Текст книги "Грехи отца (ЛП)"

Автор книги: allthespiceyoullwant

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Что, если да? – спросила она смело.

Из-за экрана послышался шорох: ряса заскользила по деревянной скамье.

– Ты не ответила на мой вопрос.

– Вы тоже, – улыбнулась Санса.

– Это исповедь, и ты пришла, чтобы рассказать мне о своих грехах, а вот я не обязан этого делать, – с насмешкой в голосе осадил он ее.

Санса отреагировала моментально:

– Разве не ваша обязанность, как священника, помогать прихожанам вашей церкви во всех сферах жизни, и отвечать на их вопросы, и вести их к спасению?

– Как я могу помочь, если они не рассказывают мне о своих грехах?

– Давать им ответы, – выпалила Санса.

Он вновь рассмеялся.

– Хорошо, мой маленький ягненочек. Если ты получала удовольствие, ты должна признаться и покаяться. Мысли о похоти – это большой грех, – на мгновение, он замолчал. – Хотя, нет ничего, что не может быть прощено.

– Я надеюсь, отец, – прошептала Санса в темноту. – Меня пугает мысль, что моя душа в смертельной опасности.

– Значит, ты исповедуешься в своих грехах, дитя мое? – вернулся священник к вопросу.

– Да – прощебетала Санса, и сердце затрепетало в ее груди. Исповедь никогда не была настолько волнительной. Теперь было только два пути: все или ничего. И она выбрала все.

– У меня были мысли о похоти, – начала она вновь, – и они доставляли мне удовольствие. Часто, – она ухмыльнулась. – Но я думала о вас, отец, – выдохнула она, и последние слова повисли в воздухе багровыми облаками. – Каждый. Раз.

Сердце колотилось. Санса понятия не имела, как она решилась на это, но остановиться уже не могла. Отец Бейлиш разбудил в ней зверя. Зверя, которого никто, кроме него, не мог усмирить.

Она услышала его короткий, тяжелый вздох.

– Ты жалеешь об этих грехах?

Санса закрыла глаза и почувствовала слово на языке, прежде чем произнести его. Яркий, сладкий, приторный вкус.

– Нет.

Он снова усмехнулся. Санса никогда не слышала звука приятнее.

– Раскаяние – первый шаг к прощению грехов, – напомнил он ей строгим голосом, и на мгновение ее сердце замерло. Он осуждает тебя. Ты не должна быть такой решительной. Как ты могла сделать это?

Но потом он продолжил:

– Однако, я считаю, что мы можем сделать исключение. Конечно, тебе все равно придется искупить свои грехи.

Санса едва кивнула, забыв, что он не может ее увидеть. Пожалуйста, отец. Накажи меня снова. Я это заслужила.

Но у него была другая идея.

– Псалом, наверное. Выучи Псалом 51. Я жду, что ты прочитаешь мне его в нашу следующую встречу. Если ты, конечно, еще заинтересована в моих советах.

– О, отец, – прошептала Санса, – вы даже не знаете, насколько.

– Я думаю, что могу представить, – ответил священник.

Когда Санса вошла в кабинет отца Бейлиша, воспоминания о последней встрече вспыхнули в памяти как никогда ярко. Санса направилась прямо к столу и провела по поверхности кончиками пальцев. Дерево холодило руку, но под ее прикосновениями, казалось, тоже оживало. Она пробежала глазами по поверхности. Вот где ты лежала неделю назад. Мысль об этом моментально сделала ее влажной. Санса улыбнулась самой себе и села на один из стульев. Удивительно, что она могла сидеть после его наказания. В конечном счете, удары не были сильными, даже не оставили синяков. Санса, конечно, испытывала облегчение, но в глубине души чувствовала крохотное разочарование. Это была самая безнравственная вещь, какую она когда-либо совершала. А отец Бейлиш даже не оставил ни единого следа на ее теле, будто бы ничего и не было. Только воспоминания.

В этот миг он вошел, снова без белого воротничка. Волна возбуждения захлестнула ее тело. Санса подняла голову.

– Добрый вечер, отец.

Ей по-прежнему казалось ошибкой обращаться к нему так, но именно это делало душное «отец» еще более правильным. Санса любила, как это слово вырывалось из ее уст. Греховно. Страстно. Запретно.

Он наклонился и нежно поцеловал ее в лоб. Это было так волнующе, и в то же время так невинно, что у Сансы перехватило дыхание. Она услышала собственный тихий стон и быстро прикусила губу, чтобы сдержать его. Она не могла вести себя перед ним словно хихикающая школьница. Она была взрослой женщиной. И держать себя должна была соответствующе.

Отец Бейлиш, казалось, не замечал ее внутреннего смятения.

– Я надеюсь, что услышу сегодня Псалом, мой маленький ягненочек?

Ей нравилось, когда он называл ее так.

– Да, отец, – Санса села. – Хотите, я прочту его прямо сейчас.

– Пожалуйста, будь так добра, – ответил он, присаживаясь на стул напротив. – Но постой, как же элемент драматизма? Давай, вставай. И рассказывай энергично.

Санса поднялась с лукавой улыбкой на губах.

– Я надеюсь, вы найдете меня полной энергии, – она стояла перед столом, слегка прислонившись к нему, – и… силы.

Священник усмехнулся.

– Я тоже надеюсь.

Санса заговорила. Отец Бейлиш наклонился вперед и внимательно слушал, его губы были слегка приоткрыты, так, будто он удерживал себя, чтобы не вторить ее словам. Сосредоточившись, Санса продолжила. Она почти не слышала собственный голос. Фразы были похожи на нитку жемчуга и лились из нее ровным потоком, почти по собственной воле. Это наказание, думала она, но не ощущала привычного спокойствия. Санса не чувствовала себя виноватой за то, что сделала. Она знала, что согрешила, когда пришла на исповедь. Но она знала и то, что сделает это снова. И она выучит наизусть всю Библию, если это цена, которую нужно заплатить. Но ничто не сможет ее остановить. Ее жизнь была хорошей, правда. Она находила радость в каждом дне, благодарила Бога за его милость. Ничего не жаждала, никогда не плутала, не задумывалась, как много всего есть вокруг. Но отец Бейлиш показал ей достаточно, чтобы она не захотела вернуться. Он обещал ей больше, чем она могла представить даже в самой смелой фантазии.И теперь это нужно было получить. Ее прежняя жизнь была черно-белой и серой. Но в ней появился свет. Вокруг были алый и желтый, зеленый и лазурный, фиолетовый и розовый, малиновый и жемчужный. Санса тонула в море цветов, и не имело значения, сколько их. Потому что она хотела большего.

Когда Санса закончила, она заметила, как сбилось дыхание, участился пульс и стали влажными ладони. Она даже не обратила на это внимания во время вступления. Отец Бейлиш слегка кивнул.

– Я прежде не слышал, чтобы кто-то читал Псалом с таким… рвением.

Санса подумала было, что это звучит приятно, но засомневалась. Взбив рукой волосы, она спросила в ответ:

– Это хорошо?

Священник поднялся на ноги и сделал шаг навстречу. Руки Сансы невольно ухватили край стола, стоящего позади. Что бы сейчас ни произошло, ей хотелось успокоиться. Он стоял перед ней, настолько близко, что их пальцы почти соприкасались. Санса взглянула на отца, прямо в глаза, и он выдержал этот взгляд. И на мгновение все вокруг исчезло. Все, что имело значение, было прямо перед ней. Санса решительно отпустила стол и положила правую руку ему на грудь. Его сердце билось ровно. Другой рукой она охватила его запястье и прижала ладонь к себе, чувствуя свой пульс, будто в два раза чаще. Прикосновение вызвало волну мелкой дрожи, пробежавшей по позвоночнику, несмотря на разделявшую их ткань. Губы священника тронула улыбка.

– Такая нетерпеливая, мисс Старк, – он наклонился еще ближе, так, что она ощущала на коже дыхание.

Страх исчез.

– Я ведь говорила, я нетерпеливая ученица.

Его другая рука двинулась к ее волосам и остановилась на затылке, крепко держа девушку.

– Я не припомню, чтобы учил тебя этому, – прошептал он, и слова горячим туманом осели на ее коже.

– Может быть, пришло время это изменить? – Санса наклонилась и тихонько прикоснулась к его губам. Как только она снова откинула голову, желая подразнить его, она не смогла далеко уйти. Отец Бейлиш крепко схватил ее за руку, удерживая. Санса закрыла глаза и почувствовала, как он приблизился. Разжав губы, она отогнала прочь все мысли.

Когда губы их, наконец, соприкоснулись, Санса ощутила, как волна экстаза пронеслась по ее венам, заставив содрогнуться. Она никогда раньше не целовалась. И прямо здесь, прямо сейчас, она была убеждена, что никогда в жизни не захочет поцеловать кого-то другого. Потому что ни один поцелуй не будет лучше, не будет таким особенным, как этот, первый. Сознание путалось, но Санса старалась запомнить каждую деталь. Мужчина был идеального роста. Сансе пришлось лишь слегка наклонить голову, и она знала, что сможет держать ее так часами. Он держал ее уверенно, но ласково, правая рука продолжала покоиться на ее волосах, он задавал темп, диктовал каждое движение. И Санса отпустила и позволила ему играть мелодию, более цельную, чем самая прекрасная симфония. Она потеряла себя в моменте и нашла в нем. Он был на вкус как мята.

Прошло несколько секунд, прежде чем руки священника начали бродить по ее телу, будто он боялся, что она исчезнет, если не держать ее близко. Прикосновения заставляли кожу гореть огнем. Пальцы переместились с волос на шею, легонько сдавив горло. Санса дышала через раз. Руки, спина, отец поглаживал ее, касался, притягивал ближе, пока их тела не оказались прижаты друг к другу. Наконец, руки переместились на талию, и Санса испытала шок, когда священник вдруг схватил ее и поднял вверх. И прежде, чем она успела подумать о том, чтобы обхватить его ногами, он снова положил ее на стол, не разрывая поцелуя. Санса толком не поняла, как это произошло, но теперь ноги ее были раскинуты, а он был между ними. Притянув ее еще ближе к себе, он прижал ее бедра к своим. Девушка обхватила его руками и подтолкнула себя еще ближе, так, что они почти стали одним целым. Но этого было недостаточно. Санса ненавидела разделявшие их слои ткани, поэтому, освободив руки, подняла юбки и расправила их на столе, так, чтобы было легче освободиться от них. Все это было так странно, что она, неожиданно для самой себя, засмеялась.

Отец на секунду разорвал поцелуй.

– Едва я хотел похвалить тебя за инициативу, как ты засмеялась, – его руки оказались на трусиках, и Санса выгнулась, чтобы он мог их стянуть, и тут же раздвинула для него ноги. Между бедер стало прохладно, и она снова не смогла сдержать смех.

– Дитя, скажи мне, почему ты смеешься? – мягко скомандовал священник, оставляя нежные поцелуи на каждом дюйме ее шеи.

– Я не знаю, – ответила Санса между двумя резкими вдохами, и это не было ложью. Она ничего не знала, но пламя внутри нее отчаянно нуждалось в выходе, после всего времени, после всего, что он уже сделал с ней, она хотела почувствовать его руки на себе, в себе.

– Пожалуйста, отец, – прошептала она, голос дрожал от страсти, – прикоснитесь ко мне.

Рука переместилась на колено, пальцы очерчивали узоры на коже, мучительно медленно двигаясь все ближе и ближе. Санса отчаянно всхлипнула и схватила отца за рясу, притягивая ближе.

– Пожалуйста…

– Не спеши, любовь моя, – усмехнулся священник.

Санса готова была заплакать. Все это больше напоминало пытку. Его руки были по-прежнему слишком далеко, и она, лежащая на столе, обнажившая себя, казалось, совсем его не занимала. Это было самое неприятное. Она была здесь, раздетая, распутная, жаждущая и влажная, а он оставался таким потрясающе отстраненным, будто ничто его не впечатляло, будто все время в мире принадлежало ему. Это приводило Сансу в ярость.

– Пожалуйста, отец, – снова захныкала она. – Пожалуйста…

В этот раз ее услышали. Пальцы в мгновение ока преодолели последние дюймы, и Санса, наконец, почувствовала их прикосновение между бедер. Застонав от облегчения, она толкнула бедра вверх, навстречу его руке. Пальцы отца исследовали ее, ища идеальный темп. Это было даже лучше, чем Санса могла себе представить. Казалось, каждое его движение могло довести ее до безумия. Она была на грани, но мужчина не позволял ей пересечь ее, замедляясь, ускоряясь и вновь замедляясь в известном ему одному ритме, требуя ее постоянного внимания. И Санса отдалась моменту, глубже и глубже погружаясь в мир неизвестных удовольствий. Она дрожала, нестерпимый жар наполнил ее вены, будто расплавленное золото. Она судорожно металась по столу, с каждой секундой становясь все ближе и ближе к моменту невероятного блаженства, как вдруг… священник убрал руку, и Санса застонала в отчаянии.

– Почему мы остановились? – прошептала она, пытаясь отдышаться и заставляя себя перестать дрожать и посмотреть на него. Он, тем временем, стянул рясу через голову. Санса поняла, что никогда не видела его грудь, а теперь была так удивлена, что невольно выдохнула. Тонкий длинный шрам шел через всю грудь, от пупка и до ключицы, мерцая розовым в свете свечи. Глаза Сансы расширились, она и представить не могла, что он пережил такую травму.

– Что случилось… – начала она, но священник лишь покачал головой.

– В другой раз, милая.

Санса хотела сказать еще что-то, задать больше вопросов, потребовать объяснений, но мужчина вдруг опустился на колени и снова придвинул ее ближе к краю стола, и все, что она смогла произнести – удивленное «Ой!», прежде чем ощутила его язык между своих бедер. Это было что-то совершенно новое. Она думала, что пальцы доставляют ей несравнимое ни с чем удовольствие, но это было лучше, ярче, глубже. Это было так сокровенно и интимно, что Сансе показалось, она утонет в похоти. Она прикасалась к себе больше, чем несколько раз, в последние дни, но язык его, казалось, разжег в ней совершенно новое пламя, разбудил чудовищ, так долго спавших внутри нее. Санса давным-давно забыла, как это греховно. Забыла его шрам, забыла обо всем вокруг. Постанывая все громче и громче с каждым выдохом, она лежала на столе, а голова обреченно перекатывалась из стороны в сторону. Ритмично двигая бедрами, она не могла думать ни о чем, кроме языка мужчины и удовольствия, которое он доставлял. А он, казалось, наслаждался всем почти так же, как она. Лаская ее повсюду одновременно, жадно пробуя на вкус, он умело доставлял ей невероятное удовольствие.

– Да… – Санса стонала, забыв обо всех запретах. Мужчина простонал в ответ, и она почувствовала, как звук отозвался между ее ног.

– О Боже, да… – выдохнула она снова, и он усилил темп. – О, отец… Да…

Это слово было теперь всем, что связывало ее с этим миром. И она стонала его, выдыхала и кричала, снова и снова, пытаясь ухватиться за что-то, кроме этих сладких, прекрасных волн тепла, накрывавших все ее тело.

– Да, да, даа…

Ноги безнадежно свешивались со стола, и левой ступней она касалась ручки одного из ящиков стола. Спустя мгновение, забившись в секундном экстазе, она толкнула его ногой, и тот открылся, оставив ее без опоры. Санса попыталась сохранять равновесие и смотреть на священника, но на это не было сил. И девушка снова откинулась назад, охваченная жаркой волной, которая становилась все больше, все сильнее, пока, наконец, не похоронила ее под собой. Санса почти кричала, а тело ее дрожало. Она лихорадочно дотронулась до головы отца Бейлиша между своих ног, ощущая, что прикосновения языка уже недостаточно сильны, но в эту же секунду он отстранился. Поднявшись на ноги, он посмотрел на нее с самодовольной улыбкой на губах. Он выглядел не как великолепно сложенный мужчина, но как непослушный мальчишка. И Сансе нравилось это. Наклонившись над ней, он осторожно коснулся ее губ своими, так, будто она спала, а он боялся нарушить этот прекрасный сон. Все еще пытаясь отдышаться и хоть как-то вернуться к реальности, Санса слабо откликнулась на поцелуй. Мужчина усмехнулся.

– Ты кажешься ужасно уставшей, дитя.

– Так и есть, – призналась Санса со слабой улыбкой на лице, – но, Господи, это того стоило.

Она медленно села, с благодарностью хватаясь за протянутую руку. Взгляд мужчины был еще более теплым, чем раньше. С безумной улыбкой на губах, Санса окидывала взглядом кабинет, комнату, в которой она теперь чувствовала себя лучше, чем дома. Спустя мгновение глаза замерли на ящике стола, который несколько минут назад она случайно выдвинула, неловко задев ногой.

В нем был пистолет.

Санса испуганно спрыгнула со стола, как если бы оружие выстрелило, останься она рядом еще хоть на мгновение. Удивленный этим внезапным движением, отец Бейлиш проводил ее взглядом. И отреагировал немедленно. Плавным движением он закрыл ящик, схватил девушку за руку и, притянув ближе, заключил в объятия.

– Не обращай внимания, это так, ерунда, – шептал он ей в ухо.

Санса не помнила, как обняла его в ответ, но теперь обнаружила, что ее руки неловко обхватили его тело. Там, где она касалась, кожа была мягкой и горячей. Санса провела пальцами по спине и бокам, почему-то ощущая себя так близко к отцу, как никогда. Она робко дотронулась до шрама, всего на секунду. Мужчина поморщился, но не отстранился. Санса прижалась к его груди. Закрыв на секунду глаза, она позволила себе снова ощутить тянущую боль от желания остаться с этим человеком навсегда, впитать его запах. Это было похоже на рай.

Но затем она вновь открыла глаза и моментально отстранилась.

– Только не нужно лгать мне. Пожалуйста.

Она вдруг поняла, что даже пистолет не поразил ее так сильно, как реакция на это отца Бейлиша. Она вглядывалась в его лицо, силясь найти объяснение в его глазах. Но они были такими же загадочными, как и всегда.

– Почему у вас есть пистолет? – Санса почти позавидовала собственному спокойному голосу.

Отец Бейлиш глубоко вздохнул, прежде чем ответить.

– Санса. Это не то, о чем ты думаешь.

– Я ни о чем не думаю, – ответила девушка, – я просто хочу знать, откуда у вас пистолет. Сомневаюсь, что многие священники хранят оружие в письменных столах.

Мужчина грустно улыбнулся.

– Вероятно, нет, любовь моя. Я, честно говоря, не знаю ни одного.

– Но вы… – начала Санса, но осеклась, почувствовав, как мысли зароились в голове с немыслимой скоростью. Никто в этом приходе не слышал о нем раньше, до того, как он стал новым священником. Взгляни на этот шрам. А как странно он вел себя во время исповеди. И то, что он сделал с тобой. И пистолет в ящике стола. И шрам… страшное подозрение, родившееся в ее голове, игнорировать было невозможно. Верить ему не хотелось, но выбора попросту не было. Последний, печальный раз она посмотрела на человека, которого столько времени называла «отец Бейлиш», а затем заговорила. – Вы ведь вовсе не священник?

Санса заранее знала ответ.

Он взглянул на нее, и серо-зеленые глаза были всем, чему Санса могла сейчас довериться.

– Нет, милая.

========== Часть 6 ==========

Комментарий к

Укажи мне, Господи, пути Твои и научи меня стезям Твоим.

Направь меня на истину Твою и научи меня, ибо Ты Бог спасения моего; на Тебя надеюсь всякий день. (Псалом 25:4-5)

The Brothers Bright – Blood on My Name

В этой главе Санса впервые обращается к Бейлишу по имени, и я решила, что можно считать это своеобразным переходом на “ты” и новой ступенью в отношениях.

Она не могла вспомнить, как долго смотрела на него в ту роковую ночь, с тысячей невысказанных вопросов, застывших на губах. Не помнила и того, как добралась тогда до дома, и тех мыслей, что одолевали в ночи ее разум, не давая проснуться.

Все, что помнила Санса – его губы. Мягкая горячая кожа, которой касались ее ладони. Сладкое чувство, будто она теряет контроль, возникавшее благодаря его умелому языку. Все эти воспоминания были живы, захватили ее целиком, ее тело, ее разум, ее душу. И принесли с собой… похоть. Жажду. Все, что Санса когда-то считала грехом.

Теперь она не была в этом так уверена.

И ей все еще хотелось получить ответы. Девушка поклялась, что не позволит мужчине даже дотронуться до нее снова, прежде чем он раскроет ей свои секреты. И если он захочет оставить их при себе, она мужественно переживет это, поблагодарит за все и больше никогда не вернется. В конце концов, хотела же она когда-то принять постриг. Значит, сможет возжелать этого снова. И посвятит себя той жизни, в которой она не будет нуждаться больше ни в одном мужчине, кроме Господа Иисуса Христа.

Санса почти не сомневалась, что сможет однажды убедить себя в этом.

Войдя в кабинет отца Бейлиша сегодня, она увидела его залитым ярким полуденным светом. Девушка впервые была здесь днем, и солнце за окном придавало ей сил. Никаких опасностей не притаилось в тени, никаких секретов не скрывало серебристое сияние луны. Только мягкий теплый свет, комната казалась наполненной им, от пола и до потолка, от центра и до самого потаенного угла. Санса окинула взглядом знакомые уже детали, отмечая, насколько чужды они привыкшему к сумеркам глазу. Там, где не лежали элегантные ковры, пол был чистым, но тусклым, в камине не потрескивал огонь, а письма на рабочем столе были совершенно мирскими.

И все же было тут что-то волшебное. Пыль от книг, замурованных на бесконечных стеллажах в кожаные переплеты, танцевала в солнечных лучах. Мерцали буквы, выбитые золотом на почти роскошной старинной Библии. Радужным светом сияли драгоценные четки, небрежно висевшие на краю одной из полок. Сансе была отвратительна ситуация, но здесь она чувствовала себя удивительно спокойно. Почти как дома.

На этот раз отец Бейлиш занял одно из кресел у камина, жестом предложив ей последовать его примеру. Санса неохотно подчинилась. Сердце колотилось в груди. Колени дрожали. Воспоминания о прошлой ночи были живы в ее памяти, отчетливые и ясные. Вернуться сюда оказалось сложнее, чем она представляла. Но прежде, чем ее страх и неуверенность стали очевидны, девушка буквально заставила себя начать говорить.

– Вы знаете, почему я здесь.

Так смотреть на нее удавалось только ему – заботливому, любящему и таинственному одновременно. Но глаза были темны и глубоки, Санса видела в них лишь подтверждение собственной слепоты. Она сглотнула. Хорошо, что она пришла. Это было правильное решение.

Казалось, тишина, наполненная таинственным молчанием и загадочными взглядами, длилась вечно, но тут священник глубоко вздохнул.

– Боюсь, что да. Но как бы мне хотелось ошибаться. Как много вещей мы еще могли бы сделать, Санса.

– Отец Бейлиш, – прервала его Санса и вдруг замялась, вспомнив все то, что она узнала о нем. Но как еще ей было к нему обращаться? Мистер? Это звучало нелепо. Он может и не священник, но все еще может быть отцом. Мысль звучала неправильно, но казалась приятной одновременно, к тому же очень отвлекала. Она снова сосредоточилась. – Я могу представить, о чем вы говорите, и не хочу, чтобы вы думали, что я согласилась бы потворствовать этому. Вы ввели меня в большое заблуждение в последние недели, и, признаюсь, я наслаждалась каждым моментом.

Санса позволила себе улыбнуться, прежде чем снова продолжить.

– В свете последних событий, я считаю, что у нас есть достаточные основания для серьезного разговора.

На лице мужчины проступила грустная и в то же время удивленная улыбка.

– Какие большие слова для такого маленького человека, как ты.

– Я хотел убедиться, что вы серьезно относитесь ко мне, – объяснила Санса.

Отец Бейлиш наклонился ближе, рубашка зашуршала о спинку стула. Только сейчас девушка поняла, что упустила такую огромную деталь: он одет отнюдь не в свою привычную рясу. И что она должна об этом думать?

– Я бы никогда не позволил себе относиться к тебе несерьезно, – взгляд мужчины был прикован к ее лицу, – пожалуйста, поверь в это.

Санса опустила глаза. Все это было чрезмерным, ненастоящим. Он был чересчур очаровательным, слишком привлекательным, невероятным, потрясающим. А ведь она поклялась себе быть сильной.

– Я ведь даже не знаю вашего имени, – сказала она, чувствуя себя заранее проигравшей.

– Петир, – его голос был мягким, понимающим и удивительно спокойным. – Зови меня Петир.

– Петир, – прошептала Санса. Слова повисли в воздухе, словно что-то обещая. Ей нравилось, как звучат на ее губах эти два слога. – Кто ты, если не священник?

Он слабо улыбнулся, будто бы отдавая себя на волю судьбы, как попавший в силок зверь, потерявший в борьбе за свободу последние силы. И это было последней каплей, растопившй сердце Сансы. Зная, как сильно сейчас ошибается, девушка наклонилась и обхватила его руку своими. Их пальцы переплелись.

– Спасибо, милая, – сейчас его очередь ощущать себя проигравшим. – Слышала ли ты когда-нибудь о банде «Белая длань»?

Вопрос показался Сансе абсурдным.

– Конечно, нет, – поморщилась она, – я вообще ни о каких бандах не слышала.

– Ты никогда не была в Нью-Йорке, – спокойно ответил он, будто в этих словах крылась истина, объясняющая все. – Там они одна из самых влиятельных группировок. Ну… были когда-то.

Санса напряглась. Казалось, каждая клеточка ее тела беззвучно кричала об опасности и готова была звать на помощь.

– Зачем ты говоришь мне это?

– Я был ее членом, – Петир замешкался всего на мгновение, прежде чем заговорить. – Вернее, я был одним из лидеров. Но прошли годы, дни нашей славы остались далеко позади.

Санса наморщила лоб. Все это звучало так, будто Бейлиш вспоминал о старом друге, а не о… чем бы это ни было. И все же она инстинктивно наклонилась, боясь что-то пропустить.

– Мы сколотили наши состояния во время «сухого закона», – продолжил он. – О, как легко тогда было разбогатеть! Конечно, если знаешь, что делать. А в этом я был особенно хорош. Но у нас были соперники, и они укрепляли влияние, пока мы становились все слабее. Вскоре мы потеряли власть и силы. Я потерял много людей, наш промысел стал слишком опасен. И поэтому я вернулся домой, в Ирландию. Залег на дно, ожидая подходящего времени для возвращения.

– Ага, – большего Санса сказать не смогла. Она не могла решить, было это захватывающим или ужасающим, к тому же голова ее была переполнена вопросами. Она спросила о его жизни в Нью-Йорке, о его семье и детстве. Она спросила о банде «Белая длань», о том, как он присоединился к ним и как стал одним из ее лидеров. Спросила, как он заработал состояние во время запрета, как получил шрам. Она спросила, а он ответил. Не всегда охотно, но очень подробно. Стоило ей только подумать, что есть вещи, о которых Петир умолчал, как он начинал говорить все больше и больше, вставая, бродя по комнате из угла в угол, снова садясь. Санса впитывала каждое его слово, благодарная за честность,взволнованная, сбитая с толку, плененнаяэтими странными, будто из другого мира, историями. Но не испуганная.

За окном давно стемнело, когда любопытство Сансы было удовлетворено, и она получила ответы на все вопросы. Кроме одного. Девушка снова взяла Бейлиша за руку.

– Ты кого-то убил?

Большой палец мужчины спокойно поглаживал ее запястье.

– Они все это заслужили. В какой-то мере, конечно. Но ты не знаешь, что это такое. У нас были враги, милая. А значит, ты или наносишь удар первым, или лежишь в могиле. Так что, отвечая на твой вопрос, да. Я кого-то убил. Трех «кого-то», если быть точным.

Сама не зная почему, Санса даже не подумала убрать руку.

– Ты стрелял в них? – она вспомнила пистолет в письменном столе и бросила полный сомнений взгляд на ящик.

Петир покачал головой.

– Яд, яд и падение с высоты, – перечислил он. – Последняя смерть была почти несчастным случаем.

– Почти, – эхом повторила Санса таким тоном, будто сказанное ее позабавило. Только откуда эта расслабленность? Этот человек – убийца, напомнила она себе. Но страха не было. – Я и подумать не могла, что вы такой, отец Бейлиш.

Дразнится.

– Боюсь, я не заслуживаю этого титула, – улыбнулся он.

Внезапно Санса поняла, что должна сделать. Все, что сказал ей Петир, было еще таким свежим, новым, сбивающим с толку, и она понятия не имела, как к этому относиться. Но сейчас это было не важно. Она встала, заставив Петира подняться вслед за ней. Сделав шаг ближе, Санса наклонилась, и ее тело оказалось прижатым к нему. Девушка обняла его за шею.

– Не заслуживаешь, – прошептала она. – Отец.

Ее губы нежно накрыли его.

Полный сомнений, он медленно ответил на ласку. Вдруг Санса отстранилась.

– Все в порядке, – заверила она, – я хочу этого.

Она поцеловала его снова, и на этот раз он ответил немного более охотно, осторожный, но страстный. Санса задала темп, не желая больше ждать. Теперь она знает его тайну, сказала она себе, теперь она может наконец почувствовать прикосновение его рук, жар его поцелуя. Она жадно притянула его поближе, касаясь руками его тела. Расстегнув несколько пуговиц, она потянула вверх рубашку, и Петир разорвал поцелуй всего на мгновение, подняв руки, чтобы избавиться от мешающей вещи. Она упала где-то рядом, но Санса едва ли обратила на это внимание. Петир зарылся носом в ее волосы, вдохнул ее запах. Затем поцеловал ее ухо, и скулу, и подбородок, двигаясь все дальше и дальше по ее лицу, пока губы не коснулись шеи. Оставляя на коже горячие жадные поцелуи, он начал расстегиватькрючки на ее платье, один за другим. Когда пришла очередь последнего, Санса нетерпеливо освободилась от одежды и, не задумываясь, сняла лиф. Внезапно она поняла, что впервые обнажила перед ним грудь. Эта мысль заставила девушку улыбнуться. Месяц назад даже целомудренный поцелуй с мужчиной был бы немыслим, а теперь она… здесь. И ей ни капли не жаль. Она прижалась телом к коже мужчины, испытывая почти греховное блаженство. Но все же его поцелуй был медленным, нерешительным, сдержанным. Санса подняла глаза.

– Почему ты сомневаешься? – прошептала она, пытаясь скрыть разочарование за милой улыбкой.

Петир мягко коснулся губами ее лба. Невинно и по-отцовски.

– Я так много тебе рассказал, – напомнил он. – Ты не хочешь подумать об этом, любовь моя. Мы вовсе не должны…

Санса прижала ладошку к его рту, заставив замолчать.

– Если я подумаю сегодня, то завтра я не вернусь. А я хочу этого прямо сейчас.

Петир нежно схватил ее за запястье и заставил опустить руку, подарив себе возможность снова говорить.

– Санса, я не уверен…

– Тихо, – приказала девушка. – Я знаю, что делаю, Петир. Доверься мне.

Он доверял. Нежно обняв Сансу, он снова поцеловал ее. Это был медленный поцелуй, заботливый и осторожный. Но все же отличающийся от всех, что они разделяли раньше. Он был честным. Санса разомкнула губы и приглушенно застонала. Нужно было сделать выбор. И она ни капли не сомневалась в своем.

Руки Петира заскользили по теплой коже. Провели по гладким мягким волосам. Санса почувствовал, что теряет контроль, забываясь под его прикосновениями. Она попросила его довериться, и он ответил на просьбу. Но она тоже доверяла ему, и что бы ни последовало за этими ласками, она была готова, она хотела этого. Большой палец мужчины медленно прошелся по подбородку, ладонь мягко обхватила тонкую шею, а губы обоих, казалось, стали одним целым.

Когда руки мужчины дотронулись, наконец, до ее груди, Санса тяжело дышала, сердце ее колотилось, будто в лихорадке. Касание кончиков пальцев было таким легким, что напоминало щекотку, секунды, что Петир дразнил ее, казались девушке вечностью, и она облегченно вздохнула, когда эти самые пальцы сжали ее левую грудь. Санса буквально дрожала от возбуждения. Рука была теплой, умелые пальцы ласкали ее так, как нужно, и сердце девушки билось напротив его ладони ровно и быстро. Стоило мужчине чуть сильнее сжать грудь, и вздох Сансы вскоре превратился в стон.