Текст книги "Когда наступит рассвет (СИ)"

Автор книги: ann_k_a

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

За пределами квартиры стоял Стайлз, переминаясь с ноги на ногу и нервно закусывая губу. Он нажимает на кнопку еще и еще, пока дверь квартиры полностью не распахивается перед ним. Мужчина пару секунд смотрит на девушку, но потом решительным шагом пересекает порог, захлопывая за собой дверь. Затем он бесцеремонно проходит в гостиную, не сняв даже обувь, проводит длинными пальцами по белым полочкам, на которых стоят различного рода статуэтки, кривится, замечая на подушечках пыль. Он вовсе не замечает шокированного взгляда девушки, что хлопает черными ресницами в недоумении.

– Можно было и поздороваться, – выпаливает та.– Так хотя бы было по этикету.

Он поворачивается к ней лицом, полностью игнорируя сказанные ею слова.

–Зачем ты пришел. Стайлз? Еще две недели назад ты сказал убираться из твоей жизни, что я и сделала, а сейчас ты бесцеремонно вламываешься в мою квартиру, даже не удосужившись снять обувь!

–Послушай меня, Рафаэль, – он подходит к ней, грубо хватая за запястье.-Ты испортила мне все этой липовой справкой, а сейчас ты это исправишь, поняла?

–Ха, твоя рыжая тебя кинула так ведь? – вырывается из грубой схватки.-А я говорила, что ей просто плевать на тебя! А я ведь тебя по-настоящему люблю!

–Знаешь, мне противно слышать эти слова. Если любила бы, не поступила бы так со мной!

–Прости меня, милый. Я правда сейчас все осознала и жутко сожалею…– ее голос становится таким неуверенным, взволнованным.– Если бы я могла вернуть время назад, я бы никогда так не поступила.

Рафаэль подошла к нему, обхватив руками лицо, и нежно поцеловала, как можно дольше растягивая момент. Но мужчина стоял в оцепенении, никак не шевеля губами и пытаясь отпихнуть ее от себя.

–Ты же знаешь, что мне это противно! -срывается на крик.

–Неужели ты не помнишь, как нам было хорошо вместе? Зачем тебе эта студентка? Она же маленькая и ничего не может тебе дать! – она водит пальцами по его груди, поднимаясь вверх и задевая мочку уха.

–Она любит меня, а я люблю ее! – он отходит к окну, наблюдая за движущимися машинами.

Блондинка начинает отчаянно рыдать, падая на пол и вцепляясь ногтями в пушистый ковер. Она громко, что есть мочи, стучит кулаками по полу, выпуская пар. Она не понимает, что он в ней нашел, почему так трепетно к ней относится и пытается ее вернуть. Ей больно от того, что на месте Лидии не она, но она уже не имеет права на хорошее отношение к себе.

–Ну почему все так, Стайлз? Я ради тебя чуть не пожертвовала семьей, когда пошла к гадалке, я сделала эту липовую справку, потратив на нее большие деньги, только чтобы ты вернулся ко мне. А ты так носишься со своей студенткой, – очередной всхлип, который девушка даже и не пытается подавить.

– Потому что я люблю ее, Рафаэль. А тебе не свойственно знать, что же такое настоящая и чистая любовь. Извини, но мне пора.

Он направляется ко входу, выключая диктофон, что лежал внутри кармана, победно улыбается, что выжал из этой блондинки правду. Напоследок он разворачивается, глядя на то, как Рафаэль уткнулась лицом в ковер, на котором уже появились пятна от слез.

–Знаешь, когда-нибудь ты встретишь еще того самого, который будет носить тебя на руках. Но это не я точно, и тебе пора это понять. Оставь нас с Лидией в покое, пожалуйста.

Стайлз улыбается, а затем покидает квартиру, оставив блондинку абсолютно одну.

Она переворачивается на спину, уставившись в белый потолок, моля Бога о том, чтобы это все поскорее закончилось.

***

На часах уже 12. Лидия, поправляя прядь волос, что выбилась из небрежного пучка, аккуратно водит карандашом по белому листу, иногда нажимая на него, создавая нужные тени и придавая вымышленным объектам жизнь.

Она полностью расслабляется, занимаясь любимым занятием, тем более в таком огромном помещении, которое она получила в подарок от Стилински. Если честно, то ей бы следовало отдать ключ от мастерской еще при том разговоре в актовом зале, но Лидия не хотела. Она бы и не сделала этого, если бы он и потребовал, потому что она успела сильно прикипеть к этому месту, где практически и поселилась.

Дело в том, что помещение состоит из двух комнат. В одной она рисует, расположив кисточки, бумагу, краски, мелки и карандаши по нужным ящикам в шкафу, а в другой комнате она спит, когда поздно задерживается за любимым занятием.

Она не хочет посещать художественную школу, где почти каждый день видела Рафаэль, поэтому попросила Питера Хейла перевести ее на домашнее обучение, а тот любезно согласился, поставив ей лишь один ультиматум: сдавать работы в срок. Ну, а с этим у нее нет проблем, тем более что через две недели после успешной сдачи экзаменов у нее будут долгожданные каникулы.

В помещении становится немного душно, поэтому она подходит к окну, через которое пробиваются лучи солнца, одной рукой поворачивает ручку, потянув стеклопакет на себя. Вмиг через щель свежий поток воздуха пробивается в комнату, а рыжеволосая блаженно закрывает глаза, подставляя лицо ветру.

Так спокойно. Так хорошо. Почти не одиноко.

Почему-то в этот момент перед глазами стоит Стайлз, который, крепко обнимая, что-то шепчет ей на ушко, щекоча горячим дыханием. Тогда они стояли на высоком холме, находящемся на окраине города, и любовались розовым закатом. Лидия пыталась сфотографировать красоту, чтобы потом изобразить на бумаге, а мужчина лишь улыбался.

Мартин резко распахивает глаза, пытаясь отогнать от себя такие теплые и далекие воспоминания. Она томно вздыхает, пытаясь сейчас не расплакаться, убеждает себя, что так было правильно, присаживается за мольберт и берет в руки простой карандаш, продолжая делать наброски.

Но ее руки дрожат, мешая ровно нарисовать линию, поэтому она обхватывает правое запястье, пытаясь унять дрожь, но все выходит тщетно. Она хмурится, ведь уже почти две недели не может совладать с собой, она не может подавить странное чувство внутри, не может справиться даже с собственными эмоциями.

После расставания со Стилински она просто сама не своя. Ей не хочется есть, поэтому ее лицо знатно исхудало, а скулы сильны выделяются; на щеках больше не пылает тот румянец, что говорил о жизнерадостности девушки; вдобавок к этому у нее наблюдается плохой сон, сопровождающийся кошмарами. Она чувствует себя паршиво, но почему-то ее женская гордость не позволяет это кому-то сказать. Она даже не принимает ничьей помощи, попросту замкнувшись в этой мастерской.

Когда она поехала домой на Рождество, то родители быстро заметили сильные перемены, но Лидия продолжала настойчиво говорить, что с ней все в порядке и что это предстоящие экзамены на нее так влияют. Она могла обманут кого угодно, но только не себя. Она знала, что дело вовсе не в чертовых экзаменах, к которым она была готова. Дело было в нем, в его идеальном образе, что отказывался выходить у нее из головы.

Сейчас она сидит за мольбертом, рассматривая себя в зеркало, что висело на белой стене. Ей хотелось истерически засмеяться, ведь частично она во всем виновата. Сейчас ей казалось, что слова, брошенные в сторону Стилински так холодно, были неверны. Да, она вовсе не считала, что их отношения были оплошностью! Она любила его, любит до сих пор, но он об этом уже не узнает, ведь она тщательно избегает попытки поговорить с ним.

Жалеет ли она?

Определенно.

«Так будет лучше», – твердит она себе каждый раз, вспоминая то утро.

Она подносит руки к бледному лицу, пытаясь сейчас не разрыдаться. Ей больно, больно от того, что она не может быть с ним, не может ему ничего сказать, ведь Рафаэль добилась своего. Они двое сражались за него, и в этой битве однозначно победила блондинка.

Почему?

Да потому что Лидия даже и не пыталась ничего изменить. Она лишь поверила ее словам, не удосужившись проверить их.

Она лежит на коленях, сильно сжимая глаза и пытаясь подавить слезы, пока не слышит чьи-то шаги позади себя. Это заставляет ее насторожиться и поднять корпус, поворачивая его где-то на сорок пять градусов.

Она долго хлопает глазами, когда видит стоящего перед ней человека, делает пару глубоких вздохов, подавляя дикое желание броситься ему на шею прямо сейчас. Через пару секунд она выпрямляется в осанке, приподнимаясь со стула, а он стоит на месте, пытаясь подавить глупую улыбку.

Мартин некоторое время стоит в шоке, будучи не в силах вымолвить хотя бы словечка, ведь она чувствует, как ком подкатывается к горлу, знает, что из ее уст может вырваться жалкое и хриплое слово, поэтому просто молчит, глотая воздух.

Брюнет подходит чуть ближе, значительно сокращая расстояние, после чего Лидия все же начинает разговор:

–К-как ты сюда вошел? То есть что ты здесь делаешь?

Стайлз улыбается, чувствуя, как сильно она волнуется. Она ведь так и не училась скрывать свое волнение.

–Я пришел поговорить. И, пожалуйста, не пытайся выгнать меня отсюда, ладно? – абсолютно уверенно говорит он, будто репетировал эту строчку дома.

Рыжеволосая лишь слабо кивает головой, робко поднимает свои глаза на него, начиная нервно теребить подол платья.

Нервничает. Даже сильно.

Стайлз же, напротив, уверенно достает из кармана какую-то вещь-как позже поняла девушка, это был диктофон. Он нажимает на «Play» и позволяет Мартин прослушать запись.

Лидия даже оживляется, ведь любопытство попросту берет над ней верх, поэтому перестает теребить платье и начинает пялиться на диктофон, значительно напрягая слух.

Она слышит знакомый голос, и только через пару секунд осознает, что это говорит Рафаэль.

Значит, он ходил к ней.

От этой мысли становится неприятно так же, как и от того, что она признается ему в любви, но она не подает виду, продолжая слушать следующие строки.

«Я сделала эту липовую справку, потратив на нее большие деньги, только чтобы ты вернулся ко мне», – раздается из динамиков магнитофона.

Значит, это все было ложью.

Лидия мысленно радуется этому, ей хочется броситься ему на шею прямо сейчас, зацеловать до смерти, но что-то останавливает ее, даже после того, как она узнала правду. Она чувствует на себе взгляд Стилински, который ждет от нее хоть малейшей реакции, он ждет, что она нарушит эту паршивую тишину и вымолвит хоть словечко, однако это не происходит.

Вместо этого рыжеволосая просто стоит на месте, устремив свой взгляд куда-то в сторону. Честно говоря, она совершенно не знает, как себя вести, что сказать, поэтому лишь тяжело вздыхает.

–Лидия, скажи хоть что-нибудь, пожалуйста, – умоляюще просит он, медленно подходя к ней.

–Что я должна сказать, Стайлз? – поднимает зеленые глаза на него и вмиг сталкивается с его карими.

–Неужели тебе нечего сказать? Теперь ты знаешь правду, хотя и так должна была до последнего верить мне, – запускает руки в волосы, начиная нервничать.– Мы можем начать все сначала, ведь никакой преграды больше нет.

–Стайлз, больше нет никаких нас, понимаешь?

Хочется дать себе смачную пощечину за такие слова. Лидия, какого черта твой язык работает быстрее, чем мозг?

Она видит, как его взор притупляется, глаза начинают бегать из стороны в сторону, словно у него сейчас паника, дыхание сбивается, заставляя грудь подниматься вверх быстрее. Он просто не может поверить в сказанное, поэтому минуту молчит, собираясь с мыслями.

–Ч-что? – подходит к ней еще ближе, почти соприкасаясь с ее телом.– Лидия, почему? Что ты такое несешь?

Он берет ее аккуратно за подбородок, сравнивая ее лицо со своим, видит, как на глазах появляются слезы, но она упорно пытается подавить плач.

–Стайлз, наверное, нам лучше оставить все, как есть. Просто… Просто понимаешь, что наши отношения очень сложные. Нам постоянно кто-то вставляет палки в колеса и…

–Ты меня любишь?

–Ч-что?

–Ответь, Лидия. Ответь только честно. Если нет, то так и скажи, глядя мне в глаза.

–Но… Ты же знаешь, что это не так. Знаешь, что я никогда так не скажу, – убирает его руку со своего лица и отходит к окну, став к нему спиной.

–Тогда что не так? Почему ты готова так просто от меня отказаться, когда я не готов? –переходит на крик из-за эмоций.– Эти две недели мне очень плохо было, я не могу не быть рядом с тобой, понимаешь? Может, это глупо, я могу не выглядеть в твоих глазах мужчиной, но я не бегу от своих чувств, я и не скрываю их.

Брюнет подходит к ней, приобнимает за плечи и зарывается в ее волосы, вдыхая приятный аромат.

–Стайлз, ты же знаешь, как я к тебе отношусь, -поворачивается к нему лицом.-Знаешь, что дорожу тобой, но меня разрывает от того, что я не могу про тебя рассказать никому, кроме Итана и своей подруги Эллисон. И…

Мечислав просто не выдерживает, прильнув к ее пухлым губам. Мартин сначала была ошарашена, но потом ответила на поцелуй, обвивая руками его шею. Их губы соприкасаются изгиб в изгиб, тела находятся на близком расстоянии, чувствуется тепло и что-то родное. Но воздуха в легких становится меньше, из-за чего Стайлз аккуратно отстраняется от нее, глядя при этом в глаза.

– Мне тоже нелегко, Лидия, но… Давай справимся с этим вместе, пожалуйста…

Но Мартин не отвечает, она лишь медленно поднимается на носочки, сравнивая разницу в росте, нежно целует его, прижимаясь к его телу сильнее. Стайлз улыбается сквозь поцелуй, а затем поднимает ее за ягодицы, направляясь к дивану, усаживает ее к себе на колени, не прерывая поцелуй.

Ее губы такие мягкие, что от них просто не хочется отрываться; он чувствует на своих устах привкус ее блеска, но ему это даже нравится. Он распускает ее волосы, наблюдая, как рыжие локоны беспорядочно опускаются на плечи, гладит ее по спине, забираясь под майку, целует шею, ключицы, оставляя маленькие, еле заметные засосы.

Она лишь послушно подставляет свое тело под поцелуи, наслаждаясь каждым моментом. Ей нравится, как его руки блуждают по ее телу, поэтому она позволяет его пальцам опустить молнию платья вниз и оголить плечи.

Он улыбается и начинает целовать каждый миллиметр ее кожи, пока она поглаживает уже оголенный торс мужчины.

Лидия еще никогда не чувствовала себя так хорошо, как это было сейчас. Она получала больше наслаждения, чем когда-либо. Она определенно не жалела, что позволила Мечиславу себя поцеловать, ведь именно сейчас она понимала, как сильно нуждается в нем.

И пусть им долго придется скрывать свою любовь, думать, как не допустить ошибки, но ведь это будет потом, в будущем, в которое ей не хотелось забегать. Ей хотелось больше всего быть здесь и сейчас, получая удовольствие, ей хотелось жить настоящим, и она позволила себе это.

Мысли начинают путаться, а разум-туманиться, и Мартин просто хотела сейчас убить себя за то, что так много думает. Она прикрывает глаза, расслабляясь в его руках, а он смотрит на нее, как на фарфоровую куклу, которую украл в музее.

Ведь Лидия всегда была для него сокровищем, обладать которым было огромным счастьем. Наверное, он игрок, который выиграл большой куш, хотя глупо сравнивать любимую девушку с каким-то выигрышем, но для него это было именно так.

Этим днем они наслаждались друг другом, время полностью остановилось ради них, словно в какой-то сказке, не было никого в этом мире, кроме них двоих. Это был день наслаждений и ласки.

Комментарий к Глава 18.

Привет, котятки мои. Наконец-то я смогла написать новую главу для, пожалуй, своей самой любимой работы. Поэтому надеюсь, что я не огорчила вас обновлением фанфика, ибо я очень старалась, вложила много сил. Знаю, что пишу главы очень редко и долго, не буду искать себе оправдание, ссылаясь на учебу, ибо все вы понимаете)))

Оценивайте главу, пишите отзывы, кому понравилось, а кому нет, чтобы я знала, в каком направлении двигаться дальше.

Всех люблю*_*

========== Глава 19. ==========

Три месяца спустя.

Стены Академии драматических искусств были полностью заполнены студентами, которые в суматохе носились по зданию. Причиной такой бурной реакции послужило еще одно замечательное мероприятие-студвесна (студенческая весна). Это было своего рода древней традицией данного учебного заведения, когда каждый студент, каждая группа могла проявить себя. Студвесна была самым обожаемым событием этого месяца, и поверьте, все учащиеся принимали участие, именно поэтому они сейчас толпились у входа в актовый зал, где проходила очередная репетиция. Правила конкурса были достаточно просты: нужно было всего лишь показать танец или какую-нибудь пьесу, спеть песню или прочитать стихотворение, и каждый проявлял себя, как только мог.

Лидия, поставив руки в боки, жадно глотала воздух после окончания танца, который она вызвалась поставить с ее ненавистницей Корой Хейл. Надо отметить, что отношения между девушками были не самые дружелюбные, ведь они обе были лидерами в своей группе, но Хейл чего-то постоянно не хватало, не было в ней того, что было в Мартин. Сейчас рыжеволосая начинает скандалить с ней, ведь одно движение, предложенное брюнеткой, не поддавалось некоторым студенткам, именно поэтому она просила выбросить его из танца, но кареглазая была настолько упряма, что вовсе не хотела уступать.

–Мартин, я не буду его убирать! Оно сюда отлично подходит, это что-то вроде изюминки, без которой нам не выиграть! – она машет руками, придавая своим словам большее значение.

–Кора, я все понимаю, но ты посмотри на нее, – тычет пальцем в какую-то блондинку, – или хотя бы на нее, – указывает на девушку, стоящую рядом.– Посмотри, как они двигаются. Да они же коряво его выполняют. Мы репетируем этот танец целый месяц, постоянно внося какие-то изменения, поэтому стоит сделать также и в этот раз.

– Раз у них не получается, значит, пусть уходят. Мы не должны проиграть из-за каких-то куриц, – она вздернула нос, показывая свое презрение к троице.

–Но… Но без них мы не выполним важную поддержку! – рыжеволосая старается делать медленные вдохи и выдохи, чтобы таким образом смирить нарастающий пыл.

–Слушай, хватит постоянно всеми командовать. Да, ты староста, да, ты лидер, но почему? Лично мне надоело все это, и я не собираюсь идти у тебя на поводу!

Хейл выплеснула свой гнев и вальяжной походкой, словно греческая богиня, покинула актовый зал, оставив на душе Мартин неприятный осадок. Сейчас, после колких фраз в свою сторону, Лидия чувствует некую неловкость, будто образовалась куча недомолвок между ней и участницами. Неужели она сильно проявляет свою власть? Честно говоря, она никогда об этом не задумывалась, она лишь привыкла добиваться целей, но вроде бы ни разу жестоко ни с кем не обошлась.

Девушка провожает взглядом брюнетку, томно вздыхая, а затем разворачивается к одногруппницам, стоявшим в недоумении. Они лишь сочувствующе смотрели на Мартин, словно их взгляд выражал поддержку, затем приняли исходное положение и начали отрабатывать новое движение, которое плохо поддавалось некоторым девушкам.

Надо отметить, что через полчаса упорной работы ей все же удалось добиться огромных успехов, ведь все они двигались в такт музыки так четко и размеренно, будто они профессиональные танцоры, а то, что ранее казалось таким непреодолимым, сейчас представлялось слишком простым.

– Молодцы, девочки. Сегодня я вами очень довольна. Мы проделали большой путь к успеху. Первое выступление уже через пару дней, так что сегодня-завтра мы должны выложиться по полной на наших репетициях, ну, а пока отдыхаем, потому что другая группа будет здесь с минуты на минуту, – договаривает Мартин, поправляя пучок на голове.

Все студентки начинают расходиться, чтобы пару часов отдохнуть где-нибудь в укромном местечке. Они что-то бурно обсуждают по пути, размахивая руками, ну, а зеленоглазая остается там, собирая свои вещи. Она немного дергается, когда чья-то рука дотрагивается ее плеча, резко разворачивается, подготавливаясь к защитному удару, что зашло ей в привычку. Но затем успокаивается, принимая прежнее положение, слегка улыбается, когда видит знакомое лицо.

– Мне кажется, что в следующий раз ты останешься с какой-нибудь раной, – отшучивается девушка, воровато оглядываясь и боясь, что кто-нибудь еще здесь.

– Я вот думаю взять у тебя пару уроков самообороны, – проговаривает Стилински, начиная улыбаться.

– Ну и почему ты снова улыбаешься? Иногда мне кажется, что мое красное лицо будет вечным, – слегка касается его руки, поглаживая пару пальцев.

– Просто видел ваше выступление вот через ту скважину, – указывает на дверной проем.– По-моему, ты изумительно танцуешь.

–Знаешь, об этом мы поговорим вечером. Кстати, в пять часов я встречаюсь с Малией, у нее какой-то серьезный разговор ко мне, а потом можешь приехать ко мне часов в девять, – проговаривает рыжеволосая, отходя от мужчины и забирая свой рюкзак. – До свидания, мистер Стилински, – бросает она, когда зал начинает заполнять чужая группа.

Мужчина отвечает тем же, после чего, сунув руки в карманы, покидает помещение, направляясь на кафедру, чтобы отведать чашечку мексиканского кофе, которым его угостила одна коллега, побывав на выходных у своих родителей в Мериде. Мерида-очень древний город в Мексике, где когда-то проживали племена майя. Это старинный город со своими традициями, где присутствует архитектура испанских колонистов и европейцев, с узкими улочками и тенистыми парками. Его красота всегда манила Стилински, именно поэтому свой следующую поездку он посвятит этому шикарному городу, куда обязательно возьмет Лидию.

Зайдя на кафедру он встречает ту самую коллегу, чье имя-Мэрэдит Уолкер. Она дружелюбно размахивает руками, радуясь его приходу, ведь она торчит здесь в полном одиночестве уже час, что является для нее очень длительным сроком. Она ставит две чашки на стол, увидев, как брюнет достает мексиканский кофе, кипятит электрический чайник, а затем заливает насыпанное водой, вдыхая приятный аромат, который сразу вбивается в ноздри.

Стилински лишь улыбается, после чего присаживается напротив женщины, заранее достав из кожаного портфеля давно припрятанный шоколад с фундуком. Он раскрывает упаковку с характерным треском и щедро предлагает коллеге полакомиться. Брюнетка сочла за радость это и взяла один кусочек, запивая кофе.

– Чувствуете, какой прекрасный запах? Это самый натуральный кофе из всех, что есть, – подмечает Уолкер.

– Пожалуй, я с вами соглашусь. Я бывал некогда в Мексике, наверное, еще в подростковом возрасте. И я признаюсь, что там мне приготовили отменный кофе, таких у нас не делают, – он делает еще пару глотков, ругаясь на свою спешку, из-за которой он обжег язык.

– Нет, почему же. Вам разве не довелось быть в «LAMILL Coffee», который на Силвер Лэйк? Там замечательный кофе, правда.

– Может, когда-нибудь мне стоит туда заглянуть, – он пожимает плечами, принимая совет.

Следующие полчаса они мило болтают обо всем, начиная с прекрасных мест в их городе и заканчивая студентами, которых Уолкер считает бездарностями. Она яро утверждала, что если бы она была в приемной комиссии, то ни за что бы в жизни не приняла на этот год хотя бы и одного. По ее мнению, талантливых актеров считанные единицы, хотя поступают сюда многие. Стайлз же был другого мнения. Он уверял, что будь они хоть немного воспитаннее, был бы и с них какой-нибудь толк. Он расхваливал группы, у которых ему довелось вести в этом году, рассказывая, какие спектакли они ставили у него на зачете.

Мэрэдит с некой завистью слушала его рассказы, желая себе таких же талантливых студентов, а не каких-то бездарей, у которых в голове одна пустота. Она подперла подбородок одной рукой, полностью увлеченная беседой со Стайлзом, который, казалось бы, говорил без умолку. Затем начались разговоры о личной жизни, в котором Уолкер поведала Стилински о несчастном замужестве, о предательстве и о том, как она через все это проходила.

Мужчина лишь слушал ее, в чем-то разделяя ее участь, ведь где-то полгода назад он переживал то же самое, испытывал неимоверную боль в области груди, пока не встретил одну рыжеволосую девушку, которая приглянулась ему с их первой встречи.

– Мечислав, а вы-то почему так одинок? Вы же такой красавец, в самом расцвете сил!

– Мэрэдит, могу вас уверить в том, что у меня есть возлюбленная, но я бы не хотел с вами обсуждать мою личную жизнь, – он встал из-за стола, начиная собирать портфель, но, заметив огорченный и даже обиженный взгляд Уолкер, добавил: – Нет, вы не подумайте. Я просто не люблю обсуждать свою личную жизнь, ведь на то она и личная.

Стилински наконец-таки дособирал свой портфель, застегнув его на защелку, затем попрощался с коллегой и покинул кафедру, спокойным шагом направляясь к выходу. По пути он встретил еще пару коллег, которые желали с ним побеседовать, но он ссылался на то, что сильно торопится, прокручивая у себя в голове грандиозные планы на вечер.

***

На улице температура превышала 75 градусов по Фаренгейту, а апрельское солнце своими лучами хорошенько припекало в спину, что жителей спасала, пожалуй, только светлая фланелевая одежда. Обычно в этот месяц температура бывает и повыше, но после прохладного климата зимой, когда температура не подымалась выше 40 градусов по Фаренгейту, это казалось самым настоящим пеклом, тем более что стрелка на циферблате приближается к пяти, а жара все еще не хочет спадать.

Мартин ступает тонкими ножками по разгоряченному асфальту, от которого исходит тепло, и небольшие пары проходят через подошву босоножек, грея стопы. Поначалу Лидия идет не спеша по Санта Фе Аве, оглядываясь по сторонам и любуясь красотами, делает пару снимков на телефон, чтобы потом написать чудный пейзаж на холсте, но когда смотрит на часы, то понимает, что опаздывает. Девушка начинает ускорять шаг, пряча смартфон в дальний карман белой сумочки, и вскоре оказывается на пересечении Санта Фе Аве и Портер-стрит, поворачивая на нужную улицу. Она сразу же замечает нужное кафе, заходит вовнутрь и замечает Тейт в дальнем углу, тихом и уютном, как раз таком, что подходит для личных разговоров.

Рыжеволосая машет рукой, оповещая о своем запоздалом, но все же приходе, затем здоровается с хостесом, девушкой лет двадцати пяти, слишком милой на вид, которая улыбается и провожает ее до нужного столика. Сразу же зеленоглазая замечает недовольное лицо шатенки, которая ждет ее уже более пятнадцати минут. Нет, она привыкла, что ее подруга постоянно опаздывает, но почему-то всегда нервничала, будто рыжеволосая может упустить что-то важное в своей жизни, но Мартин знает, как ее успокоить, именно поэтому она обнимает девушку, откладывает сумку в сторону и заказывает их любимое банановое мороженое, которым они всегда снимают стресс.

– Лидия, я поражаюсь твоей пунктуальности! – все еще дуется, словно маленький ребенок.

– Мал-с, ты же знаешь, что я всегда опаздываю, во сколько бы ни выходила из дома, – разводит руками, будто это в порядке вещей.– О чем ты хотела со мной поговорить? О декорациях к нашему выступлению?

Малия качает отрицательно головой, будто ей совсем не до декораций, зачерпывает ложкой принесенное официантом мороженое, кладя себе небольшой кусочек в рот, и долгое время молчит, не зная, как правильно начать разговор, который, как позже показалось Лидии, не такой простой, как она думала. И она оказалась права, ведь в следующую минуту Тейт выпрямилась в спине, подняла карие глаза на подругу, в которых рыжеволосая прочитала некую печаль. Да, с ней определенно происходит нечто странное, ведь раньше Мартин не замечала за девушкой проступков и оплошностей: на прошлой неделе она проспала лекцию, хотя такого никогда не было, вчера она, будто в тумане, смотрела в толпу людей, будто кого-то выискивала, но каково было разочарование, когда ей не удалось найти кого-то.

– Лидия, я должна тебе кое-что сказать… Для меня это очень важно, но не знаю, как ты к этому отнесешься… И мне определенно нужна будет твоя помощь, – как-то скудно пробормотала та.

–В чем дело? Ты уже давно сама не своя, но я боюсь у тебя что-то спрашивать. Что-то серьезное в семье? Что-то с отцом? – она накрыла ее ладонь своей.

Тейт снова отрицательно качает головой и набирает в легкие больше воздуха. Она была готова продолжать начатый минуту назад разговор, но рингтон звонящего телефона ее перебил. Шатенка тянется в карман шорт, чтобы сбросить звонок, но не делает этого, лишь странно дергается в сторону, боясь, что это увидит рыжеволосая, нажимает на зеленую кнопку и говорит почти тихое « алло».

Разговор длился вовсе недолго и состоял из обычных коротких реплик, но подруга была так возбуждена этим звонком, что ее глаза начали искриться. Лидия поняла, что Тейт разговаривала с каким-то молодым человеком, и подтверждением этого были два факта: мужской голос, который слышно было через динамик телефона, и фото на заставке. Она улыбалась, полностью убежденная тем, что именно об этом должен быть их сегодняшний разговор, но притворилась, будто ничего не поняла.

– Извини, это был звонок, на который я не могла не ответить, – смущенно заулыбалась, ковыряясь ложкой в мороженом.– Дело не в семье, а во мне. В общем, мне кажется, что я влюбилась…

– Да? – изогнув бровь, игриво спросила та.– И кто же этот красавчик? Расскажи подробнее.

Мартин подпирает локтем подбородок, ища удобную позу, чтобы выслушать всю историю, которая не кажется ей короткой, чем еще более смущает подругу, у которой это, похоже, впервые. На минуту рыжеволосая удивилась, ведь Тейт так красива, а ни разу не влюблялась в парней, словно давняя монашка, которой отец запретил гулять с парнями. Но ее удивление сменилось обычной гримасой, когда она вспомнила, как строго обходится с ней Питер Хейл, который окружает дочь чрезмерной заботой.

– Его зовут Тео Рейкен, и он учится на третьем курсе в нашей академии. Он очень красив и добр, правда. Мы с ним знакомы уже около месяца, но влюбилась в него я пару недель назад, когда мы ходили гулять. До этого мы общались в интернете, но вот потом решили встретиться. Но мне кажется, что ко мне он относится только, как к подруге, не более. Ведь у него есть девушки и постарше, – огорченно опускает голову.

Лидия крепко сжимает ее ладонь, понимая, как тяжело сейчас Тейт. Ведь около полугода назад она чувствовала то же опустошение, разочарование и обиду, что и шатенка сейчас. Она горько плакала в подушку, пинала ее из стороны в сторону, когда у нее начиналась дикая истерика и когда она начинала думать о Стайлзе, о его прекрасных карих глазах, об обветренных губах, которые еще тогда ей не принадлежали. Как же тогда она хотела, чтобы он приехал к ней и сознался в чувствах, взял и никогда не отпускал, но этого не происходило, что еще больше огорчало рыжеволосую. Но сейчас, когда она просыпается рядом с ним, она понимает, что слезы выплаканы не зря, ведь именно сейчас она испытывает настоящее счастье.

Мартин что-то шепчет ей, поглаживая по спине и успокаивая. Она обещает ей, что все будет хорошо, ведь ей стоит спросить у него самого, что он к ней чувствует, но Малия сразу одергивается, почти крича, что она никогда не пожертвует дружбой с ним, ведь почти уверена в том, что между ними никогда и ничего не будет. И тогда Лидия решает взять все в свои руки, отбирает у нее телефон, лежащий по правую сторону, и набирает какое-то сообщение, которое отправляет на номер Тео.