Текст книги "Магический эликсир (СИ)"

Автор книги: akindofmagic

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

По телу прокатилась волна мурашек от резкой смены температуры. Мороз, в котором Драко только что находился во сне, сменился жаром декабрьской ночи. Он сидел на диване в своей квартире. Гермиона рядом. Сон плавно перетекал в реальность. Реальность ее теплой руки в его, ее теплого дыхания близко, ее карих глаз, которые смотрели на него. Драко хотел спросить о том, что было только что, хотел спросить о своем сне, но у него было холодное чувство, что сейчас не место. И не время.

Плащ лежал у их ног на полу. Драко провел ладонью по обнаженным плечам Гермионы. Они были холодными. Он провел большим пальцем по ее шее. Вынул палочку из волос. Запутался пальцами в рассыпавшихся кудрях. Он целовал ее во сне под веткой омелы. Страшный сон в этот раз закончился хорошо. Он опустил большой палец на ее губы и почувствовал, как теплая волна прошлась по коже, когда она выдохнула его имя.

– Драко, – она скользнула по его плечам руками, прижалась к нему щекой, – Драко…

– Здесь жарко, – сказал он.

Гермиона потянулась к пуговицам на его пиджаке. Но он убрал ее руку. Ощущение дежавю.

– Я сейчас, – сказал он и ушел в спальню.

Драко оставил пиджак и жилет на кровати. Достал из тумбочки презерватив.

Грейнджер ждала его в гостиной на диване. Ее плечи казались такими хрупкими в полутьме комнаты. Она качнулась к нему сама, едва он сел на диван рядом с ней.

– Драко, – прохрипела она, прижимаясь к нему щека к щеке.

Его начинала охватывать усталость, как будто он всю ночь не спал. Но он не хотел переносить секс на следующий день. Он и так слишком долго ждал. Гермиона поцеловала его. Это не был ласковый поцелуй под омелой, это не был пьяный исступленный поцелуй под снегом, это было что-то глубокое и нежное.

– Ты самая красивая, – сказал он то, что давно хотел сказать, – самая красивая. Только моя.

Она отодвинулась от него. Некоторое время смотрела на него в упор. А затем начала целовать.

Она дергала пуговицы на его рубашке и, наконец, сняла ее. В светлеющем утреннем свете она уставилась на его обнаженный торс, а потом положила голову ему на грудь и несколько секунд, которые он отсчитал по собственному участившемуся сердцебиению, слушала стук его сердца.

Потом посмотрела на его лицо и начала целовать его грудь, спускаясь на живот. Драко расстегнул ширинку. Затем протянул руку и дернул молнию платья на ее спине. Провел ладонями по пояснице, вниз, до трусиков, с удовольствием скользнул под резинку и помял ягодицы. Он раздевал ее в своем воображении столько раз.

Он помог ей снять платье и бросил его на пол. Платье задело ее сумочку, которая стояла на краю дивана. Сумочка упала, но ему было все равно.

Он несколько раз медленно провел ладонями по телу Гермионы – по спине, по бедрам, по животу, по груди. Она расстегнула ремень и Драко приподнялся, чтобы снять с себя брюки с бельем. Надел презерватив. И стянул с нее трусики.

– Я собираюсь отдаться слизеринскому богу секса, – произнесла она, перекидывая через него ногу.

Она теперь сидела над ним, ее колени касались его бедер. Драко огладил ее ноги, остановился на ягодицах.

– Слизеринский от слова скользить, – проговорил он, опуская ее на себя, – или от слова проникать?

– От слова я…

Он толкнулся в нее сильнее, помогая себе руками на ее ягодицах. Выдохнул, входя в нее полностью.

– Драко, – шептала она, наклоняясь, чтобы поцеловать его.

Он позволил ей медленно двигаться на нем, затем задал темп, который нравился ему больше. Гермиона беспорядочно целовала его в губы, в щеку, снова в губы, подстраиваясь под его ускорившийся ритм. Ее грудь касалась его груди, когда она поднималась и опускалась. Ее волосы взлетали, и Драко пришлось убрать их назад, чтобы видеть ее лицо. Ее опухшие от поцелуев губы казались бордовыми в полутьме. Стоны, которые она издавала, когда он двигался ей навстречу. Потом она сидела на нем, раскрасневшаяся, с пьяной улыбкой на лице и затуманенным взглядом. Мир растворился – Драко вздрагивал и вбивался в нее, кончая.

Ненавидеть проще, чем любить. Сказать «я тебя ненавижу» было легко, сказать «я люблю тебя» – слова застревали в горле. Но любовь созидает, а ненависть разрушает. И ненависть однажды разрушила его жизнь и их отношения. И, может, сейчас был именно тот момент, чтобы сказать ей то, что он к ней испытывал. Но когда последняя волна оргазма прошла по телу и Драко открыл глаза, слов больше не было. Драко поцеловал ее. И она прижалась щекой к его щеке.

========== Глава 10 ==========

Драко отошел, чтобы выбросить презерватив, а когда вернулся в гостиную, Гермиона уже спала. Он споткнулся о лежащую на полу сумку. Дернулся, борясь с головокружением, наклонился, усталый и в полусне, чтобы поднять вещи, которые вывалились на пол. Салфетки, гигиеническая помада, записная книжка, которая раскрылась при падении. Драко захлопнул ее и бросил было в сумку. Спросонья ему показалось, что он увидел на странице свое имя. И еще одно. Он вынул книжку из сумки. Та послушно раскрылась в месте, где переплет расшатался так, словно на этой странице ее открывали снова и снова.

Драко Малфой и его адрес. Рядом несколько незнакомых имен и адресов, и одно имя, которое он уже видел однажды «Грэхем Монтегю». И дата: декабрь, девяносто девятый год.

Когда он познакомился с Грейнджер? Полгода назад? Она села за его столик в баре и назвала его имя и знала, где он работает. Но девяносто девятый год? Он тогда только снял квартиру, не знал испанского, у него не было работы.

Драко посмотрел на спящую девушку, на ее все еще румяное лицо, но теперь, глядя на нее, он точно знал, что они были знакомы прежде. Разве мы когда-нибудь были врагами? По телу побежали мурашки. Он почувствовал, как ладони сжимаются и потеют, а дышать становится тяжело.

Он уснет, обняв ее, и все пройдет. Завтра утром он снова все забудет и будет жить как ни в чем не бывало, в счастливом неведении.

Драко подобрал палочку с пола, а затем бросил ее.

Драко Малфой и Грэхэм Монтегю. Монтегю, Монтегю, Монтегю. Изумрудная накидка. Палочка! Плывущие по воздуху бутерброды. Палочка в ее волосах. Его собственная палочка… Бузинная палочка! Боль в голове эхом отдавалась в груди, становилась невыносимой. Его бы спас телевизор или какая-нибудь глупая книга, лишь бы забыться. Лишь бы забыть.

Монтегю потерялся в шкафу. Его засунули туда близнецы Уизли, когда он делал обход замка и поймал их. Он долго пытался найти выход и чуть не сошел с ума. Монтегю застрял в шкафу. Монтегю застрял в шкафу. Я не хочу это помнить. Я не хочу!

Драко снова поднял палочку с пола.

– Акцио.

Ничего не случилось. Он потряс палочку и мысленно вложил в нее всю свою силу.

– Акцио, стакан!

Стакан, стоящий на столе, немедленно поднялся в воздух и полетел в него. Драко не успел схватить его. Он врезался в руку и упал на стол. Подпрыгнул. Драко выставил руку, чтобы поймать его, но стакан снова упал и в этот раз разлетелся на куски. Ладонь скользнула по острому осколку. Полилась кровь.

В ванной Драко пустил воду, чтобы промыть рану. Кровь стекала по пальцам, смешивалась с водой и лилась в старую раковину. Рана болела. Кровь продолжала литься. Драко смотрел. Он не мог отвести взгляд. Физическая боль, кровь, смешанная с водой, летящий в него стакан.

В аптечке был спирт для дезинфекции, но что-то потянуло Драко брызнуть на рану подаренный Гермионой одеколон. Ванную наполнил аромат. Тот, что был ему знаком, тот, что не особо-то ему и нравился. Тот, что был на его рубашке, когда он плакал в туалете. Тот, что был на нем, когда он лежал на полу и чувствовал ту же боль, что пульсировала в его ладони сейчас, но умноженную на десятки ран.

Драко поднял взгляд, зная, кого увидит за спиной в зеркале. Но увидел только себя и стену со старым кафелем.

Акцио.

Сектумсемпра.

Шрамоголовый.

Рыжий нахал.

Дамблдор.

Волдеморт.

Грейнджер.

Лицо Гермионы было освещено мягким розовым светом. На этом диване, зеленом диване с узором серебряной нитью, он занимался с ней любовью в первый и единственный раз. Драко кусал губу, до боли в суставах сжимая палочку. Перед глазами мелькали образы из прошлого.

Исчезательный шкаф – кровь на его руках не была сном. Подвал и пытки в нем тоже. Он был мерзким человеком: завистливым, эгоистичным и высокомерным. Он был таким же, как его отец, – все шесть лет, которые проучился с ней в школе. И все эти годы она его ненавидела.

Они занимались сексом, но проснувшись одна Гермиона не решилась надеть его рубашку, которая висела тут же, на спинке дивана.

Облачившись во вчерашнее платье, Гермиона пошла на кухню. Длинный подол волочился по обшарпанному паркету, и ей было неудобно в вечернем наряде кипятить воду и заваривать чай. Был полдень, но есть не хотелось.

Гермиона села с чашкой чая у окна в гостиной. Драко уже встал. Она видела его в спальне. Он мелькнул перед ней в дверном проеме и через несколько долгих минут вышел, одетый в футболку и шорты, и эти дешевые тапочки, которые тут называют альпаргатас. Она посмотрела на его метку, которую он сам считал татуировкой и хотел свести. Драко поймал ее взгляд на своем предплечье.

– Грейнджер, – произнес он, развернув руку так, что она не могла больше видеть метку, – ты еще тут?

Затем ушел на кухню и вернулся с чашкой кофе.

Он смотрел в сторону, лениво прихлебывал кофе, а когда все-таки взглянул на нее, то выражение его лица и изгиб губ напомнили ей Драко Малфоя из прошлого. Было что-то в его взгляде, что она больше не сомневалась – вернулся тот самый Малфой.

Он сидел за столом, она у окна и это расстояние в один шаг ощущалось так, словно Драко был тут, а она в Хогвартсе.

Гермиона подняла с пола палочку и сумку. Она вспомнила, что сумка вчера упала на пол и, кажется, из нее выпало что-то.

Драко продолжал смотреть в сторону, развалившись на стуле. Это он собрал ее вещи?

– Я пойду, —сообщила она, беря в руки туфли на каблуке, в которых намучилась вчера.

Драко кивнул, все так же не смотря на нее. Гермиона открыла дверь, но она не могла так уйти. Если он что-то вспомнил о своем прошлом, она должна это узнать. Она здесь только ради этого.

Его лицо было повернуто к ней вполоборота – положение, в котором оно всегда выглядело особенно красивым. Его губы были плотно сжаты, и все его лицо казалось холодным, застывшим, так напоминавшем ей шестой курс. Драко скользнул по ней глазами. Они казались очень светлыми и безжизненными в дневном свете.

– Расскажи мне про Хогвартс, – сказал он. Его губы изогнулись в такой знакомой со школы усмешке.

– Ты помнишь? – вырвалось у нее.

– Я помню, как ты целовала меня вчера, – ответил он. – Оружие сложено, но перемирие временное. Или мы уже не враги, Грейнджер?

– Я тебе не враг.

– Разве, Грейнджер? А как же мое «добровольное» заточение в жопе мира, без денег, без магии, без… памяти? Разве ты не была одна из тех, кто участвовал во всем этом? – его голос звучал равнодушно-спокойно.

Гермиона почувствовала, как к щекам приливает кровь. Она ждала этот вопрос, но ответить ей было нечего.

– Зачем ты пришла сюда?

– Министерство хочет вернуть тебя.

– Зачем?

– Им нужен зельевар…

– И тебе тоже…

– Откуда ты знаешь?

Драко поморщился, как от головной боли:

– Читаю твои мысли.

– Без палочки?

Он весь побледнел. Она не знала, как много он вспомнил, и что… что он чувствует.

– Я сам не знаю, как я это делаю, – он откинулся на спинку стула с болезненным выражением на лице. – Но я не могу тебе помочь.

– Драко… – начала она.

–У меня нет того, что ты ищешь, – отрезал он. Его лицо снова было холодным.

Гермиона успела узнать его за эти полгода. Когда он в таком состоянии, спорить с ним бесполезно. Эта малфоевская принципиальность иногда ужасно раздражала. В таком состоянии он не примет ее помощь. Он никогда не принимал помощь, когда думал, что это может унизить его. Даже на шестом курсе, когда Снейп хотел ему помочь с заданием Волдеморта, – она это знала, потому что просматривала его память во время судебного процесса. Гермиона вздрогнула. Он теперь помнит о шестом курсе, о войне, о Гарри, о ней.

Ноги подкашивались. Она вздернула голову, чтобы не показать ему, как сильно расстроена. Ухватилась за дверной косяк, чтобы не упасть, вытолкала себя в коридор и как была босиком пошла к выходу. Нагретый к полудню асфальт обжег стопы. Гермиона стояла посреди грязной улицы в своем неуместно-красивом платье, а по щекам катились слезы.

Комментарий к Глава 10

Том Фелтон в альпаргатас https://images.app.goo.gl/e6SSck1b1eT6H1oi9

========== Глава 11 ==========

Гермиона аппарировала в квартиру Драко. Он сидел у стены на полу там, где планки паркета уже отходили от старости.

– Святые гриффиндорцы, – протянул он, растягивая гласные, – святые гриффиндорцы, которые святы настолько, что частная собственность и чужая приватность для них пустой звук.

– Я принесла документы, – сказала она, кладя бумаги на стол. – Ты можешь вернуться в магическую Англию.

– С чего ты взяла, что я собираюсь туда возвращаться?

Он прикрыл глаза, и Гермиона заметила, что его веки были красными, а сам он был бледнее обычного. Не спасал даже аргентинский загар.

– Ты должен вернуться, Драко, – сказала она тихо.

– Кому я должен?

Правда, кому?

– Себе, Драко.

– Брось, Грейнджер, я знаю, что ты тут только ради зелья, но не думай, что все будет так просто…

– Я знаю, что это не просто…

– Ты ничего не знаешь, Грейнджер, – отрезал он. Его глаза были сужены и он смотрел куда-то, куда она не могла заглянуть.

– Др…

– …а может, было бы лучше, если бы я продолжал не помнить? – он усмехнулся. – Здесь меня никто не знает. Здесь никто не считает меня уродом. Здесь смотрят на меня, а не судят меня по моим прошлым поступкам.

– Люди всегда будут судить тебя, меня или кого-то другого. Даже если ты святой, они будут тебя судить…

Она села с ним рядом.

– Я не сужу, Драко, – выдохнула она. – Я не сужу тебя.

Разве этого недостаточно?

Он впервые с тех пор, как она аппарировала в его квартире, посмотрел на нее. Вперил в нее затуманенный взгляд красных воспаленных глаз. Посмотрел и отвел взгляд.

– Ты не можешь так все бросить, – начала она горячо, – это бессмысленно! Драко! У тебя есть знания, у тебя есть возможности… возможности помочь многим людям. Ты не можешь вот так сидеть тут и не использовать то, что тебе дано. Ты могущественный волшебник, черт подери!

Он беззвучно рассмеялся.

– … который впустил Пожирателей в Хогвартс, – сказал он.

– Ну и что? – кто бы мог подумать, что она однажды скажет ему это? – Это был ужасный поступок. Но ты… Ты хороший человек.

Он скривился.

– Ты прекрасно знаешь, какой я человек, – ответил он холодно.

– Все совершают ошибки, Драко,– продолжала она. – Ошибки для того и даны, чтобы мы чему-то научились и не повторяли их снова.

– Грейнджер, выключи заучку.

– Я знаю одного мальчика, которому пришлось защищать свою семью, когда ему было всего шестнадцать. Я знаю мальчика, который не сдал своего школьного врага, когда у него была такая возможность. Я знаю мужчину, который остался один, без ничего, и он не сломался.

– Ты слишком хорошего мнения обо мне… – ответил он с горькой усмешкой.

Неужели он вот так собирается все потерять?

Гермиона встала и открыла окно. Драко не возражал. Аромат жасмина наполнил помещение, а с ним жар с улицы.

– Ты приготовишь мате?

Но он продолжил сидеть на полу, как будто не слышал ее. Ей пришлось пойти на кухню самой. Она просыпала щербу, когда пыталась встряхнуть калабасу, и бросила это дело. Ей передавалось мрачное безнадежное состояние Малфоя. Она вернулась в гостиную. Драко сидел, прикрыв глаза.

– Драко, твои родители, – она вспомнила Люциуса и Нарциссу у дверей министерства в тот день, когда стерла ему память. – Они… они… – но она не могла подобрать слова. У него были родители, они ждали его, они боролись за него, а он не собирался возвращаться. – Они у тебя есть.

Драко покосился на нее.

– Я бы сделала все, чтобы вернуть моих родителей, – сказала она. – Это как вернуться домой.

– Прекрати, Грейнджер.

– Когда я возвращалась домой из Хогвартса на каникулы и мама меня обнимала… – ее голос дрогнул, когда она вспомнила маму.

– Грейнджер, прекрати… просто, блять, прекрати. Ты зря стараешься, ты зря, блять, стараешься, – Драко теперь смотрел на нее в упор. – Это формула нерабочая. Не трать свое время.

Гермиона не удивилась. Она догадывалась об этом, но почему-то верила, что Драко мог ей помочь.

– Твои документы, – она указала на стол, уходя.

Она уже никогда не обнимет маму, а он мог.

Гермиона уже ушла, но Драко казалось, что он все еще чувствует ее запах. Аромат ее духов, которые он ей подарил, и которыми, как ему казалось, она пользовалась всегда. Но к вечеру ее запах вытеснили запахи с улицы: вонь от проезжающих машин и открытых мусорных мешков.

Самая умная ведьма столетия, а слабости, как у всех людей. Обманывает себя, как и все остальные. Почему она не поняла сразу? Почему не догадалась, отчего никто не смог сварить это зелье? Снейп, который просчитывал каждый свой шаг, который всегда знал, что делал… Неужели она думала, что Снейп записал эту формулу правильно, зная, что она может попасть в руки к Волдеморту?

Почему она решила, что он, Драко, сможет сварить это зелье, когда куда более опытные зельевары не смогли?

В то время, когда Снейп экспериментировал с зельями, в том числе с зельем, которое возвращало память, Драко занимался тем, что резал компоненты и подавал их профессору. Домовые эльфы не допускались в комнату, где они работали, поэтому Драко убирал, мыл котелки и колбы и подметал пол. Руками.

Сначала это казалось ему ужасно унизительным. Не таким он представлял свое будущее. Но потом он втянулся, наблюдая, как работает Снейп, и пытаясь что-то сварить сам. Это отвлекало от того, что творилось в его доме, от собраний Волдеморта и от пыток в подвале, в которых ему самому приходилось участвовать.

Драко ненавидел Волдеморта за то, что тот сделал с его семьей. Это было несправедливо, ведь отец был так предан ему! Это было несправедливо, как и то, что Поттера взяли в команду по квиддичу, а его, наоборот, наказали, хотя они оба были в воздухе на метле. Это было так же несправедливо, как то, что “золотая” троица вечно нарушала правила, и все об этом знали, и им никогда ничего за это не было. Зато когда нарушал он… Это было так же несправедливо, как то, что Поттер издевался над его матерью, когда посадили его отца: …” может, для вас подберут двухместную камеру в Азкабане, будете сидеть вместе со своим бездарным мужем!”

Но он ненавидел Волдеморта даже больше, чем Поттера. И этого было достаточно, чтобы желать, чтобы победила сторона, которая называла себя светлой.

Снейп никогда не хвалил его. Но Нарцисса всегда считала его очень талантливым. И Драко однажды смог самостоятельно приготовить зелье, которое заставило маму сиять и смеяться весь день. Весь день, когда у отца уже не было палочки, а его самого и его родителей в любой момент могли лишить жизни.

Он смешал для этого зелья компоненты, которые вызывали приятные воспоминания, и именно воспоминания, почти забытые, но все ещё волнующие душу, заставили маму быть счастливой в тот день.

Драко улыбнулся. Мама… Он не мог оставить маму, Гермиона права.

========== Глава 12 ==========

Драко шел по улицам магического Лондона, узнавая мощеные мостовые, старые здания и уголки, где никогда не парковались машины. Прогулялся по косому переулку, перебарывая страх встретиться с собственной совестью и стыдом. Перед глазами возникла картинка исчезательного шкафа в “Горбин и Бэркес”.

Люди не смотрели на него. Только проходя мимо магазина мистера Олливандера, он увидел в окне старого мастера, которого держали в подвалах его дома. Тот кивнул ему, и Драко кивнул ему в ответ.

Он чувствовал себя непривычно в мантии. Он чувствовал себя непривычно в этом городе, который, как ему казалось, знал хорошо. Но то, что рисует память, и то, что на самом деле, может сильно отличаться.

Наконец, он нашел трактир, где договорился встретиться с Поттером. Тот уже ждал его. Поттер смотрел на него как-то странно, расспрашивал про его планы. Драко никогда не делился своими планами. Особенно когда перед ним стояла какая-то сложная задача. Рассказать о своих планах значило никогда не приступить к ним.

Поэтому он ответил то, что и так было всем известно:

– Собираюсь работать зельеваром.

– Как Снейп?

В министерстве все ждали, что он начнет разбирать записи Снейпа. Это было хорошей идеей, но Драко собирался делегировать это. Он слишком много времени провел запертый среди старых вещей, принадлежащих другим людям. Он слишком долго прятался от жизни.

Он не стал говорить, что собирается купить дом в Аргентине. Мир магических растений и существ Южной Америки был разнообразен и плохо изучен.

Драко не мог прочитать мысли Поттера без палочки. Тогда в Буэнос Айресе с Гермионой это было что-то другое. Не легилименция.

– Как Гермиона? – спросил он наконец.

Поттер как будто до этого хотел в туалет, но не мог выйти, а тут ему дали разрешение: он весь расслабился.

– Недавно вернулась в Англию.

Драко хотел поговорить с ней, но в министерстве сказали, что ее не было.

Поттер поежился.

– Эта формула нерабочая, – сказал Драко честно, – и я ее предупредил.

У Поттера было перед ним одно преимущество: избранный никогда не думал о последствиях, он просто действовал. Драко один раз совершил поступок – стал Пожирателем Смерти – и последствия разгребал до сих пор.

В глубине души Драко знал, что мог это сделать. Может, не сразу, но мог восстановить формулу зелья памяти. Но его останавливал страх – страх снова совершить ошибку.

– Она в тебя всегда верила, – сказал Поттер, вставая. – Она всегда была о тебе лучшего мнения, чем мы все. Даже на шестом курсе она не верила, что ты… ну…

Даже лучшего мнения, чем я сам о себе.

– Это формула нерабочая, – повторил Драко. Ещё можно уйти. Еще можно повернуть назад. Но он произнес, зная, что ни Поттер, ни он сам теперь не забудет эти слова: – у меня уйдет время, чтобы ее восстановить.

– Я ей передам. – Поттер протянул ему руку, и Драко пожал ее в ответ.

Когда Поттер ушел, Драко призвал к себе Акцио стакан сливочного пива. Ему давно уже хотелось остаться одному и попробовать палочку, которую ему вернули в министерстве. Но ему хотелось большего. И он знал, что способен на большее. И если кто-то и смотрел на него, узнавая в нем Драко Малфоя, бывшего Пожирателя Смерти и сына Люциуса Малфоя, Драко этого не замечал. Его мысли были заняты другим.

Он снова думал о Гермионе. Он никогда не любил никого прежде. Прежде у него не было потребности делать кого-то счастливым. Он приготовит это зелье. Возможно, ему и не удастся воссоздать формулу Снейпа, но он может создать свою собственную. Для нее. Потому что она была единственным человеком, кто в него верил, хоть и не любила его никогда.

Но лучше бы не было этих дней в Буэнос Айресе, когда он не помнил, что она его ненавидела. Лучше бы не было этих дней, когда они сидели в парке, когда она приходила к нему в лавку и помогала разбирать старые вещи. Лучше бы не было того вечера, когда она лежала на нем и их пальцы сплетались. Лучше бы он не целовал ее. Лучше бы он никогда не занимался с ней любовью. Потому что с чувствами не так-то легко справиться. Ненавидеть ее было просто. Любить ее гораздо сложнее.

Драко оставил деньги, которые снял со своего счета в Гринготтсе, и вышел на улицу. На сегодня у него была назначена еще одна встреча.

Вечером они ужинали с Асторией Гринграсс в ресторане дорогого магловского отеля. Драко положил белоснежную салфетку на колени, разломил теплую булочку и намазал маслом, пока Астория выбирала с сомелье вино. Астория выглядела совершенно потрясающе в простом бежевом платье. Он вспомнил, что много раз видел ее без платья, вообще без ничего. Она была красивая, очень красивая, полностью в его вкусе. Но когда Драко встречался время от времени с ней глазами, он замечал, что ее взгляд был недовольным и злым, совсем не похожим на взгляд другой девушки, о которой он все еще думал.

Наконец, принесли первое блюдо.

Драко медленно ел креветки в хрустящей панировке, запивая их прохладным шардоне, и пытался угнаться за мыслями Астории. Она что-то говорила о своем отце, о его связях, о том, что Драко мог бы…

– Ты предлагаешь мне пойти в политику? – спросил он наконец.

– Конечно, как твой отец…

Мясо во второй перемене блюд было плохо прожарено, не так, как он просил. Драко оставил его и пригубил вино. Стать как отец. У него всегда был интерес к власти, еще со школы. И это был куда более легкий путь, чем создавать зелье, которое не мог создать никто.

– Я должен работать зельеваром.

– Все можно обойти…

– Я не против работы зельевара, мне всегда нра…

– Драко, – перебила Астория, – сколько ты собираешься зарабатывать на этом? Вы потеряли много денег после войны.

– Мы растеряли всю нашу человечность еще раньше, – ответил он.

Астория подняла на него взгляд, но ничего не сказала.

– Ты порвала со мной, когда мне вынесли приговор.

Под куском мяса разливалась лужица крови.

– Я не думала, что ты когда-нибудь вернёшься.

– А если бы я не вернулся?

Официант унес их тарелки, и поставил перед ними десерт. Тирамису, посыпанное шоколадом.

– Какие глупые вопросы, Драко, – Астория погрузила ложку в десерт.

Она снова что-то там щебетала. Драко кивал, думая о том, что завтра ему предстоит встреча с отцом. Он отказался от кофе, расплатился и помог Астории надеть пальто.

– Мы не останемся?

Она посмотрела на стойку регистрации.

– Нет, Астория. Я завтра утром возвращаюсь в мэнор.

– Но у нас есть целая ночь…

Она положила руку ему на талию так, как это делала прежде. Ее прикосновение не было отталкивающим, наоборот. У них всегда был потрясающий секс, и она была очень красивой. Он мог бы с ней остаться. Мог бы подумать над ее предложением.

– Мне надо отдохнуть, завтра утром в мэнор, – сказал он.

В министерстве Гермиона узнала, что ее искал Малфой. После работы она аппарировала в гостиницу, где он остановился. Она поднялась по лестнице, но замерла, когда услышала приглушенный звук голосов. Голос Драко она узнала сразу же. Второй – женский – был ей незнаком. Они о чем-то спорили. Драко явно был раздражен. Гермиона развернулась, чтобы уйти и вернуться позже.

– Драко, но мы помолвлены… – услышала она.

– Ты не думала об этом, когда уходила.

– А что я должна была сделать?

– А ты сама не понимаешь?

– Нет, не понимаю!

– Тогда о чем мы говорим?

– Мы говорим о нашем будущем…

– Нет никакого наш…

– Я люблю тебя.

– Если бы ты меня лю…

Было неприятно стоять там и слушать, как разворачивалась чья-то личная трагедия. И отчасти ее собственная. Ведь она ничего не знала об этой части жизни Драко. Нет, она, конечно, знала, что у него была чистокровная назначенная родителями невеста, но она никогда не думала, что у него с этой девушкой могли быть чувства. Она не думала, что у Малфоя были чувства к кому-то еще, как были в прошлом у нее с Роном. Но то, как звучал его голос…

– Нет, так нельзя, Драко! – продолжала девушка. – Это жестоко! Я не могла пойти туда за тобой!

– Асти…

– Мне тебя не хватало все это время… Я знаю, ты меня не помнил. Но я тебя помнила. Нам же было так хорошо. Давай вспомним. Давай попробуем все сначала.

Драко выругался.

А потом воцарилась тишина, в которой Гермиона почувствовала себя совершенно лишней. Этот разговор не предназначался для ее ушей, а то, что происходило сейчас, тем более. И она теперь не знала, как уйти, чтобы не выдать себя звуком шагов. А слушать и знать, что происходило в коридоре в шаге от нее, она тоже не могла. Она стояла, застыв, испытывая стыд и ещё одно чувство. В тишине прозвучал приглушенный вздох Драко.

Снова раздался голос девушки. И тогда Гермиона побежала по лестнице вниз. Она вышла из гостиницы, но никто не заметил ее.

Она стояла на улице, и шел снег с дождем.

Невидимая броня, которой обросло сердце после предательства Рона, была снята рукою Малфоя так же легко, как он снял с нее платье. Он не знал, не думал, что обнажал ее душу и пробуждал ее чувства все это время, пока они были вместе. Как бы она ни сопротивлялась, чувства были, и они делали эти дни в Буэнос Айресе такими сладкими, такими теплыми и наполненными светом. И они стоили того, чтобы она за них поблагодарила.

Ей не оставалось ничего другого, как признать – она есть, она живая и она любит. Но тут же другой голос напоминал ей, что сейчас он целует другую девушку. И тогда все ее чувства замирали, тело сковывало холодом и снежинки на щеках ощущались болезненнее и злее.

Она любит. Она любит. Она любит. Она просто любит. И пусть он тоже любит и будет счастлив.

– Я благодарна тебе за чувства, – сказала она вслух. И слезы, которые Гермиона подавляла в себе с того самого дня, когда стояла на раскаленном асфальте, беспомощно оглядывалась и всматривалась в равнодушные лица идущих мимо людей, полились из глаз. И перешли в рыдания. Все равно улица была пустынна, и никто не мог увидеть, как она плачет. Она повторяла снова и снова, пока ей не стало легче: – Я благодарна тебе за чувства. И за то, что ты был в моей жизни.

Слезы все еще текли, но боль отпустила. Когда ничего не остается, человек возвращается домой. И у нее были родители, которые не помнили ее, но они у нее были.

Ей надо отдохнуть от борьбы и боли, от масок и доспехов, от ненависти и лжи. Ей просто нужна передышка. В Буэнос Айресе светило солнце, здесь падает снег. Но Гермиона продолжала чувствовать к Драко любовь, а значит, желала ему только хорошее: с ней или с другой женщиной, которая сможет сделать его счастливым.

========== Глава 13 ==========

Драко еще перед ссылкой, когда Астория бросила его, принял внутреннее решение, что ее в его жизни не будет. Еще тогда, когда она что-то значила для него и каждый день, каждую минуту ему ее не хватало, он помнил, что она его предала. Даже тогда – в те месяцы, что у них оставались до ссылки, – он ни разу не послал ей сову, ни разу не сделал попытки увидеться. Она уже с кем-то встречалась, с каким-то богатым маглом из королевской семьи.

Теперь, спустя почти четыре года, Астория поцеловала его в коридоре гостиницы. Его тело все еще реагировало на нее, и она не могла не почувствовать его возбуждение. Но он оттолкнул ее, а потом послышались шаги на лестнице, и он сумел выпроводить ее.

Гермиона так и не пришла. А ему надо было решить еще один вопрос. Вернуть еще один кусок своей жизни.

Его первая после потери памяти аппарация далась легко. Драко почувствовал подъем оттого, что смог переместиться. Но когда он оказался у ворот Малфой Мэнора, все его воодушевление сменилось страхом.

Он думал, что сможет войти сюда спокойно-равнодушно. Он так привык скрывать свои эмоции и боль, начиная с шестого курса, когда все, во что он верил, начало катиться к чертям.