Текст книги "Воплощённый. Падение рода (СИ)"

Автор книги: АлеХа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Глава 4

Во дворе школы номер семь подготовки боевого резерва города Екатеринбурга, от мощи разлитой энергии было тяжело дышать. Мана Плана Башни-Из-Слоновой-Кости исконно нейтральная, нехотя выполняла свою задачу, так и норовя вступить в реакцию с маной Порядка, которой даже на окраине города было ещё в достатке для конфликта.

Стационарные порталы можно было провешивать только между городами одинаковых планов. Даже союзные планы, один из которых нейтральный, такие как Порядок и Башня-Из-Слоновой-Кости не давали такой возможности. Поэтому школы подготовки боевого резерва империя всегда строила на окраинах городов. Там, куда есть хотя бы теоретическая возможность выслать помощь. Невзирая на цену.

«Тоннель между городами», сложнейшее заклинание пятого круга. Для его выполнения нужно море маны, море сил и ресурсов. Даже с учётом наличия в точке прибытия рунного портального камня, официально внесённого в транспортный реестр империи, значительно упрощающего применение этого заклинания, цена одного такого «тоннеля» была велика. Как по затратам ресурсов, растворяемых магией на составляющие и стабилизирующие заклинание, так и по затратам сил и времени сильнейших магов Москвы.

Зато «Тоннель между городами» мог намного больше, чем могли обычный «Портал» и «Пространственная Дверь». «Портал» мог переправить из точки «А» в точку «Б» лишь заклинателя. «Пространственная дверь» создавала стабильный канал между двумя точками пространства, который мог выдержать перемещение весьма ограниченного числа созданий. Как по силе, так и по размерам. И только «Тоннель между городами» создавал стабильный канал, не имеющий ограничений. Вот только был он чудовищно дорогим.

Вермайер Август Пантелеевич слегка прищурился, защищая глаза от колючего снега, поднимаемого резкими ударами ветра, вызванного магическими волнами, но не закрыл их полностью. Он не собирался пропускать ни одной мелочи в прибытии гостей. Много важного и интересного сейчас разворачивалось перед глазами оставшихся в живых после Вторжения сотрудников школы, собранных тут Апраксиными. Встреча нового директора. Но уж больно напряжённая встреча. Сам патриарх Порядка встречает. С двумя наследницами. Уважение и почёт. Только лица хмурые.

Вот тональность гула, издаваемого огромным шаром пространственного сопряжения, изменилась и сквозь защитную поверхность, пересекая за мгновения почти полторы тысячи километров, появился первый гость.

Чёрная каменная глыба с гулким хлопком вылетела из стационарного пространственного заклинания, на лету разворачиваясь и трансформируясь. Короткие секунды свободного полёта и вот уже чёрная, бликующая глянцем на солнце, горгулья взмахивает огромными, словно у летучей мыши, крыльями и зависает в воздухе.

Следом за первой вылетает вторая. Потом третья…

Через десяток секунд в воздухе вокруг портального камня висят восемь каменных горгулий. Совсем не таких, что охраняют покой столицы. Менее массивных, с длинными тонкими хвостами, более быстрых. Явно заточенных под другие задачи. Боевые задачи. Чьи-то личные Воплощённые. И у Августа Пантелеевича нехорошо засосало под ложечкой, так как он знал одного мага, кто владел Воплощением именно таких горгулий. Быстрых незаметных разведчиков, способных одним ударом кошмарных когтей разорвать человека напополам.

Следом за горгульями земли Екатеринбурга коснулась нога огромного голема. Этому созданию Башни-Из-Слоновой-Кости даже пришлось пригнуться, чтобы протиснуться в шестиметровый портал.

Слаженный вздох, раздавшийся во дворе школы, а также напрягшееся лицо Игната Апраксина, в сторону которого вполглаза поглядывал Вермайер, говорили о том, что количество и сила прибывающих созданий не совсем согласованы с Апраксиными.

Вернее, совсем не согласованы.

Патриарх Порядка, Игнат Апраксин, выглядел недовольным уже с того момента, как первая горгулья повисла над его головой. И сейчас его недовольство уже было видно всем.

Голем был автономным и боевым. Тоже не стандартный автоматон, производства Фабрики Москвы, а личный Воплощённый боевой голем. Шестиметровая человекоподобная фигура, состоящая из алхимического железа и живого камня. Массивный корпус, мощные, колоннообразные ноги, длинные руки, заканчивающиеся четырёхпалыми кистями. Непропорционально крохотная голова на короткой, массивной шее. Пара ярко-синих глаз на её безликой лицевой части.

Только один маг из имперского рода был способного на Воплощение такого голема. Даже император воплощал их более мирные разновидности. Этот же…

Волна чёрной злобы прокатилась по сознанию Вермайера. Старые воспоминания рвали блокаду воли. Самоконтроль доктора затрещал по швам. Но вместе со злобой, проклюнулись и побеги лёгкого злорадства.

Насколько Вермайер знал, Игнат Апраксин мог воплотить грифона. И это было на данный момент сильнейшее создание Порядка, призываемое в этот мир Апраксиными. Как и голем, грифон – тройка, но в прямом столкновении именно этот голем не оставит от грифона мокрого места. Грифон не предназначен для прямого боя, как и обычный голем. Но то, что стояло сейчас перед патриархом Порядка, было заточено для боя грудь в грудь. Поэтому сейчас тут находилось самое сильное Воплощённое создание. И оно принадлежало не Плану Порядка.

Как плевок. Издёвка. Указание на его место.

И понимание этого факта было написано на лице Игната Апраксина крупными буквами.

Немного раньше, буквально полгода назад, осознание того факта, что именно он явился катализатором этой ситуации, было бы для Августа Пантелеевича предельно неприятным. Заставляло бы искать способы сгладить углы или, того хуже, собирать вещи и искать место, где его примут и прикроют от гнева не самого слабого магического рода. Придумывать способы безболезненного переезда, с учётом собственных магических травм, возможностей и довеска в виде племянницы, бросить которую он не мог.

Сейчас Вермайер лишь злорадно констатировал тот факт, что Апраксины платят огромную виру за попытку устранения последних выживших Морозовых. Или за халатность, которая чуть не привела к окончательному вымиранию этого рода. Тяжелейшую виру!

Пустить на свою территорию мага имперского рода, не ограниченного ничем! В полной силе! С полной командой Воплощённых созданий.

Боевых Воплощённых созданий!

Отдать ему школу!

Лишить свой род будущего!

Но сейчас Вермайеру было наплевать на Апраксиных. Наплевать на недовольство главы рода и на возможные будущие неприятности, которые тот обязательно устроит.

Наплевать!

Вермайер стоял тут, у портального камня, чтобы собственными глазами увидеть всех, кто явится в Екатеринбург волей императора. Чтобы знать, к чему готовиться, с какой стороны ждать угрозу и чтобы понимать, сколько времени у них будет, чтобы совершить невозможное.

Посланник императора не оставит Вермайера в покое. Случившееся во время Вторжения не останется без расследования. Все вопросы будут заданы и слишком долго скрываться за «тайной рода» не получится. Медленно, но верно, новый директор школы докопается до сути. Разберётся в источнике сил Найдёнова, определит каким образом племянница Вермайера обошла проблему смены родного Плана. У директора в руках слишком много инструментов для этого. Долго водить его за нос не удастся.

От личности, силы и направленности дара нового директора будет зависеть время, которое у них всех есть. И судя по тому, что уже увидел Вермайер, этого времени у них будет много. Если он правильно догадывается о личности нового директора, то у НИХ времени будет много. Директор – чистый боевик. Сильный и опытный. Но не учёный. Не исследователь. У них будет время, поводить его за нос, выдавая одно за другое или путая данные.

Вот только сам Вермайер может не выдержать. Сорваться. И тогда всё полетит в хаос!

Найдёнов обещал излечить его! Вернуть силу. Может быть, не ту же, что была у Августа Пантелеевича раньше, может быть, другую. Наплевать!

Скажи ему кто о таком раньше, он бы выбил все зубы такому шутнику. С этим – не шутят! Но то, что показала диагностика Катюши, то, что она позволила ему увидеть, сняв защиту, шокировало Вермайера до глубины души. Полная реабилитация! Полная перестройка! Совершенно иной дар, в несколько раз сильнее того, что был у Катюши до уничтожения рода! Никакой стихийной направленности, никаких следов старого Плана рода Морозовых. Никакой Стихийной-Симфонии. Лишь сигил сохранился, но даже он изменялся и пока Вермайер не мог сказать во что. Поэтому, обещанию Найдёнова он поверил. И был готов к чему угодно и согласен на что угодно!

Если не получится сжечь тех, кто уничтожил его род, Вермайер будет готов их заморозить, утопить, закопать, залить кислотой, развеять прахом…

Сдерживать в себе ярость и жажду мести легко, когда ты инвалид почти без магии и не в состоянии дотянуться ни до кого из виновных! Что будет, когда сила начнёт возвращаться? Вермайер думал, что он справится, но сейчас, он уже был не уверен. Одна вера в то, что сила вернётся, уже разрушала оковы воли. И открывала старые раны.

Вермайер был готов принять любую силу, лишь бы заставить тех, кто уничтожил род Морозовых, заплатить за содеянное!

Погрузившись в свои мысли, доктор, тем не менее, внимательно следил за теми, кто ступал на камень портального круга во дворе школы.

Ожидая ещё одну фигуру, которая разделит судьбу тех, кто уничтожил его род.

Вот, следом за големом, высыпали мелкие уродливые фигурки гремлинов-инженеров. Снова не самый распространённый подвид гремлинов. Снова уникальный подбор личных боевых единиц. Но их немного. Всего пятеро. ОН никогда не Воплощал много гремлинов-инженеров. Они шумные. Ими сложно управлять. Они своенравные. Любят пакости. Не для боевых условий. Но даже такие создания иногда нужны в глубоком рейде и от их умений зачастую зависит жизнь солдата.

За гремлинами из портала вышел их хозяин.

И в ушах Вермайера зашумела кровь, ярость ударила в голову.

Это был ОН!

Сухарев Степан Карпович.

Когда-то в прошлом, командир диверсионного подразделения, в котором служил и Вермайер. Его бывший командир. Его бывший хороший друг, разменявший здоровье подчинённого на возможность выполнить поставленную задачу. Уничтоживший его будущее.

* * *

– Алекс, ты идиот! – Игла рассерженной фурией металась по гостиной, в то время как мы с Крылом развалились на диване и наслаждались ощущениями, – и я идиотка, раз позволила тебе это сделать! И даже помогла! О, хаос! Это уму непостижимо! Ладно, Крыло, он двинутый адреналиновый маньяк! Всё время ищет приключений! Но ты?!

В чём-то Катя была права. Я сам от себя такого не ожидал. В тот момент мне казалось, что я творю какую-то дичь, но ничего с собой поделать не мог. Сознание замерло в сладком ужасе и лишь конвульсивно подёргивалось и попискивало в особо опасные моменты.

Когда воплощённый алебардщик древком своего оружия, на полном ходу впечатал меня в колонну, выбив весь воздух из лёгких и что-то явственно хрустнуло.

Когда светящееся тусклым жёлтым светом остриё копья, за мгновение до этого воплощённое прямо в руках Крыла, пробило элитную единичку Порядка насквозь. Мясо, кости, доспехи, тряпку с гербом. Пробило и замерло буквально в паре сантиметров от моей груди, вонзившись в древко алебарды, прижимающей меня к колонне.

И осознание того, что если я ошибся, то тут мы сейчас и будем валяться парализованные, пытаясь продавить в Долину-Туманного-Предела хоть чуть-чуть энергии жизни этой элитной единички до тех пор, пока нас не обнаружат. И Катя нас уже не спасёт, вытащив на себе. И наше состояние уже никто не спишет на дрянные артефакты и перенапряжение после боя.

Там, за дверью, буквально в полусотне метров, собрались такие титаны магии, обмануть которых так просто уже не выйдет. И ещё большой вопрос, кто явился через такой мощнейший портал. То, что мы ждём нового директора, это понятно, но, кто это будет? Такая же шестёрка-универсал, как и предыдущий? Или выделят кого-нибудь посильнее?

Но я был твёрдо уверен, что всё получится. Что никто не обеспокоится отсутствием на посту этой наглой единички. По крайней мере, какое-то время. Связь Воплощённого создания с хозяином позволяет им ощущать друг друга далеко не всегда. Только когда оба рядом и когда хозяин концентрирует внимание именно на этом воплощённом создании. В остальных случаях, чтобы не запечь слабые человеческие мозги, связь поверхностная, без деталей и односторонняя, позволяющая лишь Воплощённым отслеживать местоположение хозяина и приглядывать за его безопасностью. Но никак не наоборот.

Знание, полученное от моего «партнёра» из Долины-Туманного-Предела оказалось точным. Как и знание о том, что кровь, вытекшая из ран Воплощённых созданий, если их анатомия предполагает наличие крови, ещё какое-то время является частью этих созданий, и уходит на свой план, или растворяется в насыщенном магией воздухе, вместе с телом. И оружием. И доспехами. Если они тоже Воплощённые.

Наша жертва оказалась именно такой. Воплощённой целиком и полностью. И растворилась в слабом фоне магии Порядка внешнего кольца Екатеринбурга без остатка, одарив нас крохой жизненной силы.

Всё-таки несколько двоек, даже если они из Огненного Плана и одна единичка, хоть и элитка, и с Плана Порядка – это совершенно разные вещи.

Никаких игл, втыкающихся в самые кишки. Никакого парализующего, дробящего кости и рвущего кожу воздействия. Тёплая волна силы, приятная, живительная, пахнущая железом и честью.

И на фоне этого поглощаемого тепла, вместе с силой в меня втянулось крохотная частичка знания об этом солдате Порядка, ещё на чуть-чуть пополнив уже, примерно на две трети заполненный данными шаблон, предназначенный для Склепа скелетов. Шаблон Костяного воина, вооружённого длинным копьём, слабозащищённого, медлительного, в одиночку совершенно бесполезного, но в строю сотен таких же, уперев пятку копья в землю, способного остановить лавину тяжёлой кавалерии. Шаблон, заполненный на две трети неизвестно когда и неизвестно кем.

Своё получили и Катя, и Крыло. За что получил Крыло, понятно, а вот Катя, за то, что успела, повинуясь моей команде, бафнуть Крыло простеньким благословлением. Прямо за секунду до того, как он вонзил копьё в спину алебардщику.

Проследив, за тем, как растворяется труп создания Порядка и убедившись, что ни единого следа, кроме еле заметной трещины на колонне, от случившегося тут нет, мы пулей рванули до четвёртого этажа и повисели там минут пять на подоконнике, якобы с интересом рассматривая гостей. Когда во дворе всё более-менее рассосалось, важные шишки прошли через главный вход в школу, восемь каменных уродливых крылатых горгулий поднялись на крышу, здоровенный автоматон замер неподвижно прямо рядом с портальным кругом, а вся, вооружённая копьями, алебардами и арбалетами «банда» Порядка покинула двор школы, мы неспешно и, приняв максимально целеустремлённый вид, через лазарет, а оттуда через улицу, добрались до своих комнат в общаге.

И только тут я ощутил, как отпускает напряжение, растёкся по дивану и с дебильной улыбкой слушал, как возмущается Катя.

– Первородная стихия! Найдёнов! Ты чего лыбишься как идиот?! – Катя остановилась напротив меня, уперев руки в боки и всем видом выражая крайнее возмущение, – зачем ты вообще напал на него? И что вообще тут творится?! Откуда ты знаешь «Воплощение стихии»?!

Было видно, что девушка близка к истерике. Отсутствие от меня нормальной реакции на её вопросы спокойствия ей не добавляла.

– И что со мной происходит?! – накручивала себя всё сильнее и сильнее Катя, – почему я понимаю тебя без слов, и почему по щелчку пальцев делаю то, что даже не собиралась?!

Не сразу понял, о чём это она, но по смешку Крыла, до меня допёрло. Воплощая копьё, я подумал, что Катя тоже должна получить частичку жизненной силы убитого алебардщика. А для этого нужно, чтобы она тоже приняла участие в этой короткой схватке. Мне нужно, чтобы она бафнула Крыла, а говорить и объяснять времени не было. Вот ведь….

– Что-то я, кажется, переел! Пойду, подремлю, – пробормотал Крыло и рванул в спальню, – как наговоритесь, разбудите!

Проводив Крыло, юркнувшего в мужскую спальню, непонимающим взглядом, Катя пару раз растерянно моргнула, всхлипнула и разревелась…

Ааа!!! Что мне делать?

Когда девушка плачет, я чувствую себя последним подонком!

Глава 5

Ближе к вечеру, когда я совершенно обессиленный, и физически, и морально, только-только успокоил свою истерящую невесту, поступил вызов из лазарета. Прямо по общей системе оповещений. Сухой голос Вермайера, раздавшийся в нашей гостиной, потребовал моей личной явки, без какого-либо сопровождения. Вот прямо сейчас!

Обязательный плановый осмотр, прививки, оценка состояния.

В голосе доктора были слышны нотки нетерпения. Быстро, Найдёнов. Быстро!

Уже через пять минут я предстал перед доктором.

Вермайер был бледен, нервозен и находился чуть ли не в такой же истерике, что и его племянница.

– Ты обещал вернуть мне силу! – чуть ли не с порога заявил он мне.

Благо, в этот вечерний час, коридоры школы были почти пусты, а лазарет совершенно не предполагал наличия случайных свидетелей. Было видно, что дока прижало.

– Я обещал вам показать путь, на котором вы сами сможете вернуть себе силу. И помочь на него ступить, – возразил в ответ я.

Доктор поморщился, помассировал основанием ладони височную область, приводя свою аккуратную причёску в беспорядок.

– Сколько это займёт времени?

– Что-то случилось, Август Пантелеевич? Я рассчитывал, что мы вернёмся к этому вопросу, когда всё более-менее устаканится.

– Много чего случилось, Найдёнов! Проходи, не стой на пороге, – Вермайер махнул мне рукой, требуя идти за ним, и сам двинулся по коридору вглубь лазарета.

Мы миновали операционные помещения, комнаты, накрытые заклинанием «стазис», палаты, в одной из которых валялся долгие дни и я, жилые покои Вермайера и по широкой лестнице спустились в подвальные помещения. Тут всё было заложено белым кафелем. Пол, стены, потолок. Температура окружающей среды была заметно ниже, чем наверху.

Вермайер массивным ключом отпер одну из дверей, и мы вошли в довольно просторное помещение. Тот же белый кафель повсюду, огромные металлические столы, в центре комнаты, стеллажи по периметру и небольшие столики на колёсиках, хаотично расставленные то тут, то там.

– Это танатологическая секция, – пояснил мне Вермайер, закрывая за дверь на ключ, – тут я провожу исследования трупов, причиной смерти которых явилась магия. В любом виде. Любые неопознанные состояния, эффекты, воздействия, патологии. Любая направленность. Принадлежность к любым планам. Это помещение защищено по высшему разряду.

– Что случилось, Август Пантелеевич? – снова поинтересовался я.

– Это неважно! Мы можем начать прямо сейчас? И сколько это займёт времени?

– Это важно, – возразил я, игнорируя напор доктора, – в этом состоянии у вас ничего не получится! Вам нужно быть спокойным и отчётливо осознавать, что вы делаете и что хотите получить.

С Вермайером я не собирался делать то же, что и с остальной «Крылатой бригадой». Мой уровень ответственности итак был превышен. Я совершенно не собирался делать своих друзей «собственными воинами», хоть это и получилось. Пример Кати оказался очень нагляден. Тогда, в холле школы, я её заставил вступить в бой с алебардщиком и кинуть бафф на Крыло, совершенно не заметив этого. Походя. Искренне считая, что так надо и не задумываясь о последствиях своего поступка. Даже не понимая, что это «поступок».

Успокаивая девушку, бьющуюся в истерике, я пытался хоть как-то объяснить ей произошедшее, с точки зрения здравого смысла, но не мог. Я на самом деле заставил её сделать то, что мне требовалось. Сделал это совершенно естественно, ни на секунду не задумываясь и ни капли не напрягаясь. Просто и естественно. Для меня.

Для неё это явилось полным шоком. Осознать, что тобой могу управлять вот так, даже без слов, без уговоров, аргументов, игнорируя твои желания, потребности и волю…

Это действительно шокировало. Когда мы добежали до общаги, когда напряжение спало, концентрация адреналина в крови снизилась, и начался отходняк… Девушку накрыло.

Насилу успокоил.

Ещё и Вермайера себе в «воины» я не хотел. Без неприятных последствий для организма эта процедура была необратима, и мне ещё предстояло решать эту проблему со Стержнем и Нудным. Благо с Крылом никаких проблем не было. Он с самого начала понимал и осознавал, к чему всё идёт.

Да и время, которое необходимо провести в моей компании, для достижения нормального эффекта, Вермайеру выделить было бы сложно. Его работа не предусматривала тесного «ученичества» для такого, как я. Обычный же путь мог затянуться на долгие годы.

Костяной двор имел много способов «привлечения» на свою сторону новых сторонников. Большинство из них было, мягко говоря, неприемлемо. Достаточно того, что первым пунктом в них шло требование убить кандидата.

С живыми сторонниками Долина-Туманного-Предела имела дела редко.

Но, всё-таки, имела.

За многие тысячелетия своего существования Долиной-Туманного-Предела было собрано огромное количество знаний по анатомии, физиологии, магической сущности, и путям духовной эволюции различных существ. Каждая крупица жизненной энергии, выпиваемая из живых созданий, убитых волей костяного двора, несла в себе огромные объёмы информации об этих созданиях. И каждая такая крупица жизненной энергии, перед тем как влиться в монохромный туман и стать источником силы Костяного двора, отдавала все эти знания тем, кто их собирал и хранил.

Древним Личам, сознания которых были растворены в этом самом монохромном тумане, а их разум спал, коротая тысячелетия, при этом ни на секунду не прерывая выполнение задачи, поставленной им Творцом Долины-Туманного-Предела. Древние Личи спали под присмотром их молодого коллеги, достигшего уровня развития Лича, но ещё не ставшего Древним. Ещё не утратившего эмоции и способного реагировать на внешние раздражители как-то иначе, чем ударом магии, превращающим в прах половину крупного города. А теперь, ещё и любящего «одним глазком» поглядывать на всё, что происходит вокруг меня.

Для живых последователей у Костяного двора существовали свои пути развития, отличные от эволюций мёртвых. И путей этих План Долины-Туманного-Предела за долгие тысячелетия своего существования, накопил множество.

Для Вермайера подходили два варианта и оба начинались с принятия метки Аколита – стихийного мага, чаще всего огненного, способного, сгорая в собственном пламени, переродиться либо в Предвестника-Смерти, либо в Древнего-Вампира. Оба пути длинные, оба требуют о Аколита многого. Но и дают соразмерно.

Самое же главное, что я смог осознать, снова позволяя Личу смотреть вместе со мной на окружающий мир и нервничающего больше меры Вермайера, вытягивая из нечеловеческого разума нечеловечески точные образы и переводя их в удобную для осознания форму, эмоции для желающего ступить на путь Аколита предельно вредны.

Сам ритуал был прост как мычание и основную часть работы в нём делал сам претендент. Я был лишь проводником, и моей задачей было дотащить сознание Вермайера до костяного двора. Дальше, желая силы, Вермайер отдаст костяному двору свою магию, всё, что у него есть, взамен получит возможность исполнить своё желание. Стать сильнее. Главное в этот момент не пожелать чего-то иного.

Часть этой информации я ухватил, когда Лич моими глазами первый раз рассматривал внутреннюю суть доктора, его искажённую и сломанную стихийную магию. Остальное всплыло сейчас, когда Лич снова синхронизировался со мной, открывая немного больше информации по ритуалу, который я собирался провести. И приоткрывая мне завесу тайны о своей природе.

– При чём тут моё состояние? – мотнул головой Вермайер, – если ведущим в ритуале будешь ты? Найдёнов! Не морочь мне голову! У нас не так и много времени, пока новый директор не взял нас всех за яйца.

– Так ведь «тайна рода» – это святое, разве нет?

– Нет! «Ни един новый дикий План не может быть воплощён без одобрения зараз Императора и совета родов»! – явно что-то процитировал Вермайер, – Как только Пан пронюхает, что ты проводник нового, дикого плана, нас просто сомнут. Уничтожат!

Ну да, логично. Только идиот бы не догадался о новом Плане, после всего, что Вермайер увидел и в чём поучаствовал. А раз догадался Вермайер, рано или поздно догадается кто-нибудь ещё.

– Пан, это кто? – уточнил я.

– Новый директор! – словно плюнул Вермайер, – ставленник Императора! Карающая рука Сухаревых. Их ищейка и палач!

– Сколько у нас времени?

– Не знаю! Месяц, может быть меньше, – ответил Вермайер, – зависит от круга задач, которые перед ним поставили, от длины поводка, на которую его спустили и от поддержки, которую ему будут оказывать. Инквизиторы вон, уже здесь! Всего через час явились!

– А инквизиторы тут при чём? – не понял я.

– Как при чём? – в удивлении уставился на меня Вермайер, – они ещё с уничтожения «Эскадрона смерти» во всю вашу банду вцепились. Запросы мне слали весьма провокационные. Но Апраксины вас тогда прикрыли. Сейчас всё будет иначе!

Да ё-моё! Не было печали! Обложили, хоть в лес к диким беги!

– И что делать? – вырвалось у меня против воли.

– Дай мне силу! – Вермайер резко подскочил ко мне, вцепился мне в плечи, и ощутимо встряхнул, – Я выжгу всех, кто на тебя косо посмотрит! Сделай со мной тоже, что сделал с Катей и ни инквизиция, ни другие рода ничего не посмеют сказать нам поперёк!

Его глаза горели яростью, причём в прямом смысле этого слова. В зрачках я видел сполохи пламени, радужка поменяла цвет на янтарный, белок налился дымной тьмой. И в комнате ощутимо запахло палёным.

– Как с Катей, не могу, – я отшатнулся от доктора, с трудом освободившись от его захвата, – я могу дать вам другую силу! Но для этого вы должны держать себя в руках!

– Хорошо, – закрыл глаза и глубоко вздохнул Вермайер, – Дай любую. Через десять минут я буду готов к ритуалу. Готовься и ты. У нас вся ночь впереди. Чтобы тут не происходило, никто не учует ни грамма магии за стенами танатологички!

* * *

Маленький Август Морозов, родился с ярким огненным даром. Как и, примерно, треть всех детей рода Морозовых. Оставшиеся две трети рождались воздушниками и водниками. Примерно пятьдесят на пятьдесят. Магов с предрасположенностью к магии земли в роду Морозовых не рождалось. Водники были немного сильнее среднего уровня, но самыми сильными они никогда не были. Самыми сильными, обычно, были огневики.

Яркие, живые, открытые для энергии родного Плана. Все знакомые их звали маленькими Фениксами.

Таким был и Август.

Сильнейший огненный дар среди поколения и худший контроль над ним, а также неусидчивость и нежелание усердно трудиться над освоением магии привели к тому, что уже в восемь лет Августа подвергли прямому воздействию чистой маны Плана Стихийной-Симфонии. Его не Воплощённой части. Родители погрузили ребёнка в жидкую ману пруда стихий, одного из центральных строений замка Морозовых, напрямую связанную с иным миром, что позволило обуздать магию маленького Августа. Сделать его дар менее сильным, но более послушным. И навсегда лишить ребёнка детства.

Август никому не рассказывал, что именно он увидел и почувствовал за то мгновение, растянувшееся в вечность, которое он был погружён на иной План. И, лет через двадцать, сам почти забыл детали этого травмирующего воспоминания, помня лишь самое яркое. Испепеляющая мощь огня, бушующего в основе Плана Стихийной-Симфонии. Яростная, необоримая, способная развеять пеплом всё, чего коснётся: друзей Августа, его родителей, любимые игрушки и даже самые сокровенные желания.

Сейчас всё было по-другому.

Место, где оказался Август Пантелеевич, было странным. Разумом он понимал, что это иной План. Не Земля. Но был этот план бесконечно странным. Бескрайнее туманное поле, абсолютно серое и безликое. Мёртвое. Ни деревца не торчит из тумана, ни строения. Лишь одинокая фигура гостя, который никому не нужен и не интересен.

«Что мне делать?» плещется в сознании мысль гостя, не в силах покинуть оболочку страхов, страстей, противоречивых желаний.

Как там говорил Найдёнов? Перед тем как мир перед глазами Вермайера померк:

– Ничего не бояться. Отрешиться от всех эмоций. Открыться туману. Отдать всё, что есть. Пожелать силу.

Не бояться было сложно, но Вермайер справился. Хорошим подспорьем стало то, что он тут был один. Туману было вообще поклубиться на все потуги и действия гостя. Он был лишь безучастным попутчиком. Неодушевлённым свидетелем его позора.

После того как страх ушёл. Доктор приступил к следующему шагу. Отрешиться от эмоций. Эмоции уходить не хотели. Совершенно. Час за часом. День за днём…

Бродить по колено в тумане было скучно, за временем следить – совершенно невозможно.

– Пока вы не получите силу, назад вы не выйдете, – говорил Найдёнов, инструктируя доктора Я проведу вас только туда, но не обратно. Обратно вы вернётесь самостоятельно, когда получите то, что поможет исполнить ваше желание. Если вы не справитесь, то назад уже не вернётесь, туман поглотит вас там, вы умрёте здесь.

Умирать Вермайер не хотел. У него ещё куча дел! Племяннице ещё нужен его совет и поддержка. Враги рода ещё не наказаны. Личная месть ещё не свершена!

Недели, или месяцы спустя, что-то отдалённо похожее на спокойствие, хотя им и не являющееся, овладело доктором.

После этого, открыться туману и отдать всё, что скопилось в душе маленького Августа за все годы его жизни, никакой сложности не составило.

А уж пожелать…

Август всегда хотел силы. Всю жизнь, с самого маленького возраста, с того самого момента, когда по поведению взрослых он понял, что, без силы ты никто, он страстно хотел силы. А после погружения в пруд стихий он ещё и боялся этой силы.

Хотел…

Боялся…

Страстно желал силы, чтобы иметь возможность жить так, как считает нужным, иметь собственное мнение, самому выбирать себе дорогу в жизни, самостоятельно искать себе спутницу, и выбирать её среди сильнейших и красивейших женщин, чтобы его ребёнок тоже был сильным.

Боялся этой силы, просыпаясь каждое утро и со страхом озираясь по сторонам, чтобы убедиться, что не сжёг никого и ничего.

Сейчас же Август Пантелеевич Морозов, уже смирившийся с фамилией Вермайер, привыкший прятаться и жить маленьким человечком, желал силы, не чтобы жить. Он желал силы, чтобы убивать. Убивать тех, в чью сторону раньше боялся даже посмотреть. Убивать тех, чьи руки по локоть в крови рода Морозовых. Убивать их невзирая на их силу и положение. Он хотел пройти дорогой мести до конца, дотянуться до всех, кто запачкался кровью Морозовых, даже если весь мир восстанет против него. Он был готов платить любую цену, он отдавал всего себя. Он растворялся в тумане.