Текст книги "Клирик (СИ)"

Автор книги: Amaranthe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Глава 7

Средство связи с отцом-настоятелем у меня было. Этот артефакт был у всех клириков, даже младших. И даже, таких, как я. Его полагалось носить с собой постоянно, но я слишком мало времени провёл в монастыре, чтобы это правило впиталось мне в кровь. Потому, на время тренировки, оставил его дома.

Всё-таки прав был отец-настоятель, когда говорил, что я не гожусь для того, чтобы стать клириком. Есть вещи, которые я считаю неважными, а они, тем не менее, играют огромное значение. Как этот передатчик, к примеру.

Я связался с монастырём сразу же, как только добежал до дома. Рассказал отцу-настоятелю, который лично ответил на мой вызов, всё, как было. Не утаив даже тот факт, что незнакомый садовник меня явно перепутал с моим двойником из того мира, частичка которого мне показалась.

– Я не знаю, Пётр, что это было, – после почти минутного раздумья произнёс отец-настоятель. Его спокойный голос, донесшийся из артефакта связи, действовал на меня умиротворяюще. – Мы будем думать. Полагаю, что это временный эффект, который не несёт особой смысловой нагрузки. Но, мы всё равно будем собирать совет. Может быть, кто-нибудь из братьев вспомнит что-то похожее. Хотя, лично я ничего, что было бы хотя бы отдалённо похоже на рассказанные тобой события, не припоминаю.

– Вы же мне сообщите, если что-то обнаружится? – спросил я, не надеясь, впрочем, на положительный ответ.

– Думаю, что это будет разумно. Так уж получилось, что ты стал непосредственным участником событий, которые могут привести в итоге к гибели нашего мира. Было бы невероятной глупостью что-то от тебя скрывать, Пётр. Я свяжусь с тобой в ближайшее время. Как только мы выясним подробности. – И артефакт погас, обозначая, что отец-основатель отключил свой.

– Так вот, где ты застрял, – задумчиво проговорил оборотень. – Значит, кусочек другой реальности. Я знаю, что это было, – он щелкнул пальцами. – Я читал хроники. Когда в моём мире шло открытие проходов в другие миры и их отладка, то тоже такие казусы случались. Дома местами менялись, люди исчезали. Самое страшное было, когда небольшой участок объединялся, образуя некий мост. Вот это страшное зрелище. – Петьку едва заметно передернуло. – Только представь, что строения соединялись в произвольном порядке и такими вот оставались. Да, ладно, строения. Случалось и так, что соединялись люди. Если в местах прохождения мостов случайно находились двойники, естественно.

– Такое чувство, что ты сам бывал в этих местах. – Перебил я его, пристально разглядывая при этом.

– Не бывал, – поморщился он и тряхнул головой, отводя глаза в сторону. Значит, точно всё видел собственными глазами, только по какой-то причине признаваться не хочет. – Вот, что я могу сказать, чаще всего, это происходило с обычными людьми, которые к экспериментам с мостами никакого отношения не имели. Только, вот именно тогда мы узнали, что чаще всего двойники похожи не только внешне. Конечно, сказывалось влияние среды и воспитания, но в основном… Человек одевается примерно так же, как и его двойник, любит есть одну и ту же пищу, устраивается на такую же работу. Так что, несмотря на все наши отличия, всех нас троих, – он не стал уточнять, но и так было понятно, что речь идёт о нём, обо мне и о нашем пакостном двойнике, – мы похожи. И знаешь, что из этого следует? – щелкнул он пальцами, видимо, в его голову только что пришла какая-та идея.

– Только не говори, что ты надеешься вычислить то, что наш двойник решит сделать в следующий раз? – скептически посмотрел я на оборотня, который усмехнулся, взяв со стола сухую печеньку, которую я так люблю, и с удовольствием ей захрустел. Я перевёл взгляд на руку, в которой была зажата такая же печенюшка.

– Вот, об этом я и говорил, – сообщил Петька, отряхивая руки от крошек. – В этом доме только мы с тобой жрём эту дрянь.

– Наверное, только в этом наши привычки схожи, – все еще сомневался я теории Петра.

– Не обольщайся на свой счет, – улыбнулся тот, потянув руки к полупустой вазе. – Мы похожи гораздо больше, чем ты предполагаешь. У нас разный жизненный опыт, который наложил свои отпечатки, вот и вся разница.

– Ладно, в монастыре о произошедшем сообщили, теперь можно и прогуляться, – пока я говорил, то быстро собрался.

Его теория, может быть, и верна, вот только наш жизненный опыт настолько различается, что я, хоть убей, не могу представить себе, что бы делал на месте своего злобного близнеца дальше. Хотя, нет, знаю. Я бы собрался на охоту. А вот чем займётся он, оставалось только гадать. Ну, не отправится же на охоту, чтобы время скоротать.

Майка, тонкая кольчуга, куртка. На ремне в строгой очерёдности: взрывной артефакт, обезболивающее зелье, универсальное противоядие, кровеостанавливающее зелье. Ножны с кинжалом. Знаменитым кинжалом клириков. Всё это слева под правую руку. Справа кобура с пистолетом. Кинжал, подаренный мне отцом-настоятелем остаётся дома. Я не верю, что прямо сегодня встречусь с этой тварью из зазеркалья и мне понадобится средство его усмирения.

– Ты на небольшую войну собираешься? – скептически спросил оборотень, наблюдая за моими сборами. – Сомневаюсь, что против артефакта в пещере тебе всё это понадобится. Его резать и колоть довольно сложно. А вот пораниться в пещере, это как раз плёвое дело. Противошоковое все-таки возьми, пригодится, – задумался Волков, пристально разглядывая мое снаряжение. – Или, нет, ты думаешь, что придут злые дяди, и ты их всех победишь своей ловкостью, силой и парой склянок.

– И пистолетом. Не говори глупостей, – отмахнулся я от его нелепых предположений. – Война – это нечто совсем иное. Даже наши разборки с тварями и с кретинским двойником – это всего лишь разборки местечкового характера. Их даже битвами не всегда назовешь, – я захлопнул клапан, прикрывший пять метательных ножей на груди. Так было привычнее и спокойнее, что бы кто не говорил.

– Тебе говорили, что ты просто жутко занудливый? – поморщился Петька. – Что в тебе девки находят? С тобой же помереть от тоски можно.

– Я высокий и красивый. И в постели не болтаю, не спринтер, и много чего умею, – я улыбнулся, глядя, как оборотень брезгливо губы поджимает. – Теперь ко всему этому ко мне добавилось мрачное обаяние клирика. Этакая строгая таинственность, которая сводит девушек с ума. Думаю, в Академии у остальных просто не будет шансов, – я подмигнул ему и расхохотался, увидев, как вытянулась его рожа. – Смирись, Петя. С другой стороны, я на вдовушек не претендую.

– С тебя станется. Особенно после намёков на постель с собственной теткой. – Его передёрнуло. – Страшно подумать, из какого мира ты сюда попал. Но, ничего, здешний колорит сделал из тебя подобие человека.

– Лиза была меня старше всего на четыре года и абсолютно лишена любого намёка на совесть, мораль и какие-то принципы. Надеюсь, она станет императрицей. Думаю, что с таким набором качеств и отсутствием таких ненужных для правителя добродетелей, как, например, жалость и чувство справедливости, она сумеет хотя бы начать возрождать нашу бедную империю.

– Страшный мир, – Петьку передёрнуло. – Вот что стоило двойнику туда ломануться? Его бы там быстро сожрали и костей не выплюнули.

– Это точно. Там бы он ни дня не продержался. Его бы в первые сутки с улыбочкой отравили. – Я словно снова окунулся в эту пропахшую лицемерием густо замешанной на часто совершенно искренней набожности грязь. Как в нас всё это уживалось, да ещё одновременно? И как нас не разорвало от таких противоречий? Мотнул головой, прогоняя такие ненужные теперь уже воспоминания. – Где Соня? – спросил я у оборотня.

– Я не сторож кошки твоей, – пафосно проговорил Волков, и продолжил уже нормальным голосом. – Не знаю, правда. На кухне, наверное, где ей ещё быть?

– Она лопнет скоро, – я покачал головой. – Пошли на кухню. Заберём эту ленивую задницу и найдём выделенный нам дедом отряд. Пора выдвигаться. И так столько времени потеряли.

– Зачем тебе Соня? Чтобы она в обморок падала каждый раз, когда мышь увидит? – скривился Петька. Нет, Соню он как раз любил, и сейчас, скорее всего, заботился о её комфорте. Ну, как мог, так и заботился.

– О, а ты внезапно, за поеданием булок в монастыре научился делать тропы, создавать порталы и сумеешь нас быстро вытащить из пещер, если вдруг что-то произойдёт? – спросил я, усмехаясь. – Ну, тогда да, тогда нам точно не надо искать Соню, мы и так справимся.

– Вот можно без сарказма? – закатил глаза Петька.

– Можно, но не интересно, – ответил я, выходя из комнаты.

Соня, вопреки ожиданиям, нашлась на улице. Она нежилась на травке и совершенно не хотела никуда ехать.

– Вставай, – я посмотрел на пантеру, которая только вильнула длинным хвостом, и опустила голову обратно на лапы. – Соня, вставай.

Хвост снова пришёл в движение. На этот раз это воплощение лени и откормленности захотела меня ударить, чтобы с ног сбить. Я успел подпрыгнуть, и пропустить гибкий черный хвост под ногами, а вот Волкову не так повезло. Он стоял очень близко, почти дыша мне в спину, и пантерья подсечка достала его, опрокинув на землю.

– Вашу мать и ваши дурацкие игры туда же, – разразился бранью оборотень. Пока он со стоном поднимался с земли, потирая задницу, я выбросил руку и схватил Соня за шкирку.

– Вставай, сейчас поедем в одно место. Предупреждаю сразу, там может быть опасно, – Соня, как только услышала про опасность, сразу же обмякла, но я встряхнул её. – Соня, я в любом случае туда пойду, но, если я сделаю это без тебя, то есть вероятность, что не смогу вернуться. Нам бы очень не хотелось этого, не так ли?

Соня перестала изображать обморок и внимательно посмотрела на меня. Она смотрела долго, и мне становилось немного не по себе от пристального немигающего взгляда желтых глаз. Но своего взгляда я не отвел. Наконец, эта очень умная кошка тяжело вздохнула, села на упитанную задницу и протянула мне массивную лапу.

– Согласна, значит, ну, вот и хорошо, – я улыбнулся, поклонился придворным поклоном и подал протянутую лапу.

– Это, конечно, занимательно, но вон там стоит капитан и ждёт, когда же ты со своей пантерой наговоришься, – я посмотрел на Петьку, который показывал в сторону невысокого мужчины, который действительно стоял неподалеку, заложив руки за спину и расставив ноги.

Увидев, что я готов с ним поговорить, он шагнул в мою сторону. Соня легла у моих ног. Вроде бы пантера была спокойна, и лежала с гордой невозмутимостью Сфинкса, но её хвост предательски извивался по земле, выдавая её с головой, показывая, что кошка нервничает.

– Что тут произошло? – мы все синхронно обернулись на девичий крик. Наталья стояла недалеко от нас, уставившись на место, где раньше находились кустарники, беседка и пруд.

– Эм, Наташа, тебе чего не спится? Самое время придаваться рассветному сну, радуясь, что относишься к высшему обществу. Нежиться в постельке, когда другие, подневольные рабы, такие как я, должны вставать с петухами и работать на благо рода? – состроил гримасу страдания на лице Волков, подходя к девушке совсем близко.

– Тебя это не касается! – рявкнула она и, оттолкнув оборотня, ринулась в моем направлении. – Петя, что тут произошло? Я не слышала посторонних шумов или взрыва, – она расширила глаза от ужаса и вновь отбежала от меня в сторону кратера, который в данный момент огораживали по моему приказу, чтобы в случае чего, это место могли осмотреть клирики.

– Наталья, успокойся, – ровно проговорил я, совершенно не понимая, какая муха укусила мою сестрицу. На удивление, она послушалась, перестав носиться по газону, заламывая руки. – А теперь объясни, что все-таки тебя тревожит. И больше никакой лжи про боязнь академии и что ты за меня очень сильно переживала.

– У тебя сейчас такой тон, что у меня мурашки по коже побежали. Вот смотри, – Петька сунул мен под нос свою руку, но я убрал ее от своего лица, продолжая неотрывно смотреть на Наташу.

Девушке сначала тоже не понравился мой тон, и она уже открыла рот, чтобы разразиться гневной тирадой, но потом, видимо, что-то прочитала в моем взгляде и опустила голову, разглядывая землю под ногами.

– Пойдем, поговорить нам надо, – подошел я к ней и, взяв ее за руку, отвел в сторону подальше от посторонних ушей. Правда, оборотень вместе с пантерой, переглядываясь, пошли вслед за нами, но благоразумно остались на расстоянии, чтобы особо не нервировать, но при этом все слышать. – Рассказывай.

– Петя, я…

– Рассказывай и не утаивай ничего, – мне было неприятно разговаривать подобным тоном со своей сестрой, но по-другому из нее правды было явно не добиться.

– Ты подумаешь, что я сошла с ума, что рехнулась и меня нужно отправить в больницу, где лечат душевные травмы, – всхлипнула она и замолчала.

– Наташа! – процедил я, когда молчание начало затягиваться.

– Помнишь Диму? Сына нашей поварихи. Мы с ним родились в один день и много времени вместе проводили? – затараторила она, глядя мне в глаза. Я отрицательно покачал головой, решив, что не зачем в этом случае опускаться до лжи. – В общем, он мне стал видеться, уже с неделю. Каждое утро мы встречались в беседки и говорили. Я не знаю, кажется он мне или призрак его приходит, но с ним я будто опять нахожусь в беззаботном детстве и мне так спокойно…

– В чем проблема-то. Выберете другое место для встреч, – нахмурился я, совершенно не понимая, к чему она клонит.

– Да как выбрать-то. Утонул он шесть лет назад, в том самом пруду. Оступился, ударился головой об камень и прямо в водоем свалился, – ее глаза налились слезами, и она, наконец, разревелась, уткнувшись мне лицом в грудь. – А если он больше не появится?

– Беда-а-а, – протянул оборотень, подходя к нам ближе. На его лице не было и тени усмешки или издевки, лишь напряженная сосредоточенность. – Если это то, о чем я думаю, то надо торопиться в поисках Петрухи.

– Я так понимаю, что эти его эксперименты длятся не первый день, – хмуро осмотрел я оставшуюся после последнего вмешательства голую землю, гладя по голове сестрицу, которая все больше и больше впадала в истерику.

– И сегодня был финальный этап, который, слава всем случайностям и возможно богам, у него не удался, – кивнул оборотень. – Все логично и просто. Тут пруд есть, а там его, скорее всего, не было никогда, поэтому Дима, сын поварихи остался целехонький и сейчас подпортил нервную систему нашей Наташеньке.

– О чем вы говорите? – подняла она на меня заплаканные глаза, мгновенно успокоившись.

– Слушай, тебе нужно срочно отправиться в монастырь, – проговорил я, понимая, что разговорам через артефакт сейчас явно не место.

– А что мне то там делать? Меня даже за ворота не пустят, – насупилась она.

– Как что. Это же мечта. Монастырь полный клириков. Молодых, здоровых и красивых, если проберешься, то выберешь уже себе парня по вкусу.

– Замолчи, а? – закатил я глаза, показывая оборотною кулак. – Тебе нужно поговорить с настоятелем и все ему рассказать. То, чем ты со мной сейчас поделилась. Ты мне веришь?

– Да не особо… Да, верю, – встретившись со мной взглядом, быстро поменяла она решение. – Когда нужно ехать?

– Сейчас. Я попрошу, чтобы тебя отвезли, а сам свяжусь с отцом-настоятелем.

Она кивнула и побрела в сторону поместья, приводить себя в порядок, то и дело бросая взгляд на черную выжженную землю. Я подозвал к себе мужчину, который так и стоял на том самом месте, где его оставил. Он не заставил себя долго ждать и сразу же подошел к нам.

– Доброе утро, Пётр Алексеевич, – поздоровался мужчина. – Меня зовут Константинов Олег Витальевич, я являюсь капитаном службы безопасности клана Романовых. Глава клана Пётр Алексеевич приказал мне с отрядом отборных бойцов сопровождать вас.

– А Пётр Алексеевич сказал, куда именно меня нужно сопровождать? – я внимательно смотрел на капитана.

Он мне нравился. Похоже, что человек чести. А моторика движений выдавала в нём истинного профессионала своего дела.

– Нет, Пётр Алексеевич сообщил, что вы сами поставите передо мной цель. Но машины я велел приготовить. – Отрапортовал капитан. – Позвольте поинтересоваться, Пётр Алексеевич?

– Позволяю, – я сказал это автоматически.

Слишком часто я повторял эту фразу в моей прошлой жизни. Настолько часто, что она засела у меня в подкорке. Почему-то эта фраза произвела на него впечатление, хоть и была сказана совершенно нормальным тоном. Капитан слегка выпрямился, хоть стоял и до этого прямо.

– Пётр Алексеевич, зачем клирику отряд поддержки обычных бойцов, хоть и прекрасно обученных? Я приблизительно знаю, как готовит своих воинов монастырь. А вас, если я правильно понял Петра Алексеевича, готовили, как послушника. У вас ведь есть звание, такие кинжалы выдают только клирикам, – и он указал на мои ножны. Надо же, какой глазастый. Я в нём не ошибся, он действительно профессионал.

– В монастыре мне было присвоено звание младшего клирика. Вы правы, капитан, оно дало мне право носить этот кинжал. Вот только то, что я являюсь клириком не значит, что мне не нужна помощь профессиональных бойцов. Я хочу пройти в пещеры к артефакту. И понятия не имею, что меня может там ждать. Шар непредсказуем. Мой дед, Пёрт Алексеевич, тоже не всевидящ. Именно поэтому он и поручил вам сопроводить меня к артефакту. Кроме того, с нами пойдёт Соня. Надеюсь, вы в курсе, что она необычная пантера, и может в случае необходимости строить межмировые тропы, и сумеет вывести нас оттуда, если вдруг возникнет такая проблема, с которой мы все вместе не сможем справиться.

– А… – капитан открыл рот, чтобы задать очередной вопрос, но я его перебил.

– Это моё дело, зачем я туда собираюсь пойти. Готовьте команду, выступаем через двадцать минут. – Холодно приказал я, глядя на него примерно так же, как недавно Соня смотрела на меня.

Он колебался всего секунду, затем медленно отдал честь.

– Будет исполнено, Пётр Алексеевич. Через двадцать минут машина с командой будет ожидать у главных ворот.

– И еще, нужно отвезти Наталью Алексеевну в монастырь, нужно подобрать ей охрану и автомобиль. Выдвигаетесь через десять минут.

– Слушаюсь. – Сказал он и ушёл выполнять приказ.

– Знаешь, вот именно сейчас я действительно осознал, что ты был когда-то императором, – задумчиво протянул Волков. – Когда ты сказал этак «позволяю»… Я думал, что ты сейчас ещё ручкой так небрежно махнешь… И знаешь, что, этому нельзя научиться. Подумай над тем, чтобы Назарову в свою постель вернуть. Ты рождён для того, чтобы править. Тебе как никому другому подойдёт корона.

И он направился к воротам, фальшиво насвистывая какую-то фривольную песенку, оставив меня глупо таращиться ему вслед. Я тряхнул головой, изгоняя из нее ненужные мысли, и ринулся к дому, чтобы связаться с монастырем и предупредить о цели визита Натальи Романовой, потому что снова оставил артефакт-передатчик на столе.

Глава 8

Наташа вышла из машины возле ворот монастыря и посмотрела на огромные ворота с тревогой. Всю дорогу она нервничала и пыталась представить, что её ждёт за этими старыми грозными стенами. Но, ничего не придумывалось. И, уже подъезжая к месту, девушка оставила эти бесплодные попытки, сжав кулаки и положившись на судьбу.

Ипатьевский монастырь всегда был овеян множеством легенд, но никто доподлинно не знал, что там происходит на самом деле. Возможно, только клирики могли бы рассказать правду. Вот только эти воины, окутанные будоражащим ореолом таинственности, как бы не побольше самого монастыря, не спешили эти тайны раскрывать. Даже Петя, вернувшийся из этих стен, ничего ей никогда не расскажет, и это Наташа знала с того самого момента, как только увидела брата, входящего на территорию их поместья.

Небольшая калитка в воротах раскрылась, неожиданно. Наташа даже вздрогнула, потому что ещё только подняла руку, чтобы постучать. Оттуда вышел молодой, лет восемнадцати на вид, клирик. Как и все они – серьезный и неулыбчивый. Темноволосый и черноглазый.

Если бы Наташа сейчас так не нервничала, то сказала бы, что молодой человек очень хорош собой, как раз в ее вкусе. Но вот именно сию минуту ей было не до оценки его несомненных достоинств. Ей было всё равно, как он выглядит, и она не стала бы нервничать больше, даже, если бы у юноши выросла ещё одна голова.

– Наталья Алексеевна, – он подошёл прямо к ней. Высокий, почти такой же высокий, как Петя. Чтобы посмотреть ему в лицо, ей пришлось запрокинуть голову. Сама Наташа-то в мать пошла, и не обладала Романовской статью. И еле до шеи юноши доставала своей макушкой.

– Да, – она облизнула сухие губы и вдруг заметила, как клирик бросил быстрый взгляд в ту сторону, и тут же отвёл глаза. Почему-то это открытие, что клирики вовсе не боевые машины, а живые мужчины придало ей смелости. – Я – Наталья Романова. Мой брат Пётр велел мне ехать сюда, чтобы встретиться с отцом-настоятелем и кое о чём ему рассказать.

– Я знаю, – клирик чуть наклонил голову, продолжая пристально рассматривать её лицо. – Моё имя Артём Снегирёв. Отец-настоятель попросил меня встретить вас и проводить к нему. – И он зачем-то протянул ей руку, которую она приняла. Когда же выделенный ей охранник сделал шаг вперёд, Артём покачал головой. – В этих стенах в окружении монахов и клириков Наталья Алексеевна будет находиться в полной безопасности.

Он провёл вновь оробевшую девушку на монастырский двор, и калитка закрылась за их спинами.

Охранник же отошёл к машине и пробурчал.

– А кто девицу от вас охранять будет? Монахи? Справятся они с вами, как же. Вы же, черти такие, женские взгляды, как магнитом притягиваете. Не смогут монахи от вас женщину оттащить, если она этого сама не захочет.

Снегирёв в это время быстро довёл гостью до кельи настоятеля и постучал. Всю дорогу он вёл её за руку, и от ощущения этой сильной, тёплой ладони в своей руке, Наташе становилось спокойнее. Не так страшно.

– Входи, младший клирик, – раздался приглушённый толстой дверью голос.

Они вошли в комнату, представлявшую собой образец аскетизма. Отец-настоятель сидел за столом и что-то быстро писал, периодически поглядывая в новостной шар. В углу комнаты стояла узкая кровать, рядом с которой расположился самый настоящий сундук. Пара шкафов с книгами и два табурета. Ну, и стол, за которым сидел настоятель. Всё, больше в комнате ничего не было.

– Присаживайся, дочь моя, и рассказывай, что тебе велел передать мне младший клирик Романов, – Наташа вздрогнула, услышав, как назвали её Петеньку, но послушно села на неудобный табурет, весьма неохотно отпустив руку Артёма. Настоятель же посмотрел поверх её головы. – Младший клирик Снегирёв, останься. Тебе будет полезно послушать, тем более, что у меня для тебя есть индивидуальное задание.

Наташа резко обернулась и увидела, что Артём, который уже хотел выйти, закрыл дверь и встал, опершись на неё спиной. При этом выражение лица у него не изменилось, оставаясь бесстрастным. Вот и поди пойми, о чём он думает. Нравится ему приказ вышестоящего начальства или нет, никого не волнует. Так зачем зря чувства демонстрировать, правда ведь?

Постаравшись выбросить клирика из головы, Наташа повернулась к отцу-настоятелю и рассказала всё о своих встречах с погибшим сыном поварихи. Настоятель два раза её перебил, задавая наводящие вопросы, на которые она подробно отвечала. Когда Наташа закончила, в келье воцарилась тишина.

– Полагаю, что твой брат, дочь моя, понимает в том, что происходит, даже больше, чем я. И в этом ему помогает его друг Волков. – Задумчиво проговорил, наконец, настоятель. – Вот что, младший клирик Снегирёв, моё задание для тебя заключается в следующем. Ты не просто проводишь Наталью до дома и, осмотрев место, вернёшься. Ты останешься рядом с ней до отменяющего приказа. Петра Алексеевича Романова я сейчас же предупрежу, что у него незваный гость на время обоснуется. Тебя определили в Академию ремёсел, дочь моя? – спросил он участливо у Натальи. Когда же разговаривал с клириком, то в его голосе звучали стальные нотки, ни о каком участие в том случае речь не шла.

– Да, отец, – Наташа смиренно склонила голову. В голове было пусто. Ни одна мысль не пробивалась в неё.

Все это время она пыталась хоть немного разобраться в том, что понимали другие. Клирики, включая её Петеньку, абсолютно точно знали, что происходит, но не спешили делиться этим пониманием с другими. В конечном итоге она окончательно запуталась, утвердившись только в одной мысли, что не сошла с ума, и все это случилось с ней взаправду.

– Тогда, Артём, полагаю, тебе будет необходимо освежить кое-какие знания. Я распоряжусь, чтобы тебя зачислили в группу Натальи. Пётр не всегда может быть рядом с ней, а в том, что его сестре не угрожает опасность, я не уверен. – Вот сейчас никто никогда не назвал бы клириков бесстрастными. Снегирёв уставился на отца-настоятеля так, что его выразительные глаза заняли половину лица.

– Что? – похоже, в горле у него пересохло, потому что голос прозвучал глухо. – Я правильно понимаю, святой отец, вы хотите, чтобы я отправился на обучение в столичную Академию магии? – тихо спросил он, не сводя опешившего взгляда с настоятеля.

– Конечно, ты меня понял правильно. А на что ещё могут быть похожи мои слова? – сурово произнес настоятель, буровя взглядом своего воспитанника.

– Это похоже на изгнание. Я могу узнать, за что? – Немного помедлив выдавил из себя Снегирёв.

– Не говори глупостей, тем более перед нашей гостьей. А то она решит, что клирики дурно воспитаны, – отец-настоятель слегка повысил голос. Наталья так не считала. Она поняла только одно: обучение в обычной академии для клирика сравни позору. Обернувшись, девушка уже более внимательно посмотрела на своего сопровождающего. – Петру предстоит весьма ответственное и опасное дело, которое потребует полной сосредоточенности. У него не должна голова болеть о безопасности Натальи. А ты единственный клирик подходящего возраста, кто сумеет её в случае опасности защитить. Остальные отроки пока не готовы. Я доступно объяснил свои мотивы?

– Да, отец, прошу простить меня за дерзость и неуместную гордыню, – склонил голову перед ним Снегирёв.

– Господь простит, – вздохнул главный монах, на мгновение прикрыв глаза.

– Мое назначение заключается еще и в том, чтобы помочь младшему клирику Романову, если в этом возникнет необходимость? – с какой-то надеждой спросил Снегирёв.

– Если Петру это потребуется, и он лично тебя об этом попросит. Ты же, в свою очередь, окажешь эту помощь только тогда, когда абсолютно точно будешь уверен, что Наталья находится в безопасности. Я надеюсь, теперь тебе понятно твое задание, или следует ещё несколько раз повторить? – Наталье показалось, что настоятельно говорил с трудом скрываемой усмешкой.

Теперь в его голосе не было той строгости и суровости, с которой он обращался к клирику в самом начале. Не может же быть такого, что его этот разговор так забавлял.

– Я всё понял, – в очередной раз склонил голову Снегирёв.

– Иди, Артём, собирайся. Наталья, тебе придётся недолго подождать этого дерзкого юношу. – И отец-настоятель осуждающе покачал головой.

– Ничего-ничего, всё хорошо, я не тороплюсь, – быстро проговорила девушка, про себя гадая о том, насколько же здесь суровые нравы, если на юношу, посмевшего задать один уточняющий вопрос, едва епитимью не наложили. Её несколько раз передернуло, и она почувствовала, что в келье на самом деле было довольно прохладно. – Я, пожалуй, подожду младшего клирика Снегирёва в своей машине, если вы не против, отец.

– Нет, дочь моя, я не против, – отец-настоятель сделал одобряющий жест рукой. То ли рукой на дверь махнул, мол, проваливай уже и не отвлекай от действительно важных дел. То ли благословил. Наташа так и не поняла, что означает этот жест. – А я пока подумаю над нашей общей проблемой, и свяжусь с главой твоего клана, объясню возникшую ситуацию.

Наталья вскочила с табурета, быстро попрощалась, и почти выбежала в коридор. Каменные стены монастыря начали на нее давить, и ей хотелось поскорее оказаться на свежем воздухе, чтобы успокоиться.

Закрыв за собой дверь, она оглядела совершенно пустой коридор и внезапно поняла, что не знает, куда ей идти. Потому что, когда Снегирёв вёл её сюда, она так сосредоточилась на ощущении его руки в своей, что не сообразила, что нужно запомнит дорогу.

* * *

Пещеры располагались в трёх километрах от поместья. Когда мы до них доехали, то я успел зауважать Петюню. Ненадолго, минут на пять. Это же надо, дошёл сюда пешком, украдкой, и так же вернулся под покровом ночи, да так, что не никто не заметил. И неважно, что поместье в то время так не охранялось, как сейчас. Одно то, что он проделал этот путь пешком, достойно уважения.

Машина остановилась возле входа в пещеру. Вторая припарковалась рядом. Из неё вышел капитан и подошёл ко мне. Остальные бойцы оставались пока сидеть в машине, ожидая приказа о том, что дальше делать.

– Олег Витальевич, расскажите, что нас там ждёт? – спросил я, глядя на темный зев входа. Меня ведь интересовало не только то, что делал там Петюня, по правде говоря, меня это вообще мало волновало. Больше заботил Долгорукий. Вот его действия, часто противоречивые, вызывали множество вопросов, на которые у меня нет ответов, только предположения.

– Это анфилада из пяти пещер разного размера, Пёрт Алексеевич, – ответил капитан. – А почему вы не изучили карту, прежде, чем сюда пойти?

– Потому что вот так будет нагляднее, – я тряхнул головой. – Артефакт в какой по счёту пещере?

– В третьей. После последней стычки вход в четвертую и, соответственно, пятую пещеру завалило. Пройти в них не представляется возможным.

– И вы спрашиваете, почему я интересуюсь подробностями сейчас, а не заранее? – Я сверлил его пристальным взглядом, от которого он дёрнулся и отвёл глаза. – Артефакт терпит рядом с собой проявления магии? – спросил я, прикидывая, как лучше осветить себе дорогу.

– Да, если проявления стабильные и слабые, – неохотно произнёс капитан. – Слабые всплески или малый магический фон артефакт попросту игнорирует.

– Светляк? – я внимательно посмотрел на него.

– Светляк никак не влияет на артефакт, – кивнул капитан.

– Как артефакт влияет на вас? – прямо спросил я. Капитан задумчиво повернулся к пещерам, не спеша с ответом.

– Если ничего не происходит, то практически никак. Небольшое чувство беспокойства и дезориентация при длительном воздействии, – наконец, ответил он, посмотрев на меня.

– Хорошо. Тогда, вам нужно разделиться. Большая часть ваших людей остаётся здесь с вами. Два человека в первой пещере, двое во второй. Выберете тех, кто наименее подвержен влиянию, мне неизвестно, насколько может затянуться наша прогулка. В третью пещеру мы пойдём втроём: я, Волков и Соня.