Текст книги "Рей пробует! (ЛП)"
Автор книги: andabatae
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
– Итак, – сказала Рей, снова повернув камеру к лицу. Она уже выглядела немного навеселе, подводка на правом глазу размазалась. – Впервые у меня будет торт со свечами и подарки, я так взволнована! Все мои друзья тоже здесь, – она посмотрела в сторону. – Эй, ребята! – крикнула она. – Поздоровайтесь с моими… не знаю. Интернет-друзьями? – Рей снова подмигнула экрану. – Не против, если я буду вас так звать?
Ох, это было больно. Потому что Бен, по большей части, свыкся со своей ролью друга, и это казалось ему чем-то особенным. Только его.
Он напомнил себе, что это только маска. Рей притворялась, как и все остальные. Но это выглядело так натурально: она смеялась, болтала и представляла своих друзей из реальной жизни. Роуз и Финн, естественно, потом Джессика, Кайдел и Снэп, что это вообще за такое тупое имя – Снэп? Они все были веселы, молоды и энергичны, и Бен почувствовал себя старым, просто наблюдая за ними.
Они все выпили по несколько шотов текилы.
– Яблочный сок, если вдруг полиция спросит! – крикнула Рей, прежде чем одним махом опрокинуть рюмку.
Потом были пьяные танцы и большие куски торта на тарелках. Рей набросилась на сладость к великому удовольствию Бена, смотревшему на её испачканные шоколадом щёки.
Раздался звонок в дверь, и Рей оживилась.
– Ох! Это, должно быть, По!
Бен напрягся. Нет, этого быть не могло. По Дэмерон был примерно его возраста: какие у него могут быть причины дружить с молоденькой теперь уже двадцатилетней ютубершей из невесть какого города? Это был какой-то другой человек, обременённый этим дурацким именем.
Но затем камера повернулась, и в кадре появился красивый с иголочки одетый латиноамериканец, и сердце Бена упало. «Нет, – прошептал он, глядя на экран. Это было похоже на просмотр видео с автокатастрофой в слоу-мо. – Пожалуйста, только не это».
Но это был он – По Дэмерон, который сейчас целовал её в лоб, обнимал за талию и просил Рей повертеться, чтобы продемонстрировать всем блестящее летящее платье. По сраный Дэмерон, ухмылявшийся и красивый как всегда, который был слишком стар для неё и…
По жил в Нью-Йорке. Пять лет назад так точно, ведь тогда Бен перестал общаться со своими родителями. Обрубить с ними контакт значило прекратить общение и с Дэмероном, потому что тот вечно крутился рядом с Органа-Соло. Политический протеже Леи и любимчик Хана, с которым он мог обсудить машины. Он был таким, каким Бен никогда не был и не смог бы стать.
Дэмерон заменил родителям Бена сына. А теперь занял место Бена и в жизни Рей.
Сейчас Бен плакал, слёзы стекали по его щекам и падали прямо в бокал виски, пока он смотрел, как По шутит с друзьями Рей, как По танцует с Рей, как По кормит Рей тортом с ложечки. Они не целовались и ничего такого не делали, но поскольку Бен никогда раньше не наблюдал так близко за девушкой, с которой не встречался, он мог только предположить, что эти двое состоят в отношениях.
«Видимо, не таким уж и старым я для неё был», – с горечью подумал Бен.
Но за этим он и пил виски, правда? Чтобы притупить горькие мысли и навести на разум сладкий туман, сделавший бы его жизнь более терпимой.
Он не выключал стрим, не в силах нажать на крестик. Рей была такой юной, жизнерадостной и счастливой, и он не мог остаться без её света, неважно, насколько ему было больно. Даже когда Дэмерон подхватил её на руки и начал кружить, а Бен ударил кулаком в стену, он не мог просто закрыть ноутбук.
В конце концов он заснул. Очнувшись в три часа ночи, помятый и с похмельем, Бен увидел, что трансляция давно закончилась. Однако в Твиттере его ждало несколько сообщений, последнее из которых пришло только десять минут назад.
Рей Пробует: ээээй, не спишь?
Рей Пробует: я получила твой подарок – спасиииибоооо большое. в смысле, я всегда говорю тебе спасибо, но это просто ваааааау. и я собираюсь потратить деньги на уроки боёв на мечах, наверное, и на дорогие суши, и мб на прогулку на лодке????
Рей Пробует: и я по тебе скучаааааююю
Рей Пробует: даваааай, беееен, отвеееееть
Рей была явно пьяна и хотела общения, но у Бена слишком болели и голова, и сердце, чтобы сейчас даже подумать о том, чтобы говорить с ней. Впервые он проигнорировал её сообщения.
***
Бен шёл между полок хозяйственного магазина, затянув капюшон на толстовке, чтобы максимально ограничить подступавший к его глазам свет. Голова трещала от большого количества выпитого вчера виски, и Бен чувствовал себя так, будто по нему потопталось стадо слонов.
Не то чтобы он когда-то видел слонов. Не то чтобы он, блять, вообще путешествовал. Потому что, несмотря на щедрую зарплату, времени на отпуск у него не было.
Какое же, сука, счастье, что сегодня было воскресенье. Он почти всегда работал по субботам, и обычно воскресенье было его единственным выходным.
Он уставился на разные шпаклёвки, размышляя, какая лучше подойдёт для того, чтобы скрыть отпечаток кулака на стене. В ремонте дома он понимал мало, но слишком стеснялся попросить помощи у консультанта. Вчера он ударил кулаком в стену, потому что двадцатилетняя ютуберша, чьи видео ему нравились, обнималась с кем-то другим – По Дэмероном, чтоб его – но всё же. Бену было стыдно за свой необузданный порыв ярости.
Рей заслуживала счастья, и неважно с кем.
И всё равно. По ебучий Дэмерон был последним человеком на Земле, с кем Бен хотел бы её видеть.
Пока он тупо пялился на шпаклёвки, случилось кое-что очень странное. Чистый, мелодичный смех раздался где-то неподалёку, и казалось, что его сердце запело в ответ.
Рей.
Он скинул капюшон с головы, затем повернулся, отчаянно пытаясь увидеть её. Как это было возможно? Да, По жил в Нью-Йорке, что, вероятно, значило, что и Рей здесь жила, но что она делала в хозяйственном магазинчике в Бронксе?
Как вдруг она предстала перед его глазами.
На ней была испачканная коричневая футболка и рваные джинсы, на лице не было косметики, а волосы наспех собраны в три пучка. Она была самой прекрасной девушкой в мире.
– Я найду, – крикнула она через плечо, прежде чем столкнулась с Беном. – Извините, – сказала Рей, проходя мимо него.
– Рей, – её имя вырвалось у него из груди, Бен ничего не смог с этим поделать.
Она замерла, затем повернулась.
– Что Вы сказали? – спросила она, глядя на него широко распахнутыми глазами.
– Рей, – повторил он и шагнул к ней. Когда она отступила на шаг, он умоляюще протянул руку. – Пожалуйста, не бойся, это я…
– Бен?
Громкий хриплый голос раздался из-за его спины. Голос, преследовавший его в кошмарах и самых сокровенных мечтах. Бен застыл с протянутой к Рей рукой. Этого просто не могло…
– Что ты здесь делаешь?
Он не мог спутать голос отца с чьим-то другим. Бену казалось, что он падает в глубокую яму, и мир переворачивается с ног на голову. Хан Соло был здесь, в этом крошечном хозяйственном магазине. Каковы шансы, что его сладкие мечты и жестокая реальность настигли его именно здесь и в один и тот же момент?
На лице Рей читались самые разные эмоции, она глядела на него. Бен просто хотел поговорить с ней, успокоить, но уже слышал приближавшиеся знакомые тяжёлые шаги, и час свести счёты не ждал. Он медленно повернулся, боясь того, что должно было произойти.
– Привет, пап.
========== 5. «Рей пробует… говорить о семье!» ==========
Хан Соло выглядел… старым.
Прошло всего пять лет, но Хан постарел, казалось, на все десять. Лицо изрезали морщины, волосы стали почти полностью серебристыми, плечи с возрастом начали опускаться. В восемнадцать лет Бен вытянулся выше своего отца на три решающих сантиметра, но теперь казался выше сантиметров на десять.
Хан осторожно взглянул на него, словно не был уверен, что Бен сейчас не закричит или не начнёт крушить стеллажи. Честно говоря, Бен и сам не был в этом уверен.
– Ты всё ещё со Сноуком? – наконец спросил Хан.
С губ Бена сорвался ужасный звук – некая смесь смеха и разочарования.
– Это первое, о чём ты спрашиваешь? Не «привет, как дела, представляешь, прошло уже пять грёбаных лет с тех пор, как я в последний раз признавал твоё существование»?
Лицо Хана исказилось.
– Это кажется самым важным, учитывая всё, что произошло.
Бен усмехнулся и провёл рукой по глазам. Он не будет плакать из-за Хана, нет. Он рискнул взглянуть на Рей и увидел, что она с ужасом переводит взгляд с него на отца.
Она тяжело сглотнула, прежде чем обратиться к Хану:
– Ты никогда мне не говорил… – её взгляд снова метнулся к Бену. – Я не знала.
Бен издал ещё один болезненный звук.
– Значит, ты теперь даже не признаёшь, что у тебя есть сын, да, пап?
Совести Хана, по крайней мере, хватило на то, чтобы вздрогнуть. Он почесал затылок и начал переминаться с ноги на ногу.
– К слову не пришлось. Знаешь, она на меня работает. Мы не говорим… о семейных делах.
По лицу Рей было ясно, что Хан обманул – они говорили о семейных делах. Бена пронзила новая волна боли. Его родители быстро нашли ему ещё одну замену.
Ему следовало догадаться раньше. Рей работала в авторемонтной мастерской и знала По Дэмерона… Иногда Нью-Йорк оказывался чертовски тесным.
Он просто никогда не думал, что они встретятся именно так.
– Думаешь, он заменил бы тебе отца? – сказал он Рей жёстче, чем намеревался. Голос ему больше не подчинялся. – Кто угодно, но не он.
Рей вздрогнула, и Хан шагнул вперёд, встав между ней и Беном.
– Поосторожнее, – прорычал Хан. – Ты ничего о ней не знаешь.
Как это знакомо – Хан Соло мчался на помощь ко всем, кроме своей семьи. Бен поймал взгляд Рей через плечо отца.
– Вообще-то я знаю многое, – тихо ответил он, глядя, как её ресницы подрагивают. – Я просто не осознавал, что ей не повезло познакомиться с тобой. Узнать тебя. Как и мне.
Карие глаза Рей заблестели от слёз, и Бен почувствовал себя куском дерьма. Чёрт, ситуация опять вышла из-под контроля. Он вновь направил внимание на Хана, во взгляде которого смешались враждебность и растерянность. Бен замотал головой.
– Неважно, – сказал он. – Очевидно, что ты всё ещё ненавидишь меня, ничего не изменилось. Поздравляю с обретением новой дочери.
Он развернулся и собрался уйти – его стена обойдётся и без шпаклёвки – как вдруг рука Хана легла на его плечо. Хватка отца была сильной даже спустя все эти годы.
– Подожди, – сказал Хан. – Бен… твоя мама и я…
– Что? – выплюнул он, будучи в нескольких секундах от того, чтобы скинуть с себя руку Хана и вырваться.
– Мы слишком погрязли во всём этом дерьме, и я даже не знаю, с чего начать, но мы… скучаем по тебе.
Бен не мог совладать с собой – он согнулся пополам, схватившись за живот, словно его пырнули ножом. Из всех жестокостей, которые мог сказать его отец, эта была худшей.
– Нет, это неправда, – он задыхался. – Если бы вы скучали по мне, то были бы рядом, когда я рос. Вы бы связались со мной пять грёбаных лет назад, или четыре, три, когда-нибудь. Вы бы заботились о моём благополучии, а не о политическом имидже мамы, – теперь он плакал, чёрт подери. Даже после всех этих лет он был жалок, стоило столкнуться с возможностью принятия его отцом.
Он точно знал, что сказал бы на это Сноук: «Мой мальчик, ты всегда был слаб. Убей прошлое. Стань тем, кем должен».
Но почему было так больно?
Хан выглядел обиженным, будто у него было на это право после того, как он бросил своего ребёнка – словно мусор, причём не раз и не два. Ему можно было вручить приз как лучшему вечно отсутствующему в семье отцу. А когда он наконец-то соизволил принять участие в семейных делах – то только и делал, что нападал на сына, ведь Бен предпочёл карьеру идеалам Леи. Кто дал ему право? Будто он сам не плевал на эти идеалы бессчётное количество раз во имя своих эгоистичных желаний.
Хана не было рядом, когда Лея плакала и кричала в истерике, стоило её мужу отправиться в очередную таинственную «командировку» с другом Чуи. Он не видел, как Лея срывалась на Бена, слишком обеспокоенная тем, что её сын пойдёт «по неверному пути», из-за чего у Бена появились комплексы. Хана не было рядом.
– Если бы вы скучали, – продолжал Бен, ярость схлестнулась с горем, – то приглядывали бы за мной. Вы бы спросили, стоило ли оно того, принесло ли это мне счастья, – он тяжело сглотнул. – Мы бы не стояли сейчас здесь, если бы вы действительно по мне скучали.
– Бен… – мягкий голос принадлежал Рей. Бен потряс головой не в силах взглянуть на неё. Он не мог смотреть на её милое личико – ещё одно нечто прекрасное и доброе, чего Бен никогда бы не обрёл и не заслужил.
Хан прочистил горло.
– Это так? – его голос был низок и груб. – Ты счастлив?
Бен снова усмехнулся, хотя ему было совершенно не весело. Он поднял глаза к потолку, пытаясь сморгнуть подступившие слёзы. Потолочная плитка пожелтела от старости и покрылась вмятинами и проколами, будто какой-то скучавший работник подбрасывал карандаш, пытаясь понять, сможет ли тот прилипнуть к потолку.
Весь мир был таким. Сломанным, гнилым и дырявым.
– Нет, – сказал он. – Не счастлив.
С этими словами он ушёл прочь.
***
– Бен! Эй, подожди!
Крик доносился откуда-то из-за его спины, и явный шок от услышанного заставил его замереть на месте. Он был на полпути к ближайшей станции метро – ему так отчаянно нужно было сбежать, что он и не намеревался звонить водителю.
Хлопающие шаги стали громче, и Бен повернулся, увидев бегущую к нему Рей. Она остановилась в паре шагов от него, наклонилась, положив руки на колени, и тяжело вздохнула, и спустя минуту выпрямилась и застонала.
– Не знаю, я просто не в форме, или во всём виновата вчерашняя текила.
Ему хотелось заплакать только от того, что она просто сейчас стояла перед ним. Она была так прекрасна – даже в своей потрёпанной одежде, с тёмными кругами под глазами и покрасневшим от бега лицом. Она была воплощением солнечного света, озарявшим эту грязную улицу. И ему было физически больно на неё смотреть, как на солнце.
– Значит, – сказала Рей, пока он так и продолжал на неё глазеть, – ты меня знаешь, и тебя зовут Бен… Ты… – она замолчала и склонила голову. Бен понимал, что она хочет, чтобы он сам закончил это предложение.
Он прочистил горло, прежде чем ответить.
– Кайло Рен? Ага.
Её губы дрогнули. Она приблизилась к нему на полшага, после чего отступила, словно не зная, насколько близко ей стоит стоять. Бен её не винил, даже если её колебания его ужалили.
– Ты настоящий, – с удивлением сказала она. – И ты здесь.
– Да.
– Что ж молчал, что ты такой горячий? – вдруг выпалила она. Когда Бен на неё уставился, её щёки покраснели ещё больше. – Чёрт, прости, совершенно неподходящий момент для данного наблюдения.
Он бы поспорил, что для этого наблюдения не существует неподходящего момента, хотя задумался, не забыла ли Рей надеть утром контактные линзы. Пусть он и не знал, носит ли Рей линзы. Может, ему нужно оплатить ей поход к окулисту?
И вдруг эти прекрасные глаза сощурились, и Рей слегка ударила его по плечу, оставив Бена с чувством, будто ударили по его эмоциям.
– И ты – сын Хана, – сказала она. – Что за херня? Ты не разговаривал с ним пять лет?
Он вздрогнул и сжался, будто это защитило бы от Рей его ранимое сердце. Хан – это одно, Бен уже привык к этой боли, но если он потеряет Рей, то уже вряд ли оправится.
– Ты сама слышала, – горько сказал он. – Он тоже не пытался выйти на контакт. Он даже не сказал тебе, что у него есть сын, а как давно ты на него работаешь?
– Год, – поморщилась Рей. – И я ещё накричу на него, поверь мне. Это просто какой-то звиздец.
– Не то слово, – Бен потёр лицо ладонями, жалея, что сейчас слишком заторможенный и обременённый похмельем для этого разговора. Всякий раз представляя первую встречу с Рей, он видел себя в своём лучшем костюме, а не в толстовке с капюшоном, которую он доставал из шкафа, только когда вся его одежда была в прачечной. Он представлял себя гладко выбритым и освежившимся, но никак не со щетиной на лице и пахнувшим потом и виски.
– Значит, – Рей прикусила губу и пару раз перекатилась с пяток на носки, – ты сын моего босса. И присылаешь мне деньги уже восемь месяцев подряд.
Он провёл рукой по волосам, скривившись от того, какими сальными они были по ощущениям.
– Ага.
– Ты так и не ответил на мои сообщения.
– Что?
– Прошлой ночью, – в её взгляде была неуверенность. – После моей вечеринки. Они все отмечены как прочитанные, поэтому я знаю, что ты их получил, но так и не ответил.
Блять. Бен снова облажался, не разбираясь в тонкостях работы соцсетей.
– Ты всегда знаешь, прочитал я твои сообщения или нет?
Она закатила глаза.
– Господи, ты и впрямь ничего не знаешь о мессенджерах. Да, Бен. Я всегда знаю, прочитываешь ты мои сообщения или нет.
– О…
– Так почему ты меня проигнорировал?
Он поджал губы и подвигал челюстью, думая над ответом. Бен понятия не имел, что сказать. Рей сейчас стояла прямо напротив и говорила с ним, что уже было одним из его потаённых мечтаний, но сейчас ему было слишком плохо от похмелья, тоски и головокружения от внезапной и неприятной встречи с отцом, и это было слишком.
– Я… эм-м…
Я слишком старый и проблемный для тебя, а ты – самое прекрасное, о чём я мог когда-либо мечтать и жаждать, и я так хочу быть с тобой, но ты работаешь на моего отца и встречаешься с По Дэмероном, и поэтому мне хочется умереть…
Мысль о По заставило его спуститься на землю. Он напрягся.
– Какая разница? – едко обронил он. – Если тебе скучно, ты не можешь поговорить с По?
Она нахмурилась.
– Могу. Но причём тут По? Ты его знаешь?
Из его груди вырвался сломленный смех, по щекам хлынули новые тихие слёзы.
– А, мои родители просто всегда мечтали о таком сыне, как он. Кажется, ты тоже предпочла его, – пошло нахер это утро, пошла нахер его жизнь и пошли нахер все несбыточные мечты, которые он не мог сдержать бессонными ночами, не в силах бороться с тщетными надеждами. – Не волнуйся, – сказал он. – Я понимаю. Честно, клянусь. Тебе нужен был друг, и это никогда не могло перерасти в… да. Но сейчас я просто не могу, Рей, не могу, – слёзы неудержимо катились по его лицу как символ всех его потерянных мечтаний. – Я просто… пойду.
Он поспешил прочь, натягивая на голову капюшон, и засунул руки в карманы. Ещё одна минута в присутствии Рей убила бы его. Пришло время отступить и зализать раны.
И всё же отчасти ему хотелось, чтобы Рей снова побежала за ним, призналась ему в любви, бросилась в объятия для поцелуя. Или хотя бы просто догнала его, пусть только для того, чтобы назвать его полнейшим придурком.
Но Рей не сдвинулась с места.
***
Телефон гудел. Бен проигнорировал его и вместо этого уткнулся лицом в подушку поглубже. Ему хотелось потерять сознание и забыть этот ужасный день, по крайней мере, ненадолго. Слава богу, что ему не нужно было идти на работу. Он не был уверен, что в нынешнем состоянии его хватило бы на дрязги с Хаксом и Сноуком.
Мобильный снова завибрировал. И потом ещё раз. И опять. С его-то везением это должно было быть какое-нибудь ЧП на работе. Бен застонал и перевернулся, схватив телефон с тумбочки.
Рей посылала ему сообщение за сообщением.
РейПробует: почему ты сбежал?
РейПробует: и что за фигня с по
РейПробует: я правда ничего не понимаю, и мне тебя не хватает, и я сейчас не знаю, что сказать, чтобы помочь тебе, но можно я хотя бы попробую?
Он начал отвечать, по одному мучительному предложению за раз.
Кайло Рен: Я не хотел, чтобы ты это видела. Я про встречу с Ханом.
Кайло Рен: Ты бы и так рано или поздно узнала, что я тот ещё кусок дерьма, но я думал, что у меня будет больше времени.
РейПробует: эй, стоп, ты не кусок дерьма.
РейПробует: не говори так о себе
В его груди вспыхнуло разочарование. Как она не могла видеть его истинную суть? Почему она продолжала быть такой чертовски доброй к нему?
Кайло Рен: Признай это, Рей. Я продал душу за высокую зарплату и оттолкнул от себя семью. У меня только один друг, которому я плачу за общение, потому что не умею выстраивать нормальные человеческие отношения. Ты должна понимать, что это ненормально.
РейПробует: …ты же говорил, что нет подвоха
РейПробует: что ты не покупаешь меня или моё время
Кайло Рен: Блять. Дерьмо.
Он хотел переиграть весь этот ужасный день. Тогда он не пошёл бы в этот дурацкий магазин. Спокойнее было думать, что Рей жила где-то далеко, чем знать, что она здесь, в Нью-Йорке, в зоне его досягаемости. Но она уже видела его в самом худшем состоянии.
Почти в самом худшем. Сейчас ему казалось, что он может пробить кулаком стену.
Кайло Рен: Нет, я не то хотел сказать. Прости. Я клянусь, ты ничем мне не обязана. Я просто облажался, пытаясь выразить свою мысль, как облажался со всем остальным.
РейПробует: хватит
РейПробует: просто… давай по порядку. расскажи, что творится в твоей голове – и, пожалуйста, БЕЗ самоуничижения
Он сделал глубокий вздох. Так больше не могло продолжаться. Он больше не мог утопать в этой печали и отчаянии, беспрестанно тоскуя о том, чего у него никогда не будет.
Кайло Рен: Рей, ты мне очень нравишься. И сейчас ты, наверное, знаешь, что не просто как друг. Хотя мне приятно быть и твоим другом тоже, но видеть с тобой на видео Дэмерона… Это свело меня с ума. Я слишком много выпил и не ответил на твои сообщения.
Кайло Рен: И я чувствую себя ничтожеством. Это не самоуничижение, это просто правда. Мне чертовски одиноко, и я даже не помню, когда в последний раз кого-то обнимал. Я не чувствую себя живым, ненавижу свою работу и ненавижу свою жизнь. И когда я нашёл твои видео, это было как луч света. Будто я снова мог дышать, зная, что в мире есть кто-то настолько светлый и добрый. Я мечтал о том, что было бы, если бы я мог любить тебя так, как ты того заслуживаешь, но я знаю, что это просто мечты. Это не романтическая комедия, в жизни не случается чудес, внезапных страстных признаний в любви или счастливых концовок.
Кайло Рен: И ничего страшного. Я давно к этому привык. Ты никогда ничем не была мне обязана, и, конечно, ты не испытываешь ко мне того же. Я просто аноним из интернета.
Кайло Рен: Давать тебе деньги… это было приятное для меня чувство. Оно и остаётся таким. Мне не нужны все эти деньги. Я продал за них свою душу, но понятия не имею, что с ними делать. Ты такая, каким мне никогда не стать, и ты заслуживаешь всего этого: друзей, денег, счастья… жизни.
Кайло Рен: Кажется, сейчас ты живёшь отчасти моей прежней жизнью, но Рей, я на тебя за это не злюсь. Если Хан может стать для тебя хорошим отцом и справляется с этим, хорошо. И если Дэмерон делает тебя счастливой, хорошо.
Кайло Рен: Это в любом случае не могло продолжаться вечно. Я буду и дальше присылать тебе деньги, но после сегодняшнего… зная, что ты видела меня в наихудшем свете, и насколько ты, должно быть, разочарована…
Кайло Рен: Не думаю, что смогу и дальше смотреть твои видео или общаться с тобой.
По его щекам стекали слёзы. Это очень, невероятно глубоко его ранило, но он знал, что поступал правильно.
Кайло Рен: Я обременяю тебя своими проблемами, и это несправедливо.
Кайло Рен: Поэтому я сейчас удалю Твиттер со своего телефона.
Кайло Рен: Живи своей жизнью, Рей. Будь счастлива.
Кайло Рен: Ты много для меня значишь.
РейПробует: погоди
Но он уже закрывал диалоговое окно, чтобы порвать со всем как можно скорее. Большой палец завис над иконкой Твиттера. Бен глубоко вздохнул и удалил приложение.
***
Он позволил себе посмотреть ещё одно видео. Рей опубликовала его всего час назад – где-то между их встречей в магазине и не менее пагубным разговором в Твиттере.
Бен с трудом сглотнул, прежде чем запустить видео, называвшееся «Рей пробует… говорить о семье!».
Рей сидела на своей кухне, походившей уже скорее на оранжерею. Она выглядела уставшей и заплаканной – очевидно, что она только-только вытерла слёзы.
– Всем привет, – сказала она. – Сегодня я хотела бы поговорить немного о другом. Кое-что случилось утром, и я не могу просто притворяться, что всё хорошо. Знаете, я часто это делаю. Притворяюсь, – она немного шмыгнула носом. – Я хочу, чтобы дети знали: жизнь становится лучше. Это так. Но это не значит, что иногда тебе нельзя погрустить. Это нормально. Может, мне стоило сказать об этом раньше, быть с вами откровеннее. У меня весёлая полная жизнь, и я могу заниматься всеми этими удивительными вещами благодаря одному замечательному человеку, который поддерживает все мои начинания. Но теперь я осознаю, сколько людей в мире сломлены и страдают, поэтому сейчас мне бы хотелось поговорить об этом.
Он прикусил губу, услышав, что его назвали замечательным человеком. Она не могла сказать это всерьёз.
Рей заправила прядь волос за ухо.
– Больше всего на свете я хотела бы иметь семью, – прямо сказала она. – Я всегда думала о том, что хорошо было бы иметь родителей или братьев, сестёр, может, когда-нибудь мужа и детей. Но я разложила всё по полочкам и поняла, чего хочу на самом деле – быть для кого-то действительно важной. Если кто-то для меня важен, а я важна для него – уже не имеет значения, семья мы или нет.
Она пожала плечами.
– Наверное, это называется «обрести семью». Я обычно говорю «друзей», но люди обычно это имеют в виду. На человека не всегда можно повесить ярлык и обозначить его как, например, приёмного отца или приёмную дочь. Иногда эти отношения странные, для них трудно подобрать одно конкретное определение. И всё же они могут быть очень важными.
Рей схватила кружку, стоявшую за кадром, и отпила, тяжело вздохнув.
– Какое счастье, что я снимала тот эпизод про чай. Это единственное, что держит меня на плаву, пока я зашиваюсь в универе, на работе и со всем остальным, – она поставила кружку на стол. – Ладно, я сейчас с вами не для того, чтобы пробовать чай или что-то ещё. Я просто хочу призвать вас взглянуть на ваши отношения – с членами семьи, с другими людьми. Любовь – это драгоценное, редкое чувство, иногда её проверяют на прочность и рвут на части, иногда люди ранят друг друга, но это не значит, что следует отказываться от любви. Ведь любовь имеет свойства расцветать вновь.
Она мягко улыбнулась экрану.
– Я надеюсь, ты смотришь, – сказала она. – И знаешь, что я сейчас обращаюсь к тебе. Не существует ярлыка, подходящего для обозначения места, которое ты занимаешь в моей жизни, но ты очень для меня важен. Хочу, чтобы ты это знал.
Видео закончилось.
Бен уткнулся лицом в подушку и тихо заплакал.
========== 6. «Рей пробует… совершить смелый поступок!» ==========
Бен раньше никогда не понимал вселенской ненависти к понедельникам. Когда каждый день ужасен, какая разница, как именно он называется?
Однако в этот понедельник он всё понял.
Его глаза были красными и воспалёнными от слёз, бессонная ночь его измотала, и когда Бен залетел в свой офис, его живот скрутило от страха.
Он всё здесь ненавидел.
Он ненавидел бездушные взгляды всех и каждого, начиная с сотрудников на ресепшене. Ненавидел идеальные костюмы, идеальные зубы, идеальные причёски. Ненавидел эхо от своих шагов по чёрному полированному мрамору.
Офисы «Первого ордена» были тёмными, дорогими и стерильными, они и в подмётки не годились загромождённой, уютной квартире Рей.
Он вздрогнул. Как бы сильно он ни старался сосредоточиться на чём-то, чём-то другом, он не мог перестать думать о ней. Что она делает, что чувствует, она зла на него или в душе рада тому, что ей больше не придётся с ним говорить. Всё утро он проверял телефон – рефлекс, выработанный за сотни дней их знакомства, когда он с надеждой ждал каждого её сообщения.
Хорошо, что он удалил Твиттер, хотя ему безумно хотелось узнать, что она сказала бы в ответ на его признание. Наверное, отнеслась бы с пониманием и сказала что-то милое – Рей спустила бы его с небес на землю мягко – и тогда его втянуло бы в новый бесконечный круг тоски и отрицания.
И всё же ему не хватало её. В груди болело, словно он вырвал собственное сердце.
На работе всё сразу пошло неладно. Он допустил глупую ошибку в таблице, которая, к сожалению, привлекла внимание Сноука, потом опоздал на важную встречу на пять минут. Когда всё закончилось, Сноук вывел его в коридор и набросился.
– Когда я нанял тебя, – сказал старик низким и пронзительным тоном, – я подумал, что увидел в тебе нечто особенное. Теперь понимаю, что ошибся, – генеральный директор выглядел как какой-то сморщенный упырь из-за всех этих морщин на тонкой коже измождённого лица, но излучал куда больше грубой силы, чем кто-либо из знакомых Бену.
– Пожалуйста, – попросил Бен. Он не мог потерять работу – это единственное, что у него осталось. – Лишь одна ошибка. Этого больше не повторится.
Сноук осклабился.
– Одна ошибка за другой. Ты теряешь хватку, Соло. Позор, – он указал на Хакса, задержавшегося неподалёку явно подслушать. – Хакс выполняет все поставленные мной задачи. Почему я не могу сказать того же о тебе?
Бена переполнял гнев, вена на его лбу запульсировала. Он ненавидел Хакса, ненавидел его самодовольную ухмылку, жестокие колкие слова и безнравственные манипуляции.
– Хакс – обманщик. Он скажет всё, что Вы хотите слышать, даже если это неправда.
Верхняя губа Сноука скривилась в отвращении, обнажая зубы.
– В отличие от тебя. Кажется, ты не в состоянии сказать ничего, что мне хотелось бы услышать.
Хакс хмыкнул, и Бен повернулся к нему, сжав кулаки, лишь бы не прокатить его лицом по полу.
– Не вмешивайся, – прошипел Бен.
– Зачем? – спросил Хакс, с презрением подняв бровь. – В конце концов «Первый орден» станет моим.
– Хакс! – пронзительный голос Сноука заставил его вздрогнуть. – Будь поосторожнее со своей самонадеянностью.
– Да, сэр, – Хакс опустил голову. – Прошу прощения.
Сноук снова обратил своё внимание на Бена.
– Ещё одна ошибка, и тебе конец. А теперь убирайся с моих глаз.
Бен бросил ещё один презрительный взгляд на Хакса, прежде чем вернуться в свой кабинет. Мог ли этот день стать ещё хуже?
***
Оказалось, ещё как мог.
Чтобы наверстать упущенное, ему пришлось пропустить обед, и в итоге Бен пришёл в бешенство. Стажёр не доставил файл вовремя, что привело к общей задержке процесса, и тот же стажёр уронил со стола кофе Бена, заляпав брызгами не только брюки, но и несколько важных документов. Сноук стал свидетелем произошедшего и немедленно уволил мальчишку, не успел Бен и накричать. После чего, поскольку Рей однажды заставила его подумать о том, насколько жестокая борьба проходит у подножия корпоративной лестницы, Бен почувствовал свою вину за увольнение стажёра.
Это, само собой, вызвало очередную волну мыслей о Рей и вогнало его в петлю самобичевания, тоски и отчаяния снова.
Возможно, Бен Соло проклял себя пять лет назад, порвав со своей семьёй и устроившись на эту жестокую работу, но только теперь осознал, каково это – находиться в аду.
Около трёх часов дня его телефон завибрировал. Бен чуть повернулся в сторону и нахмурился, схватив его, задаваясь вопросом, что Сноук от него хочет на этот раз.
