Текст книги "Дотянуться до звезд (СИ)"

Автор книги: . Анна Дарк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава 13.

POV Мая.

Уже восемь дней я живу в квартире Блейка. Одна. Сам хозяин помещения почти не появлялся. Я понятия не имела, где он находится и чем занят.

Единственная попытка разговора состоялась в тот день, когда он забрал меня из логова Риччи. Он привет меня к себе, напоил чаем, накормил, а потом мягко, но настойчиво стал требовать назвать имя человека, сотворившего со мной это.

И я назвала. Почему-то, когда Блейк был рядом, страх отступал. Я чувствовала себя в безопасности. Нет, аура опасного человека вокруг него никуда не исчезла, просто я интуитивно понимала, мне зла он не причинит. Во всяком случае, намеренно.

С тех пор он почти не появлялся дома, а если и приходил, то был замкнут и не разговорчив. Лишнего слова не вытянешь. Его холодная отстраненность ранила меня. В голову неоднократно заползала тоскливая мысль, что, возможно, он просто брезгует меня после Риччи. И эта мысль сильно ранила.

В квартире был большой, регулярно пополняемый запас еды, все радости и удобства помещения были в моем распоряжении. Я могла выходить на улицу, правда в сопровождении какого-то парня, как говорил мой надсмотрщик, он тут для моей же безопасности.

Условия моей жизни стали несравнимо лучше, по сравнению с тем, что были до этого. Но я была абсолютно, клинически одинока, и я была пленницей. Опять. Разница была лишь в том, что тут со мной хорошо, даже более чем хорошо обращались.

Только факт остается фактом. Свободна я не была. Не могла пойти, когда хочу и куда хочу без своего тюремщика. Попытки поговорить с Блейком на эту тему, в те недолгие промежутки времени, когда он появлялся на пороге квартиры, ни к чему не приводили. Он лишь устало отмахивался от меня, утверждая, что парень, который ходит за мной повсюду, следит не за мной, а за моей безопасностью.

От бунта и криков меня останавливал здравый смысл. Я прекрасно понимала, что где-то по улицам города до сих пор бродит Риччи. Возможно, он ищет меня. Или уже нашел новую жертву для своих жестоких садистских наклонностей. От этой мысли волоски на теле становились дыбом. Если он сейчас мучает очередную девушку, то помоги ей Бог.

Дни сливались в безликую серую массу, и мне казалось, что нет человека в мире более одинокого, чем я. Мне до безумия хотелось просто с кем-нибудь поговорить. Неважно с кем и неважно о чем. Просто поговорить.

Но Блейк разговоров избегал, а парень, что ходил за мной словно тень вообще болтливостью не отличался. Я неоднократно ругала себя за то, что хочу слишком многого. Ведь если бы не Блейк, возможно, меня и в живых бы не было или что еще хуже, ад являлся бы моей реальностью.

Я пыталась заговорить с Блейком о поиске и выходе на работу, но нарвалась на категорический отказ. Который он смягчил потом словами «Позже, Мая. Еще не время.»

Услышав хлопок входной двери, я вздрогнула всем телом, резко вырванная из своих мыслей. На пороге стоял Блейк, в глазах горело мрачное ликование. От этого взгляда я невольно поежилась.

– Привет, – неуверенно пробормотала я.

– Привет, Мая, – улыбнулся он, и взгляд его смягчился.

Я скользнула на кухню, усвоив за последнее время, что Блейк ненавидит, когда его донимают расспросами. Хлопнула дверь спальни, а потом и дверь душа. Я сидела на табурете у кухонного островка и размышляла, как долго пробудет тут Блейк?

– Теперь Ден не будет за тобой ходить, – слышала я голос объекта своих размышлений.

Ден? Ах да, мой надсмотрщик. Нехорошее предчувствие закралось в душу, а мрачный огонек, горевший на дне бирюзовых глаз, лишь укрепил его.

– Почему? Что-то случилось? – спросила я, слегка прищурившись.

Блейк прошел в гостиную и сел на диван. Поза его была расслабленной, волосы после душа влажные, и вообще он выглядел умопомрачительно.

– Скажем так, Риччи тебя больше не побеспокоит.

Внутренности стянуло в тугой узел беспокойства.

– Что ты сделал? – спросила я, опасаясь ответа.

– Решил проблему, – ответил мужчина, без каких-либо интонаций.

– Как? – мой голос – испуганный шепот.

– Какая разница? – лениво потянулся Блейк. – Ты свободна, и можешь делать все, что твоя душа пожелает.

– Блейк, ответь на мой вопрос, – настаивала я, – Как ты решил проблему?

Мужчина сел прямо, и вся его расслабленность испарилась. Пристально глядя в мои глаза, он спросил:

– Ты хочешь знать, убил ли я его? – прямо спросил он.

– Да, – с трудом выдохнула я, сглотнув ком.

Я боялась ответа, но знала, что должна его услышать.

POV Блейк.

Мысли в голове кружились со скоростью света. В глазах девушка видел страх – она боялась ответа. Но вместе с тем жаждала его получить.

Сказать ли ей правду? Всего одно слово могло многое изменить. Но готов ли я открыть ей свою сущность? Сущность бездушного наемника. Оттолкнуть ее от себя. Потерять.

Я должен сказать ей правду. Она не должна жить иллюзиями. Должна знать, с кем имеет дело.

– Да, Мая, я это сделал, – сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно равнодушнее, но он все равно дрогнул. – И ничуть не жалею об этом.

Глаза девушки на побелевшем лице казались огромными, и я молил Бога, чтобы она не начала выспрашивать подробности.

Нет, мне не было жалко ублюдка. Я не сожалел о том, что убил его. Мне просто было горько и тоскливо от осознания, что теперь, когда девушка увидела меня в истинном свете, она наверняка не захочет меня знать.

Риччи Джонсон оказался довольно известной личностью среди мелкокалиберного отребья. Известен он был своей исключительной жестокостью и садистскими наклонностями. А еще имел самомнение размером с Эверест, весьма необоснованное.

Ублюдок был игроком. Именно покер приносил ему доход. По крупному он не играл, боялся. Полтора года назад его чуть не грохнули за карточные долги. Все это время он где-то скрывался, а вернувшись, одному только Богу известным способом решил проблему.

На улицах его боялись. Этому Риччи ничего не стоило пришить какого-нибудь бедолагу. Убить – для него было, что кофе выпить. Он не ведал жалости и сострадания, чем и сыскал себе репутацию.

Но он перешел границу. Слишком поверил в себя. Потерял осторожность. Я потратил чертову неделю, чтобы найти его. Нет, он не скрывался, просто жители гетто слишком боялись говорить, опасаясь, что он нанесет визит за длинный язык.

Помог исключительно случай. Он просто попался на глаза Билли в баре. Билли не участвовал в поисках гада, но знал, как он выглядит. А еще он не боялся его и поэтому просто подкараулил у выхода и скрутил.

Правильно говорят, что, как правило, самые жестокие, на первый взгляд ублюдки, на деле оказываются обыкновенными трусами. Риччи был именно трусом. Самым настоящим трусом. Оказавшись в моих руках и поняв, что дело плохо, он сразу стал предлагать взятки. А когда понял, в чем причина его нахождения в грязном подвале, то начал скулить и умолять не трогать его. Даже слезу пустил. Но меня это ничуть не тронуло. Перед внутренним взором так и стояли лицо и тело Маи, на которых живого места не было. Ее потухшие, безжизненные глаза.

Я, наверное, сломал ему пару ребер, разбил рожу, а потом просто отдал Билли. Он давно искал подопытного для испытания новых методов пытки. Долго я не выдержал наблюдать за этими зверствами. Я ненавидел его всей душой, но во мне не было садистской жилки, и я ушел после того, как Билли начал отрывать ему ногти и что-то запихивать на их место. Может я слабак, но наблюдать за этим было выше моих сил.

Когда Билли закончил, я смотрел на едва живой кусок мяса и не мог избавиться от чувства, что избавляю ублюдка от мучений, а не наказываю. Может, стоило оставить его в живых? Он бы в итоге сам сдох от потери крови и инфекций или остался бы на всю жизнь уродливым инвалидом.

Не смотря на душ и попытки выкинуть жуткую картину из головы, мне казалось, я до сих пор чувствую запах крови.

– Понятно, – тихо сказала девушка, помолчав.

– Мая, а как ты думала, я зарабатываю на жизнь? Кто я, по-твоему? – спросил я мертвым голосом, чувствуя, как рушатся надежды.

Надежды, которых и не было. Надежды, которые я сам себе придумал. Мая должна знать, кто я. Как бы мне не хотелось ей солгать, в этом не было смысла. Поняв, кем я являюсь, она уйдет. Даже если бы я солгал, рано или поздно она бы все поняла и все равно бы ушла. Я был не тем человеком. Я был не для нее. Она заслуживала доброго и порядочного парня, который будет способен дать ей нормальную жизнь. Стабильную, обеспеченную, не отравленную криминалом и опасностью. Который будет любить ее так же сильно, как я…

– Я… я не знаю, – прошептала Мая.

– Неужели ты думаешь, что вещи окружающие тебя можно купить, промышляя мелким криминалом или работая рядовым клерком? – каждое слово давалось с трудом, я буквально выдавливал их из себя.

– Кто же ты?

– Я наемник, Мая. Я тот, кто по приказу грабит, убивает и калечит. Тот, кто калечит невинные души и не особо сожалеет об этом, – четко произнес я.

– Неправда, – в голосе девушки слышались слезы.

– Нет, Мая – это правда. Скорее всего, моя внешность ввела тебя в заблуждение, но я именно тот, кого стоит избегать. Монстр без души и сердца, – отрезал я.

– Зачем ты так? Ты не такой. Я знаю. Ты…

– Что я, Мая? – оборвал я ее. – Ты создала себе образ меня, далекий от действительности. Внешность обманчива. Я не романтический герой. Не принц. Я – хладнокровный убийца, загубивший множество жизней по приказу. Деньги – вот что важно в этом мире.

Мая смотрела на меня огромными глазами, в которых плескались боль и горечь.

Ее боль – моя вина.

Не в силах выносить раненый взгляд, я ушел в комнату. Мне никогда еще не было так хреново. У меня было чувство, будто я лично убил все шансы на счастье в будущем.

Так будет лучше. Лучше для нее. Она должна уехать домой. Жизнь в гетто не для нее. И тем более она заслуживает большего, чем я могу ей предложить.

Она уедет, найдет работу, встретит парня. Создаст с ним семью, родит ему детей. Будет счастливой. А главное, в безопасности.

А я? Я выживу. Как-нибудь.

Глава 14.

POV Блейк.

Войдя в комнату, я тяжело осел на кровать, обхватив голову руками. Вот и все. Дело сделано. Теперь она знает… Теперь Мая знает, какой я. Кто я.

Сейчас она, наверное, обдумывает свой отъезд, собирает вещи. Я не буду ее удерживать, не имею права.

Более того, не я ли сделал все, чтобы она ушла?

Ведь так будет лучше для нее…

Я не услышал, как открылась дверь, но почувствовал, как прогнулась кровать рядом со мной.

– Блейк, – услышал я голос Маи.

Я повернул голову и посмотрел в большие зеленые глаза. Взгляд девушки был грустным и серьезным.

– Ты должна собираться, – сказал я.

– Ты меня выгоняешь? – прошептала девушка, и зрачки ее расширились.

Выгоняю? Нет. Никогда. Я бы многое отдал, чтобы она осталась. Но понимаю – она должна уйти. Если она останется, это будет ошибкой. Девушка будет несчастна, не узнает нормальной спокойной жизни.

– Ты меня неправильно понимаешь, Мая, – постарался я объяснить как можно мягче. – Ты должна уйти для собственного блага. Я не тот человек, который способен дать тебе счастье. Тебе нужен человек, который будет тебя любить, а я на это не способен.

Эта ложь рвала меня на части. Я не раз слышал выражение – если любишь, отпусти, даже если это причинит тебе боль. Раньше я не понимал смысла этой фразы, а теперь он стал предельно ясен. Даже если мне придется жить в муках до конца моих дней, я должен сделать все, чтобы она избежала подобной участи. Жила жизнью, которую заслуживает.

Зеленые глаза стали еще ярче из-за блестевших в них слез. Девушка открыла было рот, желая что-то сказать, но передумав, отвернулась и поникла.

Мы сидели рядом в абсолютной тишине. Эта тишина не была приятной или комфортной, она давила на психику, как бетонная плита. Последние часы мы проводили рядом.

Называйте это как хотите, безумием, помутнением рассудка, как угодно, но каким-то непонятным образом, мы синхронно повернулись друг к другу. Наши губы слились в сладком и таком горячем поцелуе, который лишал рассудка. Остатки здравого смысла требовали немедленно остановиться, потому что потом я буду гореть в аду, но это было выше моих сил. Эта девушка делала меня слабым, была моим наваждением, персональным наркотиком.

– Боже, Блейк, – простонала Мая, когда мои губы коснулись ее шеи.

Ее стоны, руки в моих волосах, на моем теле превращали меня в развратного безумца. Мои руки и губы скользили по ее телу, лаская каждый сантиметр, устраняя по пути преграды в виде одежды.

Мой взгляд скользнул по телу девушки, и я задохнулся от восхищения. От одного только вида ее обнаженного тела, можно было кончить без всяких стимуляций.

-Мая, – выдохнул я. – Останови меня, у меня самого нет сил, оторваться от тебя.

– Я не хочу, чтобы ты останавливался, – прошептала девушка, и ее взгляд был темным от желания.

В ее словах – моя погибель. Припав к ее губам в жадном поцелуе, я медленно погрузился в нее. Как же она восхитительна была изнутри! Бесподобно. Такая горячая и чертовски тугая.

Медленно, ощущая девушку каждой клеточкой тела, я отодвинулся назад и снова вошел.

Наши тела идеально сливались в древнем, порочном танце страсти. Ритм становился все быстрее, сердце стучало все неистовее, а душа находилась где-то у врат рая. Я был близок к краю, и она тоже. И когда напряжение достигло высшей точки, я мощно кончил, изливая себя в нее.

Горячее безумие продолжалось до самого рассвета. Мы были единым целым. То любили друг друга нежно и трепетно, то потеряв голову, трахались горячо и бесстыдно. Это было нашим прощанием. Последний раз вместе, прикосновения и взгляды говорили за нас лучше слов.

На рассвете, совершенно истощенный я погрузился в усталый сон, крепко прижимая к себе Маю. Но перед этим в голове стучала лишь одна мысль – я не могу ее отпустить.

Проснулся я от яркого солнца, которое било в глаза. Я еще не успел открыть глаза, как в мозг хлынули воспоминания ночи. Противоречивые чувства раздирали изнутри. Логика и здравый смысл кричали – отпусти ее, без тебя ей будет лучше! Но душа и сердце умоляли этого не делать.

Как мне ее отпустить? Где найти силы?

Я повернул голову в бок, и увидел, что место рядом со мной пустует. Лишь на подушке лежит листок бумаги.

Я смотрел на листок и чувствовал, как мир вокруг теряет краски. Трясущимися руками я развернул его.

«Дорогой Блейк!

Прости, что прощаюсь вот так. Иначе бы, я просто не смогла уехать. Даже если бы ты прогонял меня. Ты хотел, чтобы я уехала, и я выполняю твою просьбу, хотя не вижу в этом блага для себя.

Я хочу сказать тебе спасибо за каждое мгновение, что провела рядом с тобой. Ты заставил меня почувствовать себя как никогда живой и счастливой. Я до конца своих дней буду благодарна судьбе за встречу с тобой. Именно ты разбудил во мне чувства, доселе мне неведомые.

Я люблю тебя, Блейк Уокер. И буду любить всегда. Я никогда тебя не забуду и надеюсь, что и ты будешь хоть изредка вспоминать обо мне.

Спасибо тебе за все. Ты самый лучший, чтобы ты там о себе не говорил.

Прощай.

Мая.»

Я словно окаменел. Пришло запоздалое осознание, что я бы ее не отпустил, будь у меня выбор. Именно я, лично, внушил девушке, что она должна уйти. И она ушла.

Она оставила меня одного с этим клочком бумаги, каждая буква на котором выворачивала меня наизнанку.

Смирись Уокер, ты сам этого хотел.

POV Мая.

Я сердито смахнула слезы с глаз, глядя в иллюминатор. И откуда они берутся в таких количествах?

Я летела домой, к родным, но радости не испытывала. Точнее, я была рада, что увижу родителей, но основными моими чувствами были горечь, боль и пустота. Это не было связано с тем, что моя поездка в штаты провалилась, и я ничего не добилась. Просто там, в Лос-Анджелесе осталось мое сердце и огромная часть души.

Блейк.

Как научиться жить без него?

Я любила его каждой частичкой души и сердца, но ему это было не нужно. По-своему, он был ко мне привязан, но этого было мало. Мало для меня. Мало для нас.

Он хотел, чтобы я ушла, вернулась домой, объясняя, что так лучше для меня. Но разве такие муки могут быть благом? А смогла бы я жить с ним в одном городе, любить его, без надежды на взаимность? Не знаю.

Его откровения шокировали меня. Я предполагала, что способы его заработка далеки от законных, но не думала, что все настолько серьезно. Но сидя на диване в его квартире, я просто поняла – мне все равно.

Я просто знала, чувствовала – он хороший человек, чтобы он сам о себе не говорил. У него добрая душа, он заботливый. Он просто – лучший.

У меня не было ни капли сожалений о прошедшей ночи. Самой лучшей в моей жизни. Я впитывала и запоминала его лицо и тело. Каждый изгиб, родинку, морщинку. Он подарил мне неземное наслаждение, и я была благодарна ему за это.

С ним я забывала обо всем, что со мной случилось. Обо всех горечах, обидах и даже насилии, через которые прошла. Блейк был моей панацеей, моим лекарством от земных бед.

И вот теперь, его больше нет в моей жизни. Все, что мне осталось, это воспоминания.

Я ушла, сразу после того, как он заснул. Я бы просто не смогла этого сделать, глядя в его волшебные глаза. Не знаю зачем, но я оставила ему записку. Не просто пару прощальных строк, а излила вкратце на бумагу свои чувства.

Я знала, что ему это не нужно. Ему не нужна моя любовь, но мне очень хотелось, чтобы он знал.

– Мисс, мы прилетели, – вырвал меня из мира мыслей голос стюардессы.

– Да? Спасибо, – пробормотала я.

Спустившись по трапу, я прошла регистрацию и увидела своих маму и папу. На краткое мгновение всепоглощающая горечь отступила. Я была рада их видеть, сама не зная, как оказывается, соскучилась по ним.

Глава 15.

POV Мая.

Родители были искренне рады меня видеть. Даже отец, который, когда я решила уехать, отрекся от меня, был рад. А все потому, что он мой папа. Родители любят своих детей вопреки всему, чтобы те не натворили.

По приезде домой был вкуснейший ужин в честь моего возвращения. Эта атмосфера радости и любви на какое-то время притупила боль и тоску, но когда первые эмоции улеглись, они вернулись с новой силой.

И вот я уже почти три недели живу дома. Дома? Да и нет одновременно. В этом доме я выросла, но оказывается правду говорят – дом там, где твое сердце. А мое сердце осталось далеко за океаном, и, не смотря на все старания родных, я чувствую себя чужой в отчем доме.

Всеми силами я старалась делать вид, что все отлично, но, похоже, получалось плохо. Отец решил, что это результат столкновения мечты и реальности, просто сильное и горькое разочарование. Но к его чести, он ни разу не сказал ничего, наподобие «я тебя предупреждал».

А вот мама оказалась куда проницательнее.

– Мая, солнышко, может, ты, наконец, скажешь, что тебя так мучает? – спросила она, придя как-то вечером ко мне в комнату.

Моя мама – Джейн Стенфорд была поистине удивительной женщиной. Ум, красота, проницательность – все было при ней. И сейчас, сидя под пристальным взглядом шоколадных глаз, я просто не знала, что делать. Она видела меня насквозь.

– Я уже говорила – это просто горькое разочарование. Тяжело смириться с тем, что твоя мечта обратилась в пыль, – старалась как можно убедительнее сказать я.

– А по-моему, это сказал твой отец, а ты просто поддакнула, ухватившись за шанс не раскрывать истину, – нахмурилась она. – Мая, я знаю тебя с пеленок и ни за что не поверю, будто ты так раскисла из-за того, что не покорила Голливуд. Расскажи мне, милая. Я же твоя мать, и мне невыносимо видеть, как ты мучаешься.

Вот откуда она это знает?

– Мама… – прошептала я и неожиданно для самой себя разревелась как ребенок.

Все это время я была так подавлена и одинока, столько сил приложила, чтобы держать в узде чувства и эмоции, что малейшее проявление участия уничтожило весь самоконтроль на корню.

Мама смотрела на меня с ужасом. Я всегда была удивительно не плаксивым ребенком. В последний раз она видела мои слезы в возрасте четырех лет.

Объятия родного человека дарили силы. И я решилась рассказать. Рассказала почти все, исключив историю с Риччи. Она не должна этого знать. В остальном я была предельно честна. Каждое слово, которое я произносила, казалось, дарило облегчение.

Когда я закончила, глаза уже были сухими. И мне стало легче. Намного легче.

– Этого я и боялась, – грустно произнесла мама.

– Чего? – я ее не поняла.

– Ты творческая личность. Очень сильная, но, тем не менее, если ты чем-то увлекаешься, то это всегда серьезно. Во все, к чему ты тянешься, ты вкладываешь больше души, чем логики. И я очень боялась дня, когда ты влюбишься. Я бы очень хотела тебе помочь, облегчить твою боль или вовсе забрать ее, но это невозможно. Но Мая, всегда знай, я рядом.

– Спасибо, мама, – прошептала я, опять ощущая мерзкую резь в глазах. – Ты уже мне помогла, – и это истинная правда.

С теплой улыбкой я вспоминала этот разговор, он помогал унять волнение, давал силы.

Погрузившись с головой в свои переживания, в борьбу с собственными чувствами и эмоциями, я совсем не задумывалась о маленьких деталях. Мой организм всегда работал как часы. У меня никогда не было задержек. Никогда.

Что случилась эта самая задержка, я поняла лишь три дня спустя, после предполагаемой даты начала месячных. Их не было. И вот сейчас я сижу, выжидая время, указанное на тесте.

Когда необходимые минуты миновали, трясущимися руками я взяла палочку теста.

Две полоски.

Я беременна.

От Блейка.

– Господи! – простонала я, закрывая лицо руками.

У меня не было сомнений, что это ребенок Блейка. В момент, когда он меня освободил из моего ада, который мне устроил Риччи, у меня как раз были эти дни.

А перед тем, как я уехала, мы с Блейком занимались сексом. Много, до самого утра. И проявили верх беспечности, забыв о контрацепции.

И вот теперь я сморю на тест с двумя полосками, и в голове пульсирует лишь одна мысль – я беременна. Что мне теперь делать?

Логичнее всего, было бы избавиться от ребенка. Зачем он мне? У меня ничего нет. Мне ему нечего дать. Я – никто.

Но я быстро поняла, я не могу. Не могу убить частичку себя. У нас будет сын или дочь с фантастическими глазами Блейка…

У нас? Нет. У меня.

Меня внезапно как переклинило, Блейк должен знать. Мне ничего от него не нужно. Пусть просто знает, что у него будет ребенок.

Взяв телефон, я трясущимися руками набрала до боли знакомый номер. Гудки.

– Алле? – услышала я тонкий женский голосок.

Женский голос. На звонки его телефона отвечает женщина. Он уже нашел мне замену. Я словно онемела.

– Я слушаю вас, – повторил голос, – Говорите.

Беззвучно капали слезы, я даже не дышала.

– Кто там звонит? – послышался вдалеке такой родной голос, и связь оборвалась.

Тут я чуть ли не подпрыгнула, осознав, какаю, чуть не совершила сейчас ошибку. Что на меня нашло? Наваждение какое-то. Он не должен ничего узнать о ребенке. Никогда. Ни за что. Мне не нужна его помощь, жалось или еще чего.

Господи! Если бы трубку взял Блейк, и я бы сказала, что хотела, то он бы наверняка решил, что я просто пытаюсь привязать его ребенком. Подобное, было бы глобальным унижением. Хорошо, что я скрыла номер…

Ему не нужны серьезные отношения, а уж дети и подавно. К тому же, теперь у него есть другая женщина…

Эта мысль острым ножом полоснула по сердцу… Как же больно…

К черту его! Мама правильно сказала, я сильная. Я сама воспитаю ребенка. Я смогу.

POV Блейк.

Выползаю из душа с мыслью – пора валить домой. В поле моего зрения попадает крашеная блондинка, которая треплется по телефону. Моему телефону! Убью суку!

– Кто там звонит? – ледяным тоном спрашиваю я.

Испуганно ойкнув, девица сбрасывает звонок и, невинно хлопая глазами, выдает:

– Не знаю. Номером ошиблись, наверное.

– Кто тебе дал право прикасаться к моему телефону? – рычу я.

– Но он же звонил, – мямлит она.

Смерив ее ледяным взглядом и оставив без ответа ее реплику, хватаю мобильный и выскакиваю прочь из квартиры.

Я устал. Чертовски устал. Устал почти каждый день оказываться в постели с новой, безымянной шлюхой. Самоуважение давно вылетело в трубу.

После того, как Мая уехала, мне пришлось приложить все силы, чтобы не рвануть за ней следом. Без меня ей будет лучше. А сейчас и подавно. Находиться со мной опасно для жизни.

В попытках забыть девушку, я обратился к тому, чем пользовался всегда, дабы расслабиться – выпивка, легкая дурь и женщины. Но получалось плохо. Чтобы я не делал, в голове упорно жил образ Маи.

Хуже всего было с женщинами. Я не мог отделаться от чувства, что предаю все, что между нами было. Стиснув зубы, я тащил в койку очередную куклу без мозгов и трахал до потери сознания. Со временем стало легче. Я просто привык. Надеюсь, скоро вернусь старый я и буду получать от этого удовольствие. Стану прежним Блейком Уокером, который брал от жизни все. Ну, а сейчас, единственное, что я ощущал, чувство гадливости и раздражение.

Я убеждал себя, что так и надо. Я раньше всегда так делал, всегда так жил. Но почему сейчас я ощущаю ко всему такое отвращение? В первую очередь к самому себе? Может, я просто спятил?

Дома тоска и боль накатили с новой силой. Это когда-нибудь прекратится? Сколько я еще буду ощущать эту пустоту внутри?

Я злился на себя за то, что не мог совладать со своими чувствами и эмоциями. Выдержка и самоконтроль всегда были моими сильными местами, а что сейчас? Сейчас не осталось ничего, даже самоуважения. Я был противен сам себе. Тряпка.

Как назло и на работе было затишье, или просто меня старались держать на расстоянии, не посвящая в истинное положение дел, не знаю. Мне хотелось бежать по жизни, но по ощущениям, я топтался на месте.

Каждый день я задавался вопросом, что сейчас делает Мая? Страдает ли она хоть немного или уже забыла меня и этот город как страшный сон?

Я не должен был о ней думать, но это выходило против воли. Мысль о том, что она меня забыла или, что еще хуже, нашла себе другого мужчину – убивала. Но ведь я сам просил ее уехать… И это я меняю девиц как перчатки в попытках ее забыть. Вытравить эти воспоминания, эту боль и пустоту.

Черт! Уокер, возьми себя в руки! То, что случилось – правильно. Кто я, а кто она. Я не имею права, портить ей жизнь, но как заставить себя перестать чувствовать эту боль? Как убедить сердце в этом?

Звонок мобильного разорвал тишину.

– Уокер, – ответил я.

– Старый пирс. Через час, – услышал я голос Гарри. – Будь готов. Сегодня мы покажем Хендриксону, чем чревато проникновение на запретную территорию.

– Понял.

Вот и развязка. Опасность, которой была пропитана каждая минута предстоящей встречи, будоражила кровь и помогала собраться. Мысли, наконец, понеслись в правильном направлении.

Возможно, сегодня мой последний день работы на Куцего, а может, и последний день жизни. Это была именно та атмосфера, которую я так любил с детства.

Подобрав нескольких ребят, я ехал в машине, впервые за долгое время был собран и сосредоточен. Страха не было. Было лишь предвкушение.