Текст книги "Я всего лишь фантом! (СИ)"

Автор книги: Амарант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Идем. Попробую тебе помочь. Но ничего не обещаю.

Подойдя к палате, велела девушке ждать в коридоре и зашла внутрь. Трое санитаров осторожно перекладывали Хоршева на «евро-кровать». За процессом внимательно наблюдала Смирнова. Затем пожилая медсестра стала подключать больного к многочисленным аппаратам. Начальница обратила внимание на вошедшую.

– Чего не спите-то?

– Вопрос есть один.

– К нему? Он не ответит.

Улыбнулась. – Да нет, к вам, Ирина Валерьевна.

– Ладно, сейчас…

Смирнова отпустила санитаров и проследив за подключениями, пошла на выход. Ирина двинулась вслед.

– Что за просьба у вас?

– Я насчет сиделки. Можно первую смену отдать Маричевой? Она последит до утра.

Начальница поджала губы. – Нет нельзя. Это вон она стоит? Это которая… – Она подняла руку, сделав двумя пальцами нехороший жест. – Нечего ей там делать.

– Откуда вы знаете про это?

– Работа у меня такая, все знать. Ирина Сергеевна, вы разве не понимаете? Тут не свиристелка нужна. В любой момент криз может начаться. С него глаз нельзя спускать! Ни на секунду.

Ирина вздохнула. – Поверьте, она с него глаз уж точно не спустит. Ни на секунду.

– В смысле?

– Она его ждала очень. Все это время. Тут… личное.

– Ах вон даже как… Смирнова усмехнулась. – Понятно.

Махнула одиноко стоящей девушке. – Подойди.

Лена быстро приблизилась и замерла, глядя на грозную начальницу умоляющим взором. Та покачала головой.

– Вот ведь еще… Ладно. Четыре часа твои. В восемь утра сменят. Сейчас вероятность криза минимальная. Но она все же есть. Что делать – объяснять не надо?

– Не надо, я все знаю. Спасибо вам большое.

– Да ладно уж. Ты главное – от приборов не отвлекайся. Пошли в палату, я скажу Насте…

* * *

Оставшись одна, Ирина облегченно выдохнула. Но вот, всё обошлось… Теперь еще одно дело. «Пума» очень просила сообщить ей о результатах операции. Пума… надо же!

Уже было известно ее настоящее имя. Щавелева Ольга Даниловна. 43 года, родом из Горловки. Она воевала аж с самого начала конфликта. Была в Славянске у Стрелкова, потом Изварино, Лутугино, Илловайск, Дебальцево… В общем, прошла практически всё. Дважды ранена. Очень заслуженная дама. Сегодня ее обследуют, потом назначат операцию.

Тихонько открыв дверь, Ирина осмотрела палату. Обычное помещение на четыре койки. Две женщины сильно храпели, сотрясая воздух трескучими трелями. Третья была очень тяжелая, ей вкололи успокоительное. Щавелева лежала справа, на ближней койке. При виде заведующей приподняла голову и шепнула:

– Ну как?

Ирина подсела к ней на кровать и тоже шепотом. – Вы что, не спали?

– Спала. Просто у меня чуйка. Когда надо – проснусь. Что там?

– Прооперировали. Пока всё нормально, из комы не вышел.

– А потом? Жить будет?

Она вздохнула. – Не знаю. Никто не знает. Пятьдесят на пятьдесят. В ближайшее время все решится.

– Ясно. Я видела как умирали после операций… обычное дело. В общем, я его увидеть должна. Пока еще жив.

– Хорошо. Часов в десять утра. Я договорюсь.

– Нет. – Женщина покачала головой. – Прямо сейчас. В десять его уже может не быть. Я эти дела знаю.

Ирина мысленно охнула. Ну вот, еще одна проблема…

– Ну куда вам сейчас? Вы же не можете ходить.

– Да мне по фиг. Могу и поползти… Я его командир. Мы вместе под смертью ходили. Я должна проститься.

Заведующая вдруг подумала, что для этой воительницы, прошедшей через ад, какие-то двадцать метров коридора… это такой пустяк. Если надо – поползет, не остановишь. Ей реально все «по фиг».

– Хорошо. Подождите немного. Я договорюсь с медсестрой. Она отвезет вас в каталке. Потом обратно. Полчаса, не больше. Обещаете?

Пума кивнула. – Железяка…

Глава 5

Беги по небу…

– Ну, не скучай тут. В восемь заменят.

Закончив «передачу дел» и короткую напутственную консультацию, Смирнова удалилась в сопровождении медсестры. Негромко хлопнула дверь и Лена осталась одна. Пробежалась взглядом по экранам приборов, потрогала кнопки-тумблеры. Все нормально.

Остановилась перед кроватью.

– Ну здравствуй, Андрюша…

Парень лежал, почти весь покрытый датчиками-трубками-проводами. На бледном лице с трехдневной щетиной, кислородная маска. Дыхание чуть слышное, сопровождаемое легким хрипом. Он словно спал.

Лена придвинула стул поближе, присела у изголовья. Она вглядывалась в такое знакомое… и в то же время непривычное лицо с заострившимися чертами.

– Осунулся как… и похудел тоже.

Она медленно коснулась его щеки. Сразу отдернула руку, испугавшись чего-то. Потом снова повторила, уже смелее. Провела пальцами по щеке. Еще и еще раз… Тихо прошептала:

– Любый мой…

Снаружи послышался шум катящихся колес. Открылась дверь, заглянула медсестра.

– Ирина Сергеевна сказала – пусть посидит полчаса.

Она отошла и вновь появилась, толкая перед собой каталку. На ней – светловолосая женщина в сером больничном халате, с забинтованной ногой. Сестричка подкатила средство передвижения к больному.

– Через полчаса зайду.

– Ладно.

Лена расстроенно вздохнула. Ну вот… Она уже была в курсе, что вместе с Андреем привезли его командиршу. Но не думала, что та приедет в гости прямо сейчас. Ну ладно, зато расскажет что-нибудь.

– Вам помочь? – Да нет, нормально.

Пума оглядела раненого, опытным глазом прикидывая его «перспективы». – Мда, все непросто. – Покачала головой.

– Что ж ты так оплошал-то, братишка… Я уж думала, тебе и черт не брат.

Легонько похлопала по руке. – Держись, Алат. Рано тебе на небеса-то. Бог даст, мы еще постреляем не раз…

Лена тревожно вздрогнула: – Вы хотите обратно вернуться?

– Сама-то как думаешь? – Чуть усмехнулась. – Я-то вернусь точно. А вот он… не знаю.

Она наклонилась над парнем: – Или ты выживешь или… к своей Эллес отправишься. Она встретит тебя там, наверху. А может и сейчас на нас смотрит. Кто знает…

Лена замерла. С трудом разжала губы. – Кто она?

– Она-то?.. Женщина задумчиво покивала головой. – Девушка одна. Вторым номером при нем была. Автоматчиком. Их вместе и накрыло.

– Вы можете рассказать о ней? И о нем тоже. Ведь я же… мы же ничего не знаем.

– Можно. Почему нет…

Пума прищурила глаза, как будто вспоминая что-то. Затем заговорила:

– Я помню как она пришла. Вечером в штаб наши приводят девушку. – Вот, ищет кого-то, вроде бы Алата… Я смотрю, совсем подросток еще. Лет шестнадцать, не больше. Смотрит на меня взглядом таким… взрослым очень. Спокойно так, хмуро даже. Спрашиваю: – Ты с материка?.. А она: – Я ищу своего знакомого. Он очень большой, очень сильный. Скорее всего снайпер. Мне сказали, что у вас есть такой.

Она ухмыльнулась. – Ну я уж поняла, что ей Алат нужен. Других таких фиг найдешь. Спросила, кто она ему? Говорит, сестра. Но это вряд ли. Они совсем непохожи. У родных хоть что-то общее есть обязательно. А тут вообще ничего. Разные люди. Вот только… по повадкам уж точно одинаковые. Что тот, что эта. Слова не выжмешь лишнего, и лицо как маска… Ну посидели часок. Чаю попили, то… сё. Вдруг встрепенулась вся. – Он идет!.. И наружу. Я за ней, интересно же. Вижу, Алат на подходе, увидел ее и замер. А она к нему…

Пума замолчала, улыбаясь своим мыслям. Лена чуть не застонала от нетерпения. – И что?

– И то. Думаешь, они хоть обнялись чутка? Неа! Встали рядом и… не поняла даже. Руки левые подняли и в кулак. Медленно так. Потом разжали. Вот и вся их встреча. Будто масоны какие-то…

Лена с огромным интересом слушала рассказ, не забывая посматривать на мониторы. Она уже догадалась, что это – та самая девушка, приходившая когда-то к заведующей. Именно так та и описала странную гостью. Все совпадало.

– Эллес – это ее имя?

– Нет конечно. Позывной взяла такой. Имен там никто не говорит. Если только местные, которых и так все знают. А кто с материка, таятся как партизаны, и документы ховают в тайниках. Ну и правильно.

– И что дальше было?

– Дальше… Они вообще неразлучные стали. Как Санчо и Панса. Эллес обучилась автомату и пошла к нему вторым. Так и куковали вдвоем на пару. И когда вернутся – тоже не расставались, всегда вдвоем. И они почти не разговаривали. Те еще молчуны. Сядут где-нибудь и сидят… молчат. Особенно у моря любили. Оно там рядом. Уйдут к берегу и смотрят на волны. Наши сначала подшучивали. Но потом привыкли. Ну сидят и сидят, их дело…

Пума пожала плечами. – Странные… А с месяц назад он загорелся на гитаре играть. У нас один парень есть. Ник смешной – Кобальт. Тот еще маэстро! По вечерам соберемся, он на гитаре играет. Классно так. Вот Алат и попросил научить. Быстро научился-то! Купил в городе гитару и стал тренькать на ней. Забавно смотрелось… Он все какую-то мелодию пытался наигрывать. Красивый мотивчик, только непонятно, что за песня.

Она замолчала. Вновь потрепала по руке своего побратима. Задумалась.

Лена проверила показания. Все в норме. Она очень хотела спросить, что стало с девушкой, но… страшилась ответа. Вдруг Пума продолжила:

– Сказали, что когда их нашли, они так и лежали рядом, взявшись за руки. Она была уже мертвая. Думали, что и Алат тоже. Проверили пульс – есть. Ну и потащили. А ее ветками накрыли. Некогда хоронить-то. Да и копать нечем. Хотели потом вернуться и похоронить. Больше ничего не знаю…

Послышались шаги. Скрипнула дверь, появилась медсестра.

– Все, пора домой.

– Как скажешь.

В последний раз посмотрела на парня. Сдвинула брови, сощурившись.

– Держись…

* * *

Лена открыла дверь ординаторской. Там было тихо. Суббота, выходной день. Она заглянула во врачебную комнату. Там дремал Лерман. Ночью прилетели два вызова, оба тяжелые. Поспать ему особо не удалось. Лена тихонько закрыла дверь. Пусть отдыхает пока можно…

Она присела на диван. Только сейчас навалилась усталость. Практически две ночи уже глаз не смыкала. Но спать не хотелось, просто усталость и… какое-то моральное опустошение. Столько переживаний…

– Что это?

На стуле лежал большой ком одежды. Зеленый камуфляж и высокие ботинки рядом на полу. Пока она дежурила, принесли вещи Хоршева.

Лена принялась рассматривать одежду. Потрогала материал. Какой жесткий, тяжелый… Одежда изорвана во многих местах. Осколки поработали.

Подняла куртку, расправила. Какая большая! Шестидесятый размер что ли? На одежде не было никаких знаков отличия, шевронов или украшений типа «георга». Снайперу не нужно выделяться… Лена аккуратно повесила куртку на спинку стула, провела рукой и поняла, что в нагрудном кармане что-то есть.

– Мобильник.

Она задумалась. Так посмотреть хочется… Но уместно ли это? Наверно не очень. Хотя… Вдруг там есть какая-то информация, которая поможет? Даже если шанс очень маленький, нельзя его упускать. Она решилась. Запустила руку в карман и достала телефон. Совсем простенький «Самсунг». Ну и правильно, он же им почти не пользовался.

Лена стала смотреть содержимое. Всего два номера. Бойцовский клуб и больница.

– Не очень ты общительный… А что в фото?

Фотка была только одна. Хоршев и та девушка. Они стояли у кирпичной стены какого-то здания. Оба в камуфляже, с непокрытой головой. И как-то угрюмо-настороженно взирали на камеру. Лена впилась глазами в эту загадочную Эллес.

– Так вот ты какая…

Симпатичная блондинка лет шестнадцати. Стройная, среднего роста. В руках автомат. И взгляд… Она вспомнила слова Пумы. Именно так она и смотрела. Очень по-взрослому. Словно ей не шестнадцать, а все сорок.

– Кто же ты? Что вас связывало…

Она долго смотрела на картинку, не в силах отвести взгляд. Потом решила проверить видео. Без особой надежды. Вряд ли там что-то будет. Но там было что-то! Всего один файл. Лена мгновенно кликнула и замерла в ожидании.

На экране появилась изображение. Вечерний закат. Берег моря. Бесконечно прекрасного, чуть тронутого небольшой рябью. Гладь, простирающаяся до самого горизонта, туда, где кромка неба и морская гладь едва различимы. К этой кромке медленно приближался огромный огненный шар. Казалось что солнце постепенно растворяется в море, отдав ему все свои краски, тепло, само себя…

На берегу, прямо на песке сидели двое. Они были видны лишь спиной. Двое ополченцев в темных камуфляжных куртках. Широкоплечий парень и девушка.

Они молчали. В руках парня была гитара темно-желтого цвета. Он шевельнулся, уложив гитару поудобнее и коснулся струн. Раздались первые аккорды. Сначала тихо, но с каждой секундой все сильнее. И вдруг запела девушка. Негромко, но таким чистым, высоким голосом.

– Где-то рядом ты, где-то рядом, но тебя не вижу.

– Подойди ко мне – я ведь не обижу.

– Разлетелись так, как уходят разные дороги.

– Не смотри назад – там одни тревоги…

Лена ахнула при первых же словах. Она узнала эту песню. «Беги по небу…». Та самая песня, что она услышала, осмелившись взять запретные наушники. Она тогда была потрясена. Ожидала услышать что угодно, от шансона до хэви-металл. Но только не это.

Гитара продолжала звучать аккордами. А девушка пела. В ее голосе ощущалась какая-то печаль. Казалось, что это… прощание. Грустное, безысходное… И вот концовка.

– Беги по небу… Беги по небу… Беги по небу… Только-только не упади…

Все стихло. Появился начальный кадр. И дата записи: 2016. 10 мая. 20–42.

Лена замерла, увидев дату. Это же их последний вечер. То есть…

– Они знали о смерти! Это был реквием…

Глава 6

Не оставляй меня!

Дорога казалась бесконечной. Странного, кроваво-красного цвета. Она уходила далеко вперед, сужаясь у горизонта. Вокруг была чернота. Темное, без единой звездочки небо и какая-то высь по сторонам. То ли лес, то ли горы. Нечто непонятное и таящее опасность. Лена шла вперед и вперед, стараясь успеть. Куда? Она не понимала. Но знала, что если не успеет, то будет плохо. Так плохо, что лучше об этом не думать…

Черная жуть по сторонам стала приближаться. С каждым мигом становилась все выше и страшнее. Будто мифические скалы Симплегады стремились раздавить маленький кораблик. Она изо всех сил побежала. Но просвет впереди все сужался и сужался. А опасность была уже совсем рядом. И вдруг тело стало как ватное. Она поняла, что не может шевельнуться. Хотела закричать, но не смогла издать ни звука…

Раздался какой-то шум. Она вздрогнула, проснувшись и открыла глаза. Поняла что сидит в угловом кресле, том самом, что когда-то облюбовал Хоршев. Из врачебной комнаты выходил Лерман, на ходу надевая маску. Сердце стиснуло тревогой.

– Что там?

– Криз пошел у Хоршева. Остаёшься за старшую. – Он быстро вышел, закрыв за собой дверь.

Лена рывком поднялась. Растерянно замерла. Что делать…

– Я должна там быть!

Она заметалась по ординаторской, не находя места. Идти не было смысла. Ее сразу же выгонят. Лена знала, что никто из тех, кто был ночью, домой не уехал. Как и реаниматоры с их заведующим. Все ждали этого криза, который мог наступить в любой момент. И вот он наступил…

Минута шла за минутой. Тревога нарастала. Сердце щемило болью. Она понимала, что все плохо… плохо! Нет, она не должна здесь ждать, это неправильно.

– К черту! Пойду и всё.

Она быстро дошла до ВИП-палаты и приоткрыла дверь. Картина была пугающая…

Андрей лежал бледный, бездыханный. Вокруг него столпились врачи. Царила суетливая паника. Приборы показывали… почти ничего. На кардиомониторе лишь редкие одиночные импульсы. Жизнь почти остановилась. С обеих сторон в вены вводили какие-то препараты. Наготове стоял медик с пластинами дефибриллятора.

– Разряд!

Врач приложил электроды, нажал на кнопку и прибор стал ждать появления зубца R, чтобы автоматически дать разряд, Но… сигнала от сердца не пришло. Всё! Линия ЭКГ стала ровной. Деятельность сердца прекратилась. Раздался голос Смирновой:

– Асистолия! Убирайте разрядник! Непрямой массаж. Вентиляция легких. Эпинефрин и атропин…

Снова началась суета. Массировали, кололи… но все было бесполезно. И вдруг по телу парня прошла судорога. Затем еще и еще. Началась предсмертная агония. Мониторы забушевали. Могучая грудь выгнулась в последнем порыве. Глаза открылись. Он будто хотел что-то сказать. И в следующий миг… обмяк. И бессильно опустился. Вновь дрогнули губы.

– Эллес… Ма-Энни…

Рот скривился в последней усмешке. И всё.

В помещении повисла тишина. Медики стояли в растерянности, словно не веря в то, что уже ничего нельзя сделать. Вдруг Ирина отбросила шприц с атропином и схватилась за голову.

– Нет! Да нет же!

И в этот миг к кровати кинулась девушка. Наклонившись, она впилась пальцами ему в плечи.

– Не уходи, Алат! Не уходи! Я здесь! Я твоя Эллес! Я люблю тебя! Не оставляй меня одну! Слышишь? Не оставляй свою Эллес! Проснись! Вставай, Алат! Встать, солдат!!!

Несколько томительных секунд. И вдруг мертвая линия на мониторе дрогнула. Появился зубец. Вновь тишина. Потом еще один.

– Ловим его! Разряд быстро! Адреналин…

Медики ринулись вперед. Снова началась суета. После разряда тело парня вздрогнуло и… он задышал. Заведующий реаниматорами продолжал командовать.

– Есть! Убирай электрику. Кислород!..

Лена отошла к двери и стояла, дрожа от перенесенного шока. В голове гудело, происходящее казалось ей… словно кино, в замедленной съемке.

– Ну всё, теперь жить будет. Никуда не денется.

Смирнова подмигнула куда-то в потолок и подошла к девушке. Некоторое время смотрела загадочным взглядом. Затем крепко пожала руку.

– Красава. Ну красава… Ты иди сейчас, отдыхай. Теперь уж сами управимся.

– Хорошо. Только… Пусть об этом не рассказывают?

Начальница кивнула. – Само собой. Можешь не переживать.

Когда за ней закрылась дверь, Смирнова фыркнула и развела руками:

– Вот тебе и свиристелка…

Глава 7

Пробуждение

Зазвонил телефон. Заведующая взяла трубку. – Да?

– День добрый, Ирина Сергеевна. Это Маковская. Вы просили сообщить результаты. У меня есть кое-что интересное. Можете сейчас подойти?

– Да. Минут через пять буду.

Эльвира Георгиевна Маковская руководила клинико-диагностической лабораторией в больнице. Когда у Хоршева брали кровь на анализ, Ирина попросила в первую очередь проинформировать ее лично. Она видела данные с «листочков» новоазовского медика. И они показались ей крайне странными…

Диагностическая лаборатория находилась на четвертом этаже главного корпуса. Просторное отремонтированное помещение с современным оборудованием, для выполнения любого анализа. Зайдя в помещение, Ирина сразу пошла в кабинет к Маковской. Та сидела за столом, углубившись в бумажки.

– Вот и я. Что тут у вас?

– Да вот… смотрите сами. Для начала – уровень гемоглобина. Он хронически повышен. Процентов на тридцать-сорок.

Ирина быстро глянула нужную позицию. 206 единиц! Ничего себе… Для мужчин нормальный максимум это 150–160.

– Но это наверно связано с ранами, операцией.

Маковская отрицательно покачала головой. – Нет! Это для него нормальный показатель, уж поверьте. Я могу отличить.

– Но тогда будет повышенная вязкость.

– Да в том-то и дело что нет! Вязкость в пределах нормы. Вот смотрите.

Он подала еще один листочек. Ирина недоуменно пожала плечами. – Чудеса. А что с гаптоглобином? Он тоже зашкаливает.

– А посмотрите афринность. Это вообще нечто. Вдвое выше нормы!

– Вижу. Чудеса просто. Сатурация 100%. Как такое возможно?

– Сама в шоке. И еще. Молекулы гемоглобина необычные. Они больше размером! Я почти уверена, что они переносят не четыре молекулы кислорода, а минимум шесть. Оборудование не позволяет это проверить. Но такие молекулы – не все, процентов 26–28. Этот процесс идет непрерывно. В общем, у него повышенное насыщение крови кислородом. И без побочки. Но это не все. Идемте покажу…

Маковская поднялась и повела Ирину в угол. Там стоял мощный микроскоп с увеличением в 70.000 крат. Предложила присесть.

– Смотрите…

Ирина вгляделась в окуляры. И увидела нечто совсем странное. Среди эритроцитов бродили какие-то удивительные тельца, по форме напоминающие двойной крест. Они то гуляли в «свободном плавании», то подбирались вплотную к кровяным тельцам, прижимались к ним. Через какое-то время снова отклеивались. А эритроцит резко ускорял свое движение.

– Вот почему вязкость не растет! Понятно. Но что это такое?

– Да без понятия! – Маковская всплеснула руками. – Могу сказать совершенно точно: современной науке это неизвестно. И это не природное. Это какой-то сложнейший препарат. Который, судя по динамике гемоглобина, был введен в кровь года три-четыре назад. И не только он. Я провела спектральный анализ. Тут немало лишнего… чего только нет. Треть таблицы Менделеева.

Ирина задумчиво покивала. – Мда… очень странно.

– Не то слово. Вопрос на засыпку: Что делать-то будем со всем этим? Кроме меня и вас пока об этом никто не знает.

– Вот пусть так и будет пока? Парень еще из комы не вышел. Не нужно лишних движений. Это может нехорошо закончиться. Эльвира Георгиевна, большая к вам просьба – не заносите сей трэш в базу. Я с ним сначала сама поговорю. Как возможность будет. Очень вас прошу.

Маковская потерла затылок и улыбнулась. – Окей. Должны будете.

– Сочтемся.

* * *

По пути к себе Ирина размышляла насчет полученной информации. Утром Хоршеву сделали УЗИ брюшной полости. Результат был ошеломительным. Заживление поврежденных органов шло такими быстрыми темпами, что скорее напоминало регенерацию. Еще пару дней в таком режиме и у него наверно даже швов не останется.

– Вот теперь понятно…

Она вспомнила рассказ медсестры, что Хоршев в спортзале запросто выжимал штангу весом чуть не в полтонны. А сколько мировой рекорд? Всяко меньше. По словам Глухова, раньше он был обычным парнем и «пухнуть» стал в последние два года учебы. И именно тогда сильно изменился характером.

– Что-то здесь не так. Непростой ты парень, Андрюша Хоршев…

Напротив двери в свой кабинет увидела Лену. Та присела на подоконник и терпеливо дожидалась возвращения начальницы.

– Ты ко мне?

– Да. Можно?

Ирина улыбнулась. – Тебе теперь все можно. Заходи.

Присев за стол, заведующая налила из графина воды в стакан, чуть пригубила. Затем обратилась к девушке: – Что у тебя?

– Утром к Андрею родители приходили…

Да уж, встреча была та еще! Родителям сообщили о случившемся. И сегодня они явились к десяти утра. В кабинет к заведующей. Та провела их к пациенту. Увидев коего, они пришли в состояние шока.

Оказывается родители не видели сына уже три года. Он как съехал на новую квартиру, так больше и не появлялся ни разу. И даже не звонил. А на их звонки едва отвечал или не брал трубку. А потом и вообще сменил номер. Узрев лежащего богатыря, они изумленно ахнули.

– Кто это???

Пришлось объяснять и даже доказывать, что это их сын. Принесли документы. Сняли маску ИВЛ. И лишь тогда они наконец поняли, что это и есть их непутевый Андрюша, в состоянии комы. Потом все было очень грустно. Родители сидели с сыном почти до полудня. Отец еще держался, мать рыдала. Ирина пару раз заглядывала в дверь. Тяжелое зрелище…

– Да, приходили. Ты что-то узнать хочешь?

– Я думала, они помогут из комы выйти.

Ирина качнула головой. – Сама на это надеялась. Третий день уже. Нехорошо. Тут нужен какой-то импульс. Что-то очень знакомое. Но он на родителей не среагировал. Увы. А что еще у нас есть? Только Щавелева. Но ее саму к операции сейчас готовят.

– Мне кажется, я знаю как помочь.

– Вот как? Говори.

– Надо дать ему вот это послушать…

Лена достала из кармана смартфон с подключенными наушниками. Включила воспроизведение и протянула заведующей.

– Вот. Это его любимая песня.

Ирина удивленно посмотрела на девушку. И надела наушники. С минуту слушала, потом медленно сняла.

– С чего ты так решила?

Лена чуть замялась. Не хотела рассказывать, что рылась в чужих вещах.

– Как-то вы его послали таскать, а я взяла наушники и включила. Там это играло.

– Мда? Это все? Или темнишь что-то?

– Не темню я. Может дать ему это послушать? Вдруг поможет…

Ирина подозрительно глянула на девушку. – Темнит. Что-то она знает… Ну и ладно. Один раз уже помогла, может и сейчас получится.

– Ну пошли…

Войдя в палату, Ирина увидела там медсестру. Конечно же из «глав-управления». Местным видно доверия нет.

– Ну как?

Та привстала со стула. – Без изменений.

– Понятно. Сейчас попробуем кое-что. Лена, делай.

Девушка подошла к больному. Хоршев недвижно лежал. Глаза закрыты. Дыхание короткое, неглубокое. На лице аппарат вентиляции легких. Она достала проигрыватель, включила музыку и аккуратно надела ему наушники. Обернулась к заведующей.

– Я на автоповтор поставила.

Они встали рядом и принялись наблюдать. Медсестра тоже уставилась с любопытством. Что получится…

Минуты шли одна за другой. Больной не реагировал. Ирина вздохнула разочарованно.

– Кажется…

Она не успела договорить. Парень вдруг шевельнулся. Чуть заметно дернулась рука. Затем другая. Он кашлянул, еще раз и приподнял голову. Глаза открылись.

– Ух ты! – Медсестра приблизилась и сняла с лица маску. – Дыши.

Хоршев чуть повернулся, обвел присутствующих мутным взглядом. Затем его веки стали смыкаться, и он вновь отключился. Лена аж застонала:

– Ну как же…

– Все в порядке. – Заведующая облегченно выдохнула. – Он вышел. Через часик-другой проснется уже окончательно. Это нормально.

Она вспомнила кое что и улыбнулась. – Теперь я и тебе должна буду. Что за жизнь такая…

* * *

Сознание возвращалось постепенно, толчками. Алатэ пошевелился, попытался сжать пальцы в кулак. Руки были как ватные, словно сильно затекли. Наклонился на один бок, затем на другой. Согнул ноги. Вроде всё на месте. Что с ним случилось? И почему темно? Ах да, надо же глаза открыть…

Свет ворвался в зрачки резкой вспышкой. Алатэ сощурился, привыкая. Перед ним возник антураж больничной палаты. Полноватая сиделка в халате, что-то говорящая по громкой связи. Это что, сон?.. Голова была мутной, мысли едва шевелились. В памяти – черный провал.

– Не проблема…

Снова закрыл глаза и стал концентрироваться. Секунда… другая. Из глубины пошли прерывистые импульсы. С каждым мигом они становились все чаще и сильнее. И вот они превратились в сплошную энергетическую волну, затопившую мозг и озарившую светом разума.

Он вспомнил все. Свою последнюю «ходку» – наблюдение из укрытия… уход с позиции… свист мины. И Эллес. Умирающая сестра. И ее последний взгляд. И последний шепот.

– Прощай…

Возникла новая картина. Он движется во тьме… Куда? Непонятно. Впереди свет, но ему все равно. Просто надо идти… Назад оборачиваться нельзя. Там прошлое, его уже не вернуть. И вдруг голос. Голос его сестры. Такой странный, непохожий.

– Вернись! Не оставляй меня…

Ирина открыла дверь и вошла в палату. Радостно улыбнулась. – Ну наконец-то!

Хоршев полусидел, опершись на спинку кровати и сцепив ладони, выполнял круговые движения руками, пытаясь разогнать кровь.

– Привет, больной!

Парень неспешно повернул голову и… посмотрел прямо в глаза.

– Здравствуйте… Ирина Сергеевна. Как я здесь оказался?

Оп-па! Да он точно изменился. Хоршев никого не называл по имени и тем паче по имени-отчеству. Не смотрел в глаза. И была еще одна сомнительная фишка. Никогда не задавал вопросов. Наверно считал это ниже своего достоинства. И вот его «заповеди» оказались нарушены. Неужели он стал другим?

Ирина присела рядом. – Сначала скажи, как себя чувствуешь? Ты был в коме третьей степени. После комы всегда куча проблем. Что-то беспокоит?

– Нет. Слабость только. Но это пройдет.

– Как с памятью? Провалы есть?

Он чуть помолчал. – Я все помню. До… взрыва. Что было потом?

– Тебя привезли в госпиталь. Врач нашел номер больницы в телефоне и позвонил нам. Мы прилетели и забрали. Вместе с твоей командиршей Пумой. Почти пять часов оперировали. Это было ночью на субботу. Сейчас вторник. Все это время ты был в коме.

Алатэ вздрогнул. Телефон! Там была симка с номером, по которому позвонит его сестра. Та сестра, что сейчас живет в своем времени. Симку отдала ему Эллес.

– Мой телефон. Его привезли?

– Да конечно. Он в куртке. Твоя одежда в ординаторской.

Он облегченно выдохнул. – Пусть мне телефон принесут?

– Конечно. Я скажу.

Ирина поднялась. – Сейчас к тебе придут. По реабилитации. Трудотерапевт, физиотерапевт, психолог – всё по полной. Ты уж потерпи. Они свое дело знают. Кстати, к тебе родители утром приходили. Сказали, что три года не видели. Они снова придут. Будь с ними поласковей?

– Хорошо.

Снаружи уже слышались торопливые шаги.

– Пойду. Не буду им мешать. – Ирина подошла к двери и обернулась. Хоршев смотрел на нее сосредоточенным, немигающим взором.

– Мы все очень рады тебе. Хочу чтобы ты это знал.

Глава 8

Ответ положительный

В дверь постучали, она открылась. На пороге – мужчина с пакетом в руке и женщина. Несколько секунд они стояли, словно не решаясь. Потом быстро прошли вперед. Женщина присела на кровать. Ее лицо скривилось.

– Сыночка моя…

Алатэ настороженно взирал на своих «родителей». Час назад они ему звонили. Спрашивали, что принести. Он сказал, что надо: побольше белковой пиши. Насыщенный кислородом организм требовал калорий. А больничный рацион, хоть и усиленный – это конечно не то.

– Вот, всё как ты просил.

Отец открыл холодильник и стал выкладывать туда куриные грудки, вареные яйца, очищенные грецкие орехи, сметану, бананы, мед.

Мать взяла его за руку и сжала. – Ты ведь больше не бросишь нас?

Алатэ смотрел в ее глаза, на которые уже навернулись слёзы. И вдруг к нему пришло странное чувство. Что он поступил неправильно. Фактически лишил родителей сына. Которого они очень любили.

Он никогда об этом не задумывался. Темпоральному профилактору третьего ранга не было никакого дела до проблем людей. Да он их и людьми-то не считал. Так… фантомы какие-то. Когда вернется в свой мир, от них и пыли не останется. Чего их жалеть? Тем более, что он и чувства такого не ведал. Жалость в его мире считалась чем-то позорным, унизительным, равно как и помощь.

– Нет. Этого не случится.

– Обещаешь?

– Верь мне.

Отец придвинул стул и сел рядом. Покряхтел слегка. – Ты можешь сказать, на кой ляд тебя туда понесло?

– Я решил, что так будет лучше… для всех.

Родители переглянулись. Отец покачал головой. – Ты неправильно решил. Ты хоть сейчас-то это понимаешь?

– Да. Сейчас я это понял.

– Ну вот, уже хорошо. А как ты стал таким… большим-то?

– В спортзале занимался. Очень много.

Мать погладила сына по плечу. – Наверно генетика такая. Ты, Миша в молодости тоже спортсменом был.

Отец усмехнулся. – Первый разряд по плаванию.

– Все равно, что-то есть значит.

Они проговорили почти час. О том… о сем. На прощание отец крепко пожал руку, а мать… обняла крепко и вновь расплакалась. Потом ушли.

Алатэ скинул одеяло, спустил ноги на пол и осторожно встал. Ходить ему пока не разрешали. Координация не совсем восстановилась. Но уж до холодильника пару метров пройти – это пустяк. Он открыл дверцу и набрал разной еды. Затем снова прилег и стал задумчиво жевать куриную грудку. Одна и та же мысль не давала ему покоя.

– Всё ли я делаю правильно? И вообще. Чего от меня больше? Пользы или вреда…