Текст книги "Поймай меня, если сможешь (СИ)"

Автор книги: Akira Honey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Так нельзя. Надо успокоиться. Иначе Джордж это заметит. Он не дурак, пускай и Лукас умело вертел им.

Когда мы в последний раз вот так просто общались с Маккойем? Да, наверное, такого никогда не было. Поэтому мне плохо? Он меня совсем не касался и я не чувствую, чтобы парень пользовался своими «способностями»... Да и в их число не входит умение влиять на настроение оппонента. Насколько я знаю.

Плохо. Он умеет читать мысли. Не так, чтобы напрямую и постоянно. Но какие-то обрывки может уловить... Мне нельзя думать о чем-то кроме темы разговора, иначе он может выяснить,что я словно бы и не здесь сейчас, пускай в моем мире и есть его голос. Я будто не слышу что он говорит, лишь то как он это делает.

Очень плохо. Нужно вернуться в реальность. Стоит просто признаться самому себе, что Маккой, в какой-то мере, ну совсем малость, меня привлекает? Да? Нет?

Ненавижу! Когда приходится самому себе в чем-то признаваться. Это отвратительно. Сам всегда понимаешь такие вещи неосознанно, они теплятся где-то на дне мыслей, неозвученные и оттого подавленные. Но стоит лишь сказать это, пускай и с неуверенностью, пускай себе самому, не озвучивая вслух, как отмахнуться от факта уже невозможно.

Отвратительно. Хуже не придумаешь.

– ...Никита?

А. Нет. Придумаешь. Судьба с таким удовольствием макает меня в действительность, после череды удач, что я начинаю люто злиться на генную инженерию, которая намудрила с моим геномом... Что эти ученые понимали под словом «везение»?

– Никита, ты меня слышишь?

Черт.

Моргаю и резко вздрагиваю, потому что возвращение в реальность приносит мне сюрприз. То ли правда переживая, куда я провалился в своих размышлениях, то ли пользуясь удобным случаем, но Маккой сократил расстояние между нами до минимума. Его лицо в паре сантиметров от моего, а руками он оперся о кровать, причем по бокам от меня. От такой близости у меня что-то оборвалось внутри. Ровно на секунду.

Беру себя в руки, отталкивая Джорджа от себя, ладонями упершись в плечи. Маккой совершенно не сопротивляется и через мгновение выпрямляется во весь свой немалый рост, все еще прожигая меня взором тягучих карих глаз. Сейчас они кажутся как никогда черными, будто под завесой каких-то мыслей и образов.

Почему-то это меня не успокаивает. Сердце начинает свой ход, вот только ритм словно сбился, бешеный, надрывной. Краска приливает к лицу и я надеюсь, что Маккой этого не видит... Надеюсь, но знаю, что надеюсь зря.

– Ты же испытываешь ко мне что-то. Так?

Не могу понять по тону голоса мужчины, что он думает на самом деле. И спрашивает ли?

– Глупости, – фыркаю, слишком резко и слишком эмоционально, чтобы Джордж мне поверил. – Маккой, что ты несешь? Ты прекрасно знаешь о моей... слабости.

– Слабость тут не причем, – отрезает парень, складывая руки на груди, взирая на меня сверху вниз, отчего хочется встать и поравняться с ним (для этого придется приподняться на носочки или забраться на кровать?), – ты сам это знаешь, Никита. Я не трогаю тебя.

Последнее замечание довольно уместно. Он не трогает. Но реакция есть...

– Я... я просто помню о том, что было, поэтому...

Точно! Это вполне похоже на правду!

Отчаянно хватаюсь за эту мысль, сжимая правую ладонь в кулак:

– Со мной играет злую шутку тот секс. С тобой и...

– За то, что там был Лукас – я себя ненавижу.

– Хоть в чем-то мы солидарны, – киваю головой, радуясь, что мы перескочили с темы. – В ненависти к тебе.

– Не думай, что ты так легко ушел от разговора, – усмехается Джордж.

Медленно выдыхаю, стараясь привести чувства и мысли в порядок. Отчаянно хочется избавиться от присутствия Маккойя, но озвучь я сейчас это – и будет полный провал. Мужчина подтвердит собственные догадки, а мне это не нужно. Необходимо, чтобы он пришел к диаметрально противоположному выводу.

Вскидываю подбородок, собирая всю злобу в один взгляд, и говорю:

– Я чувствую себя небезопасно рядом с тобой. Не более того. Нет никаких других чувств в твой адрес, не обманывай себя, Маккой.

– Ты все еще называешь меня по фамилии, Никит.

Тембр голоса Джорджа заставляет меня трепетать. Отчего у меня начинают трястись плечи. Бесит. Ведь он сказал эту фразу так, будто мы любовники... Ласково, ненавязчиво.

– А как мне тебя называть? – почти рычу, сжав уже обе руки в кулак, выставив их перед собой, будто готовый к драке. – Может «малыш»? Или «сладкий»?

– Ахха-хах-ха! Боже...

Чего-чего, а громкого, как гром среди ясного неба, смеха я точно не ожидаю. Поэтому вздрагиваю и невольно подаюсь назад.

Маккой стряхивает с уголка глаз несуществующие слезы, всем видом показывая, как его рассмешили мои слова.

Как же он меня злит!

Воспользовавшись моим замешательством, Маккой вновь наклоняется ко мне, почти касаясь кончиком носа моего. Очень хочется откинуться назад, избежав назойливой близости, но это выдаст меня с потрохами. Поэтому держусь, позволяя ходить жвалкам на нижней челюсти.

– Прислушайся к себе, Никит. Я не трогаю тебя, но ты чувствуешь ко мне что-то...

Джордж поднимает правую руку с мягкой перины кровати и подносит к моей груди, через рубашку касаясь ладонью места, где стучит сердце. Я слежу за действиями мужчины, как завороженный, будто все происходит в замедленной съемке. Мозг кричит, чтобы я остановил Маккойя, пока он не прислушался к сердцебиению, но не успеваю отреагировать. Или не хочу?

– Ты хочешь, – я громко сглатываю, потому что понимаю, что последнюю мысль Маккой уловил. – Ты хочешь того же, чего и я. Просто ты пытаешься в себе это подавить...

Я боюсь. Боюсь того, что теплится во мне. Стягивает чувства в тугой узел, будто кто-то невидимый протянул свою кисть ко мне и крутанул внутри тела, напрягая до предела каждую мышцу, наполняя каждую клетку жаждой. Я боюсь, что это лишь игра... Игра моего тела, а не эмоций и желаний внутри меня. Что это лишь иллюзия реальности, лишь подмена понятий, испорченный образец человеческих переживаний... Что все это – неправда.

И в тоже время боюсь узнать, что правда. Что этот жар, съедающий изнутри, захватывающий естество, текучий и горячий воск, наполняющий вены – мои собственные ощущения. Что я правда хочу и желаю быть с кем-то, желать кого-то, быть отданным кому-то... Особенно, если этот кто-то – Маккой.

Страшно. Это очень страшно. И больно. Не понимать, где заканчиваются твои чувства и начинается ложь.

Я пытаюсь вспомнить, как это изначально было с Маккойем. Было ли так же при первой встрече? Чувствовал ли я разгорающееся пекло в теле, когда он смотрел на меня так? Или же взорвался из-за слов мужчины?..

Наверное, сейчас это уже не важно.

Я открываю рот, глотаю воздух, будто выброшенный на берег дельфин, что надеется выбраться из убийственного положения. Маккой внимательно смотрит на меня, и я знаю, что он пытается узнать мои мысли, уловить видимые эмоции на моем лице. Я слышу на своей коже его дыхание...

Почему у меня вата в голове?

Джордж поднимает одну ногу на кровать, ставя колено между моих ног, аккуратно и даже боязливо надавливая ладонью мне на грудную клетку, по сути мягко заваливая на постель.

– Поговорить, да? – усмехаюсь я, забираясь чуть выше и приподнимаясь на локтях.

– Я не трогаю тебя, – низким и таким манящим голосом заявляет мне Джордж.

И, черт, он прав. Он нависает надо мной, но не трогает. Это еще хуже...

Закрываю лицо руками, сцепив их между собой наискосок.

– Никита... Скажи это.

– Пошел ты к черту, Маккой! – выпаливаю, закрыв глаза.

– Неправильно, – шепчет, опустившись ниже, почти касаясь губами мочки уха.

– Я ненавижу тебя, – уже тише и слабее, потому что сердце пропускает ход.

– Тоже неверный ответ, – произносит Маккой, жарким дыханием опаляя кожу, и у меня мурашки бегут по спине. – Ты ведь не глупый, Никит.

Набираю воздух полной грудью, стараясь успокоиться. Ничего не выходит.

– Я не скажу этого, – произношу медленно через зубы.

– Ммм, – отзывается этот козел, и я убираю руки перед собой, чтобы посмотреть в лицо этому несчастью на ножках. – Ты уверен?

– Полностью.

Ни черта я не уверен!!!

– Никита, – мое имя в его устах звучит слишком интимно. Это бесит. Он весь меня бесит.

– Я. Не. Скажу.

– Ты, что – ребенок? – усмехается.

– Вполне возможно, – резонно соглашаюсь с его словами.

– Никита, прекращай.

Что-то в тоне голоса мужчины заставляет меня нервно сглотнуть. Терпение у Маккойя не бесконечное. Но почему я не хочу оттолкнуть его? Ведь могу! Могу выставить перед собой руки, и кинуть его на пол, а потом выбежать в коридор и кинуться прочь... Прочь от него и от себя. Прочь от всех этих странных эмоций внутри меня, что плещутся в безумном водовороте.

Но эта волна все же накрывает меня. Я могу сбежать. Я знаю это. Как и знаю то, что мне будет больнее, если я сейчас не приму эту часть себя.

– Я... – не знаю как начать.

Маккой молчит, внемля каждому моему слову.

– Это тяжело, знаешь ли, – почти зло замечаю я, запуская пятерню в свои волосы. Это простое действие чуть успокаивает.

– За тебя это сказать не могу, – спокойно произносит мужчина мне в ответ.

– Заткнись тогда, – шиплю. – Ох... Я... Кхм. Эм. Наверное, самую малость, совсем чуть-чуть, что-то чувствую к тебе, кроме ненависти.

– Тепло, – отзывается Джордж и я еле сдерживаюсь, чтобы не ударить ему в челюсть. – Но еще не «горячо».

– Издеваешься, да? – еще немного, и я точно превращусь в змею. – Тебе этого не достаточно?

– Ну-у-у, – протягивает Маккой, и я не знаю, какое самообладание помогает мне не избить его до полусмерти в это же мгновение, – меня устроит что-то вроде «без ума от тебя» или «влюблен по уши»...

– Ты спятил?! Я никогда не скажу ничего подобного! Радуйся, что вовсе что-то сказал. И отвали от меня, наконец.

Умеет он все испортить.

Утыкаюсь ладонями в плечи мужчины, сам ложась на кровать, максимально увеличивая расстояние между нами. Пусть проваливает в преисподню!

– Ладно-ладно, – примирительно говорит Джордж. – Я перегнул палку, согласен.

Слабо киваю, соглашаясь с ним, сильнее надавливая на плечи Маккойя, делая так, чтобы он наконец поднялся. Но Джордж явно решает действовать иначе, коленом он вновь раздвигает мне ноги и касается внутренней стороны бедер.

– Какого черта ты творишь? – на грани слышимости выдыхаю я, взглядом пытаясь убить этого надоедливого червя.

– Собираюсь закрепить результат.

– Закрепляй его отдельно от меня!

Маккой притворно вздыхает:

– Это невозможно.

Одной рукой он касается моего бока, ласково перебирая пальцами, сминая ткань рубашки. И я ощущаю, как мои настоящие эмоции смешиваются с другими... Я позволяю им вплетаться в мои чувства, позволяю себе в полной мере насладиться всеми переливами, что дает мне эта довольно тривиальная ласка.

А меж тем Маккой становится напористее, чуть вжимая меня ладонью в кровать, сжимая между пальцев светлую материю – единственную преграду между нами, что осталась. Мужчина наклоняется, на долю секунды впиваясь в меня немигающим взором (я словно бы пью до дна виски – насколько кружит голову), и накрывает губами мое плечо, так что я ощущаю, пусть и сквозь одежду, легкое покусывание. Жар охватывает естество, и это так ново... Откидываю голову назад, взглядом растворяясь в темноте, и раскидываю руки, позволяя Маккойю все.

Рука мужчины скользит по моему телу, словно бы считая ребра и кубики пресса, а потом ладонью он забирается под меня, накрывая зад, сжимая его сквозь прочную джинсу. И отчего-то я шумно выдыхаю через рот, будто весь воздух выходит из меня. Пальцы Маккойя впиваются в меня, даже несмотря на то, что ему приходится постараться сделать это, ведь я все еще лежу на кровати.

Неудобно, но от того еще приятней.

Волна накрывает меня с головой и уносит вглубь океана.

Я опускаю взгляд на Маккойя, одной рукой хватаясь за его подбородок, заставляя посмотреть на меня, и говорю:

– Джордж, избавься от одежды, черт возьми!

Он ухмыляется, как чеширский кот, получивших пожизненный запас сметаны:

– Твое слово для меня закон.

Я закатываю глаза, тихо шепча: «Если бы», но все это уже не важно...

Примечание к части Теперь точно КОНЕЦ.

Никита изначально предполагался в пару Маккойю. И намеки я добавляла еще в самом начале рассказа, поэтому такой поворот не должен удивить.

Френч не сможет быть с Никитой. Теперь даже другом. Возможно, они и общаться впредь у них не выйдет. Да и в паре с Френчем у Никиты мало шансов на выживание, ведь друг был одержимым. Не могу сказать, насколько психотерапия помогла Френчу, или тут больше сыграл Нейт Драго, но теперь, после появления Никиты, вряд ли офицер так просто забудет об изнасиловании и подпустит к себе Френча. Мне даже жаль этого «ангела».

Лукас Диварг. На мой взгляд один из самых интересных персонажей. Не побоюсь этого слова – он мой любимчик. Но я вовсе не вижу его в паре с кем-то, слишком он предпочитает одиночество и оно его устраивает.

Ну и в завершении. Открою вам маленький секрет – нигде в тексте нет описания внешности Никиты, его глаз и цвета волос. Интересно, как представляли его Вы?