Текст книги "Магический эликсир (СИ)"

Автор книги: akindofmagic

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== Глава 1 ==========

Драко Малфой вошел в кабинет министерства под конвоем. Холодный взгляд знакомых с детства глаз скользнул по ее лицу. Если Малфой и удивился, увидев ее, то никак это не показал.

Сколько раз она доказала ему и всем остальным, что кровь не имеет значения. Но он… он действительно был сильным волшебником. Это ощущалось даже сейчас, когда в его руках не было палочки. Это ощущалось всегда. Его магическая сила. Даже сейчас, когда он стоял, скованный Инкарцеро и бессильный помешать исполнению приговора, вокруг него витала аура магии и силы. Знает ли он о своем могуществе? Он никогда не узнает об этом от нее.

Малфой смотрел на нее с таким выражением на бледном лице, словно происходящее его никак не касалось. Но Гермиона, бросая на него быстрые взгляды, могла заметить, что он похудел. Он всегда был очень худым, но сейчас рубашка, казалось, стала ему велика. Лицо его осунулось, а взгляд стал пронзительнее и жестче. Поймав его раз, Гермиона отвернулась.

Ей не нравилось то, что министерство вынуждало ее сделать. И он все еще вызывал в ней чувства. Чувства, которые она не имела права испытывать никогда. Ведь они не были взаимны. Ведь он был чистокровным и ненавидел таких, как она. Он был Пожирателем Смерти во время войны. Он смотрел, как ее пытают, и ничего не сделал. Отправляя его в изгнание, она отправляла с ним свой страх, свою ненависть, свою детскую злую влюбленность.

– Ты будешь жить в мире маглов, – заговорила она, нервно вертя палочку в пальцах, – тебе сотрут память о магическом мире…

Малфой прищурился и посмотрел ей в лицо.

– Грейнджер, я не глухой и слышал приговор.

Она подняла палочку, но затем опустила ее. Она все равно оттягивала то, что должна была сделать.

– Ты будешь сослан в Буэнос Айрес, Аргентина.

“Туда, куда сбегали нацистские преступники”, – подумалось вдруг.

– Грейнджер, я готов, – сказал Малфой сухо.

Гермиона подняла палочку снова.

Министерство не могло лишить Драко Малфоя магии – сконцентрированной веками сильнейшей магии, но оно могло лишить его памяти. Что в конечном итоге давало тот же результат. Он больше не будет волшебником. Он станет никем.

В глубине души Гермиона понимала, что Малфой не был темным волшебником и не заслужил подобное, но в Министерстве уже приняли решение и остановить их она не могла.

Она встретилась с глазами Драко – серыми, в них плескалось штормовое море. Его спокойствие было только снаружи, внутри бушевала буря. Ведь он все терял.

– Обливиэйт!

Его глаза успокоились, когда она стерла все, что была должна стереть. Тысячи людей уезжают и забывают родителей и жизнь, которой жили до этого. Она сама жила примерно так же. Пусть и Драко думает, что он просто оставил семью и Англию ради взрослой жизни.

Когда его увели, она выглянула в окно и увидела, что на улице стоят Малфои. Люциус, судя по его виду, так и не оправился после войны. Он щурил опухшие глаза на ноябрьском ветру. Его длинные неухоженные волосы хлопали по спине. Нарцисса выглядела получше; она была похожа на фарфоровую статуэтку, бледную, изящную и очень хрупкую. Казалось, если порыв ветра станет сильнее, она упадет и разобьется. Она держалась за руку мужа. Он за ее.

Гермиона отвернулась. Ей нужно подготовиться для перемещения в Австралию. Контрзаклинание для ее родителей было готово. Завтра-послезавтра она вернёт им память. У нее снова будет семья.

Драко Малфой сидел на полу маленькой съемной квартиры в Сан Тельмо, окна которой выходили на улицу и старые дома напротив. Давно, во время желтой лихорадки, эти дома были покинуты, а потом захвачены и разделены на квартиры. Между домами шла стройка – на месте снесенного особняка строилась новая многоэтажка. Было Рождество и в этот день, как в любой другой праздник, не проезжал мусоровоз. А это значило, что завтра в нагретом воздухе начнет подниматься вонь от вываленных на улицу мешков с мусором, которые открывают бездомные.

Драко разогрел томатный сок и слил воду с серых склизких спагетти. Переложил пасту в дешевую тарелку из супермаркета и полил горячим соком. Таков был его праздничный ужин.

Он поставил тарелку на стол – единственный предмет мебели в квартире, помимо старого кухонного гарнитура и ветхой плиты. Бывшие жильцы предпочли оставить этот стол вместе с парой стульев, а не везти в новое жилище. Драко пододвинул стул и осторожно сел за стол. Провел ладонью по краю столешницы. Она была резной из дорогой породы дерева и, вероятно, когда-то хорошо отполированной. Резьба почти стерлась. Это завораживало и удручало.

Драко аккуратно, чтобы стол не качался, положил руки на стол и взял вилку. На развалинах чьего-то процветания и богатства он ел в одиночестве дешевую пасту. Он ровно держал спину и тщательно пережевывал пищу, как будто она была действительно вкусной.

Надо было искать работу, и Драко тянуло в один из тех маленьких магазинчиков, в витрины которых он часто заглядывал, чтобы посмотреть на старинные вещи.

Было Рождество, и с улицы не доносился привычный говор пьяных, беседы туристов и шум со стройки. Тихо перекликались птицы, а вместо запахов травки и мусора Драко слышал аромат жасмина, который рос у соседей в горшке. Рождество – время теплеющего воздуха, время семейных встреч и время чудес.

Разве на Рождество не случаются чудеса?

========== Глава 2 ==========

Впервые Драко увидел эту девушку зимой, в июле.

В тот день в магазин пришел английский сервиз: синий рисунок на тонком белом фарфоре. Драко протирал каждую чашку и ставил ее на витрину к старинным аптечным весам и мутным стеклянным флаконам.

Драко работал в антикварном магазине уже три года. Увядание и тлен производили в нем самые горькие чувства, но он не мог бросить эту работу. Она пробуждала в нем смутные воспоминания, возможно, даже не из этой жизни. Его собственная жизнь была слишком обычной. В ней не было места волшебству.

Вместе с сервизом пришло тусклое столовое серебро. Ножи были такие тонкие и зазубренные у режущего края, что можно было только догадываться, сколько поколений использовали их. Когда-то у него были такие же. Драко улыбнулся глупой мысли.

Стеклянная дверь в металлической раме хлопала при каждом порыве ветра. Драко старался не обращать внимания на раздражающий звук и на холодный воздух, который продувал помещение. Дверь громыхнула в очередной раз, и Драко бросил на нее взгляд. Через мутное стекло он увидел девушку: у нее были темные волнистые волосы, бледная кожа и огромные карие глаза, которые смотрели прямо на него. И вся она показалась ему смутно знакомой. Их взгляды встретились, и девушка тут же исчезла. Только что стояла за дверью – и улица снова была безлюдной. Никого. В такие холодные дни даже туристы не выходили на прогулки.

Драко вспомнил, где видел ее раньше. Она жила в недавно построенной многоэтажке напротив его дома.

Недавно Гермиона была частью семьи. И вот – бывшая девушка. Как много может изменить одна приставка “бывшая”. Даже на день рождения Джинни ее пригласили только из-за Гарри. Как будто из-за того, что она больше не встречается с Роном, она стала каким-то другим человеком!

– Гермиона…

– Что?

– Ты слушаешь?

– Да, Гарри.

– Малфои опять лезут в Хогвартс, – услышала Гермиона голос Джорджа. – В этом году устраивают рождественский прием. Все должны прийти в маскарадных костюмах…

– Пусть идут к черту, – проговорил Рон.

– Идиоты, – процедил Джордж, – лучше бы вернули святочный бал!

– Они там совсем рехнулись, – Рон жевал печенье. – Хотят умаслить министерство, чтобы вернуть хорька.

– Будет фуршет, – перебила Лаванда, смахивая крошки с его футболки. Гермиона отметила, что та стала полнее со школы, а ее волосы короче.

– Кому он нужен в магическом мире без магии? …хуже сквиба, – негодовал Рон. – Вон Герми три года пыталась вернуть родителям память, и ничего не вышло!

– Рон все сказал, – Гарри поправил очки. – Драко Малфой без магии…

Как будто она сама это не знает! Но у нее не было выхода. Слизнорт от старости стал забывать простейшие рецепты и не мог ей помочь. Она обращалась к другим зельеварам. Все говорили, что существовало зелье, которое возвращает память, но сварить его мог только его создатель – Северус Снейп. После него осталась формула, но никому не удалось приготовить по ней работающее зелье.

Зельевары пробовали варить собственные зелья. Их старания ни к чему не привели. Она пыталась сварить зелье по формуле Снейпа сама. Память ее родителям так и не вернулась. Почему она верила, что это мог быть Малфой? В школе он был вторым после нее, он был учеником Снейпа во время войны, он умел читать руны и он был последним, кого она ещё не просила.

– Я все равно хочу попробовать. Драко учился у Снейпа во время войны.

– Что это меняет?

– Ничего. Кроме того, что он должен знать, как использовать эту формулу.

– Но он же ничего не помнит…

– Я верну ему память, – сказала она твердо.

Министерство было готово разрешить Малфою вернуться в магический мир, если у него снова будут знания, которые им нужны. Она купит зелье для своих родителей за его возвращение.

– Как?

– Контрзаклинание. Зелье, которое я использовала на родителях на прошлой неделе, – то, что прислали из Франции.

– Твоим родителям не помогло, – настаивал Гарри.

– Им не помогло! Но они и не маги!

– Ты думаешь, что им не помогло, но поможет ему?

– Он маг, Гарри…

– Гермиона…

– Я все равно попробую, – сказала она упрямо.

Рон обнял Лаванду, и они рассмеялись над чем-то. Гермиона встала, чтобы уйти. Гарри тоже поднялся с дивана. Как ни странно, Молли кивнула ей, то же сделал и Джордж. Но проводить ее на улицу вышел только Гарри. Он удивленно смотрел на пальто в ее руках.

– Я сняла квартиру в Буэнос Айресе, – призналась она.

– Рон и Лаванда… – начал Гарри, отводя взгляд.

– Давай не будем об этом.

Гермиона не страдала по Рону. Откровенно говоря, Лаванда ему подходила намного больше, чем она. Нет, она страдала не по Рону. Она отчаянно тосковала по этому дому, по тому, что раньше могла прийти сюда без приглашения, словно это был ее собственный дом.

– Ты ведь не расстраиваешься из-за них?

– Нет, конечно, – соврала она.

Гермиона попрощалась с Гарри, достала из сумочки порт-ключ и переместилась в Буэнос Айрес. Из лета северного полушария она попала во влажную аргентинскую зиму. Накрапывал холодный дождь, и ветер был таким сильным, что тут же растрепал ее тщательно уложенные волосы. Гермиона собрала их в пучок на затылке и заколола волшебной палочкой.

Ей надо было что-то выпить. Она не пила никогда. Но разве не это делают люди, когда все рушится и идет ко дну? Разве не этим заливают боль предательства? Самая умная ведьма столетия! Как она бегала за Роном на шестом курсе! Но почему нигде в книжках не пишут, что не надо добиваться того, кому ты не нравишься?

Гермиона зашла в кафе на углу квартала, где снимала квартиру, села за столик и заказала виски. Пусть все идет к черту! Сердце оборвалось, а потом пошло вскачь – в дальнем углу у окна сидел Драко Малфой.

========== Глава 3 ==========

Драко сидел в кафе у окна и рассеянно смотрел, как дождь падает на старые здания через дорогу и брусчатку на мостовой. В том углу не парковались машины, и Драко казалось, что из современного города он перенесся в какое-то другое место: туда, где время застыло, туда, где он и должен был находиться.

Он смотрел на струи дождя и ему хотелось, чтобы пошел снег. Желание было нестерпимым, почти осязаемым.

Откуда у него такие странные желания? Загадка, как и его татуировка на предплечье в виде выползающей из черепа змеи. Драко был готов закатать рукав свитера, чтобы посмотреть на татуировку и попытаться вспомнить, откуда она у него, но затем заметил, что к нему идет девушка. Та самая девушка, которую он видел пару недель назад. Дождь сотворил с ее волосами магию. Прежде у нее были аккуратные локоны, теперь же ее волосы пушились и торчали в разные стороны. Почему-то это нравилось ему больше.

Она села к нему за столик и качнула растрепанной головой.

– Ты меня помнишь? – сказала она на английском с британским акцентом.

Его охватило сильное предчувствие – до мурашек. Он ее помнил. Он ее знал. Но не понимал откуда. И поэтому он ответил:

– Конечно.

– Тогда ты сможешь мне помочь?

Он размышлял, он вглядывался в пустоту своей памяти, но ничего не видел.

– Откуда ты меня знаешь?

– Драко…

Его снова окатило мурашками по коже, на ладонях, когда она произнесла его имя.

– Ты не помнишь, – произнесла она, вглядываясь в него. – Ты не он.

Незнакомка встала и пошла, задевая столики, к выходу. Драко чувствовал, что нельзя ее упускать. Она была ответом на многие вопросы, которые мучили его. Вопросы, которые он постоянно себе задавал.

Он оставил деньги и бросился за ней.

На улице хлестал жесткий ветер с дождем. Девушка прикрыла уши ладонями.

– Куда тебя проводить? – прокричал Драко, приближаясь к ней. Казалось, что если он сделает что-то, то сможет прочитать ее мысли.

– Драко…

Девушка протянула к нему руки, ухватилась за ворот пальто и притянула к себе.

Ее щеки были красными и мокрыми от слез. Драко инстинктивно обнял ее. Она подняла к нему заплаканное лицо. Он не знал, что на него нашло, – пьяные девушки вызывали у него только чувство брезгливости – но он несколько секунд всматривался в ее лицо, она подалась к нему, и он ее поцеловал. Ее губы были холодными, влажными и солеными. Она ощущалась такой знакомой, такой близкой, такой желанной.

Стоя посреди безлюдной улицы, так похожей на мир, по которому он тосковал, Драко целовал незнакомую девушку, а ветер бросал ее волосы ему на лицо. Он оторвался от ее губ и вгляделся в нее – до чего же она казалась знакомой. Он был даже готов поверить в такую глупость, как прошлые жизни, столь ярким было ощущение узнавания.

Затем он запустил ладони в ее растрепанные кудри, чтобы притянуть ближе, и пальцы коснулись палочки, которая держала ее волосы. Палочка скользнула ему в руку. Драко глотнул холодный воздух.

– Сейчас пойдет снег, – сказал он, сжимая палочку и точно зная, что именно так и будет.

– Если ты хочешь, – пробормотала она и поцеловала его сама.

А когда Драко смог, наконец, отстраниться от нее, то увидел, что на ее волосах, на пальто лежат снежинки. И все кругом было размытым и белым. В Буэнос Айресе, где никогда не бывает снега, кружилась метель. Окна домов открывались – и слышались радостные крики детей и удивленные возгласы взрослых.

Это было волшебство, и Драко почему-то казалось, что его сотворил он. Странные мысли и чувства. Он всегда чувствовал в себе какую-то силу, которой не мог найти применение. В его лишенном смысла существовании, которое он пытался заполнить работой, друзьями, сексом, всегда было что-то, что он даже не мог назвать своим именем. Он чувствовал себя ужасно потерянным, зная, что способен на что-то большее.

Драко обнял девушку. Она обняла его в ответ и вздохнула. А вокруг них порхали снежинки.

Гермиона смогла пошевелиться. Что творилось с ее головой… Она вспомнила, что заказала виски, и, кажется, потом еще, а затем вспомнила, что села за столик к Малфою, а после стояла где-то на улице. Было темно, хлестал дождь, и она не понимала, где находится. А потом она увидела Драко. Кажется, он что-то сказал. Кажется, мир снова раскалывался на куски. Кажется, пошел снег, но ей было все равно, потому что Драко Малфой ее целовал. А потом все исчезло. Она пыталась спать, но у нее не получалось. Во сне она куда-то падала и видела Драко, который говорил, что сварит зелье памяти для нее, а потом он исчезал, и ее выталкивало наружу, и она вспоминала Рона с Лавандой, а голова начинала раскалываться. И снова сон и Драко по новой. И опять Лаванда и Рон. Пока она не проснулась окончательно.

Было светло. Гермиона повернула голову. Щека скользнула по мягкой шершавой поверхности, а потом она увидела серых змей на зеленом фоне. Перед глазами плыло. Наконец, она смогла сесть и поняла, что серые змеи были серебристой нитью на зеленой обивке дивана. Она сидела на чужом диване, а перед ней стоял Драко Малфой.

Гермиона спрятала лицо в ладонях, вспоминая, как они целовались вчера. И она не помнила, что было потом. Ей было так стыдно, так стыдно, что она была готова заплакать. Если она еще когда-нибудь притронется к алкоголю! Все ее тело протестовало, когда она вставала, а в голове гудело так, словно ее голова превратилась в колокол и кто-то изнутри пинал по нему ногой. Гермиона подхватила свое пальто, которое лежало тут же, на диване. Распущенные волосы лезли в лицо. Голова продолжала раскалываться и гудеть. И тут ей стало совсем плохо: она потеряла свою палочку. Гермиона трогала волосы, пыталась вспомнить.

– Ищешь это?

Малфой протягивал ей ее палочку. Она выхватила ее у него из рук. Драко что-то ей говорил, она не слышала, ей было так стыдно, так плохо, так мерзко…

– Я ненавижу тебя, Драко Малфой, ты это знаешь?

– Обычно девушки говорят мне это в конце отношений, а не до, – ответил он.

– Так вот, со мной все будет наоборот, чем с твоими девушками! – пробормотала она скорее себе, чем ему. Но он услышал.

– То есть ты сообщаешь, – Драко закашлялся, – что скоро мне предстоит услышать от тебя признание в любви?

– О… – Гермиона отвернулась, желая провалиться от стыда сквозь землю; открыла входную дверь и вышла в коридор.

Ей захотелось воспользоваться порт-ключом и оказаться далеко-далеко отсюда. Но если от Малфоя она могла убежать, то ее стыд последует за ней и на другой конец земли.

Подъездная дверь зажужжала, когда Малфой открыл ее из своей квартиры. Гермиона вышла на улицу и сначала не поняла, где находится. Но чем больше она вдыхала чистый влажный воздух, тем легче ей становилось. Ей становилось легче, но вокруг ничего не менялось: в Буэнос Айресе светило солнце и снег таял у нее на глазах.

========== Глава 4 ==========

Монтегю потерялся в шкафу. Монтегю потерялся в шкафу…

В тот день пришло много коробок. Драко нравилось разбирать чужие воспоминания – наверное, потому что своих у него было не так много. В одной коробке нашлись книги. Драко любил книги и собирался иметь большой дом и в нем отдельную комнату для библиотеки. Откуда у него такие странные мечты? В его собственной квартире едва помещался стеллаж.

Он сидел на полу и перебирал книги, старые с желтыми страницами и приятным запахом, напоминавшим ему запах шоколада. Ничего интересного – ни магии, ни истории, только книги о войне, Драко отбросил их сразу же; третьесортные любовные романы и порнушка, которая его тоже не интересовала. Драко снова вспомнил ту девушку. Он упустил ее в тот день и с тех пор постоянно думал о той странной ночи.

Во второй коробке была одежда. Не самая приятная часть его работы – возиться в вещах того, кто сейчас мертвец.

Драко всегда мог увидеть старинную работу, тонкую шерсть и натуральный шелк, пуговицы из рога или из перламутра. И сегодня среди прочего старья нашлись рубашки, сшитые вручную. В коробку явно напихали всякого хлама без разбора, но на дне нашлась по-настоящему дорогая вещь: ручные швы, шерстяная ткань глубокого зеленого цвета, вышитая серебристой нитью змея на груди, имя на изнанке – Монтегю. Это была накидка. Возможно, детская.

Грудь сдавило. Драко пытался ухватить какую-то мысль, которая возникла в сознании, но она ускользала. Он пытался вспомнить что-то. Драко помнил свою жизнь довольно смутно: все те моменты, которые делали его тем, кто он есть. Откуда-то он точно знал, что рожден для чего-то большего. И вот он где.

Почему эта накидка вызвала в нем такие чувства? Драко бережно сложил одежду. Он решил, что накидку не стоит выставлять на витрине.

Ему захотелось встать с пола и выпрямить спину, что он и сделал.

Драко встал в фехтовальную позицию и выбросил руку перед собой. Бессознательно повернулся. Сделал рукою круг. Да! По телу бежали мурашки.

В этот момент дверь лязгнула, и в магазин вошла покупательница. Он, наверное, выглядел глупо, стоя вот так, расставив ноги и высоко подняв голову, в грязной лавке в мире, где он никто. Гермиона, так ее, кажется, звали, застыла напротив, глаза широко раскрыты. Драко почувствовал себя неловко. Он не имел права стоять и чувствовать себя так, словно весь мир принадлежит ему. Но он стоял, расправив спину, и смотрел на нее спокойным взглядом, потому что что-то внутри его знало, что мир, действительно, принадлежит ему.

Гермиона потопталась у входа в магазин, где работал Малфой, а потом собрала всю свою гриффиндорскую смелость и вошла. Она увидела Драко, и рука сразу же метнулась к палочке в волосах.

Он стоял перед ней в боевой стойке – Гермиона узнала ее тут же. У него не было палочки, но все равно что-то внутри ее взорвалось.

– Малфой! – воскликнула она.

Она ждала, что он ответит. Ответит, как прежний Драко Малфой. Но он просто смотрел на нее своим спокойным и пристальным взглядом, а потом отошел к коробкам посреди лавки. Она медленно опустила руку.

– Если бы я не знала, в каком районе ты живешь, я бы решила, что передо мной какой-нибудь лорд, – вырвалось у нее.

– Кто знает? – ответил он.

– Твоей уверенностью в себе можно только восхищаться… – Гермиона смутилась и отвела взгляд. – У меня есть старинная книга, я бы хотела, чтобы ты ее посмотрел.

Ей было неприятно находиться с ним рядом после того, что случилось. Сожаление и стыд терзали ее до сих пор. До чего она докатилась: напилась и, возможно, переспала с Малфоем! Рон не стоил того, чтобы она так над собой издевалась. Никто этого не стоил.

Ей было стыдно и гадко. Она не могла смотреть на алкоголь, и на Драко Малфоя тоже. Она даже не помнила, о чем они говорили, не помнила, что именно ему рассказала. И только одна сцена была яркой в памяти – то, как они целовались. Она мысленно пересматривала эту сцену снова и снова. Снова и снова, как он целует ее, а вокруг них кружится снег.

В старом зеркале напротив отражалась светлая голова бывшего одноклассника. Гермиона украдкой смотрела на его отражение. Он был одет в черный свитер и темные джинсы. Его движения плавные и уверенные, когда он складывал в коробку какие-то вещи и закрывал ее. Тот самый и одновременно другой Драко Малфой.

И ей нужна его память.

Гермиона вынула палочку из пучка в волосах и тихо произнесла контрзаклинание. Драко вздрогнул и посмотрел на нее.

– Ты что-то сказала?

Он смотрел на нее недоуменно, затем перевел взгляд на палочку, нацеленную на него. А она ждала. Ждала, когда его взгляд похолодеет, станет морозным и злым, холодным, как в тот день, когда она так же направляла на него палочку в министерстве, прежде чем произнести: “Обливиэйт!”

– Что это? – он указал на палочку. Гермиона медленно опустила ее, отмечая не без ужаса, что он смотрит на нее слишком внимательно.

– Заколка для волос, – сказала она, убирая кудри в пучок. Руки дрожали, и заколоть волосы получилось не сразу.

Драко все еще смотрел на нее с интересом. Только бы он ничего не сказал о ней! О них. О том позорном вечере.

– Тебе идут распущенные волосы, – произнес он. – Так что там с твоей книгой?

========== Глава 5 ==========

Гермиона достала из сумочки книгу. Драко удивился, как в ее небольшую сумку поместилась такая большая книга. Но девушки вообще часто были для него загадкой. И он не стал думать об этом.

Книга на вид была старой и какой-то очень знакомой. Драко не успел открыть ее – в магазин зашли покупатели. И он предложил девушке встретиться и посмотреть книгу во время обеда в старомодном кафе напротив лавки, где он работал.

Там подавали сэндвичи с индейкой, а кофе всегда был пережарен. Столик трясся каждый раз, когда Драко клал на него руки. От бутылки с водой осталось влажное пятно на бумаге, которую тут использовали вместо скатерти. Гермиона положила книгу перед ним, предварительно постелив на стол еще один лист, который попросила у официанта.

Она смотрела на него насупленным взглядом. Драко вспомнил, что случилось той ночью, и почувствовал дискомфорт. Он и не знал, что у него была совесть.

Драко придвинул к себе книгу. Гермиона отодвинула его чашку кофе, которую принесли, когда они закончили обедать. Такая дотошная. И если на него она косилась с недоверием, то на книгу смотрела с теплотой. Драко готов был поспорить, что в школе она была главной ботаничкой класса, и учись он с ней вместе, он бы ее возненавидел.

– Осторожнее, – сказала она, когда он раскрыл книгу.

Или он возненавидит ее прямо сейчас.

Она выдохнула, видимо, поняв, что он не собирался лапать книгу грязными руками и рвать страницы.

– Я знаю, что ты любишь книги, – добавила Гермиона, – но она очень старая и редкая.

Драко усмехнулся. А она снова одарила его угрюмым взглядом. У него была совесть. И просыпалась она в самые неподходящие моменты. А, может, наоборот, подходящие. Жаль, он не помнит.

– Я бы хотела узнать, откуда она и что тут написано.

– Ты хочешь ее продать?

– Хочу узнать, что это такое.

Книга казалась очень знакомой, как будто Драко видел ее не раз. Может быть, во сне. В том самом сне, в котором у него был огромный дом и такая же огромная библиотека. Драко и забыл этот сон. И хорошо, что он не помнил его. Потому что, кроме библиотеки, в том доме всегда был подвал. И в нем мучили людей. Он сам мучил людей. Он сам в этом сне был не таким, каким он себя знал. Что-то темное, что-то страшное, что-то чужое. И он ничего не мог поделать. И его тоже мучили. Его собственная совесть. Драко захлопнул книгу.

– Ничего не было, – сказал он. – Между нами ничего не было.

– Только поцелуй?

– Только поцелуй.

Гермиона покраснела и резко откинулась на стуле. Это было плохой идеей. Стул опасно качнулся, и Драко пришлось выбросить руку и схватить его за спинку, чтобы она не опрокинулась назад.

– В следующий раз я сама выберу, где мы будем обедать, – проворчала она, восстанавливая равновесие.

Драко убрал руку, все еще ощущая прикосновение к ее спине и вспоминая, как целовал ее и какие чувства она в нем вызывала.

Затем он вернулся к книге. Она была испещрена причудливыми знаками, написанными от руки и казавшимися ему смутно-знакомыми. В ней что-то было – какие-то очень важные знания, но Драко не понимал язык. Он долго рассматривал манускрипт. С удовольствием перебирал хрупкие шершавые страницы. От прикосновения к страницам все внутри трепетало. Он бы продолжил рассматривать рукопись и дальше, но ему нужно было возвращаться на работу.

– Это руны? – спросил он, закрыв книгу.

У него не было ответов на ее вопросы. Он не знал, откуда эта книга, и понятия не имел, что в ней написано.

– Да, это древние руны. – Гермиона вспыхнула и посмотрела на него внимательно. – Ты понимаешь, что тут написано?

Драко отпил из чашки. Кофе уже остыл, и вкус в этот раз был даже хуже, чем обычно. Кофе был не только кислым, но и еще с каким-то затхлым травяным привкусом.

– Это похоже на иностранный язык, – сказал Драко, отодвигая чашку, – пить это было невозможно, – который я знал, но забыл.

В Буэнос Айрес пришла весна, хоть это и сложно назвать весною. Все здесь происходило слишком незаметно. Незаметно распускались цветы, незаметно все становилось зеленым, а в некоторые дни по-прежнему бывало холодно, как зимой. В парках уже зацвел и резко пах жасмин, а на деревьях появились листья. Гермиона продолжала носить Драко книги и артефакты, надеясь, что это сможет пробудить его память.

Они сидели на траве в парке в Пуэрто Мадеро – дорогом районе, куда они обычно ходили пить мате, когда у Драко были выходные. Он насыпал сухую траву, которую тут называли щербой, в сосуд калабасу. Это движение всегда вызывало в памяти картинки, как Драко засыпал компоненты в котел на уроках зельеварения. Он не помнил, но его тело помнило. Что-то внутри его помнило. Гермиона видела это хорошо.

– Как ты научился испанскому, Драко? – спросила она, наблюдая, как он встряхивает калабасу, зажав горловину ладонью.

– Никак.

– То есть, никак?

– Я ему не учился, – ответил он, – я просто жил тут, общался с людьми и однажды начал понимать, что они говорят.

Гермиона вспомнила его квартиру. Стены были обшарпаны, но диван, на котором она проснулась, был в старинном стиле и явно дорогим. Окна были такие же высокие, как в Малфой Мэноре, и по подоконнику полз жасмин. Наверное, сейчас он уже распустился и благоухает, а тогда на нем лежал снег. Драко одевался очень просто, но все равно выглядел как-то… утонченно. Как прежде. Он тяготел к черному, зеленому и серому цветам. Хотя ему бы больше подошел небесно-голубой. Тогда его стального цвета глаза, красивые глаза, выглядели бы почти голубыми.

Драко стряхнул с ладони пыль, залил щербу водой и вставил в калабасу металлическую трубочку – бомбищу.

Медленно плыли облака.

Драко пил первым. Потом он снова залил щербу водой и передал ей калабасу. Жидкость была обжигающе горячей и горькой. Очень горькой. Гермиона поморщилась, но выпила.

– Как ты это пьешь?

Он улыбнулся.

– Привык.

Драко пил, а она смотрела на его губы. Голова немного плыла, как от выкуренной сигареты. Драко протянул ей калабасу. Она снова пила. Это было странно и необычно. Необычно и странно. Пить непонятную жидкость с Драко Малфоем. Пить мате с Драко Малфоем. Касаться губами металлической трубочки, которая только что была у него во рту. Немного пьянеть. Находиться так близко. Смотреть в его глаза, которые глядели на нее с интересом.

А когда он ушел купить печенье к мате, Гермиона налила в его термос зелье для восстановления памяти. Это была вторая попытка. На самом деле, третья, и, вероятно, последняя. В первый раз в кафе он не стал пить кофе, в которое она добавила зелье. Она подлила ему его после, в травяной чай. И оно не сработало. Это было второе зелье, и других у нее не осталось.

Драко вернулся и продолжил пить мате. Но она не пила. Ее сердце стучало, как бешеное.

========== Глава 6 ==========

Это стало привычным – встречаться с Гермионой в парках Буэнос Айреса, пить мате и разговаривать.

Драко достал щербу и калабасу и опустился на траву. Гермиона села рядом. Она нетерпеливо, не дожидаясь, пока он приготовит мате, достала из бумажного пакета медиалуну, тряхнула головой – и палочка, которая держала ее волосы, соскользнула вниз. Драко подхватил ее. По субботам он играл в футбол, и иногда ему казалось, что в прошлом он тоже занимался каким-то спортом, такая быстрая была у него реакция. Он собирался протянуть Гермионе палочку, но прежде чем успел сделать это, она вцепилась в нее и прошипела сквозь зубы:

– Отдай, Малфой!

Это, кажется, была их первая ссора. По крайней мере, по ее лицу было понятно, что она чем-то очень недовольна, и в этом виноват он. Драко отдал ей палочку. Гермиона положила ее себе на колени и отвернулась. Но не стала закручивать волосы обратно в пучок. Некоторое время она тяжело дышала, потом повернулась к нему вся красная и пробормотала: