Текст книги "Восход Красной Луны 2: Жертвы экспериментов (СИ)"

Автор книги: Ana LaMurphy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Но как не поддаться ложному искушению и не пасть до такого безумства? Ведь Кэролайн отравила воздух, ведь ее ненависть впилась острыми когтями в душу и сердце Елены. Ведь Форбс отобрала все, что у нее было. До последней капли.

– Это Марк Леви. «Дети свободы», – произнесла Кэролайн. – А этот отрывок мне очень понравился.

Но Елена вновь ощутила это странное чувство, когда в легкие будто попадает больше воздуха, когда дышать, – даже этим углекислым газом, – но становится легче, а оковы, сотканные из бессилия и безысходности, дают трещины. И это называется воспарение духа.

– Он не отражает твою мелкую душонку, – сквозь зубы процедила Гилберт. – Ведь если бы ты сопротивлялась предрассудкам и всей этой хуйне, что ты перечислила, ты бы простила.

Форбс усмехнулась:

– А может было нечего прощать? Деймон тебе рассказал всю правду о проекте «Красная Луна»? – но, не дождавшись ответа, Форбс проговорила, – тогда позволь разъяснить все до конца.

Она сделала глубокую затяжку. Этой сучке нравилось курить свои сигареты, нравилось курить свою ненависть и свое желание мщения. Когда выигрываешь несколько раз подряд, втаптывая врага в землю, то не задумываешься о гранью между бессилием и бесстрашием, ибо давно перешел на другую сторону. Духовно Форбс была сильна, потому что была сильна связями, властью.

Но что может случится с этой падалью, если выбить почву из-под ее ног? Теперь сильнее оказывалась Гилберт, ведь она же познала горечь поражения, а Форбс, если она падет, свихнется. Ее шаткая психика и так вот-вот полетит с катушек.

– Знаешь, что во все времена людей подразделяли на две категории: рабы и властители. Видишь ли, такие как я и наши отцы не знаем ничего кроме тщеславия и желания достичь неимоверных результатов. Ты ведь уже узнала, что вы – жертвы не моих экспериментов. А его.

Это было правдой. И эту правду знал Деймон, а в последствии узнала и девушка, отчего была в полном исступлении.

– Он выращивал вас, не растил, а выращивал, как крыс в клетке, чтобы потом проверить взаимосвязь. Именно он помог мне восстановить химическую формулу вируса, которую мы вкололи в псину. В последствие, ты заразилась вирусом…

Правда оказалась еще губительнее, чем в прошлый раз. И теперь врагом представлялась уже не Форбс, а тот, кого Елена называла долгое время своим отцом.

Укол в сердце, как резкий выброс адреналина. Слезы вытекли непроизвольно, а все тело налилось свинцом и тянуло Елену куда-то вниз, в чертово пекло. И Елена знала название и этому чувство. Предательство.

– Как я уже говорила, целью этого эксперимента было выявление связи между сестрами. Но, ты знаешь, все обошлось даже лучше.

Блондинка взглянула на Локвуда и тот, как послушная собачка, открыл дверь и позвал кого-то. Гилберт ожидала увидеть кого угодно, но не ожидала, что вошедшей окажется…

– Бонни – действительно медиум. И она, правда, видела Кэтрин, и правдиво передала ее слова. Ну, недоговорив малейшие нюансы.

Беннет была все той же худой девушкой с изодранными руками. Только в ее глазах был какой-то нехороший блеск. Она – подосланная Кэролайн, а Мередит, значит, говорила правду… Кэролайн умело расставила пешки на доске и вновь выиграла партию. Остается только признать могущество и ум противника, а также свое поражение и свою бездарность.

– Понимаешь ли, то, что сказала Кэтрин через Бонни, подтолкнуло нас на еще одну мысль и то, чтобы поставить второй эксперимент.

– И в чем его суть? – произнесла Гилберт, готовясь к любым результатам и к тому, что эти результаты могут вновь показаться неожиданными.

– Деймон.

– Ну да, – хмыкнула Гилберт, – стоило догадаться.

– Твое влияние на него.

Кэролайн сделала еще одну глубокую затяжку, а потом выпустила дым из легких, до краев наполняя это пространство своей желчью. Форбс затушила сигарету и, бросив ее на пол, вновь приблизилась к шатенке.

– Если бы ты заразила Кэтрин изначально, мы бы выявили связь между создателем и детищем, Деймона бы излечили, ибо зачем нам еще один чокнутый, потерявший рассудок … оборотень.

Она расхохоталась так, как все злодеи: по всем законам жанра. Деймон по-прежнему был под влиянием транквилизатора и не мог пошевелиться, но был в не меньшем недоумении. Он знал не все, а не говорил правду потому, что боялся за Елену, ведь ее импульсивность, потеря Кэтрин – все могло спровоцировать ее на самые необдуманные поступки.

Кэролайн перестала хохотать и, убрав улыбку с лица, продолжила свое повествование.

– Видишь ли, создатель может не только управлять своим детищем, но и повлиять на него при обращении. Я поясню, – такая вежливость, что начинает тошнить. Будто она добрый учитель, решивший пояснить сложную тему бедному ученику. – Ты обрела человечность и от этого Деймон, завершивший обращение, стал более гуманен, чем ты во время своего превращения. Понимаешь? На тебя напала собака, зараженная бешенством, отсюда так ярко проявлялась твоя агрессия.

Елена опустила взгляд. Все становилось понятно, но от этого разъяснения не стала легче. Говорят, что незнание намного лучше… вопрос, опять же, противоречивый. Незнание, как и правда, – все это ужасно в равных степенях.

Не было уже отчаянья, острой боли, горечи. Было лишь опустошение. Огромное душевное опустошение. Из души извлекли последние остатки чего-то родного. Мир превратился в огромное, безумное животное, которое своими челюстями, как питбуль, в куски кромсало чистые души, делая их своими подопытными крысами.

– Проект «Красная Луна» заключался не только в том, чтобы создать мощную армию, которая помогла бы нашим властям поработить земли. Нам не надо было создавать сумасшедшую безмозглую армию, способную уничтожать все на своем пути. Все люди в мире подразделяются на две категории: воители и рабы. Такие как Деймон, или Кэтрин предназначались для цели убивать и уничтожать, а такие как ты – управлять ими.

Это была высшая степень злого гения. Ведь продумать такой сумасшедший проект, поставить эксперименты, которые бы дали нужные результаты, и такое огромное количество времени! Голова шла кругом. Вместе с опустошением пришла и усталость, но уже не физическая. Духовная. И она заставила занести ногу на другую часть границы. Бессилия.

– И чем ты лучше своего отца? – произнесла наконец Елена уставшим голосом, смотря на какую-то только ей зримую точку. – Ты такая же мерзкая и жалкая, как и он, – Гилберт вперила в противницу взгляд, от которого улыбка с лица Форбс сползла. – Ты ведь продолжаешь этот гребанный проект! Тебе уже не мести хочется. Ты – тщеславная, мерзкая сука! Может, тебе нравилось, когда он тебя трахал?!

Кэролайн потеряла контроль. Всего лишь на несколько секунд Елена увидела острую боль и обиду. Она была бы готова принять и разделить боль этой бедной девушки, которая тоже, в каком-то смысле являлось жертвой, если бы Кэролайн не стала точной копией своего ненавистного отца.

Нет. Елена убрала ногу со стороны бессилия и вновь почувствовала воспарение души.

– Хочешь захватить мир, – ледяным голосом продолжила Елена. – Хорошо. Я обещаю, что мы не будем мешать твоим планам только, – дальнейшие слова брюнетка проговаривала сквозь зубы: – дай нам гребанную вакцину. Вылечи его, а меня можешь использовать сколько угодно. Сделай хоть одно благородное дело в своей гребанной и ничтожной жизни!

Форбс вновь злобно расхохоталась.

– Серьезно? Ты думаешь я поверю, что ты оставишь меня в покое? Я ведь растоптала тебя, я превратила тебя в ничто. Я – причина смерти Кэтрин! – громко произнесла Форбс. – Я – причина твоего заражения и заражения твоего любовника. Я – причина твоей разрушившейся жизни и смерти Грейсона, у которого вдруг проснулась совесть! Да я же превратила тебя в свою зверюшку и забавлялась, глядя, как ты пытаешься перекусить провода и выбраться наружу!!! – срывалась на крик Форбс, наслаждаясь своим могуществом. – И ты думаешь, что я поверю твоим словам про то, что ты якобы примешь вакцину и уедешь с ним в рассвет?! Не бывать этому! Ты станешь фанатичной. Ты уже одержима местью мне!

– Не коси всех под одну линейку. Я – не ты. Я уже потеряла многое. Не дай мне потерять последнее.

– Но я потеряла.

– Прекрати винить всех! – завопила Елена, оставаясь недвижимой. – В том, что случилось виноват мой отец, но ты неплохо с ним сработалась! Значит, твоя ненависть предназначена не ему и даже не отцу, который тебя насиловал.

– А ну-ка? Кому? Предположи.

– Таким как Кэтрин. Деймон. Они умеют любить, – Елена поднялась. Локвуд дернулся, но Кэролайн дала команду не двигаться. – Они умеют заботиться! И ты завидовала тому, что я познала, что такое любовь, а ты нет! Тебя мучает осознание собственного ничтожества, и ты пытаешься своей властью заглушить голос своей души, которая так и вопит о том, какая ты все-таки гнилая падаль!

Кэролайн выронила сигарету. Она изучала взглядом свой объект ненависти и мщения, понимая, что никогда не получит то, что есть у Елены. Кэролайн была сильной и могущественной в школе, в этом чокнутом мире она непобедима. Но кто же из них сильнее, на самом деле? Наверное, сейчас они равные. И обе девушки, ставшие навечно заклятыми врагами, поняли это.

– Я сделаю тебе подарок. Отпущу тебя и его и больше не стану преследовать, но если попробуешь пойти против моей воли… Впрочем, ты уже знаешь, на что я способна.

Кэролайн громко застучала своими каблуками, а через несколько минут скрылась с Локвудом.

Елена села рядом с мужчиной, который до сих пор оставался недвижим, и закрыла лицо руками.

В такие моменты уже не исход боя волновал Елену, не то, что будет дальше. Елена просто пыталась переварить всю информацию.

Уже поздно вечером, когда Деймон пришел в себя, Елена легла рядом с ним и, крепко обняв его, дала волю рыданиям. Они не говорили ни слова, потому что в такие моменты слова мало чем помогут. Простое крепкое ответное объятие сильнее слов.

Елена была уверена в нескольких вещах. Во-первых, как бы сильно Елена этого не желала, мстить Кэролайн она не станет, ибо породит плеяду подобных этой сучке. Во-вторых, она больше не является частью чудовищных экспериментов и не будет преследуема Кэролайн. И в-третьих, Елена костьми ляжет, но найдет вакцину, чтобы спасти Деймона. Ведь он – все, что у нее есть. Ведь Кэролайн – поломанная душа, которая стала жестокой потому, что никогда не знала любви. Не каждому поступку дано оправдание. Но каждому – объяснение. Елена понимала Форбс, к которой питала самую сильную ненависть и самое искреннее сочувствие.

Но Гилберт не собиралась сдаваться. Сегодняшний день – испытание. Но Елена преодолела его. И она вытащит Деймона из этой чокнутой вереницы обстоятельств.

========== День 8. ==========

Выжимая педаль газа угнанного автомобиля, девушка уверенно смотрела в лобовое стекло в полной уверенности своих действий. И пусть прогресс не бесконечен, но сейчас все подвержено ему. Прогрессируем мы и наше сознание, а значит, наши сложности. Если честно, Елену мало волновало то, что ее привлекут к уголовной ответственности за угон автомобиля. Были проблемы посерьёзнее. К тому же, ее жизнь давно находится на грани жизни и смерти, беззакония и праведности. Так что остается ползти по этому лезвию, царапая свою душу о реквие действительности.

Как называется то чувство, которое своей болезненностью способно выбить почву из-под ног? Но почему когда мы уже готовы поднять белый флаг, мы этого не делаем? Что это? Гордость? Амбиции? Оптимизм? Или кто-то в душе просто поддерживает и отбивает желание сдаться. Елена последние дни готова была поднять тот самый флаг, и вчера она готова была это сделать. Но стало страшно…

Это не значит, что все стремления и желания забили ключом, а цель стало легче настигнуть. Нет, ничего не изменилось. Ну, кроме одного. Теперь Гилберт была в полной уверенности, что она вряд ли встанет еще раз на границу «сдаться или нет».

Она сбежала из мотеля и угнала чей-то автомобиль. Деймон был в душе, или просто сделал вид, что не услышал. За душу Елены боролись, и девушка будет бороться не за смерть сестры, а за то, чтобы показать своей сестре свою целеустремленность. Кэтрин не сдалась без боя. И Елена тоже. Девушка остановила автомобиль возле знака «остановка запрещена» и усмехнулась, вспоминая, что Деймон проделал то же самое.

Гилберт взглянула на дом. Нет, она не боялась наткнуться там на Кэролайн, ведь почему-то верила ее обещанию. Она боялась вернуться в воспоминания, ведь после того Хэллоуина Елена там больше и не появлялась. Ладно, надо собраться с силами.

Гилберт вышла из автомобиля и сразу попала под пристальные взоры соседей. Кто-то считал ее падшей и убийцей. Кто-то восхищался ее красотой, а кто-то не верил во всю чушь про убийства. Елена выше подняла подбородок и гордо прошествовала к дому. Ее черные волосы, глаза полные безразличия и уверенная походка говорили о том, что от бывшей забитой и неуклюжей Елены не осталось и следа.

Гилберт протянула руку к дверной ручке и замерла. Предстоящей встречи с матерью не миновать… И что говорить? Как объясниться. Она потеряла мужа, потеряла дочь… Елена-последний маяк в ее жизни.

Девушка вспомнила Деймона и прогнала всю тоску. Она открыла дверь и уверенно вошла внутрь.

Миранда сидела на диванчике, покачиваясь из стороны в сторону. Она перевела взгляд на Елену, но не произнеся ни слова, снова уперлась в телик.

Наверное, женщина винила себя за то, что не смогла сохранить семью. А может, она ненавидела свою семью… Миранда всегда была женщиной недалёкого ума и, может, осознание происходящего пока не пришло.

Елена не сказала ни слова. Она прямиком направилась верх по лестнице. В кабинет … Грейсона. Не отца. Грейсон перестал быть отцом. Девушка знала, что Кэролайн убила Грейсона и забрала бумаги, которые были при нем. Тем не менее, девушка придавалась оптимизму, возникшему в ее душе вчера, и свято верила, что есть хоть какие-то зацепки.

Все шкафы завалены папками, файлами и нескончаемыми бумагами. Гилберт выдохнула и принялась за долгую рутинную работу.

Она швыряла бумаги, вчитываясь в содержание каждой, но все они были пустышками, Елене было нужно найти хоть одну зацепку, хоть что-то, что могло бы помочь. Гилберт не знала где лаборатория проекта «Красная Луна», где Кэролайн и сколько людей трудятся на данном предприятии. Елене было плевать, если весь гребанный континент захлебнется от нового вируса. Девушка желала спасти лишь одного человека из семи миллиардов. И две души: свою и его.

Странно, что Миранда даже не удосужилась ничего спросить или подняться и узнать правду. Но Елену это волновало меньше всего. Она закрылась в кабинете и не переставала рыскать по бумагам, сминая их, отшвыривая в сторону и разбрасывая по всему кабинету.

Час поисков не давал никаких результатов. Елена начинала психовать, а раздражение сменилось неподдельным гневом. Последние попытки спасти Деймон таяли, как несбыточные мечты и разбивались любые надежды на спасение.

Но нельзя было панике брать верх. Гилберт со всей силы схватила подставку и швырнула ее в стену, чтобы выплеснуть свою злость и приняться за дальнейшие поиски. Она осмотрела шкаф, стол, ища потайные полки, как это часто бывает в фильмах. Девушка метнулась к стене и, сорвав картину, принялась ломать и царапать ее канцелярским ножом, но и там ничего не оказалось.

В исступлении и готовая зарыдать Елена села на стол и опустила взгляд. Она обвела взглядом комнату: разброшенные, смятые бумаги, раскиданные вещи, поломанная картина… В хаосе нет умиротворения. А когда-то, будучи еще маленькой девочкой, Елена приходила сюда с Кэтрин и беседовала с ласковым, ненастоящим Грейсоном… Иллюзия.

Девушка вперила взгляд в стену, стараясь обдумать ход дальнейших действий. Ее внимание привлекло то, что обои неестественно вмялись. Прищурившись, девушка поднялась и направилась к стене. Она метнула сюда подставку несколько минут назад… Гилберт постучала кулачками по стене и услышала глухой звук. Елена метнулась к столу, схватила нож и стала царапать обои, обрывая их и срывая со стен. Каждое движение было яростным, а желание, что Елена придет к каким-то трудам стимулировало ее на новые действия.

Но стена оставалась белой. Тогда Гилберт со всей силы ударила ножом в штукатурку и та моментально осыпалась. Гилберт принялась ковырять стену ножиком. Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем все-таки смогла вытащить штукатурку и найти замурованный тайник.

Сейф. Елена усмехнулась и ввела всего лишь два слова. Замок щелкнул. Дверца открылась. Здесь лежала всего лишь одна тетрадь, и она предоставляла куда большую ценность.

Гилберт села на пол и принялась листать тетрадку. В основном все записи сводились к наблюдениям, результатам и заметкам. Все то, что Елена уже давно знала, что объяснила Кэролайн и через что Елена сама прошла.

Надо уходить и изучить эту тетрадь в безопасном месте. Девушка собиралась подниматься, но из листков выпала черно-белая фотография. Гилберт внимательно посмотрела на людей, но не узнала их. Это были незнакомцы. Гилберт открыла последнюю страницу тетради. Здесь было много зачеркнутого, но Елена принялась читать, забывая обо всем на некоторое время.

«Очередная партия заключенных погибла. Результаты проекта «Красная Луна» остаются не утешительными. Подопытных нужно больше, а скот не так-то легко найти.

Сегодня я встречался со своим братом. Он предложил новую химическую формулу и эффект этого вируса намного сильнее. Мы испробовали его на нескольких людей. Они становятся физически сильными, аморальными, с обострёнными чувствами. Они подчиняются любому нашему приказанию. Один из них совершил суицид по просьба своего создателя…»

Елена отвела взгляд, чтобы не заплакать. Она не верила, что это ее отец. Деймон – не монстр. Деймон самый нежный, нужный человек, ставший жертвой чудовищной игры. Монстр – этот ублюдок.

Гилберт опустила взгляд, переборов себя и продолжила читать:

«Одни люди согласились отдать своих детей в поддержку проекта, который будет на грани закрытия. Они станут ключом нашего эксперимента, ведь связь между близнецами слишком сильная. Осталось лишь дождаться их взросления».

Девушка дрожащими руками взяла фотографию и медленно перевернула ее. Надпись: «Родители сестер Гилберт». Слезы полились по щекам, а безысходность влепила звонкую пощечину.

Никогда не выбраться из этого адского круга, никогда не найти вакцину. Воздуха стало катастрофически мало, а разум стал отключаться, уступая место боли и крику души. Девушка предалась бы истерике, но услышала голоса. Это полицейские.

Гилберт схватила фотографию, тетрадь и метнулась к окну. Она вылезла и спустила на веранду. Гилберт спустила по дереву и скрылась в закоулках.

Она не помнила, чтобы так быстро бежала. Она бежала, и бег создавал чувство мнимой свободы, пока слезы продолжали скатываться по щекам. Брюнетка вновь испытывала бессилие и вновь поддавалась приступам паники и отчаянья. Она более не могла терпеть и дала волю эмоций.

Ноги сильно болели. А дыхание сбилось, но девушке казалось, что если она остановится, остановится и ее сердце.

Две сестры, брошенные на произвол судьбы, стали жертвами маньяков и злобных ученых. Вот почему Елена никогда не питала любви к Грейсону и Миранде. Вот почему Миранда не спросила ни слова. Вот почему Елена любила только Кэтрин. Занавес теперь раскрыт полностью. Все тайное стало явным. Но в семнадцать лет не о таком будущем мечтаешь и питаешь любовь не к тем грезам.

Значит, у Елены и Кэтрин не было даже семьи. Ведь эти люди, отдавшие своих детей – они не заслуживают прощения. Они чужие. Они – враги. Только Деймон. Только он остался и желание спасти его достигло неимоверной мощи и высоты. Девушка готова была упасть и сдаться, не в силах более терпеть реалий гребанного мира.

Но она продолжала бежать и бежать, чтобы все рассказать Деймону и разделить с ним свое горе.

Гилберт поймала автомобиль и назвала адрес. Она уставилась на фотографию родителей. Вернее, этих людей, которые ее породили. Девушка смяла ее и хотела выкинуть в окно, но потом решила, что это может пригодиться.

Желание отмщения было таким же сильным как и стремление спасти Сальваторе. Но только образ чокнутой Кэролайн останавливал это желать. Ведь тогда Гилберт породит плеяду себе подобных и никогда не выберется из этого замкнутого круга. Оставалось смириться.

Весь мир превратился в одного врага и только один человек на всем земном шаре дорог Елены. По щекам снова потекли слезы.

Отдав последние деньги водителю авто, Гилберт направилась в мотель. Здесь было тихо, значит, Деймон ушел на охоту. Ну и пусть! Такова его природа.

Гилберт отправилась в душ. Холодные струи смывали пот и сумасброд последних дней. Елена пыталась отрезвить свои мысли, но сердце билось так рьяно, что казалось, будто оно выпрыгнет из сердца. Девушка пыталась собрать мысли воедино. А что собирать? Итак, все слишком очевидно. Семьи не было. Любви не было. Детства не было. Был только один проект «Красная Луна», который свел всех с ума.

Хотелось закричать, но легче не станет. Безудержное делание отмщение и осознание его нереализации породило другое чувство. Оно заглушает боль. Оно мотивирует к действию, одевает душу в доспехи. Это ненависть.

О, не надо осуждать это чувство. Оно поистине прекрасно. ТЫ чувствуешь его всем телом. Всеми просторами бесконечной души. Оно, как заряд тока, как адреналин, как выброс энергии. Ненависть мотивирует, притупляет боль… Она становится частью тебя и кажется, что все остальные чувства – подделка, что нет ничего вечного, нет ничего сильнее ненависти. Безудержная, всепоглощающая ненависть! Преклоняюсь пред тобой вместе с главной героиней. Ты могущественна!

И ужасна…

Девушка вышла из душа и, обмотавшись полотенцем, встала напротив зеркала. Проведя рукой по запотевшему стеклу, она увидела свое отражение. По-прежнему ничего не менялось, а значит, следовало ждать нового удара.

Елена выдохнула, чему-то горько усмехнулась и вышла из душевой.

На кровати сидел Деймон. В одной руке он держал тетрадь. В другой – сигарету. В комнате царил яркий запах дыма, который разъедал глаза, виски и человеческой крови. Елена сглотнула и подойдя к креслу, села напротив. Значит, Деймон уже все прочел.

Девушку саму манила сигарета. Она хотела курить эту ненависть, эту боль…. До фильтра, до горького привкуса, который доводит до тошноты. Первая боль, первая ненависть, первое предательства, первая сигарета – никогда не забудешь эту затяжку.

По вискам стучало тиканье часов, а стеклянный взгляд Сальваторе и молчание порождали липкое, скользкое чувство тоски.

– Откуда это?

– Я была дома.

– Ты угнала машину! – громко произнес он, вперив взгляд на Елену. – Нам еще полиции не хватало.

– А я больше уже ничего не боюсь.

– Неужели ты всю жизнь хочешь жить в бегах.

– Я хочу спасти тебя!

– Меня ничто не спасет.

Он поднялся и из тетради выпала та самая фотография. Мужчина поднял ее и несколько секунд вглядывался в лица. Затем с какой-то злостью, ненавистью и обидой Деймон посмотрел на Елену. Что он опять сделала не так? Она просто хочет спасти его! Вот и все!

Сальваторе подошел к девушке и, подняв ее за плечи, уставился в ее глаза. Его взгляд пронзал душу острыми штыками, причиняя медленную тупую боль и порождая чувство вины за что-то.

– Скажи мне честно: где ты была? – запах его сигарет порождал тошноту.

– Я не лгала!

Девушка скинула его руки с себя и отошла на три шага от него. Сейчас он поменял полюс и вместо притяжения девушка испытывала лишь отталкивающие чувства.

– Где ты была?

Елена устала. Она села на стул и опустила взгляд, зарывшись руками в волосы. Мужчина настиг Гилберт и приблизившись, поднес фотографию к ее лицу.

– Откуда это?

– Из тетрадки, – сорвалась девушка. – Я нашла это в тетради Грейсона! Я была дома и нашла его сейф, – она поднялась и оттолкнула мужчину. – И я узнала, что меня продали мои же родители для реализации гребанного проекта!!! Это, – шатенка указала на фтографию, – те ублюдки, которые породили меня на гребанный свет. Это якобы родители и они продали меня и Кэтрин! Посмотри оборот и скажи что тебе еще от меня надо?!

Они оба были на грани безумия и отчаянья. Еще чуть-чуть и грань между здравомыслием и сумасшествием сотрется. Девушка не справится со шквалом таких эмоций, не справится со всей ужасной правдой. Ведь даже не смотря на то, что за ними больше не гоняется чокнутая Форбс, даже несмотря на завершение проекта, чьей истинной целью было создание армии, состоящие из рабов и воителей, даже не смотря на раскрытие всей гребанной правды, оба понимали, что это еще не конец и самое веселое только впереди.

Девушка пристально посмотрела на мужчину и произнесла свои слова уже более спокойно, однако все еще с тем же ядом:

– Что еще от меня надо?

Он усмехнулся. Потом расхохотался, как Кэролайн вчера. Сигарета упала, а фотография сильно сжалась в его руке. Девушка подошла к мужчине. Она уже готовила себя к раскрытию еще одной тайны.

– Я знаю этих людей, – выговорил он с улыбкой безумия. – Я знаю их…

В глазах печаль, а его сердце готово разорваться на тысячу частей.

– Кто они? – девушка вцепилась в воротник его рубашки. – Кто? Не молчи!!!

В ее глазах была надежда на что-то светлое, хоть состояние Сальваторе говорило о том, что здесь не бдет ничего радужного, что и он как-то ввязан в этот ужасный, отвратительный проект.

Ответ поверг Елену в нокаут. Второй раунд был проигран.

– Моя семья.

========== Заключительная. ==========

– Нет, – девушка отрицательно покачала головой, – нет, скажи, что это ложь. Деймон, скажи!

– Там мой брат, Елена.

– А она?!!

– Его жена…

Мужчина взял ее ручки и, крепко сжав их, прислонил к своей груди. Он понимал приступ ее отчаяния, понимал ее ненависть и боль… Деймон знал, что то, что они натворили – мерзко, ужасно, отвратительно… Конечно можно сказать, что они, просто на просто не знали всей правды, что запутались и … Но незнание не освобождает от ответственности. Они спали, будучи родственниками. Нет оправдания поступку. Но есть объяснение. Они, в этом жестоком мире экспериментов и лжи, стали жертвами экспериментов, превратившись окончательно в уродов и тех существ, которых не примут даже на девятый круг ада.

Резкая головная боль. Они соприкоснулись с дном этой пропасти. Они достигли самого низа и больше некуда падать… Не с чем больше смириться. Занавес раскрылся полностью и зрители могут аплодировать стоя, ведь главные герои проиграли, главные герои проиграли второй раунд битвы и ничто больше не предвещает хорошего конца.

Девушка выдернула руки и, отойдя, принялась переодеваться. Она больше не хотела, не стремилась, не желала… Ей надо подальше от этого мира, подальше от этого мужчина и от этих экспериментов. Им нельзя вместе.

Деймон дождался, пока брюнетка переоделась, а потом, схватив ее за плечи, внимательно посмотрел в ее глаза, понимая, что он не хочет оставаться без нее, но также понимая, что им больше нельзя быть вместе, что им больше невозможно находиться рядом.

Он отпустил ее плечи, но лишь за тем, чтобы не впиваться своими когтями в ее кожу. Слезы подступили к ее глазам, и Гилберт подняла взгляд вверх, чтобы не дать слезам сыграть в предателей.

– Послушай, – произнесла она, переборов себя и найдя силы посмотреть в эти глаза красного, неестественного цвета. – Послушай, я причинила тебе много боли…

– Замолчи.

– Я… я превратила твою жизнь в существование, – продолжал девушка, но голос дрогнул, и холодные слезы опалили щеки. Слова становилось говорить труднее. Они все рассеивались, либо же смешивалась в какой-то несвязный текст. – Я превратила тебя в… Прости, пожалуйста.

Девушка метнулась к двери, но там уже стоял Деймон. Он быстрыми шагами сократил расстояние между ними.

Елена зарыдала и напоследок позволила себе обнять его так крепко, как только позволяли силы. Последний раз прикоснуться, вдохнуть его запах и получить ответное объятие. В последние раз просто быть рядом….

Отобрали последнее. И ненависть срослась с болью так прочно, что Елена сдалась соблазнительному желанию отомстить. Она мечтала устроить персональный ад для каждого, кто уничтожил жизнь Кэтрин, Жизнь Деймона и ее личную жизнь. Девушка поклялась отомстить Кэролайн, своим биологическим родителям и тем, кого отыщет… Ради Кэтрин, ради него, ради себя.

Желание мщения подчинило ее волю. Желание мщения затмило чувства к этому мужчину и девушка резко оттолкнула его.

– Я твоя создательница, а значит…

– Нет! – рявкнул он. Вены запульсировали под его глазами, но Елена знала, что она не трансформировалась в черный сгусток. Она знала, что он не укусит ее.

– Я уеду и ты не станешь этому препятствовать, – монотонно, уверенно и холодно звучал ее голос, в глазах было полно решимости, лицо не выражало ничего, кроме уверенности в своих действиях, кроме безразличия. И только скатывающиеся слезы выдавали ее. – Я поеду к Кэролайн.

Деймон хотел сказать хотя бы одно слово, но не мог. Не мог ничего вымолвить.

– И я достану вакцину. Ты не станешь искать, ты перестанешь думать и не будешь убивать. Питаться питайся, а убивать не смей. Я сама отыщу тебя.

Он кричал. Внутри сознания он кричал от боли и молил, чтобы она взяла его с собой. Он знал, что она слышит его эмоции, он знал, что она слышит каждое слово. Но девушка собиралась, а Сальваторе не мог пошевелиться, будто его накачали транквилизатором.

Мужчина кричал… но молчал. А потом дверь хлопнула и будто щелкнули пальцами. Он очнулся и только какое-то отдаленно гнетущее душу чувство будто напоминало о чем-то плохом… Деймон помнил все до последней детали. Он помнил разумом.

А сердцем не тосковал и больше не взвыл к ушедшей. Не было того сумасшедшего чувства. Которое разрывало его прежде. Он обрел временно спасение. Он забыл на какое-то время. И пусть… ему надо отдохнуть.

Девушка уехала на его машине. Она включила музыку погромче, заглушая крик души. Слезы стекали по лицу и казалось, что ничего болезненнее ранее Елена никогда не чувствовала. Безысходность, тупая безысходность и бессилие… Нет, уже не то бессилие что было раньше. Девушка твердо знала, что намерена делать, она твердо была убеждена в своих действиях и не было ни страха ни сомнения.

Бессилия чувств. Ее тянуло к этому мужчине как никогда. Ведь выяснилось, что он единственное, что у нее осталось. Но им нельзя быть вместе. Им больше никогда нельзя прикасаться друг к другу.

Завопив во весь голос, девушка нажала на кнопку звукового сигнала и выжала педаль газа. Она стремительно мчалась по трассам города, игнорируя знаки и светофор. Ей было плевать на все. Хотелось умереть.

Девушка убрала руку с гудка и резко развернула машину вправо, съехала на самый край дороги, но скорости не уменьшила. Ей было больно. Невыносимо более терпеть реалии этого мира. Очень хочется сдаться, очень хочется поднять белый флаг и признать свое поражение, хочется умереть… И только месть, в совокупность с ядовитой ненавистью заставляли жить. Только мысль о спасении Деймона была якорем, который заставлял не сворачивать на встречную полосу, чтобы умереть.