Текст книги "Восход Красной Луны 2: Жертвы экспериментов (СИ)"

Автор книги: Ana LaMurphy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Дай нам повеселиться, – сквозь зубы проговариваю я. – Мы устроим hard party.

– Нет!

Отпускаю и вновь, как вкопанный, отхожу на два шага назад. Елена подходит и пытается успокоить эту девушку. Но она в страхе. Я знаю, это чувство – когда меня боятся. Страх под кожей, страх проникает в самые глубины души и становится так противно, будто некое чудовище касается мерзкими, холодными, слизкими щупальцами твоего сознания. Для них это чувство называется «страх». Для меня – «наслаждение».

– Нам нужна Беннет, – произносит Елены. – И мы уйдем. Просто скажи, где она.

Девушка смотрит на Елену. Она прячется от своего кошмара.

– Она сбежала.

– Не ври! – срывается Елену, но через секунду находит силы взять себя в руки. – Где она?

– Она сбежала!! Твоя Беннет сбежала и я даже рада этому!

– Мередит, пожалуйста, скажи, где она… Я, как видишь, правду говорила. Он, – брюнетка указала на меня, – одержим лишь одним желанием: убивать. Поверь, я знаю насколько это желание неконтролируемо, ибо сама прошла гребанную школу гребанной красной луны! Где Беннет? Она может спасти его!

– Спасти? – усмехается Мередит, ведь понимает, что падших ничто не спасет. Она права.

– Мы себе участь не выбирали… Где Беннет?

– Можешь обыскать всю гребанную клинику! – завопила врач. – Кроме трупов и меня здесь никого нет! Бонни жива! Она сбежала!

– Я не верю ни единому твоему слову.

– Тогда начни пытки! Но мне нечего сказать.

Я готов приступить к этому. Но Елена отступает. Она несколько секунд цедит взглядом Мередит, а потом смотрит на меня, и я понимаю, что нам пора уходить.

Я не чувствую радости, но и разочарования. Мне ни жарко, ни холодно от того, что мы не смогли отыскать какую-то там Беннет или как там ее…

Елена попросилась сесть за руль, сказав, что ей надо хоть на чем-то сконцентрироваться, чтобы не впасть опять в отчаянье. Я понимаю ее. Она потеряла сестру из-за своей глупости, она познала метаморфозу своих чувств, своей души. Она стала жертвой экспериментов. Она пробыла в ужасных условиях психбольницы. Теперь еще и я… Нет, она хочет спасти меня не ради своей совести. Она реально хочет спасти меня, потому что я, наверное, ей тоже дорог… Ведь… Не знаю.

– Бонни убрали, – спокойно произнесла Елена, хоть это спокойствие давалось очень тяжело. – Кэролайн разоблачила нас, она убила Грейсона и она убрала Бонни! Мередит – ее шестерка.

– Мы можем вернуться, и я легко выбью правду из этой сучки.

– А смысл? Она либо не расколется, потому что Кэролайн имеет реальную власть, либо даже если и скажет правду, какой нам с этого прок? Бонни, сто процентов, уже нет в живых, как и Грейсона… Кэролайн не церемонится с теми, кто может поставить под удар ее работу.

Это было правдой. Связь с этой Бонни потеряна.

Я взглянул на нее и вспомнил нашу первую встречу. Елена была забитой старшеклассницей с мизантропическими наклонностями… Потом она стала яркой, эффектной девушкой, потом моей любовницей… чокнутой убийцей. А сейчас? Сейчас передо мной сильная, волевая особа, которая не задается, хоть и понимает, что эти жестокие игры не обвенчаются успехом… Мне нравится ее оптимизм. Мне нравится ее внешность, ее коротенькое платьице светло-бежевого цвета. Вчера я был груб… Отвожу взгляд. Более я не смею прикасаться к этой девушке.

– Нам надо где-нибудь остановиться, – произносит девушка. – Я очень устала и я голодна.

Мы остановились в мотеле за городом. Нам предоставили неплохую комнатку, довольно-таки уютную. И если я был полон энергии, то Елена порядком вымоталась.

Мой монстр притих. Теперь, обретя кратковременное прояснение рассудка, я понимаю насколько был ужасен сегодня… Я устал. Она устала. Мы уст… Мы? Усмехаюсь. Это ложь. Она нравится мне. Я не безразличен ей. Между нами мог бы сложиться хороший роман, но этому не суждено сбыться из-за вечных проблем, из-за этого ужасного проекта… Нам просто не дано отдаться порыву чувств… Я мечтаю убивать и насыщаться. Она – спасти меня. Форбс – поработить мир. Мы – эгоисты, ибо каждый преследуем свою цель и нам никогда не достичь результата. Это как в басне Крылова… Когда каждый тащит воз в свой сторону, он не сдвинется с места.

А вообще-то я скучаю. По разговорам, по нормальной еде, по человечности… мне не хватает того, от чего обычный человек может сбежать: повседневности. Меня вряд ли удастся победить… Физически. В духовном смысле я уже побежден. И мне плохо от этого.

В баре нахожу бурбон. Наливаю, добавляю льда. Может, алкоголь притупит боль? Пробудит совесть, которая, кажется, совсем приумолкла? И пусть Елена никогда не полюбит меня. Но я точно знаю, что мое сердце будет биться до тех пор, пока будет биться ее.

Хлопает дверь, и я ощущаю запах гелей и приятных ароматов, запах виски… Мне даже это нравится, потому что в последнее время единственный запах, который преследует меня по пятам – это запах крови.

Воспоминания… Отшвыриваю их и резко оборачиваюсь. Елена стоит в коротеньком полотенце перед зеркалом и сушит волосы. Моя мужская сущность тут же дала о себе знать. Я не имею права желать ее, а мой монстр никогда не позволит мне полюбить эту девушку… Отворачиваюсь и вновь смотрю на пейзаж за окном. На улице стемнело. Прохожих мало. Это и хорошо. Нас никто не будет искать… Ночь нам нужна для отдыха. Мы оба устали. Бежим вот уже сколько времени от этого безумства… Хочется отдохнуть.

Она выключает фен. Я не оборачиваюсь, поскольку знаю, что могу соблазниться… И мне хочется получить эту брюнетку… Но нельзя.

– Кэролайн ударит по твоей матери, – произношу я, не отрывая взгляда от окна.

– Я никогда не питала любви к своим родителям… Я любила только Кэтрин.

Я слышу, как она наливает виски и себе.

Мой ангел-хранитель, куда же ты запропастился? Покинул мой дом… Причем еще до моего обращения. Это несправедливо. Хотя, говорят, что справедливость от лукавого, а милосердие – от Бога.

И где хоть одно из этих понятий? Я застрял где-то между. В Эдем я никогда не попаду, а меня даже не хотят видеть в аду. Забавно…

– Что нам дальше делать?

Она встала рядом, устремив взор в окно. В полотенце. Это не скромно – появляться при изголодавшемся, падшим мужчиной в таком облике. Я потерял возможность даже просто любоваться ею.

Но я хочу. Почему же нет? Я очень хочу…

– Я буду бороться, – отставляю бокал и, беря Елену за талию, поворачиваю к себе, но ослабляю хватку, ибо знаю, что каждое мое прикосновение причиняет боль. – А ты помоги мне с этим? Ты обязана, ведь я спас тебя!

И погубил опять… Зверюга внутри меня хочет причинить ей душевную боль. Я пытаюсь сопротивляться. Когда-то Елена просила меня спасти ее. Теперь я произношу по сути те же слова… Иронична все-таки наша гребанная жизнь.

– Не дай мне сдохнуть, – сквозь зубы процеживаю эти слова. – Не дай сдохнуть!!!

Она кладет ладонь на мое лицо, и я замираю. Это прикосновение волшебно. Будто она коснулась души, кровоточащей раны, которая, – пусть на время! – но стала затягиваться… Ее черные, как смоль, волосы ниспадают на плечи… Опускаю взгляд… плечи, ключицы покрытые каплями воды… Я не имею права быть с ней!

Но я очень сильно этого хочу.

– Что же такое происходит? – шепчет она, обнимая меня за плечи и вплотную приближаясь ко мне. – Почему мы, Деймон? Почему?..

Я не знаю, но чувствую, что должен ответить. Я должен ответить, я должен спасти ее, себя, нас… Я должен уберечь, должен выжить, не потерять рассудок.

– К чокнутому сериалу нашей жизни скоро пустят титры… Как ты думаешь, какой будет концовка?

Она смотрит на меня с надеждой, но мы оба понимаем, что не будет ничего заоблачного и радостного.

– Мы выживем. Мы обязательно победим, – я лгу не только ей, но и себе. Елена знает, что я вру. Но она ничего не произносит, тянется к моим губам… Как же велик соблазн!

Нет!

Я отстраняюсь, делаю несколько шагов назад… Нет. Она и так есть у меня. Та, которая борется за мою душу. Я не имею права на большее.

– Я снова сделаю тебе больно!

– Но я ведь соглашаюсь, – девушка идет ко мне навстречу. – Не вини себя.

Это чокнутая игра! Я устал! Я больше не хочу участвовать в экспериментах! Я не знаю, что нам делать. Бонни, а значит связь с Кэтрин потеряна. Грейсон мертв. И как нам выжить. Нам суждено проиграть. И вскоре Елена вновь станет такой же, как и я… и станет некому бороться за нашу человечность.

И я не знаю, что преподнесет завтрашний день… Может, сегодня мы в последний раз вместе…

– Вини во всем меня, – Гилберт подошла ко мне вплотную. – Я виновата. Я пошла в тот парк тем вечером. Я убила Кэтрин и заразила тебя… – она обнимет меня, и, приподнимаясь на носочки, шепчет над самым ухом: – я тебя соблазнила.

Как же больно! Невыносимо терпеть этот ужас!

Она целует. Я теряю рассудок и обнимая ее, привлекаю к себе вплотную. Она нужна мне. Мне! Монстру! Ублюдку! Убийце.

Она не осуждает меня. Нет, Кэролайн не права. Моя Елена не осуждает меня, принимает таким, каков я есть… Я ей нужен зачем-то…

Она целует, и ее руки сильно сжимают мои плечи. Мне больше не хочется экспериментов. Я хочу любить ее, я хочу, чтобы она любила меня. Неужели это так много?

Но нам не суждено познать любви.

Наш поцелуй становится более и более страстным. Я чувствую, как она отдается мне, каждому моему малейшему желанию. Я ощущаю эту бешеную отдачу с ее стороны, я знаю, чего она желает… Но я не умею любить. Елена целует мое лицо, шею… Это сумасшествие. Мир не окрашивается в красный цвет. Он становится ярким и белым. Пусть на совсем короткий срок, пусть ненадолго, но это привлекательнее черных сгустков на алом фоне. Тепло. От нее исходит бешеное тепло.

Отстраняясь, она хватается за края моей футболки и приподнимает их. Через секунду вещь падает к нашим ногам. Девушка смотрит на меня, будто запоминая… Я гляжу так же. Елена целует грудную клетку, пресс, руками лаская мое грешное, порочное тело. Она становится на колени, но я более не могу заставлять ее заниматься этим грязным сексом. Хватаю за плечи и поднимаю, впиваясь в ее губы. Мои клыки царапают ее губы, а она терпит.

Я не люблю ее, но мне так нравятся ее поцелуи. Я не люблю ее, но я буду до конца своей грешной жизни верен ей. Я не люблю ее, но убью любого, кто сделает ей больно. Я не люблю ее, но отдаюсь страсти… Прости меня, Елена.

Срываю полотенце. Она не дернулась. Просто смотрит на меня, пока я оглядываю ее тело. Нет полосок на плече, которые были раньше. Она совершенно без каких-либо внешних метаморфоз. Да и не нужно гребанное великолепие! Болит голова, а я хочу испытывать приятные истомы, а не мигрень.

Девушка приближается ко мне. Ее соски касаются моей кожи, а мое возбуждение становится неконтролируемым. Привлекаю к себе, впиваюсь в губы. Руками исследую ее тело, спускаясь ниже поясницы… Сжимаю ее ягодицы, целую ее губы. Нам нельзя быть вместе! В начале она губила меня. Теперь я гублю ее… нам нужно избавить себя от нас… Я просил немного спокойствия. Вот оно. И я не стану его отталкивать.

Прижимаю Елену к себе еще сильнее, а она делает шаги назад, приближая нас к постели… Конечно, такие вечера и не заканчиваются спокойной ночью. Ну и пусть! Имеем право украсть у жизни несколько часов нашего единения.

Мы падаем на кровать. Она подо мной, обхватывает меня ногами. Я сжимаю ее грудь, позволяя себе наслаждаться этой женщиной. Спускаюсь ниже и языком касаюсь ее сосков. Елена выгибается навстречу моим ласкам. Она хватает меня за плечи, когда я запускаю одну руку ей между ног. Знаю, что она возбуждена, и в этот раз все будет не так, как в прошлый раз на дороге. Нет холода, жестокости. Есть тепло, нежность, страсть, отдача с ее и моей страсти.

Пальцами касаюсь ее клитора. Из ее уст вырывается стон. Девушка впивается пальчиками в мою кожу, а я языком провожу по ее шее… Мне не хочется пить ее кровь, мне не хочется делать ей больно. И я не стану. Елена хватает мое лицо и, приближая, впивается в губы. Она старается ответить страстью, показывая насколько сильно я ей нужен, а я и так знаю это.

Она упирается руками в мою грудную клетку и отталкивает. Я падаю на спину. Девушка стягивает с меня джинсы и насаживается на член. В истоме закрываю глаза… Нет, даже эйфория от крови меркнет на фоне ночи с этой падшей девушкой… Она только моя. Я буду ее уничтожать! Буду губить ее!

И буду до конца жизни защищать, оберегать, буду дорожить ею…

Елена начинает медленно двигаться, смотря в мои глаза. Зрительный контакт во время секса – самое мощное. Я вижу не только ее тело, но и ее душу. Нет ничего дороже ее в моей никчемной жизни…

Она издает стоны, она на мне, она моя… я теряю рассудок. Я хочу всегда быть с ней.

Хватая за талию брюнетку, переворачиваю ее и размещаюсь сверху. Она подчиняется. Выгибает позвоночник, царапает мои плечи, целует… Не понимаю, как мир разрешил мне снова познать ее… Не понимаю, как она разрешила мне это, после всего произошедшего…

Но она здесь.

Завтра опять будет боль, завтра будут проблемы, завтра не будет ничего хорошего… Но сегодня! Сегодняшнюю ночь мы украли у жестокой действительности. И скоро она отберет у нас гораздо больше…

Ну, а пока, мы вместе. Мы испытываем контраст чувств, наши сердца бьются в такт. Пока мы счастливы… Всего лишь на одну ночь!

И пусть…

Она кончает, крича мое имя. Я обмякаю на ней. Ее руки на моих плечах… Сегодня мы обманули жизнь и Форбс.

А завтра проиграем.

========== День 7. Часть 1. ==========

С утром приходит угнетение. За последние недели оно сделалось неотъемлемой частью рассвета, пора привыкать к этому, но какими бы пессимистами мы себя не называли, в душе мы желаем покоя, счастья и умиротворения. Оптимизм – та частичка Бога, которая нас поддерживает и, отвергая эту частичку, вы отвергаете и Его. Это не значит, что во всех ситуациях оптимизм может помочь преодолеть трудности, пессимизм – тоже неотъемлемая часть нашего существования, которая не от Дьявола, а от того же Бога. И когда самые худшие опасения не сбываются, а все заканчивается довольно-таки хорошо, только тогда мы можем познать в полной мере облегчение, радость и сказать искренние спасибо тому, кто нас оберег…

Она всегда считала себя атеисткой и всегда думала, что является ярой приверженкой пессимизма, говоря, что ее стакан наполовину пуст, не замечая тот факт, что стакан как пуст, так и полон. Противоречия составляют истину… Но не об этом.

Сегодня она проснулась с чувством угнетения. Утреннее солнце пробивалось сквозь шторы, напоминая о том, что где-то у кого-то существует беззаботная, спокойная жизнь. И вот когда Елена готова пасть ниц, отвергнуть атеизм и прежние убеждения, когда она согласна признать, что в эстетике смерти нет ничего привлекательного, когда она согласна сказать, что ее стакан наполовину полон!.. Но смысл? Теперь все обернулось против ее воли. Хочется верить в то, что ситуация, сложившаяся в ее жизни, закончится хорошо, если вообще закончится… Быть может, это безумство будет длиться до конца вечности… Немного парадоксально звучит, не считаете? Но вся канва нашей жизни соткана из противоречий.

Девушка, прикрывшись простынею, перевернулась на бок и уставилась на мужчину, мирно спящего рядом. Елена страстно хотела, чтобы он вылечился, чтобы она нашла противоядие, и они уехали куда-нибудь в большой город, затерялись в лабиринтах улиц и больше никогда не возвращались в этот кошмар. Сердце билось отчаяннее, да и солнце было сегодня щедрым на тепло… Душой Елена верила, что Небеса будут благосклонны и уберегут их, или хотя бы его.

Но разум, привыкший мыслить рационально, говорил об обратном. Ее обращение и излечение повлекло тяжёлые последствия. А Деймон? Ведь он уже запущен, потерян, падок… Елена понимала, что совершит тот же поступок, что и ее горячо любимая сестра… Но будут ли результаты? Сейчас в организме Елены опасная инфекция, которая не пройдет бесследно. Симптомы себя еще не проявили, но потом могут появиться внезапно, во всем своем великолепии…. И если она спасет Деймона, не падет ли он во второй раз?

Поток мыслей закружил девушку, и на душе сделалось еще хуже. Гадкая, липкая, слизкая тоска обхватила душу своими длинными щупальцами и не желала отпускать. А всем хочется элементарного счастья.

Деймон завошкался. Проснувшись, он перевернулся на спину и увидел взгляд карих глаз с неподдельной тоской и невыносимой болью.

Его глаза из небесно-голубых трансформировались в ярко-красные. Елена удивлялась, почему не деформировался разрез глаз, как это было у нее. Девушка понимала, что зверь, сидящий в его душе, скоро вырвется наружу, ну а пока он в клетке, и брюнетка может насладиться ее настоящим, искренним Деймоном.

Гилберт приподнялась и коснулась губ мужчины своими. Прежние мысли развеялись, как пепел по ветру… Сейчас разум отключился, а оптимизм, подобно лекарству, стал растекаться по венам и излечивать от ран.

Девушка скидывает с него простынь и садится сверху, целуя мужчину более рьяно и страстно, с упоением. Руки мужчины начинают активно исследовать тело юной обольстительницы. Гилберт делала это по двум весомым причинам. Первая: она просто не знала, как скоро им удастся урвать момент и насладиться друг другом вновь, а потому сейчас хотела насладиться дорогим человеком. Второе: Елена прекрасно знала, что агрессию можно унять либо убийствами, либо сексом.

Мужчина сжал грудь любовницы, отчего та резко выгнулась, предоставляя мужчине больший доступ. Сальваторе притянул ее к себе и клыками коснулся чувствительной эрогенной зоны. Елена не смогла подавить стон, а он не мог сдержаться. Деймон приподнял девушку за талию и насадил на свой член, вспоминая, как имел эту красавицу, когда она была в амплуа дикой волчицы, сводящей всех с ума.

Елена уперлась руками о его грудную клетку и начала медленные движения. Она дышала часто, отчего грудная клетка приподнималась выше и выше. Сальваторе любовался ее грудью, сосками, плоским животиком, шеей… Ему доставляло удовольствие просто смотреть на то, как она теряет рассудок от фрикций.

Первые стоны вырвались из ее уст, а Деймон закрыл глаза в удовольствии. Под глазами запульсировали черные вены. Эта сетка проявилась и на шее. Но Елену эта метаморфоза не пугала. Она понимала, что это внешние изменения, есть ничто иное, как проявление наслаждений. Его когти впивались в кожу, причиняя боль. Острая боль и неконтролируемое наслаждение создавали чокнутый микс. И если вчера они занимались любовью, чтобы скрыть свое отчаянье, потому что дико соскучились, то сегодня оба хотели насладиться друг другом, восполнить недостаток общения.

Девушка двигалась все быстрее. Иногда Деймон сам задавал ей темп, и это Гилберт иногда раздражало. Но раздражение исчезало так же быстро, как и возникало. Наконец, она просто схватила его руки и прижала их к кровати. Оба понимали, что ее сила не сравнится с его, но им нравилась эта игра.

В ее сознании всплывают какие-то образы, обрывки его воспоминаний, его ощущения от убийств. Она чувствовала его не только каждой клеточкой тела и души, но и сознанием девушка была в просторах его мыслей.

Мужчина не мог проникнуть в ее мысли, хоть и знал, что в его мозгах старательно копаются. Если честно, ему было плевать. На нем искусно танцевала желанная девушка, хоть он думал, что никогда больше не познает ее, как женщину.

Очередной стон, сорвавшийся с губ, был громче прежних, а Деймон понимал, что подруга была близка к развязке. Он убрал ее руки и, схватив за талию, привлек к себе. Страстный, грязный поцелуй заставил Елену вырваться из потока его мыслей и воспоминаний и вернуться в реальность. Мужчина крепко держит за талию, задавая темп. Девушка поддается каждому движению, каждому малейшему его желанию… Это он – ее создатель. Он – ее исцелитель и она будет поклоняться ему, как тотему. А главный закон любой религии, – демонстрировать свою верность и преданность.

Она продемонстрирует. Она вытащит его из этого дерьма, даже ей это будет стоить собственной жизни.

Елена резко выгибается и замирает на доли секунд. Деймон издает какой-то звериный рык. Шатенка обмякла на теле мужчины и несколько минут они пытались отдышаться и сохранить в памяти живые воспоминания, ощущения, насладиться этим мгновением счастья в вечности боли.

Существуют тонкие грани: любовь и ненависть, сумасшествие и вменяемость, смерть и жизнь. Елена балансирует на последней уже несколько недель. Девушка не знает когда преступит ее, преступит ли вообще. Существует еще одна: опустить руки или воспарить. Сегодня брюнетка с точностью могла заявить, что перешагнула через нее. Не важен исход боя, важен сам процесс. Елена не собиралась сдаваться. Эта ночь, это утро не выбили почву из-под ног окончательно. Наоборот, душа одевает тяжелую сбрую, готовясь ко всем смертоносным ударам. Елена перешла эту грань. Ведь когда ее пересекаешь, обратно вернуться нельзя.

Осталось сделать шаг в еще одну сторону: жизни или смерти. Но пусть этот шаг будет как можно быстрее, чтобы начать жить, и как можно медленнее, чтобы не умирать…

Сегодня рухнули ее прежние принципы, сегодня рухнули ее убеждения. Теперь она уверена в том, что когда-то опровергала…. И это поможет ее бороться, и пусть, возможно, она не свергнет Форбс, но ее окрыленная душа, в тяжелой кольчуге будет биться до последней капли крови.

Елена рухнула рядом. Деймон, обняв брюнетку, крепко прижал девушку к себе.

Елена избавилась от угнетения и, в очередной раз поцеловав мужчину, резко поднялась.

– Нам надо много дел сделать, Деймон… Я вновь видела твои воспоминания и была в твоих эмоциях. Вчера я управляла твоими действиями, а это значит, что ты – оружие в моих руках, а не в ее, – шатенка принялась надевать нижнее белье, в то время, как мужчина внимательно следил за ее движениями, наслаждаясь каждым изгибом совершенного тела.

– Ты будешь использовать меня?

Сальваторе нехотя поднялся с кровати и принялся натягивать джинсы, понимая, что на сегодня их единению пришел конец.

– Это поле боя. В руках одного бойца связи, подробная информация о результатах экспериментов и список побочных эффектов, а возможно список и тех возможностей, которые мы еще не раскрыли. В моих другое, – брюнетка подошла ближе, а голос ее сник до шепота. – Ты. И если хочешь, чтобы я была честной, то я скажу, что готова использовать тебя, но никогда не позволю ей это делать.

Сальваторе усмехнулся.

– Ты цинична.

– Дело не в цинизме, а в том, в чьих руках оружие. Эти черные сгустки и неконтролируемое желание убивать были частью твоей души. Не вешаю на свою грудь медали, но со мной ты не такой садист.

– Ты хочешь спасти меня.. Зачем?.. Ведь у нас нет ничего.

Елена уловила комичность жизни. Когда-то она задавала этот вопрос Деймону, а теперь они поменялись ролями. Тогда Елена не понимала его мотивов, поступков и жертвенности собой, ведь он рисковал, пребывая с ним. Сейчас Елена ничем не рискует. Но теперь Сальваторе не может понять ее помыслов.

Девушка спасала его душу не из-за чувства долга, не из-за смерти Кэтрин. Она делала это по той же причине, по которой Кэтрин убил себя. Сейчас Елена дорожила этим мужчиной, и стоил он для нее дороже платины, дороже всех богатств мира, если такие числа вообще существуют.

Гилберт подошла к своей сумке, которую схватила вчера впопыхах. Она извлекла оттуда янтарь на цепочке и подошла к мужчине.

– Это не поможет. Суеверия уже не работают. Дело в вирусе, а не в оборотнях.

Елена, не говоря ни слова, надела талисман на его шею, поскольку свято верила теперь в любую мелочь и в то, что ей удастся спасти его.

– Меня это ограничивало.

– Это эффект Плацебо*, – усмехнулся мужчина.

– Но ведь помог и помогает многим.

– Ты теперь оптимистка?

– Я теперь… – она выдохнула и чему-то грустно улыбнулась. – Верю… – девушка взглянула на мужчину бойко. – Хочу выявить связь. Она – наш козырь в рукаве и оружие против Форбс.

– Хорошо, и как нам это сделать?

– Когда ты убиваешь или занимаешься сексом, словом, когда ты чем-то увлечен, ты забываешь о своих мыслях, а я могу проникать в твое сознание. Сейчас мы попробуем сделать тоже самое.

Елена, без всякого предупреждения, припечатала мужчину к стене, и впилась в его губы. Деймон вновь ощутил, как страсть лишает его разума, как отключаются какие-то правила и предписания, как дает сбой его система. Монстр внутри не желает подчиняться, ну а Сальваторе поддается воле этой девушки, забывая обо всем.

Гилберт целовала его так, как будто он был самым желанным и самым недосягаемым в ее жизни. Брюнетка старалась проникнуть в его мысли, но она не знала, как это сделать. В памяти Гилберт стала перебирать все воспоминания, в которых присутствовал Деймон, весомые и незначительные, счастливые и болезненные. Мужчина тем временем изучал руками ее тело, хоть, казалось, он успел выучить эту волчицу наизусть.

Спустя некоторое время Гилберт ощутила кровь… Кровь в его мыслях была повсюду… Ее было так много! Потом ее образ… Какое-то сожаление. Гилберт поглотили воспоминания, но только к одному девушка мчалась сильно. Деймон не хотел пропускать ее в этот уголок сознания, а оттого его когти сильнее впились в ее кожу, а клыками он прикусил ее губку до крови. Елена стерпела.

Дикий холод пробежал по коже от увиденного. Елена слышала голос Кэролайн, видела при каких обстоятельствах состоялся его диалог с этой блондинкой. Нет, Сальваторе не изменил ее в том извращенном смысле, в котором ожидалось, но Деймон не сказал всей правды. Всей правды не сказала и Форбс тогда в клинике.

На глазах проступили слезы, но брюнетка продолжала неистово впиваться в губы мужчины, желая узнать всю правду до конца, но на самом интересном, Деймон резко отстраняет Елену.

Елена смотрит на мужчину, не веря в то, что только что увидела. Вся правда оказалась еще более жестокой. Все было не так просто, как оказалось на первый взгляд. Утреннее воспарение сменилось духовным падением и отчаяние заполонило душу до краев.

Это был шок посильнее того, что девушка испытала тогда в больнице.

Это был нокаут.

Комментарий к День 7. Часть 1.

* Термином эффект плацебо называют само явление улучшения здоровья человека благодаря тому, что он верит в эффективность некоторого воздействия, в действительности нейтрального

========== День 7. Часть 2. ==========

Девушка во все глаза таращилась на мужчину, которое впервые, с того момента, когда Кэтрин убила себя, был полностью обескуражен. Он понимал, что в их ситуации отговорки – это глупо. Кроме того, понимал, что ему не отвертеться. Но вопреки всем своим желаниям, он не мог вымолвить и слова.

Елена потеряла шаткое равновесие. Она схватилась за голову руками, пытаясь то ли собрать мысли воедино, то ли не слышать криков этого ужасного мира. Елена боялась так сильно… но чего?

Правды.

Брюнетка зло посмотрела на мужчину, а потом, настигнув его, стала толкать в сторону двери. Деймон поддавался, не зная, что ему вообще делать.

– Убирайся! Убирайся! – кричала Гилберт во весь голос. – Ты не сказал правду! Ты не сказал гребанную правду!

Деймон понимал ее. Сейчас она выливает свою злость на нем, потому что больше не на ком, потому что отчаянье вновь завладело ее сердцем. Прежние рассуждения показались пылью. Теперь Елена стояла на грани и готова была прыгнуть в пропасть, под названием: «Бессилие». Бессилие, беспомощность и сумасшествие. Гилберт злилась не столько на Деймона, сколько на пронырливую Кэролайн, которая спланировала каждый свой шаг наперед. Гилберт поняла, почему Кэтрин сказала: «На один вперед». Форбс на один шаг вперед всегда, и чтобы Елена не стралась предпринять, какая-бы сильная вера не теснилась в ее душе, Форбс выиграет этот бой, а Елена проиграет, погибнув от собственной беспомощности и неверия, захлебнувшись в соленом океане слез и боли, сойдя с ума от вопиющей дикости Форбс и ее неимоверного желания отомстить всему сущему на земле за свою поломанную жизнь.

Гилберт открыла дверь и выпихнула его в проход, но в следующую секунду увидела, как глаза Сальваторе становятся стеклянными, а руки безжизненно опускаются. В комнату вваливается мужчина, а следом за ним собственной персоной Форбс. Елена ужаснулась, когда узнала в вошедшем Тайлера. Она же укусила его! Неужели и он завершил обращение?

Локвуд усадил Сальваторе на кресло и захлопнул дверь на замок. Подперев ее собой, он скрестил руки и уставился на Форбс в ожидании дальнейших приказаний.

Елена, усмехнувшись, подняла руки, и покорно села рядом с Сальваторе, который под влиянием транквилизатора, не мог пошевелить и мизинцем.

– Умная девочка, – с ядовитой улыбкой промолвила Кэролайн и, взяв стул, уселась напротив.

Елена опустила руки. Этот раунд она проиграет, как проиграла их первую битву. Елена смирилась, спрятав свои эмоции. Сейчас она хотела узнать всю правду, а в последствие решить в какую сторону ей перешагнуть грань. Хотя, наверное, итак все очевидно.

В этот раз Форбс не курила. Она внимательно оглядывала жертву своих экспериментов, объект мести. Врагов часто хвалят в интернете, книгах и повседневной жизни. Ничего подобного. Враги – это существа, которые теряют свою человечность и падают на самый низ безумия. Враги – это мертвые птицы, летящие камнем вниз, и они еще умудряются соперничать и желают настигнуть земли первыми.

Елена знала, что она опередит Форбс и превратится в кровавые ошметки, а ее душа будет наконец счастлива выбраться и покинуть грешную оболочку. А потом в сводках новостей скажут, какой же гадкой и низкой была эта птичка, которая просто-напросто боролась за свою жизнь, за свой полет. Браво, Кэролайн! Ты умеешь превращать людей в свои игрушки, души – в подопытных животных, а падших – в дьяволов.

– Мне нравится этот глагол – сопротивляться, – сказала Кэролайн, но улыбка исчезла с ее лица. Блондинка придвинулась вплотную к лицу Елены. От Форбс разило сигаретами, виски и ядом. – Сопротивляться тому, что нас душит. Сопротивляться предрассудкам, поспешным выводам, стремлению судить других, всему плохому, что сидит в нас и только и ждет случая вырваться наружу, – Форбс смаковала каждое слово, превознося его до небес, до края бесконечной Вселенной. И Елене даже стало казаться, что эти слова и правда имеют для нее особое значение. – Сопротивляться желанию бросить всё и всех, жажде сочувствия окружающих, потребности говорить о себе, забывая о других, модным веяниям, нездоровым амбициям и царящему вокруг хаосу. Сопротивляться… и улыбаться…

Она отстранилась и достала свои тонкие сигареты. Дым наполнил ее легкие и эту комнату, а душу Елены наполняло неизведанное ранее желание. Гилберт знает ему название, знает, что если поддастся этому искушению, падет до уровня Форбс. Елена продолжит цепочку, если отомстит Форбс, ведь кто-то отомстит за нее.