Текст книги "Магический эликсир (СИ)"

Автор книги: akindofmagic

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Извини.

– За что? – иногда он ее не понимал. И дело не в ее увлеченности старинными магическими книгами и предметами, это интересовало и его. Нет. Дело было в ней… вообще.

Драко заметил, что теребит безымянный палец, как если бы крутил невидимое кольцо. Он делал это автоматически, когда нервничал или задумывался. А сейчас было и то и другое.

– Драко, – она протянула ему палочку, – ты видел когда-нибудь такую?

– Да, – ответил он.

Глаза Гермионы вспыхнули.

Его ладонь легла на палочку ровно и твердо, и ему захотелось выбросить руку перед собой. Ему захотелось сделать что-то, что перевернет все его представления о мире, о Гермионе, обо всем.

– Заколка, которой вы, женщины, собираете волосы, – сказал он, возвращая ей палочку.

– Понятно, – выдохнула Гермиона.

– Где ты собираешься справлять Рождество? – Драко вспомнил про мате и залил щербу водой.

Монтегю потерялся в шкафу. Монтегю потерялся в шкафу…

– Не знаю, – ответила она.

– С родителями?

– О нет… – ее обычно счастливые глаза погрустнели.

– Почему?

– Они не помнят меня, Драко, – сказала она, смотря в сторону, туда, откуда доносился такой знакомый запах роз.

– Мне жаль, – произнес он. – И нет никого способа?

– Я все перепробовала… Даже то, что не была должна, – она впилась в него взглядом, – чем дальше, тем меньше надежды. Такой странный мир, ты не находишь? – проговорила она. – Мир, в котором по иронии судьбы мой самый близкий человек этой зимой… или летом – это Драко Малфой, – она улыбнулась.

– Тебя это напрягает? – он передал ей мате.

– Совсем нет! – она задумалась. – Представь… представь, что когда-то в моей школе был мальчик…

– Твоя первая любовь?

– Если бы…

– Вы все так говорите, а потом выясняется, что он переспал с тобой на школьном балу, а потом бросил тебя ради твоей лучшей подруги. И за это ты превратила его в лягушку?

– Я превратила его в лягушку по другой причине, – ответила она, смотря в сторону.

– Ну так поцелуй его, чтобы расколдовать, – сказал он, принимая из ее рук калабасу, – ты же до сих пор в него влюблена.

Этот рассказ ни о чем ему не говорил, но у него снова появилось неприятное чувство, как когда он хотел вспомнить что-то, но не мог. Памяти не было, но чувство осталось.

– А ты? Где будешь справлять Рождество ты? – спросила она.

– Точно не с родителями, – ответил он.

Гермиона стала рассматривать розы сбоку от них.

– Ты бы хотел к ним вернуться?

Драко плохо помнил свою семью. Но знал, что был очень зол на своего отца. Он знал, что каким-то образом оказался здесь благодаря ему.

– У меня напряженные отношения с отцом, – ответил он помедлив.

Повисла тишина. Только чирикали птицы и откуда-то доносилась визгливая музыка.

– Но они любят тебя, – Гермиона улыбнулась.

Почему это так странно – видеть, что она улыбается ему? Что она вообще сидит с ним рядом? Почему, когда она бросилась за палочкой, он был уверен, он ждал, что она ударит его, либо толкнет в грудь, либо скажет что-то оскорбительное, ядовитое. Это было бы нормальным, естественным, привычным. А сидеть вот так вдвоем на траве в парке между кустами роз, пить мате с медиалунас, говорить о семье, о Рождестве – это было странно, ненормально, неестественно. И это единственное, что остановило его от поцелуя, когда она перегнулась через него, чтобы взять еще одну булочку.

У него снова возникло то самое чувство, что они знакомы очень давно.

Драко протянул руку и коснулся уголка ее губ, чтобы снять налипшую крошку.

В магазине было пыльно и душно. Старый, как и все остальное в лавке, вентилятор только разгонял пыль и жару. Драко расставлял у стены картины. Его лицо раскраснелось от жары, но почему-то его это не портило. Гермионе было любопытно рассматривать картины, которым, может быть, лет сто и их рисовал такой же обычный человек, как она. Детские рисунки – их рисовали люди, которые уже выросли, умерли, а теперь их рисунки попали сюда.

– Это гардения, – сказала она.

– Где?

– Рисунок карандашом за картиной, которую ты держишь.

Драко бросил взгляд на рисунок.

– Я люблю гардению… вчера купила букетик у уличного торговца. Хотела, чтобы дома вкусно пахло.

Зачем она тут сидит? Что ждет? Драко закончил расставлять картины и подошел к ней. Его лицо раскраснелось, а на черной футболке остались серые следы. Гермиона автоматически протянула руку и отряхнула пыль с его футболки. Она не заметила, точнее, заметила, но очень поздно, что слишком долго задержалась рукой на его груди. И он это тоже заметил. Теперь покраснела она.

– Почему ты не распускаешь волосы? – спросил он.

Гермиона дотронулась до пучка на голове и почувствовала древко волшебной палочки.

– Это патефон, – сказал он, открывая чемоданчик в углу.

– Я знаю, – ответила она.

– Интересно, он работает? Какие пластинки тут есть? Так что там с твоими волосами, Гермиона?

Здесь жарко, чтобы носить волосы распущенными, хотела было сказать она. И это было бы правдой, без упоминания палочки. Но в это время Драко достал пластинку. Он открыл крышку и положил пластинку на диск. Затем поставил на пластинку иглу и покрутил ручку. Патефон закряхтел, застонал, шипение было такое, как будто аппарат наглотался пыли. А потом послышалась музыка.

– Драко… – это было не так плохо, к тому же на улице забарабанил дождь, перекрывая тихие звуки музыки.

– Ты знаешь, как увеличить звук?

– Нет, – призналась она.

– Но он все-таки работает.

– Интересно, в Хогвартсе есть патефон?

– Где? – спросил Драко.

– В школе, где я училась.

Гарри прав, Драко не вернется память. И ей надо возвращаться в Лондон к своим обычным обязанностям. Надо купить платье для рождественского приема в Хогвартсе. Надо купить маску и туфли. Но музыка продолжала литься, перекрываемая шумом летней грозы. И Гермиона смотрела на Драко, возившегося со старым аппаратом, и ничего не могла поделать с собой. Она им любовалась.

В магазин вошел покупатель. Драко о чем-то заговорил с ним на испанском.

Если бы она могла вернуть его ненадолго в магический мир в среду волшебников – туда, где все пропитано волшебством! Может, сработает, как сработало с изучением испанского?

========== Глава 7 ==========

Что она знала о Драко Малфое, кроме того, что в школе, когда ей было одиннадцать-тринадцать лет, она была в него немножко… влюблена? Кроме того, что он чистокровен, богат, умен и имел не самое хорошее воспитание, раз так легко вступил в войну на стороне темных сил. Но что-то же его удержало от убийства? Что-то же удержало его от того, чтобы сдать Гарри своей бешеной тетке, когда их поймали и привели в Малфой Мэнор? Неважно.

В магловском Лондоне она встретилась с Гарри и рассказала ему свой план: привести Драко Малфоя на Рождественский прием в Хогвартсе. Гарри был настроен скептически и только спросил:

– Когда ты успела в него влюбиться?

– В кого?

– В этого: белые волосы, тощий, чистокровный и всегда одет, как на похороны.

– Так ты поможешь?

– А куда я денусь? Сделаю Обливиэйт каждому, кто узнает его, – Гарри покрутил палочку в руках, – Рону сразу придется делать Ступефай. Или что похуже.

После разговора с Гарри она отправилась в торговый центр и выбрала вечернее платье, а после зашла в парфюмерный отдел и купила Драко подарок на Рождество. И, наконец, воспользовавшись порт-ключом, вернулась в Буэнос Айрес.

Ей нужно было многое рассказать Драко: о Хогвартсе, о приеме, который устраивали его родители. Рассказать так, чтобы он согласился с ней пойти. Но ее гриффиндорская смелость ей отказывала. Драко не помнит магию. Ей придется что-нибудь ему солгать.

Драко готовил мате, когда она пришла к нему. Именно тогда она и уснула, пока он возился на кухне. Уснула, разморенная жарой, сменой часовых поясов, странным уютом его холостяцкой квартиры. Уснула на его зеленом диване с резными лакированными ножками, которым он очень гордился, – островок роскоши в его крохотной квартире, которой не хватало ремонта.

А когда проснулась, в комнате уже было темно, но это была не ночная тьма, а вечерний тягучий сумрак. Было жарко и томно, а в воздухе стоял аромат гардении. Гермиона полулежала, навалившись на Драко. Он тоже спал. И она могла бы лежать так целую вечность, пока солнце садилось и наполняло комнату золотым светом. Гермиона дотронулась губами до его губ, зная, что он спит и никогда не узнает, что она целовала его. Он вздрогнул от ее прикосновения. Она осознала, какой холодной была его кожа, затем заметила каплю пота на его виске.

– Драко, – позвала она, беря его руку в свою. Его ладонь была холодной и застывшей, и сам он лежал совершенно неподвижно, как будто онемел. Такое бывало с ней, когда она видела кошмары.

– Драко, – продолжала звать она, поглаживая его руку, – Драко, проснись. Проснись.

Он наконец открыл глаза. Некоторое время он смотрел на нее так, словно знал, что перед ним Гермиона Грейнджер – маглорожденная одноклассница, которую он ненавидел. Она была готова выпустить его руку из своей, но он притянул ее к себе. Их пальцы переплелись, и она ощутила телом, что он расслабился.

– Страшный сон, Драко?

Он молчал.

– Ты что-то видел?

Он не ответил и поцеловал ее в лоб. Гермиона поглаживала его пальцы, и вдруг осознала, что ищет его слизеринский перстень. Она прижалась к нему, как если бы она не была Гермионой Грейнджер, а он Драко Малфоем. Он посмотрел на нее, затем скользнул губами на ее губы. Она ощутила горячее прикосновение.

В детстве он нравился ей наперекор всему. Наперекор собственному мнению о нем, как о трусливом, наглом и самовлюбленном человеке, наперекор тому, что он обращал на нее внимание, только когда она была с Гарри и Роном, наперекор тому, что он обзывал ее грязнокровкой и доставал ее друзей. Он нравился ей настолько, что иногда она хотела, чтобы их ссоры заканчивались как-нибудь по-другому. Она не знала, как именно. Но, может быть… Может быть, они могли бы остаться одни, без Гарри и Рона… и, может быть, он бы ее поцеловал.

Влажная внутренняя часть его губ скользнула между ее пересохшими во сне губами. Драко толкнулся к ней, и кончик ее языка мазнул его губы.

Их пальцы переплетались, и она ощутила его дыхание, когда он раскрыл ее губы и медленно провел языком по ее языку. Она ответила, не задумываясь, – к этому все шло. Она целовалась с Драко Малфоем. Его ладонь выскользнула из ее. Ее окатило истомой, когда его ладони прошлись по коже, под футболкой. Она продолжала целовать его, чувствуя его руки всюду, понимая, куда все идет, но не желая останавливаться. Ладони обдало жаром, когда она подхватила край его футболки и провела руками по его обнаженной спине.

Но он был Драко Малфоем. А она Гермионой Грейнджер. И он до сих пор ничего не вспомнил.

– Драко, – пробормотала она, высвобождаясь из его объятий, – какие у тебя планы на следующие выходные?

Она бросилась в омут с головой, лишь бы отвлечься от того, что сейчас почти произошло.

– Пока никаких, – ответил он, всматриваясь в нее.

Она старалась не смотреть на него: растрепанного, раскрасневшегося, такого… Драко Малфоя.

– Меня пригласили на бал маскарад. Ты бы хотел пойти со мной?

А если он не захочет, ей придется наложить на него Империус. Она уже делала это однажды. Что ж… Лишь бы он согласился. Лишь бы сказал “да”.

Драко встал и ушел на кухню. Она прикрыла глаза, все еще чувствуя его вкус на языке, ощущая кожей его прикосновения.

– Мате остыло, – услышала она, – надо заваривать снова.

Он вернулся с небольшим букетом белых цветов, обернутых в пластик. Драко Малфой подарил ей цветы…

– Спасибо, Драко.

Она поднесла букет к носу. Цветы пахли влажно и ярко. Белые цветы гардении, которые преподнес ей Драко Малфой. Она догадывалась, что он купил их, пока она спала.

Потом он потер лоб и сказал:

– Я видел во сне, что тебя пытали.

До Рождества оставалось две недели. Это чувствовалось по тому, что стало жарче, а в магазинах появились новогодние украшения и рождественский кулич пан дульсе в ярких упаковках. Гермиона иногда пропадала, вот и в этот раз она улетела в Лондон, но вернулась очень скоро. Они собирались в парк пить вечернее мате, но пока он грел воду, она уснула на его диване. Это напомнило Драко то, как она спала в ту ночь, когда он встретил ее. И его также переполняли чувства, в которых он не мог разобраться.

Ее кудри, как всегда, собраны в пучок на затылке, но сейчас палочка зацепилась за обивку дивана и выскользнула. Драко вынул ее, чтобы Гермиона не поранилась острым концом. Он снова испытал целый клубок эмоций, и сколько бы ни крутил его, не мог найти ниточку, чтобы его распутать. Как будто он всю жизнь только и делал, что держал такую палочку в руках.

Волшебная палочка – появилась неожиданная мысль. Драко отложил палочку и налил воду в калабасу. Он выпил одно мате, а потом увидел в окне, что на углу квартала стоял уличный торговец с корзиной гардении, которую в Аргентине почему-то называют жасмином. Он вышел на улицу и вернулся с букетом.

Вдыхая аромат цветов, он мысленно перенесся куда-то далеко-далеко отсюда в огромный сказочно-красивый парк, где цвели розы и гардении и по дорожкам бродил белый павлин. И в том саду была женщина, такая красивая, с нежными руками – женщина, которая жила только ради него. В глазах собрались слезы. Драко сморгнул их и отнес цветы на кухню, чтобы больше не слышать тревожащий аромат.

Он вернулся в гостиную и сел рядом с Гермионой. Провел рукой по распущенным волосам. Она повернулась во сне и прижалась к нему. Драко подвинулся, чтобы она могла устроиться на нем удобнее. Он гладил ее волосы, вдыхал их аромат, а потом увидел на ее обнаженном плече тонкий, едва заметный шрам. Линии шрама образовывали буквы, буквы складывались в слово.

Грязнокровка лежала на полу его подвала. Над нею нависла какая-то очень знакомая женщина с палочкой в руке.

– Круцио, – произнесла женщина.

Тело Гермионы подбросило вверх и выгнуло. Раздался вопль. Затем ее тело грохнулось на каменный пол. Это повторялась снова и снова, и звук ее криков гулко отдавался в помещении.

Драко увидел себя. Он стоял там же, во всем черном, застыв, бледный и неподвижный. Он не мог пошевелиться. Он ничего не мог сделать. Наконец он услышал голос Гермионы.

– Драко, – звала она, – Драко…

А когда она взяла его за руку, он сумел вынырнуть.

На ее лице не было ни ссадин, ни синяков от падения на пол. Ее волосы были в порядке, только слегка растрепаны после сна. Она была напугана, но не за себя, за него – понял он.

– Страшный сон, Драко? Ты что-то видел?

Она прижалась к нему. И Драко поцеловал ее в лоб. Но ей этого, кажется, было мало. Он опустился губами к ее губам и поцеловал ее. Она ответила тут же. Ее тело размякло под ним, когда он провел ладонями по ее животу, по груди, по затвердевшим соскам. Она выгнулась ему навстречу, целуя его, и обхватила его бедрами. Он ласкал ее бедра, ее ягодицы, всюду, чувствуя, как ее тело отвечает. Ласкал ее, сам желая того же, что хотела она. Она начала стягивать с него футболку, а потом выскользнула из-под него. И начала нести что-то о каком-то рождественском приеме, о масках, костюмах.

Драко вспомнил, что купил ей цветы, и принес ей их с кухни.

– Ты пойдешь со мной, Драко?

Он все еще находился в состоянии между явью и сном. Он так и видел перед глазами, как ее выкручивает на каменном полу. Он ненавидел всякие переодевания и маски. Но он ответил:

– Да.

========== Глава 8 ==========

Драко был уже в костюме: белая рубашка, черный жилет и пиджак, и атласный темный плащ. Он был так сильно похож на себя в Хогвартсе, что Гермиона пожалела, что выбрала для него костюм призрака оперы. Но маска закрывала его лицо полностью, и это ее немного успокаивало.

– Надеюсь, там, куда мы идем, будут кондиционеры, – ворчал он, завязывая галстук.

Гермиона подумала обо всем: о костюме и маске, но не о его светлых волосах. Хотя мало ли блондинов в магическом Лондоне?

– У меня есть кое-что для тебя… – сказала она, доставая из сумочки подарок.

– Тебе не хватает, что я одет в жилет, и пиджак, и маску на все лицо в тридцать пять градусов жары… только не говори…

– Это подарок на Рождество.

– Сегодня еще не Рождество, – перебил он, – разве ты не знаешь, что подарки не дарят заранее?

Гермиона протянула ему завернутую в серебристую бумагу коробочку. Драко развернул упаковку. На его лице не проскользнуло узнавание, хотя это точно был тот парфюм, которым он пользовался в школе. Она очень хорошо помнила этот аромат.

Драко снял слюду, вынул флакон из коробки и брызнул духи на себя.

– Знакомый запах, – сказал он, нахмурившись.

Видеть Драко Малфоя перед собой, пахнущего тем самым парфюмом…

Его идеальные светлые волосы, его черное одеяние, его парфюм.

– Я его где-то уже слышал. Наверное, был у кого-то из друзей. Мне нравится. Спасибо.

Гермиона встала с дивана, на ходу ища в сумочке порт-ключ. Их странное перемещение она как-нибудь объяснит ему потом.

Драко ушел в спальню и вернулся с красивым бумажным пакетом.

– С Рождеством, Гермиона Грейнджер.

Она достала из пакета белую коробку с надписью Mandragore. Внутри оказался очаровательный девичий флакон бордового цвета с золотистой ленточкой у пульверизатора. Гермиона брызнула духи на запястье. Когда первые чарующие ноты ушли, она явно услышала запах скошенной травы и мяты. Она заметила, что улыбается, – таким чудесным, таким знакомым и радостным был аромат.

Гермиона посмотрела на Драко, пытаясь найти в его лице следы того, что не увидела, не учла прежде. Но он смотрел прямо, с любопытством. Он не помнил. Он не знал… Котелок и аромат ее амортенции. Шестой курс. Малфой стоит на слизеринской стороне. Она не обращает на него внимание, хотя и знает, что он там. Она вдыхает запахи любовного зелья: скошенная трава, мятная зубная паста, новый пергамент. Гермиона не удивится, если духи усядутся запахом новых книг.

– Спасибо, Драко, это… это чудесный подарок, – она сжала его руку одной рукой, второй дотрагиваясь до порт-ключа.

Драко почувствовал знакомое ощущение, что его засасывает и куда-то несет. Он откуда-то знал, что уже делал это. Он использовал это и другое волшебство много раз.

Когда легкое головокружение прошло, перед глазами сверкал снег. Вдали заснеженные пики гор. Сиреневое небо. Величественные скалы. И снова снег всюду и у входа в старинный замок с беспорядочно раскиданными башенками, в котором Драко когда-то бывал.

Драко на мгновение закрыл глаза, надеясь, что замок и горы вокруг исчезнут. Но этого не случилось. А на подъездной дорожке появлялись люди – некоторые буквально из ниоткуда! Двери замка были приветливо открыты, но Драко охватил ужас. Он уже бывал в этом замке. Драко бывал тут в своих снах. В том, самом жутком, в котором он открывал старинный шкаф, а оттуда клубами вырывался черный дым. Кровь была на его руках. Он пытался оттереть ее о рубашку. И не мог.

Он огляделся по сторонам. Мимо шли люди в маскарадных костюмах. Они приветствовали Гермиону и с любопытством смотрели на него. Где бы они ни были, ещё можно уйти. Еще можно повернуть назад. Гермиона надевала маску, которую до этого где-то прятала. От нее пахло летом: травой, и мятой, и какими-то цветами. Она не ежилась, хотя поднималась метель, и он сам не чувствовал холод.

Он трус, он всегда боялся – он это знал.

Гермиона посмотрела на него. Она уже была в маске, и Драко видел только ее глаза. Зря она так смотрит на него: он слабый и никчемный человек. Он даже хуже, чем его отец. Его отец был подонком, но он никогда не боялся и он делал то, что считал нужным.

– Драко, – он не мог видеть лицо Гермионы, но читал ее взгляд. Она откуда-то знала о нем больше, чем он сам о себе. – Ты проходил и не через такое.

Драко знал, что она говорит правду. Он сталкивался с трудностями. Бывал на грани. Жизнь однажды дала ему затрещину, и за дело. Жизнь распластала его на грязном полу туалета. Но он встал и продолжил идти. Он продолжал идти, даже когда был сломлен. Драко знал это. Откуда-то знал, хоть и не помнил.

Гермиона протянула ему руку. Драко сжал ее. Сломаться либо победить, но идти.

Их подхватила толпа. Много незнакомых лиц, если, конечно, маски можно назвать лицами. Гермиону знали здесь все. Все эти люди в масках безошибочно узнавали за маской ее. И его, если уж на то пошло. Может, это и был тот потерянный кусок, недостающий пазл, недостающая деталь, да что там деталь – огромное полотно памяти, которое он потерял.

Белокурая девушка в костюме единорога остановилась перед ними, когда они вошли в замок.

– Привет, Гермиона, – сказала она мягким приятным голосом. – Привет, Др…

– Привет, Луна, – оборвала ее Гермиона, – это мой друг, он магл.

– Для магла у него слишком мощная магическая энергия, – произнесла девушка, – но я никому не открою ваш секрет.

В этот раз Драко понял, что на его ладони останутся отметины, так сильно впилась в нее ногтями Гермиона.

– С возвращением, – сказала блондинка и отошла.

Блондинка шла впереди, а за ней семенил высокий тощий парень. Драко его знал, хоть и не видел его лица. Они оказались в холле, освещенном факелами на стенах, но у Драко не было времени разглядеть его – Гермиона потянула его за собой вправо, туда, куда шли приглашённые.

Они ступили в большой, украшенный к Рождеству зал, где вместо крыши было ночное небо – фиолетовое, с падающим снегом. Ветер гонял снежинки и медленно кружил веточки омелы над головами гостей. Драко поднял руку, чтобы поймать снежинку, но они не долетали до него.

По углам зала стояли живые ели, и Драко мог поклясться, что снег, лежащий на пушистых лапах, был настоящий. У дальней стены был накрыт фуршетный стол, богато украшенный еловыми ветками. Над столом парили свечи. Вдруг зал дернулся перед глазами. В грудь ударил ледяной ветер – свечи погасли, и Драко едва удержался на ногах.

– Ты в порядке? – донесся голос Гермионы.

Драко сморгнул: свечи были на месте и также освещали праздничный стол. Гермиона также стояла рядом. И также медленно падал снег над их головами. Это все сон.

– Все хорошо, – солгал он.

– Хочешь шампанское? – Гермиона потащила его к столу.

Дорогу им перешел большой рыжий парень. Он не побеспокоился о том, чтобы маска сидела ровно на лице. Он даже не побеспокоился о маскарадном костюме. На нем была рубашка в клетку и джинсы. Впрочем, что он хотел от Уизли. Рыжий встал перед Гермионой, но смотрел на него.

Кто такой Уизли?

Захотелось дать рыжему под дых.

– С кем это ты, Гермиона?

– Это мой друг, – ответила она. – он магл.

– Магл? – переспросил тот, оглядывая Драко нестерпимо нахальным взглядом. Его рубашка была явно не новой, и на ней стояло жирное пятно. Рыжий опустил взгляд на их с Гермионой соединенные руки и стал пунцовым.

– Да, Рон, это мой друг, – повторила Гермиона, пытаясь обогнуть его.

– С каких это пор ты встречаешься с маглами?

– С тех пор как мои родители маглы, – ответила она.

Драко с трудом сдерживался, чтобы не ответить рыжему. Кругом были люди, Гермиона держала его за руку, и он сделал то, что мог в тот момент – прижал ее к себе. Он не проявлял к ней прежде заботы такого рода. Этот жест показал ему самому, что он готов защищать ее и бороться за нее, если понадобится. Он выступил вперед – навстречу рыжему нахалу, заслонив собой Гермиону. Это выбесило рыжего окончательно.

– Сукин сын, – заорал тот, – ублюдочный хорек! Почему ты не сидишь в своей помойке, как должен? Герми, зачем ты его притащила?!

Рыжий сжал кулаки и бросился к нему. Драко никогда не чувствовал прежде такого ясного, едва контролируемого желания кого-то ударить. Но Гермиона вцепилась в его руку, и это на секунду остановило Драко от того, чтобы врезать по нахальной веснушчатой роже. Этой секунды хватило, чтобы откуда ни возьмись появился невысокий темноволосый парень в маске. Он схватил рыжего и оттащил его в сторону.

– Рон, – процедила Гермиона, – нам надо поговорить. – Я сейчас вернусь, – она кивнула Драко.

Троица быстро отошла. Драко позволил ей уйти, но только потому что в тот момент увидел шрам на лбу темноволосого парня. Это оглушило его на мгновение. Он плохо соображал. Его атаковали мысли, эмоции, картинки в голове. Вот он и шрамоголовый парень в поезде, и Драко протягивает ему руку. А потом он протягивает ему руку снова, но в этот раз шрамоголовый протягивает ее в ответ. И они летят, летят, летят, а позади них расползается пламя.

Его сон снова перерастал в кошмар.

Он не выдержит. Ему надо было срочно проснуться. Но невозможно это сделать, когда ты во сне. Драко вспомнил, что собирался выпить шампанское и направился к столу.

Акцио! – слышал он несколько раз. В руках большинства были палочки – такие же, как у Гермионы. Это еще раз убедило его в том, что он спит. Два бутерброда с соседней тарелки поднялись в воздух и направились в сторону парней, которые стояли неподалеку. Драко поднял бокал с шампанским. В этом сне что-то было не так. Чего-то не хватало. Он рассматривал свою бледную руку с тонкими пальцами. На нем не было кольца. На нем не было его слизеринского перстня.

Напротив, со стола с десертами, попрыгало на пол несколько лягушек из шоколада. За ними под стол полезли дети; они визжали, пытаясь поймать лягушек.

Драко обвел взглядом зал, людей, некоторые из которых смотрели на него. Все эти маски, которые кружили вокруг. Та сила, которую Драко постоянно чувствовал в себе, сейчас готова была взорваться. Ему ужасно не хватало чего-то. Он не понимал, чего именно. Может быть, такой же палочки, как у остальных?

Люди смотрели на него, и он чувствовал, что в его голову лезли. Это начинало раздражать. Драко не знал, как это сделал, но он закрылся: он запер все двери своего разума одну за другой. Затем сделал большой глоток шампанского. Оно было отвратительным.

Где-то тут должна быть башня, которая так пугала его. А комнаты со старинным шкафом уже нет; она сгорела в огне. Драко чуть сам не погиб в том огне – его вытащил оттуда тот шрамоголовый. Где же Гермиона?

Взгляд остановился на девушке в светлом зеленом платье и серебристой маске. Она бегло взглянула на него и отвернулась к своим друзьям. Драко продолжал смотреть на нее, гадая, почему она кажется ему такой знакомой. Девушка не смотрела на него больше, и Драко снова стал рассматривать зал. Этот зал, и свечи в воздухе, и шоколадные лягушки, и зачарованный потолок – все это что-то ему напоминало. И Гермиона, которая появилась в дверях, тоже напомнила что-то. Ощущение дежавю. Как будто он видел ее уже в этом зале, в праздничном платье, с красиво убранными волосами и улыбкой на лице. Только теперь эта улыбка предназначалась ему. И тогда на ней не было маски. Тогда он и представить не мог, что она сама подойдет к нему и возьмёт его за руку.

– Пойдем отсюда, Драко – сказала она.

========== Глава 9 ==========

Они вышли в коридор и остановились под веткой омелы. Доспехи у стен чуть слышно распевали рождественские гимны, и весь обычно темный коридор по-праздничному сверкал. Гермиона все еще отходила от ссоры с Роном в большом зале и ей было нужно, чтобы Драко обнял ее снова.

Она ждала, что Драко начнет спрашивать про Рона, про Гарри, почему она ушла с ними, но он молчал.

– Это был твой бывший? – спросил он наконец. – Рон?

Обычно Драко называл Рона Роналдо или Роналдиньо.

– Да, это был он, – ответила она.

– Недоволен, что ты не с ним больше?

Недоволен, что она с Драко Малфоем.

– Ты все еще влюблена в него?

– Нет, давно нет. Я рада за него и Лаванду.

– Ты же рассказывала, что он обманывал тебя с ней и бросил тебя, – сказал Драко мягко, но ей не понравился его тон.

– Я его простила.

– Простила? – в голосе Драко послышался сарказм.

Гермиона посмотрела на него внимательно.

– Да, – ответила она, продолжая задаваться вопросом, почему эта история так задела его, – простила.

– Сказала себе, что ты сама виновата?

– Возможно, в чем-то и винов…

– Брось, Гермиона. Брось оправдывать его, – сказал он со злостью. – Иногда люди делают нам больно, не потому что мы в чем-то виноваты, а потому что они такие сами по себе.

– Он такой сам по себе, поэтому не вижу причины, чтобы вообще думать о нем.

– Во сне ничего не имеет значения, – проговорил Драко, устало откидываясь на стену.

Он думает, что это сон?

Драко снял маску и теперь пронзительно смотрел ей в глаза. Омела медленно кружилась над ними, освещенная прозрачным белым светом.

– Ты знаешь, что если враги встречаются под веткой омелы, они должны перестать сражаться? – выдохнула она, снимая маску.

– Значит, сложим оружие, Гермиона. Разве мы когда-нибудь были врагами?

– Возможно, в прошлой жизни.

– Моей жизнью управляют кошмары из прошлого. Я так больше не могу. Я хочу проснуться. Я хочу снова управлять своей силой. Я не знаю, как, но я это сделаю. Даже если мне придется опять забраться на ту башню и встретиться с тем стариком, – он оттолкнулся от стены и выпрямил спину.

– Я отведу тебя туда, – сказала она.

Гермиона дождалась, когда появится нужная лестница. Драко встал на ступеньки, весь бледный. Она протянула ему руку, но он покачал головой:

– Я помню, как туда добраться.

Она подобрала подол платья и двинулась за ним. На башне было холодно. Холоднее, чем в коридоре. Гермиона наложила на них согревающие чары. Драко вышел на галерею. Оперся руками о перила и смотрел вдаль. За пеленой снега едва-едва было видно реку и башни замка.

– Что здесь произошло? – спросил он, обернувшись к ней.

– Здесь погиб директор школы.

– Кто его убил?

– Профессор Северус Снейп.

– Значит, я его не убивал?

– Нет, Драко.

– Значит, это сон закончится хорошо? – спросил он, подходя к ней.

– Это не сон, Драко, – ответила она.

– Идем домой, – он дал ей руку.

Они спустились в коридор. Из большого зала доносилась медленная музыка. У выхода из замка Драко остановился под веткой омелы. Из открытых входных дверей, где по случайности никого не оказалось, тянуло холодным ветром. Листики омелы трепетали на ветру. Снежинки, которые кружились вокруг, были колючие и ледяные, их надувало с улицы. Согревающие чары уже закончились, и Гермиона озябла в открытом платье.

Драко посмотрел на омелу, на нее, закрыл глаза. Она не знала, о чем он думал и что решал для себя. Она вдруг почувствовала, как устала быть сильной. Ей просто хотелось, чтобы Драко обнял ее.

– Омела опасна, если ее съесть, – сказал он, когда, наконец, посмотрел на нее снова.

Драко снял плащ и накинул ей на плечи. Гермиона почувствовала его дыхание у своего лица, когда он положил руки ей на талию и притянул к себе. Какие-то секунды они стояли так близко, что она купалась в его тепле, в то время как морозный ветер осыпал их снегом. А потом она зарылась руками в его волосы, и Драко ее поцеловал.

Его губы были мягкими и сухими, его вкус был вкусом игристого – легкие пузырьки на ее языке, дурманящие разум и чувства. Их поцелуй был, как глоток праздничного шампанского, желанный, одурманивающий, опьяняющий. И болезненный, когда опьянение пройдет. Ядовитый, как ягоды омелы, когда Драко вспомнит, кем она ему была. Но музыка продолжала играть, снежинки падать на лицо, и Гермиона отвечала на поцелуй. Разве на Рождество не случаются чудеса?