульсирующую плоть.

Проклятье!

Это зрелище распаляло в паху пожар. Кровь забурлила в венах. Похоть затуманивала рассудок, плавя способность мыслить трезво и адекватно. У меня на глазах разворачивалась сцена, какую в самых запретных фантазиях побоишься представить.

Испытывая болезненное давление в боксерах, я прикусил нижнюю губу.

Мои друзья не оставили без внимания ни один участок тела Аси. Эмиль, продолжая сминать ее губы в медленном, глубоком поцелуе, переместил ладонь с лебединой шеи на грудь. Массировал упругую округлость, плавно качая бедрами напротив ее бедер. Барс ласкал языком ее голый животик. Его пальцы пробрались под резинку спортивных штанов. Он неторопливо тянул их вниз. Вел дорожку поцелуев вслед за движением собственных рук, опустившись на колени.

– Она вся трясется от возбуждения, – оторвавшись, наконец, от ее рта, Эмиль заговорщически взглянул на меня через плечо.

– Не…ненавижу вас, – пробормотала Ася, одной рукой зарываясь в намокшие волосы Некрасова и удерживая в кулаке клок в попытке отстранить от себя, и другой упираясь в широкую грудь Багирова.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Будто клешней он стиснул ее личико в ладони и замер в миллиметре от пухлых уст.

– Давай, умоляй нас остановиться. Может быть, мы прислушаемся… Но не обещаю. Мы долго ждали!

Затем он оторвал девушку от стены и развернул, соединив руки Аси у нее за спиной.

Некрасов спустил леггинсы Малиновской до уровня щиколоток. После друг с рычащим звуком набросился на трусики девушки, будто изголодавшееся животное. Захватил зубами черную ткань бикини в области лобка, схватившись за женские ягодицы. Рывком притянул ее за бедра к своему похотливому рту.

– Ну?! Будешь умолять? – Эмиль вновь обвил ладонью тонкое горло.

– Мхмхм! – Ася беспокойно ерзала всем телом, но оба моих друга вонзили в нее пираньи зубы с мертвой хваткой.

Брюнет прикусил мочку уха девушки. Барс встал на ноги и языком скользнул между ее алых губ. Малиновская хрипло заскулила. Два влажных мужских тела плотно прижимались к ней. Их руки бесстыдно исследовали ее изгибы. Некрасов потянул трусики Аси вниз, почти срывая их. Управившись с ее нижним бельем одной рукой, второй он избавился от собственных трусов.

Он хотел ее. Сильно. Он собирался воспользоваться властью, которую имел над ней прямо сейчас.

Я стиснул кулаки, изнывая от желания присоединиться к ним, но из последних сил держал оборону перед соблазном. Голос похоти звучал в моей голове все громче и громче.

Поглаживая свою эрекцию, Барс пристально смотрел девушке в глаза.

– Признайся, белочка. Одинокими ночами ты фантазировала о том, как твои боссы трахают тебя во всех позах.

– Вы мне противны! Вы все!

– Неужели? – Барс скользнул рукой ей между ног, ловя пальцами тугой комочек клитора и нежно оттягивая его. – Реакция твоего тела говорит об обратном.

Ася со стоном выгнулась в спине, ловя ртом воздух.

– Как в тебе узко, влажно и тепло, малышка… – он задрал ее топ и облизался на вид розовых напряженных горошин. – Твои сладкие торчащие соски так и просятся оказаться у меня во рту! – пробормотал с жаром и припал к нежной вершинке, посасывая плоть.

– По глазам твоим вижу, что хочешь ее, – с коварной улыбкой Эмиль метнул в мою сторону хитрый взгляд. – Что тебя сдерживает? Твоя пресловутая правильность? – друг откровенно издевался надо мной, но я был слишком занят самоконтролем, чтобы заострять на колкостях Багирова внимания.

Раздув ноздри, я с шипением издал порывистый выдох. Медленно скользил жадным взором вдоль трепещущего стана Малиновской. Дрожащая, маленькая, стройная… Ее высокие груди вздымались с тяжелыми, частыми вздохами. Взбешенная, раскрасневшаяся и распаленная.

Черт возьми, как же я хотел Асю!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Думаю, она будет неимоверно счастлива, если ты хорошенечко отлижешь ей, Демьян, – Барс оскалился, рассматривая злое и возбужденное лицо девушки. – Как видишь, он стесняется, – Некрасов, крепко обхватив свой член у основания, намотал на кулак ее мокрый хвост и аккуратно потянул к себе. – Попроси его отлизать тебе, белочка. Наш рыцарь не устоит перед просьбой голой дамы.

– Парни, – сдавленно выговорил я, – прекратите, пока…

– Пока – что?

– Нет. Сделай это, Демьян, – неожиданно заявила Малиновская, заставив нас всех замереть. – Пожалуйста, сделай мне хорошо…

Эмиль выразительно приподнял бровь в удивлении.

Старательно пряча дрожь в голосе, Ася обвела нас с Барсом искрометным, презрительным взглядом.

– Только он.

– Не понял? – спросил Барс.

– Только Демьян, – Ася сама потянулась к лицу Некрасова, выцеживая дальнейшие слова: – Пусть ко мне прикасается только Демьян. Ты и Эмиль, так и быть, можете постоять в сторонке и посмотреть.

Борис зарычал, крепче сжимая в кулаке ее волосы.

– Вот оно! Твоя стервозность греет душу, детка. Продолжай в том же духе, и я запихну в твой дерзкий ротик свой член, – он надавил на ее затылок, принуждая посмотреть вниз.

Ася впилась зубками в нижнюю губу, сжимая вместе бедра, с голодом рассматривая его внушительное естество.

– Хватит трепаться, Барс – Эмиль отпустил руки Малиновской, шагнул назад и избавился от тренировочных шорт с боксерами. – Доказать тебе, что ты лгунья? – склонив голову вбок, брюнет принялся медленно водить рукой по всей длине члена. – Можешь уйти. Прямо сейчас. С диким недотрахом и полным багажом ненависти, – сделал движение ей навстречу, сокращая расстояние. – Ну же. Уходи… Беги от нас.

Ася, не мигая, в течение нескольких секунд выдерживала на себе пристальный взгляд Эмиля.

Она не станет убегать.

Эмиль это понял. И Барс.

Подорвавшись с места, Эмиль притянул девушку к себе и крепко поцеловал. Барс пристроился сзади и принялся ласкать тело Малиновской руками. Вскоре оторвавшись от ее припухшего рта, Багиров укусил девушку за шею.

Наблюдать за этим – сплошная мука.

Но гораздо болезненнее – терпеть раскаленное напряжение в паху.

Я хотел касаться ее. Хотел целовать, прижимать к себе, быть в ней…

В конце концов, похоть победила.

Понятия о «правильных» и «неправильных» вещах стерлись.

Границы, разделявшие мораль от аморальности, рухнули.

Я тяжело упал перед Асей на колени и провел по гладковыбритому лобку кончиком языка. Большим пальцем руки проник в узенькое отверстие, раскрывая складки. Ее естественная смазка упрощала скольжение. Вперед-назад. Вперед-назад.

Ася одобрительно стонала и раздвинула ножки шире.

Не отрываясь, я спустился ниже и продолжил доставлять девушке удовольствие, используя свой рот. Смотрел на нее снизу-вверх голодным и сосредоточенным взглядом. Принялся лизать ее нежные складки.

Ася попыталась ухватиться за мои растрепанные волосы, и я позволил ей. Глубоко протолкнулся языком в сокращающееся от возбуждения влагалище. Малиновская вскрикнула, поразившись предательской реакцией собственного тела.

Я на секунду отстранился прочь и ухмыльнулся.

Ася накрыла мое вымазанное в ее влаге лицо задурманенным взором. Спустя несколько минут она изогнулась всем телом от настигнувшего ее оргазма. Стонала сочно, достигнув пика наслаждения.

– Не жадничай, – с рычанием Барс развернул ее к себе и подменил меня, поймав набухший клитор зубами и теребя комочек нервов до тех пор, пока Ася стыдливо не зажмурилась, вновь погружаясь в греховное удовольствие.

Сумасшествие… мы в нем тонули… Оно дробило кости, выворачивало сознание наизнанку. Переворачивало реальность, открывая двери в запретный мир.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ГЛАВА 25

АСЯ

Что делает нас людьми?

Что отличает нас от машин, запрограммированных четко следовать установленному алгоритму?

Слабости. Пристрастия. Привычки. Зависимость.

Любовь. Ненависть. Скорбь. Радость. Восторг.

Чувства. Они выводят из равновесия. Прямые противоположности балансу и покою.

Машины лишены свободы выбора. Их командный спектр ограничен.

В отличие от людей. В отличие от нас: неидеальных, склонных к ошибкам и заблуждениям, подверженных бесконечным сомнениям и самокопанию… Каждый из нас – флакончик с панацеей и ядом. Вольность исцеляет нас и губит.

Неприязнь к себе звучала в голове громче взрывов атомных бомб.

Стыд царапал стенки сознания в ярком контрасте с похотью, убаюкивающей на плавных волнах.

Сожаление за неспособность противостоять собственным грязным желаниям пульсировало в висках, теряясь в приливах оргазма. Мои стоны глушили вкус вины, ощущавшейся на кончике языка горечью.

Все вышло из-под контроля.

Я цеплялась за крупицы здравомыслия, чтобы не допустить продолжения.

Боссы не выпускали меня из порочного круга. Окружающий мир утратил значимость, когда их руки и языки возвышали меня до небес, доставляя неописуемое блаженство, растекавшееся негой от макушки до пят. Я из последних сил держала язык за зубами, чтобы не начать умолять их о большем.

Позволила бы я себе стать участницей чего-то подобного, если бы имела регулярного полового партнера? Если бы моя интимная жизнь не покрылась толстым слоем пыли?

Или дело исключительно в моей распущенности? В душевной греховности, забетонированной глубоко под поверхностью нравственности?

На протяжении всей своей жизни я безупречно отыгрывала роль «приличной девушки».

До недавних пор.

До знакомства с Беловой.

До того, как я согласилась участвовать в ее афере.

До того, как встретила трех коварных мужчин… и очутилась с ними в душевой спортзала, где наши обнаженные тела терлись друг о друга.

Теперь я себя едва узнавала.

Каждая клеточка моего естества отказывалась подчиняться ничтожным клочкам благоразумности, застрявшей в горле крошечным пульсирующим комочком. Сейчас мне было хорошо… по правде говоря, я никогда в жизни не чувствовала себя столь желанной!

С особой чуткостью и страстью меня доводили до новых пиков оргазма три сексуальных жеребца с совершенными телами. Действуя слаженно, сыновья Аполлона открывали для меня неизведанные стороны наслаждения. Находили и стимулировали эрогенные зоны, о которых я не подозревала до сегодняшнего дня.

Они знали мое тело лучше, чем кто-либо, и искусно использовали навыки, доводя до такого состояния, что в какой-то момент я забыла собственное имя…

Я теряла свою сущность, находясь во власти их пальцев и языков.

Они не настаивали на том, чтобы покончить с оральными ласками и перейти к следующему шагу.

Боссов это устраивало? Двое из них уж точно привыкли отнимать, а не дарить.

Мне становилось недостаточно. Мой сексуальный аппетит лишь усиливался. Они раздразнивали мое либидо, пробуждая ненасытного монстра.

Я изнывала от жажды почувствовать в себе крепкий член. Смаковать ощущение наполненности горячей, скользкой от влаги мужской плоти. Я скучала по глубоким, ритмичным толчкам. Тосковала по драйву, мощи, страсти.

– Пожалуйста!.. – не выдержав, надрывно всхлипнула.

Пусть стыд сожрет меня с потрохами, но позже… немного позже…

А сейчас…

Сейчас…

Еще чуть-чуть безумия…

– Пожалуйста? – с насмешливой ноткой в хриплом от возбуждения голосе переспросил Эмиль и смял в своих ручищах мои ягодицы. Розовая и сочная головка его огромного, жилистого пениса упиралась мне в пупок. – Хочешь получить его? – он с гордостью кивнул на свое достоинство.

Господи, да!

От вожделения у меня несло крышу…

Некрасов, покрывавший поцелуями мою шею и лопатки, качнул тазом, вжимаясь членом в мой зад.

Зимин, распустив мои волосы и зарывшись в них пальцами, осыпал ласками мои груди. От звука его рычания по коже мчался табун мурашек.

Каждый из них был великолепен ниже пояса. Словно над их туловищами проделал кропотливую работу самый великий скульптор всех времен и народов.

Багиров выводил языком круги вокруг мочки моего уха.

– Думаешь, справишься с нами? – мятным дыханием он коснулся щеки, приближаясь к губам.

– Сможешь принять в себя всех… – окутывал вкрадчивым шепотом Борис, – одновременно?

БАРС

Верно, детка, сможешь ли?

Сумеет ли белочка отважиться и расширить пределы храбрости?

Превратится ли робкая овечка в роковую распутницу?

Я понятия не имел. Невозможно было предугадать поведение Малиновской. Это меня в ней и влекло. Ее двойственность. Взглянешь на подобную мышку и подумаешь, будто тотчас прочтешь невзрачную мордашку, как раскрытую книгу.

Но Ася рушила мои стереотипы.

Очередная попытка вывести ее на чистую воду зашла «немного» дальше, чем планировалось изначально. Мы с Эмилем последовали за Малиновской в зал, чтобы припугнуть… и попали под чары ее невыносимого нрава! Я-то уж точно. Если бы эта женщина приказала мне опуститься перед ней на колени и вылизывать пятки – я бы так и сделал. Выполнил все, о чем бы она ни попросила, если это поможет мне приблизиться к разгадке ее непредсказуемого сердца.

Она показывала невероятную стойкость тогда, когда от нее ждали горьких слез и упадка моральных сил. Она вызывала интерес моего мозга и, чего греха таить, моего члена.

Далеко не каждой девушке удается стать предметом моих мыслей, пробраться так глубоко под черепную коробку, что не вытащишь, пока не переворошишь извилины до последней.

Мы разогрели Асю до предела. Она плавилась под нашими ладонями, мягко скользившими по красивому, женскому телу.

Зависли на грани.

Оставалось лишь качнуться вперед и рухнуть всем вместе в пучины чертовой преисподней.

Я был готов.

Проклятье, меня трясло от гремучей смеси дикого возбуждения, адреналина и азарта! Я удерживал самоконтроль за плотно стиснутыми зубами. Я мечтал об освобождении и буйстве! Жажда хаоса истязала изнутри.

Обладать, обладать, обладать ею!

Доставить такое наслаждение, которое она будет смаковать на смертном одре, вспоминая меня, как лучшего любовника в своей долгой и скучной жизни. Я готов был вложить всего себя в то, чтобы занять центральное место в ее мировоззрении. Здесь и сейчас. Затмить своих друзей. Быть первым, кто наполнит ее собой, кто сорвет ее сладкий стон.

Она просила и звала Зимина… Хотела, чтобы ее касался только он.

Нас к себе подпускать не собиралась.

Меня…

Глупышка.

От моих поцелуев у нее подкашивались и дрожали ножки. От моего языка она кончила дважды.

Если бы мне не рвало башню от страсти, я бы бросил в сторону белочки парочку комментариев, полных сарказма.

Детская ревность к Демьяну и собственничество уступали эротике, которую излучала Ася, позволяя трем мужчинам дарить ей ласки. От нее за версту несло бешеным сексом! Все в этой рыженькой бестии, вплоть до крошечных изъянов кожи и отсутствии косметики, будоражило.

Уткнувшись носом в волосы Малиновской, я опустил руку ниже ее задницы и нащупал средним пальцем половые губки. Погрузился в тугую дырочку до средней фаланги и прошипел ругательство, когда она напрягла мышцы, сжимая меня.

Твою ж…

Больше…

Не могу…

Терпеть…

Я резко высунул из нее палец, положил ладонь на поясницу девушки, заставляя прогнуться. Ася уткнулась щекой в грудь Эмиля. Судорожно выдохнув на шикарный вид ее оттопыренной, сочной попки, взялся за член и направил его к розовому, крошечному отверстию между нежных складок.

Прижался набухшей головкой к горячей плоти и нагнулся, чтобы прошипеть ей на ухо:

– Не сдерживайся, когда будешь кричать мое имя, детка.

И толкнулся в нее.

Явственно ощущая каждый миллиметр, успел засунуть до уздечки и едва не кончить от тесноты.

Кайф оборвал рывок Зимина в сторону.

– Эй… ЭЙ!

Я поднял голову и посмотрел в том направлении, куда помчался Демьян, на ходу поднимая с пола сырые боксеры (кстати, труселя Эмиля) и рванув к шкафчикам.

Прищурившись, увидел наведенный на меня объектив камеры.

Крыса, притаившаяся в конце ряда шкафчиков, пронюхала, что запахло жареным, и подорвалась с места, спасая свой зад. Журналистская негодяйская рожа вытянулась от шока и паники, когда недо-фотограф поторопился свалить безнаказанным и запнулся о собственную ногу. Парень в толстовке и джинсах плюхнулся на жопу и, как ужаленный в то же место, попятился назад.

– Бл*дь! – ругнулся Багиров, отпихивая от себя Асю, и помчался за Демьяном, сверкая голым задом. – ЛОВИ ЕГО! ЛОВИ! – орал он Зимину.

Я прижал к себе девушку, глядя в отдаляющиеся спины друзей.

Судя по грохоту, раздавшемуся в другом конце раздевалки, парни поймали ублюдка, занимавшегося незаконной съемкой.

Откуда, черт подери, он появился?!

Ася, прикрывая интимные места, подорвалась поднимать с пола свою одежду. Лихорадочно напяливая на себя трусики и с топом, наткнулась на мой требовательный неотрывный взгляд.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Ты подослала его сюда? – спросил я ровным тоном, впиваясь немигающими глазами в перепуганное лицо Малиновской все глубже и болезненнее.

– Что? – услышав мой вопрос, она изумилась.

Неужели обставила нас?

Знала, что мы придем за ней, и позволила нам соблазнить себя, чтобы запечатлеть результат на камеру?

ГЛАВА 26

АСЯ

Некрасов сделал шаг вперед, выходя из-под тугих струй теплой воды.

– Я понимаю: ты всего лишь разменная монета. Обычная пешка, которой не жаль будет пожертвовать ради победы… – он приближался ко мне, вынуждая отступать. Затем резко заставил себя остановиться, не нарушая приличной дистанции между нами. – Передай кукловоду, который дергает за твои ниточки…

Сглотнув комок страха, я едва слышала его гулкий, грозный голос. Босс шевелил ртом, озвучивая красочные, кхм, предостережения. Не знаю, почему, но я кивала, как китайский болванчик, при этом абсолютно не разбирая слетавших с полных губ слов. Скорее двигала головой механически.

От беспорядочного мысленного вихря в голове подташнивало.

Я крепче прижала к животу скомканные промокшие леггинсы, продолжая отдаляться от Некрасова.

Еще немного – и мы бы занялись не только оральным сексом!

Если бы Демьян Эдуардович не заметил слежку…

Отдаленно доносились звуки ругани и чего-то похожего на рукоприкладство.

Нужно уносить отсюда ноги.

Меня раскрыли.

Они знали, что я была подослана к ним…

Я не придумала ничего более разумного, чем просто развернуться и побежать. Не оборачиваясь на рявканье Некрасова, игнорируя его огромную преследовавшую фигуру, неслась через раздевалку и вылетела в темный зал, лелея надежду, что примитивнейшая тактика отступления не окажется провальной.

Не замедляясь ни на миг, метнулась к своей сумке с вещами и понеслась к выходу.

Наплевав на изумленного администратора – молодую темноволосую девушку за стойкой-ресепшн – с голой задницей, прикрытой лишь трусиками, я неслась к выходу из здания спортивного комплекса.

К огромному счастью, мой гонитель отстал.

Сгустившийся над улицами вечер надежно укрыл мои трясущиеся от смеси ударившего в кожу холода и адреналина ягодицы. Я забежала в безлюдный переулок, чтобы наспех натянуть сухую одежду: рабочую юбку-карандаш. Надеть блузку поверх сырого топа было плохой идеей. Мягкая, тонкая ткань через пару секунд намокла и стала просвечивать. Но выбора не оставалось.

Напялив туфли, вспомнила, что кроссовки оставила в зале…

Черт с ними!

Крепче подхватив спортивную сумку, я нервно засеменила в сторону метро.

ЭМИЛЬ

Я пригвоздил журналюгу к скамейке и выхватил камеру.

– Нет! Нет! Отдайте! – запищал букашка-папарацци, потянувшись за средством своего заработка. – Пожалуйста! Вы не имеете права…

– Закрой свой гребаный рот, – я стиснул в кулаке флисовый материал, из которого была сшита его черная рубашка в красную клетку, и отвел подальше свою руку с фотоаппаратом.

Сотрудник желтой прессы, а-ля моднявый хипстер с темно-каштановыми волосами, заделанными в пучок на голове, глядел исподтишка на меня проклинающим взглядом, тем не менее, ослушаться и открыть пасть не рискнул. Ай да умничка.

– Ты как здесь оказался? – задал вопрос.

Сбоку подошел Демьян и швырнул мне полотенце.

– Накинь, – он кивнул на мое ничем не прикрытое достоинство.

А на самом, между прочим, мое нижнее белье.

Когда я увидел гаденыша с камерой, последнее, о чем думал, – так это о тряпках. Первостепенной задачей являлось догнать паршивца-журналиста и не дать ему улизнуть с провокационными кадрами. Накаленная атмосфера была моментально испорчена, но я быстро остыл, чего не сказать о Зимине. Он оглядывался в сторону душа через каждые пять секунд и хмурился, сжимая и разжимая кулаки. Боялся, что «веселье» продолжилось без него? Хах.

Барс застрял с Малиновской.

Ладно, вдвоем справимся.

– Тебя кто послал, а? – я отпустил хипстера и принял полотенце из рук Демьяна.

– Никто, – состроив невинные оленьи глазки, ответил парень.

Я скептически изогнул бровь.

– Да неужели? Какое удивительное совпадение, ты так не считаешь? – посмотрел на Зимина.

Играя желваками, друг поддержал меня кивком.

– Я просто выполняю свою работу!

– Твоя работа – незаконное вмешательство в чужую частную жизнь. Ты преступник.

– Я журналист! – с пылом воспротивился он.

Г*ндон, если быть точнее…

– Ты же наверняка слышал обо мне и моих коллегах, – приподняв уголок рта в не предвещающей ничего хорошего улыбке, произнес я. – Должен понимать, на кого нарвался.

Хипстер промолчал, потупив взгляд на пару секунд.

– По-хорошему поделишься информацией о заказчике снимков?

– Я здесь по собственной инициативе, – дрожащим от негодования голосом процедил представитель желтой прессы. – Я следил за вами, ясно?

Я наклонился к шатену, обрушив ладонь на его плечо. У хипстера затряслись поджилки, и я даже мог услышать, как участилось его дыхание, а яростное биение пульса проглядывалось под кадыком, где располагалась яремная впадинка.

– Кто подослал тебя? В последний раз спрашиваю.

– Никто, – глядя мне в глаза, солгал придурок.

Я хмыкнул.

Хорошо ему заплатили, значит.

Отстранился и поднес к лицу зеркальный «Canon».

Посмотрим, что ему удалось заснять.

– Вы не имеете права! – бедолага запел старую шарманку и подорвался с места, чтобы остановить меня.

Я бросил на него замогильный взгляд поверх фотоаппарата.

– Не дергайся.

Хипстер, проглотив свою никчемность, плюхнулся на пятую точку.

А кадры хороши. Возможно, я даже сохраню себе на память парочку снимков.

– Извини, приятель, но мне придется избавиться от них, – без толики сочувствия поставил его в известность, вынимая карту памяти.

С лица журналюги моментально сошла краска, когда я со всей дури разбил камеру о пол.

– ДА ВЫ РЕХНУЛИСЬ?! – не в силах сдерживать поток возмущений и пыхтя от злости, шатен сполз со скамьи. – ЧТО… ЧТО ВЫ НАДЕЛАЛИ?!

Дрожащими пальцами он собрал отколовшиеся друг от друга части фотоаппарата.

Я потуже затянул полотенце на бедрах.

– Ничего личного, приятель.

– По…пошел ты! – прошипел, взирая на меня глазами, покрасневшими от подступивших слез.

Я пожал плечами и, собираясь развернуться, наткнулся на осуждающий вид Демьяна.

– Что? – не понял я.

Друг покачал головой и обратился к хнычущему хипстеру.

– Мы возместим ущерб за камеру.

Я закатил глаза.

– Может, ты его еще на ужин при свечах пригласишь? – не одобрил очередного проявления «рыцарства» Зимина.

– Ты переборщил, Эмиль, – настаивал Его Ослепительное Благородство воплоти. – Мы вполне были способны решить вопрос иным путем…

– Ну и каким же?! – развел руками, воскликнув.

– В конце концов, достаточно было забрать накопитель!

Не намереваясь продолжать бессмысленную полемику, отмахнулся от друга и наставил на журналиста указательный палец. Он копошился на полу, собирая куски металла.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Ты, – буркнул с раздражением, делая глубокий вдох. Проклятье, такой секс обломался! – Свободен.

– Я этого так не оставлю! – он сгреб в сумку поломанную технику.

Я скрестил руки на груди, кивая.

– Ага.

Пусть спасибо скажет, что не врезал ему, а кулаки чесались со страшной силой, между прочим!

От него хрен добьешься какой-нибудь информации, тем более после того, как я лишил его камеры.

Своим поступком гордиться не буду. Однако хипстеру моя жестокость послужит уроком. Люди данной профессии – гадкие, скользкие проныры – время от времени страдают от подобных стычек и огребают по полной от своей же любознательности.

Парню не повезло встретить меня.

Останься он один на один с Демьяном – я не сомневаюсь: они организовали бы прямо здесь чаепитие с аристократично оттопыренными мизинцами и пустились бы в продолжительную дискуссию в поисках идеального компромисса.

Со мной же разговоры коротки. По большей части.

Мы проследили, чтобы представитель папарацци благополучно отправился восвояси.

Мне жутко не понравилось обнаружить отсутствие члена нашей «дружной» компании.

– Где Малиновская? – спросил у того, с кем она осталась, когда я и Демьян рванули ловить невезучего фотографа.

Некрасов обтирался полотенцем.

– Убежала.

– Ты позволил ей?!

– Сомневаюсь, что мы продолжили бы наслаждаться обществом друг друга, – с сарказмом отозвался Барс, быстро-быстро проводя руками по волосам, всклочивая светлые пряди. – Что-нибудь выяснили?

– Не-а.

– Избавились от фото?

Я показал ему карту памяти, которую сжимал в пальцах.

– В этом определенно замешана Малиновская, – предположил Борис.

– Вздор, – Зимин встал на защиту шпионки. – Зачем ей подставлять саму себя таким образом?

– О. Сомневаюсь, что она пострадала бы в случае утечки снимков. Ее личико замазали бы в фотошопе. А вот наши…

– Что мы натворили, ребята? – прозвучал раскаивающийся тон Демьяна. – Это… это слишком.

– Когда ты отлизывал ей – вряд ли так считал, – я не упустил шанса поддеть коллегу.

– И я сожалею, что поддался, – спесиво расправив могучие плечи, заявил Зимин. – Мы поступили неправильно!

Я и Барс обменялись понимающими взглядами.

Мы его мнения не разделяли.

– Зачем вы все это затеяли? – Демьян продолжил гнать на нас бочку. – Чего добивались?

– Все ради того, чтобы разрулить ситуацию! – выступил Борис. – Ты, кажется, забыл, кто Ася.

– Я никогда об этом не забывал, – понизив голос, проговорил Мистер Заносчивость.

– Не верю. Ты занимаешься самообманом, – выступил с претензией Барс. – Не я один так считаю, между прочим. Она вскружила тебе голову? Признайся уже!

– Не об этом речь, – Демьян сжал пальцами переносицу.

Тем не менее, он уклонился от прямого ответа.

– Она мне нравится, – признался Барс. Я сохранил на месте свою челюсть, поднеся кулак ко рту, чтобы замаскировать под кашлем удивление. – Паршиво смиряться с тем фактом, что я, кажется, запал на замухрышку, к тому же работающую на наших конкурентов. Но я четко осознаю, что не возьму ее за руки и не утяну танцевать зажигательную ламбаду, а после – страстно поцелую под звуки фейерверков. Но ты, судя по всему, именно так все себе и воображаешь, дружище.

– Вовсе нет, – упрямился Демьян, однако в его осипший голос закралось сомнение.

– Правда? – с недоверием ухмыльнулся Некрасов. – Отлично. Потому что эта девушка не достанется ни тебе, ни мне. Мы утопим ее. Мы – чертов айсберг, а она – Титаник. Ей суждено погрузиться на дно.

Демьян ответил ему затяжным молчанием.

Противостояние между моими лучшими друзьями набирало обороты.

Малиновская крепко обосновала свою горячую попку, вклинившись и расколов наше единство.

Этого я ей никогда не прощу.