Текст книги "Точка кипения (СИ)"
Автор книги: Ахум
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
– И я тоже рад тебя видеть, Джуффин.
Как только мы с Шурфом зашли в его кабинет, шеф тут же положил ледяную тяжёлую руку мне на затылок. Я инстинктивно дёрнулся назад.
– Ты когда это успел стать таким нервным и недоверчивым, Макс? – Джуффин сверлил меня своими светлыми шимарскими глазами. – Я просто хотел убедиться, что с тобой всё в порядке после ваших пустынных похождений.
Последняя фраза и красноречивый взгляд достались Шурфу, который тот выдержал, надо признаться, даже не моргнув. Шеф снова перевёл взгляд на меня и застыл, как лис в засаде, пронизывая меня рентгеновскими лучами, не иначе. Мне тут же захотелось съёжится и сбежать.
– Джуффин, хватит! – я встал и прошёлся по кабинету. – Я ценю твою заботу, но со мной всё в порядке.
– Да, похоже на то, – миролюбиво согласился мой начальник. – Ну, и что мне с вами, такими замечательными, делать, а?
– Вы и правда полагаете, что наши с Максом отношения требуют Вашего вмешательства и каких-либо действий с Вашей стороны, сэр Халли? – голос Лонли-Локли чеканился ледяным звоном.
– Да ну тебя! – Джуффин отмахнулся от Шурфа как от назойливой мухи. – Перестань, я ни тебе, ни ему (он ткнул в меня пальцем) не враг. Я просто хочу, чтобы факт ваших гм… (шеф в задумчивости пожевал губу, подыскивая подходящее слово) отношений не стал новой головной болью для Соединённого Королевства, Тайного Сыска и для меня лично.
– Если я не ошибаюсь, то как минимум треть жителей Соединённого Королевства – потомки эльфов, – голос Шурфа не то чтобы потеплел, но всё-таки уже не был таким неприступно-холодным, – и в нашем Королевстве, да и вообще в Мире спокойно смотрят на отношения подобного рода.
– Да магистры с ними, с кеифайями, я не об этом, это-то как раз волнует меня меньше всего. Просто рядом друг с другом вы слишком уязвимы. Ну, что ты смотришь так на меня, Шурф! Каждый из вас – слишком заметная фигура, имеющая, к тому же, приличное количество врагов и в этом Мире, и в других не слишком отдалённых. И если раньше никому не приходило в голову достать, например, тебя через Макса, то сейчас, поверь, придёт.
Шурф молчал, уставившись в одну точку. Джуффин повертел в руках трубку, собираясь раскурить, но передумал и отложил её в сторону:
– Вот то-то же.
– Макс, – Шурф обращался только ко мне, – я совершенно согласен с сэром Халли. Я тоже думаю, что представляю для тебя определённую опасность, поэтому нам не стоит продолжать романтические отношения и лучше ограничиться дружбой.
– Так, стоп! – я чувствовал, что натурально закипаю. – Я вам что? Я вам кто? Слушайте, господа злые и могущественные колдуны, давайте-ка я сам буду принимать решения за себя. Я, конечно понимаю, что вы оба очень обо мне печётесь и всё такое, но я – не маленький мальчик, да и не сказать, чтобы совсем уж беспомощный, так ведь? А про опасности… так, знаете ли, жить вообще опасно. Говорят, от этого умирают.
Джуффин хохотнул и принялся набивать трубку, а лицо Шурфа разгладилось и потеплело.
– Хочешь ли ты сам быть со мной, Шурф? Только это имеет значение.
– Так, господа влюблённые, давайте вы все объяснения оставите вне моих ушей, – шеф кивнул нам на дверь, мы оба встали, продвигаясь к выходу. – Да, и вы или сделаете объявление всем и сразу, или…
– Нумминорих уже в курсе.
Джуффин приподнял одну бровь:
– Ах, ну да, он же нюхач, что с него взять! Вот дар-то у парнишки, небось, сам не рад, что всё обо всех узнаёт первым.
Шеф продолжал что-то беззлобно ворчать, пока мы с Шурфом выходили в Зал Общей Работы. И тут же на меня налетел вихрь зелёно-золотистых перьев. Оказывается, это в Ехо новая мода такая – лоохи перьями украшать, и наш Мелифаро, конечно, обвешался ими с ног до головы, став похож на мохнатого дикобраза. Правда, совета магистра Хонны он придерживался исправно и носил только зелёное и золотое – и то хлеб. Увидев меня и Шурфа, он улыбнулся до ушей:
– Рад, что ты наконец вернулся, Ночной Кошмар! И где тебя вурдалаки носили, по каким таким зыбучим пескам?! У меня знаешь сколько кружек с недопитой камрой скопилось, всё тебя ждал, потому как кроме тебя за мной допивать-то и некому.
Мелифаро перевёл взгляд на Шурфа:
– О, Лонки-Ломки, и ты тут! Как там твой орден, не догорел ещё? – Мелифаро глянул на меня и на Шурфа. – Слушайте, случилось что в нашем филиале Приюта Безумных, раз вы оба тут? Просто так штатные убийцы рука об руку не ходят, быть того не может!
Этот вихрь золотого и зелёного хотел сказать что-то ещё, но тут дверь открылась и в зал Общей Работы вошла пожилая дама, кивнула Шурфу, пристально посмотрела на меня:
– И где на этот раз тебя вурдалаки носили? – сказала леди в возрасте, стремительно меняясь в лице и превращаясь в сэра Кофу Йоха.
Я расхохотался:
– Кофа, не поверите, Вы встретили меня ровно той же фразой, которую успели сказать, кажется, все тайные сыщики поочерёдно. Вот моя Дневная Грёза (и я выразительно посмотрел на Мелифаро) говорит, что по всяческим зыбучим пескам. Так оно и было.
– Хорошо поработали, – Кофа благодушно улыбался, кивая Шурфу и набивая трубку, – Мешта Мархун – хороший улов.
Я тоже кивнул, доставая пачку сигарет. В воздухе повисло молчаливое ожидание. Кофа делал вид, что полностью поглощён выпускаемыми им дымными кольцами, Мелифаро возился с жаровней и камрой, чего на моей памяти не делал никогда. Мой друг просто смотрел в окно на осенний вечереющий город. А я маялся в этой искусственной паузе, плавая во времени, как мошка в меду. «Рано или поздно. Так или иначе». Вдох на одиннадцать, пауза, выдох тоже на одиннадцать. Я подошёл к Шурфу, приобнял за талию и взял за руку. Мелифаро уставился на нас тяжёлым пустым взглядом, Кофа продолжал благодушно раскуривать свою извечную трубку.
– Гм, мы хотим... гм, я хочу, – я стушевался, – в общем, сейчас между мной и Шурфом всё вот так. И если кто-то хочет что-то сказать по этому поводу, то лучше это сделать сейчас или никогда.
Шурф улыбнулся и поцеловал меня в висок. Обвёл всех присутствующих своим фирменным взглядом Мастера Пресекающего Ненужные Жизни, словно ледяным душем окатил.
– Повезло тебе, Локи-Лонки, – Мелифаро картинно вздохнул, но тут же невероятно посерьёзнел, снова уставившись на меня отсутствующим взглядом Стража. – Береги его, – сказал он в воздух, обращаясь то ли ко мне, то ли к Шурфу.
– Обязательно, – сказали мы хором, не сговариваясь, одновременно.
Мелифаро заржал, а Кофа, не вынимая трубки изо рта, благодушно махнул на нас рукой: – Мальчишки, – и, улыбаясь, отдельно мне: – Не знал, что у тебя в роду были эльфы.
Я задумался… были ли у меня в роду эльфы? Учитывая все мои родословные – вымышленные, реальные и полу-придуманные, кажется, никаких эльфов у меня в роду не было, хотя кто их там разберёт. Таким образом, эта тема была исчерпана. Краем глаза я видел, как Шурф облегчённо вздохнул, да и у меня пара камешков упала с моего глупого влюблённого сердца.
Тепло распрощавшись с бывшими коллегами, приобняв и чмокнув меня в макушку, Шурф прямо из Зала Общей Работы шагнул в свой орденский кабинет: злоупотреблять благосклонностью леди Сотофы Ханнемер, самой могущественной ведьмы этого Мира, и правда не стоило. Я решил отправиться в Мохнатый Дом, уговаривая себя, что завтра обязательно поговорю с Меламори. Я вышел из Управления и направился было в сторону дома, но ноги сами понесли меня практически в противоположном направлении. И я понял, что соскучился по Ехо. Из-за многослойности и яркости происходивших со мной событий мне казалось, что я отсутствовал не несколько дней, а как минимум год. В Ехо была ранняя осень – время удивительной красоты. Деревья и трава меняли цвет: трава к зиме становилась тёмно-фиолетовой, а деревья расцвечивались яркими красками от розовых до серебристых оттенков, кто во что горазд. Мозаичные мостовые, встречные деревья и люди, все улыбались мне и я улыбался им, думая о том, как же мне несказанно повезло, как же мне потрясающе повезло быть в этом мире! За такими вот благостными мыслями я и не заметил, как добрался до площади Побед Гурига Седьмого и оказался за столиком кафе на открытой веранде. За этим же столиком, вот именно за ним, сидели мы с Меламори уже, кажется, так давно, что и не вспомнить. Но это было, факт. Ме-ла-мо-ри. Зачем я откладываю разговор с ней? Кого я обманываю? Что изменится завтра? Какая же ты, малодушная скотина, сэр Вершитель. Как натворить дел – так это пожалуйста, а как объясняться – так в кусты! В кои-то веки я понимал, что «как-нибудь само» оно не устроится. Мне нужно собраться с духом и поговорить с ней. И не завтра. Знаю я себя, завтра плавно превратится в послезавтра, а потом будет куча дел, а потом случится что-нибудь ещё. Поэтому – сейчас. Одно моё сердце колотилось как у загнанного менкала, а второе сохраняло неспешную размеренность, я несколько раз вдохнул и выдохнул на десять счётов, выпрямился и послал ей зов:
“Привет, незабвенная, – сказал я как можно теплее, – как поживаешь?”
Меламори сразу же насторожилась:
“Что-то случилось, Макс?”
Вот знает же она меня! Знает как облупленного, с головы до пят!
“Эгм… – я не знал, как и с чего начинают такие разговоры, а посему невразумительно мычал, – гм. Как твои успехи, незабвенная?”
“Макс, ты ерундой-то не занимайся, давай выкладывай, что случилось, а то я растеряю всё своё с таким трудом наработанное спокойствие, буривухи будут не довольны”.
Мои оба сердца стучали вразнобой, путаясь в ритмах:
“Мел, я, кажется, влюбился”.
А в ответ – тишина.
“Эй, ты тут?”
Тишина. Я понял, что она просто «отключилась», недоумённо помотал головой и снова попробовал послать ей зов. Тишина. Словно никакой Меламори никогда и не было в моей жизни. Ерунда какая. После третьего раза, когда я почти всерьёз начал подумывать о том, а не спросить ли у коллег, знают ли они такого прекрасного Мастера Преследования Затаившихся и Бегущих, как Меламори Блимм, временно отбывающую учебно-трудовую повинность на Арварохе, до меня наконец дошло, что она просто выставила защиту от моего назойливого зова. Ну уж нет! Так дело не пойдёт. Пробиваясь сквозь её щиты, я чувствовал, как трескаются, словно сухие прутья, её защитные заклинания, и как она сопротивляется моему вторжению.
“Меламори…”
“Чего тебе?”
“Прости. Пожалуйста, прости”.
“Кто это?”
“Гм, в каком смысле?”
“Кто наступил тебе на сердце, Макс? Я её знаю?”
И почему все девчонки хотят знать своих соперниц – если не в лицо, то поимённо?
“Знаешь. Это Шурф, Мел”.
“Кто???!!!! – хорошо, что безмолвная речь не очень-то передаёт эмоции, не то бы мой мозг натурально взорвался. – Это шутка, Макс? Если да, то не очень удачная, а точнее, очень НЕ удачная”.
“Это не шутка. Я влюблён в Шурфа Лонли-Локли, нашего бывшего коллегу, Мастера Пресекающего Ненужные Жизни, ныне Великого Магистра ордена Семилистника”.
Ответом мне опять была тишина.
“Не заставляй меня снова пробивать твою защиту, Мел”.
“Я тут, просто не знаю что сказать, – голос её был глухим, как сухая щепка. – И да, Макс, я поняла, что если ты захочешь со мной поговорить, то поговоришь. Грешные магистры, … у тебя же не было в роду кеифайев!”
“Дались вам эти эльфы, честное слово! – я почувствовал, что она почти улыбается. – Просто так получилось. Я хотел, чтобы ты узнала это от меня, хотел быть честным с тобой”.
“Спасибо, Макс, я это ценю, – её голос в моей голове звучал едва слышно. – А сейчас мне пора идти. Пока, Макс, отбой”.
Я чертыхнулся и снова стал пробиваться сквозь заново отстроенные щиты.
“Прекрати! – теперь голос Меламори колоколом звенел у меня в голове. – Макс, пожалуйста, прекрати, не нужно. Ты ничего не сможешь сделать. По крайней мере, ничего хорошего для меня сейчас. Чего ты ожидал? Что я поздравлю вас обоих и пожелаю счастья? Что легкомысленно отмахнусь? Уверю тебя в своём дружеском расположении? Чего? Мне больно так, что хочется кричать громче, чем на охоте на птицу кульох. И мне нужно как-то справиться с этим, пережить эту потерю. И желательно, без тебя”.
Я сидел оглушённый, смотрел невидящими глазами на людей, прохаживающихся по площади. За всё нужно платить. Я чувствовал её боль, как свою. Мне хотелось что-то сделать, хоть как-то помочь, забрать себе её страдания.
“Меламори, послушай меня, пожалуйста. Я знаю, как тебе больно сейчас, и готов сделать всё, чтобы этой боли было хотя бы меньше. То, что я полюбил Шурфа, совсем не означает, что ты стала мне безразлична и что мне всё равно, что с тобой происходит. Я по-прежнему всегда готов прийти на помощь и разорвать любого, кто станет тебя обижать. Для тебя по-прежнему есть место в моём сердце. Ты, пожалуйста, это знай”.
“Спасибо, Макс, я буду помнить об этом. И ты действительно можешь сделать для меня кое-что. Не присылай мне больше зов и не ищи меня. Может быть, когда-нибудь, как-нибудь, где-нибудь, в этой или другой жизни, мы снова встретимся. Но не сейчас, и не скоро. Знаешь, недавно буривух Тошими сказал мне, что мне будет сложно дойти до высоких ступеней, потому что кто-то или что-то занимает много места в моём сердце, и магия туда попросту не помещается, – она невесело усмехнулась. – Полагаю, теперь я достигну невиданных высот! Прощай, Макс, я не в силах сейчас желать тебе счастья. Просто помни меня, пожалуйста”.
“Я буду. Я обязательно буду, Мел!”
Кажется, последнюю фразу я говорил уже гулкой пустоте в моём сознании. Первым моим порывом было снова пробиться к ней, что-то ей досказать, утешить, подбодрить, но «не присылай мне зов и не ищи меня»... да, Меламори, я буду помнить тебя и «нас» и уважать твоё решение. Я оглянулся – оказывается, я по-прежнему сидел за столиком в кафе на Площади Побед. Я поднялся и побрёл домой. Вокруг меня гулял ветер, внутри меня гулял ветер, обнажая холодную пустоту того места, которое ещё совсем недавно было занято этой смешной упрямой девчонкой. Это не отменяло нашего с ней прошлого, оно по прежнему было, оно по-прежнему где-то и как-то укладывалось у меня внутри, но это не отменяло пустоту потери. И невероятную вину за её боль. Не только тебе придётся это пережить, Меламори, мне тоже нужно будет это как-то пережить.
Я брёл по улицам своего любимого города и не чувствовал ничего. Вот просто совсем ничего. Эти последние дни были насыщены событиями и эмоциями до предела, и сейчас я словно бы пресытился и устал. Каким-то непонятно-витиеватым маршрутом я дошёл до набережной Хурона, сел совсем близко к реке, закурил и долго смотрел на мелкие барашки на тёмной воде. Мне казалось, что вода уносит с собой мою боль, волна за волной, постепенно, но неуклонно. Не знаю, сколько я так просидел, но очнулся от того, что чертовски замёрз. Я поднялся на ноги, тут же обнаружил, что они затекли, попытался потянуться, включить голову и сообразить, чего делать дальше, и тут в моей голове зазвучал голос Шурфа:
«Макс, ты где?»
«Возле Хурона», – сказал я и понял, что сморозил глупость, на что тут же отреагировал мой друг:
«Хурон длинный. Я повторюсь, Макс, ты где? И всё ли с тобой в порядке? Я закончил дела в Ордене на сегодня и, гм… – тут Шурф замялся, – хотел бы провести вечер с тобой, если ты не возражаешь».
«Я поговорил с Меламори», – мгновенно ляпнул я.
«Хочешь ли ты меня сейчас видеть? Или ты хотел бы остаться один?»
«Дырку над тобой в небе, Шурф, прекрати быть таким вопиюще-вежливым, меня это просто сводит с ума!»
«Тогда давай не выпендривайся, а расскажи, где ты, чтобы я не бегал, как менкал, вдоль всего Хурона!»
Ого! Я почувствовал, как Великий Магистр ордена Семилистника улыбается, стоя у себя там, в кабинете Иафаха.
«Я – возле гребня Ехо, стою справа, если идти от Площади Побед».
Тут же Шурф пропал из моего сознания, и я увидел его идущим мне навстречу размашистым твёрдым шагом, в развевающейся белой мантии, из-под тюрбана выбилась прядь смоляных волос. Грешные магистры, как же он был красив! Нестерпимо, жгуче, бесстыдно красив! Он подошёл и крепко обнял меня, не меняя облика, совершенно не обращая внимания на праздных зевак. Мы взялись за руки и…
И оказались посреди гостиной Мохнатого Дома. Огляделись: на диване, свернувшись калачиком, спала Базилио, рядом с ней лежали Армстронг и Элла, в углу поднял сонную морду Друппи. Не сговариваясь, мы взялись за руки и сделали ещё один шаг.
На крыше мохнатого дома был навален ворох разнокалиберных подушек и пушистых одеял, эдакое импровизированное гнездо. Я тут же повалился в него, увлекая Шурфа за собой. Такой длинный-долгий-бесконечный день. Так хорошо вернуться домой. Ни единой секунды я не сомневался в том, что дом этот теперь не мой, а “наш”. Не смотря на усталость, спать не хотелось. Хотелось надышаться этим вечером, напитаться этими чуткими сумерками, так щедро дарящими любовь.
Потом мы сидели спиной к спине, глядя на наш удивительный город. Пляшущий ветер доносил до нас невнятные голоса случайных прохожих, запахи речной воды, свежей выпечки и палых листьев. Рядом с Шурфовым коленом стояла чашка чая с бергамотом, я потягивал неизменный капучино и наслаждался ощущением его спины.
Я понятия не имел, что с нами будет дальше, но вот сейчас, вот прямо сейчас – это было лучшее, что могло случиться со мной. Город из моих далёких снов, ставший явью, и его тёплая родная спина.
