Текст книги "Возлюбленная дракона (СИ)"

Автор книги: akslove

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 39 страниц)

Нарушила молчание Гермиона переминаясь с ноги на ногу, когда они добрались до пункта назначения.

– Ты…что?!

– Я сказала ему что люблю.

Джинни и сама видела взаимность этих чувств, но представить что Гермиона первая призналась Драко в чувствах…

– Э-э…и?

– И ничего. Вернее…он сказал что это невозможно. Сказал что не любит меня.

Девушка боролась с желанием вновь разреветься, но решив что с неё хватит глупых слёз изматывающих душу взяла себя в руки.

– Я никогда не думала что стану такой слабой, понимаешь? Мне казалось, что я всё держу под контролем, в том числе свои чувства…но внезапно всё так завертелось…порой мне кажется, что это дурной сон или дешевая пьеса со мной в главной роли.

– Герм, не надо драматизировать…

– Да, я понимаю что перегибаю, просто…просто я не знаю как всё исправить. Чёрт возьми я влюбилась в этого засранца, практически отдалась ему в подсобке для мётел…поругалась с Роном, отдалилась от Гарри…да ото всех. И всё из-за глупых чувств, которые в итоге Малфой просто растоптал! И знаешь, я постоянно хочу плакать! Иногда мне кажется, что я самая несчастная на земле, хотя совсем недавно я летала от счастья.

Гермиона громко выдохнула после продолжительной речи и уселась в слегка засыпанную снегом выемку, которую оставила после себя задница Малфоя.

– Я не хочу быть такой как сейчас. Я словно размазня…не могу собрать мысли воедино и стать сильной.

Джинни присела рядом и приобняла подругу, попутно прокручивая в голове фразы, которые смогут её успокоить.

– Я не думаю что всё кончено. Чувствуется какое-то…незавершение…словно вас ждёт что-то ещё…

– Что же? Я здесь – в Хогвартсе, он под домашним арестом – в Мэноре…он сказал что не хочет меня видеть, что я ему противна…что всё что было…я должна забыть об этом.

Джинни на мгновение упустившая слова подруги о том, что та чуть не отдалась ему в подсобке, резко повернулась к ней, отвлекая её другой темой и заглушая собственное любопытство.

– В подсобке? Серьёзно?!

Гермиона удивилась внезапностью заданного вопроса и тоном, которым Джинни его задала. Словно та сказала что-то смешное.

– Да-а-а…

Пряча лицо в руках почти пропела она.

– И? Что вас остановило?

– Он…он сам остановился, я не знаю почему.

Пожав плечами ответила Гермиона. Джинни задумалась, а ещё через мгновение её кажется осенило.

– Он знает что ты девственница?!

– Ну…да, знает…

– Откуда?!

– Мы тогда играли в игру типа правда или…правда.

Гермиона засмущалась, понимая что любопытство Джинни лишь набирает обороты, но она совершенно не понимала какой смысл в этом допросе.

– И? Он спросил тебя о количестве половых партнеров?

– Что ты…нет конечно.

Она нервно заёрзала, смущаясь ещё сильнее.

– Герм, хватит краснеть, я задаю вопросы не просто так!

Недовольно буркнула Джинни, треснув Гермиону по коленке.

– Он просто спросил меня с кем был мой первый секс и я сказала что его не было.

– И как он отреагировал?

– Ну, он кажется был удивлён… Джинни, я тогда была слегка пьяна…не помню всех деталей…

– И когда это позволь спросить ты слегка напилась?

– В тот день когда приехал Рон.

Совершенно спокойно ответила Гермиона, заставляя глаза подруги вылупиться слишком сильно. Сначала Джинни нахмурилась, а покопавшись в воспоминаниях засмеялась.

– Так значит это было в тот день, когда утром меня пустил к тебе Малфой…ты ещё мучилась от похмелья! Вот же засранка!

– Гермиона виновато улыбнулась и прислонила голову к стволу.

– Кажется это было сто лет назад.

Джинни немного подумав наконец огорошила Гермиону своим выводом.

– Он не сделал этого с тобой в подсобке, потому что уважает тебя.

– Что прости?

Гермиона взглянула на подругу.

– Тебя это удивляет? Я всегда знала что Малфой не такой уж и ублюдок.

– Да брось. Всегда.

Отмахнулась с улыбкой Гермиона.

– Ну да. Всегда. Но люди меняются и он тоже изменился.

– Знаю.

– Он не остановился если бы у него не было к тебе чувств. Это очевидно.

– А может быть просто секс с девственницей это слишком…деревянно? Не думала? Он просто меня не хочет.

Джинни улыбнулась доводам подруги.

– Ты такая слепая, Грейнджер.

Ответила она, отчего по спине Гермионы пробежал строй мурашек.

Грейнджер.

Так всегда называл её он.

***

Коридоры были заполнены студентами, поэтому Гермиона слегка вздохнула с облегчением, понимая что в такой суматохе её попросту могут не заметить. Сидя на уроке трансфигурации и наблюдая за Блейзом, у неё вдруг появилась острая необходимость поговорить с ним тет-а-тет.

***

– Как дела в школе? Почему ты больше не посещаешь занятия?

Безучастно спросила Драко Нарцисса сидя в кресле, которое очень любил его отец. Драко осознал, что она спросила о причине его нахождения дома спустя две недели.

Ему захотелось плакать.

– Я закончил обучение в Хогвартсе. У меня есть дела, которые я должен решить. Некоторое время я буду оставаться здесь.

– М-м-м.

***

– Какого Мерлина ты возомнил себя моим защитником? Не пойти ли тебе со своим Малфоем к драклу в задницу?!

– Уймись Грейнджер, мне совершенно наплевать с кем ты там трахаешься.

***

– Как твоё самочувствие?

– Я совершенно здорова как видишь. Не знаю что они там говорят, но я вполне могу покидать особняк. Я мечтаю устроить приём, Драко! Это то, чего мне безумно не хватает!

– М-м-м…

***

– Согласна! Этот твой дружок послал меня куда подальше, поэтому теперь вас совершенно не касается с кем я трахаюсь!

– Воу, Грейнджер…

– А что ты думал Забини?! Он что застолбил меня? Ты будешь отгонять от меня всех ухажеров, пока Малфой не одумается? Серьёзно?!

***

– Её физическое состояние не вызывает опасений мистер Малфой, но умственное…она словно потерянный ребёнок. Порой забывает где она, кто она. Может пол дня находиться в поисках вашего отца…у неё много навязчивых идей которые увы…не к месту…

– Я заметил.

***

– Ты можешь делать что хочешь Грейнджер, я умываю руки. Однако запомни и запиши: если этот мудак полезет тебе в трусы когда ты этого можешь не захотеть…не кричи на всю школу моё имя.

– Что-о-о?!

***

– Есть какие-то варианты лечения? Что вы можете исправить?

– К сожалению…ничего. Всё в её голове. Она сама решит когда выйти из этого состояния. Это чистая психология. Порой мне кажется что обратиться к профессионалам в этой сфере…в маггловском мире было бы куда более действенно. Но мы ведь понимаем, что это невозможно…

– Спасибо мистер Отофа.

***

– Что слышала! Я не дам отобрать у друга то, что принадлежит ему, но если ты сама не против покрутить шашни с профессором, скатертью дорога.

– Я не принадлежу Малфою, я не какая-то безделушка и вещица! Я живой человек со своими чувствами, желаниями и потребностями! И я не нуждаюсь в защитничке!

– Ступай с миром, Грейнджер.

– Спасибо, Забини.

***

18 декабря.

Спустя ещё несколько дней Гермиона была уверена на сто процентов, что директор Макгонагалл избегает общения с ней. В глубине души она осознавала, что виной всему её поведение в течение последних недель. Вероятнее всего ей было как и другим непонятны отношения Гермионы и Драко. К тому же поведение девушки на суде противоречили первоначальной стратегии.

Гермиона видела, что женщина порой кидает на неё осуждающие взгляды и если с непониманием и осуждением других она могла смириться, то мнение директора для неё имело огромный вес.

В итоге она наконец собралась с мыслями для разговора с директором и в пятницу после занятий уже стояла у её стола.

– Вы что-то хотели обсудить мисс Грейнджер?

Совсем не дружелюбно спросила женщина. Гермиона буравила взглядом носы своих туфель подбирая правильное вступление. Как всегда весь пыл сошёл на нет, когда она увидела строгий взгляд направленный на неё.

– Я могу всё объяснить.

Нужно ли было уточнять что она имеет ввиду?

– В этом нет необходимости.

Гермиона облизала засохшие губы и подняла взгляд на директора.

– Нет есть. Я понимаю что вела себя недопустимо.

Директор поджала губы и отвела взгляд к окну. Внезапно Гермиона встретилась взглядом с портрером директора Дамблдора, что величественно возвышался над головой нынешнего директора. Дамблдор улыбнулся ей. Словно он всё знает и вовсе не осуждает её. Словно он знал, что всё обернётся именно так.

– Я влюбилась в него.

Тихо произнесла она наблюдая за тем как Дамблдор качнул головой. Так, будто бы она говорила с ним. Макгонагалл проследила за её взглядом и также взглянула на почившего старика.

Почувствовав облегчение от того, что мужчина не свёл недовольно брови, она наконец вернула своё внимание женщине.

– Я не могла допустить чтобы его отправили в тюрьму, потому что он мне не безразличен.

Макгонагалл сложила руки на столе и взглядом пригласила её сесть. Гермиона быстро уселась напротив директора и вновь взглянула на портрет Дамблдора, которого в раме уже не было.

– Он часто отлучается по делам.

Ответила Макгонагалл на её немой вопрос. Гермиона качнула головой.

– Что же…тогда это многое объясняет. В действительности я должна была догадаться…он намекал мне…но мне не хотелось в это верить.

Макгонагалл имела ввиду Альбуса Дамблдора.

– Я знаю что меня никто не понимает. Я и не прошу этого. Я лишь хотела объясниться и попросить прощение за своё поведение. С моей стороны это было слишком…

– Легкомысленно.

– Безрассудно.

– Согласна. Рада что вы осознаете это. По правде сказать министр в полном замешательстве после того, как вы ворвались в его кабинет. Не стоит забывать что сейчас он не только ваш товарищ по войне, а…

– Министр Магии. Я понимаю.

– Хорошо…

Повисло неловкое молчание, отчего Гермионе стало ещё более неловко. Директор продолжала смотреть на девушку, задумавшись о своём. Гермиона же хотела поскорее покинуть кабинет.

– Я чувствовала что ваше общение с мистером Малфоем пойдет ему на пользу и что в скором времени мы практически не увидим в нём тех плохих качеств коими он был переполнен. Честно говоря в какой-то момент мне даже показалось это хорошей идеей. Однако, я была уверенна что вы увлечены Нейтоном Монтгомери, а Малфой лишь испытывает чувство ревности…

– Что вы имеете ввиду?

Перебив спросила её Гермиона.

– Мистер Малфой кажется давно не равнодушен к вам, вы разве не знали?

Нервный смешок покинул рот девушки, отчего Макгонагалл удивлённо приподняла брови.

– Он никогда не был увлечён мной. Это абсурд.

– Ну, тогда буду полагать что в нём резко вспыхнули чувства к вам. В любом случае мне дало это понять его отношения к вашему с Монтгомери роману.

Гермиона покачала отрицательно головой. Сейчас она вообще сомневается в том, что была ему хоть на толику интересна.

– Малфой просто собственник. Он привык за эти месяцы видеть меня рядом и поэтому посчитал уместным дразнить профессора Монтгомери.

Теперь директор была не согласна с точкой зрения девушки.

– На тот момент прошло лишь несколько недель.

– Это ничего не меняет.

– Тогда что же произошло между вами?

Гермиона опустила голову. Директор кажется тоже поняла, что задает слишком личные вопросы, но ведь Гермиона сама пришла прояснить ситуацию…

– В какой-то момент…я даже не помню в какой…я начала тревожиться за него. Сначала это было исключительно ваше задание, но позже я поняла, что Малфой такая же жертва как и все мы…просто он был на другой стороне.

Гермиона подняла голову и взглянула в глаза директору.

– Он был там потому что там была его семья. Его родные, понимаете? Разве он мог предать их чтобы бороться на стороне добра?

– Мог.

Категорично ответила Макгонагалл.

– Тогда бы все его близкие люди были мертвы.

– Да, но это был бы их выбор. Нарцисса Малфой нашла в себе храбрость покинуть Волан-де-Морта в конце битвы, но что мешало ей поступить так раньше?

– И куда бы они подались? Беглые предатели Волан-де-Морта…их бы настигли и уничтожили в ту же секунду.

Гермиона продолжала защищать Малфоя сама не понимая зачем. Ведь отчасти она была согласна с директором. Выбор есть всегда. В любой промежуток времени. Люди делают выбор каждую минуту своей жизни. Выпить чай или кофе. Пожарить крылышки или свиные рёбра. Поцеловать кого-то или сбежать. Отдаться страсти или дождаться лучшего момента. Воевать на стороне Волан-де-Морта или сбежать от него.

– Выбор есть всегда, но иногда он слишком сложный. Мы все люди и порой принимаем неправильные решения. Ему было всего семнадцать. Он всего лишь сын своих родителей, которые выбрали неправильную сторону. Он не мог оставить свою семью. Я бы не оставила.

– Это не так Гермиона. Вы именно так и поступили.

– В смысле?

– Вы оставили свою семью также, как мог бы поступить он. Только теперь ваша семья не знает о вас ровным счётом ничего, а его вероятнее всего провела бы остаток своей жизни в Азкабане.

– Разница в том, что мои родители живы и здоровы. И я знаю об этом. А он бы знал что его семью убили из-за него. Потому что Волан-де-Морт не простил бы такого предательства. Вероятнее всего он бы отправил почтой головы его родителей, чтобы тот до конца своих дней винил себя. Понимаете?

Макгонагалл устало потёрла переносицу. У неё не осталось аргументов в этом споре. А препираться с этой непробиваемой гриффиндоркой казалось пустой тратой времени. Каждая останется при своём мнении.

– На данный момент вам недопустимо продолжать общение с мистером Малфоем. Надеюсь вы осознаете всю степень серьёзности произошедшей ситуации и это послужит уроком в будущем.

– Уроком? Каким?

– Вам непозволительно любить его. На этом всё, идите к себе.

Гермиона пребывала в шоке от услышанного.

– Что?!

– Вы меня услышали мисс Грейнджер. Никаких контактов с мистером Малфоем.

Девушка встала и попятилась к выходу. Да кто все эти люди что твердят ей о том, кого она может и не может любить?

Она безмерно уважает Макгонагалл, но это не даёт ей права запрещать ей любить его. Даже сам Малфой не может ей этого запретить.

Была ли она когда-нибудь так разочарована в словах этой женщины?

Нет.

Однако сегодня она усомнилась в том, что на этом свете есть хоть один человек который мог бы её понять.

***

Малфой слонялся без дела уже несколько дней, и чувство злости вновь стало его постоянным спутником.

Его злило абсолютно всё, но в первую очередь поведение матери.

Драко понимал что это из-за произошедшего на суде и после него. Его мать лишилась супруга, которого искренне любила и за которым слепо шла, куда бы тот не повернул.

Она словно ослепла. Совсем не знала как привыкать к жизни без него. На самом деле она даже не старалась. Даже ради Драко. В какой-то момент она опустошила себя и больше не смогла заполнить пустоту ничем.

Стала призраком с шальными мыслями. Сиделки менялись одна за другой. Они просто не могли совладать с характером этой потерявшейся женщины.

День она бьет посуду. День грезит о бале.

День она сжигает вечерние платья. День она пишет письма самым лучшим портным с просьбой сшить ей дюжину новых.

Со скверным характером могли мириться только домовые, привыкшие к странностям творившимся в этом доме.

Малфой понимал, что если не займётся чем-нибудь, то как и мать слетит с катушек. Доктор Отофа предложил неплохой вариант исцеления матери, но только в маггловском мире. Не абсурд ли дать маггловским докторам копаться в мозгах ведьмы до мозга костей?

Она бы никогда не позволила бы этому случиться. Что же оставалось? Сидеть и ждать что мать вернётся? Найти ей нового мужа? Завести питомца? Собаку? Попугая? Лошадь? Соплохвоста? Дракона?

Кто может помочь ей?

Он был готов заплатить любую сумму.

Однако не мог.

Все ячейки, ценные артефакты и прочие атрибуты роскоши были конфискованы и заморожены до окончания его наказания. Говорили ли об этом на суде?

Он не помнил.

Помнил лишь её взгляд. Это единственное, что было с ним всё это время.

На что он надеялся?

Он оскорбил её. В очередной раз втоптал её в грязь. Сровнял её с грязью.

А ведь он поклялся себе больше никогда не называть её грязнокровкой.

Она не заслуживала этого. Она была достойна большего.

Лучшего.

Не его. Точно не его.

И всё равно каждую ночь он думал о ней. Порой до самого рассвета. Не мог насытиться теми воспоминания что ему осталось лишь смаковать, дополняя иногда мечтами о том, что могло быть иначе.

Если бы Уизли не полез к ней.

Если бы об этом не узнала вся Англия.

Если бы его не судили как последнего насильника.

Если бы. Если бы. Если бы.

День и ночь. Ночь и день. Если бы. Если бы.

***

22 декабря.

Гермиона сильно рассчитывала на помощь Джинни в одном важном деле, но та очень не вовремя свалилась с банальной простудой. Мадам Помфри оставила её в лазарете на пару дней.

Гермиона переживала за подругу, ведь она по большому счёту разболелась именно из-за неё. Ещё бы! Каждый день прогуливаться до озера – это вам не шутки.

В любом случае операция оказалась на грани срыва и нервный тик так некстати напавший на веко Гермионы, чуть окончательно не лишил её здравого смысла.

Но на удачу выруливший из-за угла мулат встретился с головой почти воющей гриффиндорки. Конечно же на удачу. Тем не менее Забини помнил, как она накричала на него, когда тот пытался уберечь их с Малфоем непонятные отношения.

Он был обижен и совершенно не собирался обращать на неё своё внимание. Поэтому грубо отпихнув её со своего пути, он продолжил идти в сторону слизеринской гостиной.

– Блейз, стой!

Крикнула ему вслед девушка и развернувшись прижала к стене. Мулат даже открыл рот он такой наглости.

– Отвали, Грейнджер!

Вновь оттолкнул её от себя.

– Даже не хочу знать что за бредовая идея вновь посетила твою лохматую голову!

Почти прошипел. Очень по-слизерински. Очень по-малфоевски.

На мгновение девушку передёрнуло. Уж очень Блейз напоминал ей Драко. Словно вот прямо сейчас он выйдет из-за угла и хлопнет друга по плечу окинув её презрительным взглядом. А потом страстно поцелует, противореча всему своему существу.

– Мне нужна твоя помощь.

– Не хочу ничего знать о…

– Я хочу попасть в Мэнор.

Как на духу произнесла она. Эта новость пригвоздила Блейза к месту и заставила развернуть к девушке ошарашенно лицо.

– Чего?

Он не верил ей.

– Сегодня. Через камин в кабинете Макгонагалл.

– Ты сошла с ума.

Не вопрос. Констатация факта.

– Да, наверное. Ты мне поможешь?

Блейз опёрся о стену. Так по-малфоевски.

Ей необходимо переставать видеть в Блейзе Драко. Это может быть опасно. Не хватало ещё чтобы границы размылись.

– Нет. Ты кажется недавно отказалась от какой-либо помощи с моей стороны.

– Я отказалась от защиты.

– Это одно и тоже.

– Вообще-то нет. Я отка…

– Неважно, Грейнджер. Просто нет.

– Но почему?!

Не унималась гриффиндорка.

– Не знаю. Просто так. Ты вот меня жуть как бесишь. Подходит аргумент?

– Забини-и-и, ну пожалуйста.

Блейз ухмыльнулся. Так по-малфоевски.

– Хватит вести себя как Малфой!

Вскрикнула она. Блейз засмеялся.

– Хватит видеть Малфоя во всех.

Девушка сжала кулаки и прикрыла глаза.

– Каков твой план?

Забини хотел подразнить её подольше, но видел что нервы девушки на пределе.

– Ты постоишь на стороже, пока я проберусь в кабинет Макгонагалл…

========== Гостья. ==========

22 декабря.

Драко снова не мог спать. Ночью его мысли непозволительно долго отдавались воспоминаниям о девушке, что находится в многих милях от него.

Днём он мог развлекать себя чтением книг и ездой на лихих жеребцах, что появились на территории поместья не так давно.

Это была его давняя мечта и хотя оседлать этих прекрасных животных он сумел не сразу, понял, что это любовь навсегда.

И почему никто раньше не занимался здесь этим?

Его действительно интересовал этот вопрос, и решив задать этот вопрос своей матери во время вечерней прогулки по поместью, почувствовал себя последним идиотом: Нарцисса попросту поджала губы, будучи уверенной, что это даст ответ на его вопрос.

Никто не собирался ухаживать за кем-то.

Малфой подумал что эльфы могли бы справиться с этим заданием, но осознав, что даже он – взрослый парень имеющий физическое преимущество перед маленькими эльфами, порой не может совладать с характерами коней, принял тот факт, что это просто было никому не нужно.

Теперь всё будет по другому.

Он не дал имён коням. Просто в голове было пусто. Однако, он действительно очень полюбил их. Он сам занимался ими. Поил, кормил, выводил на прогулку. Любимым занятием помимо езды на скакунах, было расчёсывание гривы.

В эти моменты он абсолютно абстрагировался от внешнего мира, сосредоточившись лишь на своих ощущениях. Голова становилась намного легче.

Помимо чтения и ухода за лошадьми, в его жизнь вновь вернулся спорт. Не квиддич, нет. Прочитав несколько интересных произведений, он посчитал возможным повесить в своей комнате самую простую боксёрскую грушу.

Он отрицал, что это связано с тем, что имеет отношение к жизни магглов. Конечно же это никак не связано с Гермионой Грейнджер. Что общего между этой ведьмой и желанием спустить пар, избивая кожаный снаряд?

Ничего. Вообще ничего.

Тогда почему под его подушкой маггловское произведение?

Ни почему.

Что за неожиданное рвение узнать как устроен самолёт?

Откуда я вообще знаю, что такое самолёт?

Малфой запрещал себе думать о ней. Запрещал вспоминать её. Но каждую ночь нарушал обещание, данное самому себе.

Что она сейчас делает?

Скучает ли по мне?

Думает ли о том, чем занят в данный момент я?

Эти вопросы атаковывали его каждую ночь.

Он не мог пользоваться палочкой, поэтому в каком-то смысле дни стали пролетать быстрее обычного.

Последние несколько лет каникулы в Мэноре были для него откровенной каторгой. Дни тянулись как сопли тролля и к вечеру Драко мечтал лишь о том, чтобы поскорее наступила долгожданная ночь и это приблизило бы его к возвращению в школу.

Сейчас же всё было иначе.

Ему приходилось самому застилать свою кровать. Самому наливать себе чай и приносить из комнаты забытый плащ, чтобы выйти на прогулку. Всё то, что он раньше делал с помощью магии, он был обязан делать своими руками.

Словно я какой-то маггл…

Эта мысль вновь возвращала его к ней.

Есть ли хоть маленькая вероятность, что я не покинул её мысли?

Она ведь призналась мне…в любви…

Ведь так?

Ведь это не сон?

День за днём она съедала его изнутри, но в тоже время давала какую-то надежду.

Определённо он ждал окончания своего домашнего ареста также, как когда-то летних каникул.

Но чтобы…что?

Что ты сделаешь Малфой, когда всё это закончится?

Мерлин, она вычеркнула тебя из своей жизни уже тогда, в министерстве.

Ты урод конченный надеешься на то, что она просто всё забудет и кинется в твои объятия?

Голос Джинни Уизли как и очкарика Поттера, гаденько задавали по-очереди ему вопрос: «А что дальше?»

Да ничего. Как и раньше.

***

– Не то чтобы я сильно переживаю о тебе, но всё же ответь: ты уверена что это хорошая идея?

– У тебя есть другая идея? Может быть я могу встретиться с ним иным образом? Скажи тогда пожалуйста, чтобы я так сильно не рисковала своим местом в этой школе.

Съязвила Гермиона, когда они сгорбившись шли по тёмному коридору.

– На данный момент наверное нет. Но ты ведь можешь поговорить с ним позже? Через полгода например?

Пожав плечами ответил Блейз. Гермиона фыркнула. Она должна была поговорить с ним сразу же. Не дать покинуть тот злополучный кабинет, а выяснить всё от и до.

– Это слишком долго.

– Поверь мне, если Драко решил порвать с тобой, значит на то есть веская причина.

– Порвать?

– Разорвать ваши отношения.

– Не понимаю о чём ты.

– Да брось, Грейнджер. Это ведь очевидно.

– Ничего подобного. Между нами нет никаких отношений.

– Именно поэтому ты пробираешься к кабинету старухи, чтобы выяснить отношения…которых нет?

Он ухмыльнулся, прижимая аргументами её к стене.

– Послушай, всё не так как ты думаешь.

Девушка взглянула на него и закусила губу, боясь взболтнуть лишнего.

– Всё не должно было закончиться так и я хочу извиниться…

– Ты уже извинялась.

– Вовсе нет.

Отмахнулась она.

– Ты не понимаешь.

Блейз пожал плечами, смирившись с тем, что ему действительно придётся помогать этой гриффиндорке. Однако мысль о том, что Драко появление Гермионы вовсе не оценит, почему-то не покидала его.

В любом случае они договорились, что Гермиона не будет говорить ему о том, что именно он стал тем, кто помог её пробраться в кабинет директора.

***

Глаза блондина щипали так, что ему пришлось промывать их водой не меньше пяти минут. Казалось, что ему в глазницы засыпали песок.

Драко помнил, что засыпал на несколько минут, но чувство тревоги вновь заставляло тело дрогнуть в диком ознобе.

Помимо мыслей о гриффиндорке и больной на голову матери, он вдруг задумался в целом о своей жизни.

Почти целый месяц он провёл в поместье, ни разу не связавшись с теми, с кем провёл последние месяцы.

Однако писать письма как и общаться по каминной сети ему было запрещено, поэтому пожав плечами своему уставшему отражению в зеркале, он решил, что так не может больше продолжаться.

Он обязан изменить свою жизнь. Ему необходимо быть более ответственным. Репутация его семьи была в клочья разорвана Гермионой Грейнджер. Нет. Он никогда не винил её в этом, но объективно это было так.

Отмываться от этой грязной истории ему придётся долго, даже несмотря на её благоприятный исход. Мало кто успокоится лишь от статей в газетах. От него будут ждать поступков.

Естественно, в его манере было бы игнорировать всех и вся. Самым соблазнительным вариантом было покинуть эту страну и начать всё сначала там, где никто не знает кто такой: Драко Малфой.

Но тогда бы он навсегда потеряет её.

А это проблема?

Он устал спорить сам с собой. Ему нужен был Блейз. Срочно.

Каждый день его мысли противоречили самим себе. Он даже начал чувствовать, что ему недалеко до состояния Нарциссы.

День он хочет покинуть эту страну, чтобы больше никогда не слышать о ней.

День он готов рвать, метать, учиться, стараться и вновь обрести место под этим долбанным солнцем.

Чтобы она могла быть с ним. Чтобы он мог её любить. Чтобы никто и никогда не смел сказать, что эти отношения фальшивка.

Именно поэтому этим холодным утром, он решил написать письмо Минерве Макгонагалл.

***

– Точно никого нет?

Уточнила гриффиндорка, наблюдая за тем, как Горгулья медленно появляется в поле её зрения.

Блейз закатил глаза.

– Иди уже! До конца занятия осталось полчаса! Если не успеешь вернуться, то придётся скитаться в окрестностях поместья.

– Что? Почему?

Гермиона обернулась к Блейзу стоявшего в двух метрах и озирающегося по сторонам.

– Салазар помоги! Потому что! Иди уже!

Девушка нервно сглотнула. Точно ли это хорошая идея?

Конечно же нет…

Ты собралась ворваться к нему домой!

Идиотка.

Горгулья раскинула свои крылья, приглашая лучшую ученицу школы нарушить очередное правило.

– Иди.

Она поджала губы и прикрыла глаза. Ей требовалось пара секунд.

– Да. Иду.

И она сделала шаг вперёд.

***

Он бросил на пол уже пятый пергамент. Письмо не хотело себя писать. И ему некого было винить в этом кроме себя.

Он слышал как мать проходя мимо его комнаты подпевала себе под нос какую-то песню. Это взбесило его ещё сильнее.

Он отшвырнул очередной пергамент, текст в котором был не так уж и плох.

Он вновь с трудом контролировал свою агрессию.

Он нуждался в дозе Гермионы Грейнджер.

Того самого наркотика, что забирал страхи, переживания и необоснованную злость на весь этот чёртов мир.

Хватит, Драко.

Она твоя мать.

Она та, что ради тебя рисковала своей жизнью.

Не будь таким неблагодарным щенком!

Он глубоко вдохнул.

Надо будет пообедать вместе.

Да.

Определённо, это хорошая идея.

Надо будет поговорить с ней.

Надо будет просто побыть рядом.

Он выдохнул.

Но сначала письмо.

– Никак.

Он зарылся пальцами в волосы и закрыл глаза. Почему так сложно принять вину и принести извинения? У всех ли так?

Драко схватил пергамент, последний оставшийся на столе, и решив для себя, что это письмо будет окончательным вариантом признания его идиотом, он встал из-за огромного дубового стола.

Схватив попутно старое перо со столешницы, он решил выйти в сад. Свежий воздух мог бы помочь ему привести мысли в порядок.

Выйдя из комнаты, он заметил как его мать неторопливо шагает обратно: в его сторону. Он решил что не готов к общению с ней сейчас и незамедлительно направился к лестнице.

Он не был уверен, что мать увидела его, тем и лучше.

Не сейчас.

Нет.

Позже…

Стараясь громко не топать, он попытался сжать кулаки, но характерный звук мнущегося пергамента напомнили ему о его миссии номер один.

Написать письмо Макгонагалл.

Неблагодарный щенок.

Он ненавидел себя за это.

Мог ли он когда-то предположить, что самый близкий в жизни человек станет так ему неприятен?

А тот кто всегда был мерзок, вдруг станет безумно притягателен?

Хватит, Малфой!

При чём здесь она?!

Просто параллель. Ничего личного.

Внутренний голос вновь подводил его к краю. Ещё чуть-чуть и он сойдёт с ума. Вот действительно осталось совсем немного.

Огромные панорамные окна открывали восхитительный вид на заснеженный сад. Он не думал о холоде, поэтому вышел на улицу в лёгком джемпере и дойдя до ближайшей скамьи с шумом скинул на землю слой снега.

Сел. Закинул ногу на ногу. Положил пергамент на бедро и глубоко вдохнул чистый воздух.

Кажется, ему действительно стало легче дышать.

Внезапно ему захотелось оседлать одного из жеребцов и отправиться на прогулку. Он предвкушал, как холодный ветер будет бить его по лицу, а вернувшись в дом, он с удовольствием примет горячий душ.

Тогда у него точно останутся силы лишь на то, чтобы добраться до спальни и завалиться в кровать.

Но нет.

Сначала письмо, а позже обед с матерью.

***

Кабинет директора встретил девушку лёгкой прохладой. По телу пробежал строй мурашек.

Просто подойди к камину и сделай это.

Убеждала она себя.

Почти всегда она могла спрогнозировать исход тех или иных своих действий. Но не тогда, когда это касалось Малфоя. Он всегда сбивает её с ног. С ним нелегко иметь дело. Особенно тогда, когда он вспоминает о том, что чистота её крови равна нулю.

Она бегло кинула взгляд на портрет Альбуса Дамблдора, которого не оказалось в раме. Облегченно вздохнула. Ей не хотелось краснеть из-за своего поступка. Она ещё успеет сделать это за сегодня.

Камин уже был перед глазами, как и перспектива встретиться со слизеринцем через какие-то десять секунд.

Уверенность её таяла на глазах.

Успокойся, Гермиона.

Ты ведь уже решилась.

Ты всё взвесила.

Просто сделай это и сможешь наконец спать спокойно.

Ей слабо в это верилось, но надежда умирает последней. Так ведь говорят?

У неё оставалось всего двадцать пять минут.

Это много или мало для разговора с ним?

Вероятнее всего я там не задержусь.

Она вновь прикрыла глаза.

Мерлин, она была там всего однажды. И в тот злополучный день, она получила это уродливое клеймо на руке. Она страдала, плакала, ненавидела их всех.

Теперь она стояла на пороге того, чтобы кинуться отпрыску семейства Малфоев в объятия с мечтами о том, что он поведёт её под венец.