Текст книги "Зачетный профессор (СИ)"
Автор книги: AlmaZa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Зачетный профессор
https://ficbook.net/readfic/2385009
Автор:
AlmaZa (https://ficbook.net/authors/65607)
Фэндом:
Super Junior
Пейринг или персонажи:
КюхёнОЖПШивон
Рейтинг:
R
Жанры:
Романтика, Ангст, Юмор, Драма, Психология, Философия, Повседневность, Учебные заведения
Предупреждения:
Нецензурная лексика, ОЖП
Размер:
Макси, 99 страниц
Кол-во частей:
24
Статус:
закончен
Описание:
Всё крайне банально. Двое молодых людей поспорили, кто соблазнит женщину быстрее: дамский угодник или недоступный мерзавец? Даже самая умная женщина, соблазняемая так искусно, способна потерять голову... но из-за которого из двух?
Посвящение:
Одиноким, разочаровавшимся, отчаявшимся. Карьеристкам и вообще, нам – женщинам :)
Публикация на других ресурсах:
Только ссылкой. Текст НЕ КОПИРОВАТЬ
Примечания автора:
Я не знаю, что дернуло меня начать писать этот фанфик))) как говорится: прост :)
В общем, давно хотела извиниться как-то перед Шивоном и Кюхеном за их мимолетные образы в «КМ» и «Шиншилле», поэтому теперь пишу о них таких, какими я их вижу. Кто не согласен – я не виновата)
Содержание
Содержание
Урок первый: Встречают по одежке
Урок второй: Одна голова хорошо, а две ногам покоя не дают
Урок третий: В тихом омуте не вытащишь и рыбку из пруда
Урок четвертый: Скажи, кто твой друг – сам туда и попадешь
Урок пятый: Глаза боятся, а всё равно в лес смотрят
Урок шестой: Под лежачий камень готовь сани летом
Урок седьмой: Пока гром не грянет, гусь свинье не товарищ
Урок восьмой: Умный в гору не пойдет – кобыле легче
Урок девятый: Слово не воробей – борозды не испортит
Урок десятый: Не зная брода яйца курицу не учат
Урок одиннадцатый: Взялся за гуж – соломки бы подстелил
Урок двенадцатый: Лучше синица в руках, чем сто раз услышать
Урок тринадцатый: Семь раз отмерь – крепче спишь
Урок четырнадцатый: Любовь зла, как баран на новые ворота
Урок пятнадцатый: Любопытной Варваре кашу маслом не испортишь
Урок шестнадцатый: В одну реку дважды беда не приходит одна
Урок семнадцатый: Нечего на зеркало пенять, коли у соседа трава зеленее
Урок восемнадцатый: Старый конь один в поле не воин
Урок девятнадцатый: Не было бы счастья, да два сапога пара
Урок двадцатый: Сколько волка не корми – коней на переправе не меняют
Урок двадцать первый: Сказка – ложь, да в ней третий лишний
Урок двадцать второй: С милым рай в мешке не утаишь
Урок двадцать третий: Провожают по уму
ЭПИЛОГ
Урок первый: Встречают по одежке
Университетская аудитория оглашалась шумом голосов нескольких десятков студентов, частью знакомых между собой с вступительных экзаменов, частью начинающих знакомиться только сейчас, а частью пока не решающихся ни с кем заговорить. Таких было не слишком много, поскольку в большинстве своём молодежь склонна заводить побольше друзей и общаться, налаживая связи на случаи и без. Например, потом могло понадобиться взять у кого-то конспект, или уточнить расписание. Проще это сделать с однокурсником, чем через деканат.
– Да куда ж эта ручка подевалась? – сокрушалась девушка за первой партой, пока её соседка предлагала ей запасную.
– Кто знает, что завтра первым будет? – огласил зал бескомплексный парень с предпоследнего ряда. Ему ответили девчонки, сидевшие перед ним.
Дверь открылась и, поскольку звонка на пару ещё не было, никто не обращал внимания на входящих и выходящих. Но на этого вошедшего постепенно все рано или поздно взглянули. Нельзя было не покоситься на такого однокурсника, даже если бы он прошел мимо по улице, будучи ни чем не связанным с вами прохожим. А дело было всего лишь в том, что он являлся знаменитостью, человеком с экрана, который, несмотря на популярность и финансовую обеспеченность, твердо решил получить высшее образование и старался не просто добиться диплома, а приобрести знания, улаживая проблемы вечно занятого графика, недосыпов и других, карьерных дел, и всё-таки показываясь на лекциях, зачетах и экзаменах, хотя учеба чаще всего и проходила у него дистанционно. Аудитория ненадолго попритихла, как приливной волной окатившись шепотком, но потом вернулась к прежней жизни.
– Ах, вот она! – выцарапав из сумки свою ручку, наконец-то разогнулась студентка с первой парты, не видя, кто приземлился на стул через проход. Когда она подняла взгляд, то ручка невольно выпала из пальцев, стукнувшись о пол.
– Возьмите. – поднял её известный артист, заставлявший замирать девичьи сердца со сцены, но и в близи производящий не худшее впечатление, даром что он был без грима и концертного костюма. Протянутое средство для письма задрожало в руке перенявшей его девушки, и она спешно отвернулась, пробормотав «спасибо».
Зазвенел звонок и, точно по нему, дверь открылась ещё раз, и в зал вошел ожидаемый преподаватель. Никто не знал, как он должен выглядеть, поскольку было начало учебного года, и в нем это была первая лекция по данному предмету. Фамилия на доске расписания занятий ничего не могла сказать ученикам, пряча за собой одинаково престарелого дедушку или погруженную в науку старую толстую деву. Но преподавателем оказалась молодая женщина приятной внешности, не старше тридцати пяти лет. С забранными назад черными волосами и узкими очками на носу, в узком темно-синем костюме на худощавом теле, она внесла подмышкой портфель с записями и памятками.
– Доброе утро, – бросила она в сторону парт, подходя к кафедре. Шаг, движения и немного отстраненный, но собранный взгляд убеждал в привычности действий. Она преподавала не первый год, и знала свою работу. Разместив какие-то листки перед собой на постаменте, женщина поправила очки и, положив руки по сторонам от своих заметок, встала прямой спиной к чистой доске. – Меня зовут Чхве Нора, запишите сразу мои регалии, чтобы не возникали вопросы при оформлении контрольных и титульных листов на других работах. Кандидат социологических наук, доцент. Надеюсь, пока ничего не нужно повторять?
Она сухо улыбнулась, спрятала улыбку, как кинжал в ножны, и продолжила:
– Хорошо, тогда начнем. – отпустив деревянную стойку, она сложила руки перед собой, переплетя пальцы. – Итак, это первая, вступительная лекция по социологии, относительно молодой, но важной науки. Её необходимость станет ясна, когда мы углубимся в понимание того, что же она изучает. А изучает она не что иное, как наше с вами общество, наши с вами взаимоотношения, коммуникативность, общественные институты, группы, системы и развитие всего вышеперечисленного.
– Можно немного помедленнее? Я не успеваю записывать, – весело отозвался парень с последнего ряда, но вместо одобрения своего задора получил холодный взгляд застекленных глаз.
– Мы с вами не в школе, молодой человек, поэтому я допускаю в вас способность писать достаточно быстро. Если вы с чем-то не справляетесь в рамках образовательной программы, то вряд ли сможете сдать у меня хотя бы зачет. Это достаточно ясно?
Юноша сполз немного под стол, замолчав. Всем в одну минуту стало понятно, что этого преподавателя нельзя перебивать, не слушаться, опаздывать, говорить при нем и вообще, все девушки аудитории моментально окрестили её в мыслях мегерой и злобной ведьмой.
– Продолжим, – взялась она за мел, готовясь записывать ключевые понятия. – Возможно, ещё со школьного предмета «обществознание» вы помните, что основателем социологии является Огюст Конт, французский философ и, помимо того, родоначальник позитивизма… – Чхве Нора вывела тонким почерком имя ученого, вдохнув воздуха для продолжения монолога, лившегося из неё, как студийная запись. Она определенно была специалистом.
– Простите, – послышалось из зала, прежде чем она заговорила снова. Приподняв одну бровь, она обернулась, ища источник звука. Он сидел близко, на первой парте. – Простите, – повторил он, молодой человек в светло-сиреневом джемпере, надетом на белоснежную рубашку. – Мы будем изучать науку, изобретенную человеком, пытавшимся утопить свою жену, убить себя, и страдавшего паранойей или шизофренией?
Публика застыла, ожидая ответа и без того показавшей себя нетерпимой преподавательницы. Но она не дрогнула.
– Вы так хорошо знаете биографию Огюста Конта?
– Я немного подготовился к курсу социологии, – спокойно пояснил студент, указав на лежавший перед ним, принесенный с собой учебник. Его деланно невинный тон был откровенно наигранным.
– Ваше имя? – железно поинтересовалась Нора, чем вызвала сдерживаемые улыбки и прятание лиц за волосами. Всем стало забавно, что такого телевизионного героя можно не знать, или же лектор решила ответить колкостью на колкость и проигнорировать звездную сущность своего подопечного?
– Чо Кюхен, – представился молодой человек, улыбнувшись улыбкой волка в овечьей шкуре.
– Чо Кюхен… – пробормотала женщина, выведя что-то на краешке верхнего из стопки своих записей листка. – Надеюсь, на экзамене у меня вы проявите такую же осведомленность и эрудицию, Чо Кюхен.
– Если вы позволите, конечно. – не отводя глаз от Норы, парень защелкал автоматической ручкой, шевеля исключительно большим пальцем возлегшей на тетради руки.
– Что касается вашего вопроса, – не дала себя сбить с мысли преподавательница, – То мы будем изучать науку, сформулированную этим человеком, а не изобретенную. Основать – не значит породить. Достаточно собрать имеющийся по факту материал.
– Однако это не меняет его избирательной предрасположенности. С каким умыслом основывал и о чем думал он, формулируя социологию и заявляя её, как отдельную науку? – откинувшись на спинку, воспользовался Кюхен поставленной Норой точкой и задал второй вопрос.
– Если вас так волнует психология тех или иных поступков, вы можете записаться на дополнительный курс по психологии у нашего уважаемого профессора Ли, или вы сомневаетесь в надобности изучения социологии? – подковырнула его женщина, не теряя самообладания.
– Нет-нет, что вы, просто было интересно ваше мнение по этому поводу.
– По поводу шизофрении Огюста Конта? – лекция обещала превратиться в фарс, если перепалка между обучающей и обучающимся не закончится в течение двух-трех минут. Молодежь хихикала в ладони, скрежетала зубами и кусала костяшки пальцев, чтобы не рассмеяться и не вызвать на себя гнев доцента Чхве.
– В том числе.
– А в первую очередь? – напирала Нора. Два кремневых характера решили посоревноваться, из кого вперед полетит искра. Кюхен развел руками.
– В первую очередь по поводу роли личностных характеристик в профессиональной деятельности.
– Глубоко копнули. – в чем-то даже порадовалась преподавательница тому, что перед ней такой развитой ученик. – Моё мнение таково, что покуда личность не отражается в работе, она может иметь какие угодно характеристики.
– И вы считаете, что это реально? Чтобы личность никак не отражалась в деятельности? – Кюхен покачал головой. – Возьмем практику, а не идиллическую теорию. Реально, по вашему?
– Нет, не реально, конечно же, – немного, самую каплю замешкавшись, Нора признала очевидное. Она и сама так всегда думала, но почему согласиться с тем, с кем она вроде как спорила, похоже на проигрыш? – Ещё вопросы?
– Да. – не сдался и не угомонился Кюхен, хотя его трудно было назвать участвующим в полемике. Вид его обличал умиротворение, будто он пил утренний чай у себя на кухне. Щелчки его автоматической ручки почему-то стали нервировать Нору. – Что бы вы предложили делать с людьми, чьи личностные характеристики из частной жизни преобладают над профессиональными навыками и мешают их осуществлению?
– Разумеется, их следует отстранять от занимаемых должностей. Если они не справляются со своими обязанностями. Это всё ещё имеет какое-то отношение к основателю социологии?
– Нет, прошу меня извинить, продолжайте лекцию, пожалуйста. – внезапно, как и начал, прекратил полемизировать Кюхен, оставив ручку с высунутым стержнем и изящно выведя число в верхнем углу страницы. Посередине он успел написать «Тема: Введение».
Нора повертела мел между пальцами, от чего они окрасились белыми мельчайшими крошками. Почему так трудно стало перейти к дальнейшим занятиям? Почему энтузиазм, с которым каждый раз она начинала рабочий день, куда-то пропал? Этот студент, лицо которого ей казалось смутно знакомым, ещё раз посмотрел исподлобья на неё, застывшую у доски, будто подначивая продолжать. К чему он заговорил о личностных характеристиках в деятельности? После того, как она дерзко и строго одернула другого парня. Глаза Кюхёна улыбались вредным, как радиационное излучение, светом, губы слегка поддерживали это бесовское веселье. Всё его выражение говорило, что если она будет злой и придирчивой, то это с головой выдаст в ней одинокую зрелую женщину, с полным отсутствием личной жизни, которая положила всю свою молодость на карьеру, оставшись без мужа, семьи, детей, но до сих пор счастливую тем, что занимается любимым делом, в котором столько достигла. Но если она счастлива, то почему с утра пораньше, как сказала бы её мать, «крысится» на людей? И вовсе не крысится, а поддерживает дисциплину и должный порядок в конкретно взятой группе индивидов. Если сразу не задать им жесткого темпа, то они расслабятся и несерьёзно отнесутся к предмету. Хотя, судя по всему, есть такие, которые относятся к социологии чрезмерно серьёзно, серьёзнее, чем она в те годы. Да, Чо Кюхен? Он опустил свои досужие глаза, и у Норы нашлась воля продолжить диктовку.
Урок второй: Одна голова хорошо, а две ногам покоя не дают
Лекция не успела закончиться точь-в-точь по звонку и задержалась ровно на то время, что Нору отвлекли на затянувшийся вопрос. Можно было догадаться, что время своего познавательного рассказа она за годы скрупулезно вымерила от секунды до секунды. Возможно, и из-за этого ей не нравилось быть перебиваемой. Студенты потянулись на выход и, убедившись, что к ней никто не подходит для каких-либо уточнений, Нора воткнула наушники, убирая докладные листы обратно в портфель.
Кюхён выходил в числе последних, аккуратно сложив ручку, остро наточенный простой карандаш, тетрадь и учебник. Он заметил, как преподавательница включила плеер, и пренебрежительно улыбнулся, отвернувшись. Но в его голове не успело возникнуть ничего из разряда «молодящаяся бабенка», «несуразная старая дева» и тому подобного. Уровень его самовзрощенного цинизма достиг критической отметки, когда презрительный рефлекс срабатывает прежде мысли, а уровень занятости находился в стадии, когда некогда продолжать думать о том, где ты только что был, если уже собираешься дальше. И рассуждения его пересекли со скоростью света пространство между социологией и сценарием вечернего шоу.
Добравшись до здания агентства, Кюхен встретил коллег по ремеслу почти на пороге. Сохён, Канин и Шивон разговаривали о подробностях СМ-концерта, уточняя что-то и вспоминая то, что, по их мнению, было неправильно когда-либо сделано. Несмотря на юный возраст, Сохён держалась уверено, общаясь со старшими, и хотя возраст усугублялся их численным преобладанием, её не смущало даже это. За знание себе цены и закаленность Кюхён ценил подругу: она недалеко ушла от характера, родственного ему. И сейчас, когда он застал их за беседой, девушка продолжала открыто улыбаться и непринужденно себя вести. Кивнув троице, парень встал рядом. У него ещё было минут десять запасного времени, за счет того, что он быстро приехал из университета.
– В общем, как ни крути, тросы нельзя крепить по-другому, – отрезал Шивон, поминутно поворачиваясь то к друзьям, то к экрану айфона, где печатал кому-то послания. – Когда спускаешься на сцену, нужно думать не только об удобстве, но и безопасности. В конце концов, при должной подсветке и на записи их почти не видно.
– Но они на репетициях даже натирают, – посетовала Сохен.
– Сходи в армию, узнаешь, что такое «натирает»! – хмыкнул Канин, напоминая о том, что воспитание любого айдола должно быть не менее спартанским, чем у военных.
– Ой, ну начинается! – закатила она глаза. – Если я не призывная, думаешь, я не знаю, что такое сложности? Походи на шпильках полжизни!
Канин с Шивоном и Кюхеном переглянулись, вспомнив один из последних перфомансов, где они рядились в платья и танцевали вчетвером с Рёуком кавер на одну из женских групп. Они знали, что такое ходить на каблуках. Работа у них такая, в ней и похуже вещи узнаешь.
– Я лучше бы ещё раз в армию сходил. – не озвучивая вслух то, о чем и так все подумали, вздохнул Канин.
– Знаю я, как вы там служите большую часть времени. Высыпаетесь, в отличие от нас. – ехидно вздернула нос Сохен.
– Ну что ты можешь знать и откуда? – не сдался Канин. – Итык с Хичолем рассказали?
– Да что рассказывать, у нас в агентстве всё все обо всём знают. Даже о том, кто не продерживается дольше полутора минут. Если вы понимаете, о чем я.
– Я сейчас придушу её! – указал Канин на девушку Шивону с Кюхеном. Шивон оторвался от телефона и убрал его в карман черных брюк, обтягивающих его бедра.
– Зачем так грубо? Женщин надо успокаивать любовью и лаской. Вся их язвительность от их отсутствия.
– Хочешь попробовать? Я пас. – показал Канин язык Сохен, но та лишь скучающе вновь закатила глаза.
– Очень-то надо…
– Нет, в самом деле, Шивон, – наконец вторгся в разговор новоприбывший студент. – Современные девушки страдают вовсе не от этого. Они капризны и избалованны, и если их ещё задаривать любовью, то вовсе оборзеют.
– Он дело говорит. – кивнул Канин. Сохен шикнула на Кюхена.
– Да-да, или ты хочешь поспорить? – улыбнулся он ей с вызовом дьявола, показывающего контракт по продаже души. Девушка помотала головой, скрестив руки на груди. – Вы все так заелись вниманием и феминизмом, что напрашиваетесь на грубости и жестокости. Через которые и есть единственный путь к вашему сердцу.
– Нет, ну насчет легонько отшлепать и пару раз назвать «сучкой» – это я согласен, – расплылся Шивон, по привычке начав флиртовать глазами со стоявшим напротив него противоположным полом. – Но не более.
– Ничего ты не понимаешь в женщинах. – заносчиво бросил Кюхён.
– Кто?! Я?! – беззлобно оскорбился фактически секс-символ коллектива. – Я не понимаю в женщинах? Юноша, вы на себя много берете. Я способен затащить в постель без малого девяносто девять процентов женского населения.
– Любовью и лаской? Не знаю, как насчет постели, а вот сердце не завоюешь точно. Да, Сохен?
– А что вы меня спрашиваете? Я предвзято отношусь к вам всем, так что не гожусь для чистоты эксперимента. Найдите другую и спросите. – посмотрев на наручные часики на тонком запястье, она пожала плечами и извинилась. – Мне вообще пора, так что, когда выясните, кто же оказался прав – сообщите. Очень интересно.
– Да нам всем пора, – вспомнив о времени, поддакнул Кюхён. – Что ж, тогда надо будет найти какой-нибудь объект.
– Для попытки соблазнения двумя способами? – уточнил Канин. Двое друзей кивнули. – Удобнее всего кого-то из наших, с ними, по крайней мере, каждый день видимся.
– Не-ет, – отмахнулся маннэ. – Уже через десять минут всё агентство будет предупреждено Сохен о нашем научном исследовании. Нужен кто-то со стороны.
– Так вы не хотите предупредить эту гипотетическую даму, что она подопытный кролик?
– Конечно же, нет. – достал ключи от машины Шивон, навострившись к выходу. – Как сказала наша мелкая злючка «чистота эксперимента» будет нарушена. Так что нужен кто-то, до кого Сохен не доберется.
– Вы жестокие. – осудил Канин затею, хотя ему и нравилась эта игра. Как обычно, азарт тянул, а совесть мучила. – И где вы намерены искать претендентку? Среди фанаток?
– Нет-нет, это слишком просто, они и так там все влюбленные. – задумался всерьёз Кюхён. Любовь позлорадствовать и доказать свою правоту побуждала его не упускать столь превосходной задумки и довести дело до конца. – Но надо определиться сейчас же, не сходя с места, чтобы точно знать, что ты не подговорил какую-то свою подругу, а я не подговорил свою.
– Вы истинный джентльмен, донсэн. – протянул ему руку Шивон.
– Роль Д’Артаньяна меня малость облагородила, согласен. Итак, называем имя и Канин разобьёт спор. – они задумались. Третий товарищ тоже, потирая подбородок, искал подсказки где-то вокруг, вглядываясь в персонал, но местных трогать запретили, так что всё усложнялось.
– Только не бывших, – попросил Шивон. – Там всё будет запутано и непонятно.
– И не девственниц, – поморщился Кюхён. – Слишком бесчестно и некрасиво.
– Да, лучше женщину постарше.
– С опытом, чтобы могла сравнить.
– Не дуру, а то самим будет неприятно возиться. – перечисляли они компоненты пока ещё метафизической жертвы, будто бросали ингредиенты в котел со снадобьем, из которого и должна была появиться желаемая девушка.
– Не дуру? – Кюхён слащаво прищурился. – Сегодня встретил одну такую, как раз лет тридцати пяти, думаю, опыт присутствует, и умная настолько, что сложностей для преодоления нам хватит.
– И кто же это? – изумился Шивон.
– Моя преподавательница по социологии. – сам Мефистофель подивился бы мерзопакостности выражения губ Кюхена. Издевка, коварство и привычка начинающего садиста наслаждаться если не чужими мучениями, то проигрышами и поражениями промелькнули на них.
– Препод-давательница? – разделил старший слоги, удвоив букву, акцентировав новое назначение персоны, помимо обучения нерадивых «лицеистов». – Не боишься вылететь из университета? – Кюхен уверено покачал головой. – Ну а как она… симпатичная?
– Сойдет, друг мой. – он крепче сжал руку. – Разбивай Канин.
– Точно? – удостоверился тот, и двое подтвердили, что пришли к согласию. Ударив ребром ладони по связке рук, молодой мужчина отошел, свидетельствуя то, что пари состоялось.
– Как её зовут? – Шивон достал органайзер.
– Чхве Нора, у меня следующая лекция, кажется, на следующей неделе, но её наверняка можно найти там и в другие дни. – Кюхен сам задумался о том, стоит ли сунуться туда ещё до того момента, когда ему, действительно, это будет нужно? Нет, слишком много дел. Да и вообще странно, что он вдруг сейчас вспомнил о ней, этой холодной и совершенно неинтересной «училке». Нет, она, конечно, доцент, а не абы что, но всё-таки, но всё-таки… женственности там было примерно столько же, сколько углерода в чугуне – процента два с небольшим.
– Отлично, надо бы наведаться как-то, для затравки, – записав нужную информацию, Шивон отступил ещё на шаг, медленно уходя из холла, но всё задерживаясь. – Или, давай сделаем так, чтобы по-честному. Я заберу тебя на следующей неделе с занятий, и ты меня как бы невзначай представишь, а то совсем просто так туда ехать будет подозрительно. Договорились?
– Да, и тогда, если регулярно представать перед ней одновременно, наглядно будем видеть, в чью сторону склоняются её симпатии.
– Итак, мы добрый и злой? Плохиш и лапочка?
– Ну да, ты-то лапочка. – усмехнулся Канин, тоже потянувшись следом.
– Придется ею побыть, раз требует дело. А вот Кю, я так понимаю, роль труда не составит.
– Конечно, это же не роль, это моё кредо. – отсалютовав товарищам, молодой человек развернулся и устремился в дебри коридоров, где следовало закончить свои дела прежде, чем он отправится в телестудию.
Уже за ближайшим углом, он вновь выкинул из головы всё, что только-только произошло, утренние терки с доцентом, её саму, спор и прочее. В самом деле, Кюхену не должно было показаться сложным изображать из себя мерзавца, когда он родился таким, не особо привязывающимся к людям, редко что ценящим и никогда ещё не испытывавшим пресловутую любовь. Нажав на кнопку лифта, он прикрыл глаза, повторяя ноты песни, которую разучивал.
Примечание к части * автор в курсе, что пословицы звучат иначе, это намеренное коверканье
