Текст книги "Хотели принца? Нате - получите, распишитесь! (СИ)"
Автор книги: Akova Poly
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
7
Проснулась от чьих-то голосов. Они, голоса, охали, ахали, возмущались, восторгались… Короче спать мешали! Открываю глаза – я под одеялом на одном краю кровати, а на другом краю сверх одеяла черноволосый парень. Меня как ветром с кровати сдуло. А, ну да, вчерашний принц, – вспоминаю я.
Людей в комнате пятеро. Четверо мужчин и один не то гном, не то карлик, не то просто старикашка какой-то седовласый. Четверо ахают-охают, а старикашка парня трясет за плечо. Тот нехотя просыпается. Оглядывает их. И, сев на кровати, трясет головой.
Видно остатки сна сгоняет, думаю я. Потом поднимается и обнимает седовласого.
– Наставник! Как я рад!
– А как я рад, ваша светлость, ваше величество! – восклицает наставник.
– Мы уж и не надеялись…
– Да, вашество, – хором говорят остальные.
А я ловлю себя на мысли, что стою и думаю о том, что «вашество» – это, наверное, ваша светлость и ваше величество в одном флаконе? «Вот права была Светка! Про мои инстинкты! Вместо того чтобы думать, чего со мной теперь будет, ибо застали меня в одной постели с этим их принцем, будь он неладен, я о фигне думаю»! А мужики на меня как-то недобро смотрят. Вон пальцами на меня тыкают. А я стою как в вакууме, ничего не слышу – вся в своих мыслях.
– Это она? – вырывает вдруг меня голос старца из моих мыслей.
– Да, – отвечает принц.
– Спасибо тебе, дева, – шагает ко мне старец.
– Да пожалуйста, – машинально говорю я.
У мужиков, смотрю, глаза округлились. У старца одна бровь кверху поползла. А принц усмехается.
– Я ж говорю, она необыкновенная человечка.
– Да-а-а… – протянул старец.
– Она и на ложе к нему осмелилась… – заикается один из четырех.
– А что я на полу должна была спать?! – не удержалась я.
Мужики, смотрю, застыли как истуканы. А у седовласого вторая бровь кверху поползла. И только он хотел что-то сказать, как дверь распахнулась с такой силой, что, как ее вообще не сорвало, удивляться только приходится. А в комнатушку влетает…
«О! А он на их принца чем-то похож! Тоже вон высоченный, черноволосый».
И как-то недобро на меня глянул, а потом – сама улыбчивость – к принцу бросился.
– Мальчик мой! Ты жив! Я так рад! – обниматься с ним полез.
– Дядя! – тот шагнул к нему навстречу.
А дядя, улыбаясь, обнял его и вдруг глянул на меня зло так. Отпустил принца и опять улыбается ему. «Мда»… – думаю, – «не рады здесь мне. Доложили, пожалуй, уже, что застали нас на одной кровати. Но, может, из благодарности, что принца вернула, помогут домой-то всё ж вернуться…»?
А дядя, обнимая принца, воркует: «Тебе, мой мальчик, надо силы восстановить. Пойдем, я тебе отвар самолично останавливающий сделаю».
И уводит его. Наградив меня напоследок холодным взглядом. И чего-то у меня сомнение где-то глубоко шевельнулось, что все его улыбки к принцу совсем не по доброте душевной… Недобрым он мне человеком показался.
«Вот с чего, спрашивается»?
А тот на пороге обернулся: «Никого к его святейшеству не пускать!»
– Ну, дядя! Наставника-то можно, – вскидывает брови принц.
– Только его! А с тобой, – и он снова сверлит меня холодным взглядом, – потом разберемся.
Они уходят. Наставник махнул рукой, и мужики испарились. Мы остались одни. Старец молча меня разглядывает.
– Что? – не удержалась я.
У него, смотрю, брови еще выше полезли.
«Ну вот кто тебя, Эля, за язык тянул».
– А ты и вправду непростая, – было мне ответом.
– Да обычная я, – говорю.
– Ну, может быть, – отвечает он мне.
И разворачивается на выход.
– Погодите! – говорю я.
– Да.
– Э-э-э… а… – я не знаю, как и сказать-то о своей просьбе.
«Не огорошить же сразу, что я из другого мира. Попаданка, блин»!
– Ты пока останешься здесь, – по-своему понял меня старец. – Тебе принесут все необходимое. Ты пока отдыхай. Я позже к тебе зайду.
«Ну отдыхай, так отдыхай, Эля». И с этими мыслями я плюхаюсь на кровать.
«Буду досыпать тогда».
Но, увы. Моим маленьким желаниям не суждено было сбыться. Ибо только я закрыла глаза, как в дверь постучали и вошли девушки. Или женщины? Неопределенного какого-то они возраста все. Все одинаково одеты в чепцах!
«Хи-хи! Надеюсь, на меня такой не напялят».
Подхватили под руки и повели из комнаты. И все это молча!
– Э, куда вы меня ведете? – возмущаюсь я.
А эти, в чепчиках, глаза на меня вытаращили, но молчат.
«Ну и фиг с вами! Я тоже буду молчать»!
А меня тем временем привели в какую-то комнату, в которой только лавка и всё. И давай раздевать.
– Э! – снова возмущаюсь. – Это зачем еще?
И вижу, что вносят лохань. Такую приличную, что мы там с девами этими неопределенного возраста все вместе, впятером поместиться сможем.
– Купаться, что ли? – спрашиваю. – Так бы сразу и сказали! Я и сама раздеться могу. И начинаю сама стягивать платье. У дев глаза становятся как блюдца.
«Да что ж они все глаза-то таращат»?! – Ладно, – смилостивилась я. – Раздевайте сами.
Те быстро раздели меня и в лохань эту меня поместили. И воду льют, и моют мне голову и меня саму… И каким-то приятно пахнущим чем-то натирают. Ну да, я столько времени ванну не принимала. И в мягкое полотенце, вернее, сказать, простынь, меня заворачивают. И уходят.
– И что?
Теперь я округляю глаза.
– А я чего так и буду тут в одной простыне сидеть?
Но вот они уже вернулись. Лохань уносят. А меня принимаются одевать.
«О, блин, это что, всё на меня напялят», – думаю, глядя на кучу всякой одежды.
«Ага, точно. Всё для меня. Да… Одевали меня дольше, чем раздевали. Оно и неудивительно. Сняли одно платье и мой, родной такой мой, комбинезон, а напялили – ой, не стоит перечислять, наверное. Это я так понимаю, наряд знатных дам у них считается. Вот как раньше в кино показывали, в исторических фильмах – платье в пол с кучей подъюбников. Корсет еще под него – неудобный, нафиг, какой-то! А вот белье мое нижнее было как-то откинуто брезгливо. И взамен ему напялили панталоны какие-то до колена почти. Фи! Ну а корсет, видать, вместо лифчика. М-да. И как ходить-то в этом? Я в том-то платье не раз запиналась. А тут»…
И повели меня обратно в комнату.
«О! А кровать-то перестелили! Привели, поклонились и испарились! Да уж. И чего мне? Как в таком прикиде спать-то? Изомну всё. И снять-то самой не получится. Сзади шнуровка».
Вздыхаю и подхожу к окну. Вернее, проему, его заменяющему. И снова на меня подуло ветерком. Ласково так. Я закрыла глаза, улыбнулась.
«Кх-м!» – раздалось над ухом.
Я подпрыгнула! Чуть на пол не свалилась, хорошо, стена рядом – за нее удержалась.
– Ну нельзя же так людей пугать! – возмутилась.
– Людей? – удивился старец.
«И как только он вошел, так тихо», – думаю?
– А можно узнать, чему ты так улыбаешься? – спрашивает.
– Так… – говорю. – Просто. Ветерок свежий из окна.
У него, смотрю, опять брови кверху лезут.
– А вы что подумали? Что, раз меня с принцем в кровати застали, то я потребую, чтоб он на мне женился! Дабы сохранить мою честь?!
– А ты сможешь потребовать?
– ЧЕ? Совсем что ли? На фига мне ваш принц сдался! – удивляюсь. – Мне бы домой как попасть… – добавляю я тихо.
Вот тут, смотрю, он уже удивляется.
– А домой – это куда? – спрашивает.
– Как куда? Домой на Землю! Э-э-э… Ну…
«Да чтоб тебя, как же мне ему объяснить-то», – думаю.
– Под землю? – меняется в лице он.
– Твою дивизию! Нет! Планета такая! Земля! – не выдержала я.
– А…
– Короче, далеко я отсюда живу! Очень далеко, – говорю я. – А, кстати, а где это мы?
– В смысле, где? – удивляется старец. – В Граде! Столице империи!
– А… ясно… – тяну я. – Хотя мне ничего не ясно.
– А что за империя? – спрашиваю.
– ?
– Ну, чья империя?
– Империя Аррилусов!
– ?
– А каков твой род? – тем временем спрашивает он.
«Женский»! – чуть не ляпнула я.
– В смысле? Кто мои родители, что ли? – исправляюсь.
– Не только. Твои предки? Они откуда?
– Так…
«С Земли»! – хотелось мне сказать, но вместо этого я промолчала.
– Ладно. Оставим твое рождение. Пока! – он сделал паузу. – Ответь-ка ты мне лучше на вопрос: как ты нашего принца в родовое гнездо вернула?
– Да откуда ж я знала, что он принц?!
– Это другой вопрос, – выдали мне.
– В смысле? – удивляюсь. – Вы чего, и вправду думаете, что я спецом принца спасала, чтобы он на мне женился?!
– Я спрашиваю. Пока только спрашиваю.
– Ну знаете ли! Я и обидеться могу! – и я отвернулась от него и уставилась в окно.
Правда, там ничего не было видно.
«Видать, высоко очень», – мелькает мысль.
А старец кашлянул. Я повернулась к нему.
– Да-а… – тянет он. – Ты правда не обычная человечка.
– Я не человечка, я человек, – машинально поправляю я.
– Почему ты о себе как о мужчине? – вскидывает снова брови старец.
– О-о-о… Э… Ну… – я не знаю, как ему объяснить. – Мужчина вы, а я женщина. А мы оба вместе человеки.
– Оба! Вместе?
– Да блин! Нет! Вы человек! И я человек! Просто вы человек мужчина, а я человек – женщина.
Он как-то странно на меня смотрит.
– Да… – тянет он. – Ты явно издалека…
– Да… Я…
– Но я дам тебе один совет! Молчи!
– Э…
– У нас не принято человечке, женщине, как ты называешь, говорить в присутствии вашества вообще! Да и в присутствии мужчин – с их разрешения только…
– Чего? – у меня отвисает челюсть.
«Так вот, – думаю, – почему они на меня пялились и пальцами тыкали»!
И вспомнила усмешку принца. Чтоб его. Не хватало еще о нем думать.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я.
Старец опять, видно, удивился, но промолчал и ушел.
«Вот ведь, молчать при принце! Что и за законы такие! Вообще рта открывать, что ли, нельзя?»
И вспоминаю девиц, которые и вправду все делали молча. Ни единого слова не проронив.
– Да, попала ты, Элечка! – вздыхаю.
8
Так провела я в гордом одиночестве три дня. Не, ко мне приходили конечно, но исключительно, чтоб покормить, переодеть, раздеть, одеть – короче только по необходимости. Из комнаты выходить одной не позволялось. Стоял на страже всегда человек за дверями. И в туалет меня водили как по расписанию. А я все думала, а вот если я захочу раньше в туалет, то как мне быть? В панталоны писать?! А ни
старец, ни принц, ни его дядя ко мне не являлись. В общем то я и не ожидала что ко мне сразу с распростертыми… Но все ж… Мне все вспоминалось как мы добирались до этой их империи. А ведь что самое смешное, мне на ум ведь приходила идея что он принц. И я над ней посмеялась только. А во поди ж ты…
И опять под вечер пришли служанки, мне так проще было их про себя называть, помогли мне раздеться. Одели на меня снова ночнушку – широкую, длинную рубаху, поклонились и вышли. А я долго не могла уснуть. Все лежала и разглядывала маленький шарик под потолком. Вот ведь прям как маленькое солнышко. И что самое интересное – светит ярче или гаснет, когда я этого хочу. Как в пещере у Лимиуса прямо. Жаль, хороший котейка. Так с мыслями о принце, коте и солнышке под потолком я и уснула.
И снился мне сон. Стою я на поляне, за моей спиной стоит Лимиус, а впереди меня принц. И вдруг подернулся принц фиолетовым сиянием и вырисовывается вместо него странный зверь – не то лев, не то медведь и расправляет за спиной крылья. А Лимиус шипит от увиденного. И они готовы броситься друг на друга. Но я встаю меж ними протягивая руки – одну к крылатому зверю, другую к коту. Свет срывается с моих рук и ударяет в них. Я вскрикиваю и. просыпаюсь.
– Присниться же!
А надо мной старец склонился!
– В-вы ч-чего? – спрашиваю испуганно.
– А ты чего? – было мне ответом.
– Я? Я вообще спала! А вы подкрались и склонились надо мной… – отвечаю подскакивая.
– Я к тебе шел. Подходя к двери услышал крик. Думал на тебя кто напал.
– А как же часовой у двери? – удивляюсь я.
– Кто? – старец удивляется.
– Ну, стражник, – исправляюсь я.
– Так он с наружи! А ты внутри кричала.
– И что? – не понимаю я. – Мимо него можно проникнут незамеченным?
– Есть темная сила, которая все может, – успокоили меня.
– Да, уж, успокоили, – хмыкаю.
– А чего вы так рано-то? – спохватываюсь. – Меня еще и одевать не пришли.
– Вот по этому я и пришел, пока не пришли.
Он прищурил глаза.
– Я пытался выяснить кто ты и откуда. О тебе никто ничего не знает.
– Еще бы! – хмыкаю снова.
– Ты видимо не вняла моему совету!
– Все. Молчу, – прижала ладошку к губам.
– Так вот, – продолжает старец. – Эвен утверждает что твое имя Эля…
– А это кто? – удивляюсь.
И зажимаю рот рукой. А Старец вздыхает.
– Эвен – это кронпринц! Да будет тебе известно! Так вот он утверждает что твое имя Эля, – и он уставился на меня.
Я молчу. И он тоже. Потом видимо не выдерживает и: " Ты отвечать будешь?"
– Так сами сказали молчать!
– Но, не когда тебя спрашивают!
– Нет, не соврал ваш принц. Я Эля. Эля Живова.
– Странное имя и род… – тянет старец.
– Нормальное имя и фамилия, – отвечаю.
У старца смотрю опять брови к верху лезут.
Вот, блин, попала я так, попала, думаю. Ну как вот объясняться с ним? На разных языках говорим. И вдруг ловлю себя на мысли, что ведь они и правда говорят на каком то другом языке. Просто я их понимаю. И вспомнилось как мыша – он же принц – ставил лапой роспись типа. Как побежали тогда по листу закорючки неведомые мне. Да, выходит язык понимаю, а письменность нет.
– Вообще мое полное имя Эвелина! Но друзья и родственники зовут просто Эля, – решила сказать, не знаю почему.
– Дающая жизнь! – вскрикивает удивленно старец.
– Кто? – в свою очередь удивляюсь я.
– Ты!
– Я?
– Эвелина – это Дающая жизнь!
И как-то странно на меня смотрит. Я натягиваю одеяло до самого носа.
– А ты знаешь что имя Эвен означает Жизнь Дарующий? – спрашивает.
– Нет, – говорю. – Откуда? Я и Имя то такое впервые услышала от вас.
– Необычно… – тянет старец.
– Что? – спрашиваю.
– Все! – отвечает.
– Ладно! Ты только полное свое имя никому не говори.
– Почему это? – удивляюсь.
– В свое время узнаешь!
И он уходит. На пороге оборачивается, качает головой.
– Ну надо ж так!
И выходит. А я так и сижу с натянутым до носа одеялом и отвисшей челюстью.
"Ну, и вот как мне все это понимать спрашивается? А? Чего приходил, чего хотел? Просто удостовериться, что их принц не наврал мое имя? Странно. А имя-то у него какое чудное. Не слыхала никогда. Блин, Эля, ты многого тут чего не слыхала и не видала. Кстати о видала! Я тут толком-то ничего и не видела. А вот как бы посмотреть-то? Сады наверное у них тут в замке красивые… Да и вообще"…
За этими размышлениями меня и застали служанки. И уже привычно стали одевать и почему-то оставили на моей заправленной кровати шаль. Или что-то очень ее напоминающую. Я потрогала невесомое прямо нечто. Вроде как вязанного платка объёмного и легкого, легкого, прям вот действительно невесомое. Странно, вроде я не просила. И тут дверь отворяется и стоит… дядя их принца!
"О как! Собственной персоной".
– Пойдем, – говорит. – Составишь мне компанию.
– Накинь на плечи, – и указывает на платок на моей кровати.
Я послушно накинула на плечи почти неощутимую ткань и мы вышли в коридор. Долго шли коридорами, лесенками снова коридорами и вышли в какую-то арку. Прошли ее и очутились в…
"Ой, до чего же красиво".
То место где мы очутились так и хотелось назвать райским садом! Я такой красоты не видела отродясь. Потому застыла прямо у начала дорожки выложенной желтым камнем.
– Идем, – Вывело меня грубое из состояния зависания.
И мы пошли по дорожке, а вокруг раскинулось море красок. Вот все цвета радуги. И хотя привычную мне зелень листьев заменяли в основном голубые и бирюзовые оттенки это нисколько не убавляло красоты растений. Наоборот как то даже придавало им еще большую красоту. Они от этого смотрелись необычно словно гигантские цветы.
"Ой! А это и вправду цветы. И они действительно гигантских размеров".
Многие распростерли листья по земле словно это кусты, а серединки взметнулись в высь как стволы деревьев. И верхушки украшены не то соцветиями, не то просто как одуванчики пушистые… А то что я из дали приняла за деревья чем-то напоминающие наши елки – так это типа колокольчиков перевернутых и надетых друг на друга. Причем они еще и покачиваются на толстенной ножке. Просто она спряталась за самими колокольчиками – елками и видно ее только когда обходишь их по дорожке которая огибала клумбу. А то что мне изначально казалось раскидистыми деревьями – оказалось большими, очень большими одуванчиками на колючей ножке. Эти колючки я и приняла за ветви. А сами воздушные шапки переливающуюся голубым и бирюзовым цветами за крону деревьев. А я удивлялась, что у них тут нет цветов. Вот они есть и довольно красивые и очень огромные. И запах от них просто обалденный. Я не смогла бы его точно описать, даже если б захотела. Я просто растворилась в нем. Это такое блаженство ощущать такой аромат!
– Садись, – вывел меня из этого блаженства грубоватый голос.
– А?..
– Садись, – снова повторили мне, указав на скамейку между двух огромных лепестков нежно-розового цвета.
Я уселась на скамейку и вскинула глаза на дядю принца. Так и хотелось сказать: "До чего ж здесь красиво!" Но я промолчала. С минуту, другую дядя меня разглядывал.
– Меня зовут Эуэнти я король империи Аррилусов.
– Странно, – мелькает у меня мысль, – если Эвен или как там его – кронпринц и говорил что родители погибли, а его отец был явно правителем, то королем Эвен должен быть. А не его дядя. Хотя может тут другие законы. НО, я молчу.
– А как твое имя?
– Эля. – Отвечаю.
– Полное имя? – спрашивает дядя и заглядывает прямо в мои глаза. А у меня мурашки пробегают по спине и прямо всю окутывает холодом.
– Эля! – говорю и вспоминаю как меня еще смеясь называли Элеонора в школе.
– Элеонора, а что? – и стараюсь не отводить взгляд.
– Я же должен с тобой познакомиться, – бросают мне, сверля взглядом, от чего мурашки пошли по второму кругу маршировать по моей спине.
– Я благодарен тебе, – сказал он мне, а самого на слове "благодарен" аж перекосило, – за спасение моего дорогого племянника.
Я делаю вид, что ничего не замечаю.
– Но могу я узнать как тебе это удалось? – и снова сверлит меня взглядом.
– Я сама не знаю как. Как-то само вышло. Просто стечение обстоятельств наверное.
– Стечение кого? – вскидывает бровь.
– Обстоятельств, – говорю. – Ну, типа оказалась в нужном месте в нужное время.
Его глаза при моих словах полыхнули прямо. Меня, такое чувство, что огнем опалило. Сила что ли это его "наивысшего порядка" всплывают в памяти слова Жозеффа. А он тем временем встает и уходит!
– Э…
"Мда, Эля, чего-то все от тебя уходят сегодня. Э… а мне-то чего делать теперь? Куда идти-то? Тут дорожек видимо не видимо и все желтые.
После такого разговора я уже и красотой насладиться в полную меру не могу. Вот почему-то мне кажется что он абсолютно не рад тому, что я вернула принца. Вот не рад и все тут! Потому и меня ненавидит. Да видно прямо мне об этом сказать не может.
"Да нет, – одергиваю я себя, – не может такого быть. Он его родной дядя и любит его. Просто ко мне так настороженно относиться. Все таки он принц, а я простая человечка. О блин, уже как они, заговорила – простая человечка".
И я встаю с лавочки и иду по дорожке, она сворачивает двумя развилками.
"И по какой мы пришли? Я и не помню".
Потому просто сворачиваю по той что ближе – направо. Иду мимо каких то нежно фиолетовых огромных шаров. Да тут мы определенно не проходили. И собралась повернуть обратно, когда услышала: "…да скорее просто человечка и просто подвернулась в… нужное время в… нужный час."
"О-о… это ж дядя принца с кем-то разговаривает или сам с собой?" – я застыла пытаясь понять, где тот находится.
В какой стороне от меня. Ибо выйти к нему мне менее всего хотелось. Я пытаюсь разглядеть нежно-розовый цвет в гамме красок. И увидав его спешу туда, стараясь ступать бесшумно по камням. Вот совсем не хочется что бы меня тут застали и решили, что я подслушиваю. Выйдя к нежно-розовым цветам смотрю – о, а это не те цветы, между чьих лепестков мы сидели на лавочке. Это огромные какие-то яйца… Присмотрелась.
"Блин, это огромные бутоны"!
Из нежно-розовых чашелистьев пробиваются золотистые лепесточки. А в воздухе почему-то пахнет миндалем. Странно, кругом огромные красивые цветы, а пахнёт моими любимыми орехами. И только хотела развернуться, чтоб идти обратно…
– Эвелина!
Чуть не подскочила от неожиданности и с языка уже хотело сорваться: "Ну, нельзя же так людей пугать"!
– Наставник?! Ой простите, я не знаю вашего имени.
– Ничего, можешь меня и так называть. Что ты тут делаешь?
– Э… А… Меня король Эуэнти прогуляться пригласил.
"А потом бросил"! – так и подмывало сказать.
– Кто? – спрашивает наставник удивленно.
– Король… – неуверенно повторяю я.
– Это он сам тебе так сказал?
– Да. А что?
– Ничего! – он поджимает губы. – А ты видно не вняла таки моему совету.
– Ну вы же спрашивали, вот я и отвечаю, – робко говорю я.
А тот только рукой махнул. Странно как то.
– Королем он бы был если б вы опоздали на два дня. А так наследный кронпринц будущий король!
– А как он? – вдруг вырвалось у меня.
Сама опешила и прикрыла рот рукой.
– Кто? – в свою очередь опешил наставник.
– Ну, явно не Эуэнти! Эвен конечно!
Его брови привычно взлетают вверх.
– Слаб он еще. Очень слаб…
– Да вроде когда он проснулся-то тогда, он не выглядел слабым-то! – удивляюсь. – За дядей-то резво побежал.
– Да, – соглашается наставник. – А сейчас он слишком слаб.
– Так чем его дядя поил-то? Вроде бы говорил для поднятия сил чего-то там сам сделает.
– А может, наоборот, – озвучиваю свою догадку. – Наоборот чтоб силы ушли!
– Ты как такое думать можешь?
– А что? Почему он мне тогда королем назвался? Вот у нас раньше же и убивали и травили ради обладания королевской короной.
– Чем?
– Короной! Ну в смысле ради власти над всеми!
У наставника опять смотрю брови уже привычным маршрутом к верху отправились. Вот вроде такое непроизвольное простое движение мимики на лице, а сразу как-то улыбнуться хочется. Вот какой-то он добрый кажется, как вот если б дедушка внучке…
"Стоп, откуда мне знать, как дедушка к внучке бы относился, у меня его не было. Вернее быть он был, но его не стало. Когда я еще не родилась. Да я и бабушку-то свою плохо помню. Она тоже рано нас покинула, я тогда еще мелкая была".
– А волосы у тебя почему красного оттенка? – вырывает меня вопрос из собственных мыслей.
– Что? Волосы? Так я их покрасила. А что?
– Чем красила?
Я уже собралась ответить что краской "Рубин", как прозвучало: "Рубином?"
– Чем? – удивляюсь.
"Откуда он знает название краски"?
И мне указывают на розовые бутоны, из которых пробивались золотистые лепесточки. Я уставилась на них. А на золотистых лепесточках были маленькие рубиновые капельки! Рука невольно потянулась к ним.
– Не трогай!
И я застыла с вытянутой вверх рукой.
"Ну да, все равно не достать, мелькает в голове. А почему – не трогать"?
– А почему не трогать? – озвучиваю я свою мысль, переводя свой взгляд на наставника.
– Потому… – он не договорил и уставился на мою вытянутую ладонь.
Я тоже подняла туда взгляд. Так как я застыла с вытянутой кверху рукой и не успела ее убрать при восклицании: "Не трогай!", то видимо потом непроизвольно рука все ж стала опускаться оставаясь при этом вытянутой. А так как я шагнула к ним ближе разглядывая, получилось, что кончики моих пальцев касаются бутона. И самое необычное было то, что кончики моих пальцев охватило сияние. Такое золотистое переливчатое.
– Что это? – шёпотом спрашиваю я.
– Ммм… – выдал наставник.
– Что это? – снова повторяю я уже более громко, но все равно шепотом.
– Это сила рубинов! – удивленно тоже шепотом говорит наставник.
– Чего? – теперь уже я вскидываю в недоумении брови.
Он хватает меня за руку и отрывает от бутона. Пальцы все еще светятся, но уже менее ярко.
– Кхм-кхм… – прокашлялся наставник. – Никогда при Эуэнти не прикасайся к этим Рубиновым слезам.
– А?
– Ты меня поняла?
Я киваю головой.
– Молодец. А теперь пошли отсюда. И не отпуская моей руки повел меня по дорожке.
– А можно спросить? – спрашиваю я.
– Не здесь!
Ну хорошо – потом, так потом. И я только ноги успеваю переставлять, идя за ним. А мы тем временем входим в арку, увитую голубовато бирюзовыми листьями. И только вошли, как листья пологом закрыли вход.
– Ой, – пискнула я.
Войдя с яркого солнышка, вернее с двух, в темноту я чуть не упала. А наставник вскинул руку в которой светился огонек. Маленький такой, но мощный. Он освещал ход, явно тайный. И Мы пошли по нему с начало просто прямо, потом по лестнице вверх, потом свернули и еще раз и еще…
Короче одна бы я точно не нашла дорогу обратно! И вот мы оказались в какой-то коморке. Вот ей-богу в каморке. Помещение метр на метр! Еле поместились вдвоем. Наставник остановился и прислушивается. Свет в его руке погас. Постояв с минутку он толкнул дверь. Она бесшумно открылась и мы очутились в… ванной комнате что ли? Видимо да. Тут лавки стояли, корыто огромное, тумба с кучей полотенец и висело большое зеркало, странного какого то темного оттенка. Как темная витрина магазина, когда идешь и разглядываешь себя почти в полный рост – почему-то подумалось мне. И еще тут стояло маленькое корыто – о, это наверное раковина! Тем временем наставник пересек эту комнату и не отпуская меня за руку осторожно открыл дверь. Мы вошли в покои принца! Да роскошь, ничего не скажешь! Как в старинных замках в фильмах кровать посреди с балдахинами, все увитая какими-то надписями или просто резьбой. Портьеры тяжелые, расшитые золотом, на огромных окнах. Стены тоже все расписаны. Пол устлан мягкими коврами. Мягкие резные массивные кресла стоят у стола с резными ножками. На столе какая-то склянка, с чем-то. Наставник отпускает меня и устремляется к склянке. Открывает колпачок и принюхивается. Потом достает платочек и прижав к горлышку опрокидывает склянку. Потом ставит ее на место и закрывает. Платок прячет в карман. Пока он делал манипуляции со склянкой я подошла к кровати и заглянула под балдахин разглядывая принца.
– Эвелина! – шепчет наставник и машет мне чтоб я отошла.
Но поздно – принц открывает глаза!
– Ты… – произносит еле слышно.
– Я, – также еле слышно отвечаю.
Наставник замер у стола. А принц улыбнулся. И я расплылась в ответ!
– Все будет хорошо! – почему-то говорю я.
– Да? – спрашивает принц.
– Да!
И вдруг наставник оказывается рядом со мной, хватает за руку и рывком втягивает меня в ванную, а затем за потайную дверь. Я только хочу возмутиться, как его рука накрывает мой рот.
– Тихо, – шепчет мне на ухо он.
Я киваю и он отпускает свою руку и мы замираем. Теперь уже и я прислушиваюсь. И точно – дверь в ванную с шумом открывается.
– Кто тут… – слышится голос Эуэнти.
Слышны шаги по полу, затем все стихает. Мы стоим так несколько минут. А так как я стояла затаив дыхание, с шумом выдыхаю.
– Фу-у… – пронесло. – Говорю шёпотом.
И снова мы идем узким коридорчиком, снова лестницы, снова у наставника в руке маленький огонек… И вот мы оказались в огромном зале.
– Э… – зависаю я разглядывая окружающее меня пространство.
А посмотреть было на что. Огромнейший зал с высоченными потолками. Все увито каким то орнаментом или это надписи, не знаю… Массивные колонны по краям зала тоже увиты каким то орнаментом и поблескивают. Видать там вставлены какие-то камни которые сверкают. Из резных окон, что ближе к потолку, попадает свет на эти камни и вся зала играет бликами. Стены украшены какими то росписями, видно из жизни местных правителей. Ибо в центре стоят двое, по всей видимости он и она, оба в длинных одеяниях, а вокруг склоняют головы остальные. И как бы вторым фоном идет очертание не то драконов, не то еще кого-то. Хотя и первый-то не особа четкий. И вообще у меня
такое чувство, что это три д изображение. Или я не знаю просто как это назвать. Потому что когда я иду – такое чувство что картины на стенах тоже движутся со мной. Но в то же время они остаются на месте.
– Скажешь сама сюда вышла из сада, – слышу голос наставника.
Отвожу взгляд от стен – а наставника уже нет.
– Э… – я снова разглядываю стены. И изображения ранее бывшие немного расплывчатыми стали обретать четкость. И мне даже кажется, что те двое мне кого-то напоминают. Оба в одинаковых длинных одеяниях. У обоих длинные волосы. У него черные, как смоль, а у нее – малиновые.
" Хм"…
И только я попыталась сосредоточиться на мысли кого же они мне напоминают, как раздается: "Элеонора. Что ты здесь делаешь?" Я вздрагиваю. Меня прям прошибает холодом от взгляда которым наградил меня Эуэнти.
– Э… искала выход из сада, – тихо говорю.
Эуэнти хмуро смотрит на меня.
– Пойдем провожу тебя в твои покои.
"О, конечно покои! – возмущаюсь я про себя. – Прям покоищи! Вот у принца покои, а у меня комната прислуги – не иначе".
– Хорошо, – отвечаю и вскидываю взгляд на Эуэнти.
Он какой-то рассеянный. Потому что даже не заметил, что я ему ответила. Ну и ладненько, будем считать я ничего не говорила. И я плетусь за ним коридором и лестницей, пока не оказываюсь перед своей дверью. А он разворачивается и уходит не сказав мне ни слова.
– Ну как всегда! – говорю я сама себе входя в комнату. – Сама любезность!
И только успеваю сесть на кровать, как мне приносят обед. Да, чего-то я и вправду проголодалась!
Более меня в этот день не беспокоили. И весь остаток дня я просидела вспоминая робкую улыбку принца.
"А ведь он красивый, когда улыбается! Э, Эля – одергиваю я себя – что за мысли? Ты вспомни как он тебя взглядом с высока одаривал, когда здесь находился. Это у него. слабость сейчас просто. Вот силы вернуться, тогда опять как на прислугу глядеть будет. А так улыбаться… явно не тебе станет. А ведь он меня спасал… тогда от лиан страшных и от крокодилов в реке! Ага, ага – ему домой попасть надо было. Что бы ты доставила! В целости и сохранности"! – с этими мыслями я и уснула.
