Текст книги "Новый путь. Начало! (СИ)"

Автор книги: Ангеллочек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– В полной безопас-с-сности, – шептал он себе под нос. – Он не увидит нас-с-с, правда, моя прелес-с-сть? Нет, не увидит, и мерс-с-ский мечиш-ш-шко нам будет не с-с-страшен, не страш-ш-шен.

Вот какие планы копошились в его злобном умишке, когда он вдруг зашлепал к лодке и исчез в темноте. Бильбо решил, что только он его и видел. Но на всякий случай немного подождал: все равно он не представлял себе, как отсюда выбраться.

Внезапно он услышал пронзительный крик. Мурашки побежали у него по коже. Где-то не очень далеко в темноте бранился и причитал Голлум. Он был на островке, рылся то там, то сям, искал и копался, но безрезультатно.

– Где оно? Куда задевалос-с-сь?!– услышал Бильбо!– Потерялос-с-сь, моя прелес-с-сть! Потерялос-с-сь. Нес-с-счастные мы, горемычные, моя прелес-с-сть, оно потерялос– с-сь!

– Что случилось?!– окликнул его Бильбо!– Что потерялось?

– Пус-с-сть не с-с-спраш-ш-шивает нас-с-с! – взвизгнул Голлум!– Его не кас-с-сается! Голлм! Потерялос-с-сь, голлм, голлм!

– Я тоже потерялся! – закричал в нетерпении Бильбо!– И хочу найтись. Я выиграл, ведь ты обещал. Иди теперь сюда. Иди и выводи меня, а потом будешь искать дальше!

Как ни был несчастен Голлум, Бильбо все равно не мог проникнуться к нему сочувствием. И потом, от вещи, которая нужна Голлуму позарез, наверняка хорошего ждать нечего.

– Иди сюда! – закричал Бильбо громче.

– Нет, нет, моя прелес-с-сть, пус-с-сть подождет! – прошипел Голлум!– Мы еще поищем, оно потерялос-с-сь, голлм.

– Но ты так и не ответил на последний вопрос, а обещание надо держать!– настаивал Бильбо.

– Пос-с-следний вопрос-с-с! – повторил Голлум. И вдруг из темноты послышалось пронзительное шипение: – Что же у него в кармаш-ш-шке? Пус-с-сть с-с-скажет. С-с-сперва пус-с-сть с-с-скажет.

Вообще-то у Бильбо не было причин не говорить Голлуму отгадку. Но его раздосадовала вся эта канитель. В конце концов, он выиграл, почти честно и притом с риском для жизни.

– Разгадки отгадываются, а не подсказываются!– возразил он.

– Но загадка была нечес-с-стная!– ответил Голлум!– Вопрос-с-с, а не загадка, моя прелес-с-сть, не загадка.

– Ну, раз мы перешли на простые вопросы, то я спросил первым!– ответил Бильбо!– Что ты потерял?

– Что у него в кармаш-ш-шке, моя прелес-с-сть?

Свист и шипение раздались вдруг опять так громко и пронзительно, что Бильбо посмотрел в ту сторону и, к своему ужасу, ну, и моему отвращению, увидел две устремленные прямо на него горящие точки. По мере того как у Голлума росло подозрение, его глаза разгорались все ярче.

– Что ты потерял?!– настаивал Бильбо.

Теперь глаза у Голлума загорелись зеленым огнем, и два огонька начали приближаться с угрожающей быстротой. Голлум бешено греб к берегу. Пропажа и подозрение вызвали такой прилив ярости в его душе, что никакой кинжал был ему теперь не страшен. Бильбо не мог, конечно, догадаться, что привело в такое бешенство гадкое создание, но понял, что все пропало, сейчас Голлум убьет его. Он повернулся и бросился бежать, не разбирая дороги, по темному туннелю, который привел его сюда. Он старался держаться поближе к стенке и вел по ней рукой.

– Что у него в кармаш-ш-шке?!– услышал он громкое шипение и всплеск, когда Голлум выпрыгнул из лодки в воду.

– Интересно, что у меня там такое?!– спросил себя Бильбо, ковыляя по туннелю.

Он сунул левую руку в карман. На вытянутый палец ему скользнуло холодное кольцо. Шипение послышалось уже совсем за его спиной. Бильбо обернулся и увидел зеленые фонарики – глаза Голлума. Совершенно потеряв голову от страха, Бильбо рванулся вперед, споткнулся о корень и хлопнулся на землю плашмя. В одно мгновение Голлум его настиг. Но прежде чем Бильбо успел хоть что-нибудь сделать – перевести дух, вскочить на ноги или вытащить кинжал, – Голлум пробежал мимо, не обратив на него никакого внимания и шепотом ругаясь и причитая. Беги, глупец, щас люлей огребёшь.

Что это значило? Голлум отлично видел в темноте. Даже сейчас, оставшись позади, Бильбо различал впереди бледный свет, исходивший из глаз Голлума. Бильбо с трудом поднялся и осторожно двинулся вслед за Голлумом. Ничего другого ему не оставалось. Не ползти же обратно к озеру. Глядишь, может, Голлум и выведет его куда-нибудь на волю, сам того не зная.

– Мес-с-сть! Мес-с-сть! – шептал Голлум!– Мес-с-сть, Бэггинсу! Оно ис-с-счезло! Что у него в кармаш-ш-шке? Мы догадываемс-с-ся, моя прелес-с-сть, догадываемс-с-ся. Бэггинс-с-с наш-ш-шел его, наш-ш-шел подарок на день рождения!

Бильбо навострил уши, наконец и сам начал догадываться. Он ускорил шаги, нагнал Голлума и пошел за ним, держась на безопасном расстоянии. Тот по-прежнему быстро шлепал вперед, не оглядываясь и вертя головой из стороны в сторону, – Бильбо замечал это по слабому отсвету на стенах.

– Подарок на день рождения! З-з-злодейс-с-ство! Как мы потеряли его, моя прелес-с-сть? Яс-с-сно, яс-с-сно. Когда мы в пос-с-следний рас-с-с с-с-скрутили здес-с-сь ш-ш-шею мерз-з-зкому пис-с-скуну. Так, так! Оно брос-с-сило нас-с-с, пос-с-сле с-с-стольких лет! Оно ис-с-счезло, похищ-щ-щено, голлм!

Неожиданно Голлум сел и зарыдал. Жутко и жалко было слушать, какие он издавал свистящие, булькающие, хлюпающие звуки. Бильбо остановился и прижался к стене. Постепенно Голлум перестал плакать и опять начал бормотать. Он, видимо, вел спор с самим собой.

– Незачем ис-с-скать, незачем. Мы не можем вс-с-спомнить вс-с-се мес-с-ста, где бываем. Бес-с-сполезно. Оно в кармаш-ш-шке у Бэггинс-с-са. Мерс-с-ский пролаза наш-ш-шел его, мы уверены. Нет, мы только догадываемс-с-ся, моя прелес-с-сть, только догадываемс-с-ся. Мы не узнаем, пока не поймаем мерс-с-ское с-с-создание, пока не с-с-свернем ему ш-ш-шею. Но ведь он не знает, что может делать подарок, правда? Он будет прос-с-сто держать его в кармаш-ш-шке. Он не мог уйти далеко. Он потерялс-с-ся, мерс-с-ское пронырливое с-с-создание. Он не знает дороги отс-с-сюда, не знает, он с-с-сам говорил. Да, говорил, но он хитрый. Он не говорит разгадки, моя прелес-с-сть! Не говорит, что у него в кармаш-ш-шке. Он с-с-сумел войти – значит, с-с-сумеет и выйти. Он убежал к задней двери. Значит, и мы пойдем к задней двери. Там его с-с-сцапают гоблинс-с-сы. Там ему не выйти, моя прелес-с-сть. Гоблин-с-сы! Ес-с-сли наш-ш-ше с-с-сокровище у него, оно дос-с-станется гоблинс-с-сам, голлм! Они догадаютс-с-ся, что оно умеет делать. Мы никогда не будем в безопас-с-сности, никогда, голлм! Гоблинс-с-с наденет его и ис-с-счезнет. Гоблинс-с-с будет тут, но мы его не увидим. Даже наш-ш-ши ос-с-стрые глас-с-ски его не заметят. И тогда гоблинс-с-с притворитс-с-ся, подкрадетс-с-ся и с-с-сцапает нас-с-с, голлм, голлм! Хватит болтать, моя прелес-с-сть, торопис-с-сь. Ес-с-сли Бэггинс-с-с пошел в ту с-с-сторону, надо догонять. Дальш-ш-ше! Ос-с-сталось недалеко! С-с-скорее!

Голлум вскочил, как ужаленный в жопу, и зашлепал с невероятной быстротой вперед. Бильбо поспешил за ним, по-прежнему соблюдая осторожность. Теперь главной его заботой было не хлопнуться опять и не наделать шума. В голове у хоббита крутился вихрь – смесь надежды и отчаяния. Оказывается, найденное им кольцо-волшебное! Оно делает невидимым! Бильбо, конечно, знал из старинных сказок о таких вещах, но как-то трудно поверить, что ты сам совершенно случайно нашел такое кольцо. Однако верь не верь, а ведь Голлум с его глазами-фонарями проскочил мимо него. Они бежали все дальше и дальше: Голлум – шлеп-шлеп – впереди, шипя и бранясь, Бильбо позади, бесшумно, как истинный хоббит. Вскоре они добежали до того места, где по обе стороны, как Бильбо заметил еще на пути к озеру,открывались боковые ходы. Голлум сразу принялся считать их:”Один с-с-слева, один с-с-справа, так. Два с-с-справа, два с-с-слева, так, так, так”. И так далее. Считая, он продвигался все медленнее, шаги его становились все неувереннее, а бормотание плаксивее: ведь он удалялся от воды, и ему делалось страшно. Гоблины могли выскочить в любой момент откуда угодно, а кольцо-то он потерял. Наконец он остановился у небольшой дыры слева. «С-с-седьмой с-с-справа, так! Ш-ш-шес-с-стой с-с-слева, так! – шептал он. – Здес-с-сь. Дорога к задней двери, так. Проход здес-с-сь!»

Он заглянул туда и отшатнулся.

– Мы не с-с-смеем идти дальш-ш-ше, моя прелес-с-сть, не с-с-смеем. Там гоблинс-с-сы, много гоблинс-с-сов. Мы чуем их. С-с-с! Как нам пос-с-ступить? Провалитьс-с-ся им, утопитьс-с-ся! Надо обождать здес-с-сь, моя прелес-с-сть, немного обождать и ос-с-смотреться.

Таким образом, все застопорилось: Голлум вывел-таки Бильбо на правильную дорогу, но Бильбо не мог пройти! У входа, сгорбившись и свесив голову между колен, сидел Голлум, глаза его мерцали холодным светом. Бильбо тише мышки отделился от стены. Но Голлум сразу насторожился, потянул воздух носом, глаза его загорелись зеленым огнем. Он тихо, но угрожающе зашипел. Голлум не мог видеть хоббита, но темнота обострила его слух и нюх. Он пригнулся, упершись плоскими ладонями в землю, и вытянул шею вперед, почти касаясь носом каменного пола. Глаза его излучали слабый свет, в этом свете был едва различим его черный силуэт, но Бильбо чувствовал, что Голлум, как натянутый лук, готовый распрямиться, собрался для прыжка. Бильбо и сам замер на месте и почти перестал дышать. Он был в отчаянии. Необходимо выбраться отсюда, из этого страшного мрака, пока у него остались силы. Надо бороться. Ударить кинжалом злобную тварь, убить, опередить его, пока он не убил Бильбо. Нет, это будет нечестно. Бильбо невидим, а у Голлума нет кинжала, да он еще и не пытался убить его, Бильбо. И потом, Голлум такой одинокий, такой несчастный и заброшенный. Внезапно сердце Бильбо наполнилось сочувствием, жалостью, смешанной со страхом, он представил себе череду бесконечных беспросветных дней, без всякой надежды на лучшую жизнь, – лишь жесткий камень, холодная рыба, вечное шныряние и бормотание. Все эти мысли молнией пронеслись у Бильбо в голове, он содрогнулся. И вдруг совершенно неожиданно его озарила новая мысль, и он, словно подброшенный приливом решимости и энергии, прыгнул! Джеронимо~оо!

====== Часть.27. Приключения в темноте и Загадки!(3) ======

Для человека такой прыжок был бы труден, но ведь это был еще и прыжок в неизвестность… Бильбо, а следом тенью и я, перелетели мы прямо через голову Голлума, на метр в высоту, два с половиной в длину. Хоббиту от стресса было невдомек, что он чуть не размозжил себе череп о низкий свод туннеля. Голлум откинулся назад и попытался схватить хоббита, но было поздно – лапы его цапнули только воздух, а я ударил в хвостом в глаза твари остановив на пару секунд, Бильбо же приземлившись на свои крепкие мохнатые ножки, помчался по боковому ходу. Он улепетывал не оборачиваясь. Сперва шипение и брань слышались прямо за спиной у Бильбо, потом прекратились. Похоже, мы оторвались от этой твари… Раздался душераздирающий крик, полный злобы и отчаяния. Голлум был побежден. Дальше он бежать не смел. Он проиграл: упустил добычу и потерял то единственное, чем дорожил. У Бильбо от его крика чуть сердце от страха не выскочило, но он продолжал бежать. Потом слабый, как эхо, но полный угрозы, до него донесся вопль: «Вор, вор! Бэггинс-с-с вор! Ненавис-с-стный, ненавис-с-стный, навс-с-сегда, навсс-сегда! ”

Потом наступила долгожданная для меня тишина. Но, как и всегда, у меня всё идёт раком. Тишина испугала Бильбо.

«Если гоблины так близко, что он их почуял! – думал он! – тогда они слышали его визг и брань. Осторожнее, а то эта дорога приведет к плохому концу».

Проход был низкий и пол грубо обработан. Для хоббита места хватало, но все же он несколько раз ушиб пальцы ног, споткнувшись о торчащие камни.

«Низковато для гоблинов, во всяком случае, для крупных»! – подумал Бильбо.

Он не знал, что даже самые крупные гоблины могут передвигаться с огромной скоростью внаклонку, касаясь руками земли, и то если разгонятся. Вскоре пологий спуск кончился и опять начался подъем, делаясь все круче и круче. Бильбо пришлось снизить скорость. Туннель сделал поворот, тропа пошла резко вниз, и там, в конце короткого спуска, Бильбо увидел свет, падавший из-за следующего поворота. Не красный, как от костра или факелов, а белый, дневной, какой бывает только под открытым небом. Боже, неужели мы уйдём от сюда? Бильбо пустился бегом. Он буквально скатился вниз, завернул за последний угол – и очутился на площадке, освещенной солнечным светом. После стольких часов мрака свет ослепил его, но на самом деле то была всего лишь полоса света, падавшая из раскрытой большой каменной двери. Бильбо заморгал, и как и я вдруг увидел гоблинов: те в полном вооружении с обнаженными мечами сидели перед дверью, не спуская глаз с ведущего к ней туннеля. Уродцы были настороже, начеку, наготове. Гоблины увидели Бильбо раньше, чем он их. Да, увидели! То ли нечаянно, то ли нарочно, решив выкинуть фокус со своим новым господином, кольцо исчезло! Гоблины бросились к Бильбо с дикими воплями восторга. Боль утраты и страха охватила Бильбо, как раньше Голлума, и, забыв про кинжал, он с горя сунул руки в карманы. О радость, кольцо было там в левом кармане! Не смей его одевать карлик, я же тебя изобью как тузик грелку! Кольцо наделось хоббиту на палец – и гоблины застыли как вкопанные. Они ничего не понимали: только что он был тут и вдруг пропал. Они опять завыли, на этот раз не от восторга, а от разочарования. Всё что я видел это барьер-плёнку вокруг хоббита, интересненько…

– Где он?! – вопили одни.

– Нырнул назад в туннель! – кричали другие.

– Сюда! – орали третьи! – Туда!

– Посмотреть за дверью! – рявкнул капитан гоблинов.

Послышались свистки, забряцало оружие, зазвенели клинки, гоблины, рыча и ругаясь, забегали взад и вперед, натыкаясь друг на друга, падая и постепенно разъяряясь. Поднялась страшная суматоха. Бильбо до смерти перепугался, но у него хватило здравого смысла нырнуть за большую бочку, из которой пила стража, чтобы его не сшибли с ног, не затоптали и не поймали на ощупь.

– «Надо добраться до двери, во что бы то ни стало добраться до двери»! – повторял он себе, но решился на это не сразу.

Дальше все происходило, как в игре в жмурки, только для хоббита это было страшней. Вокруг метались гоблины, бедняга хоббит раза два увернулся, потом был сбит с ног гоблином, который не мог понять, на что налетел, потом Бильбо встал на четвереньки, проскользнул под ногами у капитана, поднялся во весь рост и кинулся к двери. Дверь все еще не была заперта, но какой-то стражник почти полностью прикрыл ее. Бильбо попробовал ее толкнуть, но даже с места не сдвинул. Попробовал протиснуться в щель, но застрял. Какой ужас! Пуговицы его курточки зацепились за косяк. Бильбо уже видел, что там за дверью: несколько ступенек сбегали вниз, в узкое ущелье между высокими скалами, солнце вышло из-за облаков и ярко освещало пейзаж по ту сторону двери. Но Бильбо не мог вырваться из тисков!

Внезапно один из гоблинов заорал:

– Рядом с дверью тень! Там кто-то есть!

Сердце у Бильбо бешено заколотилось, он рванулся изо всех сил, пуговицы разлетелись в стороны! Разодрав куртку и жилет, Бильбо вырвался наружу и поскакал по ступенькам, как козлик, а ошеломленные гоблины остались подбирать его красивые медные пуговицы. Разумеется, они тут же с гиканьем и криками кинулись за ним вдогонку. Но гоблины не любят солнечный свет, ноги у них слабеют, голова кружится. Им было не поймать Бильбо, который с кольцом на пальце перебегал в тени деревьев быстро, бесшумно, стараясь не появляться на солнце. Вскоре, ругаясь и брюзжа, гоблины побрели назад стеречь дверь.

Бильбо спасся! Алилуя! СВОБОДА!

====== Часть.28. Одинокая гора и Дракон (1) ======

Выбравшись на чистый воздух, мне тут же выскочило сообщение.

Внимание!

Обновление Системы…

Обнаружено вмешательство Богини Любви…

Устранение вмешательства…

Неудача…

Поиск решения…

Решение найдено…

Внимание, Игрок!

Из-за вмешательство Богини Любви в вашу душу, произошли критические ошибки, что привело вас в непонятно что.

Решением Бога Игр, Вы будете погружены в сон до полного исправления ошибок…

1%…

17%…

38%…

66%…

87%…

100%…

Приятных снова, Зверь!

Чего? Стой, я не хочу! НЕЕЕТ! Моё сознание уплыло во тьму, помахав мне платочком.

Спустя много приключений без Гг

Гномы долго стояли перед дверью и спорили, и наконец Торин произнес речь:

– Настало время для того, чтобы высокочтимый мистер Бэггинс, проявивший себя за долгое время пути как превосходный компаньон, как хоббит, исполненный отваги и находчивости, поражающими несоразмерностью с его небольшим ростом, и, если я могу так выразиться, наделенный запасом удачливости, который превышает обычный, отпущенный судьбой… Настало, повторяю, время для того, чтобы он оказал нам услугу, ради которой его включили в нашу Компанию, и заработал обещанную долю.

Вы уже знакомы со стилем Торина в исключительно важных случаях, поэтому не буду пересказывать его речь дословно. Он распространялся еще довольно долго. Случай был действительно важный, но хоббитом овладело нетерпение. Он тоже достаточно хорошо изучил Торина и сразу сообразил, к чему тот клонит.

– Если от меня ждут, чтобы я первым вошел в потайную дверь, о Торин Оукеншильд, сын Трейна, да удлинится бесконечно твоя борода! – сказал Бильбо с раздражением! – то так и скажите! Я мог бы, конечно, отказаться. И так я уже вызволял вас дважды, а это в сделку не входило, так что кое-какую награду я уже заслужил. Но, как говаривал мой отец, «третий раз за все платит». И пожалуй, я не откажусь. Я теперь больше верю в свою счастливую звезду, чем в былые времена (он имел в виду прошлую весну, перед тем как покинул родной дом, но ему казалось, что то было тысячу лет назад). Ладно, чтобы отвязаться, я согласен заглянуть туда разок. Кто составит мне компанию? И где Хранитель?

Доброе утро, Зверь!

Удачно тебе охоты!

Я открыл глаза. Блять, почему у других всё хорошо, а у меня через жопу? Ууу, бесит. Так, чё за хипиш, а драки нет? Я вышел из тение хоббита, потянулся и зевнул.

– Доброй ночи! – проговорил я, вновь зевая.

– Доброй! – отозвались все.

Вновь раздался вопрос Бильбо о помощи. Похоже хоббит не ожидал, что раздастся хор добровольцев, поэтому и не был разочарован. Фили и Кили явно чувствовали себя неловко и переминались с ноги на ногу. Все остальные даже и не скрывали своего нежелания присоединиться к Бильбо – все, кроме старого Балина, вечного караульного, который очень привязался к хоббиту. Он сказал, что во всяком случае зайдет внутрь и, может быть, даже сделает с десяток шагов, чтобы в крайнем случае было кому позвать на помощь.

Что я могу сказать гномам в оправдание? Что они были намерены щедро заплатить Бильбо за его услуги. Раз они взяли его специально для того, чтобы он делал за них трудную работу, то и не возражали, чтобы он ее сделал, коли сам не против. Но они непременно выручили бы его из беды, как поступили уже в начале путешествия при встрече с троллями, когда у них еще не было никаких причин быть ему благодарными. Что правда, то правда: гномы не герои, а расчетливый народец, превыше всего ставящий деньги; попадаются гномы хитрые и коварные и вообще дрянные. Но есть и вполне порядочные, вроде Торина с Компанией, только не надо ждать от них слишком многого.

– Я пойду с тобой! – сказал я, отряхнувшись как собака.

На бледном небе, запятнанном черными облаками, показались звезды. Мы юркнули в заколдованную дверь. Идти внутри Горы оказалось делом несложным. Это вам не гоблинские низкие туннели и не корявые подземные ходы в пещере лесных эльфов. Коридор в Горе был сделан гномами в расцвете их могущества и мастерства: прямой, как по линейке, с гладким полом и гладкими стенками, он шел под уклон ровно и плавно, куда-то в таинственную черноту. Ах, как же хорошо быть дома у папы. За нами шёл Балин.

Через короткое время Балин пожелал нам удачи и остался стоять посреди туннеля, откуда еще виднелись неясные очертания двери и, из-за особого устройства туннеля, шелестящий шепот гномов слышался совсем близко. Затем Бильбо надел кольцо и стал красться по туннелю вглубь и вниз. Забавно, я его вижу, а другие нет. Напуганный преувеличенно громкими отголосками эха, он превзошел себя самого в бесшумности и осторожности. Хоббит дрожал от страха, но на физиономии у него были написаны решимость и суровость. Неужели немного повзрослел? Похоже, он уже был далеко не тот хоббит, который выбежал когда-то без носового платка из Бэг-Энда. Он обходился без платка уже целую вечность. Проверив, на месте ли кинжал, хоббит затянул кушак и продолжал путь.

«Вот оно, Бильбо Бэггинс! – сказал он себе! – Ты по собственной воле увяз в этом деле с головой, вот теперь и расплачивайся за свою глупость. Какой же я идиот! – твердил в нем отнюдь не туковский голос! – На что мне сдались сокровища дракона? Если бы я мог проснуться и очутиться не в этом проклятом туннеле, а в своей прихожей! Да пускай бы сокровища оставались здесь на века вечные!».

Ого, какие у тебя мысли, но ты продолжаешь идти вперед да вперед, молодец, горжусь тобой карлик. Наконец очертания двери исчезли, мы остались совсем одни. Вскоре сделалось жарковато.

«Может, жар идет из глубины? Я вижу впереди яркое зарево»! – подумал он.

Кузни давно потухли, это жар исходит от дыхания папы. Красный свет разгорался все ярче, и в туннеле становилось положительно жарко. Над Бильбо начали проплывать клочья пара, окутывая его. Бильбо обливался потом, ему слышался какой-то булькающий, пульсирующий шум, похожий на клокотание большого котла, кипящего на огне, и одновременно на мурлыканье гигантской кошки. Вскоре мы безошибочно узнали храп крупного зверя. Впереди, в красном зареве кто-то спал. Бильбо на момент приостановился. Но только на момент – и сразу двинулся дальше. Это был самый мужественный поступок в его жизни, на моей памяти. Бильбо одержал настоящую победу над самим собой перед лицом неведомой опасности, подстерегающей его впереди. Итак, после короткой остановки Бильбо двинулся дальше. Вообразите себе теперь такую картину: Мы доходим до конца туннеля, до отверстия приблизительно той же величины и формы, что наружная дверь, заглядываем туда; перед нами открывается сокровищница древних гномов – самая нижняя пещера у самого основания Горы. Там темно, границ огромной пещеры не видно, можно лишь догадываться о ее величине; вблизи же на каменном полу огненная громада. И эта громада – Смауг!

Исполинский золотисто-красный дракон лежал и крепко спал. Из пасти и из ноздрей вырывался дребезжащий звук и струйки дыма, но пламени он сейчас не извергал. Под его туловищем, под всеми лапами и толстым свернутым хвостом, со всех сторон от него, скрывая пол, высились груды драгоценностей: золото в слитках, золотые изделия, самоцветы, драгоценные камни в оправе, жемчуг и серебро, отливающее красным в этом багровом свете. Смауг спал на боку, сложив крылья, подобно громадной летучей мыши; хоббит видел снизу его длинный живот, в который вдавились драгоценные камни и золото от долгого лежания на богатом ложе. На ближайшей к нему стене смутно поблескивали кольчуги, шлемы, топоры, мечи и копья, на полу рядами стояли большие кувшины и сосуды, вмещавшие несметные богатства. Я превратился в человека, с детской любовью смотря на папу. Он всё такой же красивый и сильный, как и много лет тому назад.

Бильбо ринулся к выходу. Маленький хоббит мчался по длинному туннелю. Сердце его стучало, ноги тряслись, он сжимал чашу и мысленно твердил: «Ай да я! Теперь они увидят! Так, значит, я больше смахиваю на бакалейщика, чем на Взломщика? Пусть-ка попробуют повторить это!». Из-за задания от Богини Судьбы, я не должен вмешиваться, а только наблюдать, и то, только до того момента пока что-то не случится для меня неприятное. Снова ушёл в тень, но на этот раз в тень папы, она у него такая тёплая. Что же, да начнётся шоу!

Снаружи горы

Но никто и не думал этого повторять. Балин был счастлив видеть хоббита живым, изумлен и ничуть не меньше восхищен. Он взял Бильбо на руки и вынес наружу. Была ночь, облака застилали звезды, Бильбо лежал с закрытыми глазами, переводил дух и наслаждался свежим воздухом, не замечая, как взволнованные гномы хвалят его, хлопают по спине и обещают услуги всех членов своих семей из поколения в поколение. Гномы все еще передавали из рук в руки чашу и с воодушевлением обсуждали, как обретут в недалеком будущем все свои сокровища. Вдруг внутри Горы послышался глухой раскат грома, как будто рокотал потухший вулкан, надумавший опять извергаться. Они прикрыли дверь и заложили щель камнем, чтобы дверь не захлопнулась, но из глубины Горы доносился страшный грохот, рев и топот, так что скала под ними сотрясалась. Гномы сразу забыли свое самонадеянное бахвальство и съежились от страха. Упускать из виду Смауга было рано. Если живешь бок о бок с драконом, изволь с ним считаться. Драконы не умеют найти применение своему богатству, зато, как правило, знают каждую вещь наперечет. Смауг не был исключением из правила. Беспокойный сон: В нем самым неприятным образом фигурировал какой-то мелкорослый воин невиданной отваги, обладатель страшного меча.

Сон сменился дремотой, потом он вдруг пробудился. В пещере пахло чем-то незнакомым для него. Может быть, запах принесло в ту дыру? Хоть и маленькая, она всегда слегка тревожила Смауга. Он уставился на нее с подозрением. Отчего он не завалил ее давным-давно? В последнее время ему даже чудилось доносившееся оттуда слабое постукивание. Он поднял голову и втянул воздух. И тут заметил, что исчезла чаша.

Воры! Пожар! Убийство! Такого не случалось еще ни разу с тех пор, как он поселился в Горе! Ярость его не поддается описанию; такую ярость испытывают лишь купающиеся в роскоши богачи, если у них внезапно пропадет вещь, которой они обладают давно, но которая не понадобилась им ни разу в жизни. Смог изрыгнул пламя, пещера наполнилась дымом, гора зашаталась. Он попытался засунуть голову в дыру, потом заревел что было мочи и, втянув шею, помчался вон из логова по просторным туннелям горного дворца к Главным воротам. В голове у него сидела одна мысль: обшарить всю гору, изловить вора, растерзать и растоптать его! Смог вылетел из ворот, вода в реке зашипела, со свистом поднялся пар; разбрызгивая огонь, Смог взмыл в воздух и приземлился на вершине Горы, окруженный языками зеленого и алого пламени. Гномы услыхали страшный шум его крыльев и вжались в стену, надеясь спрятаться от драконьих глаз, высматривающих врага.

Все они неминуемо погибли бы, если бы опять-таки не Бильбо.

– Скорей! – шепотом приказал он!– За дверь! В туннель! Здесь оставаться нельзя!

Только они хотели нырнуть внутрь горы, как вдруг Бифур закричал:

– Мои братья! Бомбур и Бофур! Мы забыли про них, они внизу в долине!

– Они погибнут, и наши пони тоже, мы останемся без припасов! – застонали остальные гномы. – Мы ничего не можем поделать!

– Вздор! – оборвал их Торин. К нему вернулось прежнее достоинство!– Мы не можем их бросить! Внутрь войдут мистер Бэггинс, Балин, а также Фили и Кили – все сразу дракону не достанутся. Остальные… где веревки? Живей!

Вероятно, за все время похода в такую передрягу они еще не попадали. Наверху по горным ущельям гулко гремел рев взбешенного дракона. В любой момент он мог слететь вниз, изрыгая пламя, или облететь Гору и застать их в тот момент, когда они бешено тянули веревки на краю обрыва. Бофур успел подняться, все было тихо. Потом показался Бомбур, он пыхтел и отдувался, веревки скрипели, но вокруг было по-прежнему тихо. Потом втащили инструменты и мешки с провизией… И тут разразилась гроза! Послышался резкий свист крыльев. Верхушки скал тронул красный отсвет. То был Смауг. Они едва успели нырнуть в туннель и втащить свои мешки, как из-за Горы вывернулся дракон; крылья его издавали дикий свист, подобный завыванию ветра, пламя лизало склон Горы. Огненное дыхание спалило траву перед дверью, проникло в приоткрытую дверь и обожгло гномов. Дрожащее пламя взметнулось вверх, черные тени скал заплясали. Потом снова воцарилась темнота. Внизу пони заржали от страха, разорвали веревки и в панике ускакали. Дракон ринулся за ними вдогонку.

====== Часть.28. Одинокая гора и Дракон (2) ======

– Только мы их и видели! – проговорил Торин! – Если Смог заметит кого, спасения нет. Тут нам суждено и остаться, разве только у вас возникнет охота вернуться к реке по открытому пространству на глазах у Смога.

Такая перспектива никого не прельстила. Они отползли подальше от входа и лежали так, пока в приоткрытую дверь не заглянул бледный рассвет. Они дрожали всем телом, хотя внутри было тепло и душно. В течение ночи они несколько раз слышали то нарастающий, то затихающий рев дракона, облетавшего Гору.

Увидев пони и следы лагеря, дракон, конечно, догадался, что с реки и озера кто-то приходил, и теперь раз за разом прочесывал склон Горы с той стороны, где стояли пони. Но каменную дверь он не заметил, а укромная терраска не пропускала в туннель палящее пламя. Тщетно дракон обыскивал гору, наконец к рассвету злоба его остыла – и он отправился на свое золотое ложе спать и набираться сил. Грабежа он не забыл и не простил бы даже через тысячу лет, когда время обратило бы его самого в обуглившийся камень, но он мог позволить себе ждать. Неторопливо заполз он в свое логово и прикрыл глаза.

С наступлением утра страх у гномов немного рассеялся. Они поняли, что подобного рода происшествия неизбежны, когда имеешь дело с таким грозным и коварным хранителем сокровищ, и пока рано отказываться от задуманного. Все равно им, как справедливо сказал Торин, пока не уйти отсюда. Пони их пропали или были съедены, требовалось выждать, пока Смауг ослабит свою бдительность, а они наберутся смелости двинуться в обратный путь пешком. Хорошо еще, что они спасли часть продуктов и могли протянуть некоторое время. Они долго обсуждали, как быть, но не придумали никакого способа избавиться от Смауга. Бильбо так и подмывало упрекнуть гномов за то, что с самого начала эта проблема была слабым местом в их замыслах. Но тут, как свойственно попавшим в безвыходное положение, гномы принялись брюзжать и укорять хоббита за то, что поначалу им так понравилось – а именно, что он унес чашу и слишком рано разозлил Смауга.

– А что еще прикажете делать взломщику?! – сердито огрызнулся Бильбо! – Меня нанимали не драконов убивать – это дело воинов, а красть сокровища. Я положил такое начало, какое мог. А вы ожидали, что я приволоку на спине все богатство Трора? Уж кому жаловаться, так это мне. Вам надо было захватить с собой пятьсот взломщиков, а не одного. Дедушка ваш, конечно, заслуживает всяческих похвал, но вы-то не подумали ознакомить меня с размерами его богатства. Чтобы вынести все сокровища наверх, мне понадобилась бы не одна сотня лет, и то если бы я был в пятьдесят раз больше, а Смауг – кроткий, как ягненок.