Текст книги "Что тебе от меня нужно? (СИ)"

Автор книги: Alisa Pak

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Мальчик губу закусывает и слегка выгибается, ему странно. Он почему-то чувствует сильный запах чего-то ему неизвестного и закрыв глаза, пытается втянуть побольше воздуха, чтобы распознать. Ему вероятно кажется, потому что…

Всё прерывает звонкая и очень резкая трель телефона Алекса, тот чертыхается и головой из стороны в сторону мотает, пытаясь отыскать эту проклятую вещь, находя её на столике возле камина, прямо над головой Тони.

– Как всегда вовремя… Прости, милый, – Алекс быстро целует того в макушку и тянется за телефоном усиливая этот странный, но до потери пульса приятный запах.

… быть такого не может…

Мальчик резко дергается и непроизвольно тянется за ароматом, вызывая удивление у альфы. Он показывает указательный пальцем вверх, прося подождать минуту и отвечает на разрывавшийся до сих пор телефон.

Но минутой дело не заканчивается. Мужчина сначала часто кивает, отвечая на вопросы чересчур коротко, однозначно, а потом быстрый взгляд на потупившегося мальчика бросает и уходит в другую комнату, возвращаясь только через долгие пятнадцать минут.

– Алекс, я хотел у тебя кое-что спросить… – Тони передергивает когда он опять чувствует этот самый запах.

Когда он ощущает его в два раза ярче.

Это всё кажется таким бредом.

Но так хочется в это верить.

– Малыш, не сейчас, – мужчина небрежно кладёт телефон на прозрачный стол и подходит вплотную к омеге, – пожалуйста, давай сначала съездим кое-куда.

***

Белое маленькое здание отдаёт холодом.

Это место мальчику не нравится совершенно.

Он ещё не видит черной маленькой, совсем неприметной таблички возле входной двери здания, но заходить туда Тони не хочет заранее.

Оно с первого взгляда не внушает ничего хорошего.

– Малыш, пожалуйста посмотри на меня, – мужчина, заметив его дёрганое состояние, старается переключить мальчишечье внимание на себя, – в этом ничего страшного нет. Не спорю. Неприятно, но сделать будет необходимо.

– Неприятно? – он совершенно не понимает, а мужчина дальше объяснять то ли не хочет, то ли смысла не видит, берет узенькую ручку и ведёт ко входу в это, уже самое нелюбимое место.

Морг.

– Да ты шутишь, – мальчик проглатывает комок нервов. Он абсолютно понимает, зачем его сюда привели. Он заходит туда после альфы и выходить из-за крепкой спины никак не желает.

Они натворили много делов. Сейчас надо этот громадный клубок из проблем как-то распутывать.

Заебись Рождество.

Алекс о чём-то быстро переговаривается с одним из рослых мужчин и мальчик слегка шипит и жмурится. Он явно ощущает нервозность своей пары, как минимум если брать тот факт, что рук они не расплетали, а мужчина её слишком сильно сжимает, наверняка забывая, кого он в данный момент держит.

Они проходят по светлому коридору практически в самый конец и заходят в такое же светлое, но более холодное помещение.

Помещение, в котором царица – смерть.

Эта комната до неприличия пропитана этим запахом. И Тони снова понимает: это не его больное воображение.

Он и правда чувствует.

– Добрый день! – к ним подходит полный мужчина и с честью пожав ладонь Алекса, устанавливается на омегу, который почему-то отступил на шаг назад и носом впечатался в приятно пахнущую холодом куртку. Это куда лучше, нежели ощущения плотоядных глаз и запаха смерти.

– Я прошу побыстрее, – Джонсон, с самого утра заметив странное поведения своего мальчика, мягко его обнимает за талию, прося немного выйти, – малыш, тебе просто надо ответить «да» и всё…

– Да! – Тони по сторонам оглядываться начинает.

Все они здесь окажутся.

Всех нас когда-нибудь накроет белой дешевой тканью.

И знаете, лежать под ней, кажется, приятнее, нежели смотреть на неё, являясь ещё живым.

Мальчик биение сердца успокоить не может, он никогда в таких местах не был и сюда, за свою жизнь точно прийти не хотел.

– Милый, надо посмотреть и если опознаешь, сказать «да», – поправляет его патологоанатом, сладко протягивает такое слишком личное слово, так что у двоих что-то внутри щелкает. Только результатирует совершенно по-разному.

Мальчика отталкивает. Он ничего больше говорить не хочет, а Алекса наоборот подначивает, он сначала смотрит на мужчину, а потом переводит взгляд на омегу и видит на его лице явный протест.

Нам еще одной проблемы не хватало.

Успокойся. Дыши глубже. Пропусти через себя. Я ведь пропустил.

Иначе мы здесь застрянем надолго.

Они не спеша проходят в центр помещения и железная дверь со стуком закрывается, сильно пугая мальчика, который крупно вздрагивает, по инерции хватая уже родную и всегда тёплую ладонь.

Почти посередине большого кабинета стоит что-то больше похоже на кусок дерева, а не койку. А поверх, не сложно догадаться – закрыт белой тканью труп.

– Вы готовы опознать тело?

– Да, – Тони сглатывает и подходит практически вплотную.

Простынь чуть отказывается и вхожу омеги предстает обезображенное лицо, когда-то знакомого ему человека. Пуля, что пустил Стив попала в правую часть лба и застряла где-то в середине черепа. Смерть наступила моментально и не сложно догадаться – это убийство.

Но мальчику этого человека не жалко совершенно.

Виктор также изуродовал его морально шесть лет назад.

Мальчик только большее отвращение начинает чувствовать.

– Вы узнаете этого человека?

– Да.

– Это ваш родственник?

– Да.

– Кем он Вам приходится?

– Это больше чем один вопрос! – мужчина хватает своего мальчика за локоть и отодвигает от того кошмара, что до сих пор предстаёт перед их глазами.

– Простите, но так положено, – как-то виновато отвечает мужчина, переводя взгляд на потупившегося мальчика, – ну так что?

– Дядей он моему приходился, – рычит мужчина и разворачиваясь, устремляется к дверь, – всего хорошего.

Вот и поговорили.

– Ты очень груб временами, знаешь…

– Терпеть не могу, когда меня ослушиваются, – мужчина потирает резко разболевшиеся виски и устало поворачивает голову к омеге, – прости малыш, но это правда надо было сделать именно в этом году. Не хочу эти проблемы решать в новом, – он тянется к ремню безопасности и перекидывает его через своего мальчика.

– Успокойся, дыши, – тот кладёт узкую ладонь на колено мужчины и чувствует, как Алекс почти незаметно вздрагивает.

– Решил применить мои методы успокоения? – мурчит мужчина, полностью поддаваясь любимому теплу.

– Именно, – ему немного стыдно. Мальчик сам себя не узнает, в носу начинает щекотать от столь приятного запаха, но почему-то, говорить об своей догадке не хочет – после праздника. Сейчас у них есть более важные дела, как кажется омеге.

– Ну тогда продолжай идти точно по моему плану, – томно выдыхает мужчина и щекочет влажным дыханием открытые участки кожи.

Это же какой-то кошмар. Как Тони раньше всё это терпел?

Невероятно.

– Да иди ты, – он толкает мужчину в плечо и убирает руку, скрещивая уже две на груди. Алекс на это только смехом заходится и бросая что-то типа: «ну у нас ещё много времени, малыш», выезжает с парковки.

А омеге чересчур неудобно из-за своего… Желания? Что это вообще? Он впервые чувствует подобное.

Ему страшно.

Ему ужасно любопытно.

И непонятно, что из этого сильнее.

Всё смешивается в один огромный плотный комок разных цветов: попробуй распутать.

Это вызов.

***

В гипермаркете много людей. Много настолько, что мужчина осмотрев толпу, заворачивается к мальчику, предлагая тому посидеть в машине. Но… Нет.

Ему не резонно. Омеге совершенно неинтересно оставаться одному.

Он осматривает всё это месиво из людей, что быстро что-то делают, бегая из одного угла в другой и громко кричат. Тони поклясться может: он никогда такого большого количества не видел и это по истине становится интересным.

– Ну как знаешь, – альфа плечами пожимает и идёт в сторону многочисленных тележек. На часах – полдень. У них есть ещё достаточно времени для подготовки. Тони тяжело вздыхает, пытаясь от мужчины не отставать и вглядывается в уж сильно сосредоточенное его лицо.

– Ты что? – мальчик слегка ежится от резко включившегося кондиционера и Алекс сразу спешит закрыть его своей спиной. Странно. воздух вроде горячий, но ему почему-то всё равно слегка прохладно, даже в хорошо отапливаемом помещении.

– А ты чего?

Беседа двух недалёких людей, как минимум.

Очень информативно.

– У тебя такое лицо серьёзное, – мальчик губы надувает и то выглядит слишком комично, чтобы не улыбнуться. Альфа сразу грубым смехом заходится и сильно обнимает того за плечи, когда прямо рядом проносится какой-то пожилой омега с полной, до краёв, тележкой.

– Я просто думаю, что бы купить. Может поедем в ресторан и там отметим?

– Нет, – мальчик однозначно много раз мотает головой и тяжело вздыхает, словно готовясь сказать что-то важное, – ресторан надо было заказывать заранее и тем более такие праздники нужно праздновать с… семьёй.

Последнее слово проглочено сильно шумной толпой, но он-то всё расслышал, понял и не смог искрению улыбку сдержать.

Это с ума сойти, как твоё одно слово, может перевернуть всё внутри меня.

Самое простое слово, слетающее с твоих уст обретает волшебство.

Это ненормально сказывается на мне.

– Ладно, – легко соглашается мужчина. Сейчас лучше смолчать, что он никогда дома ничего не отмечал и всегда праздновал в своём ресторане…

– А как ты вообще обычно празднуешь?

…а может и не лучше.

– В ресторане, – он смотрит на своего мальчика и не видит никакой реакции: его омега уже к этому как бы привык, – а ты?

– Никак. Если везло – на работе с персоналом, – он даже на альфу не смотрит.

Глаза говорят лучше слов, а он в данный момент говорить никаким способом не желает.

То что было тогда, стоит забыть. Не надо вспоминать, вороша прошлое и вырывать оттуда воспоминания.

Не смей это делать. В любом случае сделаешь себе больно.

Оставь прошлое так, где ему и место.

В прошлом.

Но пожалуйста, храни его. Это стоит делать. Закинь в далёкий ящик и закрой, выкинув ключ в будущее.

И когда-то, может через много лет, когда будешь брести по её тропе, рано или поздно, но всё равно наткнёшься на него. Ржавый, потемневший и почти забытый, тогда, ты возможно даже не захочешь открывать обратно, но, а если рискнёшь – воля твоя.

Так появляется ностальгия.

А сейчас не надо.

Сейчас просто живи.

– Ты уверен, что мы всё это съедим до того, как срок годности продуктов истечёт? – Тони смотрит на тяжёлую тележку, а потом переводит свои зелёные глаза на янтарные мужчины, тот лишь ухмыляется и наклоняясь, целует мальчика в лоб.

Вот так. При всех и это… Нормально? Для омеги – точно нет. Он к этому не привык и наверное, никогда не привыкнет.

– Уверен. Даже больше скажу: придётся ехать через пару дней и закупаться по новой, – мужчина голову задирает и Тони стараясь проследить за его взглядом, натыкается на ящичек с сигаретами, пропуская тяжёлый вздох.

– Даже думай об этом забудь, если, конечно, дорожишь своей прекрасной попкой.

– Даже и мысли не было, – парирует юноша, всё-таки чуть заливаясь краской. За их спиной – уже приличная очередь, а они тут такое обсуждают.

– Ну смотри мне, – мужчина снова вздёргивает голову, а мальчик наоборот, опускает и тупит взгляд вниз, – малыш, какой твой любимый… Вкус? – Алекс смотрит на разноцветные блестящие коробочки и бутылочки и чуть глупость через себя не пропускает, вовремя исправляясь.

– Персик и мёд люблю, – он пожимает плечами и вдыхает глубже, подтверждая, что да, определенно мёд в ощущениях стал намного приятнее, – а что?

– Здесь такого нет, – мужчина долго молчит пытаясь что-то прочитать, – ещё?

– Клубнику люблю. Да что такое-то?

– Ничего, – мальчик спиной видит улыбку мужчины, а потом замечает как и так в полную тележку, чуть не падая мимо летят несколько пачек презервативов и смазки и сука, всё с этой чёртовой клубничкой.

– Ты… Блять… – и ему стыдно. Ужасно стыдно. Юноша тяжело и глубоко вздыхает. Хоть ему уже восемнадцать, до полного совершеннолетия он пока не дорос, но всё равно никогда себя маленьким ребёнком не ощущал.

До этого, блять, момента.

– Я же сказал, что будет, когда ты выздоровеешь, – сладко тянет мужчина наслаждаясь стеснением младшего.

Откуда у тебя столько силы над этим несуразным пацаном и почему в замен, он не может управлять тобой мешая в разных комбинациях?

Они оба так и не находя ответа.

Они уже давно свыклись с этим правилом судьбы.

Теперь менять ничего не хочется.

– Так я же ещё болею, – он немного покашлял в кулак и сразу глаза жмурит.

Неправдоподобно.

Ну он же и правда…

– Я заранее, – Алекс лёгким движение руки и так беспардонно, но очень быстро хлопает мальчика по попе через длинную куртку, заставляя сделать маленький шаг вперёд, – двигайся, двигайся. Очередь задерживаешь.

***

– Стоп, – омега, пройдя уже в центр большого гостиной и почти скрываясь на кухне, резко поворачиваясь, смотрит на большую, до безумия красивую ёлку, – а откуда?..

– Служба такая есть, – мужчина пожимает плечами и ставит пакеты на барную стойку, – видимо, с тобой забегавшись, забыл позвонить и отменить. Не нравится?

– Нет… Ты что. Это… Красиво. Правда, мне ужасно нравится.Я бы лучше не сделал.

Тони смотрит на часы и понимает, что времени остаётся не так много. Он идёт на второй этаж и быстро переодеваясь, тут же спускается вниз, к Алексу.

– Джеймс говорит, ты потрясающе готовишь, малыш.

– Да как обычный омега, наверное, – мальчик пропускает комплимент мимо ушей и достает одну мандаринку из пакета.

– Ты уж точно необычный, значит еда у тебя должна быть необычная тоже, м? – и что-то странное происходит в этот момент. Когда мужчина в привычном жесте обхватывает талию Тони и прижимается своей грудью к его спине. Омега крупно вздрагивает, будто по его ногам пустили ледяной поток воздуха и внизу живота начинает что-то болеть, пока неявно, но уже принося какие-то странные ощущения.

– Алекс…

– Что-то не так, детка? – мужчина упирает подбородком к острое плечо, готовясь слушать и вдыхает как всегда одурманивающий рассудок запах.

Он со своим желанием справляться научился.

– Мне кажется… – он резко затыкается. Мальчик буквально слышит крик своего подсознания, что почему-то начинает размашисто руками махать и постоянно повторять одну и ту же фразу, прося повременить.

Не сейчас. Не надо. Подожди хотя бы до вечера, ну же!

И он слушается. Сам не зная чего и зачем, но послушно головой кивает, обещая не говорить никому.

–… что готовить надо очень сильно много. Стоит ли начать прямо сейчас?

Выкрутился, похвально.

Жизнь салютирует судьбе. Вот так резко меняет постановку в игре, перетягивая почти все козыри на себя. Судьба злится. Закусывает губу и больно по столу ударяет.

Это почти конец. Какого хрена ты влезаешь?!

Ты не имеешь права выиграть!

Они сильно заигрались.

Они забылись, утонув в ненависти к друг другу и даже на их ведомых махают рукой.

Выкрутятся. Ведь много раз выкручивались.

Мужчина с минуту думает, а потом целует омегу в шею и согласно кивает.

– Ну пойдём тогда готовить.

***

Тони уже с тридцать минут стоит возле зеркала в уборной и понять не может что, твою мать, происходит. На часах – без пятнадцати минут двенадцать, а он прийти в себя не может. Голова от всех букетов этих запахов кружится. Он их прекрасно помнит, но никак не ожидает получить всё в таком огромном количестве.

Нестерпимо чешутся руки. Они как будно крапиву держали и даже холодная вода не помогает. Алекс всё время готовки многозначно на него косится. Подходит близко и снова отходит дальше. Он тоже путается. А когда их руки невзначай касаются, то у двоих проходит,

казалось, разряд тока по всему телу и хочется ещё ещё ещё.

Мне тебя резко стало мало.

Мальчик умывается уже раз десятый и мотает головой, разбрызгивая капельки воды, что стекают с чёлки, падая куда-то на пол и рубашку омеги. Тони усмехается. Он догадку о течке принимает как дикость и сразу спешит от неё избавиться и это почти выходит. Ему становится как-то легче после холодной воды, что так приятно контрастирует с пылающей кожей. Но только не сейчас.

Сейчас тебя ничего не спасает.

– Детка? – в дверь стучится Алекс, а омега крупно вздрагивает.

– Да блять, – он шипит. Его бесит реакция тела на его низкий голос. Мальчик умывается ещё раз и на скорую руку, вытеревшись полотенцем, открывает дверь, пытаясь назло боли в животе держаться прямо.

– Ты нормаль…

– Абсолютно, – Тони вымученно улыбается и идёт в сторону кухни, – уже время же?

– Почти, – мужчина заторможено кивает, а потом оборачивается на своего мальчика, – через пару минут…

Ёлка неожиданно загорается и мужчина своему малышу мягко улыбается, – специфический таймер. С Рождеством, детка, – Алекс в пару шагов преодолевает расстояние и мягко целует омегу в кончик носика.

– С Рождеством, – Тони смеётся, ему всегда щекотно, когда альфа целует его в это место.

Уютно. Тепло. По-домашнему. Также будет всегда?

Пара сидит напротив друг друга и просто ужинает. Вот так просто, без ничего лишнего и без алкоголя. Мужчина об этом даже не спрашивает. Он просто его не покупает, решая заменить вино на колу, а шампанское на сок.

– Да что же ты такой дёрганный! Господи, Тони, угомонись, – Алекс тянется через стол и слегка сжимает запястье мальчика, – что случилось?

– Алекс… Мне надо кое-что сказать… Объяснить, я не знаю.

– Так, – мужчина вилку откладывает и тарелку отодвигает, внимательно смотрит в зелёные глаза, но руки с запястья отпускать не думает.

– Я…

Ну же. Ты же так, сука, долго этого ждал. Чего ты ждешь?!

– … кажется чувствую…

Глубокий вздох и проницательный взгляд янтарей. Он ждёт продолжения.

– …тебя.

Мужчина почему-то резко руку отдёргивает, как кипятком ошпаренный и тяжело дышит. Дышит так, что страшно становится невыносимо.

– Ты…

– У меня всё тело горит. Хочется пить и постоянно тебя касаться. Алекс, что со мной происходит?

Стул с громким стуком падает на мраморную плитку, кажется, даже слегка разбивая её, а альфа моментально оказывается непозволительно близко к своему мальчику. Мужчина хватает мальчика за плечи и крепко обнимает его, сильно втягивая воздух, утопая в мягких отросших волосах.

– Наконец-то…

Я так долго ждал.

========== Часть 31 ==========

Всё происходит как в тумане. Происходит так быстро, что находит себя Тони уже лежащим на просторной кровати на втором этаже, а поверх его тела мужчину, что глаз от него не сводя, глубоко и часто дышит.

– Что… Что происходит? – мальчик дёргается, когда и так до неприличия выцелованную шею обдаёт влажным и тёплым дыханием.

Ему почему становится сильно страшно.

Альфа жадно припадает горячими губами к такой же горячей шее и начинает целовать с такой нежностью смешанной с невероятной страстью, что в это поверить невозможно.

Разве именно это ощущение описывают в романах?

Если да – то оно нереально приятное.

Алекс ждал долго. Ждал настолько долго, что в один момент свыкнувшись, и вовсе перестал уже ждать.

Теперь же это всё кажется каким-то странным, до безумия желанным сном, из которого выбираться не хочется совершенно.

Ещё тихие стоны вырываются из омеги. Мальчик по инерции начинает руками махать, мешая Алексу и ему приходится крепко взять их в свои и припечатать к кровати.

– Какой ты сладкий, малыш, – он слегка покусывает нежную и такую чувствительную кожу на шее, оставляя всё более отчётливый отпечаток от зубов и резко останавливается, серьёзно смотря на своего омегу затуманенным желанием взглядом.

Он уже не выдерживает.

Полный мазохизм если именно сейчас тебя потянуло на разговоры.

Альфа нагибается и откидывает то ли взмокшую, то ли влажную от воды челку и проводит пальцем по скуле, задевая нижнюю губу, слегка оттягивая её.

Какой ты красивый.

Чистота этого человека сильно удивляет и возбуждает одновременно.

Хочется жёстко трахать и одновременно пылинки с него сдувать.

До скрипа втрахивать в кровать и нежно целовать.

Сочетай не сочетаемое.

– Чем я пахну для тебя? – мужчина освобождает руки мальчика и начинает расстёгивать рубашку.

Она мешает как никогда.

Тебя одежда не идёт. Не сейчас.

– Ал…

– Не смей мне мешать! – мужчина рычит и слегка бьёт по его рукам, – отвечай.

– Мёдом и лесом, – Тони взвизгивает и дёргается, когда губы альфы оказываются на открытой груди мальчика. Он к ней прохода никогда не имел, а сейчас просто не готов отступать.

Он жаждет насладиться.

Почувствовать это идеальное хрупкое тело полностью. Попробовать на вкус, поцеловав каждый, даже самый крохотный участок этого тела.

Оставить многочисленные засосы, синяки и наконец, укус, что будет ярким останавливающим сигналом для всех.

Непримиримый собственник.

Мужчина никогда своё никому не отдаст. Особенно такое сладкого отзывчивого мальчика.

Он замечает капельку пота, что стекает с шеи Тони и тут же вылизывает её, а мальчик на это только сильнее выгибается, потому что ему… Приятно?

Это ужасно приятно.

Ни с чем несравнимо.

Особенно если тобой манипулируют умелые губы и сильные родные руки.

– Это бо-больно? – омега слова путать начитает и не знает куда руки деть и в итоге складывает на крепкую спину мужчины, непроизвольно сжимая ткань тёмной футболки от нереальности и нетерпимости всего происходящего.

– Детка, тебе нравится мой запах? – Алексу самому сложно говорит. Он отрывается от молочной кожи и внимательно устремляет свои глаза на затуманенные зелёные, что почти свой цвет теряют из-за расширенных зрачков.

– До безумия.

– И ты хочешь меня. Прямо здесь и сейчас, – не вопрос, а скорее утверждение звучит из уверенных уст и мальчик не задумываясь, много раз кивает.

Собственное тело перестало слушаться. Каждая клеточка, каждый участок, где побывали мягкие губы горят пламенем. Невероятно жарко.

Целуй меня вечно.

Прикасайся как в последний раз.

Сжимай мои руки, словно держаться больше не за что.

Покажи, как ты меня любишь. Раскрой свою любовь.

– Я так и думал, – мужчина улыбается и встаёт на колени, открывая тумбочки закидывая на кровать всё что им определенно будет нужно.

– Будет… Больно? – мальчик сглатывает, наблюдая, как Алекс быстро начинает скидывать с себя вещи. Отбрасывает футболку и расстёгивает ремень, а после встречается с ожидающим и таким похотливым взглядом изумрудов и снова припадает к любимым губам, сразу углубляя поцелуй.

Громкие звуки глубоких поцелуев, накопившаяся слюна вокруг губ и пошлые стоны. Это всё заполняет просторную комнату. Умелые движения заставляют забыть о стеснении, а низкий, по настоящему мужской голос – сходить с ума.

– Сначала будет неприятно, малыш. Это надо перетерпеть, хорошо? – мужчина отрывается от губ и гладит гладкую щеку.

Слишком сладко. Хочется ещё.

– Ты справишься. Ты у меня сильный мальчик, – он улыбается и снова поцелуй. Более страстный, хотя казалось, что такого уже не существует.

Мужчина медленно снимает рубашку до последней пуговицы и бросает уже ненужную вещь к своей футболке.

Всё равно, что сейчас творится в комнате. Это неважно.

Важно теплое дыхание и частые, такие желанные стоны, которые не думают прекращаются.

Это музыка для моих ушей.

Я готов делать это каждый день, чтобы слышать этого чаще.

Омега стесняется.

Стесняется когда горячий язык проходит по чувствительным соскам, когда губы обхватывают каждый из них и начинают томно сосать, ёрзает когда каждое мгновение на ещё девственном теле появляется новое яркое пятно.

Мужчина снимает с себя штаны и остаётся в одних боксёрах, мальчик жмурится от непонятных ему чувств. Он чувствует эрекцию альфы и ему приятно. У самого уже смазка обильно вытекает и так хочется побыстрее освободиться от плотных облегающих джинсов.

Ещё пару минут и он предстаёт перед ним полностью обнажённым.

Мужчина смотрит на своего мальчика. Смотрит на пухлые от долгих поцелуев губы, на грудь и шею полностью покрытую засосами, стоящий колом член. Этот внимательный взгляд ярких жёлтых глаз смущает ещё больше и омега спешит хоть как-то закрыться, но его руки перехватывают и впечатывают в мягкий матрац железной хваткой. Завтра останутся синяки, но это так неважно. На самом деле, ничего сейчас не важно.

– Не закрывайся. Ты идеальный, малыш, – мужчина облизывается осматривая все ранее недоступные его взору места. Красный, взмокший, с прилипшей чёлкой и с аккуратным членом его мальчик выглядит таким красивым.

Лучше всех.

Идеальный.

Он целует коленку и внутреннюю сторону бедра, спускаясь всё ниже и неожиданно подтягивает Тони к себе, хорошо очерченный через боксёрки член мужчины практически трётся об его промежность, вырывая у обоих громкое и хриплое стоны.

Алекс внимательно смотрит в доверчивые глаза и ждёт ответа на свой немой вопрос.

Вот оно. Прямо сейчас.

Страх щекочет что-то внутри, но сегодня, желание определенно сильнее.

Даже несмотря на результат, можно понять кто выигрывает.

Тони кивает и мужчина, поцеловав своего мальчика в лоб, тянется за бутыльком только сегодня купленной смазки.

– Когда ты успел? – омега завороженно наблюдает, как сильные руки распечатывают упаковку и выжимают немного лубриканта на пальцы.

Он отрываться не может. Не хочет.

– Меньше по ваннам ходить надо, – Алекс выдыхает слова в открытый рот мальчика, начиная того жадно и ласково целовать, одновременно вводя один палец.

– Не зажимайся, – несильный шлепок по бедру и указательный палец начинает двигаться внутри, растягивая девственные стенки узкой дырочки, – прошу, малыш, дай мне сделать тебе приятно…

Ему потребовалось минуты две, чтобы полностью расслабиться и впустить второй палец. Мальчик жмурится. Это не больно, скорее неприятно. Чувство наполненности накрывает его с головой и на самом деле, ему мало.

– Ещё…

А потом шипит жмурясь от болезненных ощущений.

– Больно? – взволнованно спрашивает альфа, останавливаясь на секунду и внимательно наблюдая за реакцией омеги.

– Продолжай…

Мужчина быстро кивает и продолжает растягивать своего мальчика, одновременно с этим другой рукой начиная водить по истекающему смазкой члену.

Через минуту три пальца свободно в нём двигаются. Мальчик с каждым движением начинает дышать чаще и громче, вдыхать глубже и пошло кусать губы, а мужчина думает: он не знает, готово его малыш или стоит подождать ещё пару минут.

– Алекс…

– Да, милый? – альфа решает повременить и начинает выцеловывать шею омеги…

– Войди в меня уже…

… решая поиграть со своим мальчиком.

– Попроси меня, детка.

Тони глаза распахивает и непонимающе смотрит на широко улыбающегося мужчину.

– Попросить?

– Да, – кивает он, в который раз признаваясь себе: как же ему нравится мимика Тони, – попроси меня хорошенько.

– Трахни меня, пожалуйста, Алекс! – мужчина резко входит пальцами во всю длину, выбивая из юноши протяжённый вздох.

Он, блять, сейчас умрёт.

Хватит издеваться!

– Плохо просишь. Проси лучше, – он сам уже не выдерживает. Член пульсирует, прося разрядки и узких стеночек девственной дырочки, – кто я?

– Алекс? – и тут же получает несильный шлепок, – ай!

– Нет.

– Мой альфа?.. – мальчик до сих пор понять не может, что от него требуют. Терпеть уже нет сил и он готов сделать всё что угодно

– Неправильно.

– Да как? Эй! Хватит, – ещё один шлепок прилетает по уже розовому бедру, выбивая тихий вскрик у мальчика.

– Вспоминай, – томное дыхание прямо возле уже. Невероятно возбуждающе.

Его очень много, но так чертовски мало.

У меня вечная нехватка тебя.

Хроническая болезнь по твоей вине.

и тут Тони дергается, вспоминая их давний разговор.

– Да ты шутишь…

– Я жду. Иначе не получишь мой член в свою аппетитную попку, – альфа издевается. Начинает водить руку по скользкому члену, задевая уретру и выбивая юношеские стоны.

Невозможный, сука.

– Я хочу чтобы ты меня трахнул, папочка! – стыд перекрывается диким возбуждением, рука несильно сжимает основание члена, а потом вовсе пропадает. И Тони слышит звук чего-то шуршащего.

Мужчина с себя мокрые боксеры сдирает и презерватив открывает, одним размашистым движением раскатывая его по своему внушительному достоинству.

– Расслабься, хорошо? – мужчина мягко улыбается и начинает медленно входить, – расслабься.

– Не могу… – омега жмурится. Головка полностью пропадает в разработанной дырочке и он чувствует тяжесть мужчины на себе. Тот протяжно стонет, упираясь лбом в его грудь.

Ещё один толчок и Алекс уже наполовину входит в мальчика, что протяжно стонет в поцелуй. Ему больно. Правда, очень больно, но это чувство чего-то твёрдого и горячего внутри перекрывали всю боль, оставляя только неприятный осадок.

– Не зажимайся, – вторит мужчина, пытаясь проникнуть полностью, но выходит только вымученный стон и болезненный вскрик у омеги, – Тони, блять!

Пару минут и альфа оказывается полностью внутри. От тут же громко рычит, наслаждаясь жаром своего малыша.

Невероятно узкий, сладкий, желанный. Его омега просто самое драгоценное, самое лучшее, что можно отыскать в этом мире.

И он благодарит вселенную за это.

Омега извивается. Пытаясь от этих приятных ощущений уйти. Ему слишком хорошо.

Алекса подначивают сладкие, такие желанные стоны и он срываясь на бешеный ритм, грубо вколачивает своего мальчика в простыни.

Лицо Тони расслабляется с каждым движением. Это правда становится приятно. Ему уже не стыдно. Он ни о чём кроме жарких губ и громких собственных криков думать не может.

Они кончают почти одновременно. Доходят до пика и это даёт мужчине поставить так давно желанную метку.

Алекс выходит до узла и сняв с себя использованный презерватив, бросает его на пол, сразу же сам падая на измятые простыни и притягивает к себе Тони. Мальчик дыхание восстановить не может. Его глаза слипаются, а по животу стекает сперма и остатки смазки.

У них есть ещё приблизительно два часа до следующего раза, мужчина каким-то образом спускается на первый этаж, беря с собой салфетки и графин воды, что так кстати сейчас им обоим. Он нежно вытирает остатки прошлого секса с их тел и заставляет омегу выпить пол-литра воды.

Альфа ложится рядом с уже дремлющим омегой и крепко того к себе прижимает.

Я тебя больше никогда не отпущу.

– Теперь ты – мой до скончания веков, – мужчина целует Тони в макушку и поглаживает обнаженное тело.

– Это звучит как приговор, – хрипло смеётся мальчик. Он от этих криков сорвал голос и если бы они находились в квартире, то соседи, вероятно, уже бы вызвали полицию и на утро ему было бы ужасно стыдно.

– Спи, зайчонок.

– Мы так и не поели, – у Тони глаза закрываются. Его это сильно вымотало.

– Всё завтра. У нас ещё есть завтра…

… послезавтра, неделя и целая жизнь.

***

Тони быстро вылетает из корпуса и сразу начинает кому-то рукой махать. Джеймс забавно щурится и лезет за защитными очками, чтобы хоть как-то спрятаться от надоедливого, слишком яркого Нью Йоркского приятеля, что так нещадно начинает палить уже в начале мая.

– Господи! Как же я по вам скучал! – мальчик буквально подлетает к альфе и макакой запрыгивает на него, громко смеясь, – как твои дела?