Текст книги "Единственный путь (СИ)"
Автор книги: Akira Honey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Часть 2
Открывая глаза, замер на пару мгновений, смотря сквозь полуоткрытые веки на светящийся под потолком шар лампы. Склеенные ресницы лишь частично пропускали яркий свет, играясь размытыми границами белых линий. Не торопился полностью взглянуть наверх, меняя форму голубоватых лучей, так что те приобретали довольно странные очертания, и лишь спустя несколько минут устало протер лицо рукой.
Желудок сделал неприятное сальто, когда я попытался подняться с постели и ступить на чуть холодноватый пол. Наверное, такая температура должна была приятно леденить после невыносимого пекла ночи, но я лишь поморщился от неприятных ощущений. Отойдя от кровати на небольшое расстояние, убрал ее, нажав на пару кнопок в стене возле входа в собственную каюту. Обернувшись, на месте моего прежнего неспокойного сна не увидел даже намека на то, что прежде что-то стояло, лишь ровная линия на стене очерчивала края постели.
В перерытом вдоль и поперек шкафу я долго не мог найти необходимую пару обуви, лишь ближе к концу раннего утра, когда стоило отчаяться и плюнуть на бессмысленные попытки, я заметил торчащие из кучи вещей черные шнурки. Ботинки черного цвета ярким пятном выделялись среди серой одежды, которая являлась обязательной для каждого на корабле.
В душ я решил не идти. Не только из-за того, что не успел в то время, когда туда не сходилась целая толпа перекаченных мужчин, но и просто не было желания стоять подолгу в очереди, лишь ради обычного умывания – на то одноразовые салфетки есть.
Вскоре в общий зал, где я уже засел с очередной книжкой о строении корабля и его возможностях, спустился Максим. Он, как и всегда, выделялся среди остальных парней куда большим, чем просто иной парой обуви: высокий, стройный и прекрасный, как лань, он проигнорировал просьбу старших о ношении полной амуниции стального цвета. Сегодня на нем была бежевая рубашка с рукавами в три четверти, хотя сверху нее и был накинут серебристый комбинезон, в котором обычно все участники проекта «Земля 2.0» выходили за пределы корабля, и прямые, я бы даже назвал их классическими, брюки. Максим сразу повеселел, встретившись со мной взглядом, и быстрым шагом пересек весь зал. Мне показалось, словно бы он внутренне напрягся, пока не дошел до меня и не сел подле, закинув ногу на ногу.
– Как успехи? – без привычного для обычных людей приветствия, поинтересовался Максим, продолжая лучезарно мне улыбаться. – Что интересного выяснил?
– Хм… – неоднозначно отозвался я, обдумывая возможные варианты ответа.
– Тебя так сильно заботит, чем именно мы дышим и какой системой создания гравитации пользуется корабль?
– Ну, это достаточно путаная теория, которая возымела успех в реальности, так что – да, – кивнул я в ответ на его вопрос. – Все-таки то, что мы получаем гравитацию в космосе посредством крутящегося вокруг своей оси корабля – это очень притягательно для изучения.
– Понял-понял. Тебя очень волнует то, по какой причине мы все здесь еще живы… Но, – голос обычно яркого и громкого Максима приобрел интимные оттенки, – тебе не кажется, что именно сейчас все же стоит обратить свой взор в иную стезю?
– Что ты имеешь в виду? – спросил я парня, «листая» интерактивный технологичный справочник, пока не нашел необходимую статью о примерном строении космического корабля, в котором мы сейчас находимся. – Для ученого нет ничего важнее того, чтобы найти подтверждение постулатов, что действуют в реальности.
– Но уже зная, что они реальны, ты можешь легко ошибиться, мысленно подгоняя результаты в рамки реальности, – Максим небезосновательно заметил в моих рассуждениях ошибку.
Я на пару мгновений задумался, а парень подсел еще ближе, уже непосредственно касаясь моего бока своим телом, и произнес едва ли не шепотом:
– Женя, ты единственный человек на всем корабле, который, кажется, не понимает, что происходит вокруг. Неужели ты не видишь, как над нами медленно сгущаются краски? Как сцепленный круг из самых отъявленных самцов сужается?
Вздрогнув от горячего дыхания, что обдало мою шею и ухо, я невольно дернулся от парня в сторону и удивленно взглянул на него:
– Рамки, в которое общество всегда пыталось загнать таких, как ты и я, не означают, что их стоит придерживаться.
Закончив на этом разговор, который изрядно вымотал меня морально, я поднялся с мягкого кресла и ушел в спортивный зал, оставив несколько ошарашенного Максима одного. Не то чтобы я любил заниматься перед огромным зеркалом, бегая по разработанной именно для этих целей дорожке, но в замкнутом пространстве, где нет возможности поддерживать мышцы в постоянном тонусе из-за сниженной гравитации, в этом есть острая необходимость.
В отличие от моего соседа по каютам в учебном центре и уже здесь, на космическом корабле, я все же придерживаюсь иной точки зрения – стоит надевать местную одежду, что была разработана именно для этой атмосферы и того давления, что поддерживается в этой искусственной атмосфере. Материал несинтетический, что облегчает привыкание к ткани, становящейся словно бы второй кожей из-за своей обтягивающей фигуру структуры, гипоаллергенный и не вызывает стянутых ощущений на коже во время ношения. Приятный серебристо-серый оттенок с легким рисунком по бокам, бесшовная материя и правильная теплорегуляций из-за свойств, что были выведены учеными именно для космических костюмов – все же достаточно веские основания, чтобы носить именно эти брюки и кофту.
К тому же тут, на этом этаже, душевых кабинок куда больше, чем в нашем блоке, где их две по обоим углам коридора, а значит, в них и проще прорваться.
Воспользовавшись беспроводными наушниками, я включил автоматическое воспроизведение всевозможных статей о том, как изнутри выглядят корабли разных размеров. Мне довольно интересно, по какому принципу расположены спальные корпуса, залы для отдыха, подобные этому спортивные комплексы и где прячутся основные блоки питания для такой огромной массы живых людей.
Монотонный компьютерный голос в ушах, размеренное дыхание и бег. Напротив меня огромные зеркала, в которых отражаются другие люди, что тоже пришли сюда заниматься, так что вскоре, чтобы полностью сконцентрироваться на словах безэмоциональной программы, я закрыл глаза. Вот только все мои мысли возвращались к Максиму… Его свет словно бы чуть померк в этом замкнутом пространстве, уже не столь ярко распространяясь вокруг, будто преломляясь от серых стен и исчезая в душном воздухе.
Звук, что издавали наушники, растворился в моих собственных воспоминаниях о том злополучном дне, когда мы впервые ступили на пол корабля…
– То есть, как это… «Истинная причина»? – пробормотал кто-то позади нас с Максимом, но я даже не обернулся, всем своим нутром чувствуя, что последующие слова из уст президента станут для нас тяжелой ношей. Где-то внутри была маленькая червоточинка, которая словно бы предполагала что-то из ряда вон выходящее, но пока благоразумно молчала в надежде, что обойдется… Не обошлось.
– Это сложно принять за правду, – проговорил мужчина со всех экранов, скупо улыбнувшись, как может улыбаться только человек, что уже знает дату своей смерти, – но с этой минуты вы – единственная надежда всех людей на дальнейшее существование.
Оглушительная тишина, что воцарилась вокруг, давила не хуже совершенно другого давления в атмосфере и силы притяжения к полу.
– О чем вы?.. – пробормотал одними губами Максим, и это было так на него не похоже. Он нервно сжал руку в кулак и напряг нижнюю челюсть, я увидел это по ходящим желвакам на скулах.
– С этого дня вы можете считать Землю – мертвой планетой, несмотря на то, что пока там бурлит жизнь… – меж тем ошарашивал все больше мужчина с экрана. – Вы знаете, что два столетия назад одни из самых сильных государств объединились без каких-либо видимых причин. Все из-за того, что именно в то время стало известно о бактериях, что распространяются среди людей как безумная эпидемия, медленно вырождая человечество, как вид. Главным источником этой заразы оказались женщины, как маленькая Пандора, внутри каждой была сокрыта безумная сила, разрушающая каждую частичку тела мужчин. Это незаметно глазу, но, обдумав факты, вы тоже поймете, что, несмотря на то, что наука продвинулась далеко вперед со времен восемнадцатого века, вот только средняя продолжительность жизни человека не продвинулась ни на йоту. Этому вполне простая причина – вырождение изнутри.
Многие годы ученые корпели над решением этой сложной, поистине поражающей свои размеры проблемы. Как стало ясно, уничтожить источник проблемы нереально, так как вирус продолжал разрастаться в телах каждой женщины, выбирая именно ХХ-хромосомы, а уже потом от них передаваясь через воздух самим мужчинам. Уничтожить половину жителей Земли, прекрасно понимая, что после мы не выживем в принципе – далеко не лучший вариант. Но и излечиться было нереально.
Когда уже стоило отчаяться, было найдено не то чтобы лекарство, но его аналог – небольшое количество сыворотки решало проблему, но только в телах мужчины… Как назло, у испытуемых анти-тела не задерживались надолго, и при следующем контакте с прекрасным полом вирус вновь заражал человеческий организм.
Мы пытались каким-то образом повлиять на положение вещей, выделяя все большее количество денежных средств на изучение болезни нового тысячелетия, но ничего не выходило. Выход из сложившейся ситуации нашелся случайно – и совершенно не там, где мы ожидали…
Все замерли, слушая поражающие слова президента, и словно только у меня в голове встали на место все неточности, которые без целостной картины мира никак не состыковывались с реальным положением вещей. Например, количество людей на корабле и то, как тщательно скрывалась любая информация о его строении и реальной цели полета на Марс, а также то, что здесь собрались далеко не только ученые… Люди иного класса: сильные, выносливые и просто властные – те, кто выживет при любых обстоятельствах и даст отличное потомство. Да… В этом есть логика.
Но тут есть одна загвоздка: мы все – мужчины. Несмотря на великолепнейшие возможности в индустрии физического изменения строения тела, мы не можем рожать – не то строение тела, нет такой предрасположенности, как ни старайся. Разве что если мужчина был прежде женщиной и не избавился от матки – тогда пожалуйста. Но навряд ли именно так можно победить вирус, который уже с рождения заложен в теле женщины, даже если та изменилась с помощью операции.
И следующие слова президента вновь подтвердили мои самые страшные предположения…
***
Стоило только Жене уйти, как ко мне подсело трое парней – двое по бокам и один напротив. Причем сделано это было мастерски быстро и резво, так что я не сразу понял, но оказался в настоящем кругу из мужчин. А ведь я всего на пару секунд отвлекся на гаджет своего друга, пытаясь найти там хоть что-то интересное, вот только Женя поисковик настроил как-то странно, что тот постоянно находил вырезки и статьи на разные тематики (в местном, обрезанном от общей сети с Земли интернете), но всегда связанные с космическими кораблями.
– Привет, – произнес тот, что сел напротив меня. На мое счастье, нас отделял стеклянный стол, иначе бы я в полной мере ощутил, как на мое личное пространство давит другой человек. Особенно, учитывая, что при расстоянии в пару метров я все же почувствовал себя не в своей тарелке и даже заерзал на сиденье мягкого дивана… Чем только подогрел интерес к своей персоне.
– Доброе утро… У вас какое-то дело ко мне, парни? – поинтересовался я, улыбнувшись и скептически оглядев троицу.
Тот, что сел справа от меня, был приятной наружности: высокий, не сильно перекаченный, с темными волосами и, словно дань старой моде, в очках с тонкой черной оправой. Он смотрел на меня с такого ракурса, чтобы не выдать себя, чуть повернув голову, но, в сущности, обратив взор на пару парней неподалеку. Лишь по игривой улыбке, искажающей ровную линию рта, я догадался, за кем в истинности он следит. Этот парень оказался единственным, кто словно бы сел сюда не ради меня, и это забавляло. Другой же, что почти насильно заставил меня прижаться к парню в очках, вызывал довольно неприятные чувства, и от него пахло дымом, а я терпеть не могу запах сигарет. Блондин слева искренне подавал мне пошлые знаки и даже попытался облапать мои колени, но я тут же встал, застав этим его врасплох.
– Стой, малыш, – услышал я сразу же слова от главаря этой троицы.
– Если есть ко мне какой-то вопрос, то стоит его задавать, – фыркнул я, схватив свои немногочисленные вещи со стола, и двинулся прочь от парней.
Зря я выбрал траекторию движения возле того, что сидел напротив, так как он тут же поднялся со своего места и схватил меня под локоть, не давая дернуться с места. Его хватка поражала, и я нервно сглотнул, всеми фибрами души ощущая на себе многочисленные взгляды со стороны других зрителей этой сцены.
Этот темноволосый парень с голубыми глазами смотрел на меня, как на жертву, как на свежий кусок мяса, и мне безумно хотелось его ударить. Но я пока сдерживался, сжав челюсти и считая секунды.
– Отпусти меня, если нечего сказать, – прошипел я сквозь зубы, напрягаясь от непосредственной близости источника своих неприятностей.
Пару долгих мгновений парень наслаждался эмоциями, что во мне бурлили яркими красками, после чего все же разжал пальцы, и я смог броситься от него прочь. Возможно, слишком быстро скрывшись из виду…
Лишь оказавшись в четырех стенах собственной комнаты и прижавшись спиной к двери, я смог успокоиться…
Сжал ткань рубашки на груди и медленно осел на чуть прохладный пол. Стянул с себя часть местной одежды космодрома и отбросил ненавистный предмет в сторону. На коже плеча я увидел вступившие капли пота и тут же стер их рукой.
– Черт, – простонал я, ударив кулаком по стене сзади и до боли закусив губу. – Все так же, как и на Земле… Ненавижу этот мир!
***
Не сказать чтобы для меня или для общего положения вещей в обществе было странным напомнить о гомосексуальных связях, но в таком ключе – впервые.
Все же мы живем не в том веке, чтобы ругать человека за его личные предпочтения в постели. Все, что касается человека и его любовных отношений – это его дело, и оно никак не относится к другим аспектам его жизни.
Вот только, слова президента о том, что теперь нам придется сделать выбор, стать ли теми, кто может родить, или же остаться мужчинами. Создание третьего пола из мужчин – это, мягко скажем, шокирует.
Конечно же, мало кто может воспринять подобную новость спокойно…
– О чем вы говорите? Вы, смею предположить, шутите? – поинтересовался с виду очень скромный рыжеволосый парень. Он стоял впереди меня, сверкая яркой шевелюрой, что отдавала золотым. – Строение мужчин не позволяет рожать детей. Это сущая нелепица!
– Не вам мне рассказывать о возможностях хирургии, – отозвался президент, на удивление внимательно слушая всех нас. Хотя в такой тишине любые слова поражали своей громогласностью.
– Ребенок просто не выйдет из тела мужчины! – настаивал на своем невысокий парень.
– Кесарево сечение на ранней стадии и дальнейшее нахождение зародыша в камере для детей, до полного роста, как при обычных девяти месяцах.
– Но… Тогда, если, как я понимаю, вы вживляете матку в тело мужчины, почему бы не сделать этот процесс полностью автономным и не зависящим от нас?
– Слишком велик шанс гибели на первых этапах. Да и это куда сложнее…
– Вы шутите… – уже тише пробормотал парень, чуть отходя назад и почти врезаясь в меня спиной. – Это не может быть правдой… Зачем сообщать такие шокирующие вещи сейчас, а не при приземлении на Марс, когда уже не будет пути обратно?
– Его нет уже сейчас, – отозвался мужчина с экрана. – Те, кто и дальше будет поддерживать порядок в обществе, в данную минуту уже отключат всевозможную связь с Землей, и в ближайшие часы вы пройдете сквозь процедуры по лечению от вируса «ХХ-ноурей». Ничего сверхъестественного пока не произойдет. Самое важное решение в выборе позиции в новом мире на Марсе от вас потребуется по прибытии на точку через полтора года. Вам придется разделиться на группу «Альфа» и «Бета», где последние будут играть роль…
– Женщин?! Да вы издеваетесь над нами! Мы на такое не подписывались! – рявкнул кто-то в толпе.
Резко массы людей задвигались в сторону выхода и капсул, что остались позади – это сквозь мужчин двигался тот самый настроенный решительно парень. Некоторые последовали за ним, а я лишь нахмурился, пытаясь разглядеть, что же происходит.
Максим обхватил меня за талию и приподнял над другими так, чтобы я смог видеть полную картину.
Как только высокий парень с перекинутой через плечо сумкой ступил на трап, с которого можно было двинуться прямиком к «двусоткам», он прикоснулся рукой к собственному лбу… Обернулся, в ужасе смотря на то, как алым пятном расплывается кровь на его ладони, и упал замертво.
– Что… Что происходит? – услышав выстрел, пробормотал Максим, прежде чем толпа взревела, передавая из уст в уста информацию о смерти парня.
Те, что шли за ним, остановились в полушаге от собственной смерти и нервно прижались к бурлящим десяти тысячам ученых и просто здоровых мужчин.
Я посмотрел наверх, на постамент, где стояло несколько вооруженных парней. Один из них перезарядил ружье, будто бы в этом была какая-то необходимость, ведь это было настоящее новое слово в технике, где патронов было на толпу людей в человек триста, и, увидев мою заинтересованность в себе, подмигнул мне.
– Вы с ума сошли убивать? – кричали одни, бурля, как лава в готовом взорваться вулкане.
– Я не желаю играть в эту дурость… – бормотали иные.
Но никто не смел поступить так же, как и погибший только что перед нашими глазами парень, чей труп уже подняли с пола. Осознание полной серьезности ситуации навалилось на мысли многих невыносимой ношей.
– Советую сейчас не принимать скоропостижных решений, – произнес президент, дождавшись, когда вновь воцарится тишина. – Все вы – молодые мужчины и юноши, что несут ответственность за все будущее человечество. Вы либо умны, либо физически сильны, но всех вас объединяет не только то, что вы попали на корабль «Марс 2.0», но и то, что вы все практически полностью здоровы и теперь знаете о том, какая судьба ждет Землю в ближайшее время.
Экраны неожиданно пошли рябью, и через пару мгновений каждый погас.
– Черт возьми, – услышал я позади и тут же дернул Макса за плечо, прося повернуть меня в сторону действия, – всех не убьете! Мы лучше сгнием на Земле, чем будем вашими личными игрушками.
Стройный парень с длинными смоляными волосами, собранными в тугой хвост сплюнул на пол и взглянул наверх, явно побуждая остальных воспротивиться тому течению жизни, что увлекла нас.
– Может, мы и не убьем всех… Но они, – тот самый парень с оружием предстал «во всей красе» на четырех экранах, и указал на небольшого крутящегося в воздухе робота, – смогут.
Никогда не думал, что буду бояться того, к чему привык с самого рождения. Ведь эти жужжащие механизмы, что сновали туда-сюда всю сознательную жизнь, были призваны защищать нас. Но сейчас, когда сотни «ай протекшн» взлетели вверх… я и тысячи других людей, как и я, поняли, что нам не избежать принятия этого решения в конце путешествия до Марса.
Я гневно посмотрел на того самого военного, пытаясь всем своим видом показать, как отношусь к его действиям. А он лишь усмехнулся шире.
Часть 3
Огромное окно во всю стену, открывающее взгляду стороннего зрителя в лице любого из участников проекта по покорению Марса и превращению его в «Землю 2.0» красоты вселенной с ее перекликающимися искрами сгорающих планет и непролазной темнотой, скорее было невыносимым напоминанием, что родные земли давно позади, чем прекрасной живописной картиной за стеклом. Возможно, именно по этой причине мало кто любит это место в хвосте корабля и по той же самой причине я в который раз пришел сюда, чтобы в тишине и покое изучить новый найденный мной материал. Меня по-своему прельщает неизменная нагота действительности, что предстает пред взором, стоит лишь встать напротив черной бездны, медленно отдаляющейся из-за движения корабля... или же вбирающей в себя мелкую посудину в масштабах вселенной.
Наверное, в глазах обычного парня картина, что одновременно меняется и нет, пугающе прекрасна, и последнее меркнет, когда вокруг лишь одинаковая тьма с россыпью ярких кристаллов-планет.
Зато этот огромный зал с множеством круглых столов, готовых принять своих хозяев на время мирных переговоров и светских бесед, остался не у дел. За какой-то месяц сюда прекратила ходить большая часть живущих на космическом корабле людей, если и вовсе не обходить этот блок стороной, потому как одинокая и бездонная красота вселенной потеряла для них былое величие и девственность.
Я наткнулся на это место случайно два дня назад, бездумно прохаживая вдоль главной линии движения корабля, то и дело примечая интересные особенности его внутреннего строения, когда забрел в этот отсек, и был приятно удивлен, встретив полную тишину и безмолвие, которой не хватало в большинстве залов.
Дни тут особо ничем от жизни на Земле не отличались, разве что места для движения больше. Ведь прежде я привык находиться в куда более замкнутых пространствах, вроде комнаты три на три метра. В лучшем случае...
Максим с каждым часом выглядел все более бледным. Я заметил это случайно, в тот день, когда он сел возле меня во время завтрака и стал нервно кусать собственные губы, пока те не поалели, безумно выделяясь на белом, словно фарфоровом, лице. Привычка видеть его постоянно улыбающимся и счастливым быстро сошла на «нет», но осталось щемящее чувство того, что чего-то в обычном течении часов внутри космической одиссеи по просторам вселенной не хватает. Мой сосед стал не то чтобы меньше шутить, а вовсе посерел и как-то внутренне погас, сменив внутренний пламенный огонь на размеренное свечение. Дерзкое пламя стало свечой, и теперь я решил, что уже мне стоит взять ответственность за изменения Максима. Стоило вновь зажечь в нем ту искру, что сияла ярче солнца!
Время течет сквозь пальцы, как песок, стоит лишь начать читать что-то интересное. Чаще всего мне попадаются достойные книги. А остальной мир становится чем-то нелепым и безмерно далеким, когда раскрываются приятные страницы с запахом пыли и чернил.
– Я давно за тобой слежу, – проговорил взявшийся из воздуха парень. Для меня он словно бы возник рядом с интересом взирающий исподлобья в одно мгновение, материализовавшись из пустоты.
Невольно я вздрогнул и уронил книгу на пол. Та открылась на середине, открывая взору незнакомца мелкий шрифт на своих листах.
– Своеобразное заявление, – заметил я, поднимая книгу со свойственной мне осторожностью, прежде чем это сделал парень.
Незнакомец с усмешкой на устах приземлился рядом, хотя места вокруг было достаточно много, но сел так, что прижал меня к краю дивана. Я внимательно оглядел его снизу доверху, смерив максимально убийственным взглядом. В моем исполнении такой взор его не испугал, а позабавил.
– Не узнаешь, что ли?
Самое главное – игнорировать. Я уже совершил ошибку, ответив на достаточно провокационную фразу, но дальше вязнуть в этом болоте общения не собираюсь.
– Эй?! – парень дернул меня за плечо.
– Руки, пожалуйста, – я постарался придать своему голосу весомости, сказав эти слова как можно спокойней и властней. Парень звонко рассмеялся в ответ, заставив мое сердце спуститься на бешеный ритм.
– Не будь такой занозой, малыш.
Резко вскочив с места и отойдя на приличное расстояние от парня, я лишь спустя пару мгновений понял, что именно сделал. А если точнее – сыграл по его правилам. Это читалось во взоре зеленых глаз, на дне которых медленно тлели искры зарождающегося пожара...
***
Нервно прикусил нижнюю губу, услышав приближающиеся шаги. Звонкие голоса словно прожигали сказанные слова на корке головного мозга, настолько громкими они были в этом тихом месте:
– ... По-моему этот малец ничего не понимает. Ты на его лицо посмотри, когда в следующий раз увидишь, – с усмешкой в интонации проговорил один из собеседников.
– Ты так думаешь? Мне кажется, ему просто так проще – быть в своем собственном мире.
– Знаешь, как его прозвали в среде ученых? – небольшая пауза, наверняка означающая то, что другой парень с интересом замер на полпути, взглянув на своего попутчика. – «Квазар» – емко, да?
– Красочно. Но, я думаю, слишком ярко для такой серой мышки, вроде него. – нотка презрения в тоне голоса.
– А друг его, что такой... Ну, ты точно его заметил – он еще сидит рядом с Квазаром в столовой.
– О-о... Белокурый красавчик? – благоговение на грани любой ненависти. Ему не придется долго в «девках» сидеть. Ха-ха!
Парни рассмеялись, а я прижал обе ладони ко рту, чтобы не зарычать от съедающей злобы внутри.
– Я слышал, он ловко уходит от большинства подколов и подходов – острый язычок. Его пока никто не смог заарканить.
– Ты намекаешь, что у нас есть шанс? – поинтересовался другой и оба тут же вновь захохотали, веселясь новой шутке.
– Нет, вряд ли, – наконец, заметил другой, когда успокоился. – На него не один парень глаз положил. Как бы его и вовсе между собой не стали делить...
Мои глаза округлились, потому что... я стал догадываться, о ком именно шла речь в этом нелепом разговоре из сущих сплетен.
– Честно, не пойму чего Ник заинтересовался Квазаром. Вот если бы на месте этого нелепого чуда с пружинами вместо волос был Позитрон...
– Ты сам ответил на свой вопрос, – усмехнулся неизвестный. – Ник из разряда тех людей, что интересуются всегда чем-то необычным. Квазар очень даже ярок в своем непонимании происходящего. Он не замечает, что Ник постоянно делает ему знаки внимания, и что любой другой на его месте давно отдался в руки своему счастью.
Отрицательно мотнул головой.
С минуту парни молчали.
– ... Имея выбор, никто бы не побежал.
Я замер на пару мгновений, не веря тому, что услышал, и через минуту до ушей донеслись приглушенные шаги. Они ушли, оставив меня в одиночестве.
Нервно сжал меж зубов кончик отросшего ногтя на большом пальце и стал ждать. Минуты тянулись безумно медленно, будто двигаясь с неохотой, как и сам корабль. Я успел задремать, облокотившись на стоящую подле меня коробку для вещей. Лишь когда на долю секунды яркий свет упал на лицо, я вздрогнул и тут же ощутил горячее дыхание чужих губ на своей коже.
Сильные руки обхватили меня, оставляя на местах касания разгорающуюся лаву, и вздрогнув от неожиданности, я не сразу понял, что меня целуют, и я неумело отвечаю, потонув в чувственности момента.
Губы жаркие, как раскаленные до бела. Дыхание сбитое, как украденное изо рта. Тело рядом чужое до боли в зубах, но желанное... до безумия в мыслях.
– Тише... Тут мало места, – смог проговорить я, оторвав от себя парня.
Чуть ли не звериный рык сорвался с его губ, и мои бедра вновь ощутили на себе всю силу его рук.
– Мой. Хоть на это мгновение...
И я согласен. Но зол.
Уперся ладонями в грудь, отталкивая от себя на расстояние вытянутой руки.
– Хватит, Генри! Меня эти встречи в подсобке уже... Я пришел не за поцелуями, – особенно красноречиво звучит эта фраза из уст разгоряченного и почти тающегося меня с влажными от поцелуя губами, но напротив меня темноволосый парень слушает. – Я пришел, чтобы сказать тебе, что с меня хватит.
Пару долгих, тянущихся как чертова вечность, секунд он переваривает информацию, внимательно смотря на меня. Прожигая меня взглядом. Как и тогда, в первую нашу встречу. С той лишь разницей, что сейчас он может смотреть на меня прямо, не изображая безучастность.
Ведь никого рядом нет.
…
Как интересно в нем сочетается притягательность, от которой у меня сносит крышу, и безумная слабость духа.
– Ты опять об этом, – догадывается Генри, и правый уголок его губ тянется вверх. Он знает, что я слаб перед его чарами.
Но... не сегодня. Сегодня с меня хватит!
– Да! Генри, мы вдвоем только когда твои друзья не видят. И причем ты не стесняешься меня, ты... боишься их, – последние слова я выплевываю, и впервые за долгое время глаза напротив становятся стеклянными. Он начинает понимать, что в этот раз я серьезно настроен, и ворох его жарких сладких поцелуев, что мажут по коже и врезаются в сердце, будут бессмысленным оружием.
– Макс, солнце, ты прекрасно знаешь, что пойти против...
– А ты будь сильным, черт возьми! – срываюсь я на крик, тут же зажимаю рот рукой, потому что быть услышанными... Да все к черту! Пусть слышат.
И продолжаю, не сдерживаясь:
– Я, что, не заслуживаю нормального к себе отношения? Я согласен быть с тобой, понимаешь? Это уже безумный подарок! А ты не то чтобы не ценишь этого... Ты, словно, согласен отдать меня кому-нибудь более сильному на этом корабле! – голос меняется, без моей на то воли, становясь размазанным по стене желе. – Ты не можешь противостоять им, Генри. Этому больному обществу из самцов. Почему?.. Я... Я настолько плох?
– Ты прекрасен, Максим, – называет он меня полным именем и касается рукой щеки, смахивая еще лишь зародившиеся в уголках глаз слезы. – Ты слишком прекрасен. Тебя, просто так, не отдадут мне. Если бы ты выглядел и был другим, то...
– Но я такой, какой есть! – рявкнул и отпрянул, почти ударившись о противоположную стену. Все-таки эта подсобка слишком небольшая для ссор, но для страстных встреч она была идеальной.
– И именно из-за этого тебе придется выбрать кого-то другого, – жестко, на удивление жестко, ответил мне Генри.
– А если я не хочу, а? Ты не задумывался над этим вопросом? Что меня такое положение вещей не устраивает. Я хочу быть с тобой, либо ни с кем. А вот тебе нравится трахаться со мной сейчас и потом вспоминать об этом, пока я буду с другим парнем, наверняка твоим лучшим другом... как его там? (Джон – подсказывает Генри) Да, с Джоном, в то время как ты выберешь себе какого-нибудь смазливого паренька. Я верно все описал?
– Ты переходишь в крайность, Макс.
– Нет. Я говорю сущую правду, – мотнул головой, поставив перед собой ладони так, чтобы Генри понял – подходить не следует. – Тебе пора понять, к чему все это ведет. Сначала я думал, что ты изменишь свое решение и потом сможешь противопоставить нас остальным, но... Ты слаб. Слаб внутренне, чтобы показать своим друзьям, этому Джону в частности, что я выбрал именно тебя, понимаешь? – ткнул указательным пальцем ему в грудь. – Я чувствую, практически любой парень на этой чертовой посудине с удовольствием принял бы мое предложение быть вместе и на Марсе. Но не ты...
– Хватит ругаться, Макс. Тебя это не красит.
– Да. И меня наши отношения тоже не красят.
