Текст книги "Фей для Ксюши (СИ)"
Автор книги: Аира
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Аира
Фей для Ксюши
Часть первая
Фей для Ксюши
***
Ксюша еще та черная кошечка, если дорогу перейдет – никакое «тьфу-тьфу» не поможет*
Проводив взглядом девушку своего друга, прошлепавшую по лужам от машины к дверям симпатичного двухэтажного домика, Булыгин вновь завел мотор и, развернув автомобиль, направился обратно в город, размышляя где искать пристанище своему не слишком тощему заду, так как Дан вряд ли сейчас будет рад его видеть, да Тим и сам не дурак соваться к нему после того, как помог Ритке сбежать из квартиры.
Ехать к себе домой Тим тоже не хотел. Начатый полгода назад ремонт, но так и незаконченный в связи с обстоятельствами непреодолимой силы, коими отчасти выступали лень и безалаберность, не дарил особо радужных впечатлений, в то время как творческая и, без сомнения, нежная душа Тима требовала уюта и... мягкого дивана с компом в шаговой доступности от него.
В кои-то веки навестить родителей и без того чуть ли не ежедневно и со вкусом промывающих мозги по телефону в стиле: "Ах, у Петровых такая чудесная невестка", "А у Семеновны сын женился на дивной девушке" или "У сына Клары Борисовны замечательная девушка и так восхитительно печет пироги", тоже вариант не для слабонервных, хотя против пирогов Тим никогда ничего не имел, а наоборот был только "за". А вот жениться в 25 лет считал крайней степенью маразма... лично для себя. Вот Дану, например, можно. Хотя в таком случае из его квартиры придется свалить насовсем и появляться там лишь иногда... в гости. Интересно, кстати, вкусно ли Ритка готовит?
Можно было еще, конечно, попытать счастья у Глеба или Антона. Но Антон сам почти все свободное время сидел перед монитором и вовсе не потому, что был прожженным геймером, как считали многие. Тим же достоверно знал истинную причину нездоровой увлеченности Тохи компьютером в последние пару лет, но не спешил раскрывать ее кому бы то ни было. А Глеб... Глеб тоже был занят.
Тим печально окинул взглядом абсолютно пустую, залитую, все еще поливающим как из ведра, дождем улицу... и неожиданно наткнулся на мокрый девичий силуэт, не спеша шагающий по тротуару, расслабленной походкой, совершенно не смущаясь хлябающей под ногами воды.
Парень приободрился. Провести сегодняшнее утро... и серый день, а потом соответственно и вечер и ночь, в компании хорошенькой девушки Тим был абсолютно не против. Конечно разглядеть как следует эту, с позволения сказать, "гуляющую по волнам" девицу, не выходило, но попка у нее была весьма аппетитной. Этого Ролл считал достаточным для кратковременного сотрудничества с противоположным полом. А вот, если эта девица еще и красивая, и умная – хотя раз шатается под дождем, то это уже вряд ли, и нежная, и при этом еще и готовит хорошо, можно растянуть отношения на месяцок или может быть даже два...
Приободренный мыслью о горячем обеде, Тим немного обогнал девушку и, притормозив у обочины, распахнул дверцу пассажирского сиденья.
– Красавица, чего мокнешь? Садись подвезу, – заранее растянув губы в обаятельной улыбке, он чуть высунулся из машины и, наконец, рассмотрел потенциальную повариху.
Улыбка померкла. Машинально схватившись за шею, Тим отпрянул обратно в салон, но было поздно – покусавшая его в клубе девица с готовностью запрыгнула в автомобиль, увеличивая еще не успевшую высохнуть после Ритки лужу на коврике до неприличных размеров. Вот ведь... набралась небось в клубе и теперь шатается под дождем – розовых слоников ловит...
– А проспект Знахаря дом 57, – без тени смущения заявила девчонка, глядя Тиму прямо в глаза.
Парень вздохнул. Интуиция требовала избавиться от девицы немедленно, но выгнать подругу Ритки обратно под проливной дождь у Тимофея нога не поднималась, а взгляд наглых и, кстати, абсолютно трезвых глаз девицы, говорил как раз о том, что без хорошего пинка она фиг отсюда выйдет.
Ну что ж... В жизни каждого человека бывает неудачная суббота...
***
Ксюша разложила карты на столе и нагадала умного, доброго, верного и красивого. Наверно, скоро заведет себе щеночка.
Да, прогуляться под дождем после клуба было не самой лучшей идеей в мире. Да, вымокла, замерзла и чувствовала себя полной дурой... Но сначала-то, сначала идейка казалась вполне себе романтичной – в книгах же пишут... Надо будет при случае сменить библиотеку в туалете, а то так можно дочитаться до чего-нибудь не очень...
В общем, по фактам: в мокром насквозь пальто и чавкающих сапогах ничего романтического нет! Про потяжелевшие от воды и сползающие непонятно куда джинсы вообще молчу – черт дернул меня их напялить – еще немного и мне будет ноги не поднять от асфальта, несмотря на то, что к хрупким и нежным меня можно отнести весьма условно. И ведь их не подтянуть даже – липнут к ногам, как вторая кожа.
Поэтому, когда чуть впереди остановилась машина и довольно приятный мужской голос произнес: "Красавица, чего мокнешь? Садись подвезу", у меня даже мысли не возникло отказаться. Ко всему прочему через мгновенье я узрела ту самую хамоватую физиономию басиста "Серой выпи", по которой не единожды прошлась собственной сумочкой в клубе, и расслабилась окончательно, уверенная, что со стороны этого типа мне ничего хорошего точно не грозит, но до дома он меня подвезет, потому что мокнуть и дальше я не собиралась.
Не давая парню время одуматься – а желание оставить меня под проливным дождем уже отчетливо формировалось на его вытянутой физиономии (но это уже сугубо его проблемы, потому как, прежде, чем останавливаться на безлюдной улице надо головой думать, а не другим местом), я запрыгнула на пассажирское сидение, краем глаза отмечая, как басист машинально хватается за шею. Ну да, цапнула я его не слабо... я даже собиралась немного позлорадствовать по этому поводу, но при воспоминании о касании моих губ и зубов его чуть солоноватой кожи меня почему-то посетили весьма противоречивые чувства, отозвавшиеся мягким приятным теплом в области живота и ставшие, вероятно, причиной всего последующего кавардака в моей жизни. Впрочем, сейчас я эти странные чувства предпочла отогнать подальше.
– А проспект Знахаря дом 57, – сообщила я, стараясь скопировать недавнее нагловатое выражение лица оппонента, глядя тому прямо в глаза. Глаза у него были зеленые – красивые и сам он весь был красивый... наглый, самоуверенный, упертый и хам. Это на поверхности – внутри было что-то еще, но копаться было страшно...
Басист вздохнул. И машина резко дернулась с места, окатив, к счастью, пустой сейчас тротуар потоком воды.
Он нарочито вел быстро, на грани допустимого, резко уходил в поворот, словно запугивая меня. Ха-ха! Я сама только недавно получила права и могла с уверенностью сказать, что теперь горячо любимые мною инструктора по вождению будут предельно внимательны на дорогах из страха встретиться со мной. И кстати, напрасно – покупать мне хоть какую-то раздолбайную машинку папа наотрез отказался (и не потому, что боялся за окружающих или меня, а лишь из страха перед мамой, которая пригрозила ему всеми страшными карами, если он посмеет это сделать), а свои собственные денежки тратить на подобное крупное приобретение я пока была не в состоянии... вот годика через два-три – трепещите!
Зато довез быстро. Парковочных мест у подъезда, конечно, не оказалось – пришлось встать в стороне, но мне-то все равно – одежда мокрая, хоть выжимай. Я распахнула дверцу, обернулась к парню настороженно и упрямо взирающему на меня.
– Оревуар, басист, – вышло насмешливо. Я зачем-то улыбнулась, чтобы смягчить это.
– Меня Тимофеем зовут, детка.
Я сморщилась на гнусное обращение.
– Хоть Петей, – пожала я плечами, выбираясь из автомобиля.
Он зачем-то вылез тоже, поплелся следом, не отставая ни на шаг, так что я почти чувствовала его дыхание на своей макушке – все таки он был прилично выше меня, хотя и сама я далеко не маленькая девушка.
– Что? – обернулась я недовольно.
– Что? – Тимофей изобразил идиота. Вышло очень натурально, наверно часто практикуется.
– Чего ты плетешься за мной?
– Ты пригласила меня на чашечку кофе, тарелочку супа и горячую ванну, – без запинки ответствовал он, с самым честным выражением лица глядя на меня сверху вниз. Гад.
– Да? А мягкую постельку тебе не надо?
Эта сволочь внимательно осмотрела меня с ног до головы и удовлетворенно хрюкнула.
– Ну, если ты тоже примешь горячую ванну, то можно даже с тобой.
Я подавилась потоком воды, хлынувшим мне в открытый от удивления рот. Он правда думает, что я пущу его в квартиру?
– Конечно, пустишь, – подтвердил Тим, подхватывая меня под локоток и таща к моему подъезду, до которого собственно оставалось всего пара метров. – Есть в тебе сострадание к ближнему? – поинтересовался он, заводя меня под козырек.
– Неа, – честно ответила я, с интересом ожидая его дальнейших действий.
– А я, между прочим, тебя практически спас и до дома довез, – взывала к моей совести эта... редиска, покачивая перед моим носом моим же брелоком с ключами и от подъезда и от квартиры.
– Это противозаконно! – возмутилась я.
– Что именно? То, что я тебя подвез, или то, что ты обронила ключики у меня в машине? – поинтересовался он, пытаясь изобразить на моське рыцарское благородство, но из-под маски все-таки проглядывало насмешливое ехидство. – Так что? Идем домой или продолжаем мерзнуть у подъезда?
Я прислушалась к своим ощущениям. В самом деле было холодно, особенно ступням – чувство, что стою по щиколотку в воде никуда не исчезло, одежда мерзко липла к телу, награждая не самыми приятными впечатлениями от раннего субботнего утра...
Я тяжело вздохнула, показывая Тиму, что сдаюсь. Супчика ему захотелось? – Не вопрос. У меня еще полкастрюльки оставалось собственноручно приготовленного варева недельной давности, которое почему-то так не понравилось Ритке и моему двоюродному братцу Денису... хотя чего уж там – варить я, действительно, не умею, не выходит как-то ничего съедобного из-под моих кривых ручек.
А Тима не жалко – сам напросился.
– Ладно, – кивнула я. – Пойдем. А то ты и правда так рисковал ради меня – весь вымок – заболеешь еще, бедняжка...
Я протянула руку к брелоку. Парень подозрительно скосил на меня глаза, но ключи все таки опустились на мою раскрытую ладонь. Я нетерпеливо приложила таблетку к кнопке домофона, который радостно пиликнул, сообщая, что можно пройти внутрь. Скорей бы оказаться в горячей ванне – ног уже практически не чувствую...
Скинув обувь, метнулась в свою комнату, сдернула с вешалки за дверью зеленый махровый халат и, выглянув обратно в коридор, ловко метнула им в опешившего Тима, после чего скрылась в ванной.
Господи, надеюсь этот Тимофей не грабитель, не маньяк, не извращенец... Хотя насчет последнего можно бы и поспорить – вспомнить хотя бы мое первое случайное знакомство с этим типом, которое, в отличии от меня, для него самого прошло совершенно незаметно. Еще бы! Он был слишком поглощен эээ... как там его?
С трудом стащив с себя одежду, небрежно сгрузила ее в тазик и, наконец, нырнула под теплый душ, с болезненным любопытством припоминая, что именно орал Тим посреди торгового центра, прижимая к себе стройного белобрысого красавчика. Кажется это было нечто вроде: "Привет, Глебушка! Я так скучал по тебе, солнышко моё!" Заподозрить "солнышко" в нетрадиционной ориентации было легче легкого, а вот сам Тим на представителя сексуальных меньшинств как-то не тянул, хотя откуда мне знать, как эти самые представители должны выглядеть? Но... как-то не верилось. Значит, он скорее всего просто сумасшедший.
Размышляя, чем этот сумасшедший сейчас занимается, я выскочила из ванной комнаты. Судя по доносящемуся из большой комнаты голосу незваный гость обосновался именно там.
– ...Послушай, она хотела вернуться, но сама бы не пошла. Я же не мог ее силой тащить... – вещал кому-то басист "Серой сыпи". Подслушивать очень нехорошо – я даже дыхание затаила, чтобы не пропустить ни слова. – А на х***а ты к Юльке с утра поехал? – разорялся Тим возмущенно, но уже через пару секунд тишины, в течении которых видимо говорил собеседник парня, голос басиста был полон раскаяния: – Ну... прости. Не психуй... И торт не трогай, – добавил он поспешно. Мальчик сладенькое любит. Его ждет сюрприз.
В красках представляя себе выражение Тимкиного лица, когда он попробует мой суп, я радостно направилась на кухню... поскользнулась на мокром линолеуме в коридоре и едва не растянулась на нем, но мне помешали чьи-то руки не слишком ласково ухватившие меня за талию и резко дернувшие вверх без всякой излишней нежности.
– Как корова на льду, – прокомментировал Тим.
– Хамить не обязательно. Тем более, когда сам выглядишь более, чем впечатляюще, – я насмешливо окинула взглядом парня, облаченного в коротковатый для него халатик, доходящий лишь до середины бедра и жутко узкий в плечах. А ножки-то у него какие-то лысенькие – бреет что ли?
– Это не хамство. Простая констатация факта, – пожал плечами басист и спокойно направился в сторону ванной комнаты, словно миллион раз до этого расхаживал по моей квартире в вызывающего вида халатике. – С тебя пожрать, – крикнул он, прежде чем захлопнуть дверь.
– Не переживай, – буркнула я.
За неделю «суп» не изменил ни цвет, ни консистенцию. Вкус я проверять постеснялась, но думаю с ним также не произошло никаких глобальных изменений. Щедрой рукой налила целую тарелку и плюхнула ее перед Тимом, рассевшимся на моем любимом месте, с которого лучше всего был виден экран телевизора, с большим трудом закрепленного над холодильником по настоянию мамы.
Усилием воли удерживая на лице невозмутимое выражение, села напротив парня, прихватив разогретое овощное рагу с мясом, которым меня еще вчера снабдила добрая Денискина мама, и приготовилась к шоу, внутренне дрожа от предвкушаемого зрелища.
Тим настороженно смотрел в тарелку и пробовать мое со всех сторон замечательное кулинарное творение, кажется, вовсе не собирался. Что и говорить, даже запах у него был специфический.
– Что это? – наконец спросил он, нарушая затянувшееся молчание.
– Суп, – невозмутимо сообщила я.
– Из чего? – в голосе парня сквозило искреннее недоумение, симпатичная мордашка казалась настолько растерянной, что на мгновение в душе скользнуло раскаяние, но я быстренько сказала "Кыш" этому недостойному данной ситуации чувству.
– Из овощей и курицы, – послушно припомнила я ингредиенты, которые с усердием нарезала в кастрюльку. – Еще макароны там... – это, наверно, именно они разварились и придали "супчику" такую замысловатую консистенцию – хотя мама частенько так делала и получалось вкусно.
– Адово... – пробормотал Тим. И с подозрением уставился на мою тарелку. – А у тебя что?
– Рагу с мясом, – радостно сообщила я и тут же примолкла, почувствовав угрозу своему раннему завтраку.
– Я тоже хочу рагу с мясом, – Тим гипнотизируя уставился на меня своими зелеными глазами. Не на ту напал.
– Больше нет, – уже не скрывая злорадства заявила я. – Мы же с тобой на суп договаривались, вот и ешь суп...
Тим встал, поднял тарелку с "супом" – сердце ёкнуло от предательского чувства мимолетного страха, что тарелка сейчас окажется у меня на голове, но парень отнес ее в раковину, подхватил вилку из стоящего около нее пластикового стакана и, усевшись рядом со мной, принялся спокойно поедать то, что лежало на тарелке у меня!
Я подавилась от смешанного чувства злости и восхищения такой наглостью.
– Офигел? – отчего-то шепотом спросила я.
– Нет, такой родился, – невозмутимо ответил парень, отправляя в рот очередной кусочек мяса.
В животе предательски заурчало – видно желудок смекнул, что еще немного и он останется с носом. Я схватила вилку и тоже принялась за еду. Тим ускорился. Через минуту на тарелке уже ничего не осталось.
– Блиин, – простонала я. – Тебе не стыдно девушку объедать?
– Готовь еще, – пожал басист плечами, затянутыми в зеленую махру.
– Я не умею!!!
– Совсем?
Решила не удостаивать его даже кивка. Мальчик умный – понял все сам.
– Женщина, которая не умеет готовить это... – начал Тим, вгоняя меня в состояние бешенства.
– А ты проверял? Может я не женщина еще. Что-то не устраивает – готовь сам.
– А есть из чего?
Я молча указала на холодильник, который в порыве энтузиазма и надоедливых пинков со стороны Ритки, еще в четверг заполнила продуктами. Не то, чтобы я собиралась готовить – только продукты зря переводить, и я и Ритка об этом прекрасно знали, но так было спокойнее.
Я с интересом взглянула на Тима. Тот скорчил мне страшную рожу и направился в указанном направлении, распахнул дверцу и некоторое время изучал содержимое, после чего на кухонный стол были извлечены яйца, сыр, сосиски, зелень и помидоры – похоже Тим решил особо не заморачиваться.
– Мне без помидоров... и зеленушку на мою половинку тоже не сыпь. А сыра побольше.
– Чего? – басист вылупил на меня глаза, подавившись кусочком того самого сыра, который уже успел запихнуть в рот.
– Сыра, говорю, побольше потри мне.
– Детка, я не готовлю для девиц, – сказал он насмешливо, разбивая в миг аппетитно зашипевшие яйца на разогретую сковороду.
Я прибалдела от такой наглости и некоторое время молча наблюдала за пританцовывающим у плиты едва знакомым парнем с лысыми ногами, который судя по запаху весьма неплохо готовил и при этом не кормил девиц...
– Тим? – дождалась пока он обернется ко мне, чтобы видеть его лицо. – А зачем ты посреди торгового центра с Глебушкой обнимался?
Он удивленно моргнул. Затем как ни в чем не бывало пожал плечами.
– Соскучился.
– Ты... среди меньшинств? – осторожно поинтересовалась я, потому что в ответ на подобный вопрос от некоторых особо нервных могло и прилететь.
Тим непонимающе приподнял бровь, но насмешливо сверкающие глаза, говорили лишь о том, что он прекрасно понял меня и теперь издевается.
– Ты специалист по бубенцам? – все же уточнила я.
Его брови взлетели выше. Я сердито вздохнула.
– Гей ты что ли? спрашиваю.
– У тебя страдает политкорректность, детка, – нравоучительно произнес он. – А с какой целью интересуешься? Хочешь мне что-то предложить? – Тим сморщив нос оглядел меня с ног до головы, пока наши глаза ни встретились. Глаза у меня тоже красивые – не хуже, чем у него. И вообще я вся замечательная.
– Не дождешься, – фыркнула я. – Так что?
– А ты знаешь, чем отличается гей от нормального пацана?
– Знаю, – кивнула я. Тим не поверил и видимо решил изложить свою версию:
– Когда гей кричит: "– Э-ге-гей!!!", эхо ему отвечает: "– Гей, гей, гей..." А когда нормальный пацан кричит: "– Э-ге-гей!!!", эхо ему отвечает: "– Нормальный пацан, нормальный пацан, нормальный пацан..."
– Ха-ха-ха, – раздельно произнесла я. Надеюсь он прочувствовал всю степень моего сарказма. – В общем так. Или ты мне отдаешь половину яичницы или я жалуюсь твоей маме, что ты моришь меня голодом, – ультимативно заявила я.
– Причем тут моя мама? – настороженно поинтересовался Тим.
Я пожала плечами и кивнула на его телефон, разрывающийся от безмолвного крика на краю обеденного стола. На экране белым по синему высвечивалось короткое слово: МАМА!!! Да-да, с тремя восклицательными знаками.
– Забирай всю, только сиди тихо как мышка, лады?
Лады-лады... Значит, я не ошиблась – мальчик у мамочки под колпаком.
Эх, эта сладкая мстя!
Я бросила сожалеющий взгляд на яичницу, покрытую аппетитной сырной корочкой, и поплелась следом за Тимом, который решил подстраховаться и скрыться от меня в гостиной, выслушивая неиссякаемый словесный поток хвалебной оды в адрес какого-то Владика, у которого такая замечательная невеста Анечка, что на мгновенье мне захотелось повеситься от осознания собственного несовершенства.
Бедный Тимочка, ему и так не сладко живется... а сейчас еще я напакощу.
Притаившись за спиной хмурого басиста, я дождалась сакраментального "все люди, как люди, а у тебя даже девушки нет..." произнесенного с надрывом, явно нацеленным на то, чтобы вызвать наконец муки совести в душе непутевого сына, я как можно громче произнесла:
– Тимочка, любимый! Идем скорее ужинать! То есть завтракать, – исправилась я, бросив взгляд на сияющие зеленым светом электронные часики, притаившиеся на шкафу. Умом я понимала, что совершаю глупость, но остановиться было нелегко... да и не очень хотелось. – Пока твои яйца не остыли...
В трубке удивленно замолчали. "Тимочка" медленно обернулся ко мне. Наверно, именно про такой взгляд говорят "прожигает насквозь"...
– А-а, ты занят, – пробормотала я, чувствуя, что хана мне, такой прекрасной, и медленно двинулась прочь из комнаты, пока басиста отвлекла, наконец, отмершая от первого шока мамуля – дай Бог долгих лет жизни этой прекрасной женщине.
Далеко уйти не удалось. Тим отловил меня в коридоре и за шкирку – между прочим, очень обидно, затащил на кухню.
– Ты что дура?! – поинтересовался он. Блин, кто бы сомневался...но не признаваться же в этом вслух.
– У тебя тоже политкорректность хромает, – заметила я.
– Какая к черту политкорректность?! Теперь мама желает видеть тебя на гребаной Золотой свадьбе моих стариков!
– О-о, у тебя такие старые родители?
– Я имел в виду бабушку с дедом! Черт, почему я не выкинул тебя из машины? – поинтересовался он, опускаясь на табуретку. Надо же такой здоровенный и так боится маму... – Я же тебе отдал в два раза больше, чем ты просила за молчание!
– И в этом была твоя ошибка, – созналась я, чувствуя, что Катаклизм откладывается и можно все-таки подкрепиться.
Позволив Тиму упиваться своим горем, я подхватила свою любимую тарелочку и направилась к плите с весьма прозрачными намерениями.
И тут случилось страшное.
Без всякого предупреждения, без какого-либо звукового сигнала дверь в квартиру вдруг распахнулась и в прихожую ввалились мои родители!
Мама с папой замерли у порога с интересом рассматривая Тима, спрятать которого я не успела, а задвигать его себе за спину было бессмысленно, хотя я все же попыталась это сделать, встав между подозрительно оживившимся парнем и своими предками. Нет, родители у меня вполне адекватные. Просто даже в нормальной одежде внешний вид Тима как-то не внушал особого доверия, что уж говорить о теперешнем положении дел.
Первым отмер папа. Перехватив в левую руку мокрый зонт, с которого, способствуя увеличению лужи на линолиуме, стекали маленькие ручейки воды, правую он протянул басисту.
– Михаил Петрович, – представился он, пожимая охотно протянутую в ответ руку Тима.
– Тимофей, – улыбка вышла обворожительной – мама оттаяла тоже.
– Варвара Николаевна, – расцвела она, строя мне какие-то странные дерганные рожицы.
– Мам, у тебя что тик? – сердито поинтересовалась я.
– Нет, – обиделась мама и принялась снимать пальто, которое тут же машинально подхватил Тим и аккуратно повесил на плечики. Мне стало стыдно.
– А Вы, Тимофей, нашей Ксюшеньке кто? – в отместку мне поинтересовалась мама, заинтересованно глядя на возвышающуюся рядом с ней фигуру, слегка прикрытую зеленым халатиком. Мой стыд растворился без следа в охватившем меня раздражении. На что это родительница намекает?
В поисках союзника я взглянула на папу, но тот тоже с интересом взирал на басиста.
Тим повернулся ко мне, с совершенно идиотским выражением лица аккуратно взял меня за плечи и притянул вплотную к себе, так что я почувствовала тепло его тела и теперь уже еле уловимый аромат обалденного парфюма.
– Так сладок вкус отмщения, не правда ли, детка? – прошептал Тим, склонившись к моему уху. – Как ты назвала меня пару минут назад? – язвительно поинтересовался он, отстраняясь и даже делая полшага в сторону, не иначе чтобы насладиться ошарашенным выражением моей физиономии. – Я самый что ни на есть ЛЮБИМЫЙ вашей дочери, – сообщил он моим родителям, – не так ли, козочка моя?
– Нет, конечно! – возмутилась я, наблюдая как губы Тима расползаются в насмешливой улыбке. – Мам, это просто мой приятель. Из клуба меня подвез. Ну ты же знаешь по выходным у нас в районе проблема с парковкой, вот Тим и поставил машину подальше – где место нашлось, а пока шли до подъезда вымокли как суслики, – в подтверждении своих слов, я кивнула в сторону тимкиного барахла аккуратно развешенного на батарее в гостиной. – А про ЛЮБИМОГО ты не слушай – просто Тимофей любитель пошутить.
– Ясно, – судя по выражению маминого лица верить она была склонна скорее мне, чем незнакомому парню, однако, в душе ее, похоже, зародилось сомнение и еще... разочарование? Не поняла – ей что понравилось это хамло на бритых ножках?
– Вытри, пожалуйста, лужу в прихожей, а я пока приготовлю что-нибудь, – матушка подхватила сумки и направилась на кухню. – Вы наверно умираете с го...
Мама так неожиданно замолчала, что я метнулась следом, посмотреть, что послужило причиной столь явного шокового состояния родительницы.
Мамуля стояла возле так и не тронутой сковороды с яичницей, которая наверняка уже бессовестным образом остыла, но все еще источала вполне себе аппетитный аромат, и гипнотизировала ее немигающим взглядом. Похоже теперь и с предками делиться придется – мой живот громко возмутился, Тим за спиной как-то подозрительно хрюкнул, видимо пытаясь сдержать смех.
– Тимофей, Вы умеете готовить? – спросила мамуля, восторженно глядя на басиста. А на меня вот даже не подумала...
Тим рассеянно кивнул.
В глазах мамы мелькнуло обожание.
– Ну, что ты стоишь? – поинтересовалась она, переводя на меня осуждающий взгляд. – Иди вытри, наконец, пол, и будем завтракать.
Пол вытереть, конечно, надо... только вот страшно, очень страшно оставлять Тима с мамой наедине.
Я метнулась в гостиную к папе, уже успевшему переодеться в домашнее и улечься на диване с газеткой.
– Папа, я тебе дочь или кто?
Папа удивленно воззрился на меня.
– Иди на кухню, посиди там, а то мама Тимофею сейчас игру в "допрос партизана" устроит, – взмолилась я. Тима не жалко, но он ведь прямо сейчас уже может быть что-то врет про меня.
Папа вздохнул, с огромным сожалением оторвался от четвероногого друга, а я побежала в ванную за тряпкой.
За завтраком ничего страшного не случилось.
Родители ограничились чаем, и я сытая и радостная от того, что мне досталось почти все, что было на сковородке, лениво наблюдала за Тимом, который с выражением довольного жизнью кота на наглой морде сидел в уголке возле выкрашенной в синий цвет батареи, время от времени аккуратно отшучивался от маминых вопросов и с маниакальной настойчивостью уводил из корзинки с маленькими пирожными, именно те, которые хотела взять я. Детский сад, но мне отчего-то было не жалко, быть может потому, что пироженки не мой профиль. Шоколадку бы.
А через час дождь перестал, мама потеряла весомый аргумент по удерживанию Тима у нас дома и он наконец ушел. Аллилуя.
– Я спать, – громко сообщила я всем желающим, направляясь в свою комнату. Вечером у меня первая тренировка в открывшейся две недели назад группе капоэйра, которую мне сосватал Денис в ответ на мое нытье о скучности бытия и надо бы отдохнуть от бессонной ночи перед этим.
– Хорошо, – кивнула мама и, подумав немного, добавила: – Я завтра тортик испеку. Пригласишь Тимофея на чашечку чая?
– Мам, не начинай. И у меня завтра встреча с девчонками.
– Ладно, но вдруг...
– Мама...
***
Безразличие делает Ксюшу жестокой, а забота делает ее ласковой. Каждый парень получает то, что заслуживает.
Проснулась за час до тренировки голодная, сердитая и с чугунной головой. Вскочила, засунула лицо под холодную воду, пытаясь взбодриться, но помогло слабо. В квартире царила тишина и значит, мама опять куда-то утащила моего более домашнего отца. Движение – жизнь! Папа с этим утверждением соглашался весьма условно, но послушно следовал за женой и в театр, и в музей, и в кино, я даже в клубе с ними пару раз сталкивалась!
Пробравшись на кухню, по привычке включила свет, телек и чайник. На зеленой клеенке обеденного стола предсказуемо белел маленький листочек с запиской от родительницы: «Мы с папой ушли в гости, будем поздно. Ешь суп. Целую, мама.» Я сморщилась – все как всегда. На секунду пожалела, что я уже взрослая девушка и мама даровала мне свободу, перестав всюду таскать за собой как папу. Свобода – это хорошо, но иногда, несмотря на обилие знакомых и друзей, я чувствовала себя одинокой. Вот как сейчас – одна в пустой квартире. Слава Богу, это мерзкое чувство всегда быстро проходит.
Задумавшись стоит ли есть суп перед тренировкой, побрела искать спортивные штаны и кроссовки – какая-то нехорошая бяка постоянно раскидывала мои вещи по всей квартире, а потом мне несчастной приходилось их искать. Нашла, запихнула в блестящий розовый рюкзак, вызывающий дикую икоту и очумелые взгляды практически у всех обитателей спортивных клубов – за что и был мной искренне любим, взглянула на часы и обнаружила, что времени у меня не осталось даже чтобы чай попить. Придется идти так – натощак. Желудок жалобно пискнул.
Сосватанный Денисом клуб находился не так уж далеко от дома и я быть может успела б к началу занятия, если бы в поле зрения не возникла знакомая машина. Собственно, знакомых машин у меня было много, но эта как-то по-особенному врезалась в память. Также как и ее владелец, который не замедлил явиться пред мои светлы очи, едва я о нем подумала.
Тим не спеша вылез из автомобиля, достал с заднего сиденья спортивную сумку и направился к дверям клуба, то есть прямо ко мне, потому что я, как истинная дурочка, замерла у этих самых дверей пока мне не прилетело по лбу, после чего я с грацией беременного бегемота грохнулась на мокрый асфальт и тут же почувствовала чьи-то руки на своей талии, потянувшие меня вверх. Сердце отчего-то странно сжалось при мысли, что это Тим...
Я подняла глаза на своего спасителя, соображая, стоит ли благодарить парня... и наткнулась на взгляд немного насмешливых серых глаз с длиннющими черными ресницами, при виде которых наверняка подавились бы от зависти почти все мои знакомые девчонки. Его немного коротковатые, на мой вкус, темно-русые волосы топорщились в разные стороны, в то время как более длинная челка свободно развевалась на октябрьском ветру, придавая его и без того симпатичной мордашке еще больше очарования. В общем, парень мне без сомнений понравился – ничто мирское нам не чуждо.
– Ты в порядке? Сотрясения нет? – спросил парень, продолжая удерживать меня за талию.
– Уверяю, там абсолютно нечему сотрясаться, – а вот это был уже Тим. Гад! Что я ему сделала? И приютила, и обогрела, и позволила тырить свои пироженки.
– По себе людей не судят, – мрачно сообщила я, даже не глядя в его сторону.
– Разумеется, детка. Сравнивать себя с истеричной безмозглой курицей высшая степень маразма, – скучающим голосом произнес этот... затупок. – Смотри, парень, как бы она в благодарность за помощь не вцепилась тебе в шею зубами, – и скрылся за дверью клуба, оставив меня наедине с незнакомым парнем с интересом изучающим мою травмированную физиономию.
