Текст книги "Аномалье. Рассказы (СИ)"

Автор книги: Alfranza

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Самое обидное, что гарантировать безопасность данной методики стирания памяти, не могли даже сами “стиратели”, опять же, технология не надежная, как и предупреждал Винсент, поэтому могло случиться все, что угодно. И никто из сторон не мог ничего утверждать! Это было бы глупо в данной ситуации. Во всем была большая доля риска, но Олег считал, что она того стоила. А выходит – нет.

– Я не знаю, как остальные, – подала голос Горидзе. – А я – против!

– Ты бы вообще молчала! – огрызнулась Лера. – Если бы не твое любопытство, мы бы сейчас уже к дому подлетали!

– Хочешь сказать, у меня нет права голоса? – начала “закипать” Иза. – Я вообще-то тоже в личном составе, если ты не заметила!

– То-то ты о личном составе думала, когда нарушала устав! – подколола Стрекалова.

– Перестаньте обе! – повысил голос Кошай. – Сейчас мы должны решить, кто еще останется со мной.

– А что тут думать, – поднялся Саша с кресла. – Я остаюсь, без вопросов.

Но все остальные смотрели почему-то на Леру. Будучи вторым пилотом, остаться по логике с Кошаем должна она. Но с другой стороны, управлять нормально космолетом кто-то должен. Кто-то должен доставить остальных на Землю, а Стрекалова лучше всех знакома с “Атлантиком”. Кошаю предстояло тяжелое решение и он его принял.

– В общем, я решил, что со мной Саша останется. А ты, – он кивнул на Леру. – Тебе доверяю доставить образцы грунта и экипаж на Землю. Аристарха заберете с собой, он там на корабле один наверное с ума уже сошел!

– Да не полечу я никуда! – Лера уперла руки в боки. – Пока не буду уверена, что эти хиллеры не сделают мне лоботомию! Как вообще можно доверять этим неандертальцам?!

– Неандертальцы здесь мы, – осторожно уточнил Саша. – Их технологии опережают наши на много столетий.

– Да, – не унималась Стрекалова. – Тогда какого черта они под землей здесь живут, а не захватили уже нашу планету и не расселились там?!

Это был чертовски интересный и важный вопрос, который заставил Олега серьезно задуматься. А, действительно, почему?! Ведь по словам Винсента, они посещали Землю и хорошо ее знали. Возможно, здесь и правда таился какой-то подвох. Но самое пугающее, похоже Винсент действительно верил в то, что им Земля ни к чему, им и тут хорошо. У Олега появилась мысль, остаться здесь, чтобы понять, что на самом деле происходит на Сатурне. Но остальные, должны отправится домой.

– Иза, -устало сказал Олег потирая переносицу. – Ты ведь все же медик. Технологии хоть и ушли далеко от нас, но основные понятия и правила в этом все же есть. Так?

Горидзе не особо жаждала разговаривать, особенно после того, как ей недвусмысленно заявили, что после ее ошибки, прав у нее не осталось. Тем не менее, старшим по званию здесь все еще был Кошай, поэтому он запросто мог ее здесь оставить, а она не собиралась прозябать на задворках Вселенной, да еще и под Землей. Здесь ее любопытство и кончалось.

– Отвечаешь за всех головой, – жестко продолжил Олег. – Раз уж мы заварила эту кашу, тебе ее и расхлебывать. Здоровье личного состава оставляю под твою ответственность. Стрекалову назначаю капитаном, слушаться ее нужно беспрекословно. Это понятно?

– Да, капитан! – сухо ответила Горидзе.

Олег щелкнул пальцами и перед ними тот час материализовался Винсент и Коццо. Кошай кивнул Винсенту в знак того, что он уладил острые вопросы с личным составом, можно было начинать процедуру стирания памяти. Олег попросил Винсента и другого мужчину, по имени Андерий, присутствовать на процедуре, но ему тут же было отказано. Между тем, сага заметил странную особенность. В этой самой коалиции, в ее составе не было женщин, либо они так искусно маскировались, что заметить было трудно. На вопрос Саши, о том, что ... собственно, где же “слабый пол”, Коццо взялся ответить, что “женщины это очень уважаемые люди на Сатурне, поэтому они не занимаются властью”. Из этого ответа следовало, что возможно на планете был установлен утрированный матриархат, однако выяснять и исследовать это времени пока нет. А вот к однополым союзам судя по всему на Сатурне относились более чем хорошо, у них это считалось самыми престижными отношениями.

– Как же вы до земли доберетесь? – спросила Лера, перед процедурой.

На что Винсент пояснил, что отправит Сашу и Олега берез прогрессор второго уровня, и они доберутся без эксцессов. В это, конечно, мало верилось, насчет “без эксцессов”, но разбираться с этим они станут лишь тогда, когда все будет хорошо.

Процедура стирания памяти заняла всего двадцать минут, затем в спящем состоянии четверо из личного состава были отнесены на корабль. Единственное, что несколько беспокоило Олега, это то, как Лера и остальные объяснят на земле отсутствие Кошая и Горового. Здесь могли быть осложнения, но Саша успокоил его.

– Уверен, что они даже не вспомнят теперь, кто мы такие. Может, для их же блага. И для нашего.

Наверное прошел больше, чем день, потому что желудок требовал еды, ну хоть какой-то. А Саша и Олег впервые подумали о том, что еда здесь наверняка совсем другая. И были сильно удивлены, когда им Коццо принес спаржу и что-то наподобие соевых сосисок, вкуса совершенно изумительного.

Здесь, на Сатурне люди ели всего ничего. Обычно один-два раза в день, однако их пища быстро насыщала желудок и есть потом долго не хотелось. Поэтому этакого ужина ребятам хватило аж до следующего утра.

Примечательно то, что Олег и Саша особо и не переживали по поводу своего пребывания здесь в качестве “перестраховки”, они были уверены, что все пройдет гладко и через месяц они вернутся на Землю. Однако они вдвоем забыли одну немаловажную земную совершенно вещь. Ничего никогда не проходит гладко, особенно то, что изначально так должно быть. Чем глаже укладываешь, чем больше колдобин! Это непреложная истина была совершенно забыла Сашей и Олегом на пару дней, пока они осваивались на Сатурне.

Оказалось, что жить здесь весьма трудно, без света, привычной зелени и нормальных собеседников. И все же ребята не скучали. Наконец-то им представился почти отпуск, чтобы побыть только вдвоем, разделить несколько бурных ночей на планете, где поддерживались такие отношения. Мало того, даже поощрялись! Это был почти рай. Единственным минусом можно было назвать ощущение недосказанности, которое царило в воздухе, когда они встретились лицом к лицу с пресловутой коалицией, в которую кроме Винсента и Андерия, входило еще двое. Одно из них совершенно...бесполое существо, отдаленно напоминавшее человека, и разговаривавшего на космическом диалекте. Оно называло себя Гац. Другой представитель коалиции был существом наоборот двуполым, представлял расу скрещенных людей и дирей. Дирии были теми самыми существами, которые были изображены на той картине, которую Олег увидел, когда только очнулся на Сатурне. Внешне представитель дирий напоминал кота, который ходил на задних лапах, как человек. Говорил он на местном диалекте, и вполне сносно на русском. Звали его Милдарес. Однако Андерий называл его просто Милл.

Все четверо очень хорошо знали законы коалиций во Вселенной, свод космических правил и еще много того, о чем Олег и Саша даже не слышали. Земляне были поставлены в известность о том, что если сюда в течении месяца прилетит хоть один исследовательский космический корабль с Земли, начнется вторжение, и сатурняне будут вынуждены обороняться. Мало того, Саша и Олег будут их козырем, вот собственно, зачем нужна эта подстраховка.

– Мы вообще-то живые! – напомнил как-то между паузами в разговорах Саша, возмущенный тем, что их могут использовать как наживку.

– Мы – тоже! – был дан ответ Андерия.

Однако, трое из коалиции не сказали Саше и Олегу самого главного. Винсент был не посвящен в это, поэтому так же как и ребята оставался в неведении до того самого момента, когда произошло событие, которое ждали представители расы дирий.

Винсент тогда появился в комнате Саши и Олега настолько неожиданно, что застал сцену близости двух мужчин. Его это ничуть не смутило, будто это было у него в порядке вещей. Олег иногда замечал, что Винсент на него смотрит не так, как другие. Так что порядок вещей действительно был, даже если остальным он был непонятен и незаметен.

– У нас проблемы! – сказал он, и Олегу показалось, что он слышит волнение в почти всегда спокойном голове Винсента. – Они прилетели!

Не поняв из спешной волнительной речи Винсента ни слова, Саша и Олег быстро одевшись, явились под купол, откуда обычно можно было наблюдать кто, когда и где приземляется на планету Сатурн. Едва ребята поднялись наверх, их охватил не то, что страх, а ужас...

– Этого не может быть! – воскликнул Саша, смотря на находящимся в шоке Олега. – Как они узнали?!

Перед ними, примерно на том же месте, где две недели назад приземлялся “Атлантик”, стояли несколько космолетов новой модификации. Когда Олег улетал, их как раз доделывали.

А потом Винсент шепотом сообщил, что его сняли с должности в коалиции, и скорее всего отправят сражаться на передовую, как и многих его коллег.

– На какую передовую? Сражаться с кем? – тараторил вопросы Олег.

– Эти ваши земные корабли по факту захватчики, вторженцы, – пояснил Винсент то, что узнал буквально только что. – Я верил, что земляне не станут лететь сюда и нападать. Я верил, – повторил Винсент словно сожалея. – Я хотел вернуть вас домой, ибо у меня никогда не было дома как такового, и я очень хотел чтобы он был у кого-то.

За его спиной уже появились несколько сатурнян со странным оружием в руках. Они несли его Винсенту, который видимо станет своеобразным штрафбатом сатурнян.

– Мы не хотели воевать, они нас все равно заставят, – бубнил Винсент.

– Они?! Кто они?! Дирии?! – пытался понять мысль Винсента Олег.

Внутри росло нехорошее чувство, что их обманули, предали, обвели вокруг пальца как пацанов, а они мало того, что поверили, да еще и попадутся в собственную ловушку!

Фатальная вера, фатальная ошибка.

– Грядет межпланетная битва за вашу планету земля, – сказал напоследок Винсент. – Прощайте!

Последний слова эхом отдались в голове Олега, которые только сейчас осознали, что развязали межпланетную войну и вскоре, возвращаться будет некуда.

Конец.

====== Память не может быть ... read. ======

Фем, фантастика.

Если бы она только могла тогда отговорить ее...

Если бы!

Тара иногда не могла уложить в голове то, что не смотря на существенный скачок науки, медицины и космических технологий, с третьем тысячелетии не научились предотвращать космические крушения аппаратов. Или хотя бы просто предсказывать то, чего можно было бы избежать. Все же человечество было несовершенно до сих пор.

Наташа так никогда не считала. Наоборот, неутомимый исследователь межпланетных рас Наталья Хомичева, полагала, что человечество несовершенно потому, что оно живет на Земле. А Земля не является домом человека, всего лишь остановкой на пути в глубины Вселенной. И как только земляне покорят эти глубины, человечество станет лучше, прочнее, будет дольше жить, больше знать, надежнее строить. Знала бы она, как ошибалась! Знала бы она, что человечество всегда будет таким же несовершенным, как было всегда. Будь то на Земле или на Альдебаране.

Таре 37 лет, а она все еще гоняется за прошлым. Но она гоняется за ним, чтобы у нее было будущее, или хотя бы часть его. Всем нужно будущее, но еще нужнее настоящее, то, что есть с кем разделить.

Вчера Тара с восхищением наблюдала как технический сотрудник Джойс и врач станции – Марта, целовались в подсобном помещении, считая, что никто их не видит. Тара видит на этой станции все! Она отвечает за техническое оснащения внутри и снаружи. Иногда она видела то, что видеть не должна. А иногда она специально смотрела то, за что ее могли уволить. Но таковы были реалии ее собственной жизни на этой станции, где она просто пыталась существовать. Не жить. Просто приспособиться к выживанию.

Этой ночью на станции она в гордом и оглушающем одиночестве. Пилоты космолета “Маверик Икс Ти” отправились на Фобос проверять технические датчики. И вернуться они должны были только завтра утром, когда Тара погрузится в очередной тяжелый сон без сновидений.

Ночь для Тары время трудное. Наверное, поэтому уже несколько месяцев эту ночь разделяет с ней голографическая копия Наташи.

Конн придумала ее в прошлом году, после очередной свадьбы ее старшего брата. Она вдоволь тогда на смотрелась на молодоженов и у нее настолько защемило в сердце, что терпеть было невмоготу. Поэтому Тара полезла в старый компьютер... кодить. Она не вылезала из программирования почти месяц, после чего и появилась первая версия Н. Х. 1.0. Ах, как это было давно уже для Тары. Сейчас периодически с ней общалась версия 4.5.0. Причем с усовершенствованным кодом внутри, который позволял голограмме развивать словарный запас и даже обучаться.

Проносить такие штуки на борт космической станции было строго воспрещено, однако Тара понимала, что даже если ее застанут врасплох, она сможет уладить конфликт. Она слишком хороший спец, чтобы увольнять ее за подобные вещи.

Сперва с голограммой Тара лишь общалась, но потом общения стало мало. И пришла ей в голову вещь, от которой мурашки побежали по спине и плечам. Она отмахнулась от нее, но эта мысль прочно засела в голове и не хотела оттуда выходить.

Если бы тогда был кто-то, кто знал об этой вещи, он бы непременно отговорил Тару от этого безумия. Но такого человека не нашлось поблизости, к тому же Тара особо никого к себе не подпускала после смерти Наташи.

Секс в их отношениях никогда не был главным, но сейчас таре стало сильно не хватать его, этой близости, прикосновений, проникновений. И нет, она никогда раньше даже подумать не могла, что дойдет в свой тоске до такого. Может быть это уже наступило некое отчаяние, обреченность, доходящая до крайностей.

Вряд ли Тара до конца осознавала, что перед ней не Наташа. Отчаяние и одиночество способны довести людей до крайней степени безумия, психического или надуманного. Таре казалось, что ничего плохого не может произойти, это же просто голограмма, по сути если так разобраться ...пустое место. Только вот для Тары это была возможность снова почувствовать себя живой, а не законсервированным сгустком энергии.

– Мы сейчас кое-что сделаем, – сказала она в пустоту, туда, где обычно располагалась голограмма Наташи. – Это будет немного необычно, но ты не бери в голову, хорошо?

– Это игра? Ты хочешь поиграть? – беспристрастным техническим голосом произнесла голограмма Наташи.

– Можно и так сказать. Ты мне поможешь?

– Разумеется. Что я должна делать?

Ах, если бы сама Тара знала, что нужно делать! Она знала, конечно... С Наташей все было естественно, легко, непринужденно и отлично. Здесь и сейчас, Тара вдруг испугалась, что это может испортить для нее воспоминания о ...

– Что я должна делать? – повторила голограмма.

– Подойди ко мне, – прошептала Тара. – Ближе. Совсем близко.

Здесь нужно было опустить подробности, что у голограммы нет ног, и подойти она не может. Только переместиться в заданный угол жилого помещения, точнее отсека на корабле. Голограмма в мгновения ока оказалась нос к носу с Тарой и у последней перехватило дыхание.

– Что я должна делать дальше?

– Не стоит меня все время спрашивать, – пояснила Тара, пытаясь заложить необходимый код в программное обеспечение голограммы и обновление последней версии. – Просто делай последние изменения. Давай.

“Наташа” слабо кивнула. Затем голограмма замерла на несколько секунд, в которые Тара успела подумать о том, что она может сделать самую большую глупость. Но проблема в том, что она хочет ее сделать. Жизнь без глупостей, словно космос без планет.

Не успела Тара открыть прикрытые глаза, как голограмма Наташи склонилась над ней, проводя бесплотной рукой по груди под рубашкой. Таре почудилось, что она ощутила покалывание там, где провела рукой “Наташа”.

– Расслабься, – техническим голосом произнесла голограмма. – Ты напряжена.

Тара действительно была напряжена, но именно от того, что она не чувствовала, что этот путь правильный. Ей просто хотелось снова почувствовать прикосновения к своей коже нежных рук Наташи, но от бесплотных рук голограммы порой исходил только холод и больше ничего.

Конн прикрыла глаза, пытаясь произвести из памяти воспоминания о последней ночи с Наташей. Что-то в ней тогда было обреченное, конечное, разрывающее сердце. Но это тогда чувствовала только Тара, Наташа же отдавалась страстно, как в последний раз. Это он и был, последний раз.

Тара вздрогнула, когда вдруг ощутила на коже знакомый до боли аромат Наташи. Именно той Наташи, которая умерла 7 лет назад. Она распахнула глаза и поняла, что перед ней не копия, не голограмма, а живое существо, наделенное разумом...

Сердце ускорило ритм, но Тара не пошевелилась, подумав только, что похоже она просто сошла с ума. Если это так, обратной дороги для нее все равно уже нет, поэтому она пойдет до конца по этой. Куда ее приведет этот путь?!

– Ты словно меня не узнаешь? – сказала Наташа знакомой интонацией, которую не могла воспроизвести ни одна голограмма. – Мы не виделись всего год, а ты меня уже забыла. Где справедливость?! – с наигранным сарказмом сказала Наташа.

Она была одета в ту самую одежду, которая была на ней в тот злополучный день. Таре подумалось, что память сыграла с ней в злую шутку и отправила ее в прошлое, в тот самый день. Только вот Тара не могла припомнить, когда это они с Наташей расставались на целый год. Они познакомились на конференции по внеземным цивилизациям проходящей на Луне, и после знакомства они ни разу не расставались более, чем на пару месяцев.

Конн молча рассматривала свою девушку, пытаясь найти хоть какой-то подвох, но тщетно.

– Какой сегодня день? – пролепетала Тара, дрожащим голосом.

– Ты с Альдебарана упала?! – подколола ее Наташа, намекая на то, что на Альдебаране вечно не понятно какое время. – Сегодня 7 июля 3211 года, четверг. Сейчас утро, и я хочу в душ, а потом нам надо собрать для моего брата космоболл-штаг. Или ты забыла? Вот вечно ты все забываешь, а мне потом отдувайся за тебя!

Это было невероятно! Таре даже не нашлось, что ответить на все это. А все потому, что 7 июля 3211 года Наташи уже не было в живых, а этот день они тогда планировали посетить игру в космоболл ее брата Андрэ. И эта игра действительно состоялась. только в том году Андрэ так на поле и не вышел, потому что у него не было космоболл-штага, который мы ему обещали собрать.

К Таре медленно, но верно начали приходить мысли об альтернативной реальности происходящего. Что бы было, если бы в 3210 году Наташа не разбилась на космолете будучи в экспедиции.

– И сделай лицо попроще, а то я подумаю, что ты меня разлюбила, редиска ты этакая! – задорно улыбнулась Наташа, забираясь на колени к Таре, практически оседлав ее. И тут произошел поцелуй...

Пищали датчики разгерметизации технического отсека. Тара открыла глаза, хватая ртом воздух, как будто его было мало. Через какое-то время к ней начало возвращаться осознание того, что она побывала в прошлом. А точнее в альтернативной реальности прошлого, где Наташа жива – здорова и они по-прежнему вместе.

– Что это черт возьми было?! – задала она самой себе интересный вопрос.

Пришлось подняться и осмотреть станцию на предмет повреждений. Повреждений не было, но отчего сработал сигнал разгерметизации станции и отдельных отсеков понятно не было. За два часа Тара проверила чуть ли не каждый винтик на весьма вместительной космической станции и сообщила на космодром, что беспокоится не о чем, скорее всего это ошибка программы, которую она обязуется починить в течении последующих трех с половиной часов до возвращения пилотов “Маверика Икс Ти”.

Часы на приборной панели высветили два часа ночи. Выходит она пребывала неизвестно в каком пространстве три часа. Но странно было не это, а то, что она никак не могла запустить голограмму Наташи. Ни с последней версии, и даже ни с начальной. пересмотрев код, она не нашла в нем никаких ошибок, но голограмма все равно не запускалась. Поэтому Тара решила отложить это на следующую свободную ночь, и заняться своими прямыми обязанностями на станции. Починкой программы.

Однако за полтора часа пока она пыталась найти хоть малейшие ошибки в программной части, она так ничего и не нашла. Вообще! Удивившись факту, что код программы написан на устаревшем коде, она полезла в базу данных, которая обычно приходила с Космодромов. Но и здесь ее ждал совершенно потрясающий сюрприз! Базы данных программы, которая обслуживала целую космическую станцию были совсем не такими, которые Тара загружала собственноручно еще неделю назад.

– Этого быть не может! – воскликнула она.

И в голову забралась нехорошая мысль, что пока она пребывала неизвестно где, ее космическую станцию атаковало нечто. Но тогда где оно и почему никак себя не проявляет? Если оно враждебно, оно давно бы уже дало о себе знать, равно как и тогда, если оно дружелюбно.

Стало страшно. Такого иррационального страха Тара не испытывала давно. Она тот час поняла, что сейчас находится одна в возможном зараженном некой субстанции помещении. Причем, она точно не знает, с кем или чем имеет дело, а значит не может выявить опасные мотивы. Постепенно приходило осознание, что через два часа здесь будут пилоты Макс и Фридрих, которых она не имеет право впустить в зараженный корабль. Мало того, она обязана сообщить о возможном заражении на базу, чтобы они приняли все меры.

Но...

А вдруг ей это вообще все приснилось?! Вдруг, находясь в каком-то другом состоянии сознания, она сама нажала кнопку разгерметизации?! Или могло быть так, что она сама впустила это нечто на станцию, и теперь, сообщив на базу она скорее всего будет вне спасения. Все эти и многие другие вопросы нещадно сверлили мозг, выдавая все новые и новые возможные варианты.

– Пульсар 200, это штурман Ник Волоколамский. Мой космолет пробил метеорит, разрешите пришвартоваться, чтобы заменить детали. Прием. Как слышно?

Тара вздрогнула, вцепившись в рацию закрепленную на плече.

– Пульсар 200, мне срочно нужна замена корпуса, разрешите состыковку. Мы терпим бедствие! СОС!

Конн взглянула на себя в зеркало. Бледное лицо выдавало не только усталость. Посмотрев на экран радара, она считала данные с компьютера рядом. Пилот космолета “Горизонт М” Волоколамский отлетал достаточно, чтобы отличить простую поломку от сложной. Она была знакома с Ником еще когда была земным кодером. И она не могла отклонить его запрос.

– Это Пульсар 200, вы можете пристыковаться к Южной базе. Шлюз открыт, технический отсек – тоже. Сообщите данные поломки. Конец связи.

В рации раздалось шипение, которое немного раздражало слух. Затем послышался шум состыковки с Южной базой и уставший голос Волоколамского сообщил:

– Это штурман Волоколамский. Повреждена двухслойная обшивка технической лаборатории. Отверстие примерно десять футов в диаметре. Нужна “лента Полянского” и техническая паста для склеивание обшивки. мы сами справимся, нам нужно было только где-то перекантоваться. Спасибо, что разрешили состыковку. Конец связи.

Странное слово “перекантоваться”, услышала Тара. В нынешнем веке уже давно никто так не говорит. Но более удивительно было другое. Тара вспомнила, что Ник Волоколамский несколько лет назад пытался воплотить в реальность голографических помощников для компьютерного оборудования космических станций и кораблей. Но технический прогресс отверг это изобретение.

Она включила обзорную вэб-камеру на Южной базе станции, чтобы пронаблюдать, как будет чиниться корабль. Это было иногда очень интересное зрелище для технаря. Но сейчас Тару интересовали вовсе не технические подробности повреждения, хотя она включила запись с вэб-камеры, как надлежало в инструкции: все записывать, ничего не пропускать! Тару интересовало другое. Она хотела увидеть как выглядел штурман Волоколамский, у нее появились сомнения насчет того, что она вообще такого знает.

Память явно играла с ней в злые шутки, которые нравились все меньше.

Спустившись по техническому трапу на Южную базу, Тара столкнулась с Волоколамским прямо нос к носу и сразу же узнала в нем не Николая, а Никиту.

– Привет, – улыбнулась она. – А где твой брат?

Волоколамский дал отмашку второму пилоту, сделать перерыв 15 минут. Он коротко вздохнул, положил “ленту Полянского” на пол и повернулся к ней.

– А ты что, не в курсе, он погиб в том злосчастном рейсе, где выжила твоя подруга.

Тара сперва не совсем поняла, о какой подруге речь. И даже о каком рейсе, поэтому спросила, что произошло с его кораблем. Вряд ли она хотела узнать подробности, просто для порядка.

– Я забыл включить дополнительную защиту корпуса и мы попали в метеоритный поток в районе Ио. Хазарову пришлось спасать ситуацию, расстрелом метеоритов, но обшивку это не спасло. Нас потрепало маленько, как видишь, – пояснил он ситуацию.

Тара помнила Никиту Волоколамского, как вообще не сторонника дальних полетов. Мало того, он никогда не “болел” небом как его брат, Николай. Никита играл в космоболл и показывал отличные результаты, Международная федерация Косболла даже хотела взять его на Чемпионат через пять лет. Это очень большое достижение для парня из неспортивной семьи.

– Вот никогда бы не подумала, что увижу тебя пилотом космолета, – выразила свои мысли Тара, смотря как второй пилот Хазаров и его помощник быстро восстанавливают “пробоины”.

– О чем это ты?! – искренне удивился Никита. – Я всегда грезил небом, это Николу приходилось едва ли не таскать с собой на космические сессии!

Теперь пришла очередь Тары удивляться. Она поймала себя на мысли, что они с Никитой говорят будто о разных временах. Мало того, о разных событиях!

– Ты разве не собирался стать космоболлистом и покорить весь Млечный путь на Чемпионате через два года?! – поинтересовалась Тара, смотря на бледное лицо Никиты. – И шрам... Поди оттуда?

Не было этого шрама на щеке у Никиты, когда они виделись на игре в последний раз. А сейчас сложилось впечатление, что шрам был уже давнишний.

– Ты словно с Альдебарана свалилась, Конн! – воскликнул Никита, выуживая из кармана комбинезона фотопленку. – Вот, гляди, как я шрам получил. Фотограмма давнишняя, так что не обессудь.

Этой фотограмме было явно лет двадцать. Выходило, что Никита получил шрам еще в детстве. Таре начало казаться, что после ночного происшествия она начинает путать времена, даты и людей.

– Если бы Никола не погиб в той экспедиции, – грустно сказал Никита. – Как пить дать, он бы изобрел ту голографическую прослойку для невидимки для космолетов для дальних полетов. Если бы...

Таре стало снова страшно. Поэтому она попрощалась с Никитой, сославшись на массу работы и побрела к себе в отсек, где снова попыталась запустить свою голограмму. Тщетно. Ее словно не существовало! Но как такое могло быть? Она собственноручно придумала и собрала ее! Если конечно...

Тара едва не задохнулась воздухом от пришедшей ей в голову мысли.

Конн пришла мысль проверить логи разгерметизации, докопаться до истины там. Но в логах было все чисто. тогда она полезла копать в ошибки системы, которую она собственноручно писала в коде. Выяснилось, что разгерметизация произошла в два часа тридцать одну минуту сегодня. Но в это время Тара явно не могла ничего открыть, она пребывала в состоянии близком к ИСС. И хотя в таком виде люди могут совершать незапланированные и спонтанные действия, для этого нужно было встать и нажать кнопку наверху перед люком. Вряд ли такое действие она смогла бы не помнить. Кнопка нажималась с силой, а это все равно бы вывело ее из ИСС.

– Я тут подумала, что ты могла бы мне открыть гостевой отсек, – выдернул ее снова из раздумий знакомый голос.

Тара дернулась в сторону, от неожиданности задевая лампочку, которая свисала с потолка. Та зажглась, освещая все вокруг синеватым светом. В этом свете лицо Наташи казалось мертвым и зловещим. Тара зажмурилась. Похоже она сходит с ума, покойники мерещатся. Надо заканчивать с ночными посиделками, если она не хочет и правда потерять хорошую работу.

– Тебя нет, – шептала Тара, пытаясь подавить в себе страх. – Ты умерла, тебя нет.

– Хватит фигней страдать! – уперла руки в боки Наташа, уставившись на перепуганную Тару. – Я ей, понимаешь, с другой галактики сэндвичи везу, а она тут меня не узнает. Ау! Прошло всего три дня, а ты уже забыла как я выгляжу?! Это очень мило, Тара! У меня выдались свободных три часа, может не станем терять время!

Наташа разговаривала с ней так, будто не знала ничего. И времени не знала. Таре пришла в голову мысль, что если на станцию проникло нечто, оно могло впрыснуть ей в кровь что-то. Из-за чего появились галлюцинации. Возможно, что Волоколамский ей тоже привиделся. Ведь на самом деле, четыре года назад, она читала о его гибели. Гибели Никиты, а не Николая. Николай должен быть жив-здоров. Но походу это совсем не так.

Где же явь, черт возьми?!

– Какой сейчас год!? – прошептала Тара первое, что пришло на ум.

На самом деле у нее было куча вопросов, но задавать она их возможно вообще не станет.

– Ты что, с Альдебарана свалилась?! – рассердилась Наташа, нервно поправляя отросшую челку.

– Просто ответь, – прикрыла глаза Тара, пытаясь привести в порядок уже свои нервы.

Наташа едва не топнула ногой, но ответила:

– Сейчас 3217 год. 10 октября, пятница. Довольна?

Год был на месте. Месяц и день тоже. Но это явно нее ее реальность, явно не то время. Как вообще вышло, что она оказалась в параллельной реальности, где Наташа жива – здорова, а... Ее вдруг осенила неприятная мысль. Если Наташа в этой реальности жива, значит кто-то погиб вместо нее.

Кто?!

– Ты давно навещала моих родителей? – осторожно спросила Тара, боясь услышать ответ.

Наташа перестала сердится и уставилась на нее не понимающим взглядом из которого не следовало ничего хорошего.

– Твоих родителей? – повторила она. – Это которых?

Тара даже не поняла вопроса. Что значит...которых? У нее были одни родители, и два младших брата. Другой семьи у нее никогда не было, если не считать за семью ее учителей – семейную пару пилотов Глостен.

– Ну, ты уточни, о ком ты хочешь знать, – деловито пояснила Наташа, присаживаясь на свободное кресло, рядом с ее креслом. – Ты слишком много работаешь с компьютерами и роботами, что забываешь, что твоих родителей нет в живых уже 7 лет, а твои ...другие “родители” – Глостен, сейчас живут совсем не на Земле, а на...

– Стой! – взмолилась Тара, едва не расплакавшись.

У нее было ощущение, что она только что потеряла всю семью. В сущности так и было. Получалась картина, которую даже в страшном сне Тара не хотела бы увидеть. Получалось, что Наташа выжила, а вместо нее погибли родители Тары. Видимо это была цена ее счастливой жизни с Наташей. Высокая цена! И никто не спросил ее, хотела бы она ее платить.