Текст книги "Дом Сладостей (СИ)"
Автор книги: Akiya Peach
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
========== Песочное печенье с миндалем и шоколадом ==========
Случайности фатальны. Они порой круто и резко меняют жизнь. Особенно те, которые мы считаем самыми глупыми и нелепыми, неуместными в нашей жизни.
Это был конец лета, когда уже спала удушающая жара, но тепло еще даже не думало отступать. Ветры освежились, напитались влагой и новыми тонкими ароматами, но вовсе не спешили остывать. Просто природа, уставшая от бурного лета, понемногу стихала и собиралась с силами, чтобы вскоре явить свои самые завораживающие образы, самые живописные наряды, самые обаятельные лики. Хмурые улочки, затянутые туманными вуалями, но все еще не лишенные ярких пятен-цветов, будто обещали, что уже совсем скоро сквозь сгущающуюся серость пробьется роскошное золото, которого так ждут.
В те далекие дни небольшая страна, ослабшая после кровавых восстаний, не успевшая толком опомниться и наладить жизнь, оказалась на пороге войны. По городку, ютившемуся у самой границы с соседним государством, растекались слухи, что со дня на день войска захватчиков войдут в город. Их порождали всего лишь нелепые случайности, но остановить их не могло уже ничто. Страх среди жителей рос с каждым днем, волнение захлестнуло городок. Улицы постепенно пустели. Не было на них того буйства красок, что обычно. Не шуршали юбки разноцветных платьев знатных дам, прогуливавшихся после обеда; не цепляли взгляд пятна пестрых зонтиков девчонок, прятавшихся под ними от солнца и родителей; не покачивались длинные рукава элегантных накидок-крешентов – уважаемые господа почти не выходили из домов. И даже крестьяне, бедняки и слуги перебежками добирались от дома к дому, держась вдоль стен, в тени…
Случайности способны губить не только планы, но и жизни. Государств и отдельных их жителей.
Именно такая мысль посетила Мамо, когда он услышал за своей спиной грозный голос командующего отрядом. Воин с тоской посмотрел на горшок с прекрасными белыми цветами, разбитый по чистой случайности и теперь лежавший у его ног, сжал руки в кулаки и резко развернулся, выпрямившись перед командиром, как того требовали правила. Хиротака, внимательно смотревший на сгубленное растение, бывшее единственным украшением их Дома, поднял взгляд к невозмутимому лицу подчиненного.
– У меня есть для тебя задание. Важна деликатность, поэтому я не хочу посылать в этот раз Нанахоши.
– Я сделаю все в лучшем виде.
– Ты будешь посланником. – Мужчина выудил из-за пазухи небольшой свиток, перевязанный черной лентой. Мамо нахмурился, принимая его. Черный цвет не сулил ничего хорошего. Обычно им перевязывали самые страшные и мрачные вести. – Ты должен будешь отнести это послание в Дом Сладостей госпожи Соры. Две ее работницы этой ночью остались сиротами.
– Близняшки? – с замершим сердцем шепнул Мамо, крепче сжав пальцы. Свиток глухо хрустнул бумагой под его рукой, будто подтвердив догадку.
– Их отец погиб при выполнении задания. Тебе предстоит известить об этом хозяйку. – Хиротака сцепил руки за спиной, глубоко вдохнул, оглядывая стену, и добавил: – И можешь не торопиться возвращаться. Ты слишком много времени стал проводить в тренировках и на заданиях, тебе стоит отдохнуть.
– Но ведь нет времени отдыхать, когда весь город ждет войны…
Это слабое возражение осталось без ответа. Командующий отвернулся и зашагал к выходу, бросив только:
– И не скупись, будь мудрее… деньги нужны работникам, особенно в ожидании войны.
Ничего не оставалось. Планам, какими бы они ни казались заманчивыми, сбыться уже было не суждено. Случайность направила его в другую сторону. На другой путь. Пришлось смириться и уйти навстречу тому, что приготовила коварная судьба.
Путь от Дома Ночных до Дома Сладостей был не такой уж долгий, и Мамо решил, что еще вполне легко отделался, тем более компанию ему на какое-то время составил лучший друг. Мужчина направлялся примерно в ту же часть города, так что разбавил размышления Мамо своими веселыми разговорами о ничего не значащих вещах. Каэдэ вообще любил поговорить о пустяках, Мамо иногда казалось, что ничего серьезного его друга вовсе не волнует, лишь глупости, но, разумеется, каждый раз он одергивал себя, ведь понимал, что это просто видимость, только лишь впечатление… Впечатление, которого добивался сам Каэдэ, ловко создавая образ, держа истину внутри, при себе. У Мамо же всегда всё было написано на лице, и за это он сам себя часто ругал, пытаясь брать пример с друга. Но вот не получалось никак…
– Нет-нет, я не могу сходить вместо тебя, – смеялся Каэдэ, слушая его жалобы, – у меня свое поручение, тоже важное. Отдать его тебе я не имею права. Шагай смелее, ничего не бойся.
– Я не боюсь. Но я не на самом хорошем счету в этом месте, ты же знаешь.
– Знаю, но ничем помочь не могу.
Каэдэ неожиданно остановился посреди дороги, перетянул потуже пояс на широких черных складчатых брюках, поправил серую длинную накидку, проверил свой короткий меч, подвешенный на поясе, и выпрямился.
– Как я выгляжу? – с улыбкой спросил он, приглаживая русые волосы, собранные в хвост, из которого все еще выбивались слишком короткие пряди. Его не так давно приняли в отряд воинов, не так давно разрешили отпустить волосы, так что и хвост получался не слишком-то благородным, коротеньким, растрепанным. По таким и отличали новичков в элите.
– Весьма помято, – скривился Мамо, глядя на его довольное лицо. Сомнений не оставалось, Каэдэ направлялся по поручению к портному, чья дочь всегда так любезно угощала чаем уставшего после заданий воина. Его ждали несколько часов приятной компании. А Мамо… – А мне что делать?
– Для начала, думаю… – Каэдэ осторожно поправил торчащую прядку волос друга, слишком коротких даже для хвоста, подобного его. – Вот. А дальше ты и сам разберешься. Они тебя не ненавидят.
– Ненавидят.
– Не нужно было напиваться и приставать к работнице, да еще и грубить.
– Но я не приставал к ней, почему ты мне не веришь?
Каэдэ вздохнул, смахивая пылинки с накидки Мамо, и обошел того вокруг.
– Я тебе верю. Но проблема это уже не моя, прости… Иди, у тебя поручение от командующего – тебя примут в любом случае. И не напивайся в этот раз.
– Я не пил, – тихо возразил Мамо, когда друг уже заспешил по дорожке, уходящей в другую сторону.
Его силуэт очень скоро растворился в этой странной туманной дымке, обнявшей город, исчез без следа. Мамо постоял еще немного, вглядываясь в дальний конец улочки, и все же отправился выполнять свое задание. Тянуть не было смысла.
Как и ожидал мужчина, хозяйка встретила его с легким холодком, впустила, разумеется, даже изображала вежливость, но улыбка ее была натянутой, и женщина вовсе не пыталась это скрыть. Приняв сверток, она долго читала его и размышляла, прикусив губу, пока Мамо смирно стоял напротив стола, позволяя себе лишь блуждать взглядом по уютно обставленному кабинету, забитому шкафчиками и тумбочками с бумагами. После тяжкого вздоха госпожа Сора резко встала. Ее длинные каштановые волосы, собранные в замысловатую прическу блестели в свете яркого солнца, а завораживающие раскосые глаза блестели от слез, которые женщина стойко сдерживала. В задумчивости коснувшись изящными пальцами впалой щеки, она обвела кабинет взглядом, задержав его на Мамо.
– Не хотите ли остаться и отведать наших сладостей? – слегка дрогнувшим голосом спросила женщина, подходя к двери.
– С удовольствием, – нехотя ответил мужчина, спеша покинуть кабинет. Он спустился по узкой деревянной лестнице на первый этаж и остановился в небольшом коридоре, куда и попадали только пришедшие гости, решившие провести вечер в Доме Сладостей. Он был темный, таинственный, в нем всегда приятно пахло печеньем. Четыре одинаковые двери вели в четыре комнаты для отдыха, Мамо по привычке встал около той, что вела в южную комнату. Именно в ней воин обычно проводил время. Но женщина жестом указала ему на другую дверь. Западную. Там Мамо еще никогда не был…
Из разрозненных слухов и разговоров он давно понял, что эта комната была самой любимой у большинства посетителей. Мамо недоверчиво нахмурился, насторожившись от такой любезности, но отказываться все же не стал, любопытство взяло верх. Хотелось узнать, что же такого особенного скрывает в себе западная комната, про которую слагали легенды. Осторожно приоткрыв дверцы, он решительно шагнул вовнутрь и осмотрелся.
Комната оказалось приятной, в светлых тонах, не загроможденной лишней мебелью, как северная, но и не слишком пустой, как восточная. Приветливая и уютная. Что-то в ней, в самом деле, было особенное. И лишь низенький столик в ее центре был ровно таким же, как и во всех других.
– Что бы вы хотели сегодня попробовать, господин воин?
– Доверюсь вашему вкусу, – тихо ответил Мамо, не желая думать еще и о таких мелочах.
– Ваше угощение скоро принесут. – Женщина поклонилась гостю, уже севшему за стол, и осторожно отступила к выходу. – Прошу меня простить, я вынуждена пока отлучиться. Я пришлю к вам девушку чуть позже…
Мамо кивнул и отвернулся, разглядывая комнату. Она выглядела диковинно. На светло-бежевые стены будто наползала драпировка из бело-серебристой, слегка прозрачной ткани, волнами пытавшаяся допрыгнуть до самого потолка. В одном углу ей это даже почти удалось, в том же углу стояла невысокое декоративное деревце с крепкими узловатыми веточками и совсем мелкими листочками. Из мебели здесь были только туалетный столик с не зажженными свечами, полочки для вещей посетителей и стопки коричневых подушек с золотистыми и серебристыми кисточками. Небольшие картины в темных рамках, ютившиеся между волнами ткани, идеально дополняли атмосферу: и не привлекали к себе слишком много внимания, и могли послужить отличным развлечением в такие вот моменты. Но самое приятное – в западной комнате был выход в сад. Раздвижные деревянные двери были слегка приоткрыты, и Мамо мог видеть тропинку, ведущую в заросли зелени.
Отвязав от пояса свой меч, Мамо положил его в сторону, на расстоянии вытянутой руки, расправил складки на брюках и полностью расслабился, наблюдая за шевелящимися от легкого ветра листьями в саду, погрузившись в очаровательную тишину этого места.
Пожалуй, в такие вот моменты он был почти готов признать, что судьба все же не слишком жестока… или просто имеет обыкновение баловать своих питомцев приятными мелочами перед тем, как подсунуть им очередное разочарование.
Через какое-то время дверцы слева от него распахнулись, и в комнату тихо вошла девушка в бело-красном платье с широкими рукавами, как и положено работницам, привязанными за концы к шнуровке на лопатках. Девушка шагала неуверенно и медленно, будто каждое движение давалось ей с трудом. А в руках она несла резной деревянный поднос, который поспешила не слишком ловко поставить на столик перед посетителем.
– Птифур с шоколадом, – только и шепнула девушка, присаживаясь возле столика.
Пышная юбка манящего красного цвета с шуршанием осела следом, разложив крупные складки наподобие цветка. Как некое забавное существо, живущее своей жизнью и нехотя следующее за хозяйкой. Похожий на нее цветок камелии был и в волосах девушки. Необычно коротких, но пышных и, наверняка, мягких. Они то и дело прядками спадали на лицо, а девушка их даже не поправляла, лишь еще ниже опускала голову, не желая смотреть на посетителя.
Мамо уныло глянул на набор маленького песочного печенья с шоколадом и миндалем и тихо вздохнул. Поскупиться у него не получилось бы – такие наборы были самым дорогим, что подавали у госпожи Соры. А работница между тем неловко попыталась поправить поднос, поставить его ровнее, но тут же отдернула руку, задумчиво прикусила губу, хмуря брови, и нерешительно взялась за чайник. Мамо с удивлением смотрел, как она слегка подрагивающей рукой придерживает крышку и наливает чай, похоже, не слишком заботясь о красоте, а переживая только за то, чтобы не разлить.
– Прости, ты в первый раз обслуживаешь посетителей?
Сладостница лишь осторожно кивнула, от чего цветок в волосах чуть наклонился. Даже удивительно, что необученную и такую робкую девушку оставили с посетителем наедине. У Мамо была только одна догадка – еще один подарок специально для любимого клиента. Заодно и ученицу внепланово потренировать можно, пусть пробует ладить с не самыми приятными личностями.
– Давно ты здесь работаешь?
– Я работаю здесь с начала прошлого лета. На кухне. Помогаю готовить…
– Тебя даже не учили, как себя вести?
Девушка посмотрела на гостя как-то недовольно, нахмурив брови. Похоже, вся сложившаяся ситуация ей тоже категорически не нравилась.
– В последнее время у нас не много людей бывает. Хозяйка отпустила двух девушек. Третья, к сожалению, больна, чувствует себя совсем плохо. А работницы, отвечающие за эту комнату, не могут сегодня обслуживать посетителей…
Мамо сразу понял, о ком речь. Близняшки. Должно быть, именно они обычно приносили сладости в западную комнату. Очевидно, именно из-за них эту комнату и любили. Но сегодня девушки получили слишком тяжелое известие…
– Ты ведешь себя не так, как подобает сладостнице в Доме госпожи Соры, – бесстрастно высказался воин, отводя взгляд. – Они должны быть вежливы, учтивы, аккуратны и обязаны приветливо улыбаться посетителям…
– А воины отряда Ночных не снимают мечи с пояса в обществе, – холодно отозвалась работница, заставив посетителя в один момент вернуть все внимание к ней, оторваться от бесцельного разглядывания украшений на стенах. – Так почему ваши мечи лежат в отдалении?
– Они создают ощущение опасности, – коротко ответил Мамо, с прищуром оглядывая нахалку.
Та лишь поджала губы, в очередной раз опуская взгляд к подносу с так и не тронутым угощением. Мамо отодвинул от себя пустую кружку, намекая, что не отказался бы выпить еще чая. Работница слишком неохотно взялась за чайничек. Воин внимательно следил за каждым движением, пытаясь уловить детали и разобраться, что же не так, и его поразила догадка, заставившая бездумно попробовать печенье, пока мысли в голове перебирали совершенно другую тему.
И, разумеется, печенье было превосходным, но тема была слишком неожиданной и поразившей, чтобы он хотя бы заметил это.
– Мужчина, – вдруг сказал Мамо.
– Что? – непонимающе спросила сладостница.
– Ты…
– Я не понимаю, о чем вы, – смущенно выдавила работница, пряча взгляд. Ее движения, до этого выражавшие какой-то протест, недовольство, стали совсем дергаными и необдуманными.
– Ведь ты не девушка. Твои руки. Я бы допустил, что у девушки могут быть не изящные и нежные руки. В том случае, если она с детства занималась тяжелой работой, а не готовилась в невесты к знатному господину, разумеется, они бы огрубели… Но твое поведение.
– Вы ошибаетесь, – очаровательно улыбнулась работница, слегка склонив голову к плечу, от чего камелия в волосах потянулась еще ниже, вот-вот собираясь упасть. Но вот руки при этом уже были ловко спрятаны между складками платья.
– Ты знаешь, как следует себя вести, но слишком волнуешься и злишься. От этого неудачи, промахи и раздражение, которое витает в воздухе. Вот, – Мамо поводил рукой перед своим лицом, будто пытаясь поймать туман, – я его чувствую.
– Вы ошибаетесь.
– Как тебя называют?
Настала тишина. Мамо ждал ответа, сложив руки на груди и внимательно глядя на красный цветок, печально тянувшийся своими лепестками вниз.
– Зэт.
– И что, Зэт, это нормальное явление в вашем заведении?
Работница – а точнее работник – поднял прищуренный взгляд, помотав головой. Мамо озадаченно оглянулся на дверь.
– Мне обещали девушку…
– Подождите, – шепнул Зэт, перегибаясь через стол, – не спешите, пожалуйста. Я… мы… – Он тоже коротко глянул на дверь, ведущую в коридор. – Мы можем выйти в сад? Поговорить там?
Воин развел руками, но все же встал и пошел вслед за моментально подскочившим работником, решительно раздвинувшим двери и шагнувшим на каменистую дорожку. Они не стали уходить далеко, лишь несколько шагов, а кроны деревьев уже стали гуще, трава выше, и им даже не было видно неба над головой. Сад оказался поразительно пышным и живым. В таком не трудно было скрыться от чужих взглядов, если требовалось… Замерев между деревьями, Зэт оглянулся, снова хмурый и недовольный, уже ничуть не напуганный, и медленно повернулся.
– Как я уже сказал, я работаю на кухне. И мне, если честно, не хотелось бы оказаться на улице в такое время… – сказал молодой человек, для успокоения сложив руки на высоком поясе. – Один раз я уже оказался на грани. Раньше я был вместе с отцом слугой в доме одного уважаемого господина, но после смерти моего отца было решено, что я больше не пригожусь. Госпожа Сора согласилась принять меня к себе, но со строгими условиями… однако раньше в мои обязанности не входило ничего подобного.
Он виновато опустил голову, в то же время сжав кулаки от негодования.
– Меня обманули, – между тем безразлично пожал плечами Мамо.
– Да, вы правы. Но я вынужден попросить вас войти в положение. Нам очень жаль, что так вышло, но госпожа Сора была вынуждена…
– О, это был бы великий скандал, ты ведь понимаешь, – с деланной заботой перебил его воин, поправляя цветок в волосах собеседника.
Теперь, когда Мамо понимал, что именно не так в этом создании, вся картинка сложилась четко и без пробелов. Перед ним был невысокий и приятный на вид парень. Приятный, но ужасно раздраженный. Впрочем, даже это не портило образ.
– Нам бы очень не хотелось скандала.
– Не стоило такого допускать. – Мамо осторожно вытащил цветок камелии, который совсем уже не хотел держаться в волосах, и задумчиво покрутил его в руках. – Это возмутительное неуважение. Я должен буду пожаловаться твоей госпоже… Ты обслуживал меня из рук вон плохо.
Разумеется, он лукавил. Уж не ему бросаться жалобами в этом месте. Даже в такой ситуации госпожа Сора нашла бы идеальный выход, который бы лишь еще раз унизил воина, оставил не в самом удачном положении. Но отвратное настроение заставляло говорить любые глупости, лишь бы задеть. Вот только ему следовало заранее догадаться, что нечего хорошего он не добьется, еще ни разу его дурное настроение до добра не доводило…
– Думаю, – коротко глянув на цветок в руках воина, тихо ответил на это Зэт, медленно развязывая шнуровку платья на своем плече, – вам бы тоже не хотелось скандала. Второго за столь короткий срок…
– О чем ты? – насторожился Мамо.
– О том, – с легкой улыбочкой вздохнул Зэт, с нажимом проводя ладонью по оголившемуся плечу, от чего на нем остались красные пятна, – как вы бессовестно приставали ко мне…
Он зашагал к домику, на ходу подхватив юбку, и крикнул. Зэт кричал, звал на помощь, и дыхание его было сбитым, как после… борьбы или даже драки. Мамо в ужасе уставился на молодого человека, навалившегося на дверь с мольбами о помощи. Госпожа Сора появилась в тот же момент. И смотрела она слишком зло, чтобы пытаться ей хоть что-то объяснить.
– Дрянь, – прошипел Мамо, сминая цветок, на который уже успела обратить внимание хозяйка заведения, помогавшая выпрямиться работнику и слушавшая его путаные жалобы.
– Предложил выйти в сад, – дрожащим голосом лепетал молодой человек и смотрел с таким искренним испугом, что Мамо оставалось только молча проклинать подлеца, – теперь я понимаю, чтобы не услышал никто…
– Иди на второй этаж, – строго сказала госпожа Сора.
И Зэт, смекнувший, что позже и он получит свое заслуженное наказание, огорченно скривил губы, но послушался, торопливо юркнув в комнату и исчезнув из виду.
В саду звонко пели птицы…
В саду шуршал листьями вечерний ветерок, где-то вдалеке журчала вода. И больше ни звука. Напряженная тишина.
– Полагаю, вы понимаете, господин воин, что вам лучше немедленно покинуть это место, – холодно сказала женщина.
Мамо без единого слова оправдания вернулся в комнату, забрал свои мечи и поспешил покинуть Дом Сладостей, пока не стало еще хуже. Зэт проводил его взглядом от входа и прямо таки растворился, убедившись, что мужчина ушел.
Мерзкая случайность.
Мамо размышлял на ходу, что после такого его репутацию будет уже не отчистить…
Эти мысли тяжелым грузом давили весь остаток вечера.
А когда вернулся Каэдэ, Мамо уже успел немного остыть.
– Как дела? – с улыбкой поинтересовался пришедший, плавно снуя по комнате в суете своих обычных приготовлений ко сну.
– Прогресс, – монотонно ответил его сосед. – Я теперь начинаю приставать к работницам, не тратя время на выпивку…
– В каком это смысле?
Каэдэ замер со свернутым халатом в руках и удивленно уставился на друга. Тот только пожал плечами, продолжая лежать на своем пухлом матрасе, заложив руки за голову, а одну ногу закинув на другу.
– Очередная неприятность. Недопонимание. Теперь меня госпожа Сора и за человека считать перестанет. Перепугал всех работниц.
Дождавшись, пока друг после долгой гневно-утешительной речи все же уйдет из комнаты, Мамо медленно сел и вытащил из кармана накидки совсем поникший цветок камелии. Ходили в их стране суеверия, что воин, коснувшийся цветка камелии, вскоре умрет… Именно из-за этого девушки так любили украшать волосы и платья цветами камелии – чтобы избежать нежелательных прикосновений.
Мамо внимательно осмотрел своего вестника и положил на стол, устало уткнувшись лицом в ладони. Мерзкая случайность испортила ему настроение… именно из-за этого он так грубо обошелся с Зэтом. А ведь все могло закончиться куда спокойнее, не будь Мамо таким жестким, прислушайся к юноше. Зэт ведь и сам не хотел так поступать, но не мог допустить скандала.
– Ненавижу вас, глупые случайности, – прохрипел мужчина, разваливаясь на матрасе и отворачиваясь к стене.
Похоже, ему оставалось лишь постараться забыть этот день. Возможно, скоро начнется война… и, если верить цветку камелии, мучиться ему оставалось не долго.
Он заснул очень скоро, Каэдэ даже не успел вернуться. Он заснул крепко. И всю ночь ему снились красные цветы, такие милые, очаровательные и коварные красные цветы камелии. Он протягивал руку и будто обжигался. А после выслушивал укоры этого приятного голоса, разумеется, принадлежавшего новому знакомому.
И, наверное, хорошо, что он не запоминал свои сны, ведь тогда бы непременно он запомнил лукавую полуулыбку, которая манила сильнее самого прекрасного цветка.
========== Рисовые пирожные с кремом ==========
Все в этом мире взаимосвязано – не иначе. Зэт свято верил, что ни одно событие не проходит бесследно, любой поступок непременно принесет свои последствия. И последствия не всегда бывают приятными. Если мальчик-слуга обломил ветку красивого кустарника в хозяйском саду, то его непременно лишат еды на пару суток. Если испортил крешент господина, то будет наказан куда более сурово, плетью. Если же хозяин застанет мальчишку с собственным кинжалом в руках, дорогим кинжалом, украшавшим стену в зале много лет, в руках простого слуги… то этим же кинжалом ему и отрубят палец, чтобы знал свое место. Или его отцу, если тот сможет упросить господина сжалиться над ребенком…
Из всех работников кухни кое-как читать мог только Зэт, поэтому и за изучение новых свитков с рецептами брался именно он. Часто приходилось вылавливать кого-то из сладостниц, чтобы спросить про незнакомые слова, ведь этих девушек письму и чтению обучали. И главной проблемой было – не попасться лишний раз хозяйке на глаза.
Но в тот день, стоя на втором этаже с только что полученным свитком в руках, он не мог заставить себя уйти. Проснувшаяся совесть так и просила постучаться вновь в кабинет госпожи, царапала и скреблась…
И когда взгляд его, блуждавший по улочке за окном, выцепил высокую фигуру мужчины, одетого по форме отряда Ночных, сердце испуганно сжалось и затаилось. Вот они, те самые последствия, которых он боялся. Начинают выползать из тени, дождались.
– Нет, только не это, – жалобно пробормотал Зэт, не зная, куда себя деть.
Медленно выдохнув и покрепче сжав свиток, он решительно постучался в дверь, дождался приглашения, юркнул внутрь и тут же начал быстро и путано рассказывать все, что переполняло его.
– Госпожа, я должен объясниться, – опустив голову, говорил он. – Я очень виноват. Вчера вечером вышло досадное недоразумение. Я все неверно понял, из-за этого очень подставил нашего гостя.
– Как тебя понимать? – женщина встала и медленно прошлась по кабинету, остановившись у окна и прошептав недовольно: – Опять он…
– Это лишь недоразумение, – взволнованно встрепенулся молодой человек, торопливо оправдываясь, – он ничего не делал, ни в чем не виноват перед вами. Это лишь моя вина.
Ее взгляд медленно прошелся по затаившейся робкой фигурке у стола. Зэт поджал плечи, даже не зная, чего ожидать, но уже готовясь к худшему. В конце концов, надо признать, ему уже много раз приходилось выслушивать недовольство и отбывать свои наказания в этом Доме, не привыкать.
– Но ты сам говорил, что он вывел тебя в сад.
– Мне было очень душно в этих всех одеяниях, кружилась голова. Он просто заметил, что я чувствую себя плохо и предложил освежиться. И шнуровку я распустил сам. Не привык ведь к платьям и не подумал, что получится так…
– Но если так… для чего же все это было?..
Зэт оглянулся за спину – внизу послышались шаги и скрип старых половиц. Гость уже зашел в домик, а встречать его сегодня было некому…
– Я просто испугался в какой-то момент, я подумал, что он все понял. Не хотел скандала…
Госпожа Сора еще раз окинула его суровым взглядом, который прямо говорил, что наказание, которого вчера лишь чудом удалось избежать, будет страшным. Она в один момент оказалась у двери, резким движением ее распахнула.
– Немедленно переоденься – похоже, у тебя посетитель.
Зэт испуганно выскочил из комнаты, едва не выронив свиток.
– Госпожа…
Этот робкий полувздох был принят без капли сочувствия. Женщина за шкирку затолкала работника в небольшую комнату, где жили сладостницы, и тут же захлопнула за ним дверь, а сама отправилась встречать гостя.
Девушка, сидевшая на матрасе в самом дальнем углу, укутавшаяся в теплое одеяло и осторожно попивавшая горячий чай с травами, недоуменно уставилась на него. Пожав плечами, молодой человек торопливо спрятал взгляд, пытаясь почти на ощупь найти в широком шкафу то самое платье, что вчера для него достали из старых запасов. Он торопился и нервничал, поэтому гладкая ткань все норовила выскользнуть из пальцев, рукава путались, то выворачиваясь наизнанку, то вовсе отвязываясь, а ленты в шнуровке никак не затягивались…
– Я тебе помогу, – хрипло сказала работница, подходя ближе и принимаясь распутывать узлы на своенравных лентах. – Опять заставила?
– Да… опять тот же гость.
– Мне жаль, Зэт, – расправляя лишние складки и укладывая ткань в нужном направлении, шепнула она, – я должна была взять на себя этого воина.
– Никому не нужна чихающая на угощения сладостница. Если мне придется переодеваться только ради него, думаю, я смогу и потерпеть. Не такой уж он частый гость… он и сладкое-то не любит.
Работница развернула его к себе лицом, поправляя пышную юбку и перекосившийся пояс. Ее форма трехлетней давности сидела на Зэте весьма неплохо, так ловко укутывая фигурку, что угадать ее очертания не было никаких шансов, как и почти во всех традиционных платьях. А оголенные до локтя руки – хоть и с натяжкой – вполне можно было принять за дамские. И все же, поправляя растрепавшиеся волосы, девушка решила, что стоит добавить несколько штрихов. Пошуршав немного вещицами в своей шкатулке, она выудила нужное украшение, небольшую перламутровую бабочку, которую тут же надежно усадила на короткие волосы Зэта, а после задумчиво нахмурилась.
– Губы…
– Ну уж нет, – возмутился молодой человек, прикрывая рот ладонью.
– Если так и будешь являться перед ним бледный, как призрак, без штриха косметики, он очень скоро поймет, что ты не девушка…
– Я не собираюсь так часто с ним видеться. Еще один раз, а после близняшки вернутся.
Он уже порывался выйти из комнаты, но девушка никак его не выпускала, преграждая путь и при этом продолжая перебирать мелочевку в своей шкатулке. Ни о какой бледности, признаться, речи давно не шло, Зэт был красным от злости и смущения.
– Кто знает, – протянула простуженная сладостница, с осторожностью нанося ярко-красную цветочную помаду. – У тебя очень красивые аккуратные губки, их непременно надо подчеркнуть. Будто сложены бантиком для поцелуя. Еще бы добавить блеска, но с сиропом возиться уже некогда…
– Это будет перебор…
– Когда войдешь в комнату, не поднимай взгляд, – вдогонку Зэту, спешившему вырваться из комнаты, крикнула она. – Это создаст иллюзию скромности… которой тебе так не хватает порой…
Зэт только вскинул руку, сбегая по лестнице, показывая тем самым, что слышал ее наставления и принял к сведению. Но выполнения наставлений этот жест все же не обещал. Госпожа Сора встретила его с каким-то мрачным удивлением, осмотрела с ног до головы и кивнула в сторону кухни, где, очевидно, уже был почти готов заказ в западную комнату. Спускаясь на кухню, занимавшую просторный и прохладный подвал, Зэт постоянно пытался подобрать юбки и поражался, как сладостницы умудряются так ловко, грациозно и расторопно сновать в подобных платьях по лестницам и между столами на кухне. Искусство, которому нужно долго учиться…
Уже во второй раз за пару дней на кухне его встретили не только духота и приторно-сладкие запахи, но и веселый смех.
– Да ты просто красавица, – сказала кухарка, оглядывая своего помощника. – Не могу поверить, что она опять тебя заставила…
– Вот новый рецепт, – без всяких эмоций ответил Зэт, протягивая женщине слегка помятый свиток. – Его нужно изучить и опробовать. С завтрашнего дня в Доме будут подавать новую сладость. Она, несомненно, придется по вкусу нашим посетителям. За вами остается довести рецепт до идеала на практике. Желаю удачи.
– Но…
– Простите, у меня посетитель.
Молодой человек вежливо поклонился, забрал поднос, который стоял на самом ближнем к выходу столе, и быстро, как только мог, взбежал по лестнице, оставив кухарку растерянно оглядывать непонятные надписи. Крохотная месть, последствие, пришедшее следом за ее поступком.
На первом же этаже его встретило тихое и недовольное шипение хозяйки заведения. По ее лицу было не трудно догадаться, как сильно женщину утомила вся эта глупая ситуация. Зэт будто слышал голос демона, который непременно заберет его душу, если он допустит еще хоть одну оплошность. И у демона этого сейчас была внешность статной и элегантной женщины в роскошном платье.
– Я принесла извинения господину воину за вчерашнее недоразумение и предложила отведать что-нибудь из наших угощений, – говорила госпожа Сора, отряхивая пылинки с платья работника и с заботой поправляя и без того идеальную прическу. – Но это не значит, что ты можешь быть спокоен. Обязательно извинись. Как следует. Не позорь меня и моих работниц.
