Текст книги "Воплощённый. Падение рода (СИ)"

Автор книги: АлеХа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Глава 10

Ясная морозная ночь накрыла Екатеринбург, загоняя живых по тёплым домам на ночёвку. Но, жители города не спешили ложиться спать. Слишком свежи были раны, нанесённые Вторжением. Жители города и Воплощённые создания Порядка, не прерываясь ни на минуту, плечом к плечу, восстанавливали город. Яркие мундиры Воплощённых единичек мелькали тут и там, рядом с серыми и грязными одеждами обычного рабочего люда. Горожане, под руководством родовых специалистов разгребали завалы, растаскивали сожжённые и обрушившиеся строения, расчищали площади и дороги. Уже были видны дымы над металлургическим заводом. Восстанавливаются производственные мощности. Скоро будет первая после вторжения плавка. Первый собственный металл.

Город возродится. Как много раз до этого.

И даже угроза набега диких, висящая над выжившими, не останавливала работы. Воля императора, помощь, присланная из столицы, хранила жителей города от любых угроз. Быстрые горгульи патрулировали территорию вокруг города с воздуха, и никакие дикие не могли напасть неожиданно. И если сил Апраксиных, рода, который десятилетиями хранит Екатеринбург, окажется недостаточно, то в бой вступят силы императора, высланные в помощь Апраксиным.

В зале координационного совета Цитадели Порядка глава рода Апраксиных задумчиво и мрачно рассматривал город, раскинувшийся у его ног. Свет далёких костров, и тёмные фигуры, снующие вокруг них, создавали в городе причудливое освещение, мрачное, изменчивое. Тревожное. Ровно в тон мыслям патриарха Порядка.

Двери зала с треском распахнулись, впуская в святая святых крепкого седого старика, одетого в свободные меховые одежды, и при ходьбе опирающегося на длинный и крепкий посох.

– Что происходит, Игнат? Я требую ответа!

Игнат Прохоров, патриарх Порядка, глава рода Апраксиных тяжело вздохнул, отворачиваясь от панорамного окна и отбрасывая мрачные думы:

– Что случилось, Прохор Савельевич? Что заставило вас бросить свои дела и искать меня в эту холодную ночь?

Прохор Савельевич Апраксин, один из трёх старейшин рода, одинокий старик, возрастом уже далеко за семьдесят, ещё в тридцать потерявший всю свою семью во время Вторжения, но не опустивший руки от горя, наоборот, зубами вцепившийся в силу и ставший сильнейшим магом Апраксиных, был зол и не скрывал этого.

– Почему в нашем городе командует какая-то шваль? Когда Апраксины успели лечь под Петьку Сухарева и раздвинуть ляжки? Отвечай, паскуда! – седой старик широкими, совсем не старческими шагами, дошёл до патриарха Порядка и замахнулся на него своим посохом.

Прохор Савельевич Апраксин, наставник трёх последних поколений магов рода, был не просто зол. Он был в ярости. Допустить в вотчину рода посторонних, разрешить им пользоваться своей бесовской маной, дать им власть над молодыми умами, позволить воспитывать тех, кто в будущем станет новой опорой рода?! Неслыханно!

Но с этим Прохор Савельевич ещё мог смириться. Не принять, нет! Но смириться. Это – дело далёкого будущего. Даже не год и не два пройдут, пока молодая поросль, взращённая чужаками на земле Апраксиных, отравит тесные ряды гвардии рода. С этим они будут разбираться позже! Сейчас помощь, оказываемая чужаками, была важнее бед, которые они могут принести в будущем.

Но, допустить, чтобы уже сейчас чужаки защищали город? Отдавали приказы тем, над кем могут стоять только Апраксины?

Допустить, чтобы жители города Апраксиных знали, что их жизнь защищают чужаки?! Недопустимо!

Навершие посоха, с треском окутывающих его молний, двигалось точно в голову патриарха рода, но было перехвачено рукой, мгновенно покрывшейся мощной латной перчаткой. Магия в ярости пыталась «прогрызть» защиту держащей руки, но железо перчатки, вроде уязвимое для молний, не было обычным железом.

Кому другому, даже отцу, повышать на себя голос и поднимать руку, или что иное, Игнат Апраксин бы не позволил. Да никто другой и не помыслил бы кричать на патриарха Порядка. Но Прохор Савельевич это был Прохор Савельевич.

Молчаливое противостояние продлилось недолго.

– Ты решил уничтожить нашу репутацию? – резким движением выкрутив из хватки главы рода свой посох, старейшина тяжело оперся на него и вперил требовательный взгляд в лицо своего бывшего ученика, – Уничтожить наш род?

– Да что такого случилось, что ещё и вы явились клевать мне мозги? Вы что, сговорились?

– Кто ещё приходил? Мстислав?

– Да, отец приходил, – скривился Игнат Апраксин и, с опаской глядя на посох гостя, которым раньше ему часто прилетало за пренебрежение учёбой, чуть нарастил дистанцию между собой и старым наставником, – Обвинял во всех грехах и клял скорым уничтожением рода. Старый маразматик!

Несколько минут седой старик мрачно рассматривал стоящего перед ним крепкого мужчину. Широкие гордо расправленные плечи, приподнятый подбородок. Во взгляде полная уверенность в своей правоте. В своём праве диктовать волю всему городу. Ни грамма сомнений. И глубоко внутри совсем чуть-чуть детского страха быть наказанным за какую-то ерунду, понятную лишь наставнику.

Прохор Савельевич тяжело вздохнул. Он не мог поверить своим глазам. Перед ним стоял не глава рода. Перед ним стоял нашкодивший ученик, до последнего не признающийся в своих проделках. Нашкодивший ученик, искренне считающий, что если стоять на своём и не признаваться, то ничего не будет. Никто не узнает о его шалостях и его не накажут.

– Как продвигаются дела с четвёртым созданием Порядка? – поинтересовался у патриарха Порядка Прохор Савельевич, – прошло уже пять лет, ты должен был ощутить хоть что-то. Кого нам ждать? Зверь или разумное существо?

– Я не знаю, – голос Игната Апраксина дрогнул, взгляд метнулся в сторону, не выдержав тяжести встречного взгляда, – Последнее время Порядок неохотно говорит со мной. Словно, сквозь туман.

– Как давно это началось? – брови старого наставника взлетели в изумлении.

Патриарх Порядка лишь раздражённо дёрнул плечом, отвернулся от старого мага Порядка и отошёл к окну. Вернулся туда, где стоял до прихода и этого старого маразматика.

– Я справлюсь! – уверенным голосом, смотря сверху на замысловатые тени, пробегающие по его городу, отрезал глава рода Апраксиных, – Не первый раз моя связь с Порядком подвергается испытаниям. Но я восстанавливался раньше, восстановлюсь и теперь! Я – сильнейший адепт Порядка в роду. Мне нет замены!

– И ты молчал… – тихий шёпот Прохора Савельевича был еле слышен, – и ты, паскуда такая, молчал…

Несколько десятков лет назад, когда патриархом Порядка был Мстислав, отец Игната, а сам Игнат только постигал науку Воплощения, такие провалы сил у него действительно были. Дважды. Он терял совместимость с маной Порядка, резко проседал по объёму маны, которой мог оперировать, а во втором случае ещё и потерял связь с самыми сильными на тот момент созданиями, которых он мог Воплощать.

Первый раз он восстановился через месяц, второй раз ему понадобилось полгода.

Сам Игнат считал эти провалы испытанием Порядка, проверкой его веры, силы духа и готовности служить порядку невзирая ни на что.

Прохор Савельевич считал, что причиной ослабления связи является сам Игнат. Какие-то мысли, поступки, возможно, что-то со здоровьем. Мстислав, к которому он обратился с этими мыслями, категорически запретил проводить углублённую проверку здоровья наследника, яростно прошипев старому другу, что такие подозрения губительны для будущего.

– Сухаревы нас прикроют, – уверенным, спокойным голосом заговорил Игнат Апраксин, продолжая смотреть на свой город сверху, – помогут городу восстановиться. Как станет теплее, помогут и другие рода. Внеурочное Вторжение – большая опасность для всех. Нас не бросят. К следующему Вторжению мы восстановим и город, и промышленность. Летнее Вторжение встретим не одни, а значит, пострадаем намного слабее и уже к концу лета станем сильнее, чем были! К тому времени я восстановлюсь и выкину Сухаревых с моей земли. Род не падёт!

– Хорошие планы, – усмехнулся старый наставник и издёвки в его голосе не услышал бы только глухой, – продуманные. Проработанные. Учитывающие всё, что может пойти не так. И, что особенно важно для силы и авторитета рода Апраксиных, в этих планах ты опираешься только на силы нашего рода.

– Да что ты понимаешь, старик?! – с перекошенным от ярости лицом повернулся к нему Игнат Апраксин, – запрет на привлечение других родов устарел, как и вы с отцом! Дикость – не принимать помощь! Варварство – молчать, когда род в трудном положении! Я пошёл против вашей воли и принял помощь! Порядок не запретил мне это! Вы, тем более не вправе! Я всё ещё патриарх!

– Призови Грифона, Игнат, – вкрадчивым голосом попросил старейшина, до хруста в суставах сжимая посох, – прямо сейчас, призови тройку Порядка! Докажи мне, что ты ещё сильнейший. Не словами, делом покажи, что по-прежнему вправе зваться патриархом Порядка и отдавать приказы членам рода!

Лицо Игната Апраксина дрогнуло, на нём мелькнул страх, тут же вытесненный гневом:

– Я не обязан тебе ничего доказывать! Покинь зал совета, я запрещаю тебе здесь находиться!

Аквамарином вспыхнули глаза старейшины Апраксиных, когда он окунулся в магию Порядка, открылся ей, пропуская через себя максимально возможное для его старого тела количество магии. Пропуская через себя сырую, неоформленную ману, в количестве, ограниченном лишь крепостью тела, не структурированную ни одним из заклинаний, преобразовывая своей волей и выбрасывая её вовне.

Давление силой. Проверка сродства с Порядком. Поединок не умения, но чистой силы.

Шаг в сторону патриарха Порядка. Ещё один шаг. Ещё один.

Чтобы остановить это движение, не потеряв лицо, Игнат Апраксин вынужден сделать то же самое. Начать давить силой и шагнуть навстречу своему бывшему наставнику.

Как сильнейший адепт Порядка, он должен был смять старого наставника, отшвырнуть его к дверям зала, не сдвигаясь с места. Его отец, Мстислав Апраксин, пару десятков лет назад, стоя вот на этом самом месте, размазывал о стены зала всех, кто смел ему перечить.

Но Игнат Апраксин шагнул навстречу старому наставнику. Шагнул раз. Ещё раз.

Три шага. Это всё, что смог сделать Игнат, пока давление маны старого мага не остановило его и не заставило шагнуть назад.

– Когда ты перестал слышать своего Грифона? – тихим голосом поинтересовался старейшина у опустившегося без сил на колени Игната Апраксина, – когда Порядок от тебя отвернулся?

– В ночь, когда погиб мой старший сын.

– Хаос нас всех поглоти, – в ужасе прошептал Прохор Савельевич, – и ты всё это время молчал?

– Я бы восстановился и через год призвал нового! – упрямо пробормотал глава рода, – и никто бы ничего не узнал!

– И тебе не интересно, что тогда случилось? Почему грифон нарушил твой приказ? Почему повёл себя странно?

Прохор Савельевич разговаривал с Мстиславом и знал, что тот пытался помешать ритуалу, пытался спасти своего внука. Но не смог. Что-то там пошло не так и грифон в ярости убил ребёнка и, нарушив прямой приказ Игната, куда-то улетел с телом. Значит, с тех пор сильнейшее создание Порядка больше никто и не видел?

– Он нарушил мою волю! Его судьба меня не интересует! – отрезал глава рода.

– А если он был уничтожен?

– Кем? Ты выжил из ума, старик! – хрипло рассмеялся постепенно приходящий в себя патриарх, – Кто мог уничтожить сильнейшее создание Порядка в сердце Воплощённого Порядка?

– Почему ты задаёшь этот вопрос только сейчас? – хмуро рассматривая с трудом встающего на ноги Игната Апраксина, прошептал его старый Учитель, – И почему ты задаёшь его мне?

– Что? Ты совсем свихнулся, старик?

– Это ты свихнулся, Игнат, – с болью в голосе констатировал старый маг, – ты болен. Твой разум помутился. Ты слаб! Ты больше не мой глава!

– Что? Ты не можешь! Только не сейчас! – в ужасе уставившись на своего старого Учителя, забормотал Игнат Апраксин, – Сейчас роду не нужны потрясения! Вокруг итак творится полный хаос! Только стабильность! Смена главы убьёт род! Да и кто, кроме меня? Я – сильнейший!

Старый маг долго смотрел на своего бывшего ученика и не видел в нём ни осознания, ни раскаяния. Только досада и злость. И страх наказания за проступок.

Игнат Апраксин не понимал, что ритуальная фраза уже сказана и процедура выбора нового главы рода запущена. Грозиться и умолять бесполезно. Это только усугубляет ситуацию.

Старый маг с горечью осознавал, что его вина в произошедшем огромна. Он промолчал тогда, когда возникли первые подозрения. Он пошёл на поводу у друга и не выполнил свой долг.

Зато он выполнит его сейчас. Хоть это и принесёт роду боль и страдания.

Что же. Род Апраксиных ждут потрясения.

Рана, нанесённая роду, глубока. Их вёл человек, движимый собственными страхами и низменными чувствами. Их вёл человек, не слышащий волю Порядка.

И всего за несколько лет он почти уничтожил род.

Почти.

Старый маг бросил взгляд в окно, на тени, причудливыми щупальцами обхватывающие город. На громаду голема Сухаревых, которого было видно из любой части города. Чудовищная тройка чужого Плана, ответить на которую Апраксиным, как оказалось, совершенно нечем. Он не видел, но чувствовал, как в чёрном небе с тихим свистом рассекают морозный воздух каменные крылья каменных горгулий, являющихся глазами Плана Башни-Из-Слоновой-Кости. Старый маг днём прошёлся по улицам города, послушал разговоры, посмотрел на лица людей. Он видел на этих лицах следы боли и ростки надежды. И боль эту причинил его род, а надежда была направлена на Сухаревых. Кровь Екатеринбурга, простые люди, уже сейчас больше надеялись не на Апраксиных. И это было началом конца.

Это как ржавый нож, воткнутый в тело, заткнувший рану и не дающий раненому прямо сейчас истечь кровью. Ржавый нож, который намного опаснее своей ржавчиной, заражающей кровь.

Сменить сейчас главу рода, это как вырвать ржавый нож из раны. Вполне можно истечь кровью. И умереть.

Но, лучше вырвать нож из раны сейчас, пока рода ещё силён. Пока ещё есть шансы «остановить кровь», оправиться, выбраться из ямы, в которой оказались. И снова начать путь вверх. А даже если нет, лучше погибнуть в борьбе, чем тихо сгнить от «заражения крови».

– Ты ничтожество! – выплюнул оскорбление старый маг, – Ритуальная фраза произнесена, Порядок её услышал! Ты даже этого не смог осознать! Выбор нового главы состоится! Если ты сильнейший, то тебе нечего бояться! Надеюсь, ты помнишь, как проходит ритуал выбора?

– Старый дурак! Ты не понимаешь, что натворил! – прошептал Игнат Апраксин, уже практически бывший глава рода Апраксиных, с ненавистью глядя в сгорбленную спину медленно бредущего на выход из зала старейшины рода.

Смена главы рода по ритуалу. Худшего варианта развития событий Игнат не мог и предположить. Помнит ли он, как проходит этот ритуал? Ещё бы он не помнил!

Этот ритуал снится ему в кошмарах почти два грёбаных месяца! Каждую ночь! Каждую млядскую ночь!

И с каждым разом, с каждым кошмаром, с каждой ночью, происходящее во сне всё более и более похоже на кровавую бойню.

В роду Апраксиных, с самого зарождения, Ритуал выбора главы рода – это бой Воплощённых созданий. Один на один. Чья тварь победила – тот и глава. Всё просто и понятно.

Вот только нет уточнения, что к участию допускаются только члены рода. Или те, кто может Воплощать только созданий Порядка.

Этакая насмешка. Вызов всем вокруг и бахвальство силой. Участвовать может любой! Если претенденту хватит силы победить Апраксиных в их оплоте, то пусть он будет главой рода!

Когда-то это казалось Игнату забавным. Он даже помыслить не мог, что кто-то может бросить ему вызов в его Воплощённом оплоте. Там, где он царь и бог. Там, где всё подчинено его воле.

Но сейчас, когда Сухарев Степан Карпович, по прозвищу «Палач Императора», со своим Големом лишь делают вид, что защищают их род, устроить ритуал выбора нового главы мог только старый, выживший из ума дурак!

Глава 11

– Ровнее дыши, чё как тупой новичок какой-то! – легонько ткнув Царёва кулаком в бок, вкладывая в слова максимум желчи, прошипел Стержень, – запалишь же всех!

– Не дави на него, – так же шёпотом, вступилась за Царёва Рух, – сам, небось, тоже не сразу научился!

Стержень смутился, но напор не сбавил, хотя и голоса не повысил:

– Охренеть, да? Ты его и меня ща прировняла? Нубаря со дна рейтинга и признанного лидера?

– Заткнулись все! – так же шёпотом рявкнул Крыло, – Царь, реально, мы уже три дня идём, пора бы уже и настроиться, в пещере же ты уже почти нормально всё делал!

Причина этого уже ставшего привычным за три дня переругивания проста: Царёв плоховато адаптируется к магии костяного двора. Или, как считают Рух с Царёвым, магии Плана Стихийной-Симфонии.

Вернее, делают вид, что считают. Этакий молчаливый договор у нас с ними. Мы делаем вид, что говорим правду, они – что верят в неё. С расспросами не лезут, силу с жадностью впитывают. Горохова получше, Царёв похуже.

Горохова, вообще красава! Мы ещё в пещере были, когда она смогла впитать первые крупицы энергии Долины-Туманного-Предела. Впитать и пустить на усиление тела. Первый шаг к адаптации. К тому моменту, когда Нудный засёк движение диких, ровно через четыре дня с момента, как я Воплотил кусочек костяного двора, Рух уже вплетала эту энергию в свои заклинания. Реальный талант. Игла смотрела на это ревниво, но в задницу подошедшую с вопросами Рух не посылала. Да и Горохова показала чудеса дипломатии и тактики, окучивая нашего мага поддержки по всем правилам осады. Игла даже помогала Рух с новыми заклинаниями. Теми, что требовали или часть магии Долины-Костяного-Предела, или целиком только её.

Как оказалось, в книге заклинаний Иглы уже было одно такое, работающее только на мане костяного двора.

«Защита от оружия», заклинание первого круга, вешало на цель защиту от единичного физического воздействия. Любого. Будь то дружеский удар кулаком в бок или выстрел из пушки чугунной болванкой.

Рух вообще оказалась жадной до знаний и силы. Но, в первую очередь, до силы. И до чёртиков талантливой.

Пока Крыло с Царёвым рубились на своих дрынах, для этого даже углубили и расширили и так немаленькую пещеру, Рух устраивалась поближе к моему «Катализатору» и устраивала сеансы мучительной адаптации, пытаясь сквозь боль и отторжение, запихнуть в себя как можно больше чужеродной маны. Упорно, жадно, сквозь слёзы и стоны.

Уже на второй день, устав слушать эти подозрительные постанывания, Игла перестала на меня дуться, отодвинув все обиды на потом, и цепко приглядывала за Рух, сидя рядом со мной. Заодно и обучаться таскала её в другую половину пещеры. Туда, где практически постоянно звенела сталь, и воняли потом два мускулистых тела, идущих по силовому пути адаптации к мане иного Плана.

Царёв, увидев, что может копьё Крыла, словно с цепи сорвался. Его меч тоже был артефактным, но не шёл ни в какое сравнение с копьём. Школьный ширпотреб. Хоть и качественный. Спросив меня, есть ли у него шансы получить что-то аналогичное по силе из родовых закромов моей невесты и, получив ответ, что будущие слуги рода будут обеспечены нормальной экипировкой, и копьё Крыла это даже не экипировка, а лишь её учебная версия, тут же поинтересовался что нужно, что бы стать слугой рода? Узнав, что для начала, адаптироваться к магии, с которой взаимодействует род, скрипнул зубами, взял Крыло «за хобот» и пошёл с ним рубиться в хлам. С перерывами только на восстановление сил, которое каждый получал от собственного мага поддержки.

К утру четвёртого дня, когда первый шок прошёл, включилась соображалка и Царёв с Гороховой начали думать и анализировать, собрав обрывки мыслей, наблюдений, и деталей, у них родился самый главный вопрос, который они мне, конечно как будущему главе рода, и задали.

– Алекс, какого хрена, – вид у Рух, задающий этот вопрос, был донельзя забавный. Она была похожа на взъерошенного рыжего воробья, – в нашем возрасте уже нельзя сменить настройку! Мы все выросли в магии Порядка! Мы не можем настроиться на магию Стихийной-Симфонии! Это же всем известно!

– Но у тебя же почти получилось? – с улыбкой спросил я у неё.

За те два дня, что Рух упорно с полной самоотдачей занималась мазохизмом, у неё реально практически получилось. Её дар зацепился за магию Долины-Туманного-Предела и замер в шатком состоянии. Шагни ещё чуть вперёд и процесс станет необратимым. Настройка на Порядок слетит к чертям и организм начнёт меняться под ту магию, которая доступна. А доступна ей только энергия костяного двора.

– Но это не Стихийная-Симфония! – с вызовом ответила она.

– А ты знаешь, как ощущается Стихийная-Симфония? – задал встречный вопрос я.

– Нет, но нас учили, – упрямо поджала губы Рух, – что мана Стихийной-Симфонии больше огненная, чем воздушная или водная! А твой артефакт выдаёт голимый лёд, приправленный чем-то совершенно непонятным!

– И? – провокационно улыбнулся я.

– Но всем же известно, что нельзя сменить настройку, – растерялась Рух, – а твой артефакт её сбивает, ломает, перестраивает. Я чувствую…

– Так, стоп! – я поднял руку, останавливая этот совершенно ненужный спор, – никого убеждать или принуждать я не собираюсь. Не хотите в Стихийную-Симфонию, дело ваше. Техники закрытия от энергии чужих Планов известны даже новичкам. Закройтесь и забудьте всё, что тут видели и слышали! Вернётесь в школу, день-два и снова будете на мане Порядка, забыв это приключение, как страшный сон!

– Я хочу! – упрямо возразила Рух, – и Сол тоже хочет! Но есть проблема. И ты знаешь какая!

– Я мысли читать не умею. Есть вопрос, задай, – пожал я плечами. Если бы проблема была только одна. Я тут видел кучу проблем, но на большую их часть мне было наплевать.

Вопрос задала не Рух. Вопрос задал Царёв. Тяжело вздохнув, словно переступая через себя, он перебил Горохову и поинтересовался:

– Что дальше, Найдёнов? Скоро выпуск и взрослая жизнь. Ещё полгода назад я рвал подмётки, чтобы понравиться вербовщикам Апраксиных. Метил в их гвардию. Сколотил отличную банду. Но тут всё полетело в хаос! Апраксины нас слили, но даже после этого выбора у меня и у остатков моей банды всё равно не было.

Наш разговор внимательно слушали все. Игла, занимаясь завтраком, разве что ушами не шевелила, прислушиваясь к тихому голосу Царёва. Стержень и Нудный, грели уши, валяясь рядом. Крыло пересел поближе, и, обходя Царёва, одобрительно так похлопал его по плечу.

– Мы выросли в мясной школе Апраксиных, у нас была одна дорога, – продолжил Царёв, – но сейчас это уже не точно. Твой «артефакт» спокойно ломает настройку на Порядок. Рух подтвердила. Да и без неё видно. Сначала Криворукова перестала быть криворукой, потом вся твоя Крылатая банда. Слухи вокруг вас даже близко не угадали! Сейчас я это понимаю! Сейчас мои страхи выглядят смешно. Это задание мы выполним, не напрягаясь. Это даже не вопрос! Вопрос в том, что дальше? В твоих планах, Найдёнов, найдётся место ещё для двоих бойцов?

Вот твою же маму, Царёв! Вот прямо за ногу её и прямо об угол дома!

Какие у меня, к чёрту, планы?

Нет у меня никаких планов. Так, одни наброски на будущее.

Адаптироваться, вжиться, не сдохнуть. Вот и все мои планы. Мне даже отомстить Апраксиным уже не так хочется, чую, новый директор встанет им поперёк горла хлеще, чем я смогу придумать.

Мою кривую ухмылку Царёв понял по-своему.

– Если хочешь, я прилюдно извинюсь, дам клятву служить. Это нормальная практика для любого магического рода!

– Царёв, ну-ка утихни, – шикнул на него Крыло и почти серьёзным тоном добавил, – не видишь, будущий глава рода задумался о будущем своего рода! Не спугни. А то процесс это не простой, особенно с непривычки!

Захотелось ударить Крыла чем-нибудь тяжёлым, но, к моему глубокому стыду, он был прав. Процесс размышлений о будущем рода был для меня непривычным.

Я знал только, что Долину-Туманного-Предела я Воплощу. Полноценно. Артефакт, который я выдавал за «Катализатор», давал мощный поток маны костяного двора, но это был совершенно не тот уровень, который бы дал полноценный «зиккурат». Но он уже сейчас облегчал мне работу в этом направлении, срезав путь почти вдвое. Воплощённая через него магия костяного двора была плотнее, рассеивалась гораздо медленнее и была способна провести большую часть энергии, необходимой на Воплощение Сердца Долины-Туманного-Предела. Воплотив его, я стал ближе к Воплощению полноценного «зиккурата».

Но это не касалось напрямую рода и его будущего. С магическими родами всё было непросто. Все они, так или иначе, были связаны между собой и завязаны за императора. Совет родов при императоре, реестр родов, обязанности и привилегии. Вермайер мне что-то рассказывал такое, но я пропускал мимо ушей. Где я, а где все эти обязанности и привилегии родов. Или совет родов при императоре. Запомнил только, что официальный магический род – это нихрена не просто.

– Давай так, Царёв, – я тяжело вздохнул, признаваясь себе, что и этим тоже придётся заниматься. По крайней мере, разобраться в деталях, – планы – та ещё ерунда. Особенно, после столкновения с реальностью. Пока я не научился гнуть реальность об свои планы, предпочитаю планов твёрдых и в деталях, не иметь. Во избежание, так сказать. Но! У меня есть мысли, задумки, направления, куда будет двигаться род, когда я всё-таки встану во главе. Могу только сказать, что верным последователям, которые хотят двигаться вместе со мной и родом, я всегда рад. Последователям сильным, одарённым, на полную катушку использующим родовую магию. Таким всегда найдётся место в моих, типа, планах.

На том и порешили. Не сказать чтобы Царёв был вот прямо счастлив моим ответом, но это был максимум, на который я был готов пойти. Обещать незнамо что я не собирался. Сам в том ещё шатком положении. Свои бы хвосты прикрыть.

Следующей ночью горизонт в стороне Екатеринбурга пылал багрянцем, до нас долетали звуки взрывов. А уже утром Нудный сообщил о движухе.

Дикие, судя по всему, получили по морде и спешили к себе домой.

Ещё через двенадцать часов все группы, группки и одиночки нас миновали и медленно, но уверенно начали двигаться к границе чувствительности магии Нудного. К этому моменту лагерь был уже свёрнут. Мы оставили в пещере большую часть ненужной поклажи. С рабочей магией большая часть вещей нам была просто не нужна. Заберём на обратном пути. Накинув на себя максимум заклинаний, тихими, невидимыми на белых склонах гор призраками, рванули следом за дикими.

Дикие двигались без привалов, останавливаясь только на ночёвки. Маршрут выбирали странный. Много петляли, двигались в низинах, часто ныряли под снег и проходили по известным только им, заранее подготовленным снежным тоннелям километр или несколько. Если бы не таланты Нудного, мы бы их либо потеряли, либо они нас заметили. Визуально наблюдать за ними с расстояния было практически невозможно. Директорские горгульи первый день ещё кружили над нами и колонной диких, но уже после первой ночёвки исчезли из чистой синевы неба.

Мы шли за ними, не приближаясь ближе, чем на полкилометра и не отпуская их больше чем на километр.

На очередную ночёвку дикие встали на берегу небольшого озера и мы по уже привычной схеме зарылись в снег, магией формируя замкнутый объём, не пропускающий наружу ни свет, ни звук, ни тепло.

По опыту прошлых ночёвок, в половину шестого утра мы уже были готовы продолжить преследование. Обычно дикие начинали движение в шесть. Но в этот раз они не сдвинулись с места ни в шесть, ни в половину седьмого. Нудный напрягся, вливая максимум маны в своё поисковое заклинание, но ничего интересного и нового не нащупал. Движения в лагере диких не было. Количество целей не изменилось. И это было странно.

Это было третье утро, которое мы встречали, вися на хвосте у отступающих.

В семь, заинтригованные до крайности, мы выдвинулись на разведку. И если раньше, сопение Царёва не было принципиальным, то сейчас, когда мы приблизились к лагерю диких ближе, чем на пятьдесят метров, это была проблема. Держать постоянно активным заклинание скрытности было опасно, в инструкции директора было сказано, что дикие могут ощущать активную магию и артефакты. Это было не точно, но рисковать мы не хотели. Завалить миссию из-за такого пустяка было бы обидно. Оставлять Царёва одного, как и делить группу на две части, тоже было неразумно.

Забравшись на небольшой холм, с которого должен был открываться неплохой вид на ночную стоянку диких, мы аккуратно, по сантиметру продавливая снег, попытались рассмотреть берег озера. Было темно, не горело ни одного костра. Даже угли, судя по всему, потухли, рассыпавшись пеплом, так как берег озера был совершенно тёмным. Чуть более светлым, чем чёрная вода озера. Но даже в полной темноте, с луной, закрытой тучами и без единого источника света вокруг, было понятно, что нас жёстко обвели вокруг пальца. Никакого лагеря диких перед нами не было. Лишь голый берег, изобилующий камнями.

Нехорошее предчувствие, донимающее меня с самого пробуждения, но задвинутое азартом, пока мы ползли до «лагеря», заворочалось с новой силой. Чуйка давала какие-то странные отклики-засветки, разбросанные недалеко от нас. Как-то странно ощущались эти засветки. Чем-то родным от них веяло. Слабенько – магией Порядка, приятной и желанной. Почти развеявшейся, но ещё не до конца. Что-то мешало Порядку покинуть эти места. Что-то держало его в себе. Чуть сильнее веяло энергией жизни, но чужой, не принадлежащей мне по праву. Ни мне, ни Долине-Туманного-Предела. Этой энергии, как и магии Порядка, вокруг были крохи и что-то, также как и магии Порядка, не давало энергии жизни рассеяться окончательно.

Мысли со скрипом крутились вокруг этих ощущений, пока сознание было занято загадкой исчезновения лагеря диких.

– Как нет? – изумился Нудный, когда мы с Крылом отползли под защиту холма и сообщили остальным эту ошарашивающую новость, – я их нетрывн смотрю! «Обнаружизню» держу пстоянн! Как вышл! Они даже ща все там! Магия не врёт!

На Нудного было больно смотреть. Он растерянно переводил взгляд с Крыла на меня и обратно, сжался, втянул голову в плечи. В глазах появилась влага.

– Да тихо, ты! Ссаный хаос! – шикнул на него Крыло, – успокойся! Не твой промах. Нас поимели всех! Ждём рассвета! В темноте мы один хрен ничего не поймём! Как рассветёт, будем разбираться, носом рыть землю и искать следы! Пока отходим!

– Погоди, – тормознул я Крыло, – У меня вопрос. Когда последний раз сюда отправляли группы?

– На поиски диких? – уточнил Крыло.

Я кивнул, продолжая ощупывать сознанием и своей магией эти отклики-засветки. Мне они не нравились всё больше и больше.

– Полтора года назад, ещё до твоего появления, – ответил на вопрос Царёв, – группа Траха. Выпускники. Их за дикими отправили в качестве выпускного испытания. Не вернулись.