Текст книги "Наставник. Детектив Хогвартса (СИ)"

Автор книги: Alex 2011

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Глава 2. Точка, точка, запятая

* * *

Внешний вид Невилла Лонгботтома, приготовившегося совершить визит в мир маглов, мог бы полностью удовлетворить любого профессора магловедения Хогвартса за последние двадцать лет, что вряд ли, впрочем, стоило считать очень высокой оценкой. Как уже успел узнать Гарри Поттер, за этот весьма солидный период абсолютно все преподаватели данного предмета почему-то набирались из среды чистокровных волшебников. Возможно, маги и раньше придерживались столь же «мудрой» традиции, Гарри этого не знал, но результаты преподавания этого предмета в школе он уже не раз лицезрел на вокзале Кинг-Кросс.

Впрочем, мистер Лонгботтом выглядел вполне прилично, особенно после того, как Гарри, придирчиво оглядев друга, снял с него несколько не вписывающийся в образ современного ребенка котелок. Правда, заслуги преподавателей школы в этом не было, так как Невилл еще не изучал этот предмет, а большую часть знаний об обычаях маглов получил от своих друзей, чьи родители жили в обычном мире. Увы, английские волшебники несколько смутно воспринимали окружающий их мир или, если быть более точным, полностью игнорировали его.

Причиной же выхода Лонгботтома в большой мир послужило нежелание его бабушки покупать Невиллу новую волшебную палочку. Когда мальчик пошел в школу, пожилая леди торжественно вручила ему палочку его отца, что, несомненно, выглядело весьма патетично, но в то же время не отличалось практичностью. Как уже знал Поттер, каждому волшебнику требовалось индивидуально подбирать себе палочку, наилучшим образом подходящую для него. И хотя палочки родственников обычно более-менее подходили, но они не позволяли магу полностью раскрыть свой потенциал.

Результатом использования не лучшего для него инструмента стали довольно низкие показатели Лонгботтома в практической магии, что не способствовало развитию у него должного самоуважения. По мнению Поттера, миссис Августа Лонгботтом была в корне не права в своем решении, и он, как истинный хаффлпаффец, решил, что должен помочь другу. В конце концов, почему бы Невиллу не иметь две палочки, тем более что и сам Гарри планировал обзавестись дублем. По итогам боя с Квиреллом Гарольд популярно объяснил ему, что в нужный момент Блейза Забини под рукой может и не оказаться, так что запаска – это не роскошь, а суровая необходимость.

– Гарри, бабушка без особых вопросов отпустила меня с тобой погулять по магловскому Лондону, – Невилл вздохнул, очевидно, вспоминая обсуждение этого вопроса с суровой леди. Судя по всему, мальчик все же не вполне точно описал реакцию мадам Лонгботтом. – Но мне до сих пор непонятно, откуда у маглов возьмутся волшебные палочки. Мне кажется, у Оливандера найти ее гораздо проще.

– А именно у него мы и будем покупать тебе обновку, – довольно усмехнулся Гарри, который до поры не посвящал друга в подробности своего плана. – Но только ты забыл, что Оливандер реализует свои творения далеко не бесплатно. А тебе на «погулять» вряд ли выделили достаточно большую сумму.

– Вообще-то да, – Невилл выглядел весьма смущенным. – Бабушка сказала, что галлеона мне хватит с избытком. Но я ведь заранее предупреждал, что денег на новую палочку она мне не даст, а ты сказал, что все будет в порядке.

– Правильно! – улыбка Поттера могла послужить прекрасной рекламой для любой стоматологической клиники. – Именно для поправки наших финансов мы и отправимся в большой мир! А заодно и о Гермионе позаботимся, она обещала наведаться в Косую Аллею во второй половине дня.

Гарри две недели не видел свою подругу, уехавшую с родителями в гости к французским родственникам, и уже успел по ней соскучиться. Поттер не считал тактичным обременять Тонксов большим количеством собственных гостей, поэтому большую часть летнего времени провел со своей новой семьей, оттачивая свои навыки в бытовой магии и усердно помогая собирать урожай земляники. Методика «ягода в рот, ягода в корзинку», которой обучила его Нимфадора, пришлась по вкусу мальчику, а тем более Гарольду, который был весьма неравнодушен к этим плодам.

Заметив некую стеснительность Гарри, миссис Тонкс намекнула мальчику, что она была бы не против познакомиться еще с кем-нибудь из друзей мистера Поттера, и в одно из воскресений у них на обеде побывала Сьюзен. К сожалению, после поучительной беседы с Андромедой от приглашения Невилла пришлось отказаться. Женщина объяснила Гарри, что юному Лонгботтому будет не совсем приятно видеть ее, в силу независящих от них причин. Дело в том, что миссис Тонкс внешне была почти точной копией своей старшей сестры, одной из самых известных Упивающихся Смертью, Беллатрикс Лестрейндж. Увы, сия дама отбывала пожизненный срок в Азкабане именно за пытки Френка и Алисы Лонгботтомов, в результате которых они полностью потеряли разум. Поэтому вряд ли Невилл чувствовал бы себя уютно, видя перед собой образ палача своих родителей.

* * *

Самым очевидным результатом реализации авантюры, предложенной Поттером, стали вздувшиеся животы мальчиков после того, как они дружно отметили успешное окончание дела в кафе-мороженом Флориана Фортескью, усиленно проедая изначальный капитал Невилла. Там их и обнаружила Гермиона, сходу бросившаяся обнимать довольных жизнью друзей. После получасового рассказа девочки о красотах «labelleFrance», в ходе которого она также приобщилась к вкусностям магического мира, Гарри, наконец, поведал ей о решении проблемы с палочкой Невилла.

– Гарри, но это же наверняка незаконно, – девочка с самым суровым видом уставилась на друзей. – Если бы вас поймали, то могли бы серьезно наказать.

«Ну, конечно, наказали бы, особенно если бы знали как! – ехидно прокомментировал это утверждение Гарольд. – С точки зрения магических законов нам грозило максимум замечание, а с точки зрения магловских мы вообще ни в чем не виновны».

– Гермиона, я уже не один раз проделывал этот трюк, и как видишь, все в порядке, – попытался успокоить подругу Поттер. – К тому же если мы что-то и нарушили, наказания за это все равно не предусмотрено.

– Выполнять правила нужно не потому, что за это накажут, а потому, что это правильно, – типичным «учительским» тоном продекламировала мисс Грейнджер.

– Точно, точно! – согласился Поттер. – Например, несовершеннолетним очень не рекомендуется варить Оборотное зелье.

– Гарри, так нечестно! – Гермиона покрылась густым румянцем. – Ну ладно, признаю, что иногда правила можно нарушать. Но я ведь говорила про них, потому что волнуюсь за вас! И кстати, как новая палочка Невилла?

Просиявший Лонгботтом рассказал, что уже попробовал выполнить с ее помощью несколько заклинаний и результат превзошел все его ожидания. Гермиона, обрадованная успехом друга, тут же забыла о своих нравоучениях и принялась рассуждать о том, что теперь Невилл сможет тратить меньше времени на отработку новых заклинаний, что, несомненно, в лучшую сторону отразится на его учебе.

– Кстати, Гермиона, – Гарри улыбнулся с видом змея-искусителя. – Мы с Невиллом решили, что если бы ты с утра была с нами, то сначала долго отговаривала бы от авантюры с обменом золота, а потом приняла бы в ней самое активное участие. Так что мы, как и положено друзьям, обменяли и твою долю галлеонов, и вот твои законные сорок монет.

– Гарри Джеймс Поттер! – возмутилась девочка. – Я не участвую в сомнительных финансовых операциях и не собираюсь иметь с этим ничего общего!

Юный финансист понял, что в очередной раз проиграл наставнику, который предсказал реакцию девочки с точностью до слова, и, мысленно вздохнув, приступил к уговорам. В конце концов, перспектива обмена золотых на увесистые тома из «Флориш и Ботс» сломила излишнюю щепетильность мисс Грейнджер. А обещание, что ребята будут считать купленные Гермионой книги их общей собственностью, окончательно убедило ее в том, что иногда можно и поступиться некоторыми принципами.

Основной причиной, по которой Гарри решил включить Гермиону в свой финансовый план, было не слишком хорошо скрытое чувство некоторой ущербности маглорожденной девочки, попавшей в волшебный мир. Гермиона очень болезненно воспринимала тот факт, что дети магов имеют перед ней значительное преимущество за счет помощи своих родителей. Она пыталась компенсировать это усиленным изучением литературы, но, увы, при всей обеспеченности ее родителей, они не могли позволить себе покупать Гермионе столько книг, сколько ей хотелось бы. По мнению Гарри, нежданная возможность увеличить свою библиотеку должна была способствовать душевному успокоению подруги.

Как ни удивительно, при всей своей прижимистости Гарольд полностью одобрил планы Поттера, уверенно заявив, что помощь товарищам весьма способствует упрочению их команды. После чего, воспользовавшись подходящим случаем, прочитал лекцию на тему, того что «один в поле не воин», правда, не забыв при этом добавить, что, «если вам выпало играть в оркестре, лучше махать дирижерской палочкой, а не бить в большой барабан». А замечания Поттера на тему того, что он, может быть, и не сильно рвется в руководители, Гарольд небрежно отмел, напомнив мальчику об ответственности за товарищей. Ведь хаффлпаффский дух требует, чтобы сильные помогали слабым, а с таким замечательным наставником, коим, несомненно, является Гарольд, Поттер просто обязан быть самым крутым.

Ребята не стали долго засиживаться в кафе и направились к книжному магазину, чтобы успеть сделать все покупки до наступления темноты. Увы, в связи с побегом из Азкабана Сириуса Блэка Министерство магии ввело ночное патрулирование дементорами всех важных мест магического мира, и теперь по вечерам волшебники старались не появляться без крайней необходимости в Косой Аллее. Как рассказала Гарри Нимфадора, даже находиться рядом со стражами Азкабана неподготовленному человеку было очень тяжело, поэтому он не удивился, что миссис Тонкс не успокоилась, пока он твердо пообещал не задерживаться в волшебном Лондоне после окончания безопасного времени.

* * *

Минерва МакГонагалл смогла наконец-то сказать себе, что школа готова к началу нового учебного года. Преподавательский состав полностью укомплектован, все первокурсники подтвердили свое намерение прибыть первого сентября в школу, и ей даже удалось отбиться от Корнелиуса Фаджа, который усиленно настаивал ввести патрулирование дементорами еще и Хогвартса.

К счастью, школа обладала в юридическом плане значительной автономией, а у членов попечительского совета Хогвартса, на авторитет которых смогла опереться директор, у самих учились там дети и внуки. Правда, можно было ожидать, что дементоры, которые будут патрулировать Хогсмит, волшебную деревню, расположенную рядом со школой, воспылают желанием проверить Хогвартс-экспресс, но на этот случай Минерва попросила некоторых преподавателей проехаться на этот раз в поезде вместе с детьми.

– Итак, леди и джентльмены, школа готова принять детей, несмотря на трагические события, случившиеся в начале лета, – устало произнесла директор. – Я хочу поблагодарить вас за помощь, оказанную мне.

С многочисленных портретов бывших директоров Хогвартса, которыми были увешаны стены, раздались дружные одобрительные выкрики. Мало кто знал, что для главы школы служение ей не заканчивалось со смертью. Основатели справедливо полагали, что каждому новому директору будет совсем не лишним иметь возможность воспользоваться опытом своих предшественников, и магия Хогвартса из века в век выполняла их волю. В момент смерти очередного директора в этом кабинете появлялся его портрет, содержащий в себе копию личности профессора и обремененный его знаниями. А чтобы личностные интересы покойных не мешали работе школы, каждый директор, вступая в должность, давал магическую клятву после своей смерти подчиняться текущему директору Хогвартса.

Благодаря общению с портретами Минерва, с момента своего вступления в должность руководителя школы, узнала о Хогвартсе больше, чем за прошедшие двадцать лет преподавательской работы. И как считала сама мадам директор, благодаря ее усилиям школа стала более безопасной для учеников. Во всяком случае, ей удалось полностью заблокировать тайные ходы, по которым в школу могли проникнуть злоумышленники, а заодно улучшить проверку почты на наличие нежелательных вложений. Кроме того, МакГонагалл полностью блокировала присылку школьникам вопилеров, чем зачастую злоупотребляли не слишком умные родители. Дико кричащее в Большом зале письмо не приносило обычно особого педагогического эффекта, зато не лучшим образом сказывалось на психике детей.

К глубокому сожалению профессора МакГонагалл, портреты не только помогали ей своими знаниями, но и вели себя в соответствии с характерами изображенных на них лиц. Особенно ей досаждал Найджелус Блэк, который, узнав, что его потомок сумел впервые в истории сбежать их Азкабана, вместо того, чтобы вместе со всеми продумать, как защитить школу от возможной, хоть и маловероятной попытки проникновения в нее маньяка-убийцы, все лето предавался громкими размышлениями о несомненных талантах рода Блэков. А когда ему пытались указать, что лучше бы у Сириуса Блэка были другие таланты, Найджелус нагло заявлял, что, между прочим, некий Гарри Поттер тоже его потомок, и раз уж школа многим обязана этому мальчику, то окружающие обязаны оказывать должное уважение профессору Блэку. К счастью, большинство портретов не считало нужным особо церемониться с надменным наглецом и весьма быстро затыкало ему рот, что не мешало Найджелусу спустя некоторое время вновь заводить свою шарманку.

Впрочем, по сравнению с чувствами к Альбусу Дамблдору раздражение, которое испытывала МакГонагалл к давно почившему профессору Блэку, было жалкой пародией на злость. Когда Минерва узнала, что Альбус с начала учебного года знал, что Квирелл охотится за Философским камнем, она чуть не испепелила портрет своего былого кумира. Но мало того, Дамблдор еще и на полном серьезе подозревал, что в профессоре ЗОТИ поселился дух Волан-де-Морта, но, тем не менее, допустил его нахождение в школе, полной детей. Все отговорки Альбуса про «общее благо» лишь укрепляли Минерву во мнении, что Дамблдор давно нуждался в тихой палате в Святом Мунго, где уже благополучно пребывали Мерлин и Тутанхамон.

– Э, Минерва, может быть, вы все-таки прислушаетесь к моему мнению, – Дамблдор и после смерти отличался редкой навязчивостью. – Я еще раз хочу подчеркнуть, что преподавание магловедения маглорожденным волшебником может крайне негативно сказаться на мировоззрении детей. Мы уже видели, чем заканчивается применение магловских реалий в нашем мире. А ведь у маглов есть не только терроризм, но и другие, не менее страшные вещи.

– Дамблдор, я не собираюсь повторяться, – Минерва холодно посмотрела на своего бывшего руководителя. – В том, что произошло в школе, виноваты не некие магловские знания, коих нахватался Квирелл, а исключительно вы. Наша школа должна давать детям адекватное образование, и я буду руководствоваться во всех своих действиях исключительно этими соображениями.

– Да уж, в Хогвартсе давно пора подтянуть вожжи! – сурового вида мужчина в латах одобрительно кивнул профессору МакГонагалл. – Но пока вы не вернете в школу фехтовальный класс, толку от молодежи все равно будет мало.

– Тебе бы только драться! – фыркнула дама, чье открытое платье с кринолином вызывало у МакГонагалл навязчивое желание накинуть поверх него мантию. – Гораздо приятнее вернуть в школу танцы. И, несомненно, Хогвартсу пойдет на пользу, если хотя бы три раза в год в школе будут устраиваться балы.

Портреты занялись бурным обсуждением того, что еще необходимо сделать для вящего процветания Хогвартса. Сама Минерва охотно согласилась бы с планами большинства своих предшественников, но бюджет школы был не резиновым, и ей приходилось соизмерять свои желания и возможности. Впрочем, кое-какие идеи, не требующие особых затрат, она все же собиралась претворить в жизнь.

* * *

В купе, где собрались Книзлы, всю дорогу до Хогвартса не смолкали разговоры о лете. Как оказалось, не только мисс Грейнджер в этом году покидала пределы Британии. Дальше всех от Англии на каникулах оказался Джастин, который вместе с родителями совершил круиз на паруснике по Карибскому морю. Теперь мистер Финч-Флетчли усиленно изображал из себя пирата, украсив свою голову треуголкой, судя по ее виду, принадлежавшей самому капитану Флинту.

Гермиона выложила на стол из безразмерной сумки, подаренной родителями на Рождество, свою обновленную библиотеку и пыталась соблазнить друзей перспективой изучения целой кучи интересных книг. Никто из ребят не отказывался учиться, но фанатичный блеск в глазах девочки внушал детям некоторые опасения, а читать книги они предпочитали в школе, а не в поезде. Впрочем, о какой учебе могла идти речь, когда весь магический мир уже два месяца обсуждал удачный побег из Азкабана Сириуса Блэка. А присутствие в купе Сьюзен Боунс, которая могла получать информацию об этом деле от своей тетушки, в силу служебного положения имевшей доступ к достоверным сведениям о поисках беглеца, возбуждало любопытство остальных детей. Конечно, мадам Боунс вряд ли раскрывала племяннице тайны следствия, но вот различные слухи наверняка комментировала, что давало возможность понять реальное положение дел.

Собственно, для Гарри эта тема была не особенно интересна, так как он, благодаря Нимфадоре, знал, что, собственно говоря, поиски Блэка до сих пор не дали никаких результатов. Его гораздо больше возмущало, что волшебный мир уделял этому побегу гораздо большее внимание, чем трагедии в Хогвартсе. Казалось, Министерство магии поспешило забыть о погибших детях.

«А чего ты хотел? – наставник решил прояснить ситуацию для своего несколько наивного ученика. – Квирелл был хоть и маньяком, но не идиотом. Он ведь убил маглорожденных, а это в глазах волшебников не так уж и страшно. Ты ведь читал летом «Пророк», мог бы и сам додуматься»

«Но все равно, это же убийство в школе! – Гарри напрочь отказывался понимать подобную логику. – Они же посылают своих детей в это якобы жутко безопасное место, где вообще не должно происходить ничего подобного! А тут всего лишь побег из тюрьмы».

«Вот именно, первый в истории Азкабана побег заключенного! – в голосе Гарольда слышалось презрение. – Поэтому маги и решили, что этот Блэк суперсильный волшебник, и теперь трясутся по углам, боясь, что он начнет их убивать для каких-нибудь темных ритуалов или просто для развлечения. А Квирелл, между прочим, мертв и неопасен, поэтому о нем можно и позабыть. Только этим идиотам не хватает мозгов, чтобы понять, что будь Блэк так силен, он бы просто не сел в тюрьму»

«И как же он тогда сбежал? – не понял Поттер. – Если для этого не потребовалось много сил, то почему остальные заключенные не убегают?»

«Гарри, мне порой кажется, что ты безнадежен, – вздохнул наставник. – Ты же читал, что Азкабан охраняют дементоры, а не люди. Значит, этот тип всего лишь нашел способ обмануть их, что, учитывая описание этих тварей в «Опасных магических существах», хоть и не просто, но, скорее всего, не требует особой силы. А как именно, это уже не столь важно, если ты, конечно, не собираешься сам там оказаться, чего лично я не рекомендую».

Гарри хотел продолжить спор с наставником, но тут ощутил, что в их купе резко похолодало. За окном, где еще минуту назад можно было видеть луну, проглядывающую из-за туч, теперь царила непонятная хмарь. Лампы, освещавшие купе, пару раз мигнули и совсем погасли. Заскрипели тормоза, и Хогвартс-Экспресс начал останавливаться, хотя до станции было еще далеко.

– Люмос! – в свете, полившимся с кончика палочки Гарри, стали видны растерянные лица друзей. – Подсветите еще кто-нибудь, надо посмотреть, что случилось.

«В коридор и вправду можно выглянуть, но от купе не отходи! – озабоченно произнес Гарольд. – И в случае чего тут же входи назад и закрывай дверь».

Дождавшись, пока остальные ребята произнесут заклинание света, Поттер открыл дверь купе и осторожно выглянул в коридор. Там уже появились школьники, вышедшие из других купе, но из их удивленных возгласов было понятно, что никто ничего не знал.

– Внимание, школьники! Всем немедленно разойтись по своим купе! – какой-то низенький толстячок пытался навести порядок среди учеников, но его растерянный вид не внушал детям особого желания повиноваться.

У дальней двери, возле которой суетился толстяк, появилась черная фигура, закутанная в плащ. От нее почти осязаемо несло ужасом, и мигом замолкшие дети почти мгновенно очистили коридор. Гарри тоже захотелось нырнуть в купе и захлопнуть за собой дверь, но его ноги, казалось, приросли к полу.

«Вот это, судя по всему, и есть дементор, – спокойно произнес наставник. – Не дергайся, а медленно сделай шаг назад и закрой дверь. У тебя в арсенале все равно ничего нет, чтобы защититься от него».

Гарри был бы очень рад последовать указаниям Гарольда, вот только ноги отказывались повиноваться ему. Тем не менее, мальчик напряг всю свою волю и постарался сдвинуться с места.

– Тебе не место здесь! Уходи! – при появлении дементора толстяк, вместо того, чтобы впасть в панику, как можно было предположить по его предыдущему поведению, внезапно успокоился и теперь закрывал своим телом проход, смело встав перед ужасной тварью. Однако на дементора его слова не произвели должного впечатления, и он двинулся вперед, словно не замечая стоящего перед ним человека.

– Экспекто Патронум! – из палочки толстяка появилась светящаяся лиса, тут же бросившаяся на стража Азкабана, который отшатнулся от яркой красавицы и поспешил оставить их вагон.

«Да, силен дедушка! – уважительно протянул Гарольд. – Прикидывается рассеянным чудаком, но спиной к нему лучше не поворачиваться».

Гарри и сам заметил, что, после того, как дементор оставил их в покое, толстяк вновь расслабился, и в его движениях опять появилась некоторая суетливость. Мужчина оглядел коридор и остановил свой взгляд на Поттере, который единственный из детей видел поединок толстяка с дементором.

– Ах, я же сказал всем покинуть коридор, – укоризненно покачал головой мужчина. – Дементоры это не то, на что стоит смотреть детям.

– Простите, сэр, – Гарри было стыдно за свою слабость. – Я не смог сдвинуться с места, когда увидел его.

– О, это иногда бывает, – с грустью произнес толстяк и, сделав задумчивое лицо, достал из кармана плитку шоколада. – Угощайся, это помогает восстановить силы после встречи с этими существами.

Гарри подошел к волшебнику и сунул в рот кусок шоколада. Как ни удивительно, ему и вправду стало легче, и тяжесть, лежащая на плечах, тут же ушла.

– Спасибо, сэр, – Гарри вытер выступивший н лбу пот. – Я и не предполагал, что шоколад может быть лекарством.

– С учетом того, что сейчас происходит в Англии, «Пророку» стоило бы подробнее писать об этом, – волшебник сокрушенно вздохнул, но вдруг запнулся, зацепившись взглядом за шрам, известный всему магическому миру. – Тем не менее, я рад, что мне удалось помочь Гарри Поттеру. И кстати, я забыл представиться: Гораций Слагхорн, ваш новый преподаватель зелий.

Поттер пожал протянутую руку и с интересом оглядел профессора, так непохожего на своего предыдущего коллегу. Если Снейп пытался всем своим надменным видом показать, что окружающие его люди являются пустым местом, Слагхорн, наоборот, буквально излучал добродушие. Хотелось верить, что и в качестве учителя он также окажется приятной противоположностью «Ужасу подземелий». Впрочем, то, как лихо он разобрался с дементором, внушало определенные надежды, что и в зельях он разбирается достаточно хорошо. Тонкс показывала Поттеру выполнение примененного профессором заклинания, но уточнила, что у мальчика пока что не хватит сил на него. Тем более что полноценного телесного Патронуса, которого продемонстрировал профессор, мог создать далеко не каждый маг, так что получалось, что он довольно сильный волшебник.

– Сэр, это большая удача, что вы оказались в нашем вагоне, – Поттер, получив мысленный пинок от Гарольда, вспомнил, что будет совсем не лишним показать профессору, что он высоко ценит его помощь. – Я, признаться, думал, что нам не придется встречаться с этими существами.

– Ну, я бы не сказал, что здесь дело в удаче, – профессор Слагхорн явно был доволен словами мальчика. – Директор МакГонагалл предполагала, что эти твари могут возжелать проверить поезд, и попросила преподавателей сопровождать Хогвартс-Экспресс. Конечно, это немного утомительно – целый день сидеть в вагоне, но для пользы дела можно вспомнить молодость и потерпеть.

* * *

В этом году обстановка на церемонии поступления мало напоминала ту, в которой Гарри участвовал на первом курсе. Профессор МакГонагалл, о назначении которой на должность директора Гарри узнал из полученного им в августе письма со списком литературы, в отличие от прошлого руководителя школы, придерживалась строго делового стиля в своем поведении. Ее мантия ничем не напоминала жуткий халат, в который наряжался Дамблдор, а ее деревянный стул смотрелся гораздо приличнее, чем «трон», на котором в прошлом году восседал директор.

Остальные сотрудники школы также предпочли одеться подобающим образом, и даже Хагрид вместо своей фирменной куртки с кучей карманов был облачен в черную мантию, что, как ни странно, сразу же придало ему зловещий вид. Поттер посмеялся про себя, представив, как будут бояться малыши этого добряка, не способного обидеть даже муху.

Первокурсников на этот раз ввела в зал профессор Спраут, ставшая заместителем директора школы, и Гарри удивился, насколько испуганными они выглядели.

«Гарольд, я что, смотрелся таким же испуганным малышом?» – Поттеру почему-то хотелось верить, что он выглядел несколько солиднее, когда год назад впервые вошел в этот зал.

«Нет, Гарри, все было еще хуже! – наставник ядовито усмехнулся. – У них, по крайней мере, коленки не трясутся, а вот у кое-кого без этого не обошлось».

Поттеру очень захотелось поверить, что Гарольд несколько драматизирует, но что-то не давало мальчику чрезмерно удаляться от истины. Между тем распределительная шляпа радостно затянула свою песню, которая отличалась от той, что она пела при поступлении Гарри. Скорее всего, древний артефакт изнывал целый год от безделья и со скуки каждый раз сочинял новый «шедевр». Гарри вежливо похлопал исполнительнице, чей голос был скорее громким, чем мелодичным, и принялся следить за распределением.

Ни у кого из его друзей в этом году в школу не поступали братья или сестры, тем не менее, Гарри вслушивался в фамилии, гадая, не попадется ли знакомая. Его уловом стала одна только Джиневра Уизли, которая в соответствии с традициями своей семьи отправилась за гриффиндорский стол.

– Юные леди и джентльмены! Я рада приветствовать вас всех в стенах Хогвартса! – едва последний из первоклашек нашел себе место за столом, профессор МакГонагалл поднялась со стула, чтобы произнести свою первую речь перед учениками в качестве директора. – Перед тем, как начнется пир, я хотела бы представить вам новых преподавателей нашей школы.

Новых профессоров оказалось целых четыре. Уже знакомый Поттеру профессор Слагхорн, кроме того, что был преподавателем зелий, оказался к тому же еще и деканом Слизерина. Улыбающийся толстяк был встречен бурными аплодисментами школьников, которым, по мнению Поттера, был более всего обязан Снейпу, а точнее, общей радости учеников от факта избавления от сальноволосого хама. Бледный мистер Кеннеди, который оказался очередным профессором ЗОТИ, получил гораздо меньше оваций, но, несмотря на это, все равно выглядел весьма довольным жизнью. Пухленькая брюнетка, сидящая рядом с ним, оказалась профессором Смит. Мисс Делия Смит стала новым учителем магловедения, после того, как Чарити Бербидж решила заняться преподаванием гораздо лучше знакомой ей трансфигурации. Профессор Бербидж также взяла на себя исполнение обязанностей декана Гриффиндора.

Ну и наконец, самой интересной фигурой за преподавательским столом оказалась Батильда Бэгшот. Было очень странно вживую увидеть человека, по учебнику которого ты учился весь прошлый год.

– Гарри, как думаешь, она поставит автограф на наши учебники? – восторженный шепот Гермионы сказал мистеру Поттеру, что не он один впечатлился личностью профессора. – Это же замечательно, что у нас теперь будут настоящие уроки истории.

– Если тебе не даст, я подойду и возьму на всех, – Гарри поспешил успокоить девочку, в глазах которой появились опасные огоньки.

Поттер не стал разочаровывать подругу своим мнением о том, как воспримут мадам Бэгшот школьники. Вряд ли большинство учеников будет в восторге от того, что вместо спокойного сна им теперь и в самом деле придется заниматься на уроках истории. А столь похвальным рвением к учебе, каким отличалась мисс Грейнджер, могли похвастаться далеко не все ученики.

Наконец-то на блюдах появилась еда, и проголодавшиеся за день дети решительно атаковали аппетитные творения маленьких кулинаров Хогвартса. Поттер, который стараниями Гарольда и миссис Тонкс приобрел вполне приличные манеры, неторопливо насыщался, не забывая оглядывать зал. На гриффиндорский стол, как и обычно, лучше было не смотреть, так как Рон Уизли жадно засовывал себе в рот куски пищи со столь диким выражением лица, что, казалось, его не кормили все лето. Гарри сочувственно глянул на своих друзей-гриффиндорцев, вынужденных находиться рядом с этим типом, и перевел взгляд на традиционных оппонентов красного факультета.

Слизеринцы, хоть и не забывали исправно поглощать ужин, тем не менее, находили время разглядывать новых преподавателей. Судя по всему, они решали, какие перемены в их жизнь внесут изменения среди профессоров Хогвартса. Но, во всяком случае, один из змеек, а именно Драко Малфой, не выглядел чересчур довольным. Мало того, что в лице Снейпа он лишился своего обычного покровителя, под крылышком которого он мог позволить себе намного больше, чем обычный ученик школы, так еще и весь прошлый год старательно проходился по профессору Бербидж, подчеркивая свое неуважение к ней. Магловедением этот фанат чистоты крови заниматься не собирался, поэтому считал, что ему такое хамство ничем не грозит, особенно учитывая заступничество своего декана.

«Как думаешь, профессор Бебидж запомнила поведение Малфоя в прошлом году?» – Гарри решил проверить, сойдется ли его мнение с мыслями наставника.

«Скорее всего, запомнила, он же так старался ей нахамить при всяком удобном случае, а женщины – существа злопамятные и такое не прощают, так что этот бедняга попал, – в голосе Гарольда абсолютно не ощущалось сочувствия по отношению к белобрысому слизеринцу. – Ну а если она и забыла об этом, то всегда найдется кому напомнить. И еще не забудут добавить, что он обзывал ее длинным желтым земляным червяком».