Текст книги "Цветущая пустыня (СИ)"
Автор книги: Anetta78
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
– Дорогой! – воззвала она по телефону. К тому времени, когда она собралась с духом озвучить свою просьбу Анри, Мари умылась и поменяла скатерть. – Как твоя невеста, я просто жажду пообщаться с твоими родителями!
Анри в свою очередь просиял:
– Дорогая! Невероятно рад это слышать. Можно я заеду прямо сейчас?
«Это что? Чтоб я не успела передумать и сбежать?» – удивилась Мари и хихикнула: «Девочка, которую они знали, сильно изменилась… Как бы Анри не влетело, и приз не поможет!» Но душа ее была полна желанием наново познакомиться с людьми, которые близко знали ее родителей.
Перед визитом к родителям Анри ей предстоял еще один не простой разговор. «А вот и мадам Матильда», – Мари увидела соседку, спешащую к ее дому еще в окно: «На ловца и зверь бежит!»
– Мари, деточка, – с порога начала причитать мадам, как будто та попала в лапы людоеда, а не съехалась с будущим мужем, о чем Мари незамедлительно ей сообщила.
Мадам Матильда была на седьмом небе от счастья, но потом ее лицо омрачилось:
– Я вот тут подумала, не нужна ли Анри помощница по хозяйству для тебя?
Мари вздрогнула.
– Мадам, давайте начистоту: вы лучшая помощница по хозяйству в целом городе, но и… лучшая наушница для моего дорогого поверенного! Хватит, я хочу жить без этого!
Мадам Матильда нимало не смущаясь, ответила:
– Это мой долг перед вашими родителями, дорогая. Когда-то они купили этот домик по соседству специально для меня, никому не нужной тетки из провинции, с кучей родственников. Благодаря им я оплатила учебу Жерара, и я не оставлю вас до самой смерти!
Мари вздохнула:
– Мадам, речь не о том. Я спрашиваю, до каких пор вы будет докладывать о каждом моем шаге моему адвокату?!
– Пока эта скотина не жениться на мне!
– Мадам, имейте совесть, я же не амур.
– Тогда, выходи замуж поскорее. Я клянусь, немедленно перекрашу наушничать, как только ваш первый малютка появится на свет!
Мари чуть не грохнулась в обморок от нарисовавшейся перспективы.
– А раньше?!
– Нет, и не проси. Так что там, на счет помощницы по хозяйству?
– Вот сейчас явиться хозяин, и все ему расскажете. И прошу вас, не умаляйте своих заслуг: не забудьте сообщить, что, кроме того, что вы идеально делаете любую уборку, вкусно готовите, вы еще и умеете пользоваться фотокамерой, диктофоном и даже ставить маячки на транспорт!
– Что вы, я ничего этого не делаю, – обиделась мадам.
– Но как вы определяет мое местонахождение и узнаете о моих намерениях раньше, чем я сама принимаю окончательное решение?!
– Интуиция, – хитро улыбнулась мадам.
«В… такую интуицию!» – в сердцах подумала Мари и с опаской оглянулась на мадам:
– Я хотела сказать, такую интуицию – в полицию. Цены не было бы такому кадру.
Мадам фыркнула: «То-то же!» и заняла стратегическую позицию возле окна, словно предчувствуя появления Анри.
Мари вздохнула: «Похоже, мне не избавится от мадам Матильды никогда!»
========== 19. Семейные тайны ==========
Мадам потопталась возле окна, но потом с криком «мой пирог!» бросилась спасать угощение для дорогого гостя. Тот не смог отвертется от упакованного в коробку гостинца для родителей и под стенания Матильды: «даже чаю не попили…» с Мари под локоток стремительно покинул гостеприимный дом.
Родители Анри жили в пригороде и встретили Мари с распростертыми объятьями. Ей даже неудобно стало: с ними виделась крайне редко. А могла и раньше встретиться и узнать что-то о родителях, с которыми те дружили. Но за все годы не решилась, слишком болезненной была тема. Она с трудом подавила мерзкое чувство зависти, что они – живы, а ее родители – нет.
– Дорогая Мари, ты – прекрасна! – будущая свекровь не жалела комплиментов. Мари сомненьем оглядела себя в зеркало. Анри прыснул:
– Дорогая, последний раз они тебя видали в дивном костюме женщины-змеи, и, причем, даже тогда, говорили, что ты невообразимо мила!
Он, правда, умолчал, о том, что особенно пялился на задницу, обтянутую тонкой блестящей кожей, его папочка, за что даже подзатыльник схлопотал. «В превентивных целях, – заметила мама, – чтоб слюной нечаянно не удавился!».
– Так что будь спокойна – это искренне и без всякой задней мысли.
Они вышли в сад и сели на скамейке в тенистой беседке. К семейному обеду также ожидалась старшая сестра Анри, с мужем и детьми, и родители суетились в гостиной: «Столько гостей, где наш фарфор? Я же говорила, не прятать его в кладовке…» Хрусть, дзинь-дзинь… «Дорогой, только не говори что это он…» И великовозрастных деток сдуло в сад.
– Мари, я знаю, что ты переживаешь, но мои родители знают о моих чувствах к тебе. Ты и представить не можешь, как они рады за нас! – втирал ей Анри, кося взглядом на голую коленку, выглядывающую из-под ее платья, в этот раз вполне приличного, даже для нее. Коленка не давала покоя и притягивала взгляд. Мари посмотрела на нее, но ничего нового не заметила, коленка как коленка. Анри с трудом отвел взгляд, но тот зацепился за декольте и там застрял намертво, а рука сама потянулась к осиротевшей коленке и приласкала бедняжку. Мари с удивлением отметила, что ее кавалер явно выпал из реальности и забыл, где находится. Она воровато оглянулась, со стороны дома раздавались возгласы: «Ты сама говорила, что он вышел из моды», «Это подарок мамы, времен Реставрации», «Такой старый!» «Не старый, а старинный!», и придвинулась поближе, проявляя заботу о любимом, чтоб не окосел, взирая на грудь с неудобного ракурса. Тот не подвел, шустро посадив девушку к себе на колени, и нырнув в ложбинку между грудей, встретивших визитера с радостной приветливостью.
– Мама смотри, здесь наш дядя с какой-то тетей любится! – раздался звонкий голосочек.
– Что ты такое говоришь, милый? – воскликнула молодая женщина, стремительно войдя в беседку и телом закрывая брата от любопытных глазенок.
– Анри! – воскликнула она, негодуя, параллельно пытаясь разглядеть, кого тот прячет в тени беседки.
– И я тебя рад видеть, сестричка! – ответил Анри, прикрывая Мари своим телом от ее любопытных глаз.
– И ничего не любятся, – добавил еще один голосок, – они не успели, это ты, болван, их спугнул – мы же договорились сидеть тихо!
– Дети! – сестрица, забрав девочку и мальчика, племянников Анри, рассерженная и возмущенная (даму сердца дорогого братца не удалось как следует рассмотреть, а сама Мари, ошеломленная появлением стольких действующих лиц, замерла в редком для себя смущении) и гордо удалилась в сторону дома, предполагая, что гостья все равно никуда не денется. Мальчик и девочка, все время оборачиваясь, подмигивали дядюшке, подбадривая его «викторией», в их исполнении больше похожей на «козу».
– Ха, – прокомментировал Анри, – это она вспомнила, как я ее тут застукал с женихом и на фотик снял, чтоб родителей порадовать. Пусть спасибо скажет, ее без этого ее муженек еще бы пару лет мариновал!
– Кажется, я ее помню. Изабелл училась на старших курсах, с ней еще встречался наш преподаватель, тайно, подлец, мы так ей завидовали! Помню, даже шины прокололи… Нет, это не я, по крайней мере, четко этого не помню. Мы были в баре и все стали возмущаться романом преподавателя и студентки. Ведь преподаватели – они общее достояние, как какая-то крыса (извини, я же не знала, что это моя будущая невестка) могла захотеть его в единоличное пользование! Но, вроде, вырубилась раньше…
– Похоже, у меня еще появился еще один счет к зятю, – прошипел Анри, ревниво сжимая Мари в объятьях. – Пойдем в дом дорогая, все в сборе.
В доме страсти уже поутихли: достали другой сервиз, по мнению Мари, не менее помпезный, и всех усадили за круглый стол. Мари была представлена как невеста, любопытство присутствующих удовлетворено, и тихий ангел пролетел над уютным домом.
Отведав угощений и усладив слух светской беседой, перемежающейся с веселыми выкриками детей, которые грохнули еще две чашки из нового сервиза и умудрились на спор попасть комочком из салфеток в супницу, все с облегчением расположились в просторной гостиной. Мари села поближе к родителям Анри и уже думала, как задать им интересующий ее вопрос, как его мама сама затронула эту тему.
– Вы будете самыми состоятельными молодоженами в Париже, выиграв этот спор! Ах, если бы твои родители могли тоже порадоваться вашему счастью…
– О чем вы говорите, маман? – переспросил удивленный Анри.
– Так о нашем пари, том самом, которое мы заключили много лет назад.
– А каковы были его условия? – спросила Мари.
– Ничего особенного, если бы те пары, которые были оговорены, поженились, они бы получили большие деньги! Вернее тогда это были сущие пустяки, но за прошедшие годы стоимость тех акций возросла многократно и теперь это настоящее состояние.
– Мы, конечно, счастливы, – сказала Мари, – но можем узнать, на какие пары вы поспорили?
– Помню, что мы с мужем поспорили только на твою с Анри, другие варианты нас не интересовали: вы так забавно дрались за лошадку, и мы решили, что вам судьба быть вместе, но были, конечно, и другие варианты. Если бы эти пары выбрали друг друга, то деньги были поделены между всеми, но недавно стало известно, что других вариантов не будет. Все было оформлено юридически, и именно вы получите после своей свадьбы грандиозный приз. Но нас больше радует то, что ваши чувства искренни.
– Конечно, искренни, раз не могут дотерпеть до спальни и похабят нашу беседку на глазах у детей, – буркнула Изабелл, – в смысле очень рада за тебя, братец.
– А мы можем узнать еще варианты? – продолжала настаивать Мари.
– А зачем это тебе нужно, дорогая? – с подозрением спросил ее жених.
«Да, мои лавры Шерлока Холмса накрылись медным тазом», – печально подумала Мари.
Его мама призадумалась и сказала:
– Я точно знаю, что на пару бедняжки Элизабет и Ричарда не поставил никто…
========== 20. Не ангелы ==========
Анри с тоской посматривал на часы, а родственники, особенно сестра с зятем, ехидно посмеивались, понимая причину его нетерпения.
– Ах, помню как мы с Изабелл спешили к себе в квартирку, подальше от нескромных взглядов, – сказал зять и с иронией покосился на Анри, хотя и так было понятно, чьи это взгляды мешали им с Изабелл.
Тот только морщился и молча страдал – Мари все кружила вокруг да около интересующей ее темы, но мама Анри не понимала или делала вид, что не понимает ее намеков.
«Опасается, что я еще варианты рассматриваю?» – удивлялась Мари, – «Да я от Анри не отцепилась бы, даже если его родственники криком кричали, что против!»
Не добившись своего, она сделал вид, что не сильно и хотелось, в ответ прочитав в насмешливых глазах свекрови «Лису и виноград» полным текстом.
– Анри, мы, наверное, уже наскучили твоим драгоценным родственникам, – сказала она. – Поедем домой, мы же с тобой еще собирались… чаю попить.
– Так у нас попейте. С вашим замечательным пирогом! – всполошилась маман.
– Дорогая, такого чаю у нас им не нальют, – ржал папа.
И на этой веселой ноте несколько смущенные жених и невеста покинули благополучный дом.
Дома они о чае и не вспомнили. На кухне Анри зажал девушку у стола и несчастным голосом простонал куда-то в шею:
– Это твое платье, оно…
Мари сделала вид, что не поняла и обижена:
– Дорогой, это мое самое скромное платье, еще одно слово, и оно подаст на тебя в суд за моральный ущерб!
– Меня оправдают, увидев тебя в нем… Это же не возможно сдержаться видя тебя такой скромной, с этими невинными коленочками. Нет, моральный ущерб будут возмещать мне…
Если бы платью дали слово, оно бы уже в голос кричало: «Уймитесь, черти, я еще между вами, что же вы творите, я парадное и приличное платье, и не предназначено для таких непотребств!»
Непотребства тем временем набирали обороты и потребность в них была так велика, что в спальню влюбленные добирались еще около часу, а бедное платьице так и осталось лежать смятой кучкой на кафеле.
После работы Мари решила заехать к себе домой: все же часть вещей, необходимых ей, хранилась там. Она печально оглядела опустевший домишко, где столько времени провела одна в печали, с друзьями в веселой компании, с Коти, так и оставшейся на попечении ласковых медсестер.
«Если бы я не встретила Анри, я бы, наверное, присоединилась к ней в богадельне» – подумала она, уже не представляя свою одинокую, хоть и не без приключений, жизнь. «Анри – мое самое лучшее приключение!» – решила Мари, а ее сердце приятно замирало от грядущих событий. Ведь можно было уже серьезно заниматься поисками свадебного платья.
Повернув ключ в замке, она шагнула в темную прихожую и в ужасе отшатнулась: темная тень метнулась к ней. Мари хотела заорать во весь голос, но неизвестный предусмотрительно зажал ей рот рукой.
– Натрахалась и вспомнила о доме, – зловеще прошептал он. Девушка дрожала как осиновый лист и не смогла и слова вымолвить. Словно чувствуя это, рука убралась с лица, но нагло переместилась на грудь, потом скользнула ниже, на живот, а другая в это время крепко удерживала ее за талию.
Мари все же собралась с духом и проскрипела:
– Немедленно отпустите меня…
– Сейчас, дорогая Мари, – насмешливо сказал знакомый голос. Мари ушам своим не поверила, неужели он принадлежит ангелочку Сержу?
– А ну отпусти меня, нахал! – рассвирепела она.– Ручки не доросли, зажимать взрослых теток!
Серж расхохотался:
– Я старше тебя, дурочка!
«Очень точное определение. Я – дура!» – испуганно подумала Мари. А Серж неторопливо развернул ее лицом к себе и прижал к своему уже вполне привставшему члену. Этот бугор, упирающийся между ног Мари, та бы с удовольствием спутала с пистолетом.
«Боже, пусть это будет фонарик!» – взмолилась она мысленно. «Ну что тебе стоит, сделай так я прошу…»
– Нет, это не фонарик, – засмеялся Серж, и Мари поняла, что эту фразу она с перепугу произнесла вслух..
«Пора кричать!» – подумала Мари, голос к которой вернулся только теперь, и набрала воздух в легкие, но Серж заткнул ее поцелуем. Вся эта возня в прихожей не на шутку его завела, и он вовсю хозяйничал в трусиках у Мари, а потом рванул их и выбросил прочь. Мари с ужасом поняла, что такой напор не оставил ее равнодушной. В зеркале напротив смутно отражались они с Сержем, и как художница она зависла на пошлой изысканности этой картины, все же подлец Серж был красив ангельской красотой! Его порывистость завораживала, а огонь страсти перекочевал к ней, зажигая кровь и наливая румянцем щеки. Бесстрастное стекло повторяла их движения, и Мари поняла, что отвечает на поцелуй не менее страстно, чем его виновник.
– Мари, что за черт! – что-то громыхнуло, и сумрак прихожей разорвало беспощадным светом лампы, которая высветила и парочку, предавшуюся страсти, и искаженное мукой лицо Анри.
Тот стоял и смотрел на них. Мари с Сержем отпрянули друг от друга. Мари думала, что сейчас раздадутся обвинения, заслуженные и оправданные, но не рассчитывала, что Анри молча развернется и уйдет.
«Он решил, что я взялась за старое…» – подумала она и молча села на пол, рядом сел Серж. Так они просидели некоторое время, потом Мари со стоном поднялась и отправилась на кухню. Серж поплелся за ней.
На кухне Мари включила кофеварку и стала бессмысленно смотреть в окно – начал накрапывать дождь, его капли стекали по стеклу, оставляя серебристые дорожки.
– Ну, вот скажи, чего ты пришел и что на тебя нашло? – наконец сформулировала она наболевший вопрос к детективу.
Серж смотрел виновато, как кот, пойманный на краже хозяйской колбасы, как очень милый котик Вздохнув он сказал:
– Ты совсем не появлялась домой, вот я и решил тебя навестить, и о деле узнать.
– Только не говори, что это методы полицейского дознания, иначе я пойду веревку возьму и повешусь.
– Нет, нет, хотя эффект неожиданности иногда дает хороший результат… Ах, но я его использовал совсем не для того. Мари, ты… вы мне очень нравитесь, – его огромные влажные глаза просто сияли вселенской печалью.
Мари с подозрением поглядела на него:
– Если ты – один из участников пари, я придушу тебя собственными руками, ангелочек!
Серж возмущенно замахал руками, мол, «к вашему сумасшедшему дому я отношения не имею». В мирной, обыденной обстановке кухни он совсем не казался таким опасным, а только милым и наивным. Но Мари уже было не провести на мякине, по вине этого «безобидного» существа она становилась все несчастнее и несчастнее с каждой минутой, чем больше и больше думала о том, как нехорошо поступила с их, ее и Анри чувствами. Серж, заметив, что Мари абсолютно не интересуют его размышления о преступлениях и их виновниках, огорченно откланялся, напоследок решив облапить свою «жертву». Но та решительно схватилась за сковородку, и начинающий маньяк вынужден сбежать, не солоно хлебавши.
Мари нужно было теперь думать, как выйти на работу, как показаться Анри на глаза. Это было абсолютно невыносимо! Как он теперь будет смотреть на нее?! «Тьфу ты, как-как, как и раньше, там, в пустыне, – на пустое место, бесполезную и глупую дуру!» – в сердцах подумала она и легла спать.
И вот, с утра, как ни в чем не бывало, наша бесстыжая Мари заявилась в издательство. Хоть у нее и тряслись поджилки, но, нацепив приветливую гримасу, она отправилась доделывать макет. Возле нее бодрым козликом скакал автор книги и ему хотелось, чтоб все было «очень-очень, как ты умеешь», а Мари в свою очередь – огреть его пресс-папье. К счастью, автора со строгой миной позвал к себе художественный редактор, и тот, со словами «прости дорогая, но очень надо», скрылся за дверьми со скоростью звука. Мари осталась наедине с макетом, а макеты утешать, как известно, не умеют.
Побродив по офису, избегая шефского кабинета, Мари спустилась в холл и, встав рядом с пальмой, уставилась на улицу. Там ее и настигла расплата: она увидела, как Анри заходит в офис под ручку с хорошенькой девицей. Как ни странно, эта сценка ее позабавила:
«Клин клином! Что ж, посмотрим, как глубоко я в твоем сердце, негодник». Причина такого поведения, то есть моральное падение самой Мари выветрилась из ее головы в один момент.
Она приободрилась: раз пациент подает признаки какой-то деятельности, значит скорее жив, чем мертв. Бодрой походкой от бедра Мари вернулась на рабочее место. Там ее ждала мощная поддержка из сотрудников – они-то не были в курсе неприглядного проступка Мари, а вот Анри, пришедший вполуобнимку с незнакомой девицей, вызвал всеобщее осуждение. Девушке даже совестно стало, но ненадолго.
Тем временем события для ее соперницы развивались стремительно и не в лучшую сторону: на нее было вылито кофе (секретарша долго извинялась – раньше с ней такого не случалась), а уборщица, прибежавшая на вызов, попыталась грязной тряпкой, которой только что чистила ковер, оттереть от пятен белоснежный костюм гостьи. Та, расхохотавшись: «Анри, у тебя здесь весело», быстро исчезла в неизвестном направлении.
Мари в это время разворачивала свой план при поддержке отловленного в коридоре корректора. Тот мялся и стеснялся, но все же согласился приобнять девушку, когда Анри шел провожать свою измученную гостью, и, смущенный, умчался к себе – работы было невпроворот.
События, ускорившись, замерли, и Мари почувствовав ужасную усталость. Она приникла к своей верной подруге – пальме, и заняла наблюдательный пост. Анри любезно усадил даму в такси и прошел в здание, обратив на нее внимания не более, чем на пальму.
«Значит, война... – резюмировала Мари.
На следующий день она поражала издательство броским макияжем и ультракоротким платьем.
«Совсем отчаялась, бедняжка», – сочувствовали ей коллеги. Только дамочка из бухгалтерии подошла и сказала, что если та еще раз подойдет к корректору, она ей все волосы повыдирает. Мари заметила, что бухгалтерше необходимо срочно предпринять меры, если она хочет, чтобы ее Николя стал таки ее. Та вздохнула и сказала: годы окучивании не дают результатов – молодой человек слишком занят, чтобы заметить какую-то воздыхательницу. Мари, вспыхнув сочувствием, кинулась организовывать их первое свидание. Выманив корректора из кабинета, она вручила ему два билета. Ее друзья убедили ее, что эта выставка не оставит никого равнодушным – как раз то что нужно для влюбленных – разделить одну страсть на двоих. Для начала – неплохо, если хотя бы страсть к прекрасному.
За этими переговорами их и застал Анри. Мари к тому времени забыла, что выглядит более, чем вызывающе, и их поза может истолкована двусмысленно: так ее захватила игра в амура, соединяющего сердца. Тем более, корректор отнекивался и сопротивлялся изо всех сил, не желая приобщится к высокому искусству. У Мари где-то на задворках мелькнула мысль: Анабель, автор выставки имеет весьма своеобразное понимание прекрасного. «Ну, посмущаются немного, это же так мило». Поэтому она совершенно не заметила злобный взгляд Анри, который вновь увидел ее, прильнувшую к другому мужчине.
Мари прошла в уборную и там ее настигла кара. Кто-то резко прижал ее к туалетному столику, не оставляя возможностей к маневрам. Но для травмированных нерв Мари это оказалось чересчур: она и от прошлого нападения еще не отошла. Издав оглушающий вопль, девушка извернулась и ударила нападавшего флаконом с жидким мылом, попутно сметая все, что было на туалетном столике. Испустив душераздирающий вопль, она попыталась вырваться, но от ее телодвижений стол к отлетел к зеркалу и посыпались осколки, раня ее и нападающего. Тот изумленно замер. В двери начали ломиться испуганные коллеги. Охранник выбил шаткую преграду и всему издательству предстала ужасающая картина: окровавленный Анри сжимал в своих объятьях испуганную невесту. Раздались жидкие аплодисменты, перешедшие в оглушительные овации. Издательство приветствовало «помирившихся» жениха и невесту.
– Все свободны. Дальше мы сами как-то, – сдавленным голосом заявил Анри.
– Конечно-конечно… – девочки из бухгалтерии слиняли первыми, коллеги Мари немного позависали, отмечая страстность и живописность позы для будущих набросков. Когда еще увидишь столь влюбленную и страстную пару? Но, наконец, удалились и они.
– А Сержу ты не сопротивлялась! – заметил обиженно Анри.
– Негодник меня чуть не изнасиловал! – нагло заявила Мари.
– Поэтому ты пила с ним чай? – возмутился Анри.
– Ага, со сковородкой вприкуску.
– Я заметил: следил за домом, не был уверен, что все в порядке, – Анри выглядел виноватым, – прости, что оставил тебя с ним, я должен был подумать, что тебе угрожает опасность.
– Я справилась сама, – горько заметила Мари.
– Мари, я бы ни за что не бросил тебя. Я люблю тебя такой, какая ты есть!
– Это звучит, как «несмотря на все твои более, чем многочисленные, недостатки».
– Говорите громче, уже голова болит прислушиваться! – в сердцах раздалось из-за двери.
Анри молча подошел и закрыл дверь на ключ.
– Значит, тебе нравится пожестче? – с улыбкой сказал он, глядя на Мари.
– Не знаю, что ты имеешь ввиду, но в случае чего, помни о сковородке! Она – очень жесткая!
========== 21. ==========
– Это что же такое? Куда ты нас отправила! – негодовала бухгалтерша, забегая к Мари каждые пять минут и вновь убегая к отчету. Поэтому рассказ о злополучной выставке немного растянулся во времени.
– За такое «искусство» нужно морду бить! Мы чуть не рассорились с Эженчиком.
«А это что-то новенькое, если все так плохо – вместе бы поплевались и все», – подумала Мари.
– В чем причина? Неужели не сошлись во мнениях по поводу картин? – спросила она. – Ему понравилось, а тебе – нет?
– Мы поссорились потому, что я требовала это сжечь, а он – подорвать!
– Вынуждена вам сказать – вы оба неандертальцы, еще и с террористическими замашками. Нет, не будем обижать неандертальцев – у них хотя бы были представления о прекрасном! Своди его посмотреть свой отчет, может его больше возбудит раздел о заработной плате корректорского отдела! – заявила Мари и выставила наглую дамочку из кабинета. Ей было необходимо обдумать ситуацию, в которой она оказалась из-за своего легкомыслия. Да, Анри ее простил, но … Контроль, еще раз контроль! Мари почувствовала себя пленницей в доме Анри. Опека мадам Матильды казалась, чем-то несущественным по сравнению с тем шквалом заботы, который обрушил на нее жених. «Заботы! – фыркнула она, – скорее, опеки, словно над буйнопомешанной или преступницей, выпущенной на поруки!»
Анри не отпускал ее ни на шаг: «Мало ли, что с тобой может случиться – убийца Элизабет все еще на свободе!» О визитах в собственный дом можно было забыть – его закрыли и все вещи были лично перевезены женихом в их дом. Подготовка к свадьбе занимала все свободное время, а ночи принадлежали Анри. Жить бы и радоваться, но Мари ситуация порядком смущала, а иногда – откровенно бесила.
И вот сегодня: поездка в свадебный салон обратилась в кошмар. Кто сказал, что жениху нельзя видеть платье до свадьбы? Анри пересмотрел все фасончики, выбирая то, что прикрывало Мари с головы до ног. Когда она заметила, что с таким успехом может пойти под венец, накрывшись кружевной скатертью, Анри заинтересовался, и, подумав, сообщил, что он за, если под скатертью ничего не будет, а Мари обещает из-под нее до ночи не выглядывать.
Сотрудницы салона умилялись, а пока ходили за очередным кружевным мешком, Анри затянул Мари в примерочною, срочно прорепетировать первую брачную ночь. Когда, покрасневшие и растрепанные, они выбрались оттуда, их занятие не осталось ни для кого тайной. «Это так романтично!» – с глазами, блестящими явно не от слез, восхищались дамочки, нагло разглядывая не менее наглого и довольного жениха, поедая его взглядами.
Мари, между тем мучила совесть: она, в тайне от жениха, уже заказала платье у своей доброй знакомой – начинающего дизайнера, результат был не за горами. Она, конечно, немного опасалась размеров креатива, но ей так нравились модели Энн! Ну черное, ну в перьях – кто сказал, что свадебное платье – какой-то нерушимый канон?
Она помялась и оплатила пару подвязок, размера «макси» – надо было подогреть роман между Викингом и Цветочком, и, надписав адреса, заказала доставку на дом под недовольным взглядом Анри.
– Ты гомофоб? – поинтересовалась она.
– Нет, лесбиян, – отделался Анри старой шуткой, – очень люблю женщин.
– Женщин? – строго переспросила Мари.
– Только тебя, – пояснил Анри, – у меня целевая направленность только на одну женщину.
Особенности ориентации он бросился демонстрировать сразу по приходу домой, но тут и случилась неприятность – Мари растянула ногу.
– Я горжусь: моя женщина так меня хотела! Буквально, не жалея живота своего!
– Я хотела дотянуться до презервативов, кто-то о них забыл, – сердилась Мари.
– Мне так жаль, дорогая.
– Твое сожаление не помешало долюбить несчастную жертву страсти!
– Не пропадать же порыву! – оправдывался Анри.
– Напрасная жертва, – ошарашил девушку врач, услышав отголоски этой перепалки. Мари как раз возмущалась коварством возлюбленного. «Как он мог подумать, что хочу себе каких-то спиногрызиков!»
– Что-что? – рассеяно переспросила она.
– Говорю, можете уже не предохранятся, дело сделано, анализы показывают, что вы, возможно, беременны, извольте обследоваться. Когда жениху скажете?
«Ангелочков, да, очень хочу ангелочков», – быстренько, но недостаточно уверенно, переориентировала свои мысли Мари.
– Как только, так и сразу. В смысле, как обследуюсь и буду знать наверняка, – ответила Мари.
Анри нежно уложив ножку, забинтованную эластичной повязкой на подушечку, еще раз показал, как ему жаль, и отправился на работу. Мари оставалось скучать, страдать как-то не получалось – мысль о ребенке навевала легкую эйфорию...
Раздался звонок в дверь, Мари поморщилась: открывать она не собиралась, но тут и мобильник зазвонил. «Да, кто там такой настойчивый!»
– Привет, Мари, это Ричард!
«Я тут лежу одна, смертельно раненная... вот и мухи на мой труп начали слетаться», – раздраженно подумала Мари, – что ему от меня надо, тем более после обвинений в смерти Элизабет?!»
– Входи, не заперто, – буркнула она в телефон.
Раздался звук открываемой двери, и скоро в гостиную прошел Ричард. Выглядел он откровенно неважно. Бледный и какой-то запущенный, с потерянным взглядом. Мари даже стало его жалко немного, не смотря на глупые обвинения.
– Мари, – сходу начал Ричард, – нам нужно поговорить.
– Говори, – ответила Мари, стремясь придать своей фигуре внушительный вид, но мешала нога на подушечке.
– Мари, я люблю тебя! – выпалил Ричард
– И что же так сразу? – иронично поинтересовалась та.
– Я люблю тебя давно, – продолжал Ричард, – я долго себя обманывал, но понял – ты любовь моей жизни.
Тут до Мари начало доходить, как всегда с опозданием: «Да, он с ума сошел. Совсем рехнулся!», – чуть было не крикнула она в голос, но вовремя спохватилась, что-то ее остановило, какое-то опасение.
– Ричард, – мягко скала она, – давай встретимся позже – я немного плохо себя чувствую.
– Позже нет, будет поздно, – рассердился Ричард. – Ты будешь замужем.
– Я и так уже почти замужем, – возмутилась Мари, – и не передумаю ни за что, я люблю Анри, и у нас будет ребенок.
Ричард посмотрел на нее абсолютно безумным взглядом.
– Ах, раз так!
Он молча подошел к дивану и взял подушку.
– Что ты задумал, идиот?! – вскрикнула Мари.
========== 22. Подсадная утка ==========
Преступному намерению Роджера не было суждено воплотится в жизнь – в дом ворвались полицейские и быстро скрутили начинающего маньяка. Обеспокоенный Серж подбежал к Мари и обнял ее.
– Моя нога! – взвопила та, и детектив сконфужено выпустил ее из объятий и кинулся поправлять подушечку.
– Надеюсь, это не то, о чем я подумала? – возмущенно спросила Мари. – Я же тут не в роли наживки только что выступала?
Серж смущенно помялся:
– Дорогая Мари, преступления на бытовой почве очень плохо раскрываются: сложно найти доказательства для того, чтобы посадить виновника за решетку…
Мари хотела много чего сказать, но мысль о том, какая опасность угрожала ее жизни и жизни еще не родившегося младенца, заставила ее разрыдаться.
– Что вы, не плачьте, теперь все будет хорошо – виновник найден, обстоятельства его задержания гарантируют то, что он больше не будет угрожать вам и вашей семье!
– Но зачем ему это было нужно? – всхлипнула Мари. – Что я ему сделала! Ни на секунду не поверю в его внезапно вспыхнувшую любовь – единственным человеком, которого любил Роджер, была несчастная Элизабет!
Серж печально вздохнул:
– Да, они были в шаге от счастья, если бы не сделали того, что сделали.
– Я не верю, – растерянно сказал Мари, – Элизабет была очень состоятельной девушкой, у нее не было недостатка в деньгах, чтобы переживать о дополнительном призе этого дурацкого пари!
– Скорее ее уязвил проигрыш, вы с нею издавна соперничали, – Серж умостился рядом с Мари и ласково заглядывая ей в глаза, продолжил. – Когда они разыграли вас, устроив похищение, их шутка перестала быть таковой. Устраивая в вашем доме инсценировку ограбления, Элизабет действительно стала воровкой: она случайно наткнулась на письма ваших родителей. Возможно, то, что никто не верил в пару с ее избранником, вывело ее из себя.
