Текст книги "Что тебе от меня нужно? (СИ)"

Автор книги: Alisa Pak

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Это брат моего отца, – голос младшего не узнать совершенно. Он то ли шепчет, то ли хрипит. Но это абсолютно не тот мелодичный и детский тембр, который привык и так любит Алекс.

Мужчина отодвигает прочь уже ненужную технику и тянет на себя омегу, принуждая сесть к нему на колени. Мальчика всё ещё потряхивает и Джонсон чувствует, как Тони буквально вырваться готов.

– Расскажи мне, любимый.

Словно дешёвых драмах, ей Богу.

– Его зовут Виктор. Я сбежал от него из Остина в Нью Йорк. Это просто ужасный человек. Я ненавижу его всем сердцем, – маленький вновь всхлипывает, но в руках себя держать старается. Он просто берёт широкую и очень тёплую ладонь Алекса и начинает теребить его пальцы, – я до десяти лет жил в России. С папой и отцом, но потом, потом… Папа вдруг неожиданно умер и отец увёз меня в Америку. Он возненавидел эту страну после смерти своего супруга. Мы перебрались в штат Техас и купили квартиру неподалёку от его семьи. Тогда у нас семья была небольшая. Два дедушки, Виктор, я и отец. Виктор тоже является альфой и, по-моему, на три года старше отца. Он с самого детства был очень странным. Наверное, поэтому отец и купил отдельную квартиру. Я всегда боялся дядю Вика. И через четыре года после переезда в штаты… – мальчик замолкает и крепко сжимает своей ладошкой длинные пальцы Алекса, – а потом произошло нечто ужасное… Мой отец тогда забирал своих родителей с пригорода под Остином. Он… Он уехал рано утром, но так и не вернулся. Я прождал его до поздней ночи, а на утро пришёл Виктор и сказал, что они разбились на дороге, встретившись с огромным грузовиком. После этой новости, суд назначил Виктора моим законным опекуном и в моей жизни настал ад… Алекс… Я не могу. Мне мерзко и стыдно… Я…

– Тихо, тихо… Успокойся, малыш, – Джонсон приближается к виску своего чуда и нежно того целует, – пожалуйста, расскажи мне до конца.

– Сначала всё было более менее нормально, – мальчик замолкает и немного прокашлявшись, продолжает снова, – он продал дом, в котором мы с отцом жили и мне пришлось переехать к Виктору. Я ходил в частную школу для омег и за неё надо было платить каждый месяц. Там такая же система, как в университете. Сначала я просто всё делал по дому, изредка выслушивая ядовитые пошлости со стороны дяди. Мне было четырнадцать и он на большее не шёл, либо боялся, либо брезговал, – мальчик почему-то горько улыбается, – Но потом, когда мне исполнилось шестнадцать и я перешёл в старшую школу, он стал до меня домогаться. Господи… Как противно…

– Продолжай.

– Я всё это терпел. Так как он, в принципе, ничего такого мне не делал. Только иногда трогал… Но один поздним вечером, Виктор пришёл со своим другом альфой вдребезги пьяный и… Они тогда завалились ко мне в комнату, я уже в тот момент спал. Виктор меня растолкал и вышвырнул из комнаты. А потом они смеясь вышли за мной и этот взгляд… Господи… Ты минутой ранее смотрел на меня именно таким взглядом. Я его никогда забыть не смогу. Они стали ко мне приставать. Срывать одежду и грубо пихать в сторону кровати. Я сопротивлялся… Но я омега и априори слабее альфы. Особенно если их два и они пьяные. Я тогда как-то вырвался и укусил его мерзкого дружка, а Виктор разозлившись толкнул меня и я почти виском упал на край опрокинутого стула. Помню очнулся тогда в больнице. Вокруг было много врачей… Человек пятнадцать. Оказывается я пролежал в коме около трёх месяцев. Представляешь…?

– Мразь, – мужчина слушает всё это, буквально пропуская всё через себя и с каждым произнесённым словом ему становится всё хуже и хуже.

С его мальчиком столько всего произошло.

Когда Тони переживал всё это, Алекс вёл разгульный образ жизни, даже не подозревая, что происходило с его истинным.

– После этого я восстанавливался около полугода. Восстановил всё. Кроме чувства обоняния. После долгих обследований и у меня и у врачей силы закончились и из больницы я уже вышел с диагнозом «аносмия» – Тони вздыхает и пожимает плечами, – неполноценный.

– Малыш, не говори так. Ты же знаешь, что мы сейчас с тобой это исправляем и я обещаю, обещаю, что уже через несколько месяцев ты почувствуешь! Веришь мне?

– Верю… – мальчик облокачивается на крепкую грудь хрупкой спиной и глубоко вдыхает, – тогда Виктора посадили на три с половиной года и вот, когда он должен был выйти, я переехал сюда. Восстал из пепла. Как феникс. Создал себя заново, познакомился с Джеймсом. Сначала с Крисом – его омегой, а уже после с ним самим и с тех пор он стал что-то на подобии моей стены от реальности. От мира. Он знает про меня гораздо больше всех, иногда, мне кажется, что этот человек знает меня намного лучше, чем я сам себя лично…

Алекс кладёт свой подбородок на макушку мальчика и начинает понемногу покачиваться, имитируя колыбель. Ему на самом деле, так легко.

– Надеюсь, когда-нибудь, я заслужу такого же доверия от тебя…

Слышать про другого альфу у мужчины сил нет. Даже если он является просто другом.

Он этому другу завидует безумно.

Омега лишь кивает, но говорить ничего не хочет. Ответ и так лежит на поверхности. Он доверил Алексу свою жизнь, рассказав о ней историю.

***

Судьба громко хлопает в ладоши, даже встать за такую сцену готова. Настолько её поразили эти двое. Она ждала зрелищ – она их получила. Жизнь же просто саркастично на них поглядывает восхищаясь такой чрезмерной преданностью и доверием. С этой парой они уж точно не промахнулись. И обе делают галочку где-то у себя в голове. Теперь можно идти дальше. Эти двое словно в игру живыми людьми играют, поражаясь, как они так далеко за такой короткий промежуток времени прошли. Завершают уровень за уровнем и отмечают что-то своё с каждым шагом в этой самой игре.

Уровень с успехом пройден с первого раза.

Но им мало и они тут же начинают новый, не давая даже отдохнуть их полюбившейся паре.

***

Они засыпают через пятнадцать минут и уже не просыпаются до утра. Каждый ложится и закрывает глаза со своими мыслями. Тони думает, что ему почти совсем не страшно. Рядом его альфа и бояться с ним не стоит. Алекс же крепко прижимает своё сокровище к себе и обещает больше не отходить от мальчика ни на шаг. После того, как они уедут отсюда, он сразу повезет своего малыша к себе домой. Альфа ни за что не позволит оставаться ему в том доме, пока эта тварь не будет найдена. Он серьёзно думает насчёт убийства. Он знает, что на это пойти может и ему даже труда откупиться не составит. Мужчина последний раз смотрит на мальчика, а после нежно целуя уже спящего омегу в губы и подбородок, засыпает сам.

Крепче держи то, что тебе так дорого. Не дай сорваться ему в пропасть и не сорвись вместе с ним сам.

Не дай двум проказницам громко над тобой насмехаться.

Выиграй их. Обмани, обведи сразу обеих вокруг пальца.

И выйди победителем.

========== Часть 20 ==========

– Тони, ради Бога, застегнись! – Алекс с серьёзно смотрит на мальчика, что так быстро выбежал из дома, как-будто никогда снег не видел вовсе, – ребёнок! Эй, стой! – альфа моментально оказывается подле омеги и крепко хватает того за бёдра. Его маленький поскользнулся и чуть не упал.

– У тебя хорошая реакция, – мальчик пыхтит и хочет побыстрее освободиться от сильной хватки и побежать дальше. Он такой чистый и пушистый снег не видел… Никогда. Мужчина недовольно цокает и поворачивает младшего к себе лицом.

– Дай мне тебя хоть застегнуть. Где шарф? Где перчатки, где шапка, а?!

– Алекс себе в данный момент напоминает курицу-наседку, которая кудахчет на своего цыплёнка. Хотя Тони, в принципе, очень на него похож, – если ты заболеешь, я тебя так по первое число всыплю, – а мальчик его словно не слушает. Он постоянно головой вертит и ожидает стартапа, чтобы сорваться с места и наконец потрогать этой пушистый и совершенно белоснежный снег.

Джонсон смотрит на сияющее лицо мальчика и понимает, какой он всё-таки ребёнок. Как его легко удовлетворить и заставить радоваться. Смеяться каждой незначительной мелочи. И он действительно рад, что такая желанная улыбка достанется ему легко.

Это делает его счастливее.

А потом он вспоминает прошлую ночь и разум альфы мутнеет. Он переводит взгляд с мальчика на небо, а потом обратно и понять не может, как тот может так беззаботно скакать и смеяться, после тех слов, что вчера произнёс. После той жуткой и прошлой жизни. Нет, он очень сильно рад тому, что мальчик не загоняется, не плачет, что на его милом личике играет неподдельная улыбка, но… Как? Неужели он настолько привык, что даже внимает на то не обращает? Омега счастливо прыгает и вырисовывает что-то незатейливое на снегу маленькой ножной и на его лице нет ни толики той боли и страха, что была несколькими часами раньше. Как будто этот снег, самое простое явление природы, смог заглушить, перекрыть, удалить всё то, что гложило пацана всё это время. Словно кто-то на небесах, посмотрев на этих двоих вчера, решает сжалиться и включить снег, что так успокаивает и радует младшего, но ничего не делает с Алексом. Мужчина до сих пор помнит каждое сказанное слово, произнесённым омегой и кулаки того непроизвольно сжимаются.

Он уже давно написал Стиву и его люди начали поиски Виктора, но… Разве это что-то решает…? Даже в таком безопасном, охраняемом месте, как загородный дом мужчины, где совершенно нет людей, Алекс напряжён и глаз не может спустить с мальчика. Он всё боится, что тот испариться или убежит.

Он всегда этого боялся.

Мужчина всегда будет чувствовать этот страх.

И это становится просто невыносимо.

Ближе к трем часам дня, Алекс с большим трудом, но с грандиозным успехом затаскивает недовольного мальчика в дом. Обед никто не отменял. Как и приём лекарства.

– Ты сейчас покушаешь, а потом пойдешь отдыхать. Я тебя из дома пока не выпущу. На улице слишком холодно, – мужчина садится напротив своего чуда и заталкивает вилку прямо в его ладошку, – Ешь.

– Мамочка, блин, – фырчит младший, но за еду все же берётся. Он, на самом деле, сильно проголодался.

– Я скорее папочка, – парирует мужчина и делает глоток кофе, – я не сильно похож на мамочку.

– Зато опекаешь как мамочка, – первая порция спагетти с успехом отправляется в рот и Тони аж жмурится от удовольствия.

– Зато могу отшлёпать не как мамочка, – Алекс счастливо смеётся, видя как и так розовые щёчки его малыша наполняются алым.

– Запишу тебя так в телефоне, будешь знать, – мальчик вновь цокает и глубоко вдыхает.

К его шуткам пора давно привыкнуть.

А он почему-то всё никак не может.

– А мне то что? – угроза кажется такой безобидной, что Джонсон решает сыграть с этим источником невинности с достаточно пошлую для него игру, – зови меня лучше так во время секса, малыш, – голос становится тише и глубже.

– Так, хватит, я есть не могу из-за…

– Представь, как я тебя заваливаю на кровать и ты от ожидания постанываешь шепчешь «папочка», а потом не выдерживаешь и пошло кричишь «трахни меня уже, папочка!» – Алекс знает, как его слова влияют на ребёнка напротив, он на самом деле смех свой еле сдерживает, как и член в штанах, потому что, сука. Он уже от одной мысли возбудился.

– Я пошел, – мальчик резко вскакивает и хочет уже отправиться на второй этаж, как вдруг его останавливают, перехватывая за талию и сажают на колени, – эй! Отпусти меня! Сейчас же отпусти!

– Ты не поел, солнышко. Тебе надо поесть, а потом выпить таблетку.

– Как, я бл… могу есть, после того, как ты меня вытрахал ментально, а?

– Скажи спасибо, что пока только ментально, – Алекс не обращает на недовольные вздохи омеги и переставив тарелку мальчика чуть ближе к себе, берёт вилку и свободной рукой, начинает наматывать на неё спагетти, – на. Ешь, – вилка упирается прямо в сжатые губы, – папочку нужно слушать!

– Да хватит, а!

– Тогда не выкобенивайся и быстро открой рот!

***

Долгие гуляния в столь холодную погоду, безрезультатными не остаются никогда.

Он всё-таки заболевает.

После дневного сна, омега чувствует себя полностью выжатым, хотя всё должно было быть немного наоборот. Тони спускается на первый этаж. Он жутко хочет пить, в горле словно пустыня. Тут-то его и подлавливают. Альфа, что в данный что-то яростно высматривает в дисплее телефоне, поднимает голову на тихие шаги и сразу же нахмуривается.

– Я что тебе говорил? Ты всё же угораздило заболеть. Скажи, вот как с тобой бороться?

– Я не заболел, – мальчик пытается себя оправдать, но из уст вылетает что-то хриплое, а вместе с болезненной хрипотцой и сухой кашель.

Он сам себя закапывает.

Допрыгался. В прямом смысле этого слова.

– Я вижу и слышу, ага, – Алекс откладывает гаджет и разом встаёт с кожаного кресла, быстро устремляясь в сторону мальчика, – Господи, ты горишь! – на аккуратную попку младшего ложится массивная рука и начинает размеренно поглаживать, – милый, а я тебе говорил, что я сделаю, если ты заболеешь?

– Н-не надо… – мальчик визжит когда ладонь Алекса слегка сжимает одну половинку.

– В этом доме даже градусника нет, – мужчина с шумом выдыхает и перемещает руку на талию, мягко целуя того в губы, – у тебя скорее всего температура. Губы до безумия горячие.

– Я нормально, правда.

– Я знаю твоё «нормально» – мужчина оборачивается и смотрит на настенные часы, – ладно, я поеду сейчас за жаропонижающим и таблетками, ты сидишь внутри и только попробуй выйти на мороз.

– Блин, Алекс, всё…

– Нет! Ничего не в порядке! – безалаберность этого мальчишки уже сводит с ума и бесит неимоверно, – иди обратно на второй этаж, а я приеду через… Час-полтора. Если что… – и тут до альфы доходит. У мальчика больше нет телефона, он это вспоминает и качает головой. Ему резко становится очень стыдно, – еда в холодильнике. А теперь беги в тёплую кроватку! – мужчина слегка хлопает омегу по бедру и провожает того взглядом, пока он не скрылся за массивной дверью.

***

Мальчик правда хотел послушаться своего альфу. Ему серьёзно не очень хорошо в данный момент и хочется только трёх вещей: спать, вечно пить и очень сильно курить. С этой мыслью юноша подрывается на кровати и спускается вниз. На улице стемнело и прошло по меньшей мере больше часа. Он находит свою куртку в пустом шкафу возле входной двери, но сигареты не обнаруживает вовсе. Алекс, возможно снова их отобрал и ничего не остаётся, как найти свой рюкзак и вынуть заначку. Так сказать на чёрный день. Эти сигареты заботливо ему привёз Крис, когда тот путешествовал вместе с семьёй и на самом деле, Тони до безумия жаль даже одной сигаретки. А зачем он эту пачку носил с собой постоянно – неизвестно никому. Она почти полная и внутри очень вкусно пахнет вишнёвым табаком.

Курить в доме даже с открытым окном – слишком опасно, так что омега выходит на улицу и встаёт немного за угол. Чтобы даже птицы его ненароком не спалили. Курение становится для него постыдным делом. Тони шмыгает носом и ему неимоверно зябко. Куртку он, конечно же, даже не одевает – запах табака пропитает верхнюю одежду за раз. Спичка соприкасается с ребром картонной коробки и мальчик, прикрыв пламя от ветра маленькой ладошкой, быстро подкуривает никотиновую палочку. Первая затяжка – самая сладкая. Особенно, если ты два дня не курил.

Сигаретный дым дает облегчение.

Никотин успокаивает и расслабляет.

Сначала даёт питание для жизни, а после жестоко убивает.

Зависим.

Мальчик закрывает глаза и думает, что надо бы купить новую пачку, когда он вернётся в город. Джонсон у пацана забирает уже вторую по счёту и даже слово об этом не говорит. А Тони этому только неимоверно рад.

Серьёзные разговоры он ненавидит всем сердцем.

Мальчик докуривает и бросает окурок в снег, после этого притоптав то место ногой.

Следов он пытается не оставить.

После холодного воздуха, в доме ужасно тепло. Приятно тепло. Тони сразу идёт в ванную и моет руки с мылом на несколько раз. И мальчик не рассчитывает, потому что, когда выходит из уборной, то видит заходящего в прихожую Алекса. В его руках – два больших пакета и ещё один – поменьше и белого цвета.

– Малыш, я думал ты спишь, – альфа смотрит на краснощёкое чудо и качает головой, – что-то ты вообще раскраснелся. И младшего словно током прошибает. Он красный не из-за болезни. и от него ещё пахнет сигаретами, – я купил лекарство и еду для тебя, – мужчина ставит все пакеты на барную стойку и стремительно приближается к омеге.

Мальчик тупо кивает и пытается сделать шаги к отступлению, но это всё – ничто, по сравнению с широкими и быстрыми шагами длинных ног.

– Я так по тебе соскучился, зайчонок, – мужчина тянет остолбеневшее тело на себя и зарывается носом в шёлковые волосы, – уже часа без тебя не могу прожить, а потом мужчина тянет воздух и резко отстраняется. Он с недоумением разглядывает зеленоглазое создание и ему наверное кажется… Просто… – малыш что ты делал пока меня не было? – мужчина берет правую ладонь мальчика, которая к его неожиданности ледяная и тянет её к своему носу.

Курил.

Запах табака смешивается с мыльным. Но никакое, даже самое хорошее средство не сможет скрыть сильнейший запах сигарет. Мужчина становится вмиг серьёзным. Он лично забирал пачку из куртки мальчика вместе с его телефоном. На секунду тот думает, что ему показалось и тогда альфа тянется к губам Тони и в прямом смысле с силой целует его, сразу же запуская язык в рот мальчика.

– Ты курил. Ты ещё и на улицу в таком виде выходил, – в его глазах – словно молнии метают. Зрачки расширяются и руки сжимают хрупкое тело сильнее, – милый мой, что я тебе говорил насчёт этого всего? – нарочито медленно и приторно-сладко спрашивает альфа.

Ложная нежность.

Он уже знает, как будет наказывать этого непослушного мальчишку.

– Я…

– Молчать! – альфа разворачивает Тони к лестнице и немного толкает к ней, – поднимайся наверх и жди меня там, – голос мужчины ледяной настолько, что мальчик начинает дрожать от его холодна. У него нет смелости противиться сильном мужчине. Омега просто бежит наверх и закрывается в комнате.

Через десять долгих минут дверь со скрипом отворяется и медленной поступью в сумеречное помещение заходит он. Мужчина несёт в руках воду и несколько таблеток в руке.

– Выпей, – мужчина, как не в чём не бывало протягивает мальчику медикаменты и внимательно за ним следит. Надо чтобы он их обязательно принял, а после берёт стакан из рук своего малыша и с шумом ставит его на прикроватную тумбочку.

Действует мужчина нарочито медленно, будто изводя омегу ожиданием, что сейчас тупит взглядом в пол.

– Мальчик мой, – Алекс подходит к своему малышу и поднимает его подбородок, – ты зачем курил, м?

– Я очень хотел… Прости я…

– Мне придётся наказать тебя, ты знаешь? – мужчина перебивает испуганного ребёнка и расстегивает пуговицы сначала возле горла, а после на манжетах, оголяя сильные, венозные и эстетичные руки, – солнышко, встань.

– Алекс, я правда…

– Я сказал тебе встать! – альфа повышает голос и пронзительно смотрит на мальчика. До того момента, пока тот всё же не поднимается и не оказывается рядом с мужчиной. Он лишь хмыкает и сам садится на край кровати, широко расставив ноги. Алекс смотрит на испуганные глаза и понимает, что мальчику сейчас бояться нужно. Ему есть чего опасаться, особенно рядом с разозлившимся альфой. Джонсон протягивает длинную руку и хватая мальчика за запястье тянет его на себя, кладя Тони животом на свои коленки.

– Что ты делаешь?! – мальчик пищит и вырывается. Но этого недостаточно, это только подначивает и возбуждает мужчину, – блять!

– Я сказал тебе молчать и не материться! – мужчина услышав мат, слетевший из уст этого проказника заводится ещё сильнее и несильно хлопает того по пятой точке, – я тебе говорил не курить! – Резкое движение и мальчик остается в одних боксёрах, открывая Алексу вид на две идеальные половинки, что тот непроизвольно облизывается, – ты знаешь, что делают с непослушными детьми? Отвечай!

– Да…

– Тогда не обижайся, зайчонок.

Ещё одно движение и боксёрки мальчика спускаются за штанами и остаются в районе коленок. Мужчина закусывает одну губу и смотрит на идеальную попку и красивые ноги. И от мысли, что этот мальчик только его, член в штанах дергается. Одна рука кладется на левую половинку, другая же – на спину мальчика.

– Малыш, я не позволю тебе курить, – рука, которая гладила шёлковую белую кожу, вдруг пропадает, а через мгновение в комнате раздается смачный хлопок и рваный писк, – я тебе говорил одеваться теплее, а ты заболел! – еще один удар прилетает в то же самое место и мужчина видит как напрягается мальчик, – какого хуя ты вышел раздетым на холод, когда у тебя вовсю херачит температура?! – ещё два удара и омега уже не скрывает постыдных слёз. Он знает, знает, что провинился. Он прекрасно осознает, что заслужил, но почему это так больно? – хватит материться! Терпеть не могу слышать бранную речь, которая слетает с твоих прекрасных губ! – мужчина бьёт не сильно. Даже не размахиваясь совершенно, но всё равно это доставляет неприятную жгучую боль мальчику. Алекс бьёт ещё несколько раз, а потом успокаивающе гладит красные половинки. Он нагибается и прикасается к одной из них губами, на что омега краснеет ещё и в лице. Но это вновь обманчивая нежность. Джонсон снова возвращает тяжёлую руку на место и бьёт сильнее обычного, на что Тони неожиданно подскакивает и начинает всхлипывать носом.

– Пожалуйста…

– Ты усвоил урок, малыш?

– Угу, – сил открыть рот и сказать что-то конкретное сил нет совершенно.

– Что надо сказать? – альфе совершенно не нравится ответ младшего и он ударяет ещё раз.

– Я всё понял! Я буду слушаться тебя, папочка! – последнее же слово слетает из уст омеги рефлекторно. Рука, которая успокаивающе гладила, резко останавливается и слышится утробное рычание.

– Блять, Тони! – мужчина переворачивает мальчика и кидает того на кровать и следом на хрупкое тело ложится более тяжелое и массивное. Долгий мокрый поцелуй. Поцелуй очень пошлый и сопровождающийся громкими причмокиваниями. На краю губ образуется жидкость и слюна начинает стекать из рта омеги и альфа отстранившись, быстро слизывает её, после моментально возвращая губы и язык обратно, – сука, я так тебя хочу… – мужчина прикладывается лбом ко лбу Тони и они оба томно дышат, – ты ходить не сможешь после того когда я тебя трахну. Неделю лежать только будешь, обещаю.

И мальчик улыбается. Ему даже совершенно не страшно и не стыдно.

До сам хочет этого до безумия.

Они смотрят друг на друга и ничего не говорят. Грудь так же быстро сокращается, но дыхание постепенно нормализуется.

Эти двое в этот момент самые счастливые.

Тони даже на горящий зад внимания не обращает и на альфу не обижается совершенно. Это боль, которое несёт чрезмерное удовлетворение и ему это нравится бесспорно.

Идиллию прерывает звонок на телефон мужчины. Тот даже с мальчика не встаёт, просто вытаскивает мобильник из кармана брюк и нахмурившись смотрит на входящий от друга.

– Да?

– Алекс, от своего омеги впредь глаз не отводи, – голос стеклянный, но тревожный до предела.

– Что случилось?

– Джеймса ножом пырнули. Мы чудом успели. Этот подонок смог пробраться к ним домой.

Но что-то хорошее длиться вечно не может никогда

Так просто становится не интересно.

Комментарий к

Хочу поблагодарить за Вашу отдачу. Мне серьёзно, тааак приятно!

В данный момент мои мысли со временем дружат и поэтому, главы выходят часто.

Главное, чтобы Вы не устали от этой истории, да и я не перегорела. Merci~

========== Часть 21 ==========

В помещении повисла омерзительная тишина. Страшно… Очень страшно. Мужчина в ту же секунду переводит взгляд с окна на лицо мальчика и понимает: он все прекрасно расслышал. И признаться честно, Алекс никогда такую бурю эмоций на лице человека не наблюдал. Счастье сменяется удивлением, дальше в палитру добавляется беспокойство и в конце -сильнейший испуг.

Омегу трясти начинает от эмоций.

Джонсон отбрасывает телефон и быстро сползает с Тони, в ту же секунду сильно хватая того за плечи и прижимая к себе, надеясь хоть как-то приостановить начинающую истерику у маленького.

– Ну, тихо, тихо… Не плачь.

Я хочу до безумия забрать всю твою боль.

– Мне страшно, – всхлипы сменяются глухим кашлем, – Алекс, мне так страшно…

– Малыш, ты же знаешь, что я не дам тебя в обиду, – он сжимает такое хрупкое тело ещё сильнее, – мальчик мой, всё хорошо. Он жив и это главное. С ним всё будет в порядке. Веришь мне?

– Пожалуйста, не оставляй меня, – младший всё никак успокоиться не может и только ближе льнёт к мужчине. Потому что… Потому что это его опора.

Это его судьба.

И он признал это уже давно.

Алекс же улыбается и оставляет короткие мокрые поцелуи на виске младшего. Он на самом деле так долго хотел услышать эти слова.

Мужчина к этому так давно стремился. И получить их через такое сильное чувство как горе – неимоверно больно. Но невероятно приятно.

Потому что искренне.

Альфа укладывает своего малыша, словно маленького ребёнка, чуть ли не качая того на руках и после мягко кладёт омегу на кровать, накрывая тёплым одеялом и дарит неизменный поцелуй.

Мужчина напряжен до предела и к тому же ужасно зол. Алекс в первый раз в жизни не может представить, что делать дальше. Омегу даже в университет отпускать опасно, но держать на коротком поводке он пацана не хочет. Альфа опускается на барный стул и взъерошивает непослушные волосы, обращая внимания на небольшой пакет на столе. Он своему малышу купил телефон. И уже установил навигацию этого устройства на свой. Но сейчас это кажется такой мелочью. Этим он своего мальчика никак защитить не сможет.

Неожиданно его собственный мобильник начинает противно вибрировать, отдавая неприятной трелью в бедро.

– Пожалуйста, не говори больше ничего плохого, – альфа устало потирает шею и берет граненый стакан с полки свободной рукой.

– С Джеймсом всё в порядке, – голос сильно запыхавшийся и явно находящийся не дома, – его прооперировали. Важные органы не задеты. Он много крови потерял, но слава богу, что его группа была в наличии.

– Это… Облегчение. Вы ищите его?

– В четыре утра? Мы начнём поиски с утра, так что…

– Вы начнёте поиски прямо сейчас, – голос вмиг грубеет, – я не позволю этому уроду добраться до моего мальчика.

Если что-то с ним случится я просто жить дальше не смогу.

– Пока ты с ним рядом, его никто и пальцем тронуть не сможет и ты это прекрасно знаешь.

– Я не всегда смогу быть рядом. Я найму охрану, я убью эту мразь, которая… Стив я схожу с ума? Моя жизнь превратилась в круговорот вокруг одного единственного человека. Я словно каждый день на иголках и даже думать не хочу, что случиться со мной, если Тони как-то пострадает, я… Сука.

– Ты не слышал фразу «чем сильнее оберегаешь, тем больше теряешь?

– Ты, блять, серьёзно? Ты, конечно, молодец. Успокоил друга.

– Я тебе обещаю, что с твоим омегой ничего плохого случиться не может. Пока он окружен безопасностью с твоей стороны – он словно за каменной стеной.

И этот разговор ни к чему не приводит.

Только к мешкам под глазами у одного и взвинченному настроению у другого.

Тони встаёт спустя пять часов крепкого сна и обнаруживает Алекса на кухне, что вмиг оборачивается на тихие шаги.

– Малыш, обуй тапочки. Ты простудишься.

– Мне такой сон приснился неприятный, – игнорируя слова альфы мальчик подходит к столу и с ногами забирается на на него, поджимая их под себя, – а потом вдруг понял, что всё-таки не сон…

– С ним всё прекрасно малыш, – мужчина подходит к мальчику и садится перед ним на корточки, – Я попросил Стива следить за его состоянием и при малейшем изменении, приказал сразу звонить мне.

Мальчик тянет ручки к шее Алекса и прижимается к сильному телу, упираясь холодным носом к горячую шею, – спасибо… Большое.

– Я заслужил поцелуй моего малыша? – и он чувствует рваный выдох и с его души словно камень падает. Он заставил мальчика улыбнуться. Тот через некоторое время отстраняется и тут же сам, добровольно, тянется за желанным поцелуем.

Омега уже своего альфу не стесняется и с каждым днем мужчине это нравится больше и больше. Алекс хозяйничает во рту мальчика, через секунду сплетаясь своим языком с языком его обладателем.

Непередаваемо.

– А ты делаешь успехи, – выдыхает мужчина в губу, интуитивно переходя тому на шею оставляя на ней мокрую дорожку от уха до ключиц. Тони из-за столь приятных ласк рвано выдыхает и непроизвольно подается вперед запрокидывая голову максимально назад. И это словно написанная картина в действие. До предела эстетично.

Ты словно вампир, что с каждым днём выпивает меня понемногу.

Почему бы тебе не осушить меня до дна?

Альфа чуть покусывает молочную кожу и в то же мгновение зализывая невидимые укусы. Алекс отстраняется, выбивая недовольный вздох младшего и внимательно на того посмотрев, припадает к столь желанному участку кожи вновь. Втягивая её и оставляя на ней один за другим красные пятна, что словно небосвод застилают всю эту прекрасную шею.

– Идеальный, – шепчет мужчина проводя большим пальцем по многочисленным засосам, сделанные секундой ранее, – пускай все знают, что ты принадлежишь мне.

– Они и так всё прекрасно знают, – стонет Тони. Шея всегда была его самой чувствительной частью тела, – я полностью пропах тобой.

И до конца пропал в тебе.

– Знаю, – Алекс улыбается и снова тянется за сладким поцелуем, что в момент становится грубее. Более страстным. Более пошлым.

И эти моменты самые бесценные.

Твои губы слаще мёда.

Вкуснее самых разным десертов мира.

Нежнее шёлка.

И среди миллионов других, самые красивые.

***

Уже ближе к вечеру воскресения они всё-таки выезжают обратно в город и на самом деле, настроение у обоих ниже нуля. Точнее, оно было нормальным, пока машина не стала подъезжать к дому мальчика. Алекс украдкой смотрит на Тони и замечает, как того с каждым преодолённым метром потряхивает всё больше.

– Малыш, успокойся, – мужчина участливо берёт омегу за руку и чуть её сжимает, – максимум кто там может быть – это мои ребята.

– Как-то легче от этого не становится, -в горле пересыхает мгновенно.

Он никогда себя трусом не считал. Но… Пора это уже признать.

– Мне страшно.

– Мне тоже, – альфа кивает в подтверждение своих слов, когда видит удивлённый взгляд омеги, – а что ты думал? Альфы тоже умеют бояться.

Особенно за свою истинную пару.

Дверь, как и предполагалось – открыта чуть ли не на распашку. И мужчина в первый раз в жизни готов поблагодарить небеса, что его мальчик не чувствует этот запах. Кровь смешанная с множеством других. Вероятно Стив и правда провёл со своими ребятами в этой квартире много времени, потому что буквально вся она пропахла чужими людьми. От него не укрывается запах дыма и он уже готов нестись к Тони, что секундой ранее скрылся в зале, но видит – реакции у омеги нет абсолютно никакой. И единственное, что остаётся это либо сигареты, либо запах ещё одного человека.